Текст книги "Эталон победы"

Надо искать лазейку или лезть наверх. Актар шагнул вперед, влип ногой в лужу. Проклятие, почти ничего не видно! Зато слышно как орет патрульный, кто-то хнычет и взывает к милости. А еще слышен треск где-то позади. Погоня?

Актар подпрыгнул, зацепился руками за край навеса, попробовал закинуть ногу. Тонкие доски, явно не рассчитанные на вес человека, угрожающе заскрипели. Нет, бесполезное занятие! Все рухнет, как и забор.

Он побежал вдоль стен, дважды упал, зацепившись ногами за полено, угодил в большую лужу, потом разглядел узкий просвет между лавками и свернул туда. И вдруг услышал за спиной, буквально в нескольких шагах топот сапог и чье-то напряженное дыхание.

Рука выхватила меч, взгляд метнулся назад, вычленил на фоне потемневшего неба силуэт. Все, не успел! Придется принимать бой здесь, в этом проклятом загоне, среди отбросов и нечистот.

Еще кто-то бежал с другой стороны забора. Зажимают. Актар все же нырнул к проему, зацепил плечом за доски, повернул корпус и буквально продрался сквозь стены.

Он выскочил к фасадам торгового ряда, прямо на широкую, мощенную камнем дорогу, неплохо освещенную и вполне обитаемую. Неподалеку кто-то катил небольшую повозку, чуть дальше неторопливо шагали двое мужчин, а с другой сторон шагах в ста пятидесяти шли патрульные. Трое легионеров в полном доспехе и при оружии. Неужто спасен?!

Гулкие шаги раздались откуда-то сверху, потом был удар тяжелого тела о землю и приглушенная ругань. А следом частная дробь бегущих ног и непонятный выкрик.

Первым побуждением Актара было заорать и побежать к патрульным. Но до них далеко, не дадут уйти. И он повернулся к преследователям, выставив перед собой меч.

– Ну, твари! Идите!

Вместо грозного рыка вырвалось хрипение. Пересохшее горло издало сиплый звук. Актар кашлянул, шагнул назад и вдруг крикнул:

– Победа и кровь! Первым на смерть!

Силуэт противника надвинулся слева, Актар махнул мечом, отступил еще. Старый клич Третьего Меворского легиона и девиз легионеров придали ему сил и помогли сбросить паутину страха. Он смелее взглянул на врага, крепче сжал меч и сам шагнул вперед.

Ну, кто хочет получить добрым легионерским клинком?

…Мелькнувший слева силуэт Актар заметил в последний момент, повернулся и получил чудовищный удар в грудь. Его отнесло назад, ударило спиной о бревно, страшная боль пронзила позвоночник, руки ослабели, и меч упал на землю.

Он попытался встать, но тело не слушало приказов, мышцы ног отказали, а нутро будто ожгло огнем. Попытка вздохнуть вызвала новую боль. Актар с трудом различил фигуру подошедшего человека, увидел его лицо и застонал.

Сознание начало гаснуть, и последнее, что услышал цензор, были непонятные слова, произнесенные очень выразительно.

– Гандон, бля!..

17
Сергей Штурмин. В самый последний момент

Следующую группу беженцев мы встретили через несколько часов, но уже не у развилки. Проехали чуть вперед и встали у опушки леса. Место удобное, можно отдохнуть, огонь развести и округу хорошо видно. Дорога рядом, так что никто незамеченным не проедет.

И эти не проехали. Три подводы медленно тащились по пустой дороге, рядом шли с десяток человек. Уставшие, измученные, равнодушные ко всему. Видимо, труден был путь из доминингов.

Мы, к слову, даже слегка заскучали. Дорога как вымерла – ни торговых обозов, ни путников, ни гонцов, ни даже шустрил. Тишина, блин, полная!

И с базы ничего нового не передали. Хотя о приближении этой группы сообщили заранее. И сказали, что еще несколько беглецов вот-вот выйдут к кордону. Впрочем, беглецы ли они, сказать сложно, просто с десяток человек бродят возле границы.

Неопределенность давила на нервы. Где этот чертов Актар, как его искать? И что делать, если до завтра он не объявится? Ехать к границе и самим ловить этих бродяг?

Беженцев мы перехватили за опушкой. Подъехали с двух сторон, сразу надавили, пригрозили карами, если вдруг будут врать или молчать. И только после этого стали задавать вопросы.

История беженцев звучала знакомо – дворяне и торговцы бежали от варваров, искали спасения в империи. С собой только самое необходимое, повезло, что сохранили повозки и лошадей. И немного серебра. И то часть оставили на заставе.

Легионеры, мать их, совсем оборзели, последнее забирают. Надо все-таки приструнить их. Но потом, потом, после дела…

Ничего нового беженцы не сказали, и только рассказ торговца вызвал интерес. Он бежал аж из Догеласте! Неведомо как пробился через заслоны хордингов, миновал два кордона и целым дошел до империи. Его скороговорка о страшных варварах, об их неисчислимой силе и лютости позабавила. Хотя сам факт не радовал – плохо, если в империи будут знать о захвате королевства. Впрочем, беженцы из Догеласте уже были, Орешкин сообщал. Так что о вторжении в Скрате, думаю, знают.

Разговор плавно катился к завершению, и мы уже перешли к второстепенным вопросам – «видели ли других беженцев?», «были ли следы на дороге?», «был ли кто на заставе?» – когда я отметил странную реакцию вожака беглецов дворянина Замги. На вопрос видел ли он кого-то еще, тот ответил «нет», но при этом отвел взгляд и слегка побледнел.

Вильнувший взгляд заметил и Рус, подмигнул мне и сурово повторил:

– Видели или нет? Не ври! Обманывая нас, ты обманываешь императора! А он этого не прощает!

Дворянин побледнел сильнее и покосился на спутников.

– Мэор, я говорю…

В этот момент я перехватил взгляд жены Замги, миловидной женщины лет тридцати. Взгляд этот был полон страха и отчаяния. И слуги дворянина смотрят угрюмо. Только торговец спокоен, но тот по роду занятий обязан уметь держать морду кирпичом.

Напряженное молчание мне очень не понравилось и я сам рявкнул на Замгу:

– Ты! Смотри на меня! Смотри! И слушай! Ты прибежал в империю просить защиты и спасения! Тебя никто не звал! Тебе помогут, если ты будешь верно служить императору! Но если соврешь, потеряешь жизнь и семью! Прямо здесь! Понял?

Рус, подыгрывая, нарочито медленно потащил из ножен фальшион, скорчил зверскую рожу и с подвыванием протянул:

– На куски покромсаю! Изменник! Вывед!

Федор и Степан тоже достали клинки, но следили за спутниками Замги. Среди них были два воина в доспехах и при оружии. Да и остальные не с голыми руками, топоры есть у всех.

Чувствуя неуверенность дворянина, я продолжил:

– Детей отдадут в рабы, жену в прислугу. А тебя самого бросят подыхать в лесу! Говори правду!

Замга поплыл, как боксер при нокдауне. Он не испугался бы боя, но воевать с людьми императора, едва приехав в империю… нет, эту глупость допустить он не мог.

– Мэор. – Замга облизнул враз пересохшие губы и поднял руку. – Клянусь, мы не хотим вреда империи. Мы…

– Говори!

– Мы… – Замга явно делал над собой усилие, даже лоб вспотел. – Мы просто помогли другому слуге императора…

Он еще не закончил фразу, а у меня в голове уже всплыла картина из недалекого прошлого. Похожая обстановка, похожие слова…

«…Он сказал, что сам из империи. Что поможет нам устроиться здесь. И велел молчать!» Так вроде говорил другим беглецам Баон?!

А кто теперь? Некий доброхот, едущий из доминингов в империю. Отдающий приказы дворянам и предупреждающий, чтобы те держали языки за зубами.

– Где он?

Парни напряглись, взгляды скользили по повозкам, вдруг он там.

– Он… он ушел. Еще до заставы. Сказал, что должен… И чтобы мы не говорили никому…

И это знакомо. Цензоры не ищут славы, их работа тихая и незаметная.

– Куда он пошел?

– Не знаю. Свернул на закат…

В этот момент в потайном кармане затрясся коммуникатор. Я кивнул Русу, чтобы тот продолжил допрос, а сам отъехал в сторону.

На связи был Елисеев. Без предисловий сразу выдал:

– Зонд показывает одного беглеца. Девять верст от вас на полдень-закат. Там какой-то поселок… Беглец шел от границы с другими, а сейчас один…

– А чего так поздно сообщили? – зашипел я. – Столько времени прошло!

– Мы сажали зонд на подзарядку.

– Черт! Ладно, понял. Мы за ним. Будьте все время на связи, корректируйте направление.

– Будем, будем.

Я вырубил коммуникатор и подъехал к дороге.

– Ты! – Палец уперся в Замгу. – Что еще говорил этот человек и как его зовут?

– Актар. Он приближенный барона…

– Он сказал, куда идет?

– Нет.

– Что будет делать?

– Нет. А…

– Тогда слушай! Поедешь вперед, там развилка. На ней свернешь налево. Доедешь до хардара. Это поселок так называется. Скажешь хозяину, что тебя послали брантеры. Пусть даст вам приют. Сидите там, пока мы не приедем. И не вздумайте хоть что-то говорить! Ясно?

– Да, а…

Я подъехал к нему вплотную, наклонился, заглянул в его глаза и жестко проговорил:

– Если ляпнешь хоть слово, тебя вздернут на первом же суку! Хочешь жить в империи, служи императору и выполняй его приказы! Ясно?

Ему было ясно. И всем было ясно. В доминингах они могли быть дворянами, торговцами, воинами, но в империи все равны, и все могут заплатить головой за ошибку.

Замга порывался что-то сказать, но слушать его было некогда. Я дал отмашку парням, развернул коня и сразу пустил его в галоп. Судя по всему, у нас совсем мало времени на перехват Актара. Точнее, его просто нет.

Как всегда в таких случаях, возникает дикий цейтнот и преодолевать его приходится полным напряжением сил, зачастую за гранью возможного.

А потом была скачка. На пределе возможностей наших коней. И хотя они превосходили по своим скаковым характеристикам любых лошадей этого мира, однако и у них силы не беспредельны.

Мы направились к тому хардару, где зонд засек цензора, но пока скакали, с базы дали корректировку – Актар уже ушел оттуда и на полпути к другому хардару. Пришлось сворачивать.

Потом связь с зондом пропала, но вскоре восстановись. Пришли новые сведения – цензор покинул второй хардар, причем едет верхом. Совсем паршиво. Судя по всему, он спешит к Гезыху и теперь вполне может быть там раньше нас.

А мы не могли гнать галопом все время, так легко запалить скакунов. Переходили на рысь. Иногда на шаг.

Скакали молча: гадать, догоним или нет, – глупо, причитать и строить догадки не привыкли. Только раз во время смены аллюра Рус прокричал:

– Жаль, на зонде нет пулемета! А то бы раз – и готов наш дружок!

Я покривил губы и смолчал. Пулемет тут не поможет, как и пушка. Зонд летает на высоте больше двадцати километров, тут самонаводящийся снаряд нужен, а лучше ракета. Но она разнесет цензора на куски, что здорово затруднит последующий допрос. Хоть медицина и далеко шагнула вперед, все же заставить говорить части человеческого тела не может.

Зонд ладно, но сейчас и впрямь не помешал бы обычный беспилотник. Прошел бы на высоте ста метров, дал бы выстрел из мортиры газовым снарядом, и цензор заснул бы часа на два-три. Или рубанул бы очередью из пулемета по ногам или впритирку с головой. И плевать на то, что вроде нельзя, что заметят. Не в том мы положении, чтобы соблюдать условности. Подумаешь, двое-трое увидели бы, и что? Слухи о страшном громе завяли бы через октан…

О беспилотнике я вспомнил еще раз, когда мы проскочили гай и вышли к развилке дорог. Впереди, верстах в двух нахлестывал коня наш дорогой цензор, спеша к лесу. И хотя его четвероногий хвостатый транспорт вряд ли давал больше двадцати пяти-тридцати километров в час в галопе, все же этого могло хватить, чтобы мы не успели взять Актара до города.

До того момента мы шли сторожко, вне поля зрения цензора, но после его рывка от холма, поняли, что он нас засек. Игра в прятки закончилась, теперь мы шли за ним в открытую.

Да вот сейчас бы беспилотник не помешал. Не сообразили мы, не подумали об этом Бердин и Навруцкий. Считали, что такое раскрытие инкогнито опасно. А на самом деле оно менее опасно, чем упустить ценного языка.

Все, пошла банальная погоня за хвостом, как у нас говорят. Мы пришпорили лошадей, которых до этого вели рысью. Силы они немного восстановили, теперь должны показать класс.

Цензор нырнул в лес и пропал. Елисеев на всякий случай вел его, вдруг да решит сменить направление. Хотя в лесу особо не попетляешь, тропинок мало, а лезть в бурелом себе дороже, можно не только коня потерять, но и шею свернуть.

Мы тоже перевели коней сперва на рысь, а потом на быстрый шаг. Пока продирались, Федор едва не лишился глаза, ветка неудачно хлестанула по лицу. Федор, смахивая кровь, на ходу открывал аптечку.

За лесом шли поля, и мы опять послали скакунов в галоп, а потом и в карьер. Расстояние быстро сокращалось, но достать цензора до города мы не успевали.

Придется работать по самому сложному и неудобному варианту – брать в городе, на глазах жителей, а то как бы и не легионеров.

Недалеко от ворот конь цензора пал. Сам цензор едва не свернул себе шею, но уцелел и резво побежал к воротам.

– Серега, я веду его! – заорал в наушнике голос Елисеева. – Он у домов.

Я мимоходом порадовался, что день погожий, облаков нет, иначе бы аппаратура работала в инфракрасном режиме и видела только пятно, а его довольно легко потерять в городе, где хватает жителей.

А потом была погоня в Гезыхе, и мы почти сразу оставили лошадей Федору, а сами втроем рванули за цензором. Федор проклинал царапину, что помешала участвовать в охоте.

Актара мы заметили, когда он сворачивал за угол дома. Наплевав на приличия, на людей, что были на улице, и даже на патрули, которых пока не было видно, мы в открытую побежали за цензором. Лучше отбрехиваться потом по факту шума, чем объяснять, зачем ловили посланника Малого Совета.

Актар явно города не знал, иначе сразу побежал бы к казармам, они не так далеко. Но он зачем-то свернул к торговым рядам – на такую удачу мы и не надеялись.

– Я слева! – крикнул Рус, отваливая в сторону. – Зайду от спуска.

Я даже не ответил, берёг силы. Степан пыхтел рядом, успевая поглядывать по сторонам. Народу на улицах было мало, но удивленных и даже встревоженных взглядов хватало. Не так часто вооруженные люди бегают по Гезыху.

Кстати, уже стемнело, и факельщики успели зажечь большинство факелов. Ловить в темноте труднее, но если что – прятать концы легче.

– Левее, – орал на ухо Женька. – Он влево уходит. А!.. Сворачивает!

Я выдернул гарнитуру из уха, ор только отвлекает. Сейчас подсказки бесполезны, мы и так висим на хвосте. Лишь бы он не выскочил на патруль.

И тут, словно в насмешку, донесся крик: «Воины императора!..» Легионеры собственной персоной где-то впереди, куда так стремился цензор. Сейчас будет весело…

Цензор перебежал дорогу и вплотную подошел к забору с тыльной стороны торговых рядов. Оттуда вдруг раздались треск и грохот. Он что, хочет сквозь забор пройти? Охренел от страха?!

Смешно, но Актар так и сделал, проломил доски и выворотил бревно. Силён, бродяга!

Освещения здесь не было, а небо уже почернело, мы шли больше на звук и на запах. Амбре тыльной части торговых рядов не спутать ни с чем.

В темноте мелькнул смутный силуэт, и Степа толкнул меня. Мы бежали молча: и жертву не спугнем, и себя не обнаружим до поры.

Актар, видимо, не смог перелезть на крыши, что спасло ему если не жизнь, то уж здоровье точно. Перекрытия лавок и навесы давно прогнили, и попытка пройти по ним обязательно привела бы к катастрофе. Высота-то небольшая, но есть риск упасть на доски, камни и прочий хлам.

Надо было заканчивать шоу, деваться Актару некуда. Я наддал, почти догнал его, услышал шелест вынимаемого клинка и выхватил свой. Вот он! Три шага.

Актар вдруг с разбегу нырнул в узкий проем между лавками. Я там не пролезу, да и парни тоже. А цензор… твою мать, он проскочил! Вот же гнида!

Я рассвирепел от неудачи и, больше не таясь, саданул ногой по тыльной стене лавки. Раз, другой. Доски подались, треснули. Степа вдруг шепнул: «Я прыгну», – и куда-то пропал. Я не сразу сообразил, что он увидел опорный столб и толстую балку, что шла поверху. Она, пожалуй, могла выдержать вес Степана.

Я же прошел сквозь строение, едва не навернувшись пару раз и отбив локоть. Передняя стенка вылетела от одного удара – я был очень зол. За что и поплатился: под ноги попал какой-то тюк, и я пошел головой в землю.

Не ударился, конечно, тело само выбросило руку, сделало перекат и вновь вскочило на ноги. Я только помянул чертей и вдруг увидел в десятке метров от себя цензора.

Торговая площадь была освещена гораздо лучше, так что заметил не только Актара, но и прохожих вдалеке. Я шагнул к цензору, а тот вдруг развернулся и выставил перед собой меч.

– Ну, твари! Идите! – прохрипел надтреснутый голос.

В этот момент откуда-то сверху спрыгнул Степан. А чуть дальше, от ряда ремесленников донесся топот ног – подоспел Рус. Все, цензор в ловушке.

Я сделал несколько шагов вперед, выходя прямо на Актара и концентрируя на себе его внимание. А Степан успел нырнуть в полутьму, чтобы зайти сбоку.

– Победа и кровь! Первым на смерть! – опять заорал цензор, и я не сразу сообразил, зачем он нес такую галиматью.

Черт, так это же он для патрульных! Они где-то близко, могут услышать девиз легионеров. «Первым на смерть» – клич одного из легионов.

Шагнул еще ближе, увидел, что цензор махнул рукой, и услышал свист рассекаемого клинком воздуха. Не трус этот малый, готов дорого продать свою жизнь. Только он нам нужен живым.

Я показал, что готов атаковать, цензор чуть отступил, и в этот момент справа на него обрушился Степан. Такой прыжок сделал бы честь любому киномастеру боевых искусств – те летают, словно в невесомости.

Актар в последнюю секунду успел чуть повернуть корпус и обе ноги Степана угодили ему в грудь. Актара унесло, как тряпку, и долбануло о бревно. Меч отлетел, тело сползло вниз. Готов.

Я прыгнул вперед одновременно со Степаном. Тот довольно крякнул.

– Попался, гандон, бля!

Патруль и впрямь шел к нам – видимо, услышали выкрик цензора. Следовало рвать когти, но с безжизненным телом в темноте особо не побегаешь.

– Степа, тащи его через пролом. Рус!

Рустам уже был рядом.

– Рус, мы прикрываем. Сперва поговорим. Но если не поможет…

– Ясно, командир, – откликнулся он.

Вступать в схватку с легионерами на виду у прохожих нам не с руки, но если они начнут выяснять, кто да что… цена пленного слишком высока, и он слишком важен для нас, так что допустимы любые жертвы.

Степан подхватил безвольное тело цензора и поволок его к лавке, которую я слегка раскурочил. А мы с Русом шагнули на мостовую, под свет факелов.

Разговора не получилось. Как только легионеры поняли, кто перед ними, сразу потеряли всякий интерес. В прикордонье у брантеров репутация жестоких резких парней, готовых выхватывать мечи по любому случаю. В местном лексиконе нет слова «беспределыцики», но именно этот смысл обычно вкладывают, когда говорят о брантерах.

Привыкшие к тихой спокойной жизни, нагулявшие жирок и толстые щеки легионеры против всегда готовых к бою брантеров не тянут.

Не потянули и в этот раз. Перемолвились несколькими словами, мы скормили им простую историю о спугнутых грабителях, и легионеры пошли своей дорогой, пожелав нам удачи. А мы им.

Рус, проводив их взглядом, насмешливо проронил:

– Компенсация за беготню. И хлопот меньше.

Я поставил пистолет на предохранитель и спрятал его в кобуру. Повезло легионерам, могли на себе испытать оружие другого мира.

– Пошли. Степа там колупается с Актаром.

Вспомнив о связи, достал гарнитуру и нацепил на ухо.

Услышав встревоженный голос надрывавшегося Женьки, перебил его и коротко доложил:

– Взяли. Допросим – сообщим.

– Уфф! – выдохнула гарнитура. – Наконец-то все!..

Я отключил связь. На сегодня действительно все. Но впереди еще завтра и послезавтра и после-после-завтра. И с каждым днем все веселее и веселее.

Часть третья
ЧЕМУ БЫВАТЬ, ТОГО ДОЛГО ЖДАТЬ

1
Большая политика Малого Совета

Малый Имперский Совет традиционно проходил в Белом зале императорского дворца. Это было сравнительно небольшое помещение, отделанное столь роскошно и изыскано, что заставляло замирать в восхищении каждого, кто заходил сюда впервые.

Удобные мраморные лежаки, укрытые мягкими покрывалами, низкие столики с напитками и яствами, вазы с живыми цветами, декоративные водопады с чистейшей водой, а в центре – бассейн с горячей водой, над которой поднимается пар. По углам скульптуры в виде животных. Все в золоте и серебре, сияет, словно только что начищенное.

Свет давали настенные светильники, тепло – многочисленные жаровни. Хитроумная система отопления нагревала даже стены и лежаки, оттого в зале было жарко. А свежий воздух поступал через отдушины под потолком.

Все это великолепие и впрямь действовало на новичков, но таковые здесь появлялись крайне редко. Остальные к роскоши зала привыкли и почти не реагировали на нее. Всем было не до красот и изысков.

В отличие от Большого Совета Малый шел всего три дня. И на нем всегда присутствовало одно и тоже количество участников – двадцать семь. Однако вопросы здесь решали не в пример более серьезные и значимые.

Совет всегда собирался за два октана до празднования дней Великого Огалтэ. С них начинается новый год, так что сейчас здесь как бы подводили итоги года уходящего. И итоги были, мягко говоря, не радостные.

– …Салемис вот-вот падет. Растянутые сверх предела когорты просто не могут удержать рубежи. Только незначительная часть местного населения поддерживает нас, остальные если и не выступают открыто, то тайно помогают оратам. А те напирают все сильнее. Мы уже оставили несколько городов и сдали две крепости. У нас просто не хватает сил… Переселенцы бегут, бросая все. Мы не успеваем вывозить…

Префект колонии Мешемар сделал паузу, вытер обильно выступивший на лбу пот и затравленным взглядом посмотрел на императора.

– Ваше Богоподобие… Если не прибудет помощь… хотя бы три когорты, нас сметут в море. Ораты сильны, у них хорошее оружие, и их много. До сих пор мы отражали натиск только благодаря выучке легионеров. Но их силы не беспредельны. Мы… мы проигрываем…

– …Вердияне коварны. Они заключают договор, накапливают силы и наносят новый удар. А если мы их тесним, вновь идут на сделку. Кроме того, они богаты. Пытаются перекупить наших людей, особенно воинов. Предлагают камни, золото, женщин. Признаюсь, некоторые легионеры идут у них на поводу. Кроме того, и бушменоры начали нападать на караваны. Они не столь многочисленны, плохо вооружены и организованы, но их действия приводят к тому, что торговые пути под постоянной угрозой. Торговцы нанимают охрану и взвинчивают цены. А ведь с полуночи поступают важные товары.

– Что мешает договориться с бушменорами? Заплатить им, нанять для охраны, взять на службу?

– Мы пытались… – Префект колонии Гтага Бестадер был крупнее префекта Мешемара и потел гораздо сильнее, но на мокрое лицо внимания не обращал. – Мы предлагали золото, помощь, однако их уже перекупили вердияне.

– Вам тоже нужны когорты?

– Да. Иначе нас запрут на побережье, отрежут от снабжения. И еще. Пошли слухи, что вердияне свой союз теперь именуют каганатом. Они организовались. Если теперь у них есть единый центр, значит, они смогут направить все силы против нас.

– …Острова мы удержим, – докладывал префект колонии Щенна Оберат. – Хотя это дорого нам обойдется. Даринцы разобщены, действуют самостоятельно. Мы уже сумели натравить несколько племен друг на друга и ослабить волнения. Берем на службу молодых парней, обучаем и отправляем служить. Завязываем местную торговлю на себя, и они просто вынуждены продавать товары нам, больше никто за них столько не заплатит. Однако мятежники не унимаются.

– Почему?

– Прибывают суда с Салемиса. Ораты и рамахайцы привозят товары, разносят слухи, сеют смуту. Мы не можем заставить их убраться, иначе они начнут войну на суше. Да и в море могут выйти, пусть даже на своих лоханках. А наш флот на островах слаб.

Потом говорили префекты восходных и полуденных провинций. Шаинам, Халуманг, Загназак не оставляют попыток захватить окраинные владения империи. Хотят вернуть некогда взятые Скратисом земли, и их не отпугивает грозная сила легионов. Шаинам давно перерос племенной период и уже сам стал государством, Халуманг близок к этому. А воорги подчинили себе почти половину Загназака, их молодое государство постоянно растет, крепнет. Пока основные усилия сосредоточены на восходе, но в любой момент воорги могут направить свою конницу и на полночь.

Стоящие на страже кордонов легионы до поры успешно сдерживают натиск, но и их силы не беспредельны. Нужна помощь.

Дальше слово брали советники Императора. Всего их было десять, но только трое присутствовали постоянно, остальным не по рангу.

– …Поселения на восходе, за Большим Разломом, или, как его называют местные, – Великим Ущельем Павших Богов, – держатся из последних сил. Туда были отправлены две когорты, но они обескровлены стычками. Шаинам давит. Свои действия они обосновывают тем, что это их владения, захваченные империей. Восьмой Темный легион не в силах помочь, его когорты растянуты с полудня провинции до пустыни.

За военными вопросами шли хозяйственные. Сборы урожая, поголовье скота, пахотные площади, добыча руд, золота и серебра. Уловы на море, на озерах и в реках. Увеличение количества ремесленных цехов. Торговля с соседями и внутри империи.

Потом обсуждали настрой дворянства метрополии и кордонного дворянства. Смуту и недовольство императором в провинциях. Самих смутьянов, явных и тайных врагов.

В первые два дня Совет большей частью только рассматривал вопросы и совещался по некоторым. У участников было время все обдумать, составить свое мнение, рассмотреть предложения. Окончательные решения принимали только на третий день.

Но к нему надо было еще подготовиться…

В малые императорские покои доступ имели только члены семьи императора и те из высших сановников, кого Ракансор приглашал лично. Покои охраняли самые лучшие, отборные воины преторианской гвардии. В их преданности не возникало никаких сомнений. Хотя стоила эта преданность очень дорого.

Сейчас в небольшой комнате малых покоев сидели сам император, его первый советник Яфей Согнер и второй советник Олез Бескор.

Завтра день выработки и принятия решений, он так и назывался – решающий день, а император хотел выслушать своих главных помощников и составить определенное мнение. Тем более что, видимо, настала пора суровых и жестких мер. Крайне жестких…

– Колонии нам не удержать, – говорил Бескор. – Теми силами, что там сейчас есть, мы можем только отбивать нападения местных племен, но достичь перелома ситуации – вряд ли. Только в Салемис надо отправить как минимум легион. И то нет уверенности, что он остановит натиск. Силы оратов велики, а если на их сторону окончательно встанет рамахау, то… они выведут огромную армию.

– А наши союзники?

– Те же выходцы из племен рамахау. Осели в наших городах и поселках, приняли нашу веру, даже создали вспомогательные отряды. Однако их мало. А выходцев из Орату и вовсе нет. У тех крепка родоплеменная связь. Перешедший на сторону врага становится изгоем. Его разрешено убить любому.

– Гтага тоже может пасть, – вставил Согнер. – Вердиянам нужен доступ к морю, а наши колонии удерживают самые удобные места.

– Их земли имеют выход к Большому Морю. Они могут плавать куда захотят.

Фраза императора вызвала невольную усмешку у Согнера, но он постарался скрыть ее, поднеся к губам пиалу.

– Даже мы не рискуем обогнуть Салемис и выйти через Закатный Пролив в Большое море. Наши галеры слишком слабы. Вердиянам нужен доступ в Закрайнее Море.

– А если дать им возможность строить суда? Пусть торгуют с колониями, с империей.

– Они все равно захотят нас изгнать. Сколько десятилетий вердияне нападают на колонии? И натиск только усиливается.

Ракансор нахмурился, бросил недовольный взгляд на советников.

– Если мы уйдем из Салемиса и из Гтаги, то вскоре увидим корабли вердиян и оратов у своих берегов.

– Да. Если не поставим на островах Щенны большой флот. Острова занимают центральное положение в Закрайнем Море, большая часть путей проходит мимо них. Там нужен сильный гарнизон и несколько портов. Флот будет доминировать на море. Ораты и вердияне еще не скоро создадут что-то подобное. Тем более, у них строевого леса поблизости от моря нет, а везти из глубины сложно и дорого. Их суденышки, почти что плоты, в море мало что стоят. Будут плавать вдоль берега, ловить рыбу. А товары будем привозить им мы. И таким образом, вновь завоюем сперва рынок, а потом и…

Ракансор задумался. Согнер говорил верно. Но все равно потеря колоний – это поражение. Войти в историю императором-неудачником Ракансор не хотел.

– А что с вооргами? – вдруг сменил он тему. – Почему они вдруг затихли? Раньше терзали кордоны, а сейчас отошли? Что случилось?

Согнер виновато развел руками и заговорил очень осторожно:

– Мы… не знаем точно. И торговцы не знают. Их легко пропускают в глубь земель, но скупают все еще на подступах к столице вооргов Атасаму. И не спешат продавать свою главную ценность – лошадей. Мы хотели приобрести два табуна по тысяче голов, однако воорги отказали.

– Что-то затевают?

Согнер уклончиво мотнул головой – жест, который в присутствии императора был позволен только ему.

– Наших людей в Загназаке очень мало, сведения от них идут нерегулярно, да и те противоречивы.

– Если даже они готовят набег, – вставил Бескор, – у нас два легиона в Бамареане и один в Вуфе. Они удержат вооргов.

Император, подперев голову рукой, смотрел на лежавшую перед ним карту. Советники ждали, не смея тревожить Его Богопобие.

Согнер покосился на Бескора. До сих пор они обсуждали важные насущные темы, однако одной – самой сложной и щекотливой – не касались. Настала вроде пора перейти к ней. Но император явно мыслями далеко отсюда, в Салемисе, Гтаге или на островах. А может быть, на восходе?

Ракансор вдруг перевел взгляд на первого советника, посмотрел так пристально, что Согнер поежился, хотя в комнате было очень тепло.

– Нужно как минимум четыре легиона для колоний. Еще один на кордонах с Шаинамом. Итого пять. У нас нет и одного. Мы можем объявить дополнительный набор, казна это выдержит. Но людей мало набрать, их надо обучить и… отправить на место. Верно?

– Да, Ваше Богоподобие… мэор император, – поправился Согнер. – Но…

– Но дополнительные силы нам сейчас больше всего нужны на закатном полудне, это ты хотел сказать?

Согнер в очередной раз подивился проницательности императора и вдруг подумал, что в избранном Огалтэ роду властителей Скратиса вполне могли быть магики. Иначе откуда такая явно выраженная способность читать мысли?!

– В эти два дня мы обсудили многие темы, но почти не касались ситуации в доминингах. Между тем, там сейчас бушует война. Страшные варвары с полудня все же напали на домининги. И что же там творится?

Советники переглянулись. Этот вопрос они специально оставили на потом. Хотя по срочности и важности он стоял на одном из первых мест.