Текст книги "Реванш титанов. Битва за грёзы"

Глава тринадцатая
Это не моя война

Барни готов был выть на луну. Не радовало ничего. Конечно, всегда можно было позвонить тем же Ляпушиным и пригласить их в гости, но… Они и так провели рядом с ним, считай, всю последнюю неделю. Впрочем, как и Женечка. Звать их к себе – все равно что расписаться в полной бытовой неприспособленности. Остатки гордости вопили и протестовали. Нет уж, как-нибудь сам справится – и с хозяйством, и с собственными нервами.

Где-то в районе полудня позвонил Вован. Осторожно осведомился, как дела. Послушав, припечатал крепким словом лентяев-гекатонхейров, полностью одобрив поступок Бориса. А попутно поведал интересные новости. Оказывается, Инну Константиновну на рассвете забрала скорая с передозом снотворного. Хорошо еще в суицидные личности не записали – спасибо ее няньке-медбрату, который сумел-таки убедить врачей в том, что она просто не рассчитала дозу лекарства, желая отдохнуть после длительной бессонницы. Правда, прогноз ближе к сдержанному и поводов для оптимизма не дает, поскольку Констанция, несмотря на все усилия, пока так в себя и не пришла, у нее началось нарушение мозгового кровообращения.

– Представляешь, какая грустная ирония, если она вдруг зависнет там же, где находилась Мэг? – спросил Медведев.

– Я тебе больше скажу, Машенька на это надеется столь откровенно и кровожадно, что даже мне страшно становится, – поведал Вован. – Видать, очень сильно ее в свое время Констанция допекла.

– А как у Толи дела?

– О, у этого хитрого засранца все на мази. Судя по тому, что я успел услышать, товарищ перекинул все свободные средства сонного сообщества на свой счет, после чего сменил номер телефона и перестал выходить на связь. Не удивлюсь, если он вместе со всем семейством уже покупает билеты за границу.

– Вот же изворотливая тварь! – восхитился Барни. – Неужели уйдет красиво в закат?

– Это вряд ли, – хмыкнул Вован. – Машенька меня убедила, что надо бы подсказать кое-кому в органах, что благотворительные фонды изрядно протекают в пользу черт пойми кого. Поэтому я нашел одного своего фаната, который там работает и не прочь повесить себе на погоны лишнюю звездочку. Парень в это дело впился, как дворняга в сахарную кость.

– А если Толя собрал чемоданы и уже сидит в аэропорту? Смоется же!

– Да пусть, – хохотнул футболист. – Снимут прямо с рейса под белы рученьки. Товарищ думает, что вот еще буквально час, и он спасен. А по факту над ним давно уже занесен топор. После финта с переводом грязных денег ему не отмыться. Толе светит мошенничество в особо крупном размере, это как минимум. А так, предполагаю, на него и хищение из фондов повесят, раз Инна за свои поступки в физическом смысле отвечать уже не способна.

– Получается, сонного сообщества больше не существует?

– И да и нет, – подумав, ответил Вован. – Есть мы с тобой. Есть ребята вроде нас, которые искали единомышленников, а нашли сам знаешь кого. У всех сейчас разброд и шатания, никто не понимает, что будет дальше. И, скажу по чесноку, не хочется никого из наших терять. Мы ж сюда не за тем приходили, чтобы под дудку Констанции и Толи скакать. Хотелось узнать побольше о своих способностях. Лайфхаками поделиться, в гости на той стороне зайти, почувствовать себя среди друзей. А вместо этого получился полный бардак. Так что я к тебе, можно сказать, звоню с официальным предложением стать главой нашей новой организации.

– Да пошел бы ты лесом-полем! – психанул Борис. – Мне это на фиг никуда не упало.

– Почему-то именно такой ответ я и предполагал, – вздохнул Вован. – Тогда вопрос номер два: ты не будешь возражать, если главой стану я? Все равно кому-то придется, иначе людей потеряем. А у меня через год-другой времени станет побольше, я из действующего состава в тренеры подамся. Вот заодно и успею попробовать до этого момента, каково командой рулить. Со всех сторон польза получается.

– Если тебе это действительно важно, то вперед, – пожал плечами Медведев, забыв, что собеседник его не видит. – Тем более если кто и сможет всех хоть как-то организовать, так это ты. Только чем вы заниматься-то будете?

– Что значит «вы»? – опешил Вован. – А ты разве не с нами? Ведь, по сути, ты же сюда)и приходил, чтобы общаться с теми, кто тебя поймет от и до.

– Я не знаю, – вздохнул Барни. – У меня есть ты с Мэг. Всегда рядом Ляпушины и Женечка. А больше мне сейчас никого видеть не хочется.

– Понимаю, – признался футболист. – Но ведь это временное явление? Или ты думаешь, что так будет всегда?

– Давай поговорим об этом хотя бы через неделю, лады?

– Но ты точно не возражаешь?

– Скажу больше, я тебя благословляю. Иди и правь. Не знаю, правда, чем и кем, но это уже твои трудности.

– К тебе приехать?

– Не надо. Мэг сильно устала, а здоровье у нее пока еще хрупкое. Лучше ее куда-нибудь свози, не знаю, на массаж какой-нибудь, или что там девчонки любят из релакса? СПА?

– Пожалуй, так и сделаю, – после небольшой паузы ответил Вован. – Если что, звони не задумываясь. И рассчитывай на нас.

Спрятав телефон в карман, Борис подошел к окну. Широко распахнул раму и посмотрел во двор и на соседние дома. Свежий ветер встрепал его шевелюру и промчался по комнате как веселый шалопай, унося прочь духоту. Жизнь продолжалась, вопреки и несмотря ни на что.

Телефон в кармане зазвонил вновь. Медведев прикрыл окно и посмотрел на имя абонента.

– Боря, привет, – раздался голос Жени. – Тебе, наверное, сейчас совсем не до меня, но на улице такая замечательная погода стоит. Ужасно хочется погулять, просто сил нет, а ремонтом заниматься не могу, аж с души от него воротит. Что скажешь?

Барни прислушался к себе и с удивлением понял, что тоже до чертиков не желает оставаться в четырех стенах, так что они договорились с коллегой о встрече, а потом до позднего вечера шатались по городу. Ели мороженое и шаурму, гуляли по улочкам, сидели на парапете и просто на лавочках. А под вечер Женя взяла Медведева за руку и тихо спросила, потупив взгляд:

– Боря, можно я сегодня у тебя переночую, если ты не против?

– Я только за! – горячо заверил ее Борис.

Конечно, в его голове тут же возникла восхитительная картина, как Женечка осторожно примостится на краешке его кровати, и это будет означать приглашение к дальнейшему развитию их знакомства.

Увы, реальность оказалась прозаичной и в чем-то даже смешной. После непринужденной болтовни за ужином, пока Барни мыл посуду и убирал со стола, подруга покинула кухню. А когда он, покончив с делами, вошел в свою комнату, то увидел, как Женя крепким сном спит на раскладушке.

«Вот и поделом тебе, – констатировал Медведев, глядя на коллегу. – Утомил бедную девушку, теперь не хнычь, что обойдешься без сладкого».

И тут же вспомнил: у них ведь есть сны! И если постельная встреча наяву отложилась, то кто мешает им повторить прошлый раз, устроив свидание в грезах?

Дело оставалось за малым: лечь и уснуть самому, а затем, оказавшись на той стороне, выдернуть к себе Женечку.

Тут-то он и допустил промах, настолько нелепый и обидный, что впору было рвать на себе волосы от досады. Расслабился, представляя полную любви и взаимного обожания ночь, да и вынырнул не на доставшейся в наследство самой безопасной крыше сонного царства, а на своем пляже. Еще и Женю сюда приволочь успел, и только потом, чуть ли не в самый последний момент, заметил поднимающиеся к ним из волн две знакомые фигуры.

– Ой, мамочки, – всплеснула руками Женечка, увидев гекатонхейров. – Что это такое?

– Биба и Боба, два долбо*ба, – зло пробормотал Барни. – Драпаем!

Обняв Женю, он пожелал оказаться на крыше. И, вновь промахнувшись, обнаружил себя на пятиэтажке вместо небоскреба. Чертыхнулся сквозь зубы, планируя следующий перескок, но понял, что опоздал. Гигантские медузы с человеческими головами и руками-щупальцами уже просочились и сюда.

Будь он один, он бы успел уйти. Но Женя, неудачно приземлившись на крышу, упала, и пока он помогал ей подняться, драгоценные секунды были упущены. Котт и Гиес уже стояли рядом, готовые в любое мгновение схватить пытающихся удрать от них сноходцев.

– Мы пришли к тебе, хранитель иллюзий! – начал первый.

– Мы расскажем, как ты должен исполнять свое почетное предназначение, – подхватил второй.

– Что ж, валяйте, – разрешил им Медведев, лихорадочно пытаясь придумать, как им с Женей спастись.

Надо отдать должное его спутнице: она держалась стойко. В обморок падать не торопилась, обвинять его в чем-либо тоже. Хотя и могла – в этой ситуации они оказались исключительно по милости Барни. Но Женечка стояла рядом и старалась ничем не выдать растерянность и страх. И лишь то, насколько сильно она вцепилась в ладонь Бориса, выдавало ее испуг.

– Памятуя о том, что ты отмечен старейшим из титанов как избранный, мы, его единокровные братья, объявляем тебе нашу волю, и да возрадуется твое смертное сердце, что жизнь твоя будет прожита во славу мира и спокойствия…

Лихо зашли, с козырей! Заранее распорядились его судьбой. Похоже, что угрызения совести им неведомы. Интересно, откуда они такого пафоса понабрались?

– Следовательно, ты обязан инспектировать человеческие сновидения и фиксировать глубинные прорывы иллюзий, чтобы впоследствии находить тех, кто ответственен за их появление, и лишать эти особи возможностей к дальнейшему продвижению по направлению к Тартару…

Медведев недобро ощерился. А не слишком ли много на себя берут эти охраннички? Ладно, не страшно. Пусть помечтают, раз уж им так приспичило. А он в ответ пообещает им с три короба, и тупые розетки из щупалец отправятся восвояси.

– А чтобы у тебя не было соблазна отказаться от выполнения возложенной на тебя миссии, мы заберем с собой твою женщину, и ты будешь встречаться с ней до первых утренних лучей, но лишь тогда, когда сможешь доказать нам, что не зря…

Что?! Этим ублюдкам еще и заложника подавай? Фигу с маслом им, а не Женю!

– Быстро укуси себя за губу и просыпайся! – скомандовал он на ухо Женечке. – Меня не буди!

Та не стала ни о чем спрашивать, а мгновенно исполнила приказ, тут же осыпавшись-растаяв призрачной дымкой.

– Ты осмеливаешься идти против нас? – осведомился один из гекатонхейров.

– А вы как думаете? – рявкнул Барни. – Или считаете, что люди должны воплощать в жизнь ваши тупые хотелки? Тогда ищите себе других послушных марионеток!

– Мы все равно обнаружим тех, ради кого ты исполнишь наше поручение, даже если не хочешь этого, – сообщил второй.

– Спасибо за предупреждение, безмозглые твари!

Повисла неловкая пауза, существа явно были озадачены.

– У нас есть мозг, – заключил первый. – У нас по пятьдесят голов и…

– Сто черепушек, и каждая размером с наперсток? – саркастически осведомился Борис. – Или вы сторонники тезиса, что одна голова хорошо, а пятьдесят лучше?

Ох, зря он так. Эти ребята шуток не понимали совершенно и тут же начали увеличиваться в высоту и вширь, желая продемонстрировать, что их головы вполне могут сравниться по размеру с человеческой. М-да, масштабироваться туда-сюда они точно умели и делали это впечатляюще.

Обиженные в лучших чувствах, гекатонхейры продолжали расти, а Медведев, воспользовавшись заминкой, прикидывал, как отбиться от этих назойливых прилипал раз и навсегда. Ему здесь, в иллюзиях, пожалуй, ничего не грозило, но вот к попытке похитить девушку Барни отнесся очень серьезно. И что теперь, из-за этих мегачоповцев постоянно караулить сон Жени и каждую ночь забирать ее на дедовскую крышу, гадая, хватит ли у братцев сил когда-нибудь добраться до небоскреба? Со всех сторон плохой вариант. Да и нет ни малейшего желания идти на поводу у шантажистов. Что же предпринять?

Стоп. У него есть кольцо, оно же трезубец Океана. Артефакт сильный, правда совершенно не факт, что он подействует на братьев. Или того хуже: разозлит их, но не обезвредит. Тогда чем же их таким приложить и загнать обратно в морские глубины, чтоб они там сидели и не отсвечивали со своими грандиозными хотелками?

И тут взгляд Бориса упал на люк. Люк цвета сепии. Быстро открыв его, Медведев осмотрелся, страстно надеясь, что вот сейчас ему на глаза попадется что-то такое, что он радостно скажет: «Ага!» – и загонит гекатонхейров туда, где им самое место.

Но ничего подходящего, как назло, в руки не шло, и Барни начал паниковать. Нет, не время давать волю страху. Надо успокоиться и хорошенько подумать. Припомнить, в частности, что такое области цвета сепии или же чернобелые, как у Степаныча. Как говорил дед, это места, где реальность соприкасается с иллюзиями, и туда не стоит пускать чужаков, ведь тем самым они могут получить контроль над твоей жизнью. Вот здесь он однажды собственными руками прибил оторвавшийся плинтус, а затем выяснил, что ремонт параллельно состоялся и в реальности. Благодаря тому, что он положил Мэг в нужной области ее спальни и представил, что сосуды в ее голове начали работать как надо, она вышла из комы. Как эти разрозненные знания помогут в борьбе с зарвавшимися братьями титанов? Думай давай! Нет, бесполезно…

Может, надо зайти с другого конца? Чем он, Борис, изначально отличался от остальных? Мог создавать общие сны, в которые затягивалось много человек. И получал подсказки… текстовые подсказки, вот оно! Ему нужно срочно узнать, как справиться с гекатонхейрами!

И тут Медведев едва не застонал от бессилия, чувствуя, как его мозги начинают закипать от стоящей перед ними задачи. Та же Мэг когда-то почти убедила его, что высших сил в иллюзиях нет, а значит, ждать подсказок просто неоткуда. Но это было до того, как выяснилось, что она заблуждалась. Ведь Барни своими глазами видел титана Океана, а сейчас вот может вдоволь полюбоваться на исполинские ноги гекатонхейров. Следовательно, высшие силы здесь очень даже есть! А это значит, пора по примеру бабушки обратиться к сонных дел мастерам и просить у них подсказок и помощи. И произойти это должно именно здесь, на грани сна и бытия, возле люка цвета сепии, ведь речь идет уже о много большем, нежели простые сновидения обычных людей.

Борис сел на крышу, свесив ноги в люк, и обратился к высшим силам с просьбой дать ему четкое руководство, как избавить себя и своих близких от общества докучливых Котта и Гиеса. Он мысленно взывал к тем, кто реально имеет власть в грезах, кто создал заведенный здесь миропорядок и может привлечь к ответственности зарвавшихся служак. «Сонных дел мастера, прошу вас о помощи прямо сейчас», – как молитву повторял Медведев, боясь допустить даже тень сомнения в своей правоте. Ему оставалось надеяться лишь на чудо, и он истово ждал его прихода. И в тот момент, когда ему показалось, что все зря, на небосводе вдруг зажглись три огромные буквы: «ЖДИ».

Барни озадачился. Ответ он, конечно, получил, но несколько не тот, на который рассчитывал. А откуда-то сверху меж тем загромыхал голос одного из гекатонхейров:

– Узри, смертный, силу нашего ума!

– Пока я только ваши ногти на ногах вижу, и те давно пора бы почистить, – фыркнул он, рассудив, что этот фарс надо довести до логического конца.

К чести многоголовых, стоит отметить, что с ногами у них был полный порядок и немедленный педикюр им совершенно точно не требовался. Но ввиду ограниченности обзора Борис выбрал единственный подходящий объект для издевок и, похоже, не прогадал.

– Как смеешь ты… – начал второй, и тут возле крыши появились новые участники драмы-клоунады. Один был облачен в светлую тогу и сандалии, второй больше напоминал гота и носил черную одежду свободного покроя в паре с тяжелыми ботинками армейского образца.

– Эй, парни, вы что тут забыли? – осведомился гот.

– Это наше дело! – хором проревели гекатонхейры.

– Ошибаетесь, любезные, – вздохнул тот, что был в тоге. – Вы, похоже, себе остатки мозгов прополоскали и просолили, раз решили, что вправе лезть в мир грез и распоряжаться в нем.

Борис, сочтя за лучшее сидеть и помалкивать, пока старшие разбираются, нервно усмехнулся. Ну да, не только он отметил, что у многоголовых определенные проблемы с логикой и мыслительным аппаратом. Интересно, это у них плюрализм мнений или все-таки сказывается общая скудость ума?

– Но этот вопрос касается безопасности Тартара! – рявкнул Гиес, впрочем, без прежней уверенности.

– Дорогие кузены, – вздохнул гот. – Я понимаю, вам не по душе возложенная на вас когда-то миссия. Но осмелюсь напомнить, что человечество, в том числе его представитель, который позвал нас сюда, никоим образом не имели к ней отношения.

Медведев нервно икнул. Стоп-стоп-стоп! Тот же Океан гекатонхейрам родной брат. Если сюда пожаловали их кузены, значит, это тоже кто-то из потомков порождений Хаоса, первоначальных богов. Но если Уран и Гея им не отец и мать, тогда кто же их родители? И кто они сами такие, черт бы их побрал?

– Сыновья Нюкты и Эреба, наше право определять, как должна быть исполнена порученная нам задача!

– Кто-то сказал «нам»? – ехидно осведомился владелец тоги. – Так что вам мешает? Вот берите и исполняйте, прямо сейчас. Но только вы, как и было изначально предначертано. Смертного оставьте в покое…

Барни едва не поперхнулся, услышав этот диалог. Если его не подводила память, союз Нюкты и Эреба принес миру множество интересных сущностей, среди которых, не считая всех прочих, были Танатос, Немезида и сестрички-мойры. Но кто же именно сейчас откликнулся на его зов?

– Мы требуем… – начал было провозглашать второй гекатонхейр, но гот тяжело вздохнул.

– Вот же твердолобые! Все, достаточно пререканий. Волею своею закрываю для вас человеческие сны. Вы и раньше не отличались разборчивостью в средствах, но сейчас зашли за все мыслимые рамки.

– А ты можешь? – прогрохотал первый многоголовый.

– Если не выйдет у одного, то наверняка получится у нас вместе, – заверил гекатонхейров спутник гота. – Поэтому сгиньте уже по-хорошему, а? Или забыли, к чему это вас привело прошлый раз?

Уж неясно, что там такое случилось в прошлый раз, но, похоже, Котту и Гиесу это явно пришлось не по душе, и повторять все заново они не хотели, так что секунд через пять их на крыше уже не было.

Барни между тем сидел возле люка и прикидывал, куда его силами родных и близких отправят в ближайшую неделю – в Кащенко или Белые столбы? А психика Женечки устоит перед таким спектаклем? Впрочем, ей должно быть полегче, она только самое начало застала…

– Ты доволен? – спросил гот, уменьшившись до размеров обычного человека и приземлившись возле Бориса. – Больше они тебя не потревожат, даю слово.

– Спасибо. Я уже и не знал, что делать.

– Так оно обычно и бывает, – сообщил компаньон гота, отбросив со лба прядь курчавых волос. – Правда, многие до тебя не догадывались позвать нас сразу, поэтому последствия приходилось разгребать куда дольше. А вообще, все корни бед в нашей матушке. Вот кто просил ее лезть туда, в чем она не разбирается?

– Ага, – поддакнул гот. – Своими кривыми ручками открыла доступ в наши владения кому ни попадя, включая вот этих упертых ребят. И понеслось веселье! Будто нам до этого заняться было нечем, так получите и больше не скучайте.

– Я премного благодарен вам за помощь, – мучительно подбирая слова, произнес Медведев. – Но кто вы такие, сонных дел мастера?

На крыше вдруг начался смех – взахлеб, до истерики. И только Барни растерянно смотрел на то, как хохочут его спасители.

– Ладно, – кое-как отсмеявшись и прокашлявшись, начал гот. – Меня вы зовете Онир, и моя вотчина – сновидения. А брат Гипнос отвечает за сон как таковой.

– Слушайте, но вы же вроде постоянно пребываете в грезах, удалились фиг знает куда, на призывы смертных не реагируете и все такое?

– Удобная легенда. Нас устраивает. Не надо в горячке метаться туда-сюда, можно выбирать случаи поинтереснее. И не бежать по первому зову к тем, кто поссорился со своей головой.

– Или с головами, – невозмутимо заметил Гипнос, и братья вновь рассмеялись.

– А ваши подсказки? Вы и моей бабушке их давали, и я их несколько раз получал.

– Подсказки? – поднял бровь Онир.

– Тексты. У меня был обрывок газеты, надпись над камином в спальне у друга. Сегодня вот вообще в небесах буквы появились.

– Ах это, – улыбнулся он. – Ну если вдруг поступает такой конкретный запрос, почему бы и не пойти навстречу? Опять же, со всех сторон удобно – личного присутствия не требуется.

– А почему, – замялся Борис, – они обычно такие…

– Какие? – осведомился Гипнос.

– Замысловатые, – подобрал слово Медведев. – Нигде, кроме сегодняшнего случая, четко не говорилось, что делать.

– Каков запрос – таков ответ, – пожал плечами Онир. – Если есть конкретика, то и реакция соответствующая будет. Ну а если тот, кто к нам обращается, и сам не знает, чего хочет, то мы здесь ничем не поможем. Разве что общее направление плюс-минус бедолаге указать, а дальше сам, все сам.

– Можно еще вопрос?

– Валяй!

– У меня есть кольцо Океана. Оно типа проекции его кораллового трезубца. А я не знаю, что с ним делать. В реальной жизни только пару раз воспользовался, чтобы драки избежать. Так у людей в итоге напрочь отшибло память обо мне. Но, кажется, это далеко не все, на что оно способно. А поскольку снять его никак не получается, значит, мне придется так или иначе выяснять, что я могу совершить с его помощью.

– А вот тут мы, боюсь, бессильны, – погрустнел Гипнос. – Мы к трезубцу никакого отношения не имеем, о свойствах его не осведомлены. Но обычно наши артефакты в руках смертных все равно действуют не так, как у нас.

– Впрочем, есть одна общая тенденция, – задумчиво протянул Онир. – Они усиливают способности носителя.

– А какие способности есть у меня? – тут же спросил Барни.

– Ты неплохо управляешься со сновидениями – для человека, конечно же. Можешь увлечь за собой соплеменников. Умеешь внушать окружающим то, что хочешь. Но я бы в первую очередь обратил внимание на твое врачевание. Вот это действительно редкий дар, который вам, коротко живущим, весьма ценен.

– А вот эти зоны? – Медведев ткнул пальцем в люк. – Как лучше всего поступать с ними?

– Да ты и так уже это знаешь, – подмигнул Гипнос. – Если тебе надо что-то изменить в реальном мире, то можешь во сне войти в эту область с твердым намерением и планом преобразований. Ваши ученые уже за хороший тон считают признание, что свои изобретения они увидели во сне. Это проще, чем объяснять каждому, что они просто не прекращали работать над ними ни днем ни ночью.

Просыпаться в этот раз было безумно обидно. Когда ему еще выпадет шанс воочию побеседовать с сонных дел мастерами? Чрезвычайно глупо надеяться на то, что Гипнос и Онир будут приходить к нему по первому же зову.

– Боречка, ты как? – Над ним стояла встревоженная Женя с изрядно покрасневшими глазами. – Эти жуткие страшилища тебя не…

Она замялась, подбирая слова, и Медведев сел в кровати, одновременно притянув девушку к себе и крепко обняв.

– Не бойся. Они больше никогда не придут.

И тут до него дошло.

– Погоди, так ты, получается, всю ночь не спала?!

– Ага, – призналась Женя. – Страшно же. А вдруг я усну, и они меня утянут не пойми куда. И буду я, как бедная Маша, в коме лежать. Ты даже представить себе не можешь, сколько во мне сейчас кофе плещется.

– Бедная ты моя, – Барни поцеловал девушку в щеку. – Но теперь точно все в полном порядке, можешь не волноваться. Мне удалось найти на них управу.

– Ты молодец! – Женя улыбалась, но улыбка выглядела вымученной.

– Так, я все понял, – сказал Борис, после чего встал сам и уложил девушку на свою постель, накрыв одеялом. – Лежи и отдыхай! Тебе сказку рассказать, чтоб крепче спалось?

– Не надо, – Женя в знак признательности крепко пожала руку Медведева. – Если не сложно, только дождись, пока я засну, хорошо?

– Конечно же!

Женя бодрствовала минут пять, после чего свернулась калачиком и засопела. Но Барни еще долго сидел рядом, любуясь на ее лицо и тонкие пальцы. Странная все-таки эта штука – жизнь. Кто бы мог подумать, что коллега по работе, на которую он раньше обращал внимания не больше, чем на офисную мебель, окажется для него настолько близким человеком? Подругой, соратницей, невестой декабриста. Той, что готова идти за ним в огонь и воду, не спрашивая зачем. И где были его глаза, когда он тратил свое драгоценное время на Леночку?

В терминах космоса Лена была черной дырой, безапелляционно пожирающей все свободные ресурсы и чудом не затянувшей его самого туда, откуда нет возврата. А вот Женя оказалась полноценным спутником. И Барни твердо мог сказать себе, что ему очень повезло. Исчезло пугающее чувство одиночества и неприкаянности, которое нередко посещало его, даже когда он встречался с Леночкой. Теперь ему было за кого отвечать. Было с кем дружить. И было кого любить.

Осторожно прикрыв за собой дверь, Борис отправился на кухню. Вспомнив, что здесь порядок он после смерти деда еще не наводил, устроил ревизию и переложил посуду и продукты так, как было ему удобнее. Заодно и полки с дверцами помыл. Негоже невесте грязный дом как будущее хозяйство предъявлять.

Да-да, невесте! Конечно, им с Женей еще об очень многом нужно поговорить, Медведев обязательно должен подарить ей с десяток букетов и совершить массу прочих ритуальных телодвижений, которые обычно предпринимают заинтересованные в женщине мужчины. И это замечательно, потому что никто никуда не торопится. Все произойдет так, как оно и должно быть в идеальном мире, чтобы в старости бабушка Женя с придыханием рассказывала многочисленным внукам и правнукам, как красиво за ней ухаживал ее супруг. А Барни будет сидеть рядом и посмеиваться в седые усы, вместе с ней вспоминая, как это было.