Текст книги "Грамляне"

Глава 38

(В которой взрослые попадают в плен к дикарям.)

За ночь я пару раз просыпался: первый раз какие-то животные устроили весёлую возню неподалёку, сопровождающуюся визгом и хрюканьем, а второй раз зверь подошёл к входу в дупло, с шумом втягивая воздух и утробно рыча, но нападать так и не решился. Как только стало ощутимо светать мы с Буком, который до сих пор лежал с закрытыми глазами, зачем-то делая вид что спит, выбрались наружу, раскидав баррикаду из веток с длинными и острыми колючками, с помощью тесаков, чтобы не уколоться.

Снаружи было довольно свежо, случайно задетая ветка одарила меня водопадом холодной воды. Наверно выпала роса, не слышал я чтобы ночью шёл дождь. У входа в наше убежище на влажной почве красовались внушительного размера пятипалые отпечатки с когтями, размером не меньше моего пальца. Серьёзные зверюшки тут обитают. Нужно быть настороже.

– Куда двинемся? Я предлагаю продолжать в том же направлении, а на возвышенности попробовать забраться на дерево и осмотреться, чтобы принять окончательное решение. – Предложил я.

Бук пожал плечами, как бы говоря: «Как скажешь, тебе видней.»

Это не честно. Мы оба оказались в одной и той же… В смысле в одном и том же месте. А молчаливое согласие подразумевает нечто вроде того, что раз ты придумал, то ты и будешь нести ответственность случись какая коллизия. Что-то я начинаю нервничать и искать виноватых. Ну нет. Раз я предложил, то и буду отвечать. Всё! У Бука пропали дети, не у меня. А я хочу. А чего я хочу? Спасти детей конечно. И домой, к своей Левен, слушать в пивной болтовню старины Бала. Где же ты, милая сердцу Грамляндия?

– Ну что, идём? – Бук внимательно смотрел на меня.

– Да, да. – Рассеяно ответил я.

Мы двинулись по звериной тропе, которая начала петлять, сохраняя впрочем прежнее направление, ощутимо поднимаясь всё выше и выше. Постепенно отпала необходимость прорубаться через непроходимые дебри, по причине отсутствия таковых. Зато появились кустарники, сначала небольшие куртинки, потом целые поляны. Стали видны кусочки синего-синего неба, в просветах верхнего яруса джунглей. Потом солнечные пятна стали появляться и на земле, и наконец целая поляна, осветилась яркими лучами.

Тропа слегка вильнула вниз и вывела нас к весело журчащей речушке, весь берег которой покрывал сплошной слой бабочек фиолетового цвета. Вдруг они все разом взвились в воздух, открыв взору красную окраску другой стороны крыльев. Этот двухцветный вихрь долго кружился в воздухе, не желая успокаиваться. Берег был истоптан следами животных, приходящих на водопой. Наплевав на гигиену мы вволю напились холодной воды, видимо исток расположен где-то высоко в горах и она не успевает нагреваться.

– Может пойдём вдоль берега вниз по течению? Рано или поздно реки впадают друг в друга и несут свои воды к морю. А где вода, там и люди. – Сказал я.

– Пошли, тем более тропа идёт в нужном направлении. – Сразу согласился Бук.

Смыв с себя грязь и промыв многочисленные царапины, мы двинулись вдоль реки по довольно широкой и удобной тропе. Когда местное солнце стояло почти точно над головой мы вышли к месту, где речка впадала в широкую реку, несущую свои мутные, жёлто-коричневые воды, долго не смешиваясь с кристально чистой горной водой. А на берегу расположилось довольно большое селение из незатейливых домиков под крышами из уже знакомых листьев.

Вскоре мы были окружены довольно агрессивно настроенной толпой низкорослых людей с красно-коричневой кожей, покрытой узором из белых полос и с широкими расплющенными носами. Кучерявые чёрные волосы на голове торчали во все стороны, напоминая птичьи гнёзда. Кроме набедренных повязок, похожих на наши, аборигены ничего не носили. Подталкивая в спину довольно острыми наконечниками копий, нас погнали к центру селения, предварительно жестами заставив бросить на землю тесаки. На расчищенной площадке располагался самый большой в селении дом, с обширным навесом перед ним, устроенным из тех же листьев, лежащих на конструкции из тонких жердей. На лежанке в тени дремал пожилой и очень толстый человек. Один из воинов подбежал к нему и начал что-то говорить, на непонятном языке. А мы уже подумали, что будем понимать все языки в мирах, куда нас занесла нелёгкая.

Толстяк поднялся, одел на шею ожерелье из камней, перьев и раковин, и что-то прокричал, картинно воздев руки к небу. Дружный одобрительный вопль окружающих был ему ответом. С деревьев истошно крича сорвались птицы и улетели подальше в лесную чащу. Немедленно нас с Буком загнали в деревянную клетку, из связанных толстыми лохматыми верёвками жердей, стоящих под навесом неподалеку, и приподнятых над землёй. На радостные крики воинов из домов высыпали женщины и дети, окружив нашу клетку плотным кольцом. Какая-то древняя старуха указывала на нас костлявым пальцем с длинным загнутым коричневым ногтем, разевая рот, с чёрными пеньками вместо зубов и облизываясь длинным жёлтым языком. На некоторых молодых девушках одежды не было вообще, что заставляло нас стыдливо отводить взгляд, но больше это никого не смущало. Пузатые кривоногие дети с энтузиазмом искателей сокровищ ковырялись в носу, периодически слизывая очередную находку и громко шмыгая. У них под ногами крутились небольшие тощие собачонки с выпирающими рёбрами. Растолкав зевак к клетке подошёл воин с копьём и просунул через прутья листья, с лежащими на них кучками белой липкой массы, похожей на кашу.

– Я не буду это есть. – Бук брезгливо отодвинул чужую руку с пищей.

Воин положил листья на пол клетки и ткнув Бука в бедро копьём что-то гневно прокричал, угрожая новым уколом.

– Похоже придётся это есть. Не зли их, видишь они совсем дикие. – Сказал я.

Масса была почти безвкусной, но очень сытной. Я с трудом доел свою порцию. Бук кривился, но тоже ел. Воин довольно кивнул и стал разгонять зевак, громко крича и угрожая копьём. Женщины с детьми подняли такой визг в ответ, что мы зажали уши. Не ограничившись ультразвуковой атакой, они стали бросать в воина камешки, палки, пригоршни песка, заставив стыдливо ретироваться гордого сына джунглей, вместе со своим копьём. Толпа разошлась лишь вечером, после чего нас снова насильно накормили и дали немного воды в деревянной плошке.

Потянулись однообразные дни. Понемногу закончились пересказанные неизвестно по какому разу истории, у нас отросли бороды и животы. Кормили нас три раза в день, ничем ни разу не разнообразив меню. А вот воды давали мало: плошку утром и плошку вечером. На второй день, перед ужином, к клетке подошла по своему миловидная обнажённая девушка, лет двадцати. Молча расстелив циновку, она села на неё, поджав под себя ноги и стала внимательно нас разглядывать. Как мы не пытались не смотреть в её сторону, это плохо получалось. Нет, нет да скользнёт взгляд по неплохо сложенной фигуре. Эта юная нудистка приходила каждый день. Иногда она сидела больше часа, а иногда всего несколько минут. Когда девушка задерживалась, то невольно я начинал думать, а не случилось ли чего с ней. По выражению лица Бука было видно, что он испытывает нечто подобное.

К этой изощрённой вечерней пытке, до обеда добавлялись издевательства малолетнего садиста, который подкрадывался со спины, чтобы плюнуть в нас через трубочку зазубренной колючкой какого-то местного растения, выковырнуть которую из под кожи было ох как не просто. Стоило отвлечься или задремать, как ты тут же подскакивал от болезненного укола и слышал довольный смех убегающего маленького негодяя.

И вот наступил день, когда всё племя начало готовиться к празднику. Никто не пошёл с утра на охоту и рыбалку, почти перед каждой хижиной горел костёр, на котором что-то жарилось, варилось. Вкусные запахи дразнили обоняние, обострённое однообразной пищей. Воины добавили к белым полосам на теле ещё синие и красные, женщины одели разноцветные бусы и юбочки из листьев, а жирный вождь ещё и водрузил на голову сложное сооружение из птичьих перьев и змеиных шкур. К обеду невдалеке начали складывать большую кучу дров, на которую водрузили внушительного размера котел.

– Бук, глянь, а ведь это литьё, да ещё хорошего качества. Значит есть здесь развитая цивилизация. – Толкнул я в бок товарища.

В обед всё племя собралось на центральной площадке и начался сложный совместный танец, сопровождающийся гортанным пением и громом барабанов. Периодически вождь пускал по кругу плошку, с жидкостью, наливаемой из огромного меха, подвешенного под навесом. Все осторожно смачивали губы, а если и глотали, то совсем немного. Отпить из плошки предложили и нам, чем мы не преминули воспользоваться. Что-то вроде водки с необычным привкусом. Вскоре веселье захватило всех, даже мы с Буком стали притаптывать в такт барабанам. Похоже, что в напитке был наркотик.

Теперь племя выстроилось в цепочку, каждый держал в руках пустую деревянную плошку. С песнями, приплясывая и покачиваясь в ритм музыке, все двинулись к реке. Зачерпнув по плошке воды из горной речки жители по очереди несли её к котлу и аккуратно выливали внутрь тоненькой струйкой. Наполнив котёл племя построилось неровными рядами вокруг. Вождь поднял руку и все замерли. Самый высокий воин, мне где-то по плечо, с поклоном поднёс ему горящий факел, которым и была зажжена куча дров под котлом, вызвав радостные вопли внезапно затихшие.

Явно что-то сильно обеспокоило дикарей. Они заметались по площадке и стали разбегаться по хижинам, к чему-то напряженно прислушиваясь. Да, что-то на пределе слышимости, какой-то знакомый звук доносился со стороны реки. Это… это же звук работающего парового двигателя, его тяжело с чем-либо перепутать.

Из-за поворота показался самый настоящий пароход, хлопающий лопастями колёс по бурой воде. Мы их видели до этого только на картинках в учебниках и энциклопедиях. Вообще мало кто из грамлян путешествовал по поверхности земли. А пароход сбавляя обороты направлялся прямиком к месту слияния рек, где и бросил загрохотавший цепью якорь. На берег быстро перекинули трап, по которому сначала сбежало на берег с десяток вооружённых длинными ружьями воинов в смешных касках с рогами, совсем как у чекрей, а потом важно сошёл седой, коротко стриженый человек, одетый в чёрные до земли одежды. На его груди висел блестящий полированный серебряный треугольник на массивной цепи. Ему навстречу торопился, с трудом переставляя ноги вождь. Жир на его теле колыхался, как поднятые пароходом волны на реке, а брюхо грозило просто упасть на землю, едва не доставая до неё при каждом шаге.

Коротко переговорив с вождём, в окружении воинов, держащих в руках обнажённые клинки, вся процессия двинулась в нашу сторону. Человек в чёрном посмотрел на пылающий под котлом костёр, хмыкнул и подошёл к клетке.

– Кто вы? И веруете ли в Триединого Господа нашего? – Спросил он на понятном нам языке.

– Мы из далёкой холодной страны, а сюда попали волей случая и Триединого Господа. – Я решил схитрить, обойдя скользкую теологическую тему:

– Ваше появление несомненно свидетельствует о провидении, направившему вас для спасения невинно страдающих и ведомому божьей десницей.

– Ну вашим страданиям оставалось продолжаться совсем недолго и уверяю, что ждали вас незабываемые ощущения! – Священник откровенно смеялся.

Потом бросил короткую фразу своей охране:

– Откройте!

Тут же один из воинов принялся перерубать верёвки, скрепляющие очень прочные жерди, на которых удары острого клинка оставляли лишь маленькие зарубки. Клетка распалась и мы оказались на свободе.

– Проводите пленников на корабль, дайте мыло, чистую одежду и бочонок рома из моих запасов. – Сказал священник стражнику, а нам добавил:

– Помойтесь, оденьтесь и я вам настоятельно рекомендую крепко выпить, чтобы вы смогли нормально спать. Ром как раз подойдёт. Потом я объясню почему.

В сопровождении воина, на плече у которого висело самое настоящее ружьё, мы пошли в сторону парохода.

Глава 39

(В которой магистры получают лицензию на королевское расследование и заканчивают свои дела в городе.)

Кари и Грум встали рано, но свои дела пришлось отложить, поскольку довольно много времени было потеряно в приёмной судьи. Увидев перед собой двух магистров академии, судья встал из своего кресла, стоящего перед заваленным бумагами столом и извиняющимся тоном произнёс:

– Простите уважаемые гости, что заставил вас ждать, но пришла королевская почта с последними указами, подписанными Его Величеством, а печати вашей академии не обманешь. Время приёма бумаг не может отличаться от времени изучения, более чем на полчаса, иначе не быть мне больше судьёй. – Произнёс уважаемый в городе высокий и худой человек в простой одежде, с бляхой судьи на шее.

– По вашему делу скажу следующее. Применение магии для защиты от группового вооружённого нападения с покушением на убийство совершенно обосновано. У королевского суда нет к вам никаких претензий. Более того. – Добавил судья:

– Если бы вы, уважаемая Кари Моран испепелили негодяем к чертям, то оказали бы обществу неоценимую услугу, а также освободили бы меня от написания кучи никчемных бумажек. Ну и не пришлось бы устраивать кровавого зрелища для любопытной публики на центральной площади в воскресений день. Простите великодушно, за мой грубый язык. Если вам нужна какая-нибудь помощь, то я её окажу немедленно. – При этих словах он внимательно посмотрел на стоящих перед ним магистров.

Первым заговорил Грум:

– Судья Гуман, я прошу вашего разрешения поставить магическую защиту от подслушивания, поскольку речь пойдёт об очень необычном, можно сказать небывалой наглости деле. За всю свою многовековую жизнь я не сталкивался ни с чем подобным, а я, как вы знаете, историк. Даже в самых древних манускриптах нет упоминаний о подобных событиях.

Потрясённый судья ожесточённо закивал головой:

– Да, конечно, конечно.

Ключница достала из сумки маленькую, не больше спички палочку и сломала. Её губы при этом шевелились, но слов было не разобрать.

– Теперь можно говорить. – Сказала она.

Грум вежливо кивнул и продолжил:

– Вчера, во время циркового представления был похищен и увезён в неизвестном направлении ученик нашей начальной школы Пур. Эта информация абсолютно секретна. За всю историю академии никто не смел совершать ничего подобного. Тем более, что это самый необычный ученик, опять же за всю историю академии. Почему, я не скажу даже вам, уважаемый Гуман. Остаётся поверить мне на слово. В цирке я обнаружил следы очень необычной магии, настолько необычной, что я не могу никак её идентифицировать, а лучше меня это не сможет сделать никто в этом мире, даже уважаемая ключница Кари. – При этих словах Грум вежливо кивнул в сторону соратницы

– Что-то подобное я встречал в рукописи тридцатитысячелетней давности, но точно не помню. Надо бы порыться в библиотеке, но не сейчас. Я прошу вас в обстановке абсолютной секретности выдать мне разрешение на королевское расследование, чтобы никто не мог сослаться на государственную тайну. Тут пахнет угрозой не только всему королевству, но и возможно всему нашему миру. Нужно исключить любую утечку. Поэтому я и прошу эту бумагу. Я надеюсь вы понимаете, что выдав её мне, вы забудете об этом разговоре. Будете помнить, что выдали бумагу на королевское расследование по делу первостепенной важности, но не вспомните почему и будете ссылаться на секретность. Возможно мне придётся применять запрещённую магию, если на кону будет стоять судьба этого мира. Мне тяжело это осознавать, но иного выхода не вижу. – С мрачной улыбкой закончил Грум.

– Вы знаете, что уведомление Его Величеству, о выдаче такой бумаги будет отправлено автоматически. – Сказал судья.

– Конечно, ведь я сам создавал защиту и до сих пор производство каждого экземпляра я проверяю лично. Даже Анклав не сможет изготовить ни одной без моего участия. А нам всё равно придётся ехать в столицу в самое ближайшее время, если дело настолько серьёзно, а у меня почти нет в этом сомнений; без короля Перала мы мало что сможем сделать. Сильно пахнет большой войной, похожей на легендарную войну с демонами, произошедшую ещё до создания академии. Вы конечно изучали в академии мою книгу о тех событиях. Я ещё кое-что проверю и буду просить Его Величество объявить мобилизацию во всех союзных землях и даже попробовать договориться с королевствами южных островов. Они не отсидятся за морем, если произойдёт то, чего я боюсь, но к сожалению в чём почти уверен. – Грум внимательно смотрел на судью.

Гуман подошёл к сейфу, испещрённому светящимися бордовыми узорами и приложил к нему свою бляху. Толстая дверка открылась и судья достал небольшой, не больше ладони лист толстого картона, который приложил к своей бляхе и, вписав в появившийся текст имя магистра сказал:

– Приложите ладонь к лицензии и она активируется на вас. Теперь любой, за исключением одного короля Перала попадает под вашу юрисдикцию и полное и безоговорочное подчинение в случае необходимости.

Судья тяжело вздохнул и передал картонку Груму. Тот провёл ладонью над светящимся текстом после чего картонка приняла свой обычный вид, ничем не отличаясь от любого другого куска картона.

– Спасибо Ваша Честь. А теперь нам пора, время не терпит! – Сказал Грум.

Откланявшись магистры покинули кабинет королевского судьи и пошли в помещение стражи, несущей службу на воротах, ведущих в город, где потратили два часа, расспрашивая о чужаках, входивших внутрь за последнюю неделю-две. Наконец один здоровенный конопатый детина, сменившийся сегодня с дежурства, и которого выдернули из-за стола в трактире, где он развлекал сидящую у него на коленях девицу, помявшись сказал:

– Накануне фестиваля, за день до него, подошли два странствующих монаха из ордена приверженцев чего-то там, я ни фига не понял чего. Но мне не понравились их лица, похожие на маски, какие-то бесцветные что ли, как будто не живые. Я подумал, что это от постоянного поста, да и света белого они не видят в своих кельях.

– А как они были одеты? И проверял ли ты их жезлом на запрещённые амулеты и магию? – Заинтересовано спросил Грум.

– Одежда – обычные серые плащи до земли с капюшоном, а вот жезл повёл себя странно. Сначала засветился, вроде есть что-то запретное, но потом потух. Меня учили, что так бывает из-за какого-то поля, ещё перед грозой. Поэтому я их пропустил. А потом в стражницкой решил проверить жезл на контрольном кристалле, а он не засветился. Я вызвал сержанта, а он дежурного мага. Тот обозвал нас остолопами, разрядившими жезл, выдал запасной и сильно ругался. – Рассказал стражник.

Грум и Кари переглянулись и отпустили стражника.

– Пошли к магу, посмотрим, что там с жезлом и как его интересно можно разрядить? Я, например не знаю. Не нравится мне всё это; и чем дальше, тем больше. – Сказал вставая Грум.

Дежурный маг жил неподалёку вместе с семьёй в небольшом уютном домике с цветником и огородом, где он как раз и ковырялся в земле на грядке с капустой. Это был уже немолодой человек, хотя возраст у магов это понятие относительное. Увидев сразу двух магистров он растерялся и не сразу пригласил их в увитую плющом беседку, где в камине весело потрескивали дрова и плевался паром огромный медный чайник.

– Чем обязан такому необычному визиту? Может чаю? – С лица мага не сходило искреннее недоумение.

– Не откажусь. Но сначала хотелось бы посмотреть на разряженный жезл. – Усмехнулся Грум.

– Ах, вот оно что! Я бы привёз его в ближайшие дни, как раз накопились дела в академии. Не стоило из-за такого пустяка… – Маг осёкся, посмотрел на магистров и добавил:

– А откуда вы узнали? Что-то серьёзное? Конечно, если сразу два магистра приехали лично к простому магу. Сейчас принесу.

Маг ушёл в дом и вскоре вернулся с жезлом стражи. А следом появилась его миловидная жена, несущая вазочки с печеньем и вареньем к чаю. Поздоровавшись и поставив всё на стол она ушла.

– Что и требовалось доказать. – Сказал Грум, внимательно осмотрев жезл и произведя с ним какие-то непонятные даже магу манипуляции.

– Следы той же магии, что и в цирке. – Сказал он задумчиво и добавил:

– Этот жезл я заберу, а вы в академии получите новый.

Чаепитие надолго не затянулось. Поблагодарив гостеприимную хозяйку магистры вышли на улицу.

– Похоже, что больше в городе нам делать нечего. – Сказала Кари.

– Да, едем в академию, а оттуда телепортом к королю Пералу, в столицу. Когда бы мы ещё туда попали! – Ответил Грум.