Текст книги "Грамляне"

Глава 32

(В которой Темар и его друзья едут на ярмарку на самом необыкновенном поезде.)

– Вставай лежебока! Опоздаешь на поезд, пропустишь фестиваль уличных музыкантов, не сходишь на спектакль театра марионеток и не выиграешь на ярмарке магический амулет. – Иногда Друг был большой занудой и точно стал бы победителем на чемпионате по пусканию в глаза солнечных зайчиков.

Пришлось вставать, хотя сильно хотелось спать после вчерашнего путешествия. Отчаянно зевая и ругая про себя заботливую «няньку» в лице Дома Темар потопал умываться. Через пять минут он уже завтракал неизменным земляничным пирогом с молоком.

Поезд отходил от южных ворот, поэтому идти было не далеко. Не спеша Темар оделся и опять в новую одежду. Похоже Друг мог экипировать его на все случаи жизни. Вскоре Темар медленно шагал на юг вместе с другими учениками и преподавателями. На этот раз он пришёл первым и встал в сторонке, поджидая друзей. Вот и Геран на месте, а Чару опять не видно, даже вдалеке. Перед ними остановился учитель Грум:

– Здравствуйте дети. На ярмарку? Я вот тоже решил проветриться, знаете ли месяц не выходил из академии. Мне должны привезти новые книги из Хрустальных Гор. Может у гномов найдётся что-нибудь новенькое. Это хитрецы умудряются тысячелетиями хранить свои секреты. Ещё букинист обещал новые книги к фестивалю аж с Драконьих Островов. М… да. Учитель о чём-то задумался и кивнув удалился. Чара появилась чуть ли не последней в ручейке спешащих на поезд жителей академии. Геран ничего не сказал, только покачал укоризненно головой, на что Чара фыркнула и гордо вздёрнула вверх облезлый носик. Друзья вышли за забор и увидели самый необычный поезд, впрочем таковым он был для Темара, поскольку ничего подобного он до сих пор не видел, а у грамлян техника была хорошо развита. Железную руду возили вагонетки по железной дороге, а горняков – специальные удобные вагоны. В качестве локомотива использовался паровоз, в котором пар получался под воздействием греющих камней. Этот же поезд не имел ни локомотива впереди, ни отдельных вагонов. Перед ошарашенным Темаром находилось что-то вроде огромной гусеницы, стоящей на обычной, не очень ровной и пыльной дороге; ни колёс, ни ног снизу видно не было. Со стороны академии в этой «кишке» были открыты проёмы, в которых виднелись ученики, сидящие вдоль стен. Вся «гусеница» ритмично подрагивала и по сегментированной поверхности пробегали волны от головы к хвосту, или наоборот от хвоста к голове. Оба конца поезда не отличались друг от друга.

– Он что, живой? – Тихо спросил Темар у Герана.

– В некотором роде да, примерно как если считать, что Дом разумен; здесь вообще-то вряд ли уместны какие-либо аналогии. – Явно повторяя чьё-то объяснение ответил Геран.

– А где у него колёса? – Продолжил расспросы Темар, заходя в «гусеницу» вслед за Чарой и Гераном.

– У него нет колёс и ног тоже нет. Он передвигается удлиняя и сокращая поверхность своего тела, причём не всю сразу а по частям, примерно как червяк, только внутренняя поверхность, где расположены люди остаётся неподвижной. Что-то вроде поверхностной мускулатуры покрытой износостойкими упругими выдвижными чешуйками… Давай садись сейчас тронемся. – Геран уселся на свободное место, рядом с Чарой жестом приглашая Темара.

Раздался пронзительный гудок, проём через который заходили внутрь пассажиры просто сомкнулся, как будто его и не было. Подождав немного Темар спросил:

– А когда поедем?

– Вот чудак! Да мы уже несёмся со скоростью в три раза большей, чем верхом на самой быстроногой лошади. – Ответил Геран.

Темар бы ни за что в это не поверил. Мягкая, упругая поверхность на которой он сидел не качнулась ни разу, как будто он сидел дома на мягком диване. Чара усмехнулась и ткнула пальчиком в стенку между ними. Велюровая поверхность разошлась на уровне головы, откуда сразу ощутимо задуло.

– Смотри. – Сказала она.

За неким подобием небольшого окна, появившегося в стене мелькали поля, рощи и перелески, проносились стоящие вдалеке посёлки, пасущиеся стада и всё это с немыслимой скоростью. У Темара закружилась голова.

– Закрой пожалуйста. – Попросил он.

Чара двинула пальцем над окном сверху вниз и оно моментально заросло.

– Скоро приедем. Держись рядом. На ярмарке такая толкучка, что запросто можно потеряться. Если что, подойди к любому стражнику и попроси помощи. Они не откажут, но монету возьмут. И следи за кошельком, он же у тебя не замагичен от воров? – Инструктировал Геран. Он вообще любил воображать и строить из себя умника. Как трогались с места и разгонялись, Темар не почувствовал, а вот торможение было ощутимым, его даже слегка прижало к Чаре, что заставило его покраснеть и извиниться, хотя сердце при этом забилось почему-то в два раза чаще, когда он через тонкую ткань ощутил её плечо.

Тут открылись «двери», но теперь с другой стороны и пассажиры потянулись к выходу.

Перед друзьями было поле, сплошь заставленное телегами и фургонами, с проходами между ними, ведущими к открытым нараспашку воротам в город. Вдоль дороги сидели торговцы, разложив немудрёный товар, прямо в придорожной пыли. Поток пассажиров не останавливаясь тёк через ворота, постепенно разбиваясь на ручейки, пока не превратился в обычное движение по улице города в праздник.

– Куда мы теперь? – Спросила Чара, крутя головой по сторонам.

– В магазин амулетов. Нужно купить часы Пуру, пока не забыли. На ярмарку и фестиваль всегда успеем. – Геран показал на вывеску с изображённым на ней глазом, в обрамлении ветвей непонятного растения с листьями и плодами, и перекрещенными молотом и заступом снизу. Зайдя внутрь, друзья попали в полумрак небольшого прохладного помещения, в котором Темар после яркого дня не сразу рассмотрел прилавок с разложенными на нём предметами и коротышку, невероятной для его роста ширины. Если в высоту он был меньше полутора метров, то в плечах точно больше метра. На заросшем густой бородой до самых бровей лице поблёскивали внимательные глаза. На голове красовался шерстяной колпак с поникшей верхушкой, украшенной кисточкой.

– Что интересует учеников славной школы академии магии? – Густым басом проорал коротышка так, что Темар вздрогнул.

– Есть перезаряжаемые амулеты пяти стихий со значительной скидкой в честь фестиваля. Всего девятьсот девяносто девять монет. Как от сердца отрываю, только ради таких уважаемых покупателей я готов торговать сегодня себе в убыток. – Гном, а это был без сомнений он, простёр руки вверх, как бы призывая богов в свидетели своего безрассудства, продолжая терзать слух раскатами громоподобного голоса.

– Нам бы часы посмотреть. – Сказал Геран, придавленный таким натиском.

– Пожалуйста, лучшие часы во всём королевстве. Только что прибыли вечерней лошадью прямо от лучших мастеров Хрустальных Гор, специальная партия для фестиваля, всего пять монет. Я ещё вчера продавал по десять, но вам я отдаю их просто даром! – Гном орал всё громче и громче, доставая из под прилавка небольшую коробочку, покрытую замысловатым узором.

– Но всегда часы стоили две монеты! – Чара тряхнула головой так, что косички угрожающе подпрыгнули вверх.

– Что вы, что вы; да я заплатил за них по четыре с половиной, а стоимость охраны в пути, а лошади, а фургон? Они мне обошлись в шесть, но исключительно ради таких выдающихся учеников славной на весь обитаемый мир школы академии, я теряю на таком ходовом товаре, который уходит по десять, как горячие пирожки. Бедные мои детки, скоро им нечего будет кушать с таким неразумным папой. – Гном орал так, что дребезжали стёкла в небольшом окне.

После пятнадцати минут ожесточённого торга, гном отдал часы за две монеты. Выглядел он при этом весьма довольным. Чара ещё взяла несколько ленточек, после чего торговец проводил детей до дверей, желая им всем мыслимых и немыслимых благ.

– И что мне с этим делать? – Спросил Темар, рассматривая горошину, у себя в руке.

– Глотай. – Ответили ему Геран и Чара.

Темару ничего не оставалось как проглотить горошину. Внимательно прислушавшись к ощущениям он не нашёл ничего необычного.

Вдалеке начали бить большие часы на башне. «Десять часов.» – Подумал Темар и остановился, считая удары. Точно десять. Здорово!

– Пур, что встал? – Обернулся к нему Геран.

Темар помотал головой, рассмеялся и бросился догонять друзей.

Глава 33

(В которой взрослые закончив дела в Балу отправляются дальше.)

Сильная боль в руке привела меня в чувство. Я лежал на огромной кровати, укрытый одеялом; скосив взгляд увидел дремлющего на кресле Бука, разодетого в роскошные наряды.

– Эй! Проспишь бесплатную раздачу пива в день примирения. – Позвал я друга.

Бук вздрогнул, подскочил и завопил:

– Он очнулся! Ура, он очнулся!

Старый друг подошёл ко мне и прошептал:

– Как же ты меня напугал! Ты был совсем как мёртвый. Спасибо целителю, который намазал рану какой-то мазью и влил тебе в рот микстуру и просил молиться всем Богам сразу. – Тараторил Бук.

Дверь распахнулась и вошёл Турал, тут же вставший на одно колено, почтительно склонив голову.

– Встань и расскажи чем всё закончилось. – Сказал я.

– Как только с маршалом Ганденом было покончено, пожиратели сняли осаду и больше их никто не видел. Оставшиеся в живых жители захваченных ранее королевств приходят в себя. Зомбированные ничего не помнят с момента попадания под влияние пожирателей. Самозванец Клинт таинственным образом исчез, хотя все его прихвостни сидят в темнице и ждут суда. Народ требует возвести на трон потомка Отца-Дракона и Рыцаря Достоинства Гука Непобедимого. Орден Отца-Дракона просит утвердить нового магистра. Вся наша знать, а также посланники ближайших королевств собралась во дворце и ждут приёма. Прямых наследников трона нет; Покойный Гремал Второй был бездетным.

– А кто должен был унаследовать корону? – Спросил я, стиснув зубы. Проклятая рана горела огнём и пульсировала болью, которую терпеть можно было лишь собрав всё мужество в кулак.

– Герцог Арак Друдон скорее всего. Это решат самые влиятельные дома Балу на общем совете. – Пожал плечами Турал.

– Что он из себя представляет как человек и какой из него будет король. – Продолжал я расспросы.

– Пожалуй лучше кандидатуры не сыскать. – ответил Турал.

– Сколько я тут валяюсь? – Вопрос назрел после того, как я нащупал прилично отросшую бороду.

– Почти десять дней. Я послал за лекарем, а пока может поешь, на тебя страшно смотреть. – Сказал Бук.

– Есть не хочу, а вот глоток вина пожалуй не повредит. Целитель по этому поводу ничего не сказал? – Спросил я, прислушиваясь к своему организму.

Странно, но истощённым я себя не ощущал, если бы не боль, то можно было считать себя совершенно здоровым. Я сел, немного закружилась голова, но вскоре это прошло. Бук подал мне с шутовским поклоном серебряный кубок с вином:

– Откушайте Ваше будущее Величество!

– Маршал Турал Ипсихон. Схватить шута и всыпать ему на площади десять, нет пятнадцать плетей! – Я указал пальцем на Бука.

Наш бравый капитан положил руку на эфес и сделав зверское лицо прорычал:

– Именем короля… – Тут он поперхнулся и прокашлявшись расхохотался вместе с нами. Приняв кубок и сделав глоток я почувствовал себя готовым к дальнейшим действиям. Медленно поднялся и подошёл к огромному зеркалу возле одной из стен. Да, тот ещё видок! На меня смотрел желтушный человек с запавшими глазами, заросший многодневной щетиной и с седой прядью на темени, одетый в длинную просторную белую рубаху.

– А где колыбель? – Поинтересовался я.

– Она в святилище. Дверь тщательно охраняют два пограничника и два монаха ордена. – Ответил Бук.

– Тогда дайте что-нибудь из одежды. Я хочу побыстрее разобраться с трононаследованием. – Заявил я отворачиваясь от зеркала.

В дверь негромко постучали и в комнату зашёл тщедушный человек с большой сумкой в руках в сопровождении стражника, которого Турал отправил назад взмахом руки. В спальне сразу запахло травами и тем непонятным запахом, сопровождающим любого лекаря.

– Отлично, мы уже встали, очень хорошо. – Бодро бормотал знахарь. Не теряя времени он достал из сумки несколько флаконов, мешочков и рулон бинтов.

– Сейчас сделаем перевязку и посмотрим. Сильно болит? – Преувеличенно участливо спросил он, заглядывая мне в глаза:

– Если будет невмочь терпеть, то выпейте пилюлю из этого пузырька, но не увлекайтесь, потом без них жить не сможете. Это на самый крайний случай. Теперь садитесь.

Он быстро размотал бинт. Рука выглядела ужасно. Простой порез превратился в багрово-синий валик опухших тканей окружающий заполненную жёлтой пеной рану. Подложив ванночку лекарь залил руку сильно пахнущей и сразу вспенившейся жидкостью, которая вытеснила жёлтую пену. Замазав рану мазью он туго замотал руку бинтом и убрал все причиндалы назад в сумку. Уже уходя он повернулся и сказал:

– Такие раны очень долго не затягиваются, если вообще заживают. Обратитесь к отшельнице Мудре, если она не справиться, то в этом мире вам никто не поможет.

С поклоном целитель покинул покои.

– Ты знаешь отшельницу? – Спросил я Турала.

– Да, она живёт недалеко в седловине и говорят промышляет колдовством. Но она принимает не всех и может просто не разговаривать, пока незваный посетитель не уйдёт. – Ответил Турал.

– Давай зови всех в зал совета, а я пока оденусь. Бук помоги. – Мне хотелось побыстрее закончить со свалившимися на голову государственными проблемами, совершенно мне не нужными. Нарядившись не менее пышно, чем был одет Бук, я пошёл на приём. Знать, громко гомонившая до моего появления тут же затихла, когда мы вошли. Все встали и довольно глубоко поклонились, не ограничившись просто кивком. Я сел рядом с Туралом, а справа примостился Бук. Один из дворян остался стоять и сказал:

– Я герцог Арак Друдон и мне поручено от имени самых авторитетных домов Балу предложить вам Гук Непобедимый, принять корону и подданных под свою защиту. Мы все готовы присягнуть новому королю Балу – Гуку Непобедимому.

Все встали и склонили головы.

– Спасибо за доверие. – ответил я:

– Но я не принадлежу этому миру и должен покинуть его. Поэтому вынужден отказаться и рекомендую короноваться самому достойному из присутствующих. Мне кажется, что это вы, уважаемый герцог, раз вам доверили выступать от имени всех и поэтому я рекомендую совету поддержать кандидатуру герцога Арака Друдона. – Закончил я свою речь и сел на место.

– Ура новому королю, Араку Первому! – сказал, вставая Турал.

– Ура, Ура, Ура! – Все встали.

Коронацию назначили на следующий день, а сейчас мы перешли в зал приёмов на праздничный пир, где все речи звучали в честь победителей и нового короля. Рука болела уже не так сильно, терпеть можно. Мы с Буком ушли глубокой ночью, когда я начал поминутно зевать, рискуя вывихнуть себе челюсть. А на рассвете вместе с Туралом мы скакали по тропе, ведущей к седловине, сплошь заросшей лесом. По словам капитана, которого герцог обещал произвести в полковники и назначить командующим войсками гарнизона, ехать тут было не далеко, не больше получаса.

Вскоре мы добрались до большой поляны с расположенным на ней избой, собранной из цельных брёвен и струящимся из трубы дымом. К нам подбежали три молчаливые собаки и убежали за дом держа хвосты как палки и не поворачивая голов. Да это же волки! Странно что лошади на них никак не отреагировали, а уж они чувствуют этих серых разбойников издалека. Спешившись и привязав коней к поперечной жерди, покоящейся на двух столбах мы собрались было подойти к двери, как та распахнулась и нашим взорам предстала отшельница. Я всегда считал, что это обязательно нечесаная старуха, ненавидящая весь мир, а особей мужского пола особенно. А тут бездонные серо-зелёные глаза, в которых легко можно утонуть навсегда, струящиеся по открытым плечам пышные каштановые волосы. Простая женская расшитая рубаха и просторная юбка не могли скрыть потрясающую фигуру молодой женщины. Деревянные башмаки ничуть не портили точеные аристократические ноги.

– Ты заходи. – Она ткнула пальцем в мою сторону:

– А вы ждите там, где стоите. – Кивнула моим товарищам и зашла в дом походкой королевы. Я махнул товарищам рукой и переступив порог, попал в небольшую комнатку с печкой, на которой что-то булькало в котелке.

– Когда эта бурда увариться, будешь пить по рюмке на ночь и промывать рану по утрам. Возьми одень этот браслет и больше его никогда не снимай, иначе рана снова откроется. – Мелодичным голосом пропела хозяйка, протянув мне сплетенный из волос невзрачный ремешок с серебряной застёжкой.

– А ты мне оставишь свой кинжал, не эту бутафорию, а настоящий, из другого мира. – Она пренебрежительно кивнула на усеянный драгоценными камнями местный кинжал, висящий у меня на поясе.

Пришлось достать и отдать свой грамлянский, дорогой мне как память клинок, который почему-то остался со мной при переходе в этот мир. Отшельница перелила варево в большую стеклянную бутыль, тщательно закупорив её деревянной пробкой и пошептала что-то над ней, отчего пробка тускло засветилась на секунду, затем передала ёмкость мне сказав:

– Теперь уходи король. Твоё время заканчивается, скоро ты покинешь этот мир навсегда. – Отшельница отвернулась и плечи её задрожали.

Я шагнул было к ней, но она прокричала:

– Уходи быстрее!

Мне ничего другого не оставалось. как повернуться и уйти, держа в руках бутылку и короткий волосяной ремешок с застёжкой. Всю дорогу назад я пребывал в глубокой задумчивости. Видя моё состояние Бук с Туралом молчали. На коронации я всё не мог выкинуть из головы образ отшельницы в простой крестьянской одежде и статью королевы, запросто говорящей о чужих мирах и приручившей стаю волков. По окончании церемонии я прихватил сумку с мазью лекаря и дарами отшельницы, подозвал Бука и попросил Турала отвести нас в святилище. Попав внутрь я взял колыбель в руки и сразу на месте постамента для регалий полыхнул малиновым светом портал. Почему-то я был уверен, что так и будет. Махнув рукой на прощание Туралу, я первым шагнул в пылающий коридор.

Глава 34

(В которой дети идут на представление втроём, а выходят из цирка вдвоём.)

Чем ближе дети подходили к рыночной площади, тем больше празднично одетых горожан двигалось в попутном направлении, многие гуляли всем семейством и вскоре ребят подхватил людской поток, стремящийся в одну сторону – к доносящемуся гомону многотысячной толпы, через который прорывались звуки музыки, и даже голоса наиболее сильных певцов. Нашим героям пришлось даже взяться за руки, чтобы зеваки не оттеснили их друг от друга.

Темар крутил головой во все стороны, пытаясь охватить всё это разнообразие. А посмотреть было на что. Разноцветные карусели, клоуны, бродячие театры, фокусники и жонглёры; тут и там дымились огромные жаровни, источая ароматы жареного мяса, множество бочек с пивом и вином пользовались повышенным вниманием как нищих клянчивших стаканчик, так и почтенных отцов семейств.

Целью путешествия оказалась палатка, у которой толпились ученики школы при академии магии. Протиснувшись к прилавку Геран купил два билетика лотереи за четыре монеты, а Чара – один. Поколебавшись Темар взял два.

– Теперь пошли на представление, как раз люди выходят из шапито, значит скоро начнётся новое. – Сказала Чара, увлекая ребят за собой.

– Может сначала посмотрим на выступления певцов на фестивале? – Предложил Геран.

– Сначала цирк, а потом фестиваль, мы спокойно успеем до финала конкурса и объявления победителей лотереи. – Тряхнув косичками решительно заявила Чара.

– А почему так мало местных жителей покупает билеты лотереи, а наши ученики почти все? – Спросил Темар.

– Потому что главный приз это подзаряжаемый амулет пяти стихий. Если ты не маг, то это просто безделушка, которую к тому же тяжело продать. – Пояснил Геран.

– Местные в основном делают ставки на победу певцов. Главный приз кстати часто получается больше тысячи монет!

Когда дети подошли к цирку-шапито к ним привязался какой-то нищий и начал клянчить монетку, дёргая покрытыми струпьями руками за полы курток.

– Ой-ё-ёй. – Раздался детский крик за спиной Герана. Незнакомый мальчишка тряс обожженной рукой, по чумазому лицу текли слёзы.

– Не лезь в чужой карман! – Сказал ему наставительно Геран и мальчишка тут же затерялся в толпе. Нищий тоже куда-то пропал. Дети купили билеты на первые ряды и прошли на представление, которое уже начиналось. Среди зрителей добрую половину составляли ученики школы магии и среди них Темар узнал Твара с прихвостнями, которые смотрели на них с первого ряда противоположной стороны арены. Представление Темару понравилось: клоуны были смешные, жонглёры виртуозны, акробаты проворны и не раз заставляли публику охать от страха, дрессировщики смело входили в клетку к страшным хищникам. Наконец настал черёд фокусника-мага. Что он вытворял с разнообразными предметами это тема для отдельного разговора, проще сказать, что на арене происходили настоящие чудеса. Вот чародей, вызывая желающих из публики, указал на Темара:

– Например вы молодой человек.

Темар переглянулся с друзьями, пожал плечами и вышел на сцену, где был помещён в маленькую кабинку, закрытую шторкой. Когда шторку открыли, то вместо Темара Геран с Чарой увидели улыбающуюся девушку в блестящем купальнике. По окончании представления, когда все зрители потянулись к выходу, дети пробились к конферансье и спросили:

– А где наш товарищ, тот, что исчез из кабинки?

Конферансье пожал плечами и вызвал фокусника из-за кулис.

– Что случилось молодые люди? – Поинтересовался маг.

– Куда делся наш товарищ? – Спросил Геран.

– Как, разве он не вернулся к вам через чёрный вход? Странно. Но я уверяю вас, что с мальчиком ничего не могло случиться, наверное он ждёт вас на улице. Тем более, что он сам заплатил, чтобы его вызвали. Ко мне подошёл за кулисы человек в плаще с накинутым капюшоном и заплатил десять монет, указав на вашего товарища. – Рассказал чародей.

Геран с Чарой бросились к выходу, но ни у входа на самой площади, ни на близлежащих улицах Темара, а для них Пура, не было видно.

– Что нам делать? – По лицу Чары потекли слёзы и она зашмыгала носом.

– Учитель Грум говорил, что будет у букиниста, надо найти магазин книг. – Немного подумав сказал Геран.

– Я знаю где это, бежим!

И дети припустили по улице, лавируя между многочисленными прохожими. Лавка букиниста располагалась недалеко от площади в тихом переулке. Учитель Грум увлечённо перебирал тома, стоящие на книжных полках.

– Учитель Грум! Учитель Грум! – К нему подбежали возбуждённые дети:

– Пур исчез, мы не можем его найти!

– Ничего страшного, найдётся ваш товарищ. Он наверное заблудился. Стражники его проведут к поезду. Не он первый, сами поди тоже поначалу терялись в этих переулках? – Учитель продолжал рассматривать что-то в толстом фолианте.

– Я тоже сначала так подумал, но фокусник сказал, что ему заплатили десять монет, чтобы вызвать Пура на сцену, но мы не платили и он сам не платил. Мы же весь день были вместе. – Задумчиво произнёс Геран.

Толстая книга выпала из рук учителя. Он наклонился, поднял её и положил на полку. Подойдя к букинисту бросил ему на ходу:

– Отправьте пожалуйста книги, что я отобрал мне в академию, у меня срочное, не терпящее отлагательства дело. Учитель шагал по улице так, что полы его плаща развевались сзади. Он что-то сунул в карман скучающему охраннику и зашёл через задний вход в цирк-шапито, а дети остались ждать на улице. Прошло много времени, пока не появился задумчивый учитель Грум и спросил:

– А вы не заметили ничего необычного?

– Вроде ничего, ну воришка обжегся о мой кошелёк и нищий приставал. – В задумчивости рассказал Геран.

Чара помялась и всё же сказала:

– Ну не знаю, может это и не важно, но только напротив нас на представлении сидел Твар со своими шестёрками и ехидно улыбался.

– Так, так, так. – Учитель теребил не переставая кисточки на шнурке, служащим ему поясом.

– Никому не слова! Для всех Пур заболел, если конечно он не найдётся до отъезда. Если же его не будет к поезду, то я остаюсь здесь, а вы передайте ключнице Кари, чтобы немедленно мчалась сюда. Но будем надеяться что всё обойдётся. – Взволнованно сказал Грум.

Геран с Чарой места себе не находили, они даже не пошли на финал и объявление победителей фестиваля, и счастливчиков, выигравших призы в лотерею. Всё время до отправления поезда ушло на бесплодные поиски пропавшего товарища. Дети заходили в такие переулки, куда даже днём заходить не стоило. Но всё было тщетно. Темар бесследно исчез. Стоит ли говорить, что за всю дорогу домой дети не сказали друг другу ни слова, в отличии от оживлённо обсуждавших перипетии фестиваля мальчишек и хвастающихся покупками девочек. Во дворе жилой зоны они увидели ключницу, сидящую на лавочке и передали ей просьбу учителя Грума, кратко разъяснив возникшую ситуацию. Ключница как могла успокоила взволнованных детей и велела немедленно идти по домам, и никого кроме неё или Грума не впускать к себе ни под каким видом, а сама поспешила к своему дому.