Текст книги "Тело – зеркало души, или Синдром «умной собаки»"

Развитие мышечной системы и структуры тела

Гиперактивные дети значительно чаще – сухощавые по телосложению. В нашей практике мы также часто встречаем как высоких, так и низкорослых детей, проявляющих признаки гиперактивности. Их конституция связана, на наш взгляд, с общим напряжением мышечно-двигательной системы.

Мышцы детей, проявляющих гиперактивность, чрезмерно напряжены (сокращены) в результате преобладания в нервной системе процессов возбуждения. Гиперактивность обычно сопровождается склонностью мышц к хронической гипертонии (напряжению). Наиболее часто встречающиеся мышечные напряжения мы находим в области длиннейшей мышцы вдоль позвоночника, широчайших мышц спины, живота, икроножных мышц, мимических мышц лица. Напряжение в мышцах формируется в результате того, что мышечная система даже в нейтральной ситуации не способна к расслаблению. Для таких детей требуется правильная система работы, и в частности переобучение, или реабилитация реакций мышц с тем, чтобы они соответствовали природным законам расслабления и сокращения. Это переобучение должно быть направлено, с одной стороны, на обучение мышцы расслаблению (растягиванию, принятию естественной длины), а с другой – гармонизации ее сокращения и расслабления.

Причиной несбалансированной работы мышечной системы в определенном смысле является и неполное и поверхностное дыхание (грудное), использование задержанного типа дыхания, к которому человек обращается в ситуации стресса. Не случайно после активных физических упражнений они долго восстанавливают нормальное дыхание (не могут отдышаться).

Хроническое мышечное напряжение порождает у ребенка ощущение интервенции в его личное пространство и стремление защитить его. Это стремление в сочетании с преобладанием возбуждения в нервной системе дает эффект брызгов импульсивности. Все это, в свою очередь, постоянно активизируют задние, стволовые отделы мозга, ответственные за охранные рефлексы и реакцию борьбы и избегания. Чрезмерная активизация задних отделов мозга тормозит работу передних, причинно-обусловливающих. Вследствие этого ребенок не имеет времени для обдумывания и не видит адекватных вариантов поведения – он торопится. Узкая направленность на незначимые и краткодействующие цели, отвлечение на незначимые раздражители, высокая эмоциональная вовлеченность, а также отсутствие множественных выборов не дает ребенку возможности рассчитать последствия своих поступков.

У гиперактивного ребенка обычно сжаты челюсти и кисти рук. Работа мышц глаз дисгармонична: приводящие мышцы испытывают большее напряжение (глаза чрезмерно фокусированы), а латеральные мышцы, разводящие глаза, чрезмерно расслаблены. Это ведет к ослаблению периферического зрения и слабой оценке перспективы, а в более широком смысле – окружающей действительности. У детей в моменты выплескивания импульсивных реакций и поведения снижен порог болевой чувствительности. Это также является одной из причин того, что ребенок не может рассчитать силу и меру своих движений, в результате чего они кажутся рваными и угловатыми.

Развитие структуры мышц и позы тела у гиперактивного ребенка имеет тенденцию к наклону вперед. Центр тяжести тела, соответственно, также смещен вперед. Это замыкает порочный круг напряжения в теле и нестабильность в эмоциональной сфере. Чем более тело наклонено вперед, тем больше напрягаются мышцы и задерживается дыхание, тем больше активизируется реакция борьбы и избегания и нарастает импульсивность и двигательное беспокойство. Гиперактивный ребенок, в силу использования неадекватных защитных механизмов, обычно имеет проблемы с развитием измерения фокуса, ответственного за интеграцию переда и спины тела. Измерение фокуса ответственно за связь между концентрацией и распределением внимания, а также понимание.

У гиперактивных детей также наблюдается проблема неинтегрированности измерения центрации, или соотношения верхней (интеллект) и нижней частей (движение). В Образовательной Кинесиологии выявлено, что такие дети испытывают сложности в координировании мыслительных процессов и действий (поведения, поступков). Это приводит к торможению механизма интеграции мысли и действия, и поэтому они недостаточно организованы.

Координация движений

На первый взгляд с координацией и равновесием у них все в порядке. Однако как только вы попросите такого ребенка сделать что-нибудь медленно, например пошагать, перекрестно соединяя правую ногу с левой рукой, локоть к колену, то вы отметите, что он будет стараться делать это упражнение быстро и резко, чтобы сохранять равновесие, так как медленно выполнить его он практически не в состоянии. Преобладание импульсивных, рваных движений имеет физиологические причины – чрезмерную возбудимость.

Неинтегрированность базовых схем движений

У гиперактивных детей часто не интегрирован ряд базовых схем движений, а также внутриутробные и младенческие рефлексы. В частности, в своем двигательном развитии они перескакивают через такие этапы двигательного развития, как ползание и стояние при опоре на предметы (или при помощи взрослых). Это движения, которые способствуют установлению адекватных границ «я» личности ребенка и чувства защищенности. Поэтому очень важно учить детей закономерным движениям для полноценного освоения каждого этапа двигательного развития.

Чрезмерная активизация асимметричного и симметричного тонического рефлексов шеи в младенческом возрасте и их неинтегрированность в общей системе движений тела в более позднем возрасте является наиболее ранней причиной для формирования гиперактивности. В связи с этим мы предлагаем программы терапий по интеграции ранних динамических и позовых рефлексов в общую систему движений тела.

Гиперактивные проявления у ребенка можно снизить, используя движения и упражнения, предлагая приемы расслабления и сопротивления мышц. Такой вариант позволяет, с одной стороны, выпустить избыточную энергию, а с другой – направить ее на интеграцию системы тело – интеллект. Важно при этом демонстрировать принцип выполнения упражнений, сочетающих состояние напряжения и расслабления.

Движения с сопротивлением также способствуют интеграции измерений фокуса, центрации и латеральности.

Пример из практики

Гиперактивность

и задержка речевого развития

Мальчик Саша четырех с половиной лет практически не говорил. Он был вторым ребенком в семье, первой – девочка на два года старше. «Мама» и «папа» ему удавалось вполне хорошо, а вот с остальными словами были трудности. Мог только издавать некоторые звуки: «Ай!», «Ой!» и звуки, подобные мычанию.

Мальчик очень сообразительный, внимательный, любопытный и сверхподвижный. Знал цвета, предметы, умел считать, любил музыку. Слышал и понимал обращенную к нему речь. Врачами был диагностирован как не способный к обучению с задержкой психоречевого развития.

Родители его язык понимали и каким-то образом общались. Но все остальные ничего не могли разобрать. Родители уже потеряли надежду, что он будет говорить. Когда я начал с ним работать, то они не ждали, что их сын начнет говорить, а надеялись, что он хотя бы станет немного спокойнее, не таким подвижным.

У мальчика все мышцы, все тело было в гипертонусе, он был как один большой сгусток энергии, ни на минуту не останавливающийся. Ребенок был очень дискоординирован, равновесие, казалось, вообще ему не свойственно, особенно при выполнениимедленных движений. Во всем теле щекотка, во многих местах тела неприятные ощущения при прикосновении. Например, он вообще не позволял массировать уши, ни под каким предлогом. Поэтому первые наши встречи напоминали скорее забег легкоатлетов. Из часа работы по-настоящему работали только 5 – 10 минут, и это было достижение.

С первой встречи мы установили с ним хороший контакт. Ему понравилось со мной заниматься. Часто после работы со мной Саша значительно снижал свою активность, иногда даже засыпал во время работы. Через 4 – 5 занятий он уже имел первые успехи, появились новые слова, которые можно было различать и понимать. Кроме самого Саши я провел 2 или 3 специальных занятия с его мамой на предмет того, чтобы снять ее собственное напряжение и по возможности тот стресс, который она получила во время родов сына.

Проведя около 8 встреч, мы сделали перерыв на полтора месяца. За это время Саша достиг значительных успехов. Кроме того, в его лексиконе появилось больше слов, и в целом он тоже изменился – стал спокойным, усидчивым и уравновешенным по сравнению с тем, что было раньше. Потом снова стали работать еще в течение 7 встреч.

Когда мы завершали наши занятия, я как раз уезжал в детский лагерь в Польшу. Через две недели мне позвонила мама Саши и рассказала о том, что Саша начал говорить совершенно свободно и легко.

Случилось это очень интересно, так что сама мама была в большом удивлении. Она была дома с ним одна и мыла посуду. В этот момент она слышит, что кто-то говорит ей: «Мама, я хочу, чтобы ты мне приготовила сегодня на обед суп с фрикадельками, спагетти и кисель с булочкой» (шутка, но примерно так оно и было).

Мама просто сползла тихонечко по стенке. Потому что никогда раньше Саша не говорил так полно и понятно. С тех пор Саша стал говорить много и с удовольствием. Несмотря на уговоры врачей, ставивших ему серьезный диагноз, он пошел учиться в обычную школу. Саша хорошо учится, успешно изучает английский, даже с опережением программы. Его двигательное развитие также в полном порядке, он по-прежнему любит много бегать и прыгать, но теперь это целенаправленные и скоординированные движения.

Глава 6
Аутичные дети

Нарушение развития, называемое детским аутизмом, представляет собой очень тяжелое расстройство, которое начинается с младенчества (О.С. Никольская, Е.Р. Баенская, М.М. Либлинг, 1997). Оно встречается редко, однако, по свидетельству специалистов, число детей с аутизмом растет из года в год. Это нарушение развития характеризуется следующими тремя основными чертами.

• Во-первых, у таких детей наблюдается на рушение развития социальных отношений. Это проявляется в том, что младенец выглядит ко всему безучастным и долго не способен ощутить привязанность к родителям. Когда он становится старше, у него ни с кем не складываются дружеские отношения, а общение протекает в странной напыщенной манере.

• Во-вторых, у этих детей отмечается выраженное отставание в развитии, как в понимании, так и использовании речи. Приблизительно в половине случаев она вообще не развивается, но если речь все-таки возникает, то бывает обычно стереотипной, наполненной эхолаличными (т. е. повторяющимися) фразами и неправильно употребляемыми личными местоимениями.

• В-третьих, в поведении этих детей наблюдаются ритуалы и разнообразные действия принуди тельного характера. Это может проявляться в ношении с собой странных предметов, странных движениях пальцев, вычурных предпочтениях в еде (например, желании есть только теплые бутерброды) или исключительном интересе к цифрам и таблицам.

Этот синдром, так же как и гиперактивность (или гиперкинетический синдром), гораздо чаще встречается у мальчиков. Приблизительно в 75% случаев этому расстройству сопутствует умственная отсталость, а в случаях, когда общий уровень интеллекта аутичных детей является нормальным, у них часто отмечаются трудности, связанные с пониманием (О.С. Никольская, Е.Р. Баенская, М.М. Либлинг, 1997). Большинству детей с подобным нарушением необходимо специальное обучение, и лишь немногие с наименьшей степенью дефекта могут учиться в обыкновенной школе. Случаи полного выздоровления встречаются, к сожалению, не часто. Около половины из числа тех, чье интеллектуальное развитие соответствует норме, могут приспособиться к социальной среде и работать при условии значительного улучшения психического состояния.

Дети, у которых наряду с аутизмом наблюдается умственная отсталость (если их интеллектуальный коэффициент ниже 50 баллов), будут нуждаться в серьезной опеке и постоянном присмотре на протяжении всей жизни (О.С. Никольская, Е.Р. Баенская, М.М. Либлинг, 1997). У многих нормальных детей встречаются умеренные и преходящие эмоциональные нарушения, которые не должны вызывать беспокойства. Кроме того, существуют некоторые аспекты нормального развития, которые кажутся похожими на психические расстройства. Например, для двухлетних детей нормальным является проявление тревоги, вызванной разлукой с матерью, а страх тем ноты и животных – явление обычное для дошкольников. Часто у маленьких детей отмечаются периоды раздражительности и плохого настроения, а некоторые формы их поведения похожи на навязчивость и ритуалы. Например, играя, дети могут идти по тротуару, избегая наступать на трещины, или дотрагиваться до каждого второго дерева, или поднимать палочки перед проходящим мимо человеком. В этом поведении существует элемент, похожий на действие с целью предотвращения несчастного случая, который характерен для навязчивых и принудительных состояний. Однако это сходство чисто внешнее. В отличие от соответствующих симптомов расстройства психической деятельности эти ритуальные действия не сопровождаются ощущением принуждения, и ребенок не сопротивляется их выполнению. Такое поведение возникает как составная часть игры ребенка, а не как малоадаптивное средство снятия чрезмерной тревоги.

Основная помощь таким детям в рамках современных коррекционных подходов состоит в передаче им моторного стереотипа действия, движения, т. е., попросту говоря, мы манипулируем руками ребенка: вкладываем кисточку или карандаш в его руку и ею рисуем или пишем; поддерживаем и направляем обе его руки на занятиях лепкой, аппликацией и т. п. Вместе с тем все более широко известными становятся методы работы с дельфинами и ездой на лошадях, использующие принципы развития вестибулярной системы и межфункциональных сенсорных систем и телодвижений.

Признаки поведения детей, проявляющих аутизм:

• сенсорная ранимость и игнорирование стимула;

• парадоксальность ответа или сверхочарованность отдельными впечатлениями;

• затруднения в коммуникации и социализации (до глобальных нарушений);

• нарушение развития всех психических функций;

• нарушение пищевого поведения (ограниченное предпочтение какой-либо пищи);

• ослабление реакции самосохранения;

• отсутствие исследовательской активности;

• сниженный жизненный тонус;

• снижение порога дискомфорта в контактах с миром; болезненная реакция на обычные звук, свет, цвет или прикосновение и даже на общение глазами;

• тенденция надолго фиксироваться на неприятных впечатлениях, формировать жесткую отрицательную избирательность в контактах, создавать целую систему страхов, запретов, всевозможных ограничений;

• стереотипность;

• компенсаторная аутостимуляция, позволяющая ребенку повысить свой тонус и заглушить дискомфорт (воспроизведение одного и того же приятного впечатления);

• реакция ухода от направленных на него воздействий;

• сосредоточение на защите постоянства в окружающем микромире;

• нарушено формирование навыков бытовой адаптации, освоение обычных, необходимых для жизни действий с предметами;

• плохо развито подражание;

• слабое управление распределением мышечного тонуса;

• непроизвольность, хаотичность движений и действий;

• слабая координация движений, плохое усвоение их временной последовательности, недостаток развития кинестезической памяти и сознания.

Развитие мышечной системы и структуры тела

Трудности аутичного ребенка во многом обусловлены дефицитом или неправильным распределением мышечного тонуса и несбалансированностью механизмов движения. Дети с аутизмом также могут иметь недоразвитие структуры тела, что может вести к замедлению роста.

Мышцы детей, проявляющих аутизм, с одной стороны, чрезмерно напряжены (сокращены), а с другой – гипотоничны. Это связано с несбалансированностью между собой процессов возбуждения и торможения. Часто наблюдается гиперактивность мышц, особенно: спины в сочетании с гипотонусом мышц живота; рук в сочетании с гипотонусом задних разгибателей шеи; икроножной области в сочетании с гипотонусом четырехглавой; области челюсти. Вместе с тем у них наблюдается определенная специфика в напряжении мышц: она быстро сменяется расслаблением и снова переходит в напряжение. С возрастом такие реакции могут оформиться в устойчивые непроизвольные движения и стиль поведения. При наблюдении может возникнуть впечатление хаотичности, нецеленаправленности в работе мышечной системы. Поэтому требуется работа, успокаивающая спонтанные и хаотичные реакции мышц, приводящая тело ребенка в сбалансированное состояние.

Другая причина несбалансированной работы мышечной системы заключается в неполном, учащенном и поверхностном дыхании (грудном), использовании задержанного типа дыхания (с торможением на вдохе), к которому ребенок обращается в ситуации стресса.

Нестабильность мышечной работы и возможное отставание интеллектуального развития аутичного ребенка ведет к психофизическому эффекту ухода в свое личное, внутреннее пространство. С одной стороны, он «защищен», ибо глубоко ушел в свое пространство, а с другой – испытывает постоянную потребность внешнего управления им. Нестабильность работы мышц и задержанный тип дыхания постоянно активизируют задние, стволовые отделы мозга и этим отвлекают от возможности развития передних, причинно-обусловливающих отделов. Вследствие этого ребенок может оказаться в порочном круге отставания в развитии интеллектуальной, эмоциональной и физической сферы.

У такого ребенка обычно хаотично бегают глаза, то сжимаются, то расслабляются челюсти и кисти рук (словно он постоянно что-то проговаривает про себя). Хаотичное движение глаз ведет к ослаблению фокусного зрения, невозможности сосредоточить и, самое главное, удержать внимание, слабому осознанию и беспорядочному реагированию на значимые и незначимые раздражители, что затрудняет адекватный выбор.

У аутичного ребенка мышечная система преимущественно создает позы, наклоненные вперед (чрезмерное и в то же время неустойчивое, кратковременное сосредоточение внимания): он не умеет держать равновесие. Центр тяжести тела, соответственно, перемещается вперед, и, чтобы удержать позу тела, мозг дает команду подколенным сухожилиям и мышцам о необходимости напрячь все силы, чтобы выстоять. Такая ситуация чрезмерно активизирует защитную реакцию борьбы и избегания. Она в еще большей мере ведет к импульсивным движениям. Поэтому этим детям важно организовывать занятия по моторному развитию, акцентируя внимание на формировании у них способности к произвольной организации движений тела и развития кинестезического сознания. Высокая импульсивность на двигательном уровне как защита целостности физического тела снижает эмоциональную чувствительность ребенка. Чем более тело наклоняется вперед, тем больше напрягаются мышцы живота, спины и ног и задерживается дыхание, и тем больше нарастает потребность «быстро бежать». Аутичный ребенок обычно имеет проблемы с развитием практически всех измерений: латеральности (интеграция левой и правой сторон), центрации (интеграция верхней и нижней частей тела) и фокуса (интеграция переда и спины).

Координация движений

Дети с аутизмом нетвердо стоят на ногах, не скоординированы в процессе движений. У них может наблюдаться дисгармония и хаотичность в движениях из-за чрезмерного преобладания процессов возбуждения в нервной системе и частой смены этих процессов процессами торможения. Аутичному ребенку, как и любому другому, необходимы постоянные физические нагрузки для поддержания психофизического тонуса, снятия эмоционального напряжения и развития координации движений. Очень хорошо, если наряду со специальными занятиями физкультурой ребенок будет заниматься спортом. При этом родителям при выборе вида спортивных занятий необходимо учесть его трудности во взаимодействии с детьми и сложности с последовательностью произвольных движений.

Поэтому для начала стоит выбрать такие элементы легкой атлетики, как бег, лыжи, силовые упражнения (отжимания и т. п.). Очень хорошо, если ребенок получит возможность посещать бассейн под руководством тренера, учитывающего сложности его развития. В младшем подростковом возрасте тех ребят, которые уже имеют некоторую физическую подготовку, можно учить играть в футбол (конечно, начиная в небольшой компании знакомых детей и взрослых), отрабатывая при этом их навыки группового взаимодействия.

Развитие мелкой моторики. Сложность произвольного распределения мышечного тонуса сказывается и на ручной моторике аутичного ребенка. Здесь можно наблюдать необыкновенную ловкость непроизвольных движений, когда 2 – 3-летний ребенок быстро и аккуратно перелистывает страницы книжки, а ребенок постарше легко собирает сложные пазлы или узоры из мозаики. Но тот же ребенок становится удивительно неловким, когда ему надо сделать что-то по просьбе взрослого. Если мы пытаемся чему-то научить аутичного ребенка, например начинаем заниматься рисованием, его рука может стать настолько вялой, атоничной, что не удерживает карандаш или кисть, или, наоборот, с такой силой нажимает на карандаш, что на бумаге вместо рисунка получается дыра; если занимаемся лепкой, то оказывается, что ребенок не может самостоятельно скатать шарик или «колбаску», и т. п. Поэтому основная помощь должна состоять в передаче ему моторного стереотипа действия, движения, т. е. манипулирования руками ребенка: вкладываем кисточку или карандаш в его руку и рисуем или пишем. Многие действия, связанные с тонкой моторикой, формируются именно по такому образцу – обучению последовательным этапам движения путем манипулирования руками ребенка. Цель такого манипулирования – развитие кинестезической памяти и сознания.

Неинтегрированность базовых схем движений

У аутичных детей не интегрирован ряд базовых схем движений, а также внутриутробных и младенческих рефлексов. В каждом случае эта неинтегрированность носит индивидуальный характер. Чаще всего эти дети в своем двигательном развитии запаздывают с переходом на следующий этап (позже начинают ползать, ходить и пр.). Отставание сочетается у них с обостренным ощущением собственного личного пространства. Поэтому очень важно работать над коррекцией двигательного развития этих детей. У аутичных детей часто наблюдается задержанное развитие рефлекса установки головы, поэтому их зрительный выбор и переключение внимания – хаотичны. Несбалансированным оказывается ряд младенческих рефлексов: хватательный, ползательный, автоматической ходьбы по Томасу, опорности рук и др. Переутружденным оказывается рефлекс по Павлову: «Что такое?» Рефлекс Моро чаще всего не интегрирован в общую систему движений тела и «заторможен» на его второй стадии (задержка на позиции закрытия центра тела после первой его стадии). В связи с такой картиной очень важно в основу работы положить принцип интеграции младенческих рефлексов в общую систему телодвижений ребенка.

Импульсивные, непроизвольные проявления у ребенка можно снизить, используя движения и упражнения, предлагая приемы сопротивления и расслабления мышц. Такой вариант позволяет, с одной стороны, сосредоточить сознание на правилах и последовательности движений (формирование кинестезического осознания), а с другой – направить ее на интеграцию системы тело – интеллект. Важно при этом демонстрировать принцип выполнения упражнений через совместное повторение – «манипулирование».

Движения с сопротивлением также способствуют интеграции измерений латеральности и фокуса. Другим важным моментом является активизация всех возможных каналов восприятия ребенка, что позволяет им гармонизировать и ритмировать свое восприятие, мышление и деятельность, способствует расширению и углублению связей «я» ребенка с окружающими.

Примеры из практики во время выездных лагерей

Мама для сына

На прием пришли мама с сыном. Мальчику четырех лет ставили диагнозы аутизм и эписиндром. Мама была очень встревожена, она очень переживала за сына. Он не проявлял к ней внимания и вспоминал о ней только тогда, когда она была ему нужна, чтобы поесть, попить и т. д.

Мальчик мог спокойно пойти или побежать, куда он хотел. Женщина воспитывала его одна со своей мамой. Они приложили много усилий, для того чтобы помочь мальчику, и выкладывались на полную катушку. Так прямо и говорили, что отдали ему свою жизнь, практически забыв о себе и своих потребностях. Мама работала, и днем с ребенком сидела бабушка. У мамы хватало времени только на работу и сына, она вся была в нем, в его проблеме, в болезни.

Обычно они с сыном 2 – 3 раза в год ездили в реабилитационные лагеря для детей с подобными диагнозами. Также проходили обычное лечение, которое определяют врачи в подобных случаях.

Реабилитация и лечение помогали этому мальчику на физическом уровне. Все усилия врачей и других специалистов были направлены только на самого ребенка, на его болезнь. Его мама воспринималась как бы отдельно от ребенка, что конечно же не способствовало установлению правильных связей с сыном. Не учитывалось психологическое состояние мамы и бабушки.

Во время нашей беседы его мама отметила, что ей очень хотелось, чтобы сын приходил к ней, обнимал ее, что-то по-своему говорил с ней, рассказывал. Ей хотелось, чтобы он замечал ее, чтобы она могла почувствовать его. Пусть была бы хоть какая-нибудь реакция с его стороны, чтобы она могла понять, что он знает и понимает, что у него есть мама.

Но ничего подобного не происходило. Мальчик все время был в своем мире. Женщина надеялась, что со временем потихоньку что-то будет исправляться и меняться. Но никаких изменений пока не наступало.

Когда я в первый раз встретился с ними, я отметил, что она чрезмерно привязана к сыну. Правда, у нее для этого были все объективные причины. И тем не менее в процессе нашей работы я обратил ее внимание на то, что она часто бывает буквально растворена в сыне, что чрезмерно погружается в него, так что ее самой не остается.

Мы побеседовали с ней на предмет того, насколько важно для ребенка, чтобы его родители чувствовали себя хорошо, чтобы они были здоровы, чтобы могли себе позволить заниматься собой.

Она ответила, что, наверное, это важно, но более важным является то, насколько они заботятся о ребенке. А то, в каком она состоянии и настроении, не имеет определяющего влияния на развитие ее сына. Поначалу ей казалось, что между ее состоянием и состоянием сына нет такой зависимости и взаимовлияния. Постепенно она стала прислушиваться к себе, к своим чувствам и ощущениям, к тому, что происходит в ее жизни помимо работы и лечения сына.

Постепенно женщина стала отмечать, что такая зависимость есть, и она очень сильная. Особенно это стало для нееочевидно после одного случая, который произошел с ней после нашего первого разговора. Когда она пришла в свой номер, то подумала, что уже не помнит, когда она что-то делала для себя. Конечно, она устраивала себе отдых время от времени, пыталась отключиться от постоянных забот и тревог. Но это было искусственное отключение, без осознавания, что она хочет по-настоящему, без понимания своих потребностей и чувств. И через некоторое время ее напряженное состояние возвращалось.

Страхи и тревоги на самом деле не отпускали ее. Она была слишком погружена в своего сына. И своей заботой уже начинала мешать ему.

Как только женщина поняла это, как только она подумала, что для ее ребенка важно то, в каком состоянии она находится рядом с ним, грустная или веселая, уставшая или отдохнувшая, она почувствовала, что для них обоих важно, чтобы она могла побыть с собой, со своими чувствами и желаниями. Чтобы она могла заботиться о сыне так же, как и о себе, что его потребности стоят ровно столько же, сколько и ее.

Она решила, что будет уделять каждый день время для себя. Будет больше бывать сама с собой.

Буквально через два дня, когда они с сыном были в номере, он вдруг ни с того ни с сего подошел к ней, забрался на колени и обнял. Он сделал это первый раз за всю свою жизнь. Первым ее порывом было прижать его к себе и как можно дольше оставаться в таком положении. Но потом она решила, что сын должен сам определить, сколько он хочет посидеть у нее. Она просто насаждалась текущим моментом, не стремилась специально его продлить, хотя очень хотелось.

Эта женщина потом рассказала мне, что она впервые почувствовала своего сына, поняла, что он знает о ней, что он любит ее.

С тех пор их отношения уже были совершенно другие. И самое главное, эта женщина, занявшись собой, помогла своему сыну стать ближе к ней. Отпустив, она обрела его вновь.

Сверхактивный мальчик

Мальчик 6 лет не говорил. Он слышал и понимал обращенную к нему речь, но мог издавать только отдельные звуки. Очень активный и напряженный, он был как пружина с большим заводом и своей активностью сильно утомлял родителей. Любил массаж, занятия с педагогами и реабилитологами. Приводя к специалисту на занятия, родители оставляли его одного, и он очень хорошо себя чувствовал без них. В первую встречу мне было очень трудно с ним работать: новый кабинет, предметы, запахи и т. д. Мальчик никак не мог успокоиться и остановиться, он все время был в движении и все время норовил что-то потрогать, погладить, попробовать.

В какой-то момент он остановился, и мне удалось прикоснуться к нему, потом мы присели на пол. Я ничего не стал делать специально, а только ждал, когда он почувствует себя спокойнее. И вот он вздохнул, расслабился, и тогда я рассказал ему, чем мы будем с ним заниматься. Я сказал это вслух и про себя. Тот, кто работал с аутистами, знает, что их мир совсем не похож на наш. И что бывает очень нелегко найти туда тропинку и тем более пройти по ней до конца. Я шел за ним, я тихо наблюдал и прислушивался. Он доверился, расслабился еще больше и прислонился ко мне спиной. Мы сидели на полу, он прислонился к моему животу своей спиной. Я потихоньку обследовал, где и какие у него есть напряжения в теле. Понемногу стал работать с теми местами, которые были доступны: плечи, руки, бедра. Когда мы дошли до грудной клетки, мне вдруг захотелось издавать звуки, примерно такие, как мычание, ворчание и припевание, похожее на пение шаманов. Я выдумывал разные звуки, высокие и низкие, протяжные и короткие, пока не нашел то, что было надо. Я гудел и шумел и продолжал делать специальные техники для расслабления. Через некоторое время мальчик заснул и проспал так до конца занятия. Так, сонного, я и вынес его к родителям, правда, оказавшись в родных руках, он тут же проснулся и побежал. Родители были удивлены тем, что он заснул, потому что раньше днем он никогда не засыпал, тем более на занятиях.

Теперь на наших встречах я начинал издавать разные звуки, мальчик засыпал, и я мог как следует поработать с ним. И каждый раз сонного выносил к родителям. Впоследствии родители отметили, что мальчик в целом стал спокойнее, более собранным, у него уменьшилось количество страхов и тревог. Самый замечательный подарок все получили через два месяца: мальчик заговорил.