Электронная библиотека » Алексей Фомичев » » онлайн чтение - страница 18

Текст книги "Сам без оружия"


  • Текст добавлен: 31 мая 2014, 01:40


Автор книги: Алексей Фомичев


Жанр: Шпионские детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Шрифт:
- 100% +

– Наш гениальный режиссер сегодня признался мне в любви, – вдруг произнесла Диана. – Одарил цветами, осыпал поцелуями мою длань и выдал коронную речь. О своих чувствах, о моей несравненной красоте, о желании быть преданным слугой и исполнять все желания, капризы… и тому подобное. Словом, исповедь.

Диана вздохнула, улыбнулась, посмотрела на Щепкина, желая знать, как он отреагирует.

Капитан молчал. Это было еще не все. Констатацией факта Диана не ограничится.

– Он такой милый, Сереженька. Робкий… в чем-то, вежливый, обходительный. И смотрит, как телок на маму. Сказал, что посвятит себя мне, и что фильмы будет снимать со мной, сделает знаменитостью, бросит к ногам мир. Банально, но для женщины такие слова звучат музыкой.

Щепкин молчал. Это тем более было не все. Прелюдия. И он, кажется, начал понимать, что будет в финале.

Капитан изобразил вежливое удивление, совсем сидеть истуканом будет даже оскорбительно. Диана верно поняла его мимику, крутнула бокал в пальцах, следя за пузырьками шампанского.

– Я не стала его обнадеживать, но согласилась на роль Музы. Дабы и далее вдохновлять… Господи, меня третий раз зовут замуж. Сколько раз предлагали стать просто содержанкой, и говорить не буду. Заметь, замуж звали вполне достойные люди. Другая на моем бы месте и не раздумывала. А я…

Диана поставила бокал на стол, открыто посмотрела на Щепкина. Как-то грустно усмехнулась.

– А я почему-то все жду слов… ну хоть каких-то, от тебя. Не предложения, нет. Но от тебя. Вася, я настолько противна тебе, что ты даже не хочешь дать мне капельку надежды?

Ну как он и думал! Подстегнул ли Зинштейн Диану или она просто захотела выяснить отношения?! И время ведь выбрала самое подходящее – накануне решающей операции. Что же ей сказать, чтобы и не обидеть, и не соврать? Не мямлить же о первой любви, которую вдруг встретил здесь. Ни слова нельзя говорить об Акине и тем более о том, кто ее муж.

– Диана, – начал он, стараясь, чтобы в голосе не было отчужденности и холода. – Я даже не знаю, как объяснить… Ты красивая, видная, умная… Мне было хорошо с тобой…

Не то, совсем не то он говорит. И напряженный взгляд девушки это подтверждает. Она ждет других слов. Не таких напыщенных, но честных. Или обманных, но тех, что подарят ей надежду.

Но он не хочет врать. Ей не хочет. Все же она значила и до сих пор значит для него много. Вот только куда девать свои чувства?..

Диана все поняла. Не отчаялась, не пустила слезу. Взяла бокал, сделала небольшой глоток. Свободной рукой тронула его руку.

– Ты не сказал, что идет война и ты не можешь себе позволить любить… Знаешь, мне хотелось бы уехать. Куда-то далеко… Где нет этой самой войны, не надо ни за кем бегать, ни в кого стрелять, ничего не искать… Где можно просто жить, любить, растить детей… Вася, давай уедем? Ты выйдешь в отставку, я уволюсь, и махнем… в Бразилию! Или в Канаду! Говорят, там климат почти как у нас. И березы растут. Васенька, милый, война еще будет идти долго. Будут гибнуть люди. А я… не хочу больше крови. И смертей не хочу. Хочу свой дом, тепло, семью. Хочу провожать мужа утром и встречать вечером…

Щепкин изумленно посмотрел на нее. Никогда раньше Диана так и о таком не говорила. Ни детей, ни дом не вспоминала. Вообще о супружеской жизни отзывалась с улыбкой, утверждала, что не видит себя в роли почтенной матроны. Что на нее нашло сейчас? Или просто природа взяла свое? Любая женщина, если она нормальная, рано или поздно начинает думать о семье. Пришла пора Дианы?

– Я офицер, я не могу уйти со службы в трудное для Отчизны время! – сказал он. – Это будет предательством.

– Разве простая человеческая жизнь в кругу семьи может быть предательством? Ты не из дворян, даже не запятнаешь пресловутую сословную честь. Хотя сейчас в армии мало дворян. Вася, я прошу тебя, подумай! – девушка умоляюще посмотрела на него. – Ну пойми, сейчас самое время подумать о себе и о потомстве. Сколько еще будут греметь пушки, не знает никто. Мы можем просто не успеть… Я знаю, что небезразлична тебе. Вася, я буду хорошей женой… Ты никогда не пожалеешь, что связал со мной жизнь.

Щепкин вдруг понял, что Диана на грани истерики. Ее горящие глаза, нервно сжатые губы, торопливая речь выдавали внутреннее напряжение. И дело было отнюдь не в признании Зинштейна и не в стремлении начать новую жизнь. Что-то иное послужило причиной такого признания и предложения. Опытный сотрудник Диана Холодова никогда бы не устроила душевный стриптиз в такой момент. Это было похоже на жест отчаяния. Или на последнюю попытку получить от него нужный ответ.

– Диана, ты сама понимаешь, о чем говоришь? Какая отставка? Какая Канада? Я не хочу никуда уезжать. Что до нас… – Василий постарался смягчить довольно жестокие слова примирительным тоном, но у него не очень выходило. – Я виноват, давал тебе надежду… но…

Диана вдруг вскочила, бросила на Щепкина полный боли взгляд.

– Прости меня, Вася. Я не должна была…

– Диана!

Он попытался взять ее за руку, но девушка вырвала ее и почти побежала к двери. Там остановилась, замерла. Не поворачивая головы, произнесла:

– Прости. Ты не думай, я в порядке. Просто… Дурь нашла! Я в порядке, Вася.

Она вышла, осторожно прикрыв дверь, и торопливо простучала каблуками, уходя прочь.

Щепкин стоял на месте, кляня себя за резкий тон. Нельзя так говорить с девушкой, которая открылась. Нельзя! Но как можно? Он не знал.

Настроение упало. Щепкин попробовал взбодрить себя душем и порцией кофе, но ничего не вышло.

А ночью замучил сон. Он то видел Акину, еще совсем молодой, веселой, как в детстве. Потом вдруг приходила Диана, стояла в проеме какай-то двери и смотрела на него с укором. Молча. Затем пропадала, оставляя только темный силуэт, который нагонял тревогу.

Дважды Щепкин просыпался, лежал с открытыми глазами, потом с трудом засыпал. И вновь видел Диану и Акину.


А утром его разбудил звонок. Звонил Старшинов и просил срочно подъехать в управление. Зачем, не сказал. Пришлось ехать в самую рань.

Начальник полицейского управления был мрачен и немногословен.

– Тут такое дело, Василий Сергеевич, – начал Старшинов, нервно расхаживая по кабинету. – Проблемы у нас в городе. В «Миллионке» китайцы и корейцы бузят. Патрули несколько джонок с контрабандой перехватили, там опиум был. Из охранного сообщили, что китайцев эсеры вроде как подговорили. Проверяем. Да еще рабочие шумят. Грозят стачкой. Ну, как в Петрограде в феврале. Помнишь?

Щепкин кивнул. Крупнейшую в стране стачку на Путиловском заводе, которая потом перекинулась на судоверфи и дальше, он помнил хорошо. Тогда еще искали германский след в этом деле. Но дальше эсеров не прошли.

– Вот такие дела… – Старшинов кашлянул, развел руками. – Саам понимаешь, в таких условиях каждый человек на счету. Так что я снимаю своих людей. Не до японцев пока. Оставлю трех филеров, толковых. Они присмотрят, если что. Уж извини! Но за город с меня спросят. Даже не с Воеводина.

Старшинов дал понять, что вопрос со снятием наблюдения с консульства он с начальником контрразведки крепости не согласовал. Но тот, видимо, возражать не стал бы.

– Ясно, Владимир Андреевич, – вздохнул Щепкин. – И за троих спасибо.

Ну не телеграфировать же в столицу, чтобы оттуда надавили на полицмейстера! Глупо будет.

– Никаких новостей за ночь и утро нет? – спросил он.

– Японцы этого… Касуми похоронили, – ответил Старшинов, радуясь, что столичный капитан не стал поднимать шум и вызывать Петроград. – Чин по чину, по их обычаям. Больше ничего интересного не было. А недавно два экипажа выехали из консульства в город. Это все. Потом я людей снял. Ежели что – звони. Поможем.

Щепкин кивнул Старшинову и вышел из кабинета.

Плохо дело! Помощь полиции теперь будет только общей. И запоздалой. Ладно, может, и обойдется…


После полицейского управления капитан решил заглянуть в какой-нибудь ресторан, позавтракать. Утром не успел. Он направил пролетку к «Яму». Знал, что там всегда подают блины и готовят отменное мясо. Правда, мясо с утра тяжеловато, но можно выпить чаю и съесть пару блинов.

Пролетку он оставил на улице, велев возчику ждать его в холле ресторана, а сам двинул к дверям, на ходу осматривая ботинки – не испачкал ли в дорожном месиве. Потом расслышал тихий вздох, поднял голову… и увидел на другой стороне дороги рядом с пролеткой Акину.

Она смотрела прямо на него, прижав к груди небольшую сумочку и почти не дыша. Он тоже замер, чувствуя, как стучит сердце. Господи, как же она хороша! И какие у нее печальные глаза.

Акина едва заметно улыбнулась, сделала крохотный шажок вперед, но в это время стукнула дверь ювелирного магазина, и девушка вздрогнула, опустила голову. Почти на ощупь нашла ручку дверцы пролетки, потянула на себя. Потом бросила на Щепкина полный слез взгляд и исчезла в салоне.

Щепкин подождал, пока пролетка уедет, потом медленно пошел к ресторану, разом позабыв и про блины, и про чай. Он только теперь вдруг отчетливо понял, что все эти годы думал об Акине и мечтал ее увидеть. Даже когда был с другими женщинами. Даже с Дианой. И именно из-за Акины не захотел продолжать отношения с Холодовой.

Это было глупо и неправильно. Но он ничего не мог с собой поделать. Образ молодой японки все еще жил в его голове и в его сердце.


В гостинице капитана ждали Гоглидзе и Белкин. Щепкин коротко сообщил им нерадостные новости, а потом спросил, что у них.

– Да ничего особенного, – ответил Гоглидзе. – Зинштейн с помощниками укатили готовить место под съемки. Артисты кто здесь, кто в ресторане. Нет Брауна и Скорина.

– И где они?

– Браун по делам уехал, – сказал Белкин. – А художник с ночи пропал. Американец сказал, тот у девки одной остался. Видимо, так и сидит у нее.

Щепкин недовольно покосился на улыбающегося поручика и покачал головой. Скорин-то все еще был на подозрении. А его ловкость в драке и несомненное владение приемами савата только усиливали их. Откуда у художника такое умение? И что с того, что он вернул бумаги? То были фальшивки. Нет, с художником еще не все понятно.

– Кстати, Диана тоже уехала, – заметил Гоглидзе. – Сказала, хочет проехаться по магазинам. Мол, наряды устарели. Взяла второй автомобиль и укатила.

Щепкин махнул рукой. Что поделать, женщине надо прийти в себя, а примерка платьев и шляпок отвлечет ее от вчерашнего разговора. Хотя Диана не простая женщина и не вертлявая дура, но… законы жизни еще никто не отменял.

– Сделаем так, – сказал он. – Сегодня еще раз осмотрим консульство, потом пройдемся по плану операции. И немного понаблюдаем за японцами. Старшинов оставил трех филеров, они пусть и дальше следят, а будет что интересное – и мы подключимся. Завтра к утру должно все быть готово.

– Ясно, командир, – кивнул ротмистр и тут же добавил: – Только мне днем надо с Зинштейном быть. Еще одна… как ее?

– Сцена, – подсказал Белкин.

– Во-во! Или две, – видя, что Щепкин хмурит брови, Гоглидзе торопливо проговорил: – Но если надо, только скажи. Отменим все!

Капитан секунду подумал, махнул рукой.

– Ладно, герой-артист, играй и дальше. Без тебя обойдемся. Но чтобы завтра никаких сцен!

– Так точно!

– Тогда пошли в ресторан. А то я сегодня два раза пытался поесть и все никак.

Щепкин не стал уточнять, что помешало ему позавтракать во второй раз. Не говорить же, что после встречи с первой любовью кусок в горло не лез.

Возражений не последовало, офицеры сами были не прочь перекусить. Тем более днем, похоже, будет не до еды.


На встречу Идзуми поехал вдвоем с Кинджиро. Охрану, как советовал Такеда, не взял. Если «партнер» вдруг захочет его убить – значит, так и будет. Потому что выживет он или нет – уже неважно. Возвращаться с пустыми руками домой он не намерен. Обманет «партнер» – Идзуми совершит сэппуку.

К ресторану они приехали чуть раньше, Кинджиро остался в вестибюле, а Идзуми прошел внутрь зала. Сел за стол, выслушал официанта, потом покачал головой, встал и пошел к лестнице на второй этаж.

Здесь было темнее и гораздо тише. Всего пять отдельных кабинок, над дверьми маленькие лампочки синеватого цвета. Идзуми подошел ко второй двери, потянул ручку на себя. Дверь открылась.

Он вошел внутрь, глянул по сторонам. Длинный стол, шесть кресел, диванчик в углу, рядом торшер и низкий столик с выдвижным ящиком. За столом синяя занавеска, она ведет ко второму входу для обслуги. В кабинете пусто.

Идзуми посмотрел на часы, убрал их в кармашек и прикрыл глаза. «Партнер» опаздывает… Что ж, надо подавить гордость и ждать. Как минимум полчаса. А что потом? Об этом лучше не думать.

За стеной раздались чьи-то шаги, уверенный голос произнес:

– И дичь не забудьте! Но только после закусок!

– Не извольте беспокоиться, все будет в лучшем виде, – ответил подобострастный тенор.

Шаги пропали, стукнула дверь. Это в другом кабинете…

Минуло десять минут. Идзуми встал, желая размять внезапно онемевшие ноги. Видимо, от напряжения сузились сосуды. Он сделал шаг вдоль стола, посмотрел на дверь.

– Вы нетерпеливы, господин Идзуми, – раздался вдруг за спиной насмешливый голос. – Это не похоже на японцев.

Идзуми изумленно замер, потом медленно стал поворачиваться. Голос был женским!

– Присядьте! У нас мало времени, – уже серьезно проговорил голос.

Идзуми, наконец, обернулся и удивленно посмотрел на «партнера». Он думал, его уже мало что может вывести из равновесия, однако это было ошибочное мнение.

Высокая стройная фигура, длинные локоны волос и шляпка, скрывающая лицо. Голова «партнера» поднялась, шляпка приоткрыла лицо, и на помощника посла взглянули очаровательные голубые глаза. Он с трудом удержал голос и почти выдохнул:

– Вы?!

6

Следующим утром пришло срочное сообщение от Батюшина: «Во время ареста оказал активное сопротивление, а потом застрелился штабс-капитан Азольцев – один из адъютантов Главного управления Генерального штаба. Полученные сведения доказывают его причастность к похищению документов из здания Генштаба. Поиск сообщников Азольцева, равно как и тех, кто его вербовал, результата не дал. Оперативные действия продолжаются».

Новость пренеприятнейшая! Оборвалась нить, ведущая к заказчику! А кто его вербовал, кто похищал документы, на кого работал штабс-капитан – эти вопросы повисли в воздухе.

Ошибся Батюшин или кто-то из отделения, упустили врага! Почему не смогли взять живым, как дело дошло до стрельбы? Этого в сообщении не было.

Щепкин выругался и приказал себе забыть о новости. Сейчас не до нее. После все узнает. Если будет надобность…


План операции, отработанный и проверенный неоднократно, проиграли вхолостую еще раз. Белкин уже подготовил сумку с инструментами и взрывчаткой, Щепкин лично проверил оружие и амуницию. Гоглидзе повторил порядок действий до начала операции, во время нее и после. Еще раз обговорили систему связи, страховки, запасной вариант – если вдруг что пойдет не так.

Предложение ротмистра привлечь к делу контрразведку крепости и охранное управление Щепкин отверг. Лишние люди создадут лишний шум, а он ни к чему. К тому же полиции сейчас не до гостей из столицы, у них проблем с китайцами хватает, да и рабочие вновь готовят стачку. Как бы не полыхнуло почище Петроградской.


Диана к началу совещания опоздала, повинилась – ездила с Зинштейном на место съемок, потом проверяла работу костюмеров. Ей же быть в кадре, надо выглядеть как положено – то есть блистать.

После вчерашнего разговора она успокоилась и выглядела вполне бодрой, даже успевала шутить. Но на Щепкина не смотрела, старательно отводила глаза. Вот еще проблема, и как не вовремя!

– Мы ставим на это дело все! – напомнил Щепкин. – Если документы в консульстве не найдем, останется только один вариант – обыск Идзуми и его людей при посадке на пароход. Но это уже скандал и дипломатическое фиаско. Наши погоны полетят – ладно. А как начальство, да и Председатель Совета министров будут отвечать перед союзниками – не знаю. И знать не хочу! Ладно, на этом все! Диана, как там Зинштейн, готов?

– Уже. Аппаратуру скоро повезут на место. – Диана все так же не смотрела на капитана. – Артисты и все прочие подъедут чуть позже.

– Полиция в курсе, – вставил Гоглидзе. – Еще вчера оповестили владельцев и жильцов близлежащих домов, что будут съемки и много шума. Консульство тоже предупредили. К началу прибудут несколько городовых, зевак разгонять.

– Отлично! – Щепкин потер руки. – И погодка как по заказу!

Погода и впрямь радовала. Хотя с точки зрения обычного человека ничего хорошего в ней не было. На небе свинцовые тучи, изредка накрапывает мелкий дождик. Правда, тепло, почти восемнадцать градусов. Но ветер задувает с моря, гонит пыль по улицам. Эх, если бы еще ливень вдарил! Но в ливень никаких съемок не будет.

– Через час выезжаем! – сверил время Щепкин. – А пока отдых.

– Кому отдых, кому работа! – вздохнул Гоглидзе. – Мне надо ехать, я же директор. И так сегодня все дела скинул на Зинштейна. Диана, ты едешь?

Холодова кивнула.

– Скоро буду готова.

Василий внимательно посмотрел на девушку. Вчера она здорово обиделась на него. Так здорово, что не может смотреть спокойно. Но с чего такие нервы? Непохоже на нее. Но сейчас выяснять отношения некогда. Все после.

Он проводил Гоглидзе и Холодову, вернулся в гостиную, разделся по пояс и стал активно делать гимнастику. Перед операцией следовало разогреть мышцы и подготовить их к активным действиям. Что и как там выйдет – сказать сложно. Но готовым надо быть ко всему.


Съемки начались в два часа дня. Улица возле аллеи и консульства была перекрыта, возле ограничительных флажков стояли городовые и направляли автомобили, экипажи и прохожих в обход.

Сам процесс Щепкин и Белкин толком не видели, они сидели в крытой пролетке, больше наблюдая за окнами консульства, чем за самими съемками.

А посмотреть было на что. Зинштейн снимал эпизод с покушением на сбежавшую княжну. По сценарию, летевшую по дороге карету бандиты сперва обстреливали, потом пытались подорвать бомбой, но княжна и ее спутник убегали, а князь Урусов прикрывал их отход и получал смертельное ранение. Княжна возвращалась к нему и, держа раненого на руках, давала согласие на брак.

Очень драматично для зрителя, но совершенно бестолково с реальной точки зрения.

Это Щепкин отметил сразу, но возражать Зинштейну не стал. Пусть делает что хочет, лишь бы помог. А так… Продырявленная из четырех стволов карета и неким образом выжившие княжна и какой-то там спутник – нонсенс. Бомбу надо было кидать сразу, а не после того, как сбегут жертвы. И потом, долгая перестрелка в городе – куда смотрит полиция? Ждет отмашки режиссера?

Ну да ладно, не суть дела. Щепкина больше волновало отсутствие на площадке Скорина. Его искали уже второй день, однако тот как сквозь воду провалился. Так здорово загулял после драки в трактире? Или некая зазноба свела с ума?

Сидя в пролетке, капитан ломал голову над этой загадкой и думал, где теперь искать шустрого художника. Не в Японии ли?

– А японцы за улицей следят, – отвлек от мыслей Щепкина Белкин. – Занавески на втором этаже колышутся.

Поручик сидел слева и видел фасад консульства и левый торец. А еще он хорошо видел небольшую пристройку к зданию, до которой от ограды всего два шага. То самое место, где они будут проникать.


Первый дубль сняли целиком и «бомбу» взорвали, когда карета сворачивала на узкую улочку как раз напротив пристройки. Бахнуло знатно. Кони испуганно заржали и понесли, но их быстро поймали и успокоили.

Облако дыма заволокло часть ограды и дошло до пристройки. Что-то прокричал Зинштейн, ему ответил Бровников. «Раненый» Гоглидзе и рыдающая Диана вернулись на места, «убитые» бандиты поспешили за угол. Режиссер подсказал, что надо сделать лучше, что вообще делать не надо и попросил предупредить городовых, чтобы прогнали детвору с аллеи. Те попадали в кадр.

Второй дубль также сняли до конца, на этот раз после взрыва послышались щелчки выстрелов из револьверов и пистолетов. «Князь Урусов» успешно держал оборону, пока его не «ранили».

Щепкин, наблюдая за «боем» сквозь щелку, подумал, что в реальности у бандитов не было бы никаких шансов. Гоглидзе бы не сидел на месте за сомнительным прикрытием, а маневрировал бы за каретой. И перестрелял бы противников точно. Но это так… размышления.

Из здания японского консульства вышел какой-то сотрудник. Подошел к городовому и что-то спросил. Городовой указал на Зинштейна, извлек из кармана часы и показал на пальцах – два. Мол, еще пару часиков потерпите. Японец пожал плечами и ушел.

Занервничали дипломаты!..

Шел второй час съемок.


Третий дубль сняли быстро и перешли к новому эпизоду, когда на помощь беглецам прибывали то ли друзья «князя», то ли кто еще. Тут тоже хватало стрельбы, а под конец уцелевший бандит должен был бросить гранату.

Как только съемки продолжились, Щепкин приоткрыл дверцу пролетки и шепотом выдохнул:

– Приготовились!

Белкин проверил амуницию и кивнул.

– Японцы смотрят на них.

– Отлично. Ждем!


Граната бахнула тоже эффектно, вроде бы загоревшаяся карета покатила прочь, из нее валил дым. Когда карета проехала мимо пролетки, Щепкин выпрыгнул наружу и побежал к ограде. Белкин следовал за ним.

Главное действие разворачивалось ближе к аллее, там трещали выстрелы, дрались «хорошие» и «плохие» и все внимание зрителей было обращено туда. На почти вставшую карету, из которой все еще валил дым, никто не смотрел. И две фигуры, что исчезли в этом дыму, не заметили.

Фигуры сноровисто преодолели ограду и бросились к пристройке. Теперь их не увидели бы и вплотную, дым-то валил густой.

Один из статистов (сотрудник полиции) успокоил лошадей, бросил дымовую шашку в ведро с водой и направил карету к аллее. Со стороны съемочной площадки прозвучала команда «Стоп! Снято!». Эпизод закончился.


Решетку на стыке пристройки и здания консульства Белкин снял в два приема. Висячий замок можно было открыть и гвоздем, но поручик использовал отмычку. Щепкин первым скользнул в проем, следом поручик. Он вернул решетку на место, повесил замок и присел. Проникновение прошло незамеченным.

Чуть отдышавшись, Щепкин вытащил небольшой фонарь, на котором стекло было заклеено тонкой бумагой синего цвета. Фонарь давал слабый луч, но с его помощью можно было почти на ощупь найти дверь, ведущую в соседнюю комнату. Там был небольшой склад. Из него наверх вел узкий коридор.

В складе капитан и поручик планировали досидеть до темноты, когда в консульстве все лягут спать.


Дверь отыскали быстро, Белкин обследовал ее, не нашел замка, попробовал тихонько отодвинуть. Дверь не поддалась. Поручик опять обследовал проем и заметил в узкой щели пластину засова с той стороны.

Щепкин хлопнул его по плечу и, едва шевеля губами, шепнул:

– Ждем.

Белкин кивнул. Им осталось просидеть полтора часа. А вот на складе просидят до ночи.


Снаружи еще раздавался шум, потом громкий голос прокричал:

– На сегодня все! Всем спасибо! Собираемся!

Еще около получаса рабочие собирали аппаратуру, грузили камеры и оборудование. Потом прогудели моторы автомобилей, простучали подковы лошадей, неторопливо протопали сапоги городовых, и все стихло.

Улица погрузилась в темноту теплого вечера.


Когда вышел срок, Белкин поддел засов ножом и стал сдвигать его по миллиметру вправо. Когда засов вышел из паза, поручик осторожно толкнул дверь. Та с негромким скрипом пошла назад.

На складе была кромешная темень. Щепкин немного подождал, потом медленно пошел вперед, выставив левую руку. Фонарик он не включал, решил сначала дойти до наружной двери и убедиться, что та закрыта. Белкин бесшумно топал следом.

Капитан достиг середины помещения, когда вдруг ощутил слабый запах человеческого тела. И едва уловимое дыхание нескольких людей. Он замер, не зная, что это может быть. Почувствовал, как Белкин толкает его в спину, отвел руку назад и жестом остановил поручика. Тот тоже замер.

Дыхание стало ощутимее, это было наверняка, не показалось. Щепкин еще секунду раздумывал, кто здесь мог быть. Он уже хотел идти назад, но в этот момент резко щелкнул выключатель и склад озарился ярким светом. В углах стояли японцы с пистолетами в руках, а у наружной двери на стуле сидел сам Идзуми.

Он с удовлетворением посмотрел на зажмурившихся русских и вежливо произнес:

– Добрый вечер, господин продюсер. Я рад видеть вас в гостях, хотя и не звал вроде. А у вас говорится – незваный гость хуже татарина. Но я приму вас лучше, чем татар. Прошу!

Щепкин успел проморгаться после резкого включения лампочек и даже сосчитать японцев. Трое, не считая Идзуми, и все вооружены. Играть в героев глупо, перестреляют сразу.

За спиной шипел Белкин, переступая с ноги на ногу и отходя влево. Готовился к активной работе. Зря…

– Бросьте оружие, господин Щепкин, – заявил Идзуми. – Не надо совершать глупостей. Ну же?

Капитан достал пистолет и бросил его под ноги.

– Гриша! – подал он голос.

Белкин команду понял, тоже бросил пистолет.

– Вот так, хорошо! Нельзя входить в чужой дом с оружием!

«Скорин, тварь! – мелькнула мысль у капитана. – Его работа! Сдал! Хотя откуда он знал?..»

Щепкин поднял голову на Идзуми, увидел его довольную улыбку и хотел было сказать, что это недоразумение. Но в этот момент за спиной послышался шорох. Капитан попробовал повернуть голову, но сильный удар по затылку отправил его в забытье.

Рядом на пол упал получивший такой же удар Белкин. А потом свет померк…


Гоглидзе просидел в экипаже недалеко от аллеи почти всю ночь. Он ждал сигнала – три вспышки фонарем, который Белкин должен был подать перед тем, как он и Щепкин пошли бы искать документы. Но сигнала не было.

Не было и второго сигнала – два длинных и короткий – знак, что документы найдены. В этом случае Гоглидзе должен был устроить небольшой пожар в другой стороне, чтобы отвлечь отход своих.

Ротмистр ждал. И думал. Сперва, что капитан и поручик застряли в подвале. Потом – что сломался фонарь. Потом решил, что они либо заблудились, либо не нашли ничего. Или им помешали японцы. Хотя свет в окнах консульства давно погас, значит, сотрудники ушли отдыхать.

Он ждал до упора. Успел немного замерзнуть и отсидеть ноги. Наконец, под утро, когда вышли все сроки, Гоглидзе понял, что его товарищи, видимо, угодили в руки японцев. Как это могло произойти, что там сейчас делается – он запретил себе думать.

У консульства еще дежурил филер – об этом напомнил перед операцией капитан. Всего их было оставлено трое, стояли они посменно, приглядывали за тыльной частью здания. Гоглидзе решился покинуть свое место и найти его. Он вылез из экипажа, обошел аллею по периметру и, скрываясь за деревьями, вышел на соседнюю улицу, где в небольшом сарайчике возле дома сидел филер.

Тот ничего интересного не заметил, никакого движения ночью не было. Он бы увидел, если бы кто вышел через вторую дверь.

Гоглидзе задумался, потом отправил филера в гостиницу разбудить Диану, а потом к Старшинову, доложить, что в здании консульства пропали два офицера контрразведки. Реакцию полицмейстера ротмистр себе представлял, но думать об этом не хотел. Не до того.


Диана приехала через час на пролетке. Выглядела сонной и встревоженной. Выслушала торопливый рассказ ротмистра, нахмурила бровки и внимательно посмотрела на консульство.

– Думаешь, они попались?

– Думаю, их надо вытаскивать!

– Как? Если они все еще сидят в подвале и ждут?

– Дали бы сигнал. Хоть как-то, но обозначили себя. А так тишина!

– Тогда как быть? – Диана зябко поежилась, повела плечами. – Штурмом брать?

– Я велел доложить Старшинову. Он что-нибудь придумает.

Диана с сомнением посмотрела на сердитого Гоглидзе и пожала плечами.

– Он тоже на штурм не пойдет.

– Но что-то делать надо! Наши там!

Ответа не последовало. Холодова все смотрела на консульство, в ее взгляде было видно сомнение.


Старшинов при известии о пропаже Щепкина и Белкина онемел, потом схватился за голову.

– Что за авантюра?! Что за игры? Вы никак с ума сошли, ротмистр! Лезть в консульство! Да это же скандал! Международный скандал! Боже, японцы ведь подадут ноту протеста! Да еще пропечатают в газетах по всему миру!

– Владимир Андреевич!.. – пытался успокоить его Гоглидзе.

Но Старшинов вдруг вспылил:

– Не Владимир Андреевич, а ваше высокородие!

– Виноват!

– Виноват он! Как… как теперь вылезать из всего этого! А? Я вас спрашиваю!

Диана, которую истерика полицмейстера не испугала, невинно вставила:

– Надо телеграфировать в столицу, доложить начальству. И министру.

На Старшинова упоминание министра подействовало, как ушат холодной воды. Он несколько испуганно взглянул на Холодову и снизил тон.

– Э-э… ротмистр, извините. Сорвался! Что ж… Надо думать. Наверное, стоит послать уведомление… гм… неофициально.

– Их могут убить, – сурово заметил Гоглидзе. – В этот самый момент. Я понимаю, что на штурм идти глупо, но сидеть без дела нельзя!

– Да-да. Мы решим…

Видя, что от полицмейстера сейчас мало проку и голова его забита совершенно другими делами, Гоглидзе готов был действительно сообщить в столицу и поднимать Батюшина. Хотя в Петербурге сейчас еще ночь.

– Ладно, – решился Старшинов. – Мы подготовим послание. И немедленно отправим его в консульство. А вы пока подождите.

Гоглидзе молча кивнул и вышел из кабинета. Ждать он не хотел ни минуты. Холодова так же простилась с полицмейстером и поспешила за ним.

У выхода из здания полиции им навстречу попался филер. Уставший, где-то промокший, он выглядел как после бега. Но при виде Гоглидзе встрепенулся.

– Я хотел сообщить – из консульства выехали три экипажа и автомобиль. Они поехали куда-то за город. Я не смог проследить, сразу сюда… Уфф…

Гоглидзе подбежал к нему, схватил за плечи, легонько потряс.

– Когда они выехали?

– Где-то… полчаса… или чуть больше.

– Доложи полицмейстеру! Живо!

Ротмистр сбежал по ступенькам.

– Георгий! – догнал его голос Дианы. – Куда ты?

– За ними! Наверняка они вывезли наших…

Диана подошла к нему.

– Помнишь, нам говорили о некоем складе за городом? Он вроде принадлежит японцам. Я думаю, они поехали туда.

– Тогда я немедленно…

– Место хоть помнишь? Куда ты один?

– Неважно! – отмахнулся Гоглидзе. – В гостиницу заскочу и туда. А ты будь здесь. Жди.

Он махнул рукой и побежал к пролетке. Диана посмотрела ему вслед, грустно улыбнулась, вытащила из небольшой сумочки часы. Улыбка сползла с губ, на лице возникло выражение озабоченности.


У входа в гостиницу Гоглидзе едва не снес с ног Брауна. Американец был немного навеселе, но легко устоял на ногах и удивленно посмотрел на ротмистра.

– А-а… Георгий!.. Куда ви так спешит? Что за…

– Некогда, Джек!

Ротмистр взбежал наверх, скрылся в номере, а спустя пять минут выбежал обратно. Полы пиджака развевались, открывая взгляду две наплечные кобуры.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 | Следующая
  • 3.7 Оценок: 10

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации