Текст книги "Грамляне"

Глава 43

(В которой взрослые отправляются по древней дороге к храму, скрытому в глубине джунглей.)

Лишь к исходу второго дня Олик что-то разглядел на берегу и пароход с гордым названием «Неустрашимый» бросил якорь у небольшого водопадика, падающего с трёхметрового чёрного камня, почти полностью скрытого под сенью густых ветвей. Священник с парой гребцов на спущенной с борта лодке подплыл к нему и вскоре, пройдя на вёслах вдоль берега метров сто вверх по течению вернулся на корабль. Всегда невозмутимый Олик на этот раз не скрывал своего возбуждения. Он почти бегом направился к нам и сказал, переводя дыхание:

– Ошибки быть не может. Все приметы совпадают. Знаки на камне едва различимы под слоем мха, но соответствуют описанию. Завтра на рассвете выступаем. Да поможет нам Триединый! – Олик осенил себя треугольником.

Едва забрезжил рассвет как мы уже стояли на берегу, с объёмистыми рюкзаками за спиной, собранными ещё вчера. Кроме этого часть солдат держала на плечах что-то вроде носилок. На одних красовался внушительного размера закопченный котёл. Как я понял из разговоров, припасы будут нести все военные по очереди. Наш отряд состоял из трёх десятков солдат, сержанта, четырёх матросов, повара и боцмана, не считая меня с Буком, Олика и лейтенанта. Команда получилась внушительная. Каждый кроме ружья был вооружён большим мачете, а у лейтенанта, сержанта и Олика имелись ещё и пистолеты.

Прямо от берега вглубь зарослей уходила основательно заросшая, но различимая по отсутствию деревьев просека, шириной метров пять, переплетённая лианами и покрытая кустами. Расковыряв толстый слой подстилки, лейтенант добрался до каменного основания и удовлетворённо кивнул Олику. Под ногами, под метровым слоем растительных остатков скрывалась мощёная древняя дорога и это среди непроходимых джунглей, с редкими селениями диких племён. Невероятно! Особенно учитывая отсутствие в пределах видимости каких-либо месторождений строительного камня.

Нас поставили в середину колонны. Вперёд выдвинулись двое разведчиков налегке, которые вскоре исчезли в зарослях. Во главе встали матросы, ловко срезая свисающие лианы и вырубая матросскими топориками мешающие движению кусты. Шли мы медленно, но целеустремлённо, и к восходу солнца продвинулись вглубь настолько, что обернувшись, я не увидел ни парохода, ни самой реки.

Первый привал был организован в полдень, когда мы вышли к удобной площадке с чистым ручейком, несущим свои воды совсем рядом с дорогой. Пока мы отдыхали в тени и утоляли чувство голода, повар обрабатывал пару приличных свиней, подстреленных отправленными на охоту несколькими солдатами, которые сейчас помогали повару. Мясо распределили по рюкзакам и прозвучала команда лейтенанта на продолжение движения.

Место для ночёвки выбрали, когда уже стало заметно темнеть. Обученные солдаты быстро установили несколько палаток, разожгли костёр, над которым установили котёл и вскоре по лагерю разнёсся восхитительный запах свежесваренного мяса. Обилие ручейков и речушек полностью снимало проблему воды, хотя её цвет и варьировал от едва заметной желтизны, до густо-коричневого, но после кипячения она не имела неприятного привкуса. Олик же добавил во фляги немного красного вина и заверил нас, что через несколько часов можно смело пить, не боясь последствий, даже если в воде было полно букашек. Лейтенант с сержантом расставили посты и после ужина лагерь начал потихоньку засыпать.

Меня разбудило какое-то ворчание. Я лежал с закрытыми глазами и прислушивался. Стояла глубокая ночь, но что-то в ней было не так. Постепенно я понял: не было слышно уже привычных за время, проведённое в тропиках звуков, издаваемых птицами и зверями. Лишь полчища кровососов старательно жужжали, пытаясь пролезть через частую сетку на входе в палатку. Я возненавидел это летающее племя на всю оставшуюся жизнь, после нескольких недель, проведённых в клетке. Туземцы мазались вонючей мазью и их вроде не особо кусали. Или нам досталась непригодная мазь, или мы отличались особенным деликатесным вкусом для местных маленьких вампиров, но только после мази жрать нас стали ещё сильнее.

Опять ворчание, уже ближе. Да это же гром гремит в отдалении. Похоже, что гроза движется на нас. Скоро далёкое ворчание превратилось в несмолкаемую канонаду. Резко задул ветер. Теперь не спали мы все. У нас была самая маленькая палатка, но втроём в ней было довольно комфортно. И тут мы услышали на фоне раскатов грома шум приближающегося ливня. Гроза проносилась здесь каждый вечер, как по расписанию перед заходом солнца. Десять-пятнадцать минут и снова светит солнце. Но такого мы ещё не видели. Лило как из ведра. Через пять минут в палатке было по щиколотку и вода стремительно прибывала. Послышались крики команд сержанта и лейтенанта, но разобрать их из-за раскатов грома и шума ливня было сложно, хотя поставленный командирский голос легко угадывался. Костёр потух и разобрать что происходит в лагере во время вспышек молний не получалось, а выходить из худо-бедно, но держащей потоки воды с неба палатки не хотелось категорически. Так мы и простояли полночи по колено в воде держа ружья и рюкзаки с вещами в руках, пока вода не начала так же стремительно убывать.

Понятно что поспать больше не пришлось, а на рассвете нашим глазам предстала удручающая картина. Некоторые палатки унесло потоком и сейчас солдаты снимали их с нижних веток деревьев, котёл с остатками ужина уплыл в неизвестном направлении. Кругом валялись кучи грязи, сломанных веток, трупы утонувших крыс, мышей и ящериц, некоторые из которых были довольно крупными.

Выдвинуться мы смогли только к обеду. Пришлось провести ревизию оставшейся провизии, пороха и пуль, высушить вещи и палатки и снова всё упаковать. Отправившиеся на поиски котла, солдаты нашли его в ста метрах, намертво застрявшим между стволов.

В этот день мы прошли не больше пяти километров, а ночью подверглись первому нападению. Двое часовых были ранены отравленными стрелками из духовых ружей и утром в муках скончались, покрывшись кровавым потом. Моральный дух команды заметно упал. Похороны на второй день экспедиции не очень-то способствуют поднятию настроения, не говоря уже о том, что нормально поспать опять не пришлось. Третий день прошёл без происшествий, лейтенант удвоил посты и ночь не принесла неприятностей. А на четвёртый день мы потеряли разведчиков, которые так и не вернулись к большому привалу на обед. А вскоре колонна уткнулась в завал из свежесрубленных деревьев, на расчистку которого ушло не меньше часа. Сержант каким-то образом увидел на дереве замаскировавшегося в глубине чащи аборигена и снял его из ружья. Священник осмотрел труп и сказал, что не знает племени с такой боевой раскраской, хотя уже десять лет встречается со всеми населяющими пойму великой реки дикарями.

Было решено дальше пока не продвигаться, а расположиться на ночлег здесь, отправив вперёд усиленную разведку. В сумерках разведчики вернулись не встретив больше препятствий…

Лишь после трёх недель нелёгкого пути по древней дороге мы вышли на открытое пространство, к подножию большой горной системы, уходящей за горизонт. За это время погибла от неведомых болезней и от ночных нападений почти половина команды. Наш бравый сержант тоже поймал отравленную стрелку ночью, когда менял часовых. Теперь цель нашего путешествия была видна. Храмовый комплекс занимал весь склон горы. Десятки сооружений самой разнообразной величины и формы соединялись бесконечной лестницей, исчезающей в закрывающих вершину облаках.

На открытом, почти лишённом деревьев и больших скоплений кустарников пространстве, было легче организовать охрану лагеря, которой теперь занимался лейтенант. Кое-где виднелись стада похожих на лошадей животных, которые спокойно паслись на сочной траве, не опасаясь нападений. Это указывало на то, что людей до сих пор они не видели и не воспринимают нас как врагов. Какое заблуждение! Одно из них, подойдя слишком близко было убито метким выстрелом и послужило источником пищи на весь следующий день и существенно пополнило наши запасы мяса, которое закоптили в дыму у костра для предохранения от порчи. А пока было решено разбить лагерь и набраться сил перед восхождением по лестнице, ведущей в небо.

Глава 44

(В которой магистры узнают новости во дворце и отправляются на помощь к Темару.)

По привычке, отработанной многими десятилетиями, если не сказать столетиями, Грум проснулся перед самым рассветом. Чтобы не разбудить Кари он зажёг слабенький магический светильник и услышал:

– Я уже проснулась, включай нормальный свет.

Грум накинул на плечи халат и подошёл к рабочему столу, машинально перебирая бумаги, лежащие на нём. Что-то не давало ему покоя, но мысль постоянно ускользала. Так ничего и не придумав он умылся, пригладил волосы мокрой ладонью и пошёл в кабинет Арбана потайным ходом, сказав ключнице:

– Я наверх, немного почитаю. Там мне на глаза попалась пара любопытных книг.

Грум поднимался по лестнице, когда услышал очень тихое бормотание, доносящееся из-за стены. У него было идеальное чувство направления и он мог чем угодно поклясться, что за стеной на стометровой высоте только ветер, и в гнезде, приклеенным под выступом, четыре птенчика вездесущих ласточек спят, согреваемые теплом родительских тел. Грум решил, что ему почудилось и уже поднялся на несколько ступенек, но всё же вернулся и стал внимательно ощупывать стену, не доверяя своим глазам, даже в свете магического светильника, горящего на полную мощность. Пальцы нащупали пробку, хотя глаза вопили, что её здесь нет. «Молодец Арбан, навёл морок по высшему разряду, я не сделал бы лучше.» – Удовлетворённо хмыкнул Грум, прикладывая заросшее седыми волосами ухо к отверстию в стене.

– Граф, как вы могли упустить мальчишку. Я вам дал троих своих лучших помощников, каждый из них стоит сотни ваших воинов. У вас жезл подчинения, против которого долго не устоит даже магистр. А вы не смогли узнать его настоящего имени. – Гневно выговаривал незнакомый голос, делающий паузы перед каждой новой фразой, как будто подбирая слова, но при это совершенно правильно строя предложения и без малейшего акцента. Так говорят иностранцы, мысленно переводящие с родного языка.

– Вот этот жезл и сыграл с нами злую шутку. Я не понимаю, что в этом мальчишке особенного. Он чуть в штаны не наложил, когда я с ним разговаривал, причём так ласково, как я не разговариваю даже со своим сыном. А как только я активировал жезл, он просто исчез, покрывшись чёрными разрядами и искрами. – Ответил знакомый голос.

– Проклятье, неужели мы упустили Витязя? – Сказал первый собеседник.

– Какого Витязя? – Спросил знакомый голос.

Грум уже не сомневался, что он принадлежит графу Гадону Сукаону. В конце каждого года обучения граф вносил очень крупные пожертвования и участвовал в открытом заседании Анклава при обсуждении планов на следующий год и перспектив на будущее. Так что голос графа Грум часто слышал на протяжении последних нескольких лет. Гадон сразу после рождения сына стал самым крупным благотворителем в истории академии…

– Не важно какого. Почему после тысячелетий полного забвения, вдруг везде, где у собирателей появляется интерес, тут как тут Витязь, или того хуже сам король Тарии? Нужно срочно связаться с императором Пиромом Седьмым. – Голос незнакомца был задумчив.

– Хорошо граф. Идите и ждите указаний, о нашем разговоре никому не слова.

– Разумеется первый советник Клинт. – Ответил Гадон.

Аккуратно заткнув невидимое в каменной стене отверстие, Грум сделал несколько шагов и остановился вспоминая, слышал ли он что-нибудь о собирателях? Пирук в своём описании беседы с Пророком упоминает о страшных пожирателях миров. Да, точно, себя они называют собирателями. Это древние и самые страшные враги людской расы, считающие их ошибкой создателей и порабощающих целые галактики. Значит Пур-Темар, это последний шанс Гории и он Рыцарь, в смысле Витязь. Наверное это одно и тоже. Не зря так заволновался этот псевдосоветник. А граф каков! Продаться захватчикам, которые использовав его наверняка потом просто уничтожат за ненадобностью.

Так Грум и размышлял, стоя на ступеньках, пока не услышал шаги поднимающейся Кари. В лабораторию Арбана они вошли вместе. Хозяина кабинета пока не было. Ключница подёргала за шнурок и через две минуты вошла горничная с помятым ото сна лицом.

– Сделай нам голубушка чаю и сооруди какие-нибудь бутерброды, да пошевеливайся, милочка. – Сказала Кари с выражением лица, которым можно спокойно заморозить море.

Вежливо кивнув девушка вышла. Грум не удержался и расхохотался:

– Ну какая конкурентка для тебя эта дурочка? Ты можешь стать самой красивой женщиной в Гории, если захочешь. Ты можешь быть неутомимой любовницей, оставив после себя десятки бессознательных тел самых выдающихся ловеласов. И что ты взъелась на эту девочку. Она очень даже приятная на вид и чистенькая. Лицо заспанное, а на переднике ни одной морщинки.

– Вот все вы мужчины таковы, увидели приятную мордашку и пускаете слюни, как мартовские коты! – Кари было не остановить.

– Ну мартовские коты не пускают слюни, а орут, а слюни, это про собак, но им что март, что любой другой месяц, лишь бы… – Грум умолк, понимая что уже сказал лишнее.

– Вот! Увидели юбку и пускаете слюни как кобели! – Гордо заявила Кари и уселась за стол.

Наконец-то появился Арбан в своей неизменной мантии и как всегда весёлый и энергичный.

– Как спалось любовь моя? Я всю ночь глаз не смыкал думая о тебе. – Проворковал он хитро глядя на ключницу.

– В объятиях горничной. Кстати где она? Я попросила всего лишь чай, а кажется будто его надо нести от Южных Островов! – Кари метала глазами молнии.

– А давай я выйду из Анклава, откажусь от должности и будем вдвоём где-нибудь в тихом уютном гнёздышке изготавливать амулеты. На жизнь нам точно хватит. Тебе давно пора нарожать мне кучу шалопаев, которых мы обучим ремеслу и сдыхаем на руки Груму, пусть доучивает. Кстати, магистр, у тебя же есть друзья в Хрустальных Горах? Да мы там озолотимся, у них кристаллов немеряно. – Арбан смотрел на Кари влюблёнными глазами, только в уголках губ таилась улыбка.

– Знакомые есть, только там ты скоро окажешься на дне километровой пропасти, благо лететь недалеко. Гномки знаешь ли очень даже ничего. Ничуть не хуже твоей горничной…

– Она не моя! – Взвился Арбан, которому похоже начало надоедать препираться.

– Гномки придерживаются очень свободных нравов до замужества. – Как ни в чём не бывало продолжал Грум:

– А замуж выходят лишь в тридцать лет. Гномы женятся вообще в сорок. Поэтому они так любят посещать наши портовые города, хотя ходить по морю не любят и боятся. Если с представителем своего народа можно встречаться только после достижения разрешённого возраста, то с другими расами пожалуйста, хотя об этом почти никто не знает. Гномы вообще не очень-то болтливы…

– Я тебе откажусь от должности! – Перебила Грума Кари и добавила:

– А новую горничную и её помощниц я тебе подберу лично, можешь не сомневаться, а эту превращу в жабу!

– Так что там наш король? – Прекратил бесконечную пикировку Грум.

– Я жду вестей от королевы с минуты на минуту. Думаю что встреча состоится, но особых надежд я на неё не возлагаю. – Ответил Арбан.

Наконец принесли чай и лёгкий завтрак, а горничная нагнувшись к придворному магу так, что тот носом уткнулся в её кокетливое декольте что-то прошептала ему на ухо и удалилась.

– У нас хорошие новости. – Сказал Арбан:

– Советник Клинт попросил разрешения короля отлучиться на пару дней, для решения неотложных вопросов и убыл в неизвестном направлении. Мои лучшие шпионы сразу потеряли его след, как только он вышел за ворота резиденции. Зато будет возможность поговорить с королём без свидетелей.

Аудиенция состоялась через два часа в кабинете для секретных переговоров. Единственное что вынес из неё Грум, это то, что вокруг головы короля есть какое-то облачко, еле заметное; на грани магического восприятия. Такой же лёгкий след необычной магии, не больше естественного фона. Никаких прямых доказательств воздействия на монарха. Естественно король сказал, что речи быть не может о мобилизации без досконального изучения всех материалов королевского расследования и решения Совета. Правда подтверждение полномочий, полученных от судьи Гумана было дано без возражений. После чего король ясно дал понять, что разговор окончен и Груму пришлось раскланяться.

Проходя коридорами дворца в дальнюю башню, где обосновался Арбан, Грум увидел во дворе смутно знакомого гнома, ожесточённо спорящего с двумя стражниками, которые не пускали его во дворец.

«Из клана Быстроногих. Значит с важным известием. Просто так гномы суетиться не будут. Они всегда сами решают свои проблемы.» – Подумал Грум и сказал идущему с ним Арбану:

– Пойдём прогуляемся по парку.

Придворный маг хотел было возразить, но промолчал. Выйдя во двор Грум подошёл к гному, которого гвардейцы уже выталкивали за ворота и спросил:

– Что здесь происходит?

– У меня срочное послание от Председателя Совета Кланов магистру Груму. Я не застал его в академии, мне сказали, что магистр отбыл во дворец.

– Я магистр Грум, давай письмо.

– У меня конфиденциальное послание на словах и вы должны мне кое-что показать.

Грум распахнул ворот рубашки, гном кивнул. Отойдя вдвоём в сторону они кратко переговорили, после чего Грум нахмурившись подошёл к Арбану.

– Нам с Кари нужно срочно ехать к гномам. Организуй лошадей немедленно, дорога каждая секунда и подготовь всё, что у тебя есть из медицинских амулетов и извинись перед королевой за мою неучтивость, но отсрочка смерти подобна!

Глава 45

(В которой взрослые совершают восхождение к воротам города-храма, уничтожив по пути космический флот пожирателей.)

Только через три дня мы достаточно отдохнули и набрались сил, чтобы решиться на восхождение по этой бесконечной лестнице к постоянно скрытой туманом вершине, хотя вокруг до горизонта не было видно ни одного облачка, и все остальные пики сияли в лучах солнца своими снежными шапками. За это время мы перенесли лагерь к подножию и коротали время разглядывая колоссальное сооружение в позаимствованную у боцмана подзорную трубу. Через каждые триста шестьдесят пять ступенек располагалась площадка с сооружениями по бокам, которые не давали мне покоя, вызывая какие-то смутные ассоциации. Бук испытывал те же самые чувства.

– А ведь это копии башен-подъёмников, только без жёлтых дверей! Дай трубу, я гляну, есть ли круглые крышки по бокам. – Первым догадался я.

– Есть, но не крышки, а круглые отверстия, я их уже видел, только раньше не придал этому значения. – Ответил Бук.

Действительно, справа и слева от входа отчётливо виднелись небольшие круглые отверстия. Олик с интересом прислушивался к нашему разговору, но ничего не спрашивал, как будто и так всё знал. Как стало известно позже, я был не далёк от истины. Во всех мирах есть легенды и пророчества совпадающие в главном. Придут грозные, но справедливые посланцы высших сил и, разобравшись как попало, накажут невиновных, похвалят неучаствовавших и, оставив дымящиеся развалины, довольные собой уйдут, прихватив понравившихся праведников с собой. Примерно так: всё зависит от трактовки и фантазии читателя. Так в течении тысячелетий из одного первоисточника возникает множество, зачастую совершенно противоположных течений, захватывающих в свои сети миллионы и миллионы не способных самостоятельно интерпретировать понятные и однозначные слова последователей, вплоть до самых фанатичных. И уже не надо никаких пророков, ангелов или демонов. Фанатики с удовольствием принимаются уничтожать друг друга, пока не добираются до вдохновителя, выпустившего джина из бутылки. Проходят столетия и всё повторяется в другом месте. Уже не нужно молний с неба, всадников апокалипсиса, ничего не нужно. Люди сами становятся хуже ужасов всех пророчеств вместе взятых. А всего-то надо было научиться слышать самого себя, а не толкователей известных текстов…

На четвёртый день мы приступили к подъёму. Ширина лестницы достигала двадцати метров. В центре находились Олик с лейтенантом, чуть сзади них находился могучий, заросший щетиной до бровей боцман с двумя матросами по бокам. Остальные располагались подобно букве «х»; рассредоточившись вверх-вниз и в стороны. Лейтенант решил, что в сложившейся обстановке, это самое оптимальное построение. Бук располагался справа от него, а я слева от священника.

До первой площадки мы поднимались часа два. Солдаты, идущие впереди и оказавшиеся ближе всех к башням заглянули внутрь и исчезли в темноте арочных входных проёмов. Несколько секунд ничего не происходило, а потом раздался знакомый треск разрядов и из башен в нас ударили молнии: справа белая, а слева красная. Я ощутил знакомое чувство безмерного могущества и оказался в королевских доспехах с мечом, кинжалом на поясе и арбалетом за спиной. Бук стоял в дымящихся, с пробегающими по нему искрами доспехе и при полном вооружении Витязя. Все солдаты бесследно исчезли. Остались только те, кто был между нами и кого не достали молнии, замкнувшиеся на нас. Так наша команда сократилась до семи человек.

– Держитесь теперь кучнее, точно посередине и встаньте, нечего штаны на коленях протирать. – Сказал я потерявшим дар речи спутникам, упавшим на колени и боящихся поднять голову.

Первым опомнился Олик. Он встал и как ни в чём не бывало улыбнулся, своей доброй, лучащейся светом улыбкой. Кроме настоящих священников так не может никто.

– Расскажи мне, ни за что бы не поверил. Дикари едва не сожрали двух посланников Триединого! – Сказал боцман.

С чувством юмора у морского волка было всё в порядке, да и за время проведённое вместе мы здорово привязались друг к другу, слушая вечерами за ужином у костра захватывающие воображение истории о дальних странах и необычных приключениях. Хотелось самим поделиться испытаниями, выпавшими на нашу долю, но приходилось только слушать. Теперь можно бы и рассказать о наших с Буком приключениях, а уже не интересно. Тебе будут заглядывать в рот и передавать потом твои слова из уст в уста как божественное откровение. А у костра многие прятали недоверчивые ухмылки или прямо заявляли очередному рассказчику, что это всё брехня, поскольку сами были свидетелями тех или иных событий, завязывалась дружеская перепалка, никогда впрочем не приводящая ни к каким последствиям. Хотя иногда рассказчик и убегал разобидевшись в палатку, но вскоре возвращался вновь.

Успокоив нервы с помощью фляжки из рюкзака Олика, мы продолжили подъём. Это только на первый взгляд легко подниматься по лестнице. Каждая ступенька где-то с полметра высотой вот и посчитайте на какую высоту мы поднялись, пока не достигли туманного облака, которое начиналось на двенадцатой или тринадцатой площадке. К этому времени мы уже сбились со счёта, а оборачиваться и считать было просто лень. Устали все к этому моменту здорово и решили сделать большой привал.

Отдых в течении часа не принёс облегчения, хотя здесь уже не было той липкой жары тропического леса. Немного посовещавшись решили продолжить восхождение пока хватит сил. Их хватило ещё на три пролёта и мы вышли из полосы тумана едва переставляя ноги. Лестница вела до вершины, упираясь в венчающий её потрясающей красоты храм с белыми стенами, служащими ещё внешним ограждением целого города внутри. На ступеньках лестницы и крышах бесчисленных башен, башенок шпилей и куполов не было ни снежинки.

На площадке совсем не ощущался ветер, но ветви редких низкорослых деревьев, растущих на склонах качались. У нас сохранилась всего одна маленькая палатка на троих. Забить колья между плотно подогнанных друг к другу каменных плит, над которыми казалось не властно само время, было вряд ли возможно. Нам с Буком в доспехах, принимающих форму тела было комфортно и на голых камнях. А остальные едва уместились на разрезанном брезенте палатки, подоткнув под бок одну сторону одеяла и накрывшись второй. Не смотря на усталость уснули мы не сразу, любуюсь блестящими в неверном свете луны шпилями, вызывающими ноющую ностальгическую боль в сердце, как будто мы возвращались в давно покинутые места, с которыми связаны самые приятные воспоминания. Но я также уверенно мог сказать, что я ни разу не был в этом чудесном городе-храме, на вершине самой высокой горы.

Я проснулся как от толчка. Была глубокая ночь. Все вокруг спали. Бук заворочался и тоже сел, озираясь вокруг. Возникшее чувство беспокойства сменилось ожиданием чего-то важного, что должно произойти, и это случилось. Небо перед нами озарилось множеством разгорающихся точек, за которыми появились всё увеличивающиеся огненные хвосты. «Это флот пожирателей пожаловал.» – Подумал кто-то внутри меня. Светящиеся точки разрастались в размерах, принимая продолговатую форму. Я не заметил, как у меня в руках оказался арбалет и не задумываясь я выпустил стрелу в один из кораблей пришельцев. Результат оказался совсем не таким, как я предполагал. Огненно-красный след от стрелы бесследно пропал в сигарообразном фюзеляже, но сверху, со стороны города-храма раздался громкий треск разрядов и множество разноцветных красных, белых чёрных и синих молний сорвалось со шпилей навстречу захватчикам. Все корабли пожирателей развалились на куски, догорая в атмосфере и разукрасив ночное небо в цвета победного фейерверка. Проснувшиеся от залпа храмовой «ПВО» остальные члены экспедиции недоуменно смотрели на красочную картину в небе, не понимая, что только что был спасён от порабощения целый мир, их мир.

Прошло ещё два дня, прежде чем мы подошли к закрытым воротам города, открыть которые не получалось даже с помощью наших чудесных мечей, легко режущих камень, но спасовавших перед деревом. В отчаянии мы сели на ступеньки. Вперёд вышел Олик и с пафосом произнёс:

– Стучите и откроется вам!

И легонько постучал в ворота, которые тут же начали открываться.