Текст книги "Корректор"

«Я остался один, – прочитал тауматург. – Я – лорд Трогос…»

Альмарик подскочил с Фроузену.

– Кто?

Взгляд пажа забегал по странице.

– Наверное, наш Трогос потомок фратрия Трогоса, – предположил Фроузен.

Он почувствовал себя гадко, в груди кольнуло чувство вины, будто способствовал гибели рыцарей. Фроузен подавил боль и продолжил:

«Я – лорд Трогос, последний из выживших. Товарищи умерли один за другим в мучениях. Странно, ведь мы ещё недостаточно стары. Очевидно это последствия воздействия чар Велкимера. А поскольку я шёл первым по тропе к городу и был дальше всех от дерущихся магов, то подвергся влиянию магии меньше всего. Но и я умираю, в груди постоянно ощущается нарастающее жжение, что-то клокочет внутри, появился кашель с кровью и сильные боли в суставах, сердце постоянно сбивается с ритма, то стучит так, что в ушах грохочет, то страшно затихает, едва бьётся, и тогда конечности леденеют. Несколько раз терял сознание. В последний раз провалялся в беспамятстве почти сутки.

Каждую ночь жду приход смерти, но она, видимо, решила меня пока не беспокоить. Я без дела слоняюсь по городу, это хоть как-то отвлекает от болей и мыслей о неизбежной кончине. Однажды нашёл тропку к вершине. Когда небо лишено туч, я поднимаюсь на самый пик. Проклятые ксерги куда-то подевались, наверное передохли, а я не могу спуститься. Однажды мои слабые глаза разглядели на горизонте небольшой отряд. Я закричал как безумный, глупо надеясь, что могут услышать. И меня, кажется, услышали. Лишь потом понял, что обрёк их на смерть. Отряд всадников устремился к горе. Внезапно земля зашевелилась, и из неё полезли ксерги. Всадники слишком поздно повернули коней, да и вторглись на территорию кладбища слишком глубоко…»

Фроузен прервался. Он снова увидел взметнувшийся над головами ксергов одинокий меч Трогоса. Сердце словно сжали холодные пальцы. Он до боли в скулах стиснул зубы и продолжил чтение.

«Одному из них удалось выскочить за пределы кладбища. Ксерги не преследовали его, а огромной армадой ринулись на уже растерзанные тела. Между ними вспыхнула драка. Многие лишились не только конечностей, но и жизни. А я долго смотрел вслед скрывшемуся за горизонтом всаднику. Он подарил мне надежду. Даже боль отступила.

Я послонялся ещё немного по городу, и в одном из домов нашёл небольшую библиотеку. Странно, что раньше не приходило в голову тщательно обследовать здания. Правда книги оказалась настолько старыми, что страницы рассыпались от одного прикосновения. В одной из них я наткнулся на описание места, названного Нулларбор. Никогда не слышал о нём, что и понятно, ведь я фратрий, а не тауматург. Это, как описывается, небольшой пространственный пузырь со скалистой, абсолютно безжизненной местностью. В нём нет даже воды. Его обнаружил чаровник Амир Браман. Поначалу на открытие не обратили внимания, но когда магические исследования стали приносить опасные и непредсказуемые плоды, Нулларбору нашли применение: в него стали выбрасывать всё опасное, угрожающее или вредное, благо открыть проход между Эрбией и этим неживым миром не составляло труда даже для неопытного чаровника. Жаль, что Гальрам об этом не знал. Иначе он с легкостью вышвырнул бы в Нулларбор Верховного Конвестора, а может и всех ксергов, если бы, конечно, сил хватило. Хотя Конвестор наверняка нашел бы путь обратно.

Боль снова напомнила о себе, и пришлось прервать чтение».

Фроузен перевернул очередной лист.

«Вот и настал мой последний час. Смерть вспомнила обо мне, я слышу её тяжелую поступь, чувствую холодное дыхание. Тело едва слушается».

Рука пишущего дёрнулась, соскользнула с листа. Но он, очевидно, последним усилием заставил её подчиниться.

«Так никто и не появился. Видимо, мне суждено принять смерть здесь, как и моим товарищам. Великий Ваалар Гаал! Как хочется жить. Я бы отдал руки и ноги только бы ещё немного подышать холодным горным воздухом, окинуть взором раскинувшуюся под ногами равнину, даже рад увидеть мерзких ксергов, но смерть уже отмерила мои последние минуты. Я слышу, как стучит по каменному полу древко её косы. Кажется, она входит в зал. Да, вошла, стоит за спиной, что-то выжидает. Наверное даёт мне возможность закончить запись… Так помните потомки, как боролись за жизнь и свободу ваши гордые предки, как принимали смерть, стиснув зубы, но заслонив грудью тех, кто нуждался в защите! Как весело шли в бой, прекрасно понимая, что обречены!

Смерть шагнула ко мне. Великий Ваалар Гаал! Как страшен этот шаг. Кажется, что от него содрогнулась вся комната. Члены ватные, пол уходит из-под ног, в глазах – тьма. Но я должен повернуться и встретить её лицом к лицу, как мои товарищи. И я повернусь. Повернусь!»

Запись оборвалась. Альмарик утёр щёки тыльной стороной кисти. Но слезы потекли нескончаемым потоком. Фроузен сам едва сдерживался, лишь страшно оскалился.

– Герои, – тихо сказал он.

Тауматург подошёл к сидящему на троне воину и преклонил колено. Навьи последовали его примеру. Альмарик зарыдал в полный голос.

– Как же чудовищна их судьба! – запричитал он. – Великий Ваалар Гаал! Как же чудовищна!

Фроузен поднялся.

– Мы выживем и расскажем всем, что вы совершили и как погибли, – пообещал он мертвому воину. – Должны выжить.

– Мы тоже погибнем, – заскулил Альмарик.

Последние слова умирающего лорда подействовали на пажа угнетающе.

– Не погибнем, – упрямо заявил Фроузен.

Он подошёл к Трогосу и очень осторожно попытался вытащить небольшую книгу. Показалось, что пальцы, так долго удерживающие столь ценную вещь, разжались с каким-то облегчением. Так умирающий отец отдает в руки долго отсутствующему сыну семейную реликвию. Фроузен осторожно сдул с бревиария пыль и медленно, словно боясь что рассыплется, открыл книгу. На нескольких страницах упоминался Нулларбор и умозаключения, почему Конвесторы решили уничтожить всю информацию о нём. Так же говорилось о чарах под названием «Опустошение». Фроузен эти страницы быстро пролистал. Глаза выхватили знакомое слово под литерой «К». Вот оно нужное заклинание.

– Теперь ксерги в наших руках, – радостно сказал тауматург.

Взгляд впился в страницу. Он улыбнулся, глаза азартно заблестели.

– Я сдержу слово, – пообещал он мёртвому Трогосу. – Сдержу!

Альмарику показалось, что мертвец едва заметно кивнул.

ГЛАВА 11

Гигант словно в приветствии развёл руки. Талос без приказа кинулся на хозяина пещеры. Эвисцератор будто того и ждал, сделал шаг в сторону. Зверь пролетел мимо, от грохота у Орина заболели уши. Гигант радостно взглянул на делиаранца. Орина парализовал страх, он выставил перед собой меч, прекрасно понимая, что эвисцератору это не помеха. Пещерник шагнул к нему и упал ничком, словно споткнулся: зубы Талоса мёртвой хваткой впились в икру правой ноги. Гигант с легкостью перевернулся на спину. Стопа метнулась к морде зверя. От удара пяткой левая глазница провалилась в череп, а изуродованный глаз исчез в её глубине. Зверь на мгновение разжал зубы, и добыча воспользовалась оплошностью. Гигант сел, Талос попытался исправить положение, ринулся на него. Эвисцератор заработал кулаками. От фейерверка искр и грохота Орин немного ослеп и оглох. Морда несчастного зверя превратилась в сплошную вмятину, глаза провалились в череп, одно ухо размазано по телу от головы до хвоста, другое валяется на полу, верхняя челюсть причудливо смотрит в сторону. Эвисцератор поднялся, но Талос снова кинулся на пещерника. Огромный кулак угодил зверю в висок, Талос ударился о стену, пещеру озарила новая вспышка. Будь Талос обычной собакой, не поднялся бы, но зверь лишь тряхнул изуродованной головой. Левый провалившийся в череп глаз прикрыла безобразная складка. Но зверь упрямо атаковал. Гигант отскочил в сторону, пальцы цепко ухватили загривок. Небольшое усилие – и Талос беспомощно забил в воздухе ногами. Мощный бросок. Зверь пролетел через всю пещеру. От удара о стену правая передняя нога неестественно вывернулась наружу. Стол разлетелся в щепки от рухнувшего железного тела. Останки человека вместе с тарелкой превратились в кровавый блин. Но Талос не сдался, вскочив на остальные три и прихрамывая, он снова бросился на гиганта. Эвисцератор ударил его в нос, отчего тот превратился в уродливый свинячий пятак, а затем схватил за шею. Талос заворочался, попытался вырвать голову из захвата, но гигант удержал. На руках и спине эвисцератора буграми вздулись чудовищные мышцы. Талос взвизгнул несчастно по-собачьи. Заскрежетало так, будто порвали металлический лист. Обезглавленное, изуродованное тело Талоса рухнуло на пол. Эвисцератор победно отбросил голову зверя на пол. Чёрные провалы глаз с интересом уставились на делиаранца. Если бы эвисцератор не загораживал проход, можно было бы попробовать использовать заклинание темпа и убежать. Но беда в том, что действие заклинания рано или поздно закончится, и он не только вымотается, но и в таком состоянии придётся спускаться по отвесному склоны горы, где эвисцератор настигнет с легкостью.

За стулом, по странному стечению обстоятельств оставшемуся целым, появился Безымень. Эвисцератор от такой радости замер. Надо же ужин есть, завтрак сам пришёл, да ещё обед нарисовался.

– Чего ты на него смотришь? – зло спросил Безымень у Орина. – Здоровый, страшный, но смертный.

– Его меч не возьмет, – растеряно сказал делиаранец.

Безымень испуганно всплеснул руками. Даже глаза от страха округлились.

– Да что ты говоришь? – сказал он. – А как насчет огня? Да и посох у тебя не совсем простой.

Стул опустел. Эвисцератор поискал глазами исчезнувшего, но результат оказался отрицательным. От грозного рёва даже пламя факелов померкло. Обед сбежал, теперь архиважная задача не упустить завтрак. Могучие руки разошлись в стороны, он медленно, не делая лишних движений, пошёл на Орина. Делиаранец перед лицом неминуемой смерти как-то сразу успокоился, в голове «просветлело», а тело перестало трястись как в лихорадке. Бесполезный меч со щелчком впрыгнул в ножны, оброненный посох оказался в ладонях. Эвисцератор остановился, глаза подозрительно пробежали по древку.

– Может разойдемся по-хорошему? – предложил Орин.

Эвисцератор оскалился, словно специально демонстрируя острые кривые зубы.

– Не разойдемся, – констатировал делиаранец. – Зря. Так бы и зубы сохранил и морду ширше.

Подпустил пещерника поближе. Огонь охватил тело твари с ног до головы. От вопля, показалось, кувалдами по ушам шарахнули. Эвисцератор, размахивая лапами, заметался по пещере. Орину чудом удалось не попасть ему под ноги. Стоило ослепленному и подгорелому эвисцератору немного прийти в себя, как делиаранец повторил Слово огня. Браслет увеличил силу, но пещерника сразу одолеть не удалось. Орать он не перестал, мебель превратилась даже не в щепки, в труху, в стенах от ударов появилось множество ущербин, но только умереть тварь никак не хотела, а делиаранец почувствовал, что силы быстро иссякают, пришлось приступить к более серьезным действиям. Очень кстати вспомнилось сказанное Безыменем, и Орин выкрикнул Слово. Эвисцератор перестал орать и метаться по залу, точнее резко замедлился. Словно продираясь через нечто вязкое, делиаранец подскочил к пещернику. Посох вошёл в грудь твари как раскалённый клинок в воск. Орин вытащил древко и пресек выход Силы. Звуки и движения вернулись, но ослепленный пламенем пещерник замер, словно заклинание продолжает действовать. Правая нога подогнулась, пещера содрогнулась от рухнувшего на бок огромного тела.

– Не любишь? – крикнул Орин.

Но эвисцератор не умер. Стоило делиаранцу подойти ближе, как уродливая голова повернулась на звук, лицо в окалине, глаза люто зыркнули чернотой из-под мощных надбровных дуг, огромная рука едва не сцапала за ногу. Делиаранец ожидал подвоха, посох вошёл в стальную грудь великана до середины. Эвисцератор испустил протяжный рёв, пальцы вцепились в маленькое для них древко. Зубы жутковато заскрипели, но вытащить посох не удалось. Локти упёрлись в пол, руки, подняв клубы пыли, безвольно раскинулись. Древко заставило тварь замереть навсегда.

Посох удалось вытащить с третьей попытки, словно в теле эвисцератора держали невидимые пальцы. Орин метнулся к Талосу. Обезглавленное изуродованное до неузнаваемости тело зверя всё ещё живо, ноги слабо шевелятся, но с каждым разом всё медленнее. Делиаранец с трудом поднял оторванную голову. В едва видном правом глазу промелькнуло, или Орину так показалось, нечто похожее на желание жить. Вывернутая нижняя челюсть слабо дёрнулась, раздался тихий всхлип-скрип, зверь словно попрощался с ним. Зрачок сместился к полу, челюсть безжизненно отвисла. Делиаранец, как хрупкую драгоценность, осторожно положил голову на пол. В груди словно что-то оборвалось. Стыд, будто это он убил Талоса, стиснул горло. Боль ударила в глаза. По щекам побежали слезы. Орин прикрикнул на себя, вытер влагу. Но глаза устали от вида изуродованных тел, оторванных конечностей, вывернутых наружу внутренностей и постоянных смертей, снова наполнились влагой и слезы, как делиаранец не утирал, потекли неиссякаемыми ручейками. В таком состоянии он обыскал пещеру, как бы это сделал Дар, пришлось залезть даже в кучу воняющего разложением и тленом тряпья. Внутренний голос не подвел, эвисцератор убивал не только простых людей. Орин разбогател на три полных кошеля золотых, пару длинных мечей и тонкой работы ожерелье из зелёных камней. Правда ни одна находка не доставила радости.

Как покинул пещеру и спустился по склону холма, не помнил. Очнулся в лесу. Гора чёрной громадой возвышается над освещенными лунным светом верхушками деревьев. В лесу – тишина, чудный призрачный мир замер, словно обласканный и убаюканный ночью. Но Орин знал, насколько тишина обманчива. Стоит сделать лишнее движение и тогда тебя обнаружат, со всеми вытекающими последствиями. Он раздраженно пнул валяющуюся под ногами ветку. Ударившись о ствол дерева, она разлетелась на части, над землей повисло облачко древесной трухи. Делиаранец словно зачарованный смотрел, как оно медленно опускается на землю.

Низкий вой со стороны башни привёл в чувства. Тревога волной прошлась по телу, насыщая силой и требуя действий. Орин бросился к башне. Он не удивился, если бы превратившись в какую-нибудь тварь, чаровник напал на отряд, но всё оказалось гораздо проще. Звуки боя и крики людей услышал задолго до того, как выбежал к башне. На отряд напали обыкновенные волки. И всё бы ничего, да стая оказалось в два десятка голов. Орин выскочил на поляну как раз в тот момент, когда из ставших кругом воинов волкам удалось вытащить одного. Раздался отчётливый скрежет зубов о доспехи. Воин закричал, забил руками по головам зверей.

Разъяренный Орин ударил по стае с тыла. Меч распанахал первого вдоль тела от хвоста до холки. Задние ноги обессилено разъехались, волк плюхнулся на свои же вывалившиеся внутренности. Под телом быстро натекла отвратительная красная лужа. Зверь попытался повернуться. Это было последним в его жизни движением. Голова второго грузно брякнулась на землю, несколько раз подпрыгнула, мощные челюсти в предсмертных судорогах с силой сомкнулись на лапе беснующегося собрата. Тот дико взвыл, попытался сбросить голову и лишился своей. Лишь после этого на делиаранца обратили внимание. Челюсти клацнули около лица, обдало смрадом и запахом крови. Одновременно сирминиевое лезвие насквозь проткнуло грудь зверя. Брызнуло так, будто полили из ведра, рукоять заскользила в ладони.

Внезапно ногу обожгла такая боль, что едва не закричал. Один из волков все-таки достал. Не унявшаяся ярость нахлынула с новой силой. Делиаранец несколько раз приголубил животное рукоятью по голове. По шерсти поползло кровавое пятно. Зверь этого даже не заметил. Мощные челюсти сомкнулись сильнее. Прозвенел колокольчик, тело наполнилось мощью. Орин выкрикнул Слово, ярость усилила магию. От огненного шквала на земле осталось пять обгорелых до неузнаваемости, ещё дергающих культяпками тел. С десяток опаленных убрались в лес, остальные обрубками устлали землю. Делиаранец с омерзением отбросил вцепившуюся в ногу голову. От огня кровь на шее зверя схватилась бурой корочкой, шерсть слиплась, образуя твёрдый, словно панцирь, колтун, а туловище превратилось в кучку пепла, с хвостом и ногами по краям.

– А этот гад даже не выглянул, – вместо приветствия сказал Дар, взглянув на окно башни.

Делиаранец осмотрел отряд.

– Да все живы, – угадав, о чём он думает товарищ, сказал Дар, – только кони тю-тю.

Кони не сбежали, как подумал Орин. Не успели. Копыта одного торчат из кустов, куда с испугу вломился. Острая ветка вошла в грудь, и он мгновенно умер. Второй с порванным горлом валяется рядом.

– Я думаю, они нам больше не понадобятся, – успокоил он Дара.

– Почему?

– Чаровник обещал помочь, – ответил Орин.

– Что? – буркнул Дар. – Да у этой сволочи даже шишек в еловом лесу не допросишься, не то что помощи.

– Он обещал, – неуверенно сказал делиаранец.

Дар сделал рожу сапогом.

– Неужели?

Орин вместо ответа отдал ему всё, что нашёл в пещере.

– Не бурчи. Лучше разберись, что взять, что выбросить.

Первое, что нужно было выбросить и забыть, как самое ненужное из ненужного – Дар на это очень напирал – конечно же золото. Мечи он осмотрел более придирчиво. Не дожидаясь, пока товарищ оценит оружие, Орин направился к башне.

Чаровника застал в той же позе. Йотан, спиной к выходу склонился над столом, рассматривая что-то в книге, и естественно не отреагировал на шаги.

– Я принес посох, – сказал делиаранец.

Чаровник обернулся, и что-то в его взгляде Орин не заметил радости, скорее наоборот.

– Вижу.

Он швырнул найденный Орином посох в угол комнаты, даже не взглянув. Глаза неприятно загорелись от беспричинного раздражения. Йотан снова повернулся к столу, словно позабыл о госте. Повисло неловкое молчание.

– Талос погиб, – сказал делиаранец.

Чаровник промолчал.

– И там не было никакой птицы и её гнезда.

– Да ну? – сказал чаровник, не поворачиваясь.

Орин по интонации понял, что Йотан прекрасно это знал. Возможно, чаровник также знал, что и Талос погибнет, а также, что погибнет и он. Сомкнувшая веки ярость проснулась, пасть злобно оскалилась, захотелось кому-нибудь поправить физиономию. И может быть очень сильно.

– И кто же там был? – безразлично спросил чаровник.

– Эвисцератор, – ответил Орин.

– Эвисцератор? – удивленно сказал Йотан. – Что-то я не слыхал о таких существах.

– Если не верите, сходите, проверьте. В пещере лежит труп твари вместе с вашим обезглавленным псом.

Плечи чаровника дёрнулись, он повернулся вполоборота, глаза с неприязнью посмотрели на Орина.

– Вот сейчас всё брошу и буду по горам лазать.

– Не хотите удостовериться, не надо, – зло бросил делиаранец. – Но хоть выполнить обещание вы в состоянии?

– Какое обещание? – поинтересовался чаровник.

У Орина ушло несколько секунд на то, чтобы справиться с внезапно зажившими своей жизнью руками: они ухватились за оружие, и ему стоило немалого труда заставить их повиноваться.

– Вы обещали, что как только принесу посох, отправите нас в земли Конвестория.

Раздражение в глазах чаровника сменилось открытой неприязнью. Пальцы цепко ухватили посох, под рукавами заходили бугры нехилых мускулов. Йотан резко развернулся. Серые одежды закрутились вокруг тела как во время урагана. Орин, чувствуя, что это бесполезно, приготовился обороняться. Но Йотан, что-то недовольно бормоча под нос, прошествовал мимо него к выходу. Делиаранец опасливо пошёл следом. Пока спускались по лестнице, чаровник что-то бормотал, кряхтел и фыркал как конь.

Когда вышли из башни, Йотан окинул воинов надменным взглядом. Камень посоха бледным светом засветился в темноте. Дар на всякий случай медленно потянул меч из ножен. Чаровник презрительно улыбнулся. Но с Дара как со свиньи гигиена: челюсть вызывающе выпятилась, в глазах высокомерие короля, смотрящего на коленопреклоненного крестьянина, меч демонстративно лёг на плечо. Йотан отошёл от башни. Что-то бормоча под нос, он вывел посохом на траве светящийся круг.

– Заходите сюда, – приказал он.

Орин кивком дал понять товарищам, что стоит повиноваться, и первым вошёл в круг. Воины храбрились, но видно, что чувствуют себя не в своей тарелке. Отряд уместился в круге едва-едва.

– Руки уберите и носы не высовывайте, – злорадно сказал чаровник, – а то останутся здесь. Так, теперь повернитесь налево и смотрите на сухую ель. Я сказал на сухую ель, а не дуб, бараны! Она правее. Замрите.

Он порылся в хламиде, в свете луны блеснула поверхность небольшого жезла. Чаровник забормотал что-то неразборчиво, затем перешёл на крик. Рука с жезлом ткнулась в застывших статуями воинов, круг засветился ярче, ввысь взметнулся серебристый занавес. Орин зажмурился от яркого теплого света, но тьма нагрянула так же неожиданно, как и свет.

– Кажется, не обманул, – раздался голос Дара.

Они оказались на небольшой полянке, окруженной со всех сторон причудливыми деревьями с шаровидными кронами. В воздухе носятся крохотные крылатые человечки в пёстрых ярких одеждах, от них исходит приятный зелёный свет. С крыльев срываются искорки, и вся поляна выглядит мерцающим в темноте ковром. От тонких ароматов ночных цветов слегка закружилась голова. В душе наступило такое умиротворение, что тяжкие испытания, выпавшие на его долю, показались Орину чем-то нереальным. Но боль в ноге от раны, нанесенной зубами волка, указала на обратное. Скорее поляна нереальна, чем прошлая жизнь. Орин сорвал цветок. К нему тут же подлетела девчушка-светлячок, мягко опустилась на кисть.

– Ванесса, – промелькнуло в голове название человечка, а также вся информация по этому существу.

Ванесса в красном платьице в горошек, смешно выставив крохотный зад, залезла в цветок по пояс, немного попыхтела, задёргалась. Наружу высунулась её недовольная рожица, перепачканная пыльцой. Она погрозила Орину пальчиком. Крылья приподняли тельце, и ванесса попыталась вытащить цветок из руки делиаранца. Орин разжал пальцы. Ванесса от неожиданности сделала кульбит в воздухе, но не упала на землю. Девчушка осторожно подлетела к оборванному стеблю, разорванные концы соединились, и цветок будто не срывали.

– Слушайте меня внимательно, – сказал Орин. – Двигайтесь как можно осторожнее. Навредите ванессам даже случайно, я уже не говорю убьете, и вас ничто не спасёт.

– Да что они могут сделать? – высокомерно сказал Болар.

Он поймал одну из ванесс. Девчушка беспомощно затрепыхалась в его пальцах, послышался писклявый крик.

– Отпусти, – приказал Орин.

– Да она не опасна.

Болар сжал кулак. Жалобный писк прервался, на траву упало несколько светящихся зелёных капель. Пальцы разжались, крохотное тельце померкло. Изуродованный трупик едва слышно прошелестел по стеблям травы. На полянке поднялся переполох, ванессы заметались, заголосили. Сияние трав померкло. Болар замахал руками. Удалось сбить ещё одну. Несчастное существо, падая, сделало несколько замысловатых пируэтов. В густой траве медленно погас зелёный огонек жизни.

– Я же говорил, что они не опасны, – радостно сказал он.

В лесу на грани слышимости раздался треск ломаемых ветвей. Орин медленно отошел от Болара.

– Они не опасны, это верно.

Треск быстро приблизился, воины попятились, в руках засверкали выхваченные мечи.

– А вот он – ещё как опасен, – сказал Орин.

На поляну выскочило нечто. Тело – сплошные мышцы, длинная шерсть свисает до земли, лосниться в свете луны. Руки не уступают по толщине могучим ногам. Длинные когти словно серпы, но больше всего людей поразила голова, в пол тела длинной с широкими вытянутыми вперед челюстями. Ванессы сразу же окружили зверя. Чёрные глаза с красноватой поволокой обратились к отряду. Взгляд упёрся в светящуюся ладонь Болара. Даже в свете луны было видно, как он побледнел. Зверь взревел, Болар вторил, только от ужаса. Дар бросил на Орина вопрошающий взгляд, делиаранец отрицательно мотнул головой.

– Я предупреждал, – бессердечно напомнил он. – Не вмешивайся.

Болар заметался, попытался спрятаться за спинами товарищей. Зверь метнулся к воинам. Лес дрожащих мечей преградил ему дорогу. Зверь, возвышающийся над воинами как конь над улитками, легко перепрыгнул возникшую преграду. Руки подхватили и подбросили бессердечного убийцу. Болар заголосил, дрыгнул ногами в воздухе и угодил в пасть диходома. Мощные челюсти с легкостью перекусили закованное в броню тело. Крик прервался хрипом. Половинки сразу же оказались окруженными ванессами, словно они решили удостовериться в смерти убийцы. На прощание зверь окинул людей предупреждающим взглядом и исчез в мрачной темноте теперь не очень сказочного леса. Ванессы подняли изуродованные трупики подруг. Орин услышал тоненькое всхлипывание, перешедшее в тихий плач. Вскоре ярко-зеленый шар из крохотных человечков исчез за кронами деревьев. Поляна погрузилась в темноту и холод, будто ванессы унесли не только свет, но и тепло.

Воины потеряно молчали. Глаза с прискорбием уставились на тело товарища.

– Но почему? – набросился Огл на делиаранца. – Почему вы не вмешались?

– Видно Его Милости наплевать на нас, – поддержал Тарок.

– Я разве не предупреждал? – тихо, но так чтобы услышали все, сказал Орин. – Это хорошо, что диходом убивает только того, кто причинил вред ванессам. Если бы не это, он прикончил бы половину отряда, прежде чем мы, в чём я сомневаюсь, справились с ним. А теперь представьте, что произошло, если бы из-за смерти ванессы выскочил не один, а несколько.

Он ткнул пальцем в располовиненный труп Болара.

– Вот так сейчас выглядели бы все, включая меня. Если я сказал, что никого или ничего трогать нельзя, необходимо исполнять приказание беспрекословно. Для тупых, глухих и убогих повторяю – бес-пре-кос-лов-но! Иначе наказанием будет смерть.

– Вы что ли ручки замараете? – спросил кто-то из-за спин товарищей.

Орин неприятно оскалился.

– Если останусь в живых, я.

Воцарившееся молчание тяжким грузом обрушилось на плечи делиаранца. Воины насупились, в глазах – обвинение в бездействии и предательстве. Орин очень надеялся, что они смогут посмотреть на произошедшее с другой стороны. Сообразительнее всех оказался Дар.

– Ну, че рожи вытянули? Сэр Орин прав. Вспомните случай с варком. Говорил же – Замрите! – нет один придурок возомнил себя бегуном.

Несколько человек кивнули, остальные отвернулись, пряча глаза, в которых недовольство не угасло. Орин попытался вернуть утраченное к себе доверие.

– Не я ли прикрывал ваши спины? Не вы ли неоднократно отводили от меня смерть? Этот случай говорит о том, что нельзя быть беспечным. Вы в этом могли убедиться неоднократно. И ещё, ни в коем случае нельзя убивать просто так, из прихоти или превосходство. Это всегда наказуемо и очень часто смертью.

Воины промолчали, но Орин заметил, что речь подействовала. Инцидент был исчерпан. Зелёный шар снова показался на краю леса, и поляна ожила на глазах: замерцали многочисленные огоньки, повеяло приятным умиротворяющим теплом, уютом, расхотелось куда-либо идти. Идти… Орин попытался определить, где же они находятся. Карта показала, что до главного города Конвестория – Имабара – рукой подать. По идее он должен быть уже виден. Орин вскинул голову. В тёмном небе проступили едва заметные контуры. То что принял сначала за яркие звезды, оказалось огнями в башне. На востоке небо быстро утратило непроглядную черноту. Город словно вынырнул из тьмы.

Такого чуда видеть не приходилось. Имабар показался воздушным, несмотря на невероятно огромный размер. Каждая башня стены, охватывающей город, с небольшой замок, и в то же время ажурность крыши, развевающиеся на ней флаги, и мозаичность, образуемая сложенными полупрозрачными камнями, делают её какой-то игрушечной, нереальной. Первые лучи солнца окрасили камень в ярко красный цвет, настолько глубокий, чистый, что вот сейчас протяни руку, и она провалится внутрь.

Ночь полностью уступила место дню, по миру разлился золотистый свет, и крепостная стена предстала во всём великолепии. Настоящий цвет каменных блоков оказался перламутровым. Тысячи цветных бликов заиграли на поверхности стены, по мере приближения отряда меняя очертания и цветовую гамму. Над городом, словно отраженные от камней, возникли сразу три широких радуги.

– Смотрите! – изумленно воскликнул длиннорукий Роланд.

По одной из радуг поднялся ребенок, весь словно вывалявшийся в цветных красках. Рот открылся в крике, на рожице – удовольствие, руки поднялись вверх, и он съехал вниз. У стальных ворот, расписанных причудливыми золотыми узорами, невероятно широких, кажущихся хрупкими, но на самом деле непробиваемых, отряд встретили приветливо улыбающиеся стражники. Они даже не поинтересовались целью визита, лишь распахнули перед ними створки пошире, хотя нужды в этом не было.

Город поразил не меньше, чем стены и башни. Здания лепятся друг к другу так близко, что иногда полностью перегораживают дорогу. Но стоило отряду приблизиться, как они взмывали в воздух, освобождая путь. Встречались трех и даже четырехэтажные дома, все сложены из такого же камня с добавлением розовых и голубых, отчего стены словно расписаны удивительными рисунками или орнаментом. Мостовая по красоте не уступает домам, а в некоторых местах даже превзошла за счёт разной цветовой гаммы камней и удивительных рисунков. Чудовища на них выглядят так реально, что никто не отважился ступить им на морды, в синем небе парят гигантские птицы, а в дремучем лесу между могучими стволами деревьев притаилось стадо оленей. На берегу выложенной камнями реки растёт камыш. Реалистичность потока заставила воинов внимательно вглядываться в воду на предмет поиска албасты.

Жители города оказались не менее приветливыми, чем стражники. Это вывело Дара из себя. Он так привык, что кругом орут и пытаются дать в рожу, что сам попытался завязать пару драк по дороге. Но жители на его грязные намёки отвечали улыбками и весёлым смехом. Никто и слова не сказал о направлении, куда ему следует идти в случае чего. Дар нахохлился, но спустя некоторое время красота и добродушие горожан взяли верх, и глупая улыбка надолго обосновалась на его лице.

По дороге встретилась оружейная лавка, и Дар не преминул воспользоваться представившейся возможностью избавиться от лишнего груза. К его разочарованию купцы оказались дельцами и здесь, но только с приторными улыбками на лицах, то есть обдирать обдирают, но с радостью и слезами счастья на глазах. Дар долго торговался, орал, доказывал, бил себя в грудь кулаком, но купец только приятно улыбался и настаивал на своём. Но воин на то и воин, ему удалось продать амуницию по, может, несколько заниженной, но всё же подходящей цене. Орин присмотрел себе новые доспехи, но когда узнал цену, ужаснулся. А Дар так вообще на несколько минут утратил способность говорить, лишь шипел да фыркал. Руки подавали какие-то знаки, указывающие на выход, слюни забрызгали половину прилавка.