Текст книги "Танцующий феникс: тайны внутренних школ ушу"

В основе мифологической версии истории нэйцзя лежат даосские легенды о древних алхимиках, создателях внутренней «пилюли бессмертия», небожителях, магах. Легенды о «внутренней семье» насчитывают около десятка фигур «первооснователей», причем общим для подобных рассказов является мотив эзотерического истока. Появились такие легендарные версии сравнительно поздно, не ранее ХVII в., на основе переработки более древних рассказов о даосских «истинных людях». Один и тот же трактат по истории, например, тайцзицюань, мог без видимых затруднений упомянуть трех-четырех создателей стиля, что отнюдь не считалось противоречащим здравому смыслу, но лишь повышало ценность всей системы в глазах последователей.

Вероятно, первое перечисление легендарных создателей именно тайцзицюань, а не «внутренней семьи» вообще мы встречаем в «Исследованиях семейных хроник Сунов о происхождении искусства Великого предела и его ветвей» («Сунши цзячжуань тайцзи гун юаньлю цзи чжипай као»), записанных в XVII в. членом этого рода Сун Шумином. Они гласили, что еще в эпоху Тан (VII–X вв.) даосский маг по имени Ли Даоцзы «обучал искусству Великого предела, называя его Кулак Прежденебесного, а также Длинный кулак… Кулак Прежденебесного еще называют 37 форм, что и было одним из названий Кулака Великого предела. В эпоху Мин его изучали Сун Юаньцяо, Юй Лянчуань, Цюй Юэлян и Чжан Сунси». Вместе с Ли Даоцзы в «Исследованиях семейных хроник…» упоминаются и другие предполагаемые первопатриархи тайцзицюань – даос Хань Гунъюэ (VI в.) и «истинный человек» эпохи Тан Сюй Сюаньпин.

Заметим, что «Исследования семейных хроник…» несли характер компендиума, прямого и безыскусного перечисления всех версий, которые ходили вокруг тайцзицюань, что с точки зрения китайской традиции и являлось постижением его исторических корней. Нетрудно заметить попытку обнаружить исторические корни тайцзицюань в древних даосских системах даоинь, что в общем-то не совсем правильно. Но вместе с тем ряд из перечисленных персон можно считать реальными историческими лицами, хотя истории из их жизни поистине ирреальны и чудесны. Например, о Чжан Сунси и Сунь Юаньцяо можно найти немало упоминаний в уездных хрониках: они считались учениками одного из самых известных легендарных основателей тайцзицюань Чжан Саньфэна. Примечательно, что Чжан Сунси и Сунь Юаньцяо жили в ХVII в. а Чжан Саньфэн – в ХIII в. Значительный временной сдвиг в изложении истории стиля не нарушал «логического хода» событий (ушу существует в мифологическом времени), а лишь приближал последователей тайцзицюань к «высокой древности», связывая индивидуума с универсальностью самого учения тайцзи, переданного на землю через древних учителей. Вместе с этим Чжан Сунси скорее всего принадлежал к направлению «Кулак внутренней семьи» и напрямую с тайцзицюань связан не был. «Исследования семейных хроник…» таким образом намеренно привязывают Чжан Сунси, равно как и знаменитого мага Чжан Саньфэна, к традиции тайцзицюань.

Ли Даоцзы – Ли «Даосский мудрец», о котором упоминают «Семейные хроники», вероятнее всего следовал одной из даосских школ, связанных с практикой даоинь. Он жил на рубеже VIII–IX вв. в горах Уданшань, в монастыре Наньяньгун – «Южного утеса», т. е. в тех же местах, где через несколько веков, по преданию, будет жить Чжан Саньфэн. Само имя этого даоса напрямую связывало его с основателем даосизма Лао-цзы. Можно предположить, что Ли – это реминисценция родового имени Лао-цзы, который по материнской линии имел фамилию Ли. Легенда, увязывая исторически несопоставимое и логически необъяснимое, создавала образ тайцзицюань, подобный следу прошедшего когда-то мудреца.

Стиль, якобы созданный Ли Даоцзы, назывался сяньтяньцюань – «Кулак Прежденебесного», или «Длинный кулак» (чанцюань), что было собирательным названием для многих стилей кулачного боя. Традицию этой школы перенял клан Юэ из южного округа Нинго, и через два столетия, в эпоху Сун, Китай узнал о замечательных бойцах – Юэ Цинхуэе, Юэ Ичэне, а в ХIII в. – об Юэ Ляньдане.

По преданию, тайные методы Ли Даоцзы позволяли достичь удивительного мастерства, которое «начинается в том, что не имеет ни формы, ни образа (т. е. в Дао. – А. М.), продолжается через опустошение всего тела и завершается в естественности проявлений вещей» – проходит полный круг трансформаций в промежутке между явленным и неявленным, охватывая целостность космоса. Некоторые приемы, как гласят предания, перешли в тайцзицюань, но полная форма тайного стиля была утрачена [246].

Одной из самых известных и одновременно загадочных персон ранней истории тайцзицюань считается отшельник Сюй Сюаньпин. Многие речитативы, которые декламируются во время выполнения упражнений ушу, например, «Песнь восьми иероглифов», «О сердечной встрече», «О великом пользовании всего тела», «Песнь о пользовании мастерством» и другие утверждают, что именно Сюй Сюаньпин является создателем тайцзицюань, причем приводят немало подробностей о внешнем виде и структуре его стиля. Многие китайские исследователи и носители традиции тайцзицюань склонны считать его одним из создателей тайцзицюань, причем эта версия стала особенно популярна с начала 20-х годов нашего века [223]. Этой версии придерживаются Ли Сяньу и У Тунань. Известный знаток тайцзицюань У Тунань оставался последователем этой версии практически до конца своей жизни, повторив ее в своем фундаментальном труде «Исследования Кулака Великого предела» [246].

Жил Сюй Сюаньпин в династии Тан в области Наньвэй (на юге – современная провинция Аньхуэй, уезд Шисянь), а затем удалился в отшельнический скит в горах Шиян. По описаниям, его облик поистине был впечатляющ: ростом знаменитый Сюй был под семь чи шесть цуней (свыше 2 м), «борода его доходила до пояса, а волосы – до ног» [246]. Одна из неофициальных хроник ХI в. «Основное и второстепенное в записках о деяниях танских поэтов» добавляет несколько необычных черт к его описанию: «избегал питания злаками (в данном случае, пищей вообще – А. М.), передвигался же как волшебная кобылица-тай» [123].

У Тунань

Фольклорные рассказы об отшельнике гиганте Сюй Сюаньпине гласят, что он практиковал некий стиль ушу, в который входило 37 основных «форм», сам же стиль назывался «Длинный кулак» (чанцюань). Примечательно, что список названий приемов чанцюань действительно включает по крайней мере 30 таких, которые встречаются в современном тайцзицюань [246]. Это можно было бы считать подтверждением истинности происхождения тайцзицюань от Сюй Сюаньпина, если бы не было установлено, что подобные списки появились достаточно поздно, приблизительно в ХIХ в., когда тайцзицюань уже широко практиковался.

Почти через столетие, в начале X в., традиция этого стиля якобы перешла к некоему Юань Гао, который усовершенствовал его до такой степени, что стиль «обрел много общего и имел мало различий» с тайцзицюань. Полный его комплекс стал насчитывать уже 42 формы, а структура соответствовала даосской идее бесконечности вселенских трансформаций – комплекс не имел первой и последней позиции, т. е. начала и конца. Его можно было начинать с любой формы и выполнять, повторяя позиции сколь угодно долго.

Есть в этой истории один важный момент, который, думается, стоит принять за правду. Речь идет о безостановочном выполнении комплекса, который не имел ни начальной, ни конечной позиции, при этом, как говорится в историях о Сюй Сюаньпине, движения «накатывают одно на другое без малейшего промежутка между ними». Вероятно, именно так выглядели ранние комплексы «внутренней семьи» ушу.

Другим создателем тайцзицюань китайская традиция называет загадочную персону по прозвищу «Борода до земли» (Ху Цзиньцзы). Настоящее имя этого человека неизвестно, жил он в Янчжоу.

При Шан Лихэне – мастере третьего поколения школы, идущей от Сюй Сюаньпина, стиль приобрел название «Кулак Посленебесного» (хоутяньцюань) [246]. Включал он 15 основных приемов, причем все они представляли собой технические действия локтями: удары, толчки, сбивы, блоки, подставки, атаки двумя локтями одновременно. Однако нет ни малейшего основания полагать, что он как-нибудь был связан с современным тайцзицюань. Не встречается и упоминаний о том, какие теоретические принципы лежали в основе «Кулака Посленебесного». Создается впечатление, что такое название фигурирует в предании для того, чтобы «уравновесить» в традиции школу «Кулака Прежденебесного», создание которой приписывается Ли Даоцзы.

Скорее всего, все эти персонажи были носителями систем даоинь и параллельно практиковали бой с оружием, как было принято в эпохи Тан и Сун (VIII–XIII вв.). Весьма сомнительно, чтобы Ли Даоцзы, Сюй Сюаньпин и другие могли оказать заметное влияние на формирование «Кулака внутренней семьи», и уж точно они не имели отношения к традиции тайцзицюань.

Центром схождения как традиции «внутренней семьи» ушу, так и направления тайзицюань в мифологической истории ушу стал образ даосского монаха Чжан Саньфэна.

Рассказы о Чжан Саньфэне – типичная метафора ушу, воплощенная в одном персонаже. В связи с историей боевых искусств традиция указывает сразу на нескольких людей, носивших такое имя. Наибольшую известность приобрели алхимик, выплавлявший «пилюлю бессмертия», Чжан Саньфэн (Чжан «Три пика»), живший в XII—ХIII вв., и даосский маг XIV–XV вв. с одинаково звучащим именем (Чжан «Три изобилия»). Написание их имен разнилось лишь последним иероглифом-омофоном, поэтому в устной речи их могли путать, пока вместо нескольких героев в умах последователей ушу не сложился образ единого внеисторического Чжан Саньфэна. Но вполне возможно, что в реальности существовал лишь один Чжан Саньфэн, имя которого могли по разному записывать в зависимости от традиции и вкусов переписчиков. Чжан Саньфэна считают в равной степени основателем всего направления «внутренней семьи», стилей «Кулак гор Удан» (уданцюань) и тайцзицюань. Однако реальность его личности и причастность к созданию направлений и стилей боевых искусств вызывает, пожалуй, наибольшие споры у историков ушу. В авторитетных современных исследованиях можно встретить порой кардинально противоположные мнения. В частности, один из наиболее полных трудов по истории «внутренней семьи» – «Исследования по истории направления уданцюань» указывает: «Чжан Саньфэн был создателем направления уданцюань» [256]. В рецензии на эту книгу содержится диаметрально противоположное мнение о том, что Чжан Саньфэн никак не связан с созданием ни уданцюань, ни какой-либо другой школы ушу [109]. У известного знатока ушу, У Тунаня, не вызывает сомнений тот факт, что именно Чжан Саньфэн был создателем тайцзицюань. Причем У Тунань проводит прямую линию от Чжан Саньфэна до современных мастеров этого стиля [245].

Можно ли считать Чжан Саньфэна основателем традиции «внутренних школ» ушу и соотносится ли эта традиция с тайцзицюань? Сведения в средневековых хрониках подтверждают реальность личности этого даосского мистика. В частности, ему посвящена часть главы «Истинные указания о золотой пилюле» и «Тайные речения о золотой пилюле» из «Истории династии Мин» [193]. Но его жизнеописание помещалось в разделы, посвященные изготовлению пилюли бессмертия, из чего можно заключить, что традиция относила Чжан Саньфэна к даосским алхимикам, а не к мастерам ушу.

Однако постепенно образ Чжан Саньфэна расцвечивается новыми, в основном легендарными подробностями и эпизодами, которые традиция обычно приписывала «людям необычайным». И вот в 1733 г. в Сычуани выходит трактат «Полное собрание сведений о Чжан Саньфэне» («Саньфэн цюаньшу»), принадлежащий кисти даоса Ван Силина, а в 1844 г. он был вновь опубликован, дополненый обширным комментарием, составленным даосом Ли Хуайсюем. Эти труды и завершили формирование образа полулугендарного Чжан Саньфэна, а не реальной личности.

Впервые о Чжан Саньфэне (XII—ХIII вв.) как об основателе «внутренней семьи» (а не тайцзицюань!), сообщается в тексте «Эпитафия на могильной плите Ван Чжэннаня» («Ван Чжэннань мучжи мин», 1669 г.). Он опубликован в сборнике «Литературное собрание из Наньлэя» («Наньлэй вэньцзи»), принадлежащем кисти известного философа Хуан Цзунси (1610–1695 гг.). Сам Хуан Цзунси принадлежал к известному клану, практиковавшему стили «внутренней семьи», а в его роду был мастер Хуан Байцзя, считающийся основоположником теории «внутренней семьи». Поскольку Ван Чжэннаня, которому посвящен текст, относили к прямой линии традиции «внутренних стилей» (о нем самом мы расскажем чуть ниже), то Хуан Цзунъи счел необходимым изложить и всю предысторию поколений тайцзицюань.

«Существует еще и так называемая внутренняя семья (нэйцзя), где покоем одолевают движение. Лишь только противник поднимет руку, как тотчас падает ниц. Этим отличаются от шаолиньцюань, который является внешней семьей. А пошла [внутренняя семья] от Чжан Саньфэна, что жил в эпоху Сун. [Чжан] Саньфэн был алхимиком с гор Удан. Был он призван к себе правителем царства Вэй, однако дорога оказалась непроходимой [из-за местных бандитов]. В ту же ночь во сне он получил от Изначального владыки (Юань-ди – даосское божество, в других вариантах – Сокровенный владыка, Сюань-ди. – А. М.) методы кулачного искусства… Искусство [Чжан] Саньфэна через сотню лет распространилось в провинции Шэньси и так в конце концов дошло до Ван Цзуна» [209,256].

Мотив ночного откровения, через который и была получена система «внутренней семьи», наводит на мысль о том, что речь идет о повторении даосской мифологемы. Такая трактовка происхождения стиля объясняла исключительную ценность тайцзицюань, который не был создан кем-то, но передан в наш мир через духов. «Внутренняя семья» воспринимается как противовес и одновременно дополнение к шаолиньскому направлению ушу. Судя по тексту, стиль «внутренней семьи» характеризовался медленными плавными движениями («покоем одолевал движение») и именно этим отличался от шаолинцюань.

Несмотря на обилие материалов о жизни Чжан Саньфэна, мы не можем точно сказать, когда же могла быть основана «внутренняя семья». Трудности возникают еще и из-за того, что в хрониках фигурируют два Чжан Саньфэна – Чжан «Три пика» и Чжан «Три богаства», причем мы можем встретить разное написание имен даже в разных вариантах одной и той же хроники.

Следует заметить, что традиция достаточно определенно называет дату рождения Чжан Саньфэна – девятый день четвертой луны годов дин-вэй эры Динцзуна династии Юань или седьмой год правления императоры Лицзуна династии Сун, т. е. 1247 г., который приходится на правление династии Сун. Именно эта дата почитается последователями тайцзицюань как день рождения основателя стиля. Но в разных источниках называются разные даты жизни Чжан Саньфэна. Например, «Исследования по истории направления уданцюань» на основе исследования фольклорных версий и некоторых исторических документов считают, что Чжан Саньфэн родился в 1247 г., а умер в 1464, прожив таким образом 218 лет [256]. Приблизательно такие же даты жизни приписывает Чжан Саньфэну и «История династии Мин». Естественно, такое удивительное долголетие можно отнести на счет многочисленных даосских сюжетов о магах, живущих сотни лет. Легендарная жизнь даосского алхимика началась в династию Сун, а завершилась в династию Мин, поэтому в равной степени она соотносится с временем правления и той, и другой династии. На это наслаивается еще множество корпус описаний встреч с Чжан Саньфэном через много столетий после его предполагаемой смерти. Так, например, ученый из Хэнани Ван Янлин упоминает о встрече с удивительным даосом в 1723 г., т. е. когда Чжан Саньфэну могло быть уже 476 лет! [343].

Разнобой в датах жизни Чжан Саньфэна, а следовательно, и возникновения нэйцзя, поразителен. Информация из большинства источников совпадает с мнением современных историков о том, что Чжан Саньфэн жил в XII–XIII вв. Соответственно и вычисляется срок создания «внутренней семьи» ушу. Но в источниках немало расхождений по этому поводу. В «Эпитафии на могильной плите Ван Чжэннаня» Хуан Цзунси речь идет о даосском алхимике Чжан Саньфэне, что жил в горах Удан в эпоху Сун, т. е. в 960–1279 гг. Похожая датировка и в «Хрониках области Нинбо», в разделе «Жизнеописания Чжан Сунси», составленных в 1733 г., в хронике «Лес удивительных вещей» («И линь»), а также у известного новеллиста Пу Сунлина (1634–1711 гг.) (Ван Тайдунь, 1994, с. 6). Из текста Хуан Цзунси можно получить сравнительно точные даты жизни даоса, посколько в нем упоминается, что Чжан Саньфэн шел ко двору правителя Вэй-цзуна, который находился на троне в 1101–1125 гг.

В «Истории династии Мин» (раздел «Жизнеописания магов»), где утверждается, что Чжан Саньфэн жил на рубеже XIII–XIV вв., мы встречаем примечательную оговорку: «А еще говорят, что был он человеком времен династии Цзинь (1115–1234 гг. – А. М.), а в начале эпохи Юань учился у Лю Чуна… но сведения эти не надежны» [193]. Таким образом, сопоставляя несколько указаний, мы получаем, что Чжан Саньфэн жил в первой половине XII в. Это заметным образом расходится с традиционной датой рождения Чжан Саньфэна (1247 г.) почти на сто лет.

Легенда о Чжан Саньфэне, что жил во времена династии Сун (960–1279 гг.), оказалась весьма популярной не столько в среде мистиков или народных школ ушу, сколько в кругах аристократии, пытавшейся в XVII в. найти опору своим духовным поискам в эпоху взлета китайской культуры (период Тан-Сун). Так, упоминавшийся философ Хуан Цзунси, большой поклонник ушу, впервые опубликовавший «Эпитафию…», отмечал, что традиция всей «внутренней семьи» ушу начинается именно с Чжан Саньфэна, что жил в эпоху Сун (Цинши).

Согласно «Истории династии Мин», Чжан Саньфэн происходил из округа Ичжоу провинции Ляодун и получил прозвище «Совершенный муж» (Цзюньши). Было у него и другое прозвище – Чжан Неряшливый, так как даос воплощал собой классический образ юродивого. «Телом был огромен. Формой напоминал черепаху, спину же имел как у журавля. У него были огромные уши, круглые глаза, а усы и борода топорщились как трезубцы. От холода его защищала лишь монашеская ряса да накидка из травы» [193].

Чжан Саньфэн

Мы без труда замечаем, что облик Чжан Саньфэна сходен с диковатым видом основателя чань-буддизма Бодхидхармы и многих других священных героев древности.

Поступал Чжан Саньфэн также в соответствии с канонами «безумной мудрости»: «Бывало, целый шэнь (около 1 л. – А. М.) зерна без остатка съедал, иногда несколько дней подряд ел, а бывало, несколько месяцев пищи не принимал… Далеко не путешествовал, а порой за день тысячу ли проходил. Любил забавляться и шутить и не походил на других людей» [193]. Контраст между его мудростью и отталкивающим обликом, разрыв с обыденностью усиливал ощущение непередаваемой святости Чжан Саньфэна, его единения с природным началом. Не случайно его называли «Вместилище единого» или «Целостное единое» (Цюаньи).

По видимому, в молодости Чжан Саньфэн отдал должное карьере государственного чиновника. В 1260 г. на экзаменах он получил почетный титул «маоцай» – «цветущий талант». Вскоре он прославился в столице своим литературным дарованием и даже был назначен уездным главой в Чжуншань. Рассказывают, что в моменты отдыха он посещал даосские монастыри, в том числе и те, где проповедовались алхимические принципы Гэ Хуна, и весьма заинтересовался мистикой даосизма [426].

Впоследствии с семью учениками поселился в горах Уданшань, построив хижину из травы. О мудреце прослышал император Тай-цзу и в 1392 г. послал нескольких человек на его поиски, которые закончились неудачей. Не повезло и преемнику Тай-цзу, императору Чэн-цзу (1403–1425 гг.), который также стремился пообщаться с мудрым даосом.

Однажды удивительный монах сообщил ученикам, что желает покинуть этот мир, после чего составил оду на собственную смерть и отошел. Его обрядили в погребальные одежды и положили в гроб, однако внезапно из-под крышки послышались какие-то звуки. Потрясенные ученики подняли крышку – оказалось, что Чжан Саньфэн жив. После этого события беспокойный мудрец бродил по провинции Сычуань, а затем вернулся в горы Уданшань, где и затерялись его следы [193].

Обратим внимание на еще одно описание облика Чжан Саньфэна, встречающееся в «Трактате об умиротворении дамб» («Сяояо вэйцзин»): «Зимой его защищала лишь остроконечная шляпа из бамбука да накидка… В день проходил тысячу ли… Прибежище свое обрел он во Дворце Нефритовой дамбы, а вокруг его убежища пятью кольцами поднимались древние деревья. Жил он здесь столь долго, что дикие звери обходили его, и хищные птицы не нападали на него» [256].

Этот отрывок поразительным образом, порой дословно, совпадает с описанием облика Чжан Саньфэна из «Истории династии Мин», которое мы приводили выше, хотя в первом случае говорится именно об алхимике XII–XIII вв., а во втором – о персонаже конца XIV в. Несложно понять, что речь скорее идет об одном и том же герое мистической традиции.

Итак, мы подошли к ответу на вопрос: существовало ли два Чжан Саньфэна или это все же был один «универсальный» персонаж китайской традиции. Историки не едины на этот счет, например, один из первых исследователей этой проблемы Гу Люсинь считает, что речь идет о двух людях, пободного же мнения с оговорками на «недостоверность материалов» придерживается и известный исследователеь этой проблемы Ван Бо [123].

Перед нами несколько возможных дат его жизни. Самая размытая – эпоха Сун (X–XIII вв.), что следует из «Эпитафии на могильной плите Ван Чжэннаня». Обратим внимание, что здесь речь идет о даосском алхимике Чжане «Три пика». Другая версия, известная по «Истории династии Мин» указывает на первую четверть XII в. Это отражено как в тексте «эпитафии», так и в «Истории династии Мин». Но вот примечательный факт – в первом случае речь идет о Чжане «Три пика», во втором – о Чжане «Три изобилия». Вероятно, произошла контаминация, взаимоналожение нескольких преданий о некоем даосском маге, причем эти предания существовали параллельно друг другу.

В более поздних версиях речь идет уже исключительно о Чжане «Три изобилия». По одной из них, Чжан Саньфэн родился в 1247 г., т. е. в XIII в. («Полное собрание сведений о Чжан Саньфэне»), по другой – он сумел прожить жизнь, начавшуюся в середине XIII в. и завершившуюся в середине XV в. (эпохи Сун, Юань и Мин).

Поэтому представляется вполне вероятным, что в истории существовал все же один Чжан Саньфэн, с образом которого соотносились многие предания о даосских магах, а позже – и о мастерах ушу.

В истории о Чжан Саньфэне существует еще одно примечательное обстоятельство. Легенда рассказывает: однажды, прогуливаясь в горах Уданшань, Чжан Саньфэн внезапно заметил, что птица (в некоторых вариантах – ворона) нападает на змею. Птица стремительно наскакивала на змею, стремясь острым клювом попасть ей в голову, а хитрая рептилия сочетала плавные движения со стремительными уходами в стороны. Для Чжан Саньфэна, погруженного в раздумья о путях достижения долголетия и сочетания этой системы с приемами кулачного боя, такая сцена стала настоящей подсказкой. За основу новой школы он взял сочетания плавных и быстрых движений (именно такой характер носит школа Чэнь – первый из стилей тайцзицюань).

Автор постарался проследить, как возникло предание о появлении тайцзицюань. Легенда о рождении этого стиля широко распространена в китайской и зарубежной литературе с 20-х годов XX в. Ее можно услышать в некоторых районах Хэнани и в Пекине от носителей традиции тайцзицюань. Но поразительный факт: легенду не удалось обнаружить ни в одном из источников XVII–XIX вв., касающихся истории тайцзицюань. Вероятно, параллельно с «официальной» историей тайцзицюань (где, как мы видели, немало путаницы и противоречий), развивалось и устное, народное предание о «внутренней семье». Позже многочисленные народные повествования из общего корпуса «внутренней семьи», в том числе о змее и птице, были перенесены на историю тайцзицюань. Таким образом, история тайцзицюань стала представлять собой совокупность историй разных направлений ушу, объединенных названием «нэйцзя».

Этот «перенос легенд» во многом объясняет и тот факт, что тайцзицюань относят к Уданскому направлению, хотя не существует никаких достоверных сведений о том, что практиковался в горах Удан хотя бы похожий стиль.

Чему действительно учил Чжан Саньфэн? Отбросив многочисленные устные рассказы, мы обнаружим, что у нас есть всего лишь один, весьма ненадежный источник – небольшой мистический текст позднего даосизма, авторство которого приписывается Чжан Саньфэну.

Называется этот труд «Древо без корней» («Угэнь шу»), и объем комментариев к нему значительно превосходит сам текст.

На первый взгляд, трактат представляет собой не что иное, как набор сентенций «внешней» алхимии по поводу выплавления «пилюли бессмертия». Однако при более тщательном рассмотрении оказывается, что перед нами – скрытое от непосвященных пособие по психотехнике, т. е. не «внешней», но «внутренней» алхимии. Например, мы встречаем метафорическое описание двух потоков ци – нисходящего и восходящего, образно называемых «опускающийся месяц» и «восходящий месяц». Они образуют замкнутый круг в теле человека, а «соединив два ци в единый круговорот, можно породить Великую радость» [314].

Что же такое «Великая радость» для даосского мудреца? Этот вопрос непосредственно относится к практике тайцзицюань, так как в более поздних трудах неоднократно упоминается о том, что «Великая радость» (да лэ) и есть истинное состояние, достигаемое в момент занятий. «Великая радость» поселяла в человеке «Великий яркий свет, Великое пробуждение, Великое просветление, Великое чувствование». Фактически синоним просветления, прозрения высшего знания.

Истина здесь выступает как семя, зерно всякого последующего явления и состояния, «начало ян, заключенное в свинце, золото в сердцевине киноварной пилюли, Прежденебесное в Посленебесном». Это «пред-дáнность» мира, затаенное ощущение восторга от созерцания изначального небытия, точки, откуда все начинает быть.

Такое состояние сопровождается видением яркого света, словно «лунные души-хунь на Небосводе и солнечные души-по, соединившись, образовывали вокруг сияние» [314]. (По даосским представлениям человек имеет три светлые души-хунь и семь темных душ-по, после смерти души-хунь воспаряют к небу, а души-по уходят в землю). Человек постигает мир в его цельности и осознает, что все бесконечные образы внешнего мира – суть Единое, «основа инь и ян, корень пятиэлементов, семя небожителей и Будд, каналы святых мудрецов» [314].

Существуют и другие описания того, чем занимался Чжан Саньфэн. В «Полном собрании сведений о Чжан Саньфэне», в разделе «О Великом Дао» читаем: «Для вскармливания жизни использовал он методы массажа-аньмо, дыхательные гимнастики даоинь, туна и кэсюй (вероятно, имеются в виду сонорные, т. е. через нос, выдохи. – А. М.)» [104]. Сами по себе эти методы не могли послужить базой для создания «внутренней семьи» или тем более тайцзицюань.

Что же нам известно о занятиях Чжан Саньфэна боевыми искусствами? В компендиуме «Исследования по истории направления Уданскрго кулака» приведено по крайней мере девять открывков из трактатов, которые описывают характер боевой практики даоса. Процитируем лишь часть из них, поскольку они повторяют друг друга: «Чжан Саньфэн… познал Дао и был искушен во владении мечом» («Даотун юаньлю» – «Исток передачи Дао»); «Силой превосходил других людей и был искушен в стрельбе с коня» («Хроники уезда Даи в Сычуани» – «Сычуань даи сяньчжи»); «Владел мечом-дао и оружием ши, а на гору всходил, будто взлетал» («Чжэн и люй» – «Заметки о странствиях на чужбину»). Самому Чжан Саньфэну приписываются некие «Стихи о мече и оружии ши» («Дао ши у»).

Все тексты указывают, что Чжан Саньфэн владел мечом, стрельбой с коня и был, вероятно, очень силен. Но нигде не упоминается, что он практиковал кулачное искусство. Такова даосская и воинская традиция XIII–XIV вв. – кулачное искусство имело второстепенное значение.

В равной степени мы нигде не найдем упоминаний о том, что Чжан Саньфэн явился создателем уданцюань или какой-либо другой школы ушу. Перед нами собирательный образ даосского алхимика того времени. В данном контексте меч, которым, судя по описаниям, прекрасно владел Чжан Саньфэн, лишь указывает на его «истинно даосский» статус, поскольку меч издревле считался оружием священным, магическим и связанным с даосской практикой. Достаточно упомянуть высказывания из «Чжуан-цзы», в котором этому оружию посвящена целая глава («Говорю о мече» – «Шо цзянь»).

Версия о причастности Чжан Саньфэна к созданию даже не тайцзицюань, а «внутренней семьи», достаточно поздняя – она возникла не ранее первой четверти XVII в. Истории о Чжан Саньфэне как о создателе нэйцзяцюань, а позже и тайцзицюань, первоначально были распространены лишь в среде народных школ ушу и не затронули круги ни официальных хроникеров, ни даосского монашества. Вероятно, легенды о Чжан Саньфэне как об основателе тайцзицюань передавались в устной форме уже в конце XVIII в. – начале XIX вв., но свое окончательное оформление они получили лишь в начале XX в., когда различные направления тайцзицюань стали весьма популярны в районе Пекина.

Однако для тайцзицюань Чжан Саньфэн важен не только как человек, который первым составил комплексы этого стиля, но прежде всего как святой мудрец, поведавший о смысле конечного состояния в занятиях нэйгун, о «Великой радости» и «Великом Знании».