Текст книги "Алгоритм"

– Конечно! – кивнул Жубер. – Это самое интересное, поверьте!

– Мне кажется, что границы виртуальности весьма зыбки, – произнесла Мэг. – Признаюсь, что чем дальше, тем меньше я буду удивлена, если встречу вас, Жубер, где-нибудь на Земле-ноль, на Таймс-сквер. Я даже не подумаю, что это ваш двойник. Или, не обижайтесь, оригинал.

– Я слушаю, – кивнул Жубер. – Хотя если бы у меня был оригинал, он бы давно почил…

– Возможно, – сдвинула брови Мэг. – Понимаете, происходящее со мною начинает казаться мне происходящим со всем моим миром. К примеру, я не буду удивлена во второй раз, если перенесусь из одной точки реальности в другую без каких-либо привычных пространственных или временных решений. Я не буду удивлена, если встречу на кладбище, прощаясь с человеком, который что-то для меня сделал, похоронного агента, который предложит устроить мою посмертную судьбу. Да, в Логосе или в иной виртуальности. Пожалуй, я даже не буду удивлена, если встречу в Логосе человека, на чью могильную плиту не так давно смотрела.

– Здесь вы можете встретить даже саму себя! – воскликнул Жубер.

– Конечно, – кивнула Мэг. – Встретить и подать жалобу, что мой облик используется без моего разрешения. И виновника выбросит с предупреждением из системы. В исключительных случаях к нему пошлют драйвера. И тот объявит ему предупреждение номер три. К примеру. Понятное дело, предупреждения в Логосе выдаются не по порядку счета, а в виде топа. То, что занимает первое место, объявляется последним.

– Вы можете оспорить в конфликтном интерфейсе любое предупреждение, – заметил Жубер.

– А где я могу оспорить виртуальность, которая проникает в реальный мир? – спросила Мэг. – Двери, которые обнаруживаются на стенах, где их не было? Дома, которые появляются и исчезают, а иногда обращаются в ловушки, меняя масштаб или оказывая нейровоздействие на своих гостей? Где я смогу оспорить существование так называемых настоящих предметов, которые способны прорвать любую виртуальность? Значит ли это, что вся моя реальность – ненастоящая? Значит ли это, что я такой же неигровой персонаж, как и вы? Не хотите ли подержать вот это в руках?

Она взяла в руки медвежонка и протянула его Жуберу, и в тот же миг старик начал рассеиваться, распадаться на пиксели. И вместе с ним стало распадаться и все его заведение, осыпаясь серебристой пылью и исчезая уже не на полу, а на сером тротуаре. Через несколько секунд Мэг стояла среди бетонных колонн. Жилое здание возвышалось над нею.

– Вот и поговорили… – удрученно сказала она, убирая в сумочку медвежонка, жетон и карту.

Глава тринадцатая. Мегаполис

Не было никаких сомнений. На месте автостоянки высился тот самый дом. Причем не изрядно перестроенный, в который этим же днем вломился Гарри, а тот самый, первоначальный, с фотографии, что представила Мэг. Дом был безусловным и реальным, пусть и подрагивал правым и левым крылом в темноте. Он был реальнее всего на этой улице, включая и прохожих, и уличную рекламу, и даже Перси и Гарри. Все окна дома были черны. Но дверь над полудюжиной ступеней оказалась ярко освещена.

– Подожди, – остановил друга Гарри. – Говоришь, два процента?

Его приятель словно только что протер глаза.

– Чтоб я сдох! – воскликнул он и побежал к ступеням.

Гарри отставал от него на шаг, потому что обогнать товарища не было никакой возможности. Когда Перси открыл дверь, Гарри еще успел разглядеть за ним на удивление чистый и опрятный коридор, на стенах которого горели старомодные бра, а потом потерял приятеля из виду.

«Куда ж ты так спешишь? – успел подумать Гарри. – Осторожнее: если этот дом растворится, мы рухнем с метровой высоты. Шеи, конечно, не сломаем, но подумать о коленных чашечках стоит. Мы же с тобой, приятель, не в том возрасте…»

Он перешагнул через порог и почувствовал, что дверная рукоять словно растворяется в пальцах. Гарри обернулся и вместо ночного Нью-Йорка увидел нечто другое. Увидел и замер в изумлении.

Никакого дверного проема за его спиной не было. И дома не было. Гарри стоял на набережной огромного и прекрасного мегаполиса. Стоял во все той же ночи, но будучи почти ослепленным открывшимся зрелищем. Река, что несла перед ним темные воды, была усыпана украшенными светящимися гирляндами речными трамвайчиками и подчеркнута огнями ажурных арочных мостов. Определенно, она ничем не напоминала ни Гудзон, ни Ист-Ривер. Она плавно изгибалась в гранитном обрамлении, и если бы множества суденышек на ней не было, то все равно сверкала бы отраженными огнями небоскребов, что упирались на противоположном берегу в звездное небо и казались его частью. Где-то на полпути между рекой и небом высотки оплетались лентами эстакад и автомобильных трасс, что словно парили в ночной тьме, но еще выше темнел огромный холм, который был увенчан не менее огромным храмом. Колоннада циклопического сооружения подсвечивалась прожекторами, и казалось, что здание парит над городом. Оно было его сердцем.

– Парфенон, – Гарри вспомнил пейзаж, открывшийся ему со свалки, где он оказался вместе с Мэг, и тут же добавил: – Сайфер-Сити.

Он вновь очутился в Логосе, чего просто не могло быть…

С другой стороны, а могла ли появиться дверь на стене, в которой ее не было? А мог ли нарушать спокойствие жителей Нью-Йорка дом-призрак, обладающий ощутимой материальностью? А мог ли детектив Гарри Ангел чудесным образом за одну секунду сначала переместиться из Спрингфилда на свалку виртуальной столицы Логоса, а потом обнаружить себя в коридоре собственной квартиры? Неизвестно, что там с этой виртуальностью, но между Спрингфилдом и его квартиркой уж точно было почти сто пятьдесят миль. И это без всяких устройств. И как он обо всем происшедшем напишет в отчете? Аманда не только отберет значок, но и вызовет скорую… Пистолет!

Гарри схватился за пояс – пистолета на месте не было. Точно как и в прошлый раз. В туже секунду он вспомнил о Перси, оглянулся, но приятеля поблизости тоже не наблюдалось. Его вообще не было с того самого мгновения, когда Гарри принял из его пальцев дверную рукоять. С другой стороны, кто же знает, как работает этот дом-призрак? Они могли быть отправлены в разные места. В любом случае Гарри попал в не худшее место. Он стоял на прекрасной набережной, напоминающей бульвар. Изысканные фонари на ней перемежались цветущими деревьями. Стоял у чугунного литого ограждения на одной из замощенных разноцветной брусчаткой тропинок, вдоль которых были расставлены садовые скамейки, и наблюдал, как по центральной аллее набережной идут беспрерывной толпой и вправо, и влево, странным образом не мешая друг другу, люди. Не «упрощенные варианты» – обыкновенные люди.

Помнится, когда Перси устроил для Гарри экскурсию по Нью-Йорку-один, ему не понравилось именно то, что на улицах копии Большого Яблока людей было меньше, чем ужасных монстров. Здесь же мимо него шли обыкновенные люди. Или почти обыкновенные. Их одеяния были самыми разнообразными. Их кожа отливала всеми цветами радуги. И все они были молоды и прекрасны. Пожалуй, на их фоне Гарри мог показаться стариком. Но уж точно не единственным дылдой – похоже, высокий рост весьма популярен в этом городе.

Он посмотрел на свои руки. В свете разноцветных фонарей определить, стал ли он и на этот раз «упрощенным вариантом», было невозможно. На всякий случай Гарри похлопал себя по плечам и не обнаружил никаких особых ощущений. Разве только дышалось на удивление легко и откуда-то, наверное со стороны моря, доносился пряный запах водорослей и соли.

Гарри протянул руку к ближайшему дереву и сорвал изысканный розовый цветок, поскольку цветами были украшены почти все, кто проходил мимо. Нет, он вовсе не был завсегдатаем ботанических садов, но Одри пылала к цветущим деревьям страстью и присылала свое фото на их фоне едва ли не из каждого путешествия. Нет, это явно была не сакура. Неужели магнолия?

Он вставил цветок в карман ветровки и заодно проверил остальные карманы. Итак, у него с собой были бумажник, смартфон, который явно сошел с ума, поскольку не отзывался на привычные нажатия, а беспрерывно транслировал какую-то рекламу Логоса, полицейский значок, носовой платок, ключи от квартиры и… крохотная белая чашечка. Маяка, оставленного Одри, у Гарри не оказалось. На всякий случай он еще раз проверил все карманы, даже заглянул в пустую пистолетную кобуру, но зеленого листика на шнурке не было. Через минуту ожесточенных поисков Гарри вспомнил. Он оставил подарок дочери на полочке в прихожей. Оставил, когда переодевался перед встречей с Мэг. Подумал, что маячок ему не потребуется в реальности. А у реальности неожиданно оказались весьма зыбкие границы. Значит, помощи ему ждать неоткуда?

Гарри вновь повернулся к реке и перегнулся через парапет. Противоположный берег представлял собой многоярусную путаницу пешеходных дорожек и галерей, а на этой стороне гранитная стена уходила прямо в воду. До нее было не менее полусотни метров. Прыгнуть? Что там сказала Мэг насчет этого способа выхода из ирреальности – не пробовала, но слышала, что срабатывает не всегда? И что он будет делать, если не сработает? Выплывать из этой темной воды? Куда? На этот берег не выберешься, а до противоположного еще надо доплыть. Ну не раздеваться же! К тому же Одри заявила, что это для отмороженных и она не была бы так уверена, что, падая с высоты в виртуальности, не разобьешься. Что это значит? То, что где-то там, в настоящем Нью-Йорке, в том же коридоре его квартирки лежит или сидит его первооснова, а здесь только копия? Или его первооснова лежит на том самом месте, где появлялся призрачный дом? Или вовсе нет никакой первоосновы, или она есть, но вся его материальность именно здесь, в Логосе, и пребывает? Что все-таки происходит, черт побери? И что же он напишет в своем отчете? И куда подевался Перси?

Гарри постоял в стороне от потоков очевидно счастливых людей или их аватаров еще минут десять. Наверное, можно было стоять так всю ночь, рассматривая то, что происходит вокруг, впитывая в себя очарование фантастического города, но он сжал кулаки, сунул руки в карманы и влился в толпу, в которой и в самом деле оказался далеко не самым высоким человеком.

Уже через полчаса он расслабился. Еще через полчаса прибился к компании, как он понял, туристов из Европы, которые арендовали на месяц многопользовательскую динамическую комнату с полным пансионом и теперь отрывались в лучшем городе из возможных. Они остановились в одном из стеклянных отелей на побережье, но нынешнюю ночь решили провести на левом берегу Рубикона. Да, динамическая комната обошлась недешево, но все же дешевле, чем билеты на самолет куда-нибудь через океан. Да и прочие услуги в Сайфер-Сити куда как дешевле, чем в реальности. Что касается ощущений, то круче только в космосе.

– В космосе? – не понял Гарри.

– В Логосе особенный космос, – был ответ. – Есть еще четыре обитаемые планеты в этой системе, но можно запланировать и межзвездный перелет. Есть места на межпланетной станции с уменьшенной силой тяжести. Что уж говорить о множестве смежных миров – некоторые из них вовсе сказочные. Кстати, полно желающих изучать Солнечную систему на уровне Земля-один. Есть недурные туры на Марс, на Титан и тому подобное. И, кстати, обещают, что через пару лет будет полностью терраформирована Венера!

– Подождите! – мотал головой ошарашенный Гарри, когда они заняли места в прозрачном вагоне-ресторане канатной дороги, что плавно парил над морем огней Сайфер-Сити. – Признаюсь, я здесь новичок. По сути, впервые в Логосе. Но ведь все это… выдумка! Вся эта красота… дизайн и художество… Разве нет?

– Знаешь, – толкнул его в бок такой же рыжий, как и сам Гарри, малый лет пятнадцати, что назвался Жаном из Льежа и говорил с легким французским акцентом. – Мне на самом деле за сорок. Видишь вон ту девчонку? Да, которой на вид тринадцать. Это Мари. Моя жена и свет моей жизни. Признаться, я вожделел ее больше всего именно в этом возрасте. Не хмурься, я и сам был тогда ребенком. Теперь у нас двое детей, но они уже взрослые, так что мы отдыхаем без них. Вот скажи мне одну вещь. То, что ты видишь вокруг, похоже на выдумку? Похоже на мираж?

Гарри задумался, погладил прозрачный поручень кресла, постучал пальцами по прозрачному столу, поднял прозрачную тарелку, на которой лежал изумительный на вкус стейк, украшенный зелеными листьями салата. Посмотрел на Жана.

– Это похоже на реальность, которой мы не заслуживаем.

– Второй вопрос, – понизил голос Жан. – Что изменится в твоей жизни, если окажется, что реальность, которую мы, как ты считаешь, заслуживаем, такая же выдумка и результат работы программистов и дизайнеров, как и все это?

– Ничего, – сказал Гарри. – Разве что просто буду знать об этом.

– А я не хочу знать, – рассмеялся Жан. – Более того, мне порой кажется, что только теперь я начинаю понимать, что такое религия. Что такое посмертие. Что такое вообще жить.

– Наверное, мне это еще только предстоит, – предположил Гарри и посмотрел в конец вагона, где находилась единственная его непрозрачная часть. – Я еще ничего здесь не знаю. Как ты думаешь, могу я воспользоваться туалетной комнатой?

– Конечно! – рассмеялся Жан. – Правда, ты должен знать, что если у твоей динамической комнаты не полный пансион или если ты сидишь в шлеме для виртуальности, то рискуешь выйти из системы с мокрыми штанами. Хотя, судя по тому, как ты восхищался этим стейком, у тебя не будет таких проблем.

– А может, я этот… – наморщил лоб, поднимаясь из-за стола, Гарри. – Неигровой персонаж?

– Вряд ли, – покачал головой Жан. – Они отличаются от нас.

– Чем же? – спросил Гарри.

– Ты удивишься, – сказал Жан. – Одновременно и большей свободой, и большей зависимостью. Хотя они тоже могут покинуть Логос и переместиться в другой мир. Особенно у них популярна Земля-один. Но Земля-ноль им недоступна.

«Я бы не был в этом столь уверен», – подумал Гарри.

В туалетной комнате он сделал все то, что сделал бы и на Земле, и не почувствовал ничего такого, что заставило бы его предположить собственное пребывание где бы то ни было в мокрых штанах. Впрочем, выбора у него не оставалось. Вернувшись к столу, расплатился за ужин, уже выяснив, что его личный счет служит ему в Логосе так же, как служил бы и на Земле, а то, за что в Нью-Йорке он отвалил бы кучу денег, здесь стоит не больше, чем посещение ресторана быстрого питания, или попросту фастфуда. К тому же странным образом от виртуального лакомства появилось ощущение сытости. В какое-то мгновение даже возникла мысль, что при гарантии собственной материальности он остался бы здесь навсегда, но воспоминание о том, что в таком случае он оказался бы в полной власти Луиса Сайфера, заставило его поморщиться.

Гарри простился с новыми друзьями на смотровой площадке главного небоскреба Сайфер-Сити, высота которого превышала тысячу метров. Затем спустился на скоростном лифте на средний уровень этого урбанистического монстра, что оказался заодно и самым крупным отелем города, и снял там крохотный номер, за который пришлось выложить пятьсот настоящих долларов. Некоторое время он потратил на то, чтобы найти хоть какое-то отличие программируемой реальности от того, с чем мог бы столкнуться в настоящем мире, но ничего не обнаружил. Разве что вместо горничной ему прислуживал полупрозрачный робот-андроид. Утром, чувствуя себя выспавшимся, Гарри сдал номер и обратился на ресепшен к администратору, тщетно пытаясь угадать, кто перед ним – живой человек или неигровой персонаж:

– Простите. Я в этом городе впервые, у меня нет никаких навыков, я… сканировал при входе в Логос свой смартфон, но не могу ни с кем связаться. Он гонит… какую-то рекламу, и все. Куда я могу обратиться с этой проблемой?

Кажется, его просьба немного раздосадовала администратора. Но когда Гарри написал на бланке «100», парень оглянулся, пробежал пальцами по сенсорам и, понизив голос, посоветовал отправиться в Нижний город. Там, возможно, кто-то и возьмется, надо поискать у главного шпиля, спросить, к примеру, Ганса-коротышку, хотя все приборы должны привязываться только на стадии авторизации. Самодеятельность недопустима.

Гарри поблагодарил администратора и с его же помощью вызвал такси, которое оказалось без водителя, но отвезло его по голосовой команде почти к Парфенону, а точнее, к тому месту, где Рубикон, омывающий холм с храмом, вновь соединялся в одном русле. Здесь высилась башня, слегка похожая на древнюю телевизионную вышку в Торонто, но облепленная множеством магазинчиков, напоминающих грибные наросты на деревьях. Кажется, здесь можно было купить что угодно. Выйдя из такси, Гарри первым делом отметил вывеску, предлагающую любые двери с любыми характеристиками: «Время развертывания – две секунды».

Ганса-коротышку Гарри показал едва ли не первый же торговец. Парень трудился даже не в отдельном магазинчике, а под легким навесом. Он сидел за столом, на котором лежало с десяток коммуникаторов, похожих на украденные у кого-то древние телефоны. На вид умельцу было лет десять – двенадцать. Взяв в руки смартфон Гарри, он удивленно повертел его, отметив, что первый раз видит столь качественный скан и что прошивка такого прибора обойдется в пять сотен.

– Хорошо. Дороговато, но я согласен. Но только если ответишь мне еще на пару вопросов.

– Например? – прищурился подросток, вставляя смартфон Гарри в устройство, напоминающее кухонный комбайн.

– Я впервые в Логосе, – признался Гарри. – Еще не освоился здесь. Даже не знаю, как вернуться… домой. В смысле, на Землю-ноль, как тут говорят. Это первое. Второе – мне нужна… дверь. Но такая, чтобы я мог ею воспользоваться там. На Земле.

– Ну и вопросы у тебя, – покачал головой Ганс. – С чего ты взял, что я буду с тобой об этом говорить? А вдруг ты полицейский?

– Да, это было бы досадно…

– Не то слово, – ухмыльнулся парень. – Для получения ответа на второй вопрос тебе понадобятся очень хорошие рекомендации. А вот для ответа на первый – ничего. Сейчас перепрошью твой смартфон, и ты сможешь вернуться домой, просто набрав 911. Да, так просто. Хотя я не вполне понимаю, почему ты не воспользуешься шлюзом? Ну хотя бы тем, через который ты появился… Секунду…

Он потянул на себя рычаг, похожий на автомобильный, и «кухонный комбайн» негромко загудел. А еще через мгновение Ганс побледнел и протянул перед собой руку:

– А это еще что?

Гарри оглянулся. По торговой площади в сторону павильона Ганса пробирался высокий седой старик в черной форме, с цилиндром на голове, черной метелкой и ведром в руке.

– Трубочист? – предположил Гарри.

– Вот черт, – выругался Ганс, выдернул из аппарата смартфон Гарри, сунул ему в руки и одновременно с этим нажал на черную кнопку на столе.

Гарри вздрогнул.

Он стоял на смотровой площадке той самой башни. Ганс суетливо застегивал на животе ветровку. До земли было метров четыреста.

– Как это? – не понял Гарри.

– Один очень полезный девайс для перемещения, – хмуро пробурчал Ганс. – Ты, дядя, как я понял, нелегал? Трубочист явился, едва я полез в твой прибор. У меня будут проблемы, но я как-нибудь с ними справлюсь. А вот ты… Можно ведь и в черный список попасть. И забыть про этот город навсегда. У нас тридцать секунд, пока поднимается лифт. Трубочист никогда не торопится, но и никогда не отстает. Хочешь вернуться домой? Тысяча долларов. Вот коммуникатор.

– Тысяча долларов? – ужаснулся Гарри.

– Десять секунд, – сказал Ганс.

– Черт с тобой, – скрипнул зубами Гарри и стал выбивать платеж. – Вот.

– Две секунды, – кивнул Ганс.

И прежде чем столкнуть Гарри с площадки, добавил:

– А ты не так прост, дядя.

Глава четырнадцатая. Изнутри

Кажется, она погорячилась. Или решила, что ей все по плечу. Не больше, но и не меньше.

Именно об этом Мэг думала, когда выбралась из динамической комнаты, полежала в ванной, а потом отправилась в ближайший ресторан.

Как она писала свою первую книгу? Представила себе, что Логос – это огромный многоуровневый океан без конца и без края. Что она сама – крохотное существо, песчинка на его берегу. Какое-то время сживалась с этой мыслью. Затем стала сверять собственные ощущения с ощущениями тех, кто брался оценивать растущее виртуальное пространство в целом, рисковал высказываться о Логосе как о расширяющейся метавселенной, о том направлении, в котором предстоит развиваться человечеству. Наконец, прошла все стадии освоения виртуальности: начала обычным пользователем, двигалась от ламера к уверенному юзеру, целый год изучала дикие пространства, не входящие в Логос, где не действовали никакие ограничения. Снова обратилась к Логосу и стала завсегдатаем множества виртуальных сообществ, где впитывала в себя все, что составляло суть «искусственного» бытия. И только потом начала осваивать собственное пространство в виде отдаленного мирка в одном из ближайших звездных скоплений. Конечно, на уровне Логоса, но вне его ограничений. Боже мой, для того чтобы купить виртуальную планетную систему в не самой близкой галактике с условной настроенной «кротовой норой» до места, ей хватило трехмесячной зарплаты в издательстве, теперь это стало стоить значительно дороже. Куда меньше пришлось заплатить, форматируя эту систему так, чтобы нужная ей планета оказалась земного типа. И только потом села за книгу.

Она не писала ее как пособие для «чайников». Мэг выстроила ее как разговор с близким человеком. Составила из историй, которые поразили ее саму. Рассказала о собственном опыте. Обозначила подводные камни, которые скрываются в дружелюбном интерфейсе Логоса, предостерегла от возможных ошибок, наметила алгоритм освоения виртуального пространства. Даже рассказала о собственной планете, которую тоже нарекла Ритой, не указав ее координат, что вызвало дополнительную волну интереса. Только само слово «алгоритм» приберегла для названия новой книги. А вот прежний подход к ее созданию не использовала…

Да, первая книга получилась чем-то вроде жизнеописания дружелюбного конкистадора, руководства к действию добродушного колонизатора или написанной разговорным языком инструкции для честолюбивого прогрессора. Того, кто осваивает вновь открытые пространства и пользуется ими, иногда снисходя к чаяниям исконных обитателей. Но для того, чтобы понять суть происходящего в виртуальности, следовало описывать ее изнутри. Нужно было сделать шаг вперед и не лицезреть океан с берега, а погрузиться в его глубины. Для того, чтобы подступиться к фигуре Луиса Сайфера, нужно было встать на один уровень с теми, кто был вправе считать себя его детьми. Чтобы не получилось так, как получилось с Жубером.

Он не просто ликвидировал свой офис. В качестве Жубера он полностью «выпилился» из этого уровня. Он даже исчез из справочников, где числился как консультант самого высокого класса. Да, скорее всего, сменил имя, внешность, залег где-то или просто переместился в запасную ячейку. Возможно, открыл свое заведение в полусотне метров и даже улыбался Мэг, когда та расстроенно брела вдоль ряда многоэтажек. Но с ней он иметь дела не захотел. Почему? Она спросила о недозволенном? Или переступила черту, которая была запретной не только для нее, но и для ее дорогостоящего консультанта? Все это следовало хорошенько обдумать и начать все сначала…

Мэг рассчиталась с официантом и вышла на Коламбус-авеню. Ей нравилась эта улица. Она не могла сравниться с блестящим Бродвеем, но казалась наиболее отвечающей самому духу Нью-Йорка – города, который каждому давал шанс не только на яркую жизнь, но и на спокойное существование в качестве обычного горожанина самого прекрасного города из возможных. Впрочем, у каждого могли быть в этом плане собственные пристрастия. Во всяком случае, Мэг причисляла себя к тем, у кого в груди билось сердце этого города. Но ведь есть и те, в ком оживает Логос? И вряд ли он оживает только через своих пользователей…

С чего она начинала? С визита к сестре Эпифани Праудфут. Кажется, полученные Мэг во время той встречи фотографии ослепили ее. Надо еще раз напроситься к Чарли в гости. Хотя сделать это будет непросто. Договаривался с сестрой Эпифани как раз Жубер. Но она знает, где находится дом Эпифани, значит, никто не помешает ей повторить тот же самый визит. В конце концов, недостаточно было пометить у себя в блокноте ту неясность относительно то ли смерти, то ли «несмерти» Эпифани. Есть вопросы, которые следует решать сразу. Или хотя бы обдумывать их, а не откладывать на дальнюю полку.

То же самое касалось и этой странной истории с Джин и ее отцом. Что же все-таки с ними произошло? И что означает могильная плита в том колумбарии? Не то ли, что понятие самой смерти в этом новом мире становится условностью? Или в условность, в иллюзию переходит сама реальность? Не ее ли вестником выступил тот странный похоронный агент? Как он назвался?.. Уильям Пэрриш… Почему она не стала разговаривать в первую очередь с ним? Не стала общаться с живым человеком, а увлеклась артефактами? Медвежонок… Призрачный дом… Дверь, которую можно наклеить на стену… Разве не важнее реальный человек, а не безделушки, какими бы ценными они ни казались? С другой стороны…

Мэг остановилась. Неожиданная мысль поразила ее. Если в Нью-Йорке может появиться призрачный дом, и не просто появиться, а продемонстрировать некоторую материальность… Если реальный дом может уменьшаться в размерах и выкидывать живых людей в Логос без всякой амуниции… Если в реальном мире работают виртуальные устройства, а игрушки, полученные в Логосе, оказываются в непридуманном сущем… То что, черт возьми, заставляет ее предполагать, что этот самый Уильям Пэрриш – живой человек? И почему бы в таком случае ей не сделать следующий шаг – не рассмотреть всерьез версию, что тот же Луис Сайфер может оказаться кем угодно? Или даже чем угодно? Собственно, не эти ли вопросы она задала Жуберу? Или собиралась задать…

Мэг посмотрела на телефон и поняла, что ей хочется позвонить Гарри и услышать его голос. Ну или просто справиться, все ли у него в порядке. Но сначала надо было сделать хоть что-то. Она развернулась и поспешила домой.

Оставшуюся часть дня Мэг посвятила подготовке к возвращению в Логос. Пожалуй, она не готовилась к этому с подобной тщательностью еще никогда. Во всяком случае, не прохаживалась по виртуальным толкучкам даркнета и не приобретала в его тайных разделах сомнительные, на взгляд всякого здравомыслящего человека, прибамбасы. А когда Нью-Йорк начали заволакивать сумерки, Мэг вышла из дома, спустилась в подземку, перебралась в Куинс и, воспользовавшись криптокартой, арендовала инкогнито динамическую капсулу в парк-отеле Логоса. Еще через полчаса в Сайфер-Сити на площади Уильяма Генри Гейтса из обезличенного шлюза вышла не слишком привлекательная дамочка в потертых джинсах и футболке с постером «Майами Долфинс». Среди начинающих пользователей этот стандартный типаж Логоса назывался «грязная толстуха Энн». Стараниями Мэг она избавилась от прилагательного «грязная» и обрела максимальную материальность из возможных в Логосе. Иначе говоря, напоминала подробнейший, с прекрасным разрешением, скан живого человека. Ну и, естественно, не только имя, но и сгенерированный код, который поставил бы в тупик и детективов виртуального отдела нью-йоркской полиции, и драйверов Логоса. Впрочем, последнее можно было только предполагать.

Время Сайфер-Сити совпадало со временем Нью-Йорка. И здесь тоже начинались сумерки, зажигались рекламные огни, запускались световые аттракционы, подходил час массовых зрелищ и развлечений. Что уж говорить о том, что и сами ньюйоркцы, успев вернуться с реальной работы и поужинав, в большинстве своем именно в это время входили в динамические комнаты, надевали шлемы и отправлялись на вечерний интернет-променад, или, как чаще говорили завсегдатаи Логоса, сайфер-серфинг. В толпах, которые наполняли главные улицы Сайфер-Сити, Мэг в новом облике уже не приходилось маскироваться. Она была одной из десятков, даже сотен тысяч и могла удивить лишь тем, что у не самого популярного стандартного аватара Логоса как будто оказался вполне реальный прототип. Впрочем, скопищам зевак было точно не до нее.

Еще через полчаса Мэг вылезла из такси на окраине восточного базара, спустилась на нижний уровень и, отметив, что вход в бывшую контору Джин так и не восстановился, вошла в павильон Омара. Народу среди торговых рядов, несмотря на вечернюю иллюминацию, было уже немного. Зеваки в этот час предпочитали покупкам развлечения. И Омар, который управлялся на сей раз один, наводил порядок на полках.

– Мэм? – обернулся он к вошедшей Мэг.

– Вот это, – показала она на крохотного медвежонка. – Я возьму. Полагаю, это обычная игрушка? Не та, что у вас приобрела ваша отсутствующая соседка? Мне нужно… для сравнения. С тем, что у меня уже есть.

– Минуточку… – сдвинул брови Омар. – Вы…

– Зовите меня Эбби, – попросила Мэг. – Но да, это я. Не так давно мы беседовали с вами в вашей подсобке. Самые добрые пожелания вашей прекрасной Софии. Я вижу, вы под наблюдением?

Она показала на камеру над прилавком.

– Никак не могу привыкнуть, когда одни и те же люди приходят ко мне под разными аватарами, – расплылся в белозубой улыбке Омар. – Вообще-то, мы тоже можем менять облик, хотя это хлопотно, но стараемся не делать этого. Наша реальность и так слишком зыбка. А камера для безопасности. Если что, она без звука. Но моя половинка иногда заглядывает в нее. Вы благоразумно выбрали тот облик, который не вызовет ее ревность?

– Нет, – рассмеялась Мэг, – мое благоразумие небезгранично.

– Она отдыхает, – помахал рукой в камеру Омар. – Да, нам тоже нужен отдых. Этого медвежонка я вам дарю. Чем еще могу быть полезен?

– Мне нужно поговорить с вами, – сказала Мэг. – Простите, что я без предупреждения. У вас найдется минут тридцать? Я готова заплатить…

– Бог с вами… – замахал руками Омар. – Я не бедствую. К тому же разговаривать за деньги… Это как-то… скучно. Что случилось? Вы нашли Джин?

– Нашла, – сказала Мэг. – Но, кажется, я совершила ошибку.

– Все ошибаются, – вздохнул Омар.

– Мне кажется, что я начала не с той стороны, – призналась Мэг. – Я хочу быть с вами откровенной. Я пишу книгу. О Логосе. О его создателе. И моя встреча с Джин была обусловлена именно этим. Но я поторопилась. Стала задавать те вопросы, которые следует задавать в последнюю очередь. Не начала с главного. Нет, я говорю не о Джин. Я говорю о Жубере. О человеке, который навел меня на Джин. Он растворился. Исчез. Вместе со своим офисом. И до сих пор не появился в прежнем облике. Всего лишь после нескольких моих вопросов. И после того, как я показала ему вашего медвежонка.