Текст книги "Корректор"

Но всадники не стали на них нападать. Чёрный поток обогнул с двух сторон. Лишь самый первый удостоил удивлённым взглядом. Взгляды остальных словно прилипли к убегающим кропусам. Рыцари врубились в стаю, раздался треск ломающихся копий, визг, лай, кропусы попытались обороняться, но всадники не оставили им и шанса. Будучи даже пронзенными насквозь, кропусы пытались уползти. Всадники спешились. Двуручные мечи довершили дело, на земле остались дёргающиеся куски брызгающего кровью мяса. Гордые конники приторочили отрубленные головы тварей к сёдлам. От отряда отделился всадник, мимоходом взглянувший на выживших. Скакун, ведомый умелой рукой хозяина, осторожно приблизился к женщине, всадник соскочил с коня, левое колено коснулось земли.

– Госпожа, моё имя Трогос. Повелитель Армиграала поручил мне разыскать Вас. Но мои поиски завершились, так и не начавшись. Я приветствую Вас в землях славного Миснагета и скорблю лишь о том, что за Вашу жизнь не пришлось сложить головы.

Женщина как-то беспомощно посмотрела на Фроузена. Было в её взгляде ещё что-то, но тауматург не понял что. Повисла пауза, женщина явно не знала, что делать: то ли идти с Фроузеном, то ли следовать за всадниками, плотным кольцом окруживших маленький отряд. Положение исправил Трогос.

– Мы проводим Вас и ваших спутников во дворец, – сказал он.

Он с легкостью подкинул женщину в седло, а сам повёл коня в поводу. Женщина снова посмотрела на тауматурга. Фроузен заметил в глаза нечто, что заставило сильнее биться сердце. От нахлынувшего чувства тело показалось невесомым, воздушным. В голове зазвучала чарующая музыка. Захотелось пройти с ней путь от крепости Фойра и до Армиграала снова. И чтобы только он защищал её от всех напастей и невзгод. Пожалуй, сейчас и крепость Фойра в одиночку защитил, если бы от этого зависела её жизнь. Даже разрубленным пополам стоял бы в воротах, и не пустил ни одного врага до тех пор, пока она не достигнет безопасного места.

Окруженные закованными в броню всадниками они быстро достигли стен города, опущенный мост даже не прогнулся под ногами. Вблизи крепостная стена оказалась ещё более огромной, надёжной и неприступной. Стража проводила путников радостными криками. Многие подняли мечи.

– Видели, одобряют, – лаконично ответил на вопросительный взгляд тауматурга Трогос. – К тому же у нас сейчас каждый воин на счету, а если судить по тому, как вы умело отбили атаку…

Фроузен приподнял бровь.

– Отбили, отбили, – весело сказал Трогос, – я же видел. В принципе вам и помощь наша не понадобилась бы. Так вот, если судить по тому, как вы отбили атаку, я могу сказать, что в город пришли бывалые воины, а это ещё ценнее.

Он с уважением посмотрел на Фроузена. Дальше шли молча. Трогос не мешал гостям любоваться городом. Тауматург был ему за это благодарен. Улицы оказались узкими, зажатыми как в Браласе стенами домов. Каждый как миниатюрная крепость. Архитектор учёл не только возможное нападение с земли, но и опасность с неба. Летать в узких проходах довольно сложно, а вот обороняться – нет. К тому же в стенах чуть ли не каждого дома видны ниши, благодаря которым можно вовремя ускользнуть от грозящей сверху опасности. В некоторых местах крыши почти полностью смыкаются над улицами. На каждой множество шипов.

– Некродосам здесь точно не развернуться, – подумал Фроузен. – И цевиям тоже.

Окна домов узки как бойницы, но позволяют вести прицельный огонь из луков, метать копья, камни. Двери каждого дома обиты толстыми полосами железа. Наверняка, с внутренней стороны такой засов, что и тараном не разбить.

Город поразил обилием снующих по улицам жителей. Такое впечатление, будто они специально ждали момента, чтобы выйти и покрасоваться перед гостями.

– Скоро выступаем, – туманно пояснил Трогос.

В глазах промелькнула радость и гордость, особенно когда взглянул на следующий за ним отряд. Фроузен тоже посмотрел на всадников. Все как на подбор: широкоплечие, рослые, злые, в руках чувствуется недюжинная сила, а ногами наверняка могут сжать коням бока так, что и ребра сломают. Доспехи подогнаны превосходно, не стесняют движений. На вид очень прочные, наверняка, и не на вид тоже. Взгляд как-то сам по себе зацепил всадницу. В груди опять кольнуло, приятная боль истомой разлилась по телу, и оно тут же перестало подчиняться. Руки потянулись к красавице, ноги замедлили шаг. Фроузену с трудом удалось двигаться в прежнем темпе. Их взгляды встретились. Женщина смущённо отвела глаза в сторону. Щечки восхитительно вспыхнули багрянцем. Тауматургу показалось, что в её глазах мелькнули крохотные искорки. Камень подвернулся очень некстати, и Фроузену чудом удалось не поцеловал землю. С уст едва не сорвалось одно из слов, услышанных от колгариса. Это заставило смотреть под ноги, а не глазеть по сторонам. Но как не отвлекали диковинные дома, пробегающие облаченные в доспехи воины, мысли вертелись вокруг странного взгляда, брошенного женщиной. И каждый раз в груди становилось необыкновенно тепло.

– Великий Ваалар Гаал! – оторвал его от размышлений голос Альмарика.

Фроузен нехотя вернулся из мира грёз, но лишь затем, чтобы так же воскликнуть от удивления. Ничего подобного видеть не приходилось. Огромный зверь, пробивающий себе путь под землей гигантскими бивнями и рогами, высунул голову наружу, да так и замер в окаменении. Отвисшая нижняя челюсть и расположенные в несколько рядов зубы образовали некое подобие лестницы. Глотку прикрывают массивные железные ворота. Многочисленные крохотные глаза стали окнами, в которые проникает лунный свет.

На лестнице их встретил высокий невероятно широкий в плечах неос. Тело скрыто черным атласным балахоном, из-под которого видны носки тёмно-красных сапог. Могучие пальцы правой руки сомкнуты на древке витого как коса женщины посоха. Поверхность отполирована до блеска. В навершии – чёрный как ночь камень. Лицо скуластое, в оспинках. Волосы цвета воронова крыла с проглядывающими серебряными нитями седины, зачёсаны назад. Жёлто-зелёные глаза с кроваво-красными прожилками окинули путников приветливым взглядом.

– Айечка, – сказал он, руки разошлись в стороны.

Женщина легко соскочила с коня, кинулась в объятья, плечи задёргались, по щекам потекли ручейки. У Фроузена в груди болезненно кольнуло.

– Ну что ты, глупенькая? – успокаивал женщину Миснагет, – уже всё. Ты дома, под моей защитой. Что ты?

– Дядя Фойр… погиб, – сказала между рыданиями она.

– До меня уже дошли слухи, – сказал Миснагет.

Лицо потемнело, оспинки словно глубже впились в кожу. Правитель Армиграала посмотрел на Фроузена. Тяжелый взгляд парализовал мышцы. Навьи и всадники притихли. Но это длилось несколько мгновений, взгляд смягчился.

– Фу, – выдохнул за спиной молодого тауматурга испуганный Крипт.

Альмарик гадливо поморщился.

– В самом деле – фу! – проворчал он. – Неужели нельзя было сдержаться?

– Отведите её во дворец, – приказал Миснагет стражникам у двери.

Женщина бросила прощальный взгляд на Фроузена, дверь закрылась за её спиной. Миснагет подошёл к Фроузену.

– То, что вы сделали – бесценно. Айана – немногое, что радует меня в этом мире. Вы можете просить за оказанную помощь любую награду.

– Э-э-э… – нагло начал Альмарик и снял сапог: мало ли, может пальцев для перечисления на руках не хватит.

Фроузен перебил торопыгу, пока тот не попросил за бесценную помощь все сокровища города:

– Нам ничего не надо.

Альмарик поперхнулся, попытался что-то сказать, но ему словно ногой под дых врезали.

– И всё же, – настоял на своём Миснагет.

Оживший Альмарик задёргался, но навьи прикрыли ему рот ладонями. В следующий раз, когда вздумает поиздеваться, пусть вспомнит эту минуту.

– Бралас разрушен, – тихо сказал Фроузен. – Жители перебиты, то же произошло и с крепостью Фойра. По дороге сюда я потерял почти всех людей, что вышли со мной из города. Некоторые из них погибли в страшных мучениях. – Перед глазами снова проскользнула картина выползшей из тела воина личинки некродоса. – Я хочу поквитаться с теми, кто виновен в их смерти, и прошу вас в этом помочь.

– Ты говоришь как воин, – сказал Миснагет. – Благородный воин. И всё же…

– Да, да и всё же… – алчно заскулил освободивший рот Альмарик.

Миснагет хмуро окинул Фроузена взглядом. От него не ускользнула ни одна деталь – будь то пятно грязи на сапоге, крови на штанах или дыра в балахоне. Правитель хлопнул в ладоши. Из-за спины выскочил миниатюрный слуга, похожий на Альмарика.

– Шесть тысяч золотых, – сказал Миснагет.

Слуга угодливо поклонился, исчез. Альмарик за спиной радостно завизжал, предвкушая, как будет перебирать золотые монеты, как они приятно будут оттягивать ладонь, как их звон согреет душу не хуже огня.

Слуга вернулся быстро. Миснагет протянул здоровенный кошель из чёрной ткани. Звякнуло, у пажа руки затряслись от желания побыстрее овладеть богатством.

– К сожалению, – сказал Миснагет, – это немногое, что могу сделать для вас.

– Нам больше и не надо, – радостно заявил Альмарик.

Причём кошель вырвал у правителя едва ли не с пальцами.

– А как же моя просьба? – спросил Фроузен.

Миснагет помрачнел, плечи опустились.

– Добраться до тех, кто заточил нас в этом мирке и заставил ежесекундно страдать – сложно. Ты, наверное, слышал, что выход из Яхатмору защищает огромная тварь – Дистагер. Я видел её и знаю, на что она способна. Справиться с порождением людей будет очень сложно. Полагаю, что не меньше трети войска при атаке поляжет. И это в самом лучшем случае.

Миснагет как-то сразу состарился, показалось даже, что пальцы мгновенно усохли, стали как у скелета. Он отвёл глаза в сторону.

– Неужели нет способа убить её быстро и с малыми потерями? – спросил Фроузен.

Миснагет перевёл взгляд на пажа, хмыкнул. Альмарик непроизвольно вскрикивает при каждой выуженном золотом, будто удивляется тому, что Миснагет оказался честным и не подсунул фальшивку.

– Возможно, есть один вариант, – медленно сказал правитель Армиграала. – Но…

Он замолчал, как бы думая, стоит ли продолжать.

– Договаривайте, – с жаром потребовал Фроузен.

– Ты, наверное, поведали историю о том, как мы здесь очутились. Знаешь также, что на Перевале Смерти беженцев настигли клорсы. Позже мы разделились. Один отряд всадников фратриев, возглавляемый тауматургом Гальрамом, остался поджидать войско Конгрегатов, чтобы отвлечь его, увести вглубь этой богами забытой земли. Мы думали, что нам удастся таким образом улизнуть отсюда. Но люди оказались умнее. Они оставили у выхода стража. Так вот отряд, который увёл преследовавших нас Конгрегатов, укрылся на горе. Чтобы фратрии не улизнули, люди создали ксергов.

Альмарик выронил кошелек и все золотые, что успел проверить.

– Ксерги, – воскликнул он и застыл, будто увидел цевию.

Всадники заёрзали в седлах. Даже кони боязливо переступили с ноги на ногу. Показалось, что и свет луны слегка поблёк.

– Ксерги? Кто это? – спросил Фроузен.

– Гробокопатели и пожиратели останков павших, – брезгливо сказал Миснагет. – Они сродни кропусам, но живут на кладбищах и в руинах. Опасны не только силой, но и тем, что появляются слишком неожиданно. Вот не было их и вдруг всё вокруг кишмя кишит этими тварями.

Он помолчал.

– Что произошло дальше, выжили фратрии с Гальрамом или нет, я не знаю. Но когда мы схватили одного чудом выжившего ополоумевшего чаровника, он рассказал, что отряду Конгрегатов, под командованием Велкимера – Верховного Конвестора – так и не удалось выскоблить фратриев с горы. Велкимер, создавший ксергов, пропал без вести. После исчезновения созданные им твари вышли из-под контроля. Справиться с ними мог либо их создатель, либо сторонний чаровник, имеющий бревиарий их творца на руках. Ни того, ни другого не оказалось, поэтому ксерги напали на Конгрегатов. Выживший уцелел чудом. Так вот, если фратриям и Гальраму удалось справиться с Велкимером, его бревиарий может находится на горе. А в нём, возможно, указан способ, который позволит уничтожить Дистагера.

– Но почему вы не послали к горе хотя бы небольшой отряд? – горячо спросил Фроузен.

Миснагет посмотрел на него так, будто молодой тауматург обвинил его в предательстве.

– Посылали. Давно. Вернулся один. Выживший утверждал, что видел огромную фигуру фратрия в облаках. Мы не стали больше рисковать и гонятся за призраками. К тому же он рассказал, что ксергов на кладбище, поясом охватывающем гору, даже больше чем могил.

– Тогда почему бы вам не использовать все собранные силы для прорыва к горе? – предложил Альмарик.

Миснагет перевёл на него взгляд.

– Попробовать можно. Но что будет, если мы положим хотя бы четверть войска, а на горе найдём лишь останки наших товарищей и больше ничего? Тогда шанс справиться с Дистагером значительно снизится. Я не могу так сильно рисковать.

– Мы попробуем пробраться к горе, – заявил Фроузен.

Подобранные Альмариком золотые снова со звоном осыпались на землю. Рот открылся и закрылся как у выброшенной на берег рыбы, глаза выпучились, вот-вот вывалятся. Миснагет долго смотрел в глаза молодому тауматургу.

– Это невозможно, – наконец сказал он.

– Мы сделаем невозможное, – упрямо заявил Фроузен.

– Хорошо. Но без помощи и особой амуниции вам не обойтись. – Он хлопнул в ладоши. – Доспехи лидерков (лидерк – злой дух, многоликий кровопийца), живо!

Слуги исчезли за дверями. Пока их не было, Миснагет как-то странно смотрел на Фроузена. Двери открылись, вывалились слуги до верху нагруженные странными доспехами. Какие-то все в шишках, шероховатые, разноцветные: бурые пятна на них сменяются тёмно-зелёными. На поверхности словно короткие редкие волоски. Фроузен недоверчиво постучал по нагруднику ногтем. Так и есть не иллюзия. Миснагет хмыкнул.

– Ты правильно догадался, они не металлические. Это остеохитин, по прочности не уступающий стали. К тому же у них есть ещё одно преимущество, стоит какой-нибудь твари к ним прикоснуться, как доспехи отбирают у неё часть жизненной силы и отдают хозяину. – Он вздохнул. – Жаль, но таких доспехов больше нет. А технология их изготовления утеряна.

Фроузен протянул подарок обратно.

– Тогда оставьте их себе.

– Я же сказал, что таких больше нет, – проворчал Миснагет. – На кого их надевать? А вам они очень пригодятся и количество совпадает – комплектов шесть и вас тоже. Если не считать жреца. Кстати, он тоже с вами пойдет?

Крипт побледнел, правый глаз нервно задёргался. Гаруспик попытался что-то сказать, но из открывшегося рта раздались лишь хрипы.

– Нет, – помог ему Фроузен, – я лишь обещал довести его до города.

– Тогда доспехи как раз на вас, – удовлетворенно сказал Миснагет.

На удивление новая защита пришлась впору всем, даже подгонять не пришлось. От странного материала повеяло уверенностью и теплом.

– В какую сторону идти? – поинтересовался Фроузен у Миснагета.

Тот ткнул пальцем в небо.

– Видишь ярко-жёлтую звезду? Иди все время на неё.

Фроузен поклонился.

– К сожалению, – сказал Миснагет, – я могу дать вам в помощь только этих всадников. У нас сейчас каждый воин на счету.

Фроузен открыл рот, чтобы отказаться, сами дойдут, но Альмарик так заскулил за спиной, что промолчал. Молодой тауматург вторично поклонился и тронулся в новый путь. Миснагет смотрел, как он с крохотной группкой навьев протискивается сквозь строй закованных в прочнейшую броню всадников.

– Да бросьте вы старые доспехи здесь, – крикнул вдогонку правитель Армиграала.

– Сейчас! – возмутился Альмарик. – Они денежек стоят.

Задвигавшиеся всадники скрыли их от глаз Миснагета. Альмарик дёрнул Фроузена за рукав.

– Ну? – осведомился молодой тауматург.

Паж ткнул в старые доспехи, под которыми едва угадываются ноги навьев.

– Нужно где-нибудь сбросить это барахло.

– Брось здесь, – предложил Фроузен.

– Еще один богач, – возмутился Альмарик. – Тебе что лишние деньги помешают? У тебя не мантия, а сплошная дыра. А я так вообще в одних обносках хожу. Это не дело. Нужно срочно поменять одежду.

Едущий рядом Трогос свесился с коня.

– Я знаю, где это можно сделать.

Он выехал вперёд. Альмарик тут же начал бурчать, что ему конь на ногу наступил, хвостом по морде вдарил, и вообще от него воняет как от Крипта, впервые увидевшего живого кропуса. Жрец, в свою очередь, пробурчал что-то неприличное, причём в лексиконе присутствовали слова, сказанные колгарисом-вожаком после очередного безрезультатного схода лавины.

Жители города, завидев всадников, заранее переходили на другие улицы, чтобы дать дорогу. Лишь один раз пришлось остановиться: путь преградил отряд в несколько сотен пехотинцев. Вооруженные до зубов воины прошествовали по пересекающей улице. Лица хмурые, глаза полны решимости и до желваков на скулах сомкнуты челюсти. Альмарик весь извёлся, пока воины переходили улицу. Наконец процессия тронулась.

– Погодите, – сказал бурчавший до этого Крипт. – Я скоро покину вас. К сожалению у меня ничего нет, чем бы отблагодарил вас за спасение. Но могу воспользоваться даром и сказать, будет ли ваш поход успешен.

Альмарик накинулся на него с кулаками.

– Что ж ты молчал, гад? Надо было раньше сказать, а теперь даже если узнаем, что погибнем, Фроузен ни за что не откажется от своего обещания. Я его знаю.

Крипт печально улыбнулся.

– Я впервые увидел Миснагета. Благоговение заставило меня молчать.

– Вот как дам в лоб посохом, – взвизгнул Альмарик, – чтоб на всю жизнь взблагоговел.

Паж замахнулся, Крипт изменился в лице. Фроузен едва успел перехватить посох.

– Мы будем вам очень благодарны, – сказал он.

– Тогда надо купить курицу, – промямлил гаруспик. – А лучше две.

– Шишку тебе на всю голову, – проворчал Альмарик, – а лучше две. – Он потуже затянул кошель. – Ишь че удумал, наши денежки тратить.

Фроузен протянул руку. Альмарик убрал кошель за спину.

– Ну, – грозно потребовал тауматург.

– Сейчас, – сказал Альмарик, пальцы затеребили бечёвку, ноги пошли сами, будто паж пытается улизнуть. Процессия тронулась. Они прошли половину города, а Альмарик так и не развязал туго затянутый узел. Фроузен один раз краем глаза заметил, что стоит отвернуться, как паж снова стягивает узел.

– Пришли, – сказал Трогос.

Отряд остановился перед небольшим зданием, над дверями которого красуется широкая доска с изображением щита и меча. Обрадованный Альмарик без труда распустил туго затянутый узел и чуть ли ни пинками погнал навьев в лавку. Оттуда донеслись грохот и ругань. Фроузен переступил порог, когда перебранка между Альмариком и лавочником достигла апогея. По пажу теперь трудно сказать, где заканчивается лицо и начинаются доспехи, настолько пятнистым оно стало. Купец от него недалеко ушёл, услышав цену, заломленную пажом за видавшие лучшие времена доспехи и оружие. Но как лавочник не старался отгавкаться, посылать пажа к… другому лавочнику в самый удаленный город и ещё дальше, Альмарик настаивал на своём. Пока ругались, точнее торговались, Фроузен осмотрел лавку. Удивительно, помещение маленькое, а чего только нет: мечи, щиты, доспехи, магические посохи разных размеров, есть даже жезлы, какие-то камни непонятного назначения, склянки и жестянки, ветхая на вид одежда, и словно только что из ткацкого станка, кольца от простеньких до золотых с огромными драгоценными камнями, цепи и кулоны с камнями, в которых будто крохотные звезды мерцают. От разнообразия товара слегка закружилась голова. Но больше всего Фроузену понравился тёмно-синий камень, подобный тому, что находится в навершии его посоха. Только гораздо крупнее и в нём словно туман клубится.

Нервы лавочника не выдержали, и они ударили по рукам. Альмарик радостно сгрёб брошенные на прилавок деньги.

– Теперь можно и дальше идти, – сказал он, победно потрясая кошелем перед носом тауматурга.

Фроузен повернулся к лавочнику.

– Что это за камень?

Паж подозрительно посмотрел товарищу в лицо.

– О, господин, это камень Тирении, – благоговейно сказал лавочник, – первой тауматургини Яхатмору. Когда-то он был в её посохе, обладавшем огромной силой. Но, к сожалению, остался только камень.

– Сколько, – прервал пафосный рассказ Фроузен.

Альмарик тут же попытался засунуть кошелёк под доспехи.

– Четыре тысячи золотых, – просто сказал лавочник.

Лицо пажа снова пошло пятнами. Фроузен посмотрел на оглушенного ценой Альмарика.

– Заплати.

Глаза скряги закатились, и он наметился в обморок, но вовремя сообразил, что на Фроузена это не подействует. Мало того, тауматург отберёт кошель, и тогда он лишится всех сбережений. Альмарик решил так просто позиций не сдавать. Торг начался в лучших традициях базара. Но Фроузен резко прервал безобразие и потребовал заплатить столько, сколько требует лавочник. Последний бросил победно-мстительный взгляд на пажа. Альмарик начал развязывать узелок омерзительно медленно. Но как долго не развязывай, всё равно рано или поздно развяжешь. Особенно если за тобой наблюдают темнеющие от нарастающего раздражения зеленовато-жёлтые с кроваво-красными прожилками глаза молодого тауматурга. Деньги уплачены, камень перекочевал в ладонь нового хозяина. Он задумался, как бы убрать старый и вставить новый.

– Вы, я вижу, думаете как поменять камни? – участливо поинтересовался лавочник.

Альмарик что-то пробурчал в ответ, но слишком неразборчиво. Фроузен кивнул.

– Вы просто потяните камень в посохе вверх? – посоветовал лавочник.

Фроузен только прикоснулся к камню, а удерживающие его пальцы разжались и тут же вцепились в новый. В посохе сразу что-то изменилось. Фроузен почувствовал тяжесть, хотя вес древка остался прежним.

– Если господин не будет против, – сказал лавочник, – старый камень я могу у него купить.

– Еще чего, – грозно сказал Альмарик. – Уж лучше я его выкину.

Фроузен с удивлением воззрился на пажа.

– Ну не выкину, а как-нибудь использую, – оправдался за расточительность тот. Фроузен и протянуть руку не успел, как камень оказался в пальцах алчного пажа. И куда Альмарик его только не прикладывал. Даже пытался втиснуть прямо в дерево посоха, но ничего не получилось. Паж аж запыхался от усердия.

– Чё щеришься? – спросил он у улыбающегося лавочника. – Лучше подскажи что делать.

– Это обычный магический посох, – сказал лавочник. – Палка, на которой написаны руны, дающие ему кое-какую мощь и всё.

– Ну, и как мне в него впихнуть камень? – грубо спросил Альмарик.

– Никак, – злорадно ответил лавочник. – Могу предложить посох как у господина, только менее мощный, зато посильнее вашего.

Альмарик посмотрел на свой посох, очень кстати вспомнилось куда идут.

– Сколько? – спросил он.

– Три тысячи, – ответил лавочник.

– Да ты… – начал Альмарик.

– Берём, – перебил Фроузен.

Если дать пажу волю, то он будет торговаться пока Миснагет с войском не пройдет Яхатмору вдоль и поперёк. Лавочник долго копался под лавкой, наконец выудил страшно корявый, какой-то погрызенный то ли крысами, то ли лошадьми посох. Пока Альмарик приходил в себя от шока – надо же впарить такую рухлядь за три тысячи золотых – Фроузен приладил камень из посоха Майдара в навершие посоха пажа. Корни или ветки-пальцы, такие же корявые, как и древко, сомкнулись над камнем. Посох грозно завибрировал, загудел. Это вывело Альмарика из паралича. Тауматург даже не успел заметить, как посох из его пальцев перекочевал в руку пажа.

– Теперь я им всем покажу! – грозно заявил он.

– Ты сначала деньги заплати, а уж потом показывай, – сказал Фроузен.

Альмарик впал в оцепенение. Фроузен вырвал из его рук кошель. Но там оказались лишь две тысячи с мелочью. Альмарик понял, что настал черед расстаться с самородками, отобранными у павших колгарисов. Бессердечный Фроузен забрал все. Два отдал лавочнику. Остальные хотел вернуть пажу, но тут некстати вспомнил, что у некоторых всадников нет копий, да и Крипту курицу нужно купить, а то и две. Поникший, в момент обнищавший, паж попёрся за ним к выходу. Но лавочник остановил пажа и как самому лучшему клиенту вручил сапоги. Альмарик зло выхватил обнову. Из, наверное, большой благодарности раскидал туфли по углам лавки. Сапоги заняли их место. И хотя обувка пришлась в пору, огорченный паж этого даже не заметил.

Жрец и всадники покорно ждали у лавки. Альмарик вышел на улицу и что куда девалось. На роже – радость, глаза сверкают от счастья. Все пятьдесят рыцарей узнали какой замечательный, великолепный, прекрасный и чудный теперь у него посох, и какой теперь Альмарик могущественный, сильный, несокрушимый и непобедимый. Всадники поспешно тронулись в путь.

Процессия достигла небольшой кузницы, напротив которой удачно примостился постоялый двор. Оставшиеся самородки ушли на покупку довольно дорогих копий и двух грязных, будто специально вываляли в земле, куриц. Фроузен отдал пустой кошель Альмарику. Паж раздраженно швырнул его на землю, и даже занёс над ним ногу, но вовремя спохватился – кошель тоже денег стоит. К тому же в следующий раз некуда будет золото складывать, а покупать новый – это же опять тратиться. Кошель занял свое место на поясе. Крипт сказал, что так просто предсказать ничего не сможет, нужно зайти в храм гаруспиков. Трогос снова повёл их по лабиринту узких улочек.

Мегалитический храм расположился на небольшом возвышении. Десять расписанных непонятными знаками колонн поддерживают мощную кровлю. Стен нет. К храму ведет широкая лестница. Потолок поразил причудливыми картинами. В центре огромного зала одиноко возвышается каменная глыба с плоской поверхностью. По бокам выдолблены жутковатые рожи, непонятные узоры и письмена. Пол выложен широкими плитами, расписанными как и алтарь.

Рыцари расположились перед храмом. Поднявшись по лестнице, Крипт благоговейно застыл перед входом, Альмарик нетерпеливо подтолкнул. Гаруспик тяжко вздохнул, что-то пробормотал о нечестивцах. Его ноги осторожно, словно на тонкий лед, ступили на плиты пола.

– Кладите кур на алтарь, – сказал он Альмарику.

Паж брезгливо кинул птиц на камень.

Жрец покопался в одежде, в руках блеснул короткий с кривым стеклянным лезвием нож. Отточенным движением гаруспик лишил обеих птиц голов. Кровь тонкими струйками брызнула на алтарь. Конечности несчастных задёргались, крылья забились в попытке взлететь. Одной даже удалось вскочить на ноги, но Крипт прижал рукой беглянку к камню. Нож вонзился в незащищенное брюхо. Жрец как завзятый садист долго вел клинок странными зигзагами, губы задвигались, раздался шёпот. Рана получилась волнистая с мудрёным завитком в конце. Наружу вывалились сизые парующие внутренности. Фроузен гадливо поморщился, а Альмарик вообще сбежал к всадникам. Крипт, продолжая бормотать, осторожно ткнул указательным пальцем в ещё дёргающиеся кишки и сокращающееся сердце. По лицу покатились крупные капли пота, кожа покраснела от усердия. Жрец резко замолчал. Глаза недоверчиво уставились на внутренности. Он потыкал в них пальцами, но, очевидно, результат остался прежним. Руки задрожали, щеки нервно задёргались. Тогда он вспорол брюхо второй жертве. Всё повторилось до мельчайших движений. Ноги подкосились, и гаруспик рухнул на пол. На Фроузена взглянули испуганные глаза.

– Всё, что задумали, или задумаете – сбудется, – сказал жрец, покраснев. – Дистагер будет убит, ксерги будут вам подчиняться, а наше войско покинет эти земли. Но… – Он замолчал. Фроузен почувствовал, что сейчас Крипт скажет НЕЧТО. В животе, показалось, заворочалась глыба льда. Жрец рванул ворот, но лицо лишь сильнее побагровело. – …но Яхатмору будет захвачено людьми.

Холод из живота охватил всё тело, развернуться Фроузену удалось с трудом.

– Но может я ошибся, – крикнул ему в спину Крипт. В голосе послышалась надежда на ошибку, но не уверенность в ошибке. – Мы, бывает, неверно предсказываем.

Фроузен на несгибающихся ногах покинул храм. В голове возликовал хаос, мысли запрыгали как бешенные жеребцы, ни одну из них заарканить не удалось. Он все-таки попытался. Схваченная мысль встала на дыбы, голова резко дёрнулась в сторону, с отчетливым резким звуком веревка оборвалась.

– Проклятье, – подумал Фроузен. – Что он наплёл? Бред! Ерунда! Чушь!

Он и не заметил, как подошёл к рыцарям. Альмарик беззаботно запрыгал вокруг, едва не тыкая в лицо посохом. Фроузен разъярился, рыкнул, Альмарик сдуло за круп ближайшей лошади.

– Ты чего? – испуганно выкрикнул он оттуда.

Фроузен очнулся.

– Выступаем, – буркнул он.

На подвесном мосту они сошлись с небольшой, тысячи в полторы, армией воинов. Треть составляют всадники, две трети лучники. Возглавил армию блещущий начищенными доспехами высокий и широкоплечий рыцарь. Из щелей забрала на Фроузена взглянули суровые глаза. Рыцарь снял шлем. Кожа головы, лишенная растительности, заблистала в свете луны не хуже доспехов. Альмарик прыснул, но мимолетного взгляда рыцаря вполне хватило, чтобы паж исчез за спиной Фроузена. Всадник быстро разобрался, кто руководит отрядом, кивнул тауматургу. Фроузен ответил таким же едва заметным кивком.

– Удачи, – голосом, словно из глубокого колодца, сказал рыцарь.

– Успеха, – поправил Фроузен.

Всадник улыбнулся.

– И его тоже.

Он потянул за уздцы, жеребец попятился, пропуская отряд Трогоса. Воины рыцаря образовали широкий коридор, в который первым вошёл Фроузен. Рыцарь проводил его задумчивым взглядом.

– Будьте внимательны на равнине, – крикнул в спину, – не проглядите камуфла.

Альмарик нарушил молчание, когда Армиграал уменьшился до размера игрушки.

– Видел, что у него было приторочено к седлу?

Фроузен оторвался от размышлений. Вечно паж не вовремя лезет со своими вопросами.

– Видел.

Память услужливо вернула вид хвостов кропусов у седла и здоровенную голову какой-то жутковатой рогатой твари.

– Здорово, да? – пристал Альмарик.

Фроузен проворчал что-то неразборчивое. Ему не до глупых восторженных вопросов пажа. Предсказание вызвало такую бессильную ярость, что едва удалось сдержать крик. К тому же получается, что независимо от того, постарается ли он что-то сделать или нет, результат будет одним. Это обстоятельство вывело настолько, что не заметил, как сначала ускорил шаг, а затем побежал, чтобы хоть немного потратить бурлящую в теле энергию. Даже рыцари отстали.

– Ты че… – хотел обругать его догнавший Альмарик, но увидев лицо спутника, даже прикрылся руками.

Фроузен оскалился, но перешёл на шаг.

«К тому же, – веско заявила осторожность, – вот так оторвешься от отряда и станешь чьей-то жрачкой».

Тауматург оглянулся. Замок, оказывается, давно скрылся из виду, и куда не посмотри – голая, поросшая чахлой бурой травой равнина. Ни тебе бугорка, ни холмика, ни даже завалящей ямки, как по огромному столу идут. С другой стороны любую тварь видно задолго до того, как вознамерится приблизиться к отряду. Так что худа без добра не бывает. Но именно это едва отряд не погубило. Жестокий мир в очередной раз доказал, что беспечность наказуема.