Текст книги "Миф о «застое»"

Странная реабилитация. Большая ложь XX съезда

Весной 1953 г. был убит Сталин и вскоре Первый секретарь провозгласил «новый курс». О Сталине можно было бы и забыть.

Но нет. Через три года Хрущёв произносит доклад, произведший эффект разорвавшейся бомбы, в котором он обвинил Сталина в тяжких преступлениях. Зачем Хрущёву понадобился этот доклад? Говорят, надо было сказать правду о репрессиях. Согласен. Но только правду, а не то, что говорил Хрущёв. И «правда» должна говориться не на закрытом заседании съезда… Более того, виновность/невиновность устанавливает суд, а не ЦК, но никаких «реабилитационных» судов не было. Почему?

В эти три года (1953-56) появилась какая-то странная терминология: вместо «осуждённый» стали говорить «репрессированный», вместо «оправданный по решению суда» – «реабилитированный». То есть не «осуждённый», а «репрессированный» – то есть невинная жертва произвола. Как же за эти три года производилась «реабилитация»? Дело осуждённого – это минимум один том с доказательствами его вины, в том числе и с вещественными. А вот документ о реабилитации: один (!!!) лист формата А4, на нём – протест Генерального прокурора Руденко, текст везде одинаковый, примерно следующий: «NN был арестован 6 мая 1937 г. Были представлены следующие доказательства его вины:… После проверки обвинений было установлено, что NN не виновен. Прошу рассмотреть вопрос о его реабилитации». Или, если NN был живой: «…После беседы с NN выяснилось, что NN не виновен. Прошу…» При этом многие дела уничтожались. Почему, ведь они – невиновные?!

Сами собой напрашиваются вопросы. Почему никто подробно не разбирал доказательства виновности NN? Ведь, по идее, опровержение доказательств вины должны составить, как минимум, том. NN был осуждён судом, следовательно, должен был состояться суд, который бы пересмотрел дело NN. Почему хватало только беседы с NN – ведь ясно же, что преступник будет отрицать свою виновность и кричать, что был «оклеветан», тем более, при такой благоприятной ситуации? Почему не были привлечены к ответственности доносчики, которые, якобы, оклеветали NN? Почему многие дела после «реабилитации» уничтожались и остались одни справки?

После съезда именно Микоян руководил формированием примерно ста комиссий, которые должны были выехать во все лагеря и места заключения СССР, чтобы быстро осуществить пересмотр обвинений заключённых. Прокуратура СССР, которая до сих пор медленно занималась проведением реабилитаций, вначале возражала против создания таких комиссий, наделённых правами реабилитации и помилования. Но после вмешательства Микояна Генеральный прокурор СССР Руденко уступил. Однако тот же Микоян в своих выступлениях перед общественностью настойчиво призывал к соблюдению осторожности и умеренности в критике Сталина. Когда на собрании московской интеллигенции некоторые писатели горячо и убедительно требовали расширения и углубления критики культа личности, Микоян крикнул одному из ораторов: «Вы хотите раскачать стихию?» Но как-то забылось, что именно Микоян активно участвовал в осуществлении репрессий, особенно в Армении.

19 марта было принято Постановление Президиума ЦК КПСС «О рассмотрении дел на лиц, отбывающих наказание за политические, должностные и хозяйственные преступления»; для проверки обвинений в места заключения выехала комиссия. По сообщению А. Аристова, направленному 17 октября в ЦК, на 1 октября было рассмотрены дела на 176.325 чел., из которых 100.139 были освобождены, а 42.016 уменьшены сроки.

Кстати, Феликс Чуев в книге «Так говорил Каганович» (1992) писал: «Степан Микоян говорил мне, что не Хрущёв придумал выступить против Сталина, а Микоян подсказал это». А сам Микоян в своих воспоминаниях писал: «К концу съезда мы решили, чтобы доклад о культе личности Сталина был сделан на закрытом заседании. Был небольшой спор по этому вопросу. Молотов, Ворошилов и Каганович сделали попытку, чтобы доклад вообще не делать (Ну и «небольшой спор»! – А. С.) Хрущёв и больше всего я (Больше Хрущёва? – Л.С.) активно выступали за то, чтобы доклад состоялся».

Об активном участии Микояна в подготовке доклада так же говорил Молотов Чуеву: «Я не исключаю этого (Что саму идею доклада подал Микоян. – А. С.) Микоян очень связан с Хрущёвым. Я думаю, что он и настраивал Хрущёва на самые крайние меры».

Микоян не просто «настраивал» Хрущёва, но именно он 16 февраля – за 10 дней до доклада – говорил о необходимости разоблачения «культа личности» [178; с. 274].

На XX съезде своё выступление Микоян начал с того, что дал характеристику работе ЦК за последние три года, прошедшие после смерти Сталина. Он заявил, что «в нашей партии после долгого перерыва создано коллективное руководство, которое, основываясь на ленинских идеях и принципах строительства партии, за короткий срок добилось восстановления ленинских норм партийной жизни сверху донизу». Он затронул вопрос о злоупотреблении Сталина властью, подчеркнув, что «принцип коллективного руководства является элементарным, однако приходится подчёркивать эту старую истину потому, что в течение примерно 20 лет у нас не было коллективного руководства, процветал культ личности, осуждённый ещё Марксом, а затем и Лениным, и это, конечно, не могло не оказать крайне отрицательного влияния на положение в партии и на её деятельность» [178; с. 274–75]. (Итак, коллективного руководства не было 20 лет. Посчитаем: 1953-20=1933. Что произошло в 33-м (34-м) году? Напомню, в 34-м был убит Киров.)

Микоян говорит о 20-ти годах как о факте, который знают все присутствующие. Но, к сожалению, в своих воспоминаниях ни Молотов, ни Каганович, ни Хрущёв, ни тот же Микоян не ответили на вопрос: что же произошло в 1933 году? Вспомните раздел «Вскрытие тела – но Сталина ли? Два “Сталина”» в книге «Убийство Сталина. Начало “Холодной войны”» (гл. 3).

Далее Микоян негативно оценил сталинскую внешнюю политику. Он отметил, что по ряду международных вопросов в прошлом допускались ошибки и в некоторых случаях обострялись отношения по нашей вине, приведя пример с Югославией. Микоян ратовал за мирное сосуществование, подчёркивая, что сейчас «не существует фатальной неизбежности войны» [178; с. 275].

Так же он критиковал другие «ошибки» Сталина. В конце речи он сказал, что «опираясь на коллективное руководство, ЦК сумел вскрыть накопившиеся за последние годы ошибки и недостатки, решительно шёл на их исправление и устранение на всех участках политической деятельности… Не было бы преувеличением сказать, что после XX съезд является самым важным съездом в истории нашей партии» [178; с. 279].

Да уж… Как хорошо известно, в 20-50-х годах Микоян был на Марсе, а когда с него прилетел, то стал критиковать происшедшие за это время безобразия.

Речь Микояна, в которой имя Сталина было упомянуто всего один раз, явилась как бы подготовкой делегатов к сенсационному докладу Хрущёва. 25 ноября 1965 года газета «Нью-Йорк геральд трибюн» писала в статье, посвящённой 70-летию Микояна: «Именно г-н Микоян задал тон программе десталинизации бывшего премьера Никиты с. Хрущёва в речи на XX съезде КПСС» [178; с. 281].

После же XX съезда процесс реабилитации пошёл семимильными шагами. Дошло до того, что реабилитация стала проводиться списками. То есть другая крайность: если при Сталине были «расстрельные списки», то при Хрущёве – «реабилитационные списки». В одном из этих списков был и активнейший проводник террора в Западной Сибири Р. Эйхе. Сегодня он считается «жертвой репрессий»! А саму мысль о том, что в 30-е годы существовали заговоры в высших эшелонах власти представили как абсурдную, «продукт сталинской паранойи». Так писали и в период «перестройки».

И получилось, что Сталину, Ежову и следователям НКВД делать было больше нечего, как выдумывать «врагов народа».

Неужели Хрущёв и Микоян не понимали, что, реабилитируя всех пострадавших в 30-е, они ставит всё сталинское Политбюро в дурацкое положение? Получается, что те же Молотов, Каганович, Микоян и Ворошилов специально уничтожали людей, которые ни в чём не были виноваты.

Я писал, что никаких «реабилитационных» судов не было. Почему? На этот вопрос ответил сам Хрущёв, когда его об этом спросил сын Сергей: «Другой вопрос волновал меня ещё больше – какое наказание ждёт соучастников всех этих преступлений? Они обязаны понести наказание. Мучился я своими сомнениями долго, всё не выдавалось удобного момента заговорить с отцом на эту страшную тему. Когда я все это выложил отцу, он надолго замолчал. Я уж подумал, что отец решил не отвечать. Но нет.

– Понимаешь, – как-то натужно заговорил он, – главных сообщников Берии мы наказали, одних расстреляли, другие сидят в тюрьме. Но в этой мясорубке смешались миллионы. Миллионы жертв и миллионы палачей – следователей, доносчиков, конвоиров. Если сейчас начать наказывать всех, кто приложил к этому руку, произойдет не меньшее кровопролитие. А может, и большее.

Отец на полуслове замолчал. Я был поражен таким ответом – оставить палачей без возмездия! Я принялся было возражать, но отец не намеревался спорить со мной.

– Не надо об этом, – как-то обреченно произнёс он, – я устал, давай помолчим»[7]7
  Хрущев, С.Н. Рождение сверхдержавы: Книга об отце. – М.: Время, 2000.-с. 89.


[Закрыть].

Видимо, поэтому Хрущёв упразднил все сталинское МГБ и МВД, а почти всех генералов и полковников по-тихому отправил на пенсию.

Бесспорно, Хрущёв всё понимал. И именно поэтому стал чистить архивы. Чтобы скрыть свою причастность к репрессиям. Но он не смог уничтожить всё. И сегодня выясняется, что именно Хрущёв был одним из главных двигателей репрессий.

Но даже если бы и не было документов, то ясно, что не мог Первый секретарь МК и МГК ВКП(б) остаться в стороне от репрессий. Главой коммунистов Москвы и области он был в 1936-37-м годах и лично давал согласие на арест руководящих работников. При нём были арестованы все 23 секретаря райкомов города и почти все секретари райкомов области, все секретари МК, все заведующие отделами, включая помощника самого Хрущёва. А сам Первый, значит, не виноват, что окружил себя врагами? Получается, что все, кого назначал лично Хрущёв, оказались врагами. А сам Хрущёв – верный сталинец.

10 июля 1937 года Хрущёв запрашивает у Сталина разрешение на создание «тройки» и на арест 41.305 человек, в том числе по 1-й категории 6500 человек [209; с. 747]. В «тройку» вошли Хрущёв, Маслова (зам. прокурора Московской области) и Редене (нач. У НКВД по Московской области). Последний был не просто начальником, а родственником жены Сталина Надежды Аллилуевой. Всего за время секретарства Хрущёва было репрессировано 55.741 человек. Вскоре и Реденса расстреляют.

А Хрущёв, сделав дело в Москве, едет работать Первым секретарём на Украину (январь 1938 г.). Выдвижение Хрущёва на пост Первого секретаря носило целевой характер, о чём сказал сам Хрущёв на 14-м съезде КП(б)У: «Мы сделаем всё для того, чтобы задание и поручение ЦК ВКП(б) и товарища Сталина – сделать Украину неприступной крепостью для врагов – выполнить с честью». Для этого ему в помощь направляют наркома Ежова и Успенского (которого назначили наркомом НКВД Украины). Хрущёв: «После приезда Николая Ивановича на Украину, с приходом тов. Успенского в Наркомат внутренних дел УССР начался на Украине настоящий разгром вражеских гнёзд». Результат: в 1938 г. было арестовано 106.119 человек. Этот размах репрессий Хрущёв обосновывал тем, что после его приезда активизировалась деятельность троцкистского подполья.

А всего за 1938-40 гг. было арестовано 167.565 человек.

Вскоре были арестованы Ежов и Успенский. А Хрущёв – нет. Почему? Смотрите, почти все Первые, кто проводил репрессии в 37–38 гг., были расстреляны, а этот – как будто не причём. Или Хрущёв давал санкцию на арест только настоящих заговорщиков?

В январе 1938 года на смену Хрущёву в МК и МГК приходит Александр Щербаков. И на его имя начинают поступать апелляции от незаконно исключённых из партии и от родственников репрессированных. Начинается проверка. Её результат: из почти 12.000 обращений до 90 % разрешалось в пользу заявителей. Но многим уже нечем было помочь – они были расстреляны. По результатам проверки были наказаны многие работники НКВД. А Хрущёв остался в Кремле.

(О дальнейшей судьбе Щербакова. Весной 1945 года у него случился инфаркт и врачи рекомендовали ему строжайший постельный режим. Но 9 мая он решил пройти по праздничной Москве. Врачи ему разрешили. Результат – смерть. Что это: отступление врачей перед требованием Щербакова или сознательное поощрение этого требования? Но при расследовании «дела врачей» им инкриминировалось сознательное умерщвление Щербакова.)

Вопрос: кто не давал Сталину снять Хрущёва и Микояна? На этот вопрос мы никогда не узнаем ответ, а гадать я не буду. Даже если и какие-то документы и были в архивах (что вряд ли), то они при Хрущёве были уничтожены. Вообще, тогда архивы были сильно почищены.

Например, Н. Добрюха пишет, что «в начале 60-х годов кто-то активно занимался пересмотром “Личного дела” пропавшего сына Хрущёва: была написана и собрана целая кипа новых объяснений и разных бумаг, а в КГБ, мол, об этом ни слухом, ни духом не знали вплоть до “неожиданного” приостановления всей этой активной деятельности… через 40 дней после снятия Хрущёва» [351; с. 557]. Ясно, что пересматривали не только личное дело Леонида Хрущёва… Сталин же делал ещё проще – просто изымал документы из архивов и, скорее всего, уничтожал (см. книгу «“Сталинизм”: правда о Сталине и миф о Кобе»).

Да и Хрущёв от него не отставал: в 1955 г. он приказал изъять и уничтожить все документы из архивов госбезопасности, на которых стояла его подпись [385; с. 102].

А сожжение личного архива Сталина? (см. книгу «Убийство Сталина. Начало “Холодной войны”»).

[В начале 1954 г. в МВД СССР была составлена справка на имя Хрущёва о числе осуждённых за контрреволюционные преступления, то есть по 58-й статье УК РСФСР и по соответствующим статьям УК других союзных республик, за период 1921–1953 годов. (Документ подписали три человека – Генеральный прокурор СССР Р.А. Руденко, министр внутренних дел СССР С.Н. Круглов и министр юстиции СССР К.П. Горшенин.)

В документе говорилось, что, по имеющимся в МВД СССР данным, за период с 1921 года по настоящее время, то есть до начала 1954 года, за контрреволюционные преступления было осуждено Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 чел., в том числе к высшей мере наказания – 642980.

Ранее, в конце 1953 г., в МВД СССР была подготовлена ещё одна справка. В ней на основе статистической отчетности 1-го спецотдела МВД СССР называлось число осуждённых за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления за период с 1 января 1921 года по 1 июля 1953 года – 4060 306 человек. Эта цифра слагалась из 3 777 380 осуждённых за контрреволюционные преступления и 282926 – за другие особо опасные государственные преступления. Последние были осуждены не по 58-й, а по другим приравненным к ней статьям; прежде всего по пн. 2 и 3 ст. 59 (особо опасный бандитизм) и ст. 193-24 (военный шпионаж). К примеру, часть басмачей была осуждена не по 58-й, а по 59-й статье.

(Вплоть до конца 1980-х годов в СССР эта информация являлась государственной тайной. Впервые подлинная статистика осуждённых за контрреволюционные преступления (3 777 380 за 1921–1953 гг.) была опубликована в сентябре 1989 года, в статье В. Некрасова в «Комсомольской правде»).]

Но вернёмся к съезду. Отчётный доклад ЦК читал Хрущёв и в нём не было даже намёка на «преступления Сталина»: «Вскоре после 19-го съезда партии смерть вырвала из наших рядов Иосифа Виссарионовича Сталина. Враги социализма рассчитывали на возможность растерянности в рядах партии, раздоров в её руководстве, колебаний в проведении её внутренней и внешней политики. Однако эти расчеты провалились».

Согласитесь, что эти слова несколько диссонирует с тем, что в своём закрытом докладе говорил Хрущёв о Сталине.

Почему? Ответ один: он хотел притупить бдительность делегатов, а потом оглушить их сногсшибательной информацией. Как я писал, они с Микояном ещё до съезда готовили доклад. Но не только они…

Необходимо отметить, что доклад Хрущева на XX съезде разоблачал сталинские репрессии не против народа, а против партийной верхушки. То есть – и коллективизация, и война, и аресты по доносам, и постоянный дефицит – это так и должно быть, а вот расстрел Постышева и Эйхе прощён быть не может!

Ещё в 1954 г. были отменены Сталинские премии, которые выплачивались из гонораров Сталина.

Показательно, что на пленумах 53-56-го годов не обсуждался будущий доклад на съезде, т. е. «соратники» ничего не знали. Обсуждался только основной доклад.

Но Хрущёв всё равно боялся зачитывать доклад и в перерыве между заседаниями съезда собрал в комнате членов Президиума и поставил вопрос о зачитывании доклада. Но согласия не было, как писал Микоян: «Молотов, Ворошилов и Каганович сделали попытку, чтобы доклад вообще не делать». Каганович пишет: «XX съезд подошёл к концу. Но вдруг устраивается перерыв. Члены Президиума созываются в задней комнате, предназначенной для отдыха. Хрущёв ставит вопрос о заслушивании на съезде его доклада о культе личности и его последствиях. Там же была роздана нам напечатанная в типографии красная книжечка – проект текста доклада». Они стали возражать.

В воспоминаниях Хрущёв писал: «Ворошилов и Молотов: “Да ты понимаешь, что произойдёт?” Не было согласия. Тогда я сказал: “Идёт съезд. Во время съезда внутренняя дисциплина не действует. Отчётный доклад сделан, теперь каждый член Президиума и член Е[К, в том числе и я, имеет право высказать на съезде свою точку зрения, даже если она не совпадает с точкой зрения отчётного доклада”. Я не сказал, что выступаю с сообщением о записке комиссии Поспелова. Но, видимо, те, кто возражал, понимали, что я могу выступить и изложить точку зрения касательно арестов и расстрелов. На совещании меня поддержали Булганин, Первухин и Сабуров, присоединился и Маленков» [207; с. 293–294]. Итак, Хрущёв не сказал об основном содержании доклада.

В основе доклада лежала «Записка» Поспелова (Фогельсона), в которой говорилось о том, что все сталинские процессы были придуманы.

Перед съездом газеты писали: «Партия и страна готовятся достойно встретить XX съезд партии, следуя по пути, указанному Лениным и Сталиным». За месяц до съезда Политуправление МО выпустило «Блокнот агитатора»; из 47-ми страниц первые 12 были посвящены 76-летию Сталина – «верного ученика, боевого соратника и продолжателя дела Ленина». «Блокнот» был одобрен в ЦК. Напомню, что Первым был Хрущёв.

В начале марта 2003 года Евгений Киселёв в передаче, посвящённой Сталину, заявил, что директор ЦРУ Даллес предлагал тому, кто доставит ему секретный доклад Хрущёва, 1 миллион долларов. И теперь эта «утка» гуляет из передачи в передачу. Правда, Киселёв не сказал, кто получил этот миллион. Конечно, не сказал, ибо это было враньё, а дело обстояло по-другому.

«Нью-Йорк таймс» 15 февраля 1956 года, писала: «Несмотря на официальную риторику, XX съезд советской партии подведёт черту под сталинским периодом и, скорее всего, обозначит официальный отказ от идеологии и практики сталинизма». Значит, тот же Даллес прекрасно знал о будущем «секретном докладе». Но откуда? От «брата» Тито [205; с. 88]. Дело в том, что условиями своей дружбы Тито поставил «разоблачение Сталина» и снятие Молотова с поста министра иностранных дел [205; с. 90]. Он и был снят 2 июня. Когда эти условия были выполнены, Тито соизволил посетить СССР 22–23 июня 1956 года. Дать ценные указания?

Сам же доклад, в тайне от членов Президиума, готовили Пётр Поспелов (Фогельсон), Шепилов и Аристов. Ясно, что текст доклада попал к заказчику – Тито, а от него – к Даллесу. Может, Тито и получил этот миллион?

Главную роль в подготовке доклада играл Пётр Николаевич Поспелов. В 1940-49 гг. главный редактор, в 1952-53 гг. зам. главного редактора газеты «Правда»; в 1949-52-м и 1961– 67 гг. – директор Института Маркса – Энгельса – Ленина при ЦК; в 1953-60 гг. секретарь ЦК, затем член Бюро ЦК КПСС по РСФСР. С 1967 г. член Президиума АН СССР.

Выше я указывал, что, согласно «списку Джема», Поспелов был масоном. Видимо, он был членом «новых лож», о которых писал Пастернак. И об этом не знал Каганович. Вот подтверждение этому.

В 1939 г. нарком авиационной промышленности Михаил Каганович в составе делегации поехал в США. Цель: посмотреть авиазаводы и познакомиться с методами поточного производства [378; с. 170]. Лазарь Каганович всецело поддержал идею поездки. Сталин первоначально просил его поехать, но тот отказался. Он сказал жене, что не может оставить страну ни на минуту (см. книгу «“Сталинизм”: правда о Сталине и миф о Кобе», глава 2, раздел «Сталин и Каганович»).

Итак, Михаил уехал. В один из дней делегация поехала в Нью-Йорк, и Михаилу удалось уйти от сотрудников НКВД. Им так и не удалось узнать, где был Михаил. Приехав в Москву, Михаил рассказал Лазарю, что был в Бронксе у дяди Лёвика [378; с. 170–173].

«– Всё там было очень странно, не пойму почему. В телефонных книгах нет ни одного Кагановича». Значит, Михаил смотрел эти книги и специально искал родственников.

«– Я наткнулся на нескольких Каганов, но наших не мог никого найти, даже дяди Лёвика. Но он нашёл меня сам. Он пришёл туда, где я остановился и попросил позвать меня. Он оставил для меня свой номер телефона. Он дал мне свой адрес. Лазарь, это было так странно! Я приехал в Бронкс и встретился с дядей Лёвиком. В его квартире никого не было, кроме какого-то незнакомого мужчины. По-моему, нас даже не представили друг другу» [378; с. 174]. Далее Михаил рассказывает Лазарю о жизни дяди. Но к теме книги имеют отношение другие слова Михаила.

В книге «Убийство Сталина. Начало “Холодной войны”» я писал, что в стране действовало хасидское подполье, члены которого имели связи с заграницей. Михаил сказал: «Дядя Лёвик, по-видимому, знает о том, что творится в нашей стране, больше обычных американцев. Думаю, все русские в Америке знают больше. Есть каналы связи, которые тянутся из Москвы и всех других районов. Не знаю, кто действует и как, но знаю, что эти каналы существуют» [378; с. 175].

А при чём здесь Поспелов?

За день до ареста Михаила он сказал Лазарю, что умер дядя Лёвик. Михаил пришёл домой к Лазарю и сказал:

– У меня дурные новости.

– Роза? Юрий? Аня, твоя жена?

– Нет, более близкий родственник. Мне только что звонил Фогельсон.

– Фогельсон? Кто это такой?

Михаил понял, что он не рассказал брату о Фогельсоне.

– Это тот самый человек, которого я видел в квартире дяди Лёвика в Бронксе. Помнишь, я тебе рассказывал? Я только позже узнал его фамилию.

– Хорошо… Фогельсон. И что из этого следует? [378; с. 206]. Михаил сказал, что Фогельсон сообщил о смерти дяди Лёвика, ему было 102 года.

И вот пленум 57-го года, на котором Каганович, Молотов и Маленков попытались сместить Хрущёва. После пленума Каганович пришёл в кабинет Хрущёва – в бывший кабинет Сталина. «Лазарь сидел на деревянном стуле с жёсткой спинкой напротив массивного письменного стола в просторном кабинете в Кремле. Это был кабинет Сталина… Лазарь чувствовал себя непривычно по эту сторону стола. Хрущёв, удобно устроился в кресле, сложив руки на животе и скрестив свои пальцы-обрубки. Это так отличалось от Сталина, который любил стоять, чтобы лучше видеть, что находится перед ним.

Лазарю было трудно говорить. В сущности, он просил своего бывшего протеже не убивать его. Хрущёв сначала не проронил ни слова, он сделал вид, что занят каким-то делом.

– Вы, видимо, удивлены доскональностью сведений, которыми я располагаю?

Лазарь только кивнул.

Хрущёв указал на четыре плотные папки с документами, лежавшими у него на столе. Каждая толщиной не менее 5 сантиметров.

– Как вам известно, работу для меня выполнил Поспелов. Лазарь знал это вполне определённо. Он снова кивнул.

– Мне удалось собрать информацию не только о том, что Вы делали, но о том, каким образом Вы мыслили. Всё должно быть проверено. Вы это прекрасно знаете. Вы были хорошим учителем. Даже дядя Лёвик и Моррис могли бы Вами гордиться.

Лазарь нахмурился. Хрущёв улыбнулся, по-волчьи оскалив зубы.

– Да, Лазарь Моисеевич, мы нашли о Вас и о Вашей семье всё, что могли. Это большая заслуга товарища Поспелова. Он большой специалист своего дела. Видите ли, Лазарь Моисеевич, Поспелов – еврей, так же как и Вы. А Вы этого не знали? И я заставляю одного еврея работать против другого, как это делали и Вы.

Лазарь ощутил выходящий наружу антисемитизм. Хрущёв получал от этого истинное наслаждение. Он снова сделал паузу.

– Знаете ли Вы, что настоящая фамилия Поспелова – Фогельсон?

Лазарь оторопел. Тот самый человек, который встречал дядю Лёвика в Бронксе? Тот самый, который знал Михаила и Морриса?» [378; с. 284–85].

Как видим, Михаил знал, что Фогельсон и Поспелов – один и тот же человек. В 1939 г. он работал заместителем начальника Управления пропаганды и агитации ЦК (1937– 40) и… был связующим звеном между хабадскими организациями в США и в СССР? Я не верю в то, что Михаил этого не знал. Но почему Лазарь не знал настоящую фамилию человека, с которым почти ежедневно встречался в ЦК?

Да, историю СССР ещё изучать и изучать. И вот что интересно: Поспелов окончил гимназию в Твери, а затем учился в Московской сельскохозяйственной академии; с 1917 – на партийной и профессорской работе в Твери. Так был ли он евреем? Или был русским, но другой веры, как, например, Горький?

После съезда польский Первый секретарь еврей Э. Охаб приказал размножить свой экземпляр доклада и продавать его в киосках по 20 злотых. Так что его мог купить любой желающий.

(С Охабом связан и такой факт. 24 октября 2006 года по РТР был показ фильм «Моссад. Неуловимые мстители». Одним из давших интервью для фильма был сотрудник «Моссада» Виктор Граевский, польский еврей. В 1956 г. он ещё жил в Варшаве, а отец с матерью – уже в Израиле. Любовницей Виктора была секретарша Охаба еврейка Люция Барановская. Виктор пришёл к ней в ЦК под видом того, что хочет договориться о вечернем свидании. Люция же передала ему копию «секретного доклада». Виктор отнёс доклад в израильское посольство.)

Так что «секретным» этот доклад был только для советских граждан, а не для Запада. Да и то – не для всех: текст доклада был роздан первым секретарям обкомов, чтобы те провели партсобрания. Но доклад не был напечатан. Ясно, что поползли слухи…

Из заявления ЦК КПК и ЦК Албанской партии труда: «Хрущёвская группа, вступив в сговор с империализмом и его марионеткой – кликой Тито, решила дискредитировать товарища Сталина, используя фальшивки, давно заготовленные империалистическими разведками и направленные в своё время их агенту – Берии. Решив расколоть КПСС, подорвать её изнутри, расколоть мировое коммунистическое движение, решив способствовать постепенному капиталистическому перерождению экономики и общественно-политической системы СССР, хрущевцы на XX съезде огласили антисталинские фальшивки в форме доклада “О преодолении последствий культа личности Сталина”. Доклад же этот до сих пор не опубликован в СССР и странах-сателлитах Кремля. Однако текст этого доклада был своевременно – до оглашения на съезде – передан сподручными Хрущёва на Запад и клике Тито…

Хрущёвцы изъяли из архивов многие важные документы, свидетельствующие об их активном участии в террористической деятельности скрытых и явных врагов народа. Хрущёвцы были главными вдохновителями и организаторами повсеместных арестов и доносительств, но свою вину за эти преступления они сперва свалили на своего “компаньона” Берию, а затем – на товарища Сталина, устраненного ими из-за боязни, что Сталин арестует и уничтожит их, подлых двурушников и предателей».

В докладе не было ни одного правдивого факта. Точнее, были «полуфакты»: например, пленум имел место, но говорили там совершенно не то, о чём говорил Хрущёв. Вот, например, в докладе Хрущёв говорил, что, мол, на январском (1938 г.) пленуме многие выступали против продолжения репрессий. В частности, Постышев. Но, на самом деле, на пленуме не было ни одного такого выступления. А сам Постышев не только не «выражал сомнения», но активно поддержал политику репрессий: арестовывал и буду арестовывать, пока не ликвидирую всех шпионов! И т. п.

Хрущёв не боялся, что его ложь будет опровергнута: из делегатов съезда мало кто был на тех пленумах, да и во время войны люди о другом думали. А стенограммы были засекречены. Но эти стенограммы были засекречены только от рядовых членов ЦК, но не от членов Политбюро. Ведь тот же Хрущёв брал слова Постышева именно из стенограммы, не мог же он их помнить столько лет! Тогда почему старые члены Политбюро не прервали доклад, не вышли на трибуну и не опровергли Хрущёва? Значит, и Молотова, и друга Сталина Ворошилова, и Маленкова это устраивало.

Почему? К сожалению, Ф. Чуев во время своих многочисленных интервью не спросил об этом ни Молотова, ни Кагановича.

Кратко проанализирую текст доклада. Как выясняется, все «факты», о которых говорил Хрущёв, были ложными. Подчёркиваю – все. Об этом много писали, но систематизировал все доказательства того, что доклад – это сборник мифов, американский историк Гровер Ферр в книге «Антисталинская подлость». Я не буду её цитировать, скажу только, что в ней написано всё доказательно. Одно только неприятно поражает: почему книгу, обвиняющую Хрущёва, написал американец.

В докладе впервые была озвучена «мысль», что Сталин «долгое время фактически не руководил военными операциями и вообще не приступал к делам и вернулся к руководству только тогда, когда к нему пришли члены Политбюро и сказали, что нужно безотлагательно принимать такие-то меры для того, чтобы поправить положение дел на фронте». К сожалению, проверить слова Хрущёва тогда было невозможно: Журнал посетителей был засекречен, а Жукову и другим маршалам была на руку такая трактовка событий.

И далее: «Сталин был очень далёк от понимания той реальной обстановки, которая складывалась на фронтах». Хотя известно, и Жуковы это знали, что Сталин прекрасно разбирался и в обстановке, и в картах. Хрущёв: «А надо сказать, что Сталин операции планировал по глобусу. Да, товарищи, возьмёт глобус и показывает на нём линию фронта». И Хрущу поверили! Ни один маршал не встал на защиту Главкома!

Хрущёв говорил о выселении кавказских народов, но не говорил, за что их выселяли. Получилось, что просто так захотел Сталин. А куда смотрел «правдолюб» Хрущёв?

Из доклада можно было сделать вывод, что во всей нашей истории был только один светлый момент – война, в которой мы победили фашизм, угрожавший всему миру. Но даже на войне Сталин, если верить Хрущёву, всё делал не так.