Текст книги "Проект хаоса – 2"

5
Горинск. Разборки в немаленьком городе

В столь большом и неоднородном объединении людей, как отряды повстанцев, рано или поздно обязательно возникнут конфликты на любой почве. Соседи вспомнят былые разногласия хотя бы по поводу машин во дворе, коллеги по работе начнут не вовремя выяснять, кто получил зарплату больше. У кого-то претензии к сантехникам, у кого-то к приятелю, что отбил подружку, кто-то не отдал долг и тому подобное. Могут быть конфликты уже на почве событий последних дней.

Командиры групп и отрядов, конечно, постараются не допустить перерастания мелкой несвоевременной ссоры в настоящую свару, но не всегда это возможно. Тем более, если конфликтуют молодые люди. У них и темперамент выше и ярости больше, а умения сдерживать себя и не доводить дело до открытого противостояния не хватает.

В этот раз сцепились как раз молодые, да еще по поводу и вовсе странной темы – виртуальных игр.

Друг и боевой товарищ Геннадия Лоскутина Евгений Бровников увлекался компьютерными играми и даже состоял в каких-то там кланах. Как всякий завзятый геймер он тратил деньги на обновления компьютера и на разные игровые фишки. Ну и как геймер терпеть не мог тех, кто использовал незаконные моды, проще говоря читы, с помощью которых нерадивые игроки добывали победы в виртуальных сражениях.

Кое-кого из читеров Женя знал, в игровом мире трудно сохранить полное инкогнито, тем более, там хватало хороших программистов и даже хакеров. На форумах и в чатах Бровников не раз сталкивался с читерами и обещал надрать все, что можно и что нельзя, если те еще раз появятся в игре. Такие же обещания давали и другие геймеры, но подлая кодла читеров вершила свое черное дело, дружно отбрехиваясь от игроков. При этом зачастую переходила все грани дозволенного, оскорбляя не только самих геймеров, но и их родных.

Случись такое в реальном мире, читеры попали бы под хорошую раздачу. Но виртуальный мир помогал до поры скрываться за никами (прозвищами) и левыми адресами электронной почты. Однако, сколько веревочке не виться… Иногда возмездие настигает в самый странный и неподходящий момент. И выходит из виртуального мира в мир настоящий с самыми суровыми последствиями.

Новые формирования повстанцев собирались возле здания УВД. Приходили люди разных возрастов, кто со своим оружием, кто с пустыми руками. Некоторые брали ножи, топоры, дубинки.

Здесь же людей распределяли по группам, по возможности вооружали, назначали командиров и ставили задачи. Всех добровольцев предупреждали, что никакой партизанщины не будет, строгое подчинение командованию, дисциплина и ответственность. Кто не согласен, мог идти домой.

Как раз во время формирования таких подразделений к зданию прибыла группа Лоскутина. Он успел перехватить пару часов сна, потом его разбудили и отправили забрать новичков, которых решили влить в Генкину группу.

– Возьмешь на себя восточную часть города. Патрулирование, посты на въезде, если кто попадется, сам знаешь, как быть, – напутствовал Лоскутина Буровец. – Заодно новичков проверишь. Только вперед сразу не пускай.

– Да знаю, – ответил Генка и длинно зевнул.

Следом зевнул и Буровец, прикрыл рот кулаком и с упреком посмотрел на Лоскутина.

– Заразил, блин!

– Пардон, не выспался.

Отставной морпех тоже выглядел не ахти, всю ночь работал.

– Будет возможность, отдохни еще, – посоветовал он, растирая щеки и уши. – К полудню смену пришлем.

– Со жратвой вопрос надо решить. Кафе какое открыть или ресторан. И туалеты нужны.

– Сделаем. Кое-кого уже напрягли, откроют. Главное ментам и бандюкам не давать баловать. Они все равно будут лезть.

– Остановим.

Генка еще раз зевнул, кивнул Буровцу и пошел к машине, твердо решив после расстановки постов и вывода на маршруты патрулей хотя бы часок поспать. А то так и на ходу упасть можно.

Но отдых пришлось отложить.

– Какие, блин, люди! – вибрировал от напряжения голос Бровникова. – Супервоины, бляха! А?

Игривый тон бывшего бойца ОМОНа не соответствовал выражению его лица. Прищур злых глаз, сжатые губы, сквозь которые едва проталкивались слова.

– Каким только, сука, ветром занесло?!

Стоявшие рядом добровольцы недоуменно смотрели на Бровникова, не понимая, что происходит. Сам Бровников в упор смотрел на молодого парня лет двадцати двух, в армейской форме иностранного производства, какую можно было купить в любом охотничьем магазине. Выглядел парень спокойным, только карие глаза слишком уж быстро перебегали с Бровникова на других бойцов и обратно.

– В чем дело? – наконец, спросил самый старший доброволец. – Что не так?

– С вами, мужики, все так, – отмахнулся Бровников, продолжая сверлить взглядом парня. – Без вопросов. А вот к этому типу вопросы есть. Как там тебя? Августин Панда? Так?

Паренек ощутимо вздрогнул и как-то испуганно посмотрел на Бровникова.

– Ты че несешь? – подал голос еще один доброволец. – Это Сашка Шумской. Из нашего дома.

– Да нет, это для вас он Сашка! А в онлайне он Августин! Августин Великий даже. Потом ник сменил. Верно, сученок?!

Добровольцы заволновались. Столько резкая реакция одного из бойцов вызывала недоумение. Бровников перехватил удивленные взгляды своих парней, ткнул пальцем в Шумского и презрительно бросил.

– Пидор гнойный!

Сашок шагнул было вперед, но наткнулся на полный ненависти взгляд Бровникова и сдержал порыв. Добровольцы зашумели.

– Ты что парень, спятил?

– Ты кого пидором назвал?

– Ответить придётся!

– Отвечу! – уверенно проговорил Бровников, демонстративно переводя автомат со спины на грудь.

Этот жест немного утихомирил собравшихся. Наседать на вооруженного человека, да еще прикрытого тремя такими же вооруженными бойцами, глупо.

В этот момент к толпе и подошел Лоскутин. Услышав шум и увидев своего друга, он отодвинул одного из добровольцев с дороги и встал рядом с Евгением. Тот оглянулся на Генку, вновь ткнул пальцем в Шумского.

– Это предатель, гарантировано. И ублюдок редкостный! Такого брать нельзя!

Добровольцы разом зашумели, возмущенные таким обвинением. Лоскутин поморщился. Только крика ему сейчас не хватало.

– А ну тихо!

Командный голос легко перебил шум и заставил всех умолкнуть.

– Я командир группы Лоскутин. Разберемся сейчас, – он посмотрел на Бровникова. – Объясни, только спокойно.

Бровников вздохнул, сплюнул под ноги.

– Это читак! Читер. Игры есть, стрелялки, Калл оф Дьюти…

– Ну, знаю.

– Вот. Этот урод тоже играет, только с читами. Беспредельничает. Сколько игр зарубил. Его и банили, и выгоняли. Он, сука, новый ник берет, регистрируется с другого адреса и заходит.

Среди добровольцев были те, кто тоже участвовал в играх, смысл рассказа Бровникова они уловили.

– И ты из-за игр? – возмутился один из добровольцев. – Ты спятил что ли?

– Не спятил! – резко отбрил его Бровников. – Если в курсе, знаешь кто такие читаки!

– Ну знаю. Но там игра, а тут…

– Да не хрена! – рявкнул Бровников. – В том-то и дело, что эти пидоры и в игре, и в жизни одинаковы! Трусливые закомплексованные ублюдки, готовые на все, только бы выглядеть победителями! На любую подлость пойдут, главное очки набрать. А если игра с монетизацией – так и бабок срубить! Сечешь? Или не слышал о таких?

– Мы просто играем! – отозвался Шумской. – Мы ничего не хотели…

– Завали хайло, мразь! Помнишь, кого ты обещал оттрахать! Чью мать хотел раком поставить?! А?

Бровников шагнул вперед, протягивая руку к парню, но Лоскутин его остановил. Добровольцы зашумели, двое встали перед Шумским, заслоняя его.

– Хорош! – рявкнул Генка. – Все назад! Назад, я сказал!

Люди отступили, бормоча под нос не самые ласковые слова.

– Еще раз для тупых и глухих! Это пидорас – читер! Обманщик, вор, тварь и предатель! Что в игре всех предавал и обманывал, что по жизни такой же урод! Все они, кто читы использует, кто людей наепывает – ублюдки конченные. Не знали?

Бровников посмотрел на парня лет тридцати, который сказал, что участвовал в играх.

– Ты же нарывался на таких? Ну? Слышал, что они несут? И что пишут?

Парень нехотя кивнул.

– А если бы такие вещи о твоей матери сказал? Или о твоей? – Бровников посмотрел на другого добровольца лет пятидесяти. – Что, утерся бы и все?

Бровников обвел взглядом всех, кто стоял рядом, а толпа уже собралась приличная.

– Мужики! Дело не в игре! Дело в том, что такие Августины и прочие хуины – потенциальные предатели. В случае чего они бросят вас и слиняют. А то и в спину выстрелят! Натура их такая гнилая!

– Ну ты, не вякай! – вспылил Шумской. – Я не предатель!

Бровников прищурился, тронул автомат.

– Слышь, Августин херов или как там тебя теперь?.. Под каким ником людям играть мешаешь и чужие бабки воруешь?

– Я не ворую. Просто…

– Как тебя кличут-то сейчас? Тебя ведь забанили опять в начале месяца. Это я тебя слил, ублюдок, думал не раскопаю твой адрес?

На лице Шумского впервые проступило жесткое выражение. Он взглянул на Бровникова с такой ненавистью, что стало ясно, будь его воля, действительно выстрелил бы.

– Ну так какой ник? Все равно ведь узнаю.

– Ассасин.

– Что? – насмешливо выдохнул Бровников. – Отсасин? Подходит!

Парни из группы Лоскутина засмеялись, несколько добровольцев тоже растянули губы в усмешке.

Шумской зло скривился и шагнул к Бровникову, сжимая кулаки.

– Стоять! – опять скомандовал Лоскутин.

– Отсасин, хоть раз ты честное имя выбрал.

– Так, хватит! – прервал пикировку Лоскутин.

Он заставил своих отступить на несколько шагов, потом отодвинул добровольцев, нашел взглядом старшего из них.

– Вот что, мужики. Против вас ничего не имею, вопросов нет. Но этот… – Генка кивнул на Шумского. – Ты один такой умелец или как?

Шумской скосил взгляд на стоявшего рядом парня среднего роста с узким бледным лицом и блеклыми волосами.

– Ага, вдвоем читеруете… В общем, эти двое могут отдыхать. Их не возьму. Решайте – или их долой или ищите другие группы. Но я остальных предупрежу.

Генка вскинул руку, останавливая хотевшего что-то сказать старшего добровольца.

– Я своим людям верю. Если говорит, что этим доверять нельзя, значит, так и есть. Думайте. У вас пять минут.

Оставив добровольцев выяснять отношения, Генка подхватил Бровникова под локоть и отвел его в сторону.

– Ты чего шум устроил? Нашел, блин, повод!

– Ты же знаешь, что я прав, – отвели Евгений. – Нельзя таких тварей брать. И впрямь в спину жахнет. Это же…

– Угомонись. Не хватает еще перессорится со своими. Самое время! Хрен с ним, с этим… Отсасином!

Бровников усмехнулся.

– Возьмем другую команду. Усиление все равно нужно.

– Думаю, мужики от этих двух избавятся. Эх, не узнал ник второго.

– Хорош, я сказал! Все разборки и предъявы потом. Если доживем.

Бровников оказался прав. Группа добровольцев после короткого спора распалась на две части. Большая пришла к Лоскутину, меньшая ушла.

Генка неохотно доложил о конфликте Буровцу, выслушал его комментарий в сочных морских выражениях, но настоял на своем решении. Надо проверять вновь прибывших получше. Тем более, что противник и так будет засылать к повстанцам своих агентов. А подобные Шумскому типы более склонны к измене и предательству. И компьютерные игры тут не при чем. Если натура у человека гнилая, она всегда в чем-то скажется.

Буровец с мнением согласился, сам знал, что в любом коллективе хоть одна паршивая овца, но есть.

Так же считал и координатор Крон, получивший информацию о конфликте с небольшим опозданием. Более того, он гораздо лучше Лоскутина и Буровца знал, что среди повстанцев есть не только его люди, но и «засланные казачки», пойманные на разных неблаговидных делах. А еще те, кто способен предать своих ради корыстных целей. Или просто из-за страха за свою жизнь. Ну а поводов для страха у людей всегда хватает.

В восемь утра по всему городу стали отключаться интернет и мобильная связь. Офисы мобильных операторов пустовали, персонал на работу не вышел. Одного из руководителей региональной сети повстанцы нашли дома, тот развел руками и сказал, что получил приказ столичного руководства прекратить работу до особого указания.

Местное отделение связи «похвасталось» таким же решением начальства, а того, как и следовало ожидать, в городе уже не было. Исправно пахала только городская телефонная сеть, но толку от нее в современных условиях не много.

Радиосвязь тоже барахлила, видимо глушили целые диапазоны. Зато интернет кое-где действовал. Технические спецы удивленно заявляли, что сеть проложена аж из соседней области. И хотя работала только в двух районах, это внушало надежды на прорыв информационной блокады.

– Если противник узнает о канале, он все равно прервет контакт, – рассказывал в штабе повстанцев один из специалистов. – Но это не сразу. И придется глушить соседние области, а это вызовет там большой шум.

– На шум Москве насрать, – вздыхал Ловкачев. – Но нового мятежа они могут испугаться. Особенно теперь.

Он зевнул и посмотрел на часы. До конца его смены еще три часа. Штаб повстанцев перешел на посменную работу. Одна часть людей отдыхала, другая дежурила. Находившиеся в диком напряжении активисты были на грани истощения, и отдых стал просто необходим.

Ловкачев попросил помощников отметить на карте районы, где были отключены интернет и мобильная связь, а также районы и улицы, где стабильно работал телефон и радиосвязь. Потом предложил техникам решить вопрос с прокладкой проводного интернета хотя бы в центр. И прикинуть потребные мощности для начала трансляции новостных интернет-каналов по телевидению. Информационную войну повстанцам проигрывать было нельзя ни под каким видом.

Старший группы техников – владелец фирмы по предоставлению услуг связи Виталий Хордач – обещал все просчитать, но мимоходом заметил:

– Надолго ли все это?

– Это ты к чему? – не понял Ловкачев.

– Ну, сколько нам еще позволят хозяйничать в городе?!

Сомнение в его голосе прозвучало явственно.

– Думаешь, нам не устоять? – хмыкнул Ловкачев.

Хордач пожал плечами.

– Сомневался бы – свалил бы давно. Просто… Ведь нас не простят. И не отпустят.

– Ну да. Придется побеждать. Иначе никак.

Оба посмотрели друга на друга и одновременно усмехнулись. Шансы на окончательную победу были призрачными. Тем более, что никто из них не знал, что означает эта самая «победа» и чем за нее в итоге придется заплатить.

Утро принесло и другие проблемы. Власти вроде бы пошли на попятную и прекратили всякое противодействие. Но в городе начали активно действовать небольшие группы неизвестных боевиков. Они возникали в разных местах, нападали на посты и патрули повстанцев, обстреливали их и тут же уходили. В нескольких местах в ход пошли гранаты. Две Ф-1 взорвались рядом с приемным покоем больницы, еще одна влетела в окно продуктового магазина, к счастью, ранила только одного человека.

Штаб повстанцев вышел на администрацию области, но там резко открестились от бандитов и заверили, что к нападениям никакого отношения не имеют.

Напряжение в рядах повстанцев росло, все ожидали нападения, оружие держали наготове. В двух местах из-за нервозности и торопливости патрули вступили в перестрелку, приняв друг друга за бандитов. Слабо обученные люди при боестолкновении рисковали зацепить и своих, и посторонних. Это вызывало еще большее недовольство горожан.

Вездесущий Буровец в категорической форме предложил взять в кольцо те районы города, где жильцы поддерживали власть и не пускали повстанцев.

– Уверен, эти ублюдки оттуда работают, а потом туда же уходят! – заявил он. – Перекроем основные улицы – снизим вероятность прорывов.

Ловкачев и проснувшийся Толокнов идею не поддерживали.

– У нас народу не хватит! Оцепить треть города – это сколько бойцов надо!

– С области прибыли три сотни, еще от соседей едут, их поставим, – напирал Буровец. – Иначе этот террор нас доведет. И пора губернатора с компашкой в гости пригласить. Объявим – еще один налет и будем карать заложников.

– Да ты охренел! – воскликнул Ловкачев. – На нас и так ярлык мятежников повесили, а после этого и вовсе в террористы запишут!

– Тогда намекнуть губернатору и силовикам, что головами ответят за такие фокусы. Лично они! Негласно сказать. Пусть приструнят своих ублюдков.

– Надо парней из «Бурана» отправить на охоту! – подсказал Толокнов. – У них подготовка приличная и организованы хорошо.

Буровец пожал плечами.

– Можно и так. Но губернатора все равно перед фактом поставить.

– А что ты так на «Буран» реагируешь? – спросил Ловкачев. – Чем-то не нравятся?

Отставной морпех неопределенно качнул головой, откашлялся.

– Да нет, нормальные парни. И бойцы хорошие, показали себя. Просто…

Буровец перехватил внимательные взгляды товарищей и понял, что местоимениями не отделается.

– Да мыслишка одна в голове сидит. Как-то уж слишком вовремя они возникли. И подготовочка… Что-то я не видел спортклубов, где клиентов обучали бы тактике городского боя, правильному строю, стрельбе и… вообще.

– Чего вообще?

– Да ладно, проехали.

– Договаривай!

– Нечего договаривать! После этой заварушки я на все смотрю с подозрением. «Буран» – молодцы, слов нет. Лучшие в деле! Мне бы таких тогда, в Чечне.

Ловкачев обменялся с Толокновым взглядом, хмыкнул.

– Твоя очередь отдыхать, Илья Степанович, – сказал он. – Сколько времени на ногах.

Буровец махнул рукой, сердито засопел и вышел из кабинета. Он и впрямь устал, но не настолько, чтобы перестать соображать. И не на пустом же месте странные догадки о «Буране» возникли. Но и фактов, подтверждающих подозрения, у него не хватало. Только смутное неудобство при мысли о клубе.

Была и еще одна причина для странного беспокойства. Уже под утро на одной из улиц он заметил двух человек. Видел их секунды две от силы, когда проезжал на машине мимо. Но фигуры этих людей показались знакомыми. Вот только вспомнить, где встречал раньше, подполковник не смог. Что-то связанное с войной. Или нет? Или впрямь усталость берет свое?

Через десять минут Буровец упал на диван в соседней со штабом квартире и сразу уснул. Даже такого двужильного человека свалила усталость.

6
Горинск. Переход хода

Док и Сэм, инструкторы «Бурана», которых заметил на улице Буровец, последними прибыли на запасную точку сбора, куда уже пригнали грузовик с похищенными из банка ценностями. Специальная команда перегружала золото в другие транспорты, чтобы везти дальше до границы с Белоруссией, куда добыча придет под видом свинцовых чушек. А потом через Польшу в Европу и… следы ценного металла потеряются на просторах Швейцарии или Голландии, или Бельгии. Это уже не было заботой инструкторов, зато они четко знали, что половина вывезенного упадет на их личные тайные счета в виде того самого металла и составит весьма солидную прибавку к гонорару. Наниматели строго выполняли свои обещания и вопреки обычной западной скупости платили очень щедро. Ибо исполнителей такого уровня отыскать в мире не очень-то легко. Тем более, преданных и умеющих держать языки за зубами.

Операция по захвату трофеев была последней для инструкторов. Отряд «Буран» подготовлен и успешно действует, контроль хода акции перешел к Крону, так что можно спокойно паковать вещи. Хотя паковать нечего, инструкторы должны были выехать из города налегке под видом деревенских жителей. А дальше по эстафете до Сочи и оттуда в Турцию.

Маршрут эвакуации давно отработан и проверен. Так что хлопот с выездом быть не должно. Но инструкторы, имея за плечами огромный опыт, причем, не всегда успешный, знали, что расслабиться они смогут не раньше, чем минуют таможенную зону турецкого аэропорта. Поэтому Док, Сэм, Ник и Том держали оружие наготове и сохраняли предельное внимание.

Однако эти меры предосторожности были излишними. В городе не осталось никого, кто бы мог помешать инструкторам. Остатки полиции и нацгвардии пребывали в состоянии дезорганизованности. Сотрудники ФСБ мало чем от них отличались и думали лишь о своих головах и о погонах, готовых слететь с кителей. Повстанцы вообще ничего об инструкторах не знали, а бойцы «Бурана» загружены делами и лишними мыслями головы не забивали. Даже Анатолий Рывнов позабыл об эпизоде у банка.

Вот его другу Геннадию Лоскутову было не до сна. В начале десятого утра, когда уже спало ночное напряжение и на улицах ошалевшего от стрельбы и крови города стало тише, противник нанес серию неожиданных ударов. Это была последняя попытка перепуганных, обозленных и разъярённых властей взять реванш и отыграть все, что они потеряли за прошлые сутки.

Боевики внезапно напали на больницу, куда всю ночь свозили раненых. Причем, не только повстанцев, но и некоторых сотрудников полиции. Больничный комплекс охранялся небольшим отрядом, но обычные мужчины и женщины, вооруженные охотничьими ружьями и трофейными автоматами, не ожидали жесткого напора противника и в первые секунды схватки потеряли несколько человек убитыми и ранеными. Придя в себя, повстанцы открыли ответный огонь и вызвали помощь.

Боевики сумели оттеснить повстанцев от ворот, пробились к центральному входу и тут завязли, попав под плотный хотя и очень точный огонь. Поняв, что быстрый захват не удался, старший группы боевиков приказал забросать окна гранатам и отступать.

Несколько гранат рванули в приемном покое, кабинетах врачей, хозяйственных помещениях, а еще две долетели до второго этажа и собрали кровавый урожай среди пациентов.

Приехавшая через пять минут группа Лоскутина боевиков уже не застала и вынуждена была оказывать помощь раненым и выносить тела убитых.

Не успел штаб повстанцев получить данные о нападении на больницу, как пришли сведения о перестрелке возле торговой базы. Склады с продовольствием, многочисленные магазины, колбасные цеха были желанной добычей для мародеров и воров всех мастей. Поэтому базу охранял усиленный отряд повстанцев, причем составленный из мужчин самого активного и боеспособного возраста – от тридцати до сорока пяти лет. Но и они не сразу среагировали на нападение.

Микроавтобусы с символикой повстанцев – красным флагом и изображением славянского рукопожатия – быстро подлетели ко входу, из них через открытые двери и окна ударили два десятка автоматов и пулемет. Потом из-за поворота выехала машина штурмового комплекса «Стена» и на всех парах рванула к воротам базы. За ней шел бронеавтомобиль нацгвардии.

Хлипкие ворота были снесены в один момент и на входе завязалась перестрелка. В этот раз боевики не спешили идти вглубь базы, хорошенько обстреляли позиции повстанцев, закидали гранатами два ближних строения, зажгли одно и отступили к машинам. Помощь опять опоздала, только успела дать несколько очередей вслед удиравшему врагу.

Толокнов и Селиванов передали на посты сигнал повышенной бдительности, но это мало на что повлияло. Люди и так были настороже и требовать от них супервнимания никто не мог. В штабе сообразили, что череда нападений, скорее всего, предвещает некую серьезную акцию противника, но угадать место проведения этой акции никто не мог. Город большой, возможностей для скрытого маневра много, а в резерве весьма ограниченные силы.

– Губернатор решил взять реванш? – предположил Толокнов. – Хочет оправдаться в глазах Москвы?

– Губернатор в реанимации, – возразил Селиванов. – Если это чья-то инициатива, то точно не его. Силовики спасают погоны или кто-то из администрации зарабатывает очки перед разбором полетов. Но на договоренности они болт положили точно.

– Я говорил, им верить нельзя, даже если лапки вверх поднимут, – напомнил Селиванов. – Надо их всех тупо выгонять из города, а лучше из области. Подчистую! Силовиков, чиновников, депутатов. Всех!

– А с барыгами как? С теми, кто дома сидит?

– Ну и пусть сидят! Они-то не лезут, за замками добро стерегут.

В словах Селиванова был резон, штаб уже рассматривал возможность изгнания из города нежелательных персон. Даже если их несколько тысяч. Держать в тылу такую силу накануне крупной разборки с центром глупо.

Да, Москва может подавить сопротивление без особого труда, но только если пойдет на тотальную зачистку города, а это тонны крови и десятки тысяч трупов. Такое от страны и от зарубежных «партнеров» не скрыть. Как бы геноцид области не вызвал слишком уж мощный резонанс.

Но все это в перспективе, а сейчас следовало принимать решение по «нежелательным элементам». Но сначала пресечь нападения и найти способ перехватить группы боевиков. Одну-две накрыть, остальные поутихнут. А тогда уж можно начать зачистку.

Вот только враг активности не снижал. И нанес удар там, где его не ждали.

В здании управления распределительных электросетей к утру осталось всего два десятка повстанцев. Их вот-вот должна была сменить другая группа и мужики, многим из которых перевалило за шестьдесят, откровенно зевали и кемарили вполглаза. После событий предыдущего дня к зданию никто не лез и бдительность уставших людей упала. Трудно осуждать их, они и так почти сутки отстояли на посту, а возраст все-таки сказывался.

К тому же из штаба сообщили о том, что смена в пути, ждать недолго. Охрана вовсе расслабилась, многие стали собирать вещи, кто-то даже покинул посты.

Смена и впрямь подъезжала, но еще раньше к зданию с тыльной стороны подкатили автобус и крытый грузовик. Из них сыпанули затянутые в черную форму фигуры с автоматами в руках и устремились к дверям.

Нежданых гостей заметил только один человек, семидесятилетний отставной офицер, по старой привычке бдительно обходивший этаж и вовремя выглянувший в окно. Увидев врага, он, немедля, выстрелил из карабина прямо сквозь стекло и тут же, еще раз, но уже прицельно. А потом заорал «Тревога!»

Второй выстрел зацепил одного из нападавших и тот упал на асфальт, его подельники ответили несколькими очередями, однако отставник уже сменил позицию и взял на мушку другого боевика.

На тревогу повстанцы среагировали с опозданием, однако охрана тыльных дверей успела отойти вглубь коридора и взрыв заряда, снесший двери, их не зацепил.

Завязавшаяся перестрелка шла сумбурно и хаотично. С одной стороны гражданские люди, не имевшие представления, как правильно вести бой в помещении, как взаимодействовать и выстраивать оборону. С другой сотрудники полиции и охранники, но их тоже никто не учил брать дома, зачищать этажи, давить огнем сопротивление противника.

В итоге обе стороны тупо стреляли друг в друга, иногда попадая, чаще промахиваясь, сопровождая это дело матом и криком. Используя фактор внезапности и преимущество в количестве стволов, напавшие сначала оттеснили повстанцев вглубь коридора, но возле лестницы застряли. Несколько боевиков проникли в прилегающие помещения, однако выйти через них в тыл повстанцам не смогли. Из-за спешки боевики попросту забыли взять гранаты, так что обеспечить быстрое огневое подавление было нечем.

А потом к повстанцам пришла помощь.

Сначала прибыла резервная смена и с ходу вступила в бой. Удар в тыл боевики прошляпили и были вынуждены срочно перестраивать порядки. Охрана здания, воодушевленная прибытием подкрепления, заработала активнее, командир группы отправил нескольких стрелков на крышу, чтобы оттуда придавить противника и заставить его искать укрытия. Это следовало сделать сразу, но тогда о таком варианте никто не думал. Все приходит с опытом, если до этого опыта доживают.

Вскоре схватка окончательно перешла в позиционную перестрелку, а потом к зданию злектросетей примчалась группа Геннадия Лоскутина, усиленная командой повстанцев, приехавших из области. Вел команду двоюродный дядя Лоскутина.

…В прошлом военный, а ныне фермер Вениамин Лоскутин после выхода в запас осел в родных краях, завел пасеку, потом занялся разведением рыбы, затем открыл целый цех по переработке даров озера. Предприятие Вениамина Николаевича процветало, спрос на мед и прочую продукцию пасеки, а также на рыбу постепенно рос, вместе с ним росли и доходы. Соседи Лоскутина – в основном его родственники и друзья – тоже не бедствовали. Кто занимался животноводством, кто зерновыми, кто строительством.

О районе, где процветали частные хозяйства, писали в областной прессе, а на телевидении даже репортаж вышел. Хвалили сельских предпринимателей, призывали брать с них пример. Тем более, что хозяйственники сообща и школу в райцентре восстановили, и новую поликлинику возвели на свои средства, и целый спорткомплекс для детей отгрохали.

За полтора десятка лет захиревшие было деревни здорово пополнились людьми, из города потянулась молодежь, приехали жадные в хорошем смысле слова до земли работяги. Русского мужика, если дать ему волю и не душить дебильными законами, только пусти на хозяйство, а уж он себя покажет! И пить бросит, и дурить. И семью будет содержать в порядке, и детей растить по законам предков, а не по идиотским толерантным новостроям.

Такая благодать и налаженный бизнес в конце концов привлекли внимание некоторых деловых людей. Заручившись поддержкой в областном управлении, несколько деловаров попытались нахрапом наехать на Лоскутина и его друзей и заставить их продать доходное дело. Но получили вежливый отлуп. Для второй встречи взяли подкрепление в виде двух десятков молодых парней с мышцами, но без мозгов. Вспомнили, понимаешь, святые девяностые. Только вот в те самые «святые» жили не они одни.

А дальше все вышло почти точь-в-точь как в фильме «Любить по-русски». Незваных гостей капитан запаса Лоскутин и его товарищи встретили как положено. И засаду в лесу поставили грамотно, и дорогу перекрыли по всем канонам военной науки. В итоге три внедорожника с бандитами сгинули с концами, благо лесное болото имело приличную глубину, а остальные машины получили различные повреждения и утратили способность ездить по чужим землям.

Уцелевших «деловаров» отправили прочь пешком с пожеланием новой встречи, ежели те захотят еще раз нагрянуть. Как показало время, такое желание у выживших не возникло. Лоскутин лично ездил в обладминистрацию, где сидел его сослуживец по армии. Тот принял щедрые дары, выслушал капитана и обеспечил официальное прикрытие при полицейском расследовании. В итоге фермеров оставили в покое, а нехорошие жадные люди больше в сторону строптивого района и не смотрели. Урок пошел в прок.

Отважным человеком был Вениамин Лоскутин, решительным и твердым. История с отражением наезда прибавила ему авторитета в районе и в Горинске. Даже хотели главной районной администрации поставить, но он отказался. Зато возглавил общину в составе двух деревень и пяти фермерских хозяйств. Получившие хороший опыт люди поняли, что только объединение обеспечит им спокойную жизнь и даст уверенность в завтрашнем дне.

А накануне, узнав о событиях в городе, Вениамин Лоскутин собрал друзей и двинул с ними в Горинск. Профессиональному военному не надо объяснять, к чему может привести открытое противостояние с властями и какой кровью придется заплатить за свободу.