Текст книги "Там (Город крыс)"

– Мне все понятно, – быстро кивнул врач. – Сейчас мы займемся вашей проблемой.

Под горизонтальной панелью пульта управления едва слышно щелкнул внутренний запор. Квадратная пластина облицовки стены сдвинулась в сторону, и из открывшейся ниши выполз гибкий щуп, на конце которого, словно уродливый плод на лиане, болтался шар, размером с человеческую голову, покрытый многочисленными выпуклостями и цилиндрическими наростами.

Блуму уже приходилось видеть подобное приспособление, осуществляющее регулярное медицинское обследование и стоматологическую помощь на дому.

Шар описал круг над головой Газима, запрокинутой на спинку кресла, и остановился в сантиметре от его лба. С десяток тонких нитей с дискообразными присосками на концах выскользнули из открывшихся на поверхности шара отверстий и, словно щупальца паразита, прилепились к определенным для каждой из них точкам на черепе пациента.

Блум ждал, переводя взгляд с мертвенно-бледного лица Газима на невозмутимый лик врача на экране.

Не прошло и десяти секунд, как шар вновь втянул в себя нити с датчиками-присосками и, отстранившись от лица Газима, замер в неподвижности на уровне горизонтальной панели пульта инфора.

– Генетический анализ подтверждает, что перед нами действительно Тюн Газим, – взглянув на Блума, сообщил врач.

– Это мне и без тебя известно, – резко ответил Блум. – Что с ним?

– Он мертв, – с невозмутимой полуулыбкой на губах ответил врач. – Использование средств реанимации признано нецелесообразным, поскольку возраст больного значительно превышает среднестатистический срок жизни жителя Города.

Блум с ужасом посмотрел на тело Газима. Он впервые воочию видел перед собой мертвого человека. К тому же, он разговаривал с ним всего лишь несколько минут назад…

– И его уже нельзя спасти? – не глядя на экран, негромко спросил Блум.

– Теоретически – можно, – ответил врач. И уверенно встретив мотнувшийся в его сторону гневный взгляд Блума, добавил: – Но, как я уже сказал, использование средств реанимации в данном случае признано нецелесообразным. За последние четыре года этот человек ни разу не проходил обязательное для всех жителей Города медицинское обследование. Судя по результатам сегодняшних исследований, мозг его претерпел необратимые изменения ещё до того, как он умер.

Не сводя взгляда с мертвого тела, Блум медленно попятился к двери. Два шага, – и он уже видел только затылок, покрытый редкими седыми волосками и пигментными пятнами.

– Быть может, вам тоже требуется моя помощь? – с экрана обратился к Блуму врач. – Простите, но я затрудняюсь идентифицировать вашу личность. – Я не вхожу в число ваших пациентов, – деревянным голосом произнес Блум.

– И все же…

– Что будет с ним теперь? – Блум взглядом указал на кресло, в котором полулежал мертвый человек.

– Ничего, – безразлично пожал плечами врач. – Он мертв…

– Я знаю… Но тело?..

– Тело будет утилизировано, – спокойно ответил врач. – Этим займутся чистильщики.

Теперь Блум понял, почему не доверял роботам-чистильщикам уборку своей квартиры.

Развернувшись, он кинулся через прихожую к выходу. Подобно наркотическому кошмару, перед которым бессильны потуги разума, пытающегося вернуться в реальность, стояло у него перед глазами видение двери, запертой на замок.

Блум с разбега навалился грудью на дверь и до предела вдавил большой палец в кнопку замка. Отшатнувшись назад, он дернул дверную ручку. Дверь распахнулась, и Блум рванулся вон из квартиры. Носок левой ноги зацепился за порожек, и Блум во весь рост растянулся на холодном каменном полу. Согнув колени, он одним сильным толчком поднял себя на ноги и послал свое тело вперед, по направлению к лестнице. Руки сами ухватились за перила, спасая Блума от падения.

Скатившись вниз по лестнице, Блум замер.

Быстрый, ставший уже привычным, настороженный взгляд по сторонам. Колени чуть подсогнуты. Спина напряжена. Руки слегка разведены в стороны. Поза дикого зверя, готового, в зависимости от обстоятельств, спасаться бегством или драться насмерть. Инстинкт диких предков или вновь приобретенный навык?

Все спокойно.

Блум выпрямился, расслабился и быстро провел ладонью по лицу. Он уже находился в поле зрения робота-привратника, и нужно было сделать вид, что ничего не произошло. Все как всегда… Обычный денек…

– Все в порядке? – спросил робот.

– Да, – едва заметно дрогнувшим голосом ответил Блум, наклоняясь, чтобы поднять с пола брошенный в спешке рюкзак.

– А как господин Газим?

– С ним тоже все хорошо, – Блум покосился на дверь, которую, вопреки установленным правилам, робот-привратник не торопился открывать.

– Почему он не вернулся в свои апартаменты?

– Ну… – Блум неопределенно взмахнул в воздухе кистью руки. – Ему ещё нужно проконсультироваться с инфором по поводу проблем со здоровьем… Ты откроешь мне дверь?

– Конечно, – рука робота согнулась в суставе, открывая дверь. – Я подумал, что вы намерены задержаться.

– Нет, я ухожу, – Блум шагнул к порогу, но вдруг остановился, придерживая рукой открытую дверь. – Кстати, как давно Тюн Газим живет в этом доме.

– Четыре года и сто сорок два дня, – ответил робот.

– Он часто выходит на улицу?

– Почти весь день просиживает у подъезда.

– А где он жил прежде?

– Девяносто вторая улица, дом сорок пять, апартаменты номер тридцать четыре.

– Тебе случайно не известно, почему он вдруг решил сменить место жительства?

– Нет, господин.

– А что ты можешь сообщить мне по поводу продолжительности жизни жителей Города?

– Вас интересует среднестатистическая или максимальная продолжительность жизни?

– Максимальная.

– Девяносто два года.

Снова это загадочное число – 92…

– А каков возраст Газима? Пауза длилась секунд пять.

– Только что мне стало известно, что Тюн Газим умер, – сообщил робот.

– Не отвлекайся, – одернул его Блум. – Сколько лет было Газиму?

– Девяносто шесть лет, – робот как будто и сам удивился сему факту, не укладывающемуся в рамки городской статистики. – По-видимому, это какая-то ошибка, – быстро нашел он выход из затруднительного положения. – Я пошлю дополнительный запрос в информационный центр…

– Не стоит, – махнул рукой Блум. – Не знаю, что ответит тебе центр, но Газиму, действительно, было девяносто шесть лет.

– Я думаю, господин, что после уточнения и сопоставления фактов…

– Меня совершенно не интересует, что ты там думаешь, – не дал договорить роботу Блум. – Скажи мне лучше, имеется ли в сети инфора какая-либо информация, касающаяся явления, именуемого «Разлом»?

– Нет, господин, – ответил после непродолжительной паузы робот. – Есть только языковое понятие «разлом», характеризующее место, где предмет был разломлен. Еще имеется ссылка на роман с таким же названием.

– Романы сочинять я и сам умею, – махнул рукой Блум. Подумав секунду, Блум показал роботу язык и вышел на улицу.

Стили Блум

«Что должен чувствовать человек, проживший девяносто шесть лет?… Бог ты мой! На моих руках умер самый старый человек в Городе! О чем он думал перед смертью?.. Вспоминал свою жизнь?.. Друзей, которых уже нет рядом?.. Рядом… Рядом со мной тоже никого нет… Странные люди… Выживший из ума старик… О чем он пытался рассказать мне перед смертью? Что имел в виду, когда говорил о Разломе, якобы поглотившем Девяносто вторую улицу четыре года назад?.. Косвенным свидетельством того, что нечто странное в Городе все же происходит, является план улицы, который он мне вручил… Хотя, с другой стороны, нет никаких доказательств того, что он является подлинным. Быть может, старик сам его начертил?.. Но зачем ему это было нужно?.. Только для того, чтобы придать видимость достоверности своим старческим бредням?.. Что за процессы происходят в мозгу человека, когда он начинает угасать? Понимает ли сам человек, что уже не способен адекватно воспринимать окружающий мир?.. А что, если и инфор подвержен точно таким же возрастным изменениям? Износ отдельных деталей, перегрев контактов, случайные повреждения… И в результате мы имеем гигантский склеротирующий мозг, продуцирующий маразматическое сознание… А миллионы людей даже и не подозревают о том, что их жизни находятся в полной зависимости от действий автоматов, направляемых разумом, который не способен отвечать за последствия своих решений…

Смешно?

Как сказать…»

Глава 18

Увязывая концы с концами

(2-й уровень, 63-я улица)

Блум понял, что достиг цели, когда дорожное полотно впереди изогнулось дугой, словно под напором некой неведомой силы, давившей на него снизу. И домов по обеим сторонам улицы в этом месте тоже не было. Блум свернул налево и вскоре оказался перед широкой аркой, свод которой пересекала длинная полоса светового табло с надписью в одну строку: «Станция 63-я улица»

Блум в нерешительности остановился. У него не было сомнений в том, что перед ним ни что иное, как вход на станцию монорельса, но вот так сразу войти под своды арки он не решался. Коридор, началом которого являлась арка, был ярко освещен, но метров через пять он резко сворачивал в сторону, так что, куда именно он ведет, Блум видеть не мог. Немного фантазии, – и можно было представить, что стоишь перед входом в преисподнюю. Тот факт, что из коридора тянуло не смрадным жаром, а всего лишь легкой прохладой, ровным счетом ничего не менял.

Потоптавшись какое-то время перед входом, Блум все же рискнул сделать пару шагов вперед. Потолок не упал ему на голову, и он уже гораздо увереннее зашагал дальше.

Не успел он дойти до поворота, как оттуда раздался какой-то странный гул, который с каждой секундой делался все пронзительнее и громче. От него даже пол под ногами как будто начал дрожать. Создавалось впечатление, что нечто устрашающе огромное с невероятной скоростью несется по коридору навстречу незванному гостю.

Инстинкт самосохранения сработал значительно быстрее разума, – Блум в ужасе кинулся к выходу из ужасного подземелья. И лишь выбежав на улицу, он сообразил, что источником напугавших его звуков был, по всей вероятности, поезд монорельса, подошедший к станции.

Блум остановился и досадливо тряхнул головой, прогоняя напугавшие его фантазии.

Гул давно уже стих, хотя отдаленные отголоски его все ещё звучали у Блума в ушах.

Усмехнувшись, Блум вновь решительно направился под своды арки. Теперь ему казалось, что его уже никто и ничто не сможет остановить.

А никому, похоже, и не было никакого дела до того, что Стил Блум решил проехаться по линии монорельса. По крайней мере, никто и ничто не собирались вставать у него на пути.

Миновав поворот коридора, Блум вышел на середину платформы, шириной метра в три. На серой стене, к которой прилегала платформа, через равные интервалы повторялась надпись с названием станции: «63-я улица». Нависая над платформой, стена плавно перетекала в довольно-таки низкий потолок, – подпрыгнув, Блум смог бы коснуться его рукой. Точно такая же платформа тянулась по другой стороне монорельсовых путей, двумя широкими сверкающими полосами выползающих из темной глубины туннеля, а затем ныряющих в точно такой же туннель на другом конце станции.

Естественно, ни одной живой души на станции не было.

Блум с серьезным видом прошелся по платформе из стороны в сторону, словно желая убедиться в её надежности. Затем окинул взглядом голые стены. Оставалось непонятным, каким образом, при полном отсутствии каких-либо указателей, пассажир мог выбрать нужное для него направление. Что являлось как бы косвенным подтверждением гипотезы Мейлы о том, что Город замкнут в кольцо, – в какую сторону ни поедешь, рано или поздно доберешься до нужной улицы. Но, с другой стороны, в таком случае незачем было бы пускать поезда в двух противоположных направлениях…

Блум не успел прийти к какому-нибудь определенному решению. Из глубины находящегося слева от него туннеля повеяло вначале легким ветерком, а затем послышался быстро приближающийся и становящийся все более громким гул, ужасно похожий на тот, что напугал Блума при входе на станцию.

Отшатнувшись от края платформы, Блум прижался спиной к стене. Упругая волна воздуха, вырвавшаяся из туннеля, ударила ему в лицо. А следом за ней из темноты вылетел поезд. Пронзительно взвизгнули тормозные колодки, и два серебристых вагончика цилиндрической формы остановились у противоположной платформы. Сквозь широкие боковые окна Блум мог видеть ряды сдвоенных кресел, тянущихся по обеим сторонам пустого вагона.

Подошедший поезд занял не более трети всей протяженности платформы, из чего можно было сделать вывод, что прежде, когда люди чаще покидали свои дома, по линии монорельса ходили более длинные составы.

Одновременно с шипением пневмопривода, открывшего двери поезда, в вагоне прозвучал ровный, напевный голос, непонятно к кому обращающийся. О чем шла речь, Блум не расслышал. Он уловил только окончание короткой фразы, в которой был назван номер улицы, где находилась станция.

Примерно через полминуты двери вагона снова закрылись и, покинув станцию, поезд исчез в туннеле.

Не успел ещё затихнуть шум удаляющегося поезда, как из того же туннеля послышался встречный гул.

Окна и двери вынырнувшего из туннеля поезда промелькнули перед глазами Блума смазанной полосой яркого света.

Сообразив, что поезд остановится у начала платформы, Блум побежал следом за ним.

Он догнал последний вагон как раз в тот момент, когда поезд полностью остановился и створки дверей с легким шипением разошлись в стороны.

– Внимание! Станция «Шестьдесят третья улица»!

Голос, прозвучавший в вагоне, был ровный и, в отличие от голосов тех роботов и автоматов, с которыми Блуму доводилось общаться прежде, абсолютно невыразительный.

Придержав створку двери рукой, Блум опасливо заглянул в вагон. Он посмотрел налево, направо, затем поднял взгляд к потолку.

– В каком направлении следует поезд? – спросил он в пустоту, так и не сумев определить, где находится голосовой модулятор управляющего вагонами автомата.

Никакого ответа не последовало.

В процессе повседневной жизни Блум привык к тому, что каждый, даже самый примитивный автомат, имеет речевую систему обратной связи с пользователем. И то, что такая сложная машина, как поезд монорельса, обходится без нее, было в высшей степени странно и необычно.

Резкий отрывистый сигнал зуммера сообщил о том, что поезд собирается покинуть станцию.

– Будьте добры, освободите дверной проем, – попросил все тот же тусклый и несколько искаженный помехами голос из вагона.

Поскольку других людей ни на платформе, ни в вагоне не было, Блум понял, что слова эти обращены к нему.

– Куда следует поезд? – снова спросил он. На этот раз ответ последовал незамедлительно:

– Будьте добры, освободите дверной проем.

Блум догадался, что его присутствие засекла система безопасности. И теперь поезд не сможет тронуться с места до тех пор, пока в опасной зоне находится человек.

Блум усмехнулся не без злорадства, наслаждаясь своей безграничной властью над всей системой движения поездов по линии монорельса в черте Города. Интересно, как долго поезд будет стоять на месте, ожидая, какое решение он примет? Эдак можно сбить весь график движения…

– Будьте добры, освободите дверной проем!

Услышав негромкий щелчок за спиной, Блум обернулся. У основания прилегающей к платформе стены открылось узкое прямоугольное отверстие, из которого в одно мгновение высыпали мириады крошечных, похожих на трудолюбивых муравьев, роботов-чистильщиков. Движение всей стаи было сориентировано в направлении заблокированной Блумом двери вагона, – система безопасности движения монорельса приняла решение задействовать миниатюрных уборщиков для того, чтобы освободить дверной проем.

Возможно, чистильщики сумели бы разобраться, что перед ними находится не куча мусора, а живой человек. Но Блум вовсе не испытывал желания проверять на себе возможности их интеллекта. Оказаться утилизированным, подобно объедкам со стола, – не самая радужная перспектива. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, Блум быстро запрыгнул в вагон.

– Внимание! Следующая станция – «Шестьдесят вторая улица»!

Створки вагонных дверей с тихим стуком сомкнулись.

Блум обеими руками ухватился за вертикальную металлическую стойку.

Поезд дернулся и, быстро набирая скорость, рванулся в сторону разверстого зева туннеля, готового принять его в себя.

За миг до того, как поезд нырнул под темные своды, Блум сделал глубокий вдох и задержал дыхание, как перед прыжком в воду. Глаза он не закрыл, лишь только быстро моргнул, когда за окнами промелькнула серая стена, освещаемая редкими всполохами света. По стене туннеля ползли связки толстых кабелей, закрепленных на коротких, загнутых на концах кронштейнах. Должно быть, движение поезда сопровождалось оглушительным грохотом, многократно усиливающимся замкнутым пространством, однако в вагоне была хорошая звукоизоляция, и Блум слышал только приглушенный неровный рокот, похожий на звук производимый камнями, перекатывающимися в закрытой картонной коробке.

Робкая улыбка появилась на губах Блума. Он вдруг почувствовал, что стремительное движение вперед вместе с несущимся сквозь тьму вагоном доставляет ему удовольствие. Удивительно, но это было так.

Блум только-только начал входить во вкус, а поезд уже вылетел из туннеля и остановился у платформы следующей станции.

– Внимание! Станция – «Шестьдесят вторая улица»! Блум выглянул в открывшуюся дверь. Станция была такой же серой, безликой и пустой как и та, которую он покинул.

– Внимание! Следующая станция – «Шестьдесят первая улица»!

Поезд снова нырнул в туннель.

Блум огляделся по сторонам и сел на крайнее сиденье в левом ряду по направлению движения. Достав из кармана план уровня, он расстелил его на соседнем сиденье.

Он ехал в сторону уменьшения номеров улиц. А, следовательно, все более удалялся от 92-й улицы, на которую после истории, услышанной от Газима, он непременно хотел взглянуть. Направление движения не имело принципиального значения, если поезд двигался по кольцу. Но, если все же у Города есть границы, то, доехав до 5-й улицы, поезд должен будет развернуться и двинуться в обратном направлении. Это в том случае, если верна карта, полученная Блумом сегодня от робота-привратника. Если же верить карте Газима, то конечной станцией линии монорельса в том направлении, куда он ехал, должна была стать 92-я улица.

Блум сложил карту и снова спрятал её в карман. В зависимости от того, до какой станции доедет поезд, можно будет понять, стоит ли придавать истории, которую пытался поведать ему умирающий старик, какое-то значение или же лучше попросту выкинуть её из головы. А карту… Блум усмехнулся. Карту Газима можно будет отдать Мейле, чтобы она могла продолжить свои теоретические изыскания, опираясь на опыт предыдущих поколений.

Станции следовали одна за другой. Прогоны между ними занимали 2–3 минуты. Блум сидел, вытянув ноги под расположенное впереди сиденье и сложив руки на груди. Он уже почти не прислушивался к названиям станций, которые то и дело хрипло выкрикивал голос откуда-то из-под самой крыши вагона. Взгляд Блума был устремлен за окно. Хотя там тоже не было абсолютно ничего интересного, – бесконечное чередование похожих одна на другую станций, перемежающихся темными промежутками, когда поезд шел по туннелю.

И вдруг на одной из станций Блум увидел человека.

Вскочив на ноги, Блум метнулся к окну. Прижав ладони к прохладному стеклу, он навалился на него с такой силой, словно намеревался выдавить окно и выброситься наружу.

Мужчина плотного телосложения, возрастом чуть постарше Блума, неподвижно стоял в глубине платформы, привалившись плечом к стене. Он был одет в серые широкие брюки и в такого же цвета френч, застегнутый на все пуговицы. Стоячий воротник френча плотно облегал широкую, плотную шею мужчины. На ногах у него были надеты крепкие тупоносые ботинки с широким рантом и на высокой шнуровке. Под мышкой мужчина держал какой-то продолговатый предмет, длиной около метра, помещенный в чехол из эрзац-кожи.

Поезд остановился у начала платформы. Голос под потолком невнятно пробубнил номер улицы, и двери вагонов открылись.

Незнакомец не спеша отлепил плечо от стены и уверенной, неторопливой походкой, не глядя по сторонам, направился к первому вагону. Войдя в вагон, он опустился на сиденье, подтянул брюки и положил сверток на колени. Поездка на поезде, похоже, была для него привычным занятием.

Блум кинулся к двери, собираясь перебежать в соседний вагон.

– Внимание! Следующая станция – «Сорок седьмая улица»!

Створки двери сомкнулись перед самым носом у Блума.

– Открой, черт возьми! – Блум с досадой хлопнул ладонью по толстому стеклу.

Естественно, никакой реакции на его слова не последовало. Автоматика, управляющая движением поездов монорельса, потому, должно быть, и не имела системы обратной связи с пассажирами, что, в противном случае, прихоти людей постоянно сбивали бы график движения поездов.

Поезд нырнул в темный туннель.

Схватившись обеими руками за стойку, Блум сполз по ней вниз и опустился на крайнее от двери сиденье.

Человек в соседнем вагоне сидел лицом вперед. Блуму было видно только его выставленное в проход колено и коротко остриженный квадратный затылок, по которому незнакомец то и дело проводил широкой ладонью с толстыми, словно бы укороченными на один сустав, пальцами.

Сказать, что Блум пребывал в растерянности и недоумении, – все равно, что ничего не сказать. Ну и денек выдался сегодня! Сначала на руках у Блума умирает самый старый житель Города, твердящий перед смертью о каком-то Разломе. А всего лишь час спустя Блум встречает человека, для которого поездка по линии монорельса, судя по всему, самое что ни на есть обычное дело… Что за тип такой?! Сидит себе спокойно и даже по сторонам не смотрит! Как будто каждый день этой же дорогой до места службы добирается!..

– Внимание! Станция – «Сорок седьмая улица»!

Блум рванулся к выходу.

Выпрыгнув на платформу, он оступился и едва не потерял равновесие. Взмахнув руками, словно пингвин крыльями, он все же устоял на ногах и, развернувшись на пятках, побежал к первому вагону, чтобы успеть запрыгнуть в него до того, как закроются двери.

– Внимание! Следующая станция – «Сорок шестая улица»!

Блум поймал руками скользнувшую в дверной проем створку и, придержав её, заскочил в вагон. Отпущенная створка с грохотом встала на свое место.

Сидевший в начале вагона человек чуть привстал и не спеша повернул голову.

– Добрый день, – Блум попытался сделать свою улыбку как можно более приветливой.

Но в этот момент поезд дернулся и, дабы не упасть, Блум вынужден был схватиться за стойку. Он чуть ни прикусил себе язык, и лицо его при этом исказила напряженно-уродливая гримаса, что явно не способствовало установлению непринужденно-дружеских отношений с незнакомцем.

Ни слова не произнося и не двигаясь с места, мужчина следил за тем, как, изворачиваясь, словно угорь на крючке, Блум отчаянно пытался вернуть свое тело в вертикальное положение.

Наконец Блуму удалось уверенно встать на ноги и, придерживаясь за поручни, он двинулся в сторону незнакомца, который по-прежнему никак не реагировал на его приближение. На лице мужчины, которому на вид можно было дать лет 45, застыло выражение холодной отрешенности от всего происходящего вокруг.

– Добрый день, – ещё раз поздоровался Блум, упав на сиденье напротив незнакомца. – Меня зовут Стили Блум.

Мужчина медленно окинул Блума тяжелым свинцовым взглядом, после чего его широкие губы едва заметно раздвинулись.

– Ну и что?

Голос у мужчины был низкий и глухой, идущий словно бы из самой глубины его широкой бочкообразной груди.

– Простите, – несколько смутился Блум. – Я просто решил, что, раз уж мы едем в одном направлении…

Пристальный немигающий взгляд случайного попутчика окончательно сбил Блума с толку, и он замолчал, отведя глаза в сторону.

– Тебе чего нужно, парень? – не очень-то приветливо пробасил незнакомец.

Ладонь его правой руки при этом скользнула по глянцевой искусственной коже чехла с непонятным предметом, который лежал у него на коленях.

– Ничего, – Блум порывисто поднялся на ноги, собираясь уйти.

Какого черта!.. Бежал, радуясь как мальчишка тому, что встретил человека… А тут тебе сразу: «Чего нужно?»… О чем можно разговаривать после этого?..

Вылетев из туннеля, поезд начал резко тормозить. Блум, не устояв на ногах, снова упал на сиденье. Левый угол губ незнакомца едва заметно дернулся вверх.

– Внимание! Станция – «Сорок шестая улица»!

– Куда едешь? – тяжелый взгляд незнакомца буквально придавил Блума к спинке сиденья.

В нем не было ни капли гипнотизма, только мощная, непоколебимая уверенность в себе.

– Да так… – неопределенно дернул плечом Блум. – Собственно, никуда… Просто хочу посмотреть Город.

– Так не бывает, – уверенно качнул головой из стороны в сторону мужчина.

– Что значит «не бывает»? – удивленно приподнял брови Блум.

– Если бы люди ездили из одного конца Города в другой просто так, от нечего делать, то весь поезд был бы набит пассажирами, – усмехнувшись, пояснил свою мысль собеседник Блума. – Для того, чтобы отправиться в путь, нужна очень веская причина.

– Но вы-то ведь тоже куда-то едете, – заметил Блум.

– Я – другое дело, – веско произнес мужчина и снова погладил предмет, лежавший у него на коленях.

Без лишних слов было понятно, что задавать дополнительные вопросы было бы пустой тратой времени, – он скажет только то, что сам сочтет нужным.

Однако в сознании Блума, как крючок, засели сказанные незнакомцем слова: «…из одного конца Города в другой».

– Вы, должно быть, часто ездите по линии монорельса?

– Ну, допустим.

Ответ был уклончивый, но Блуму показалось, что в прищуренных глазах попутчика мелькнула искорка интереса. Пользуясь моментом, Блум быстро достал из кармана лист с планом Города и развернул его перед собеседником.

– Как вам кажется, этот чертеж соответствует действительности?

Мужчина внимательно посмотрел на лист в руках Блума и утвердительно кивнул.

– Значит, конечной остановкой поезда будет Пятая улица? – спросил Блум.

– Шестая, – уточнил мужчина.

– Но на плане последней обозначена Пятая улица.

– Пятая улица сейчас закрыта.

– Закрыта?

– Там идет строительство.

– Строительство?

– Ты так и будешь все время повторять за мной последнее слово? – мужчина, сидевший напротив Блума, гулко хохотнул, по-видимому, сочтя свою незатейливую подначку верхом остроумия.

– Извините… Я просто никак не могу понять, что вы хотите сказать.

– По-моему, я довольно-таки ясно изъясняюсь. Конечная остановка поезда будет на Шестой улице. Пятая закрыта, потому что там сейчас идет строительство. Улица отстраивается заново. Теперь понимаешь?

– А что произошло? Почему приходится строить Пятую улицу заново?

Мужчина откинулся на спинку сиденья и посмотрел на Блума долгим внимательным взглядом. Руки его при этом по-прежнему придерживали продолговатый предмет, лежавший у него на коленях.

– Как, ты сказал, тебя зовут? – спросил он через минуту.

– Блум… Стили Блум.

– Что ты ищешь, Блум? – без обиняков спросил мужчина.

– Границу Города, – так же прямо ответил ему Блум. Какое-то время человек молча смотрел на Блума. Затем он широко улыбнулся и сказал:

– Зови меня Хантер, – и с гордостью добавил: – Это прозвище я сам придумал.

– Очень приятно, господин Хантер…

– Просто Хантер!

– Отлично… Хантер.

– Вот так, – удовлетворенно улыбнулся попутчик.

– Так что вы мне скажете, Хантер?

– Насчет чего?

– Насчет границы Города.

– А что именно ты хочешь знать?

– Вы знаете, где она проходит?

Хантер задумчиво посмотрел на Блума.

– Послушай, Блум, а ты, часом, не сумасшедший? – вполне серьезно поинтересовался он.

– Почему вы так решили? – обиженно сдвинул брови Блум.

– Да все нормальные люди ведь по домам сидят.

– А вы сами.

– Я тебе же сказал, что обо мне разговор особый, – сказал, как отрубил, Хантер.

Но Блум и не думал сдаваться.

– Ну, так давайте и поговорим об этом, – с вызовом произнес он. – Вы-то сами куда едете?

– Больно ты прыток, парень, – осадил его Хантер. – Когда придет время, тогда и узнаешь.

– Этого я тоже не понимаю, – огрызнулся Блум.

– Ты хочешь знать, где находится граница Города?

– Да.

– Я могу тебе её показать.

– Ну да?! – Блум от изумления даже рот приоткрыл.

– Вот тебе и «ну да», – усмехнулся Хантер.

– Так вы уже видели границу? – весь подался вперед Блум.

– Конечно, – солидно кивнул Хантер.

– И что там, за ней? – от нетерпения Блум с такой силой сжал кулаки, что ногти впились в ладони.

– Да как тебе сказать… – ногтем большого пальца Хантер задумчиво поскреб левую скулу. – .В общем-то, ничего особенного.

– Но вы были там?

– Где?

– За чертой Города?

Блуму показалось, что Хантер на мгновение растерялся.

– Нет…

– Ну, как же так! – с отчаянием всплеснул руками Блум. – Нет, это просто выше моего понимания! Быть у самой черты и не переступить ее!..

Хантер посмотрел на Блума едва ли не с сожалением.

– Горячишься, Блум, – сказал он, покусывая нижнюю губу. – Быть может, высшая мудрость как раз в том и заключается, чтобы заметить черту и остановиться перед ней.

– Ну, уж нет! – тряхнул головой Блум. – Я на границе не остановлюсь! Только покажите мне ее!

– Посмотрим.

Хантер, похоже, не имел ни малейшего желания вступать в спор на эту тему. Он снова принялся жевать свою нижнюю губу, время от времени посматривая в окно, словно ожидал увидеть там нечто новое.

– Но, в принципе, Город можно покинуть? – не пожелал оставить его в покое Блум.

– Не знаю, – недовольно буркнул Хантер.

– Но вы ведь видели границу…

– Я никогда не пытался выйти за нее. Я наоборот постоянно слежу за тем, чтобы граница не отрезала меня от Города.

– Разве такое возможно? – удивленно вскинул брови Блум.

– Все возможно, – уклончиво ответил Хантер.

– Так что же, выходит, граница Города не имеет постоянного местоположения?

– До поры до времени она находится на одном месте, а потом…

Хантер показал Блуму раскрытую ладонь левой руки, и дважды рубанул по ней ребром правой ладони, – сначала возле кончиков пальцев, а затем ближе к запястью.

– Граница перемещается скачком? – переведя взгляд с руки Хантера на его лицо, с откровенным недоверием спросил Блум.

– Точно, – кивнул Хантер.

– А спустя какое-то время она возвращается в прежнее положение?

– Нет. Продвигается дальше.

– Значит, Город все время уменьшается в размерах.

– Снова не угадал. Размеры Города все время остаются неизменными. Просто в то время, когда с одной стороны, – ладонью, поставленной вертикально, Хантер сделал указующий жест по направлению движения поезда, – граница откусывает от Города кусок, с другой стороны, – взмах ладонью в обратную сторону, к хвосту поезда, – появляется новая улица.

Слушая Хантера, Блум в задумчивости прикусил зубами ноготь на большом пальце левой руки.