Текст книги "Алёна. О давно прошедшем. Непридуманные истории из жизни необыкновенной девочки"

Бывает же!

Ну и вспомнилось же мне! В принципе-то я этот день никогда и не забывала, но вот рассказать о нём… Всё же расскажу.

Весна уже подходила к концу. Самое лучшее, на мой взгляд, время в году, когда поют соловьи, цветут сады и ты знаешь, что впереди целое лето.

Ещё утром я заметила, что сегодня Ольга какая-то не такая: улыбалась, подхихикивала, а когда я уронила ложку на пол, вообще закатилась.

– Ты чего сегодня? «Ха-ха» словила? – спрашиваю.

А она смеётся, не может остановиться и только головой в ответ кивает. Ну, думаю, приплыли. Дело в том, что когда у Ольги бывало такое настроение, то от неё можно было ждать чего угодно в смысле поведения. Слава Богу, что такие закидоны с ней случались редко, но сегодня нам предстояла поездка, и всё это меня очень насторожило. И, как оказалось, не напрасно.

Как и обычно, мы собрались и вышли на улицу. На мне было бирюзовое летнее платьице, а на Ольге красное, совершенно такое же, как и у меня. Когда мы эти платья покупали, Ольга сказала:

– Я же не виновата, что нам обеим нравится одно и то же. Фасончик уж больно замечательный. Знаешь, у меня идея! Давай купим одинаковые, но разного цвета.

Так и взяли, чтобы, как ещё говорила Ольга, не выглядеть, как близняшки.

На ногах у нас были носочки в цвет к платьям, мы такие очень долго искали по магазинам, и туфельки, сшитые ранней весной и тоже такого же, как платья, цвета. И мы очень гордились тем, что так хорошо подготовились к нашему первому летнему выходу.

Во дворе девчонки лет десяти-двенадцати прыгали в «резиночку». Игра такая есть. Ольга мне и говорит:

– Алён, давай и мы попрыгаем?

– Ты что? Совсем? Я в их возрасте играла совсем в другие игры, – отвечаю Ольге.

– Ну а я попрыгаю! – Ольга подходит к девчонкам. – Девочки, а можно с вами?

Те с удивлением смотрят на неё, но принимают. И вот Ольга начинает скакать. Я стою в сторонке и, скрестив руки под грудью, молча наблюдаю. Наконец, запыхавшись, Оля подходит ко мне.

– А вы хорошо умеете, – это девчонки ей вслед. – А другая тётенька тоже прыгать будет?

– Нет, не будет. У неё ножка болит, – отвечает им Ольга и опять смеётся.

– Ножка болит, – передразниваю я Олю. – Что? Продолжение «ха-ха» следует?

Ольга не отвечает, берёт меня за руку и тащит со двора. Глядя, как она смеётся, я невольно тоже начинаю улыбаться.

На автобусной остановке почти никого. Тут надо сказать, что моя развалюха «пятёрка» была на ремонте, и поэтому нам предстояло весь день кататься на общественном транспорте.

А Ольга и не думает униматься. Достаёт из сумочки сигарету и подкатывается к какому-то парню:

– Извините, огонька не найдётся?

Парень окидывает её с головы до ног взглядом, но зажигалку достаёт.

Ольга ему:

– Я сейчас, – и ко мне и шёпотом, – доставай сигарету.

Лезу в сумочку, беру сигаретку, и мы обе прикуриваем. В глазах у Оли пляшут чёртики. Ну, думаю, что-то сегодня будет.

А парень уже глазеет на нас обеих. Ольга отдаёт ему зажигалку, благодарит, а вскоре приходит автобус. Мы заходим, а парень остался: ему, наверное, другой маршрут был нужен.

Садимся, и почти сразу Ольга толкает меня локтем:

– Ты посмотри, какая тётка.

Впереди, на сиденье, которое расположено спинкой к водителю, сидит необъятных размеров дама. Да какая там дама! Правильно Оля сказала, тётка! На ней платье какой-то непонятной расцветки, рядом с ней еле помещается сумка, потому что тётка занимает практически оба места.

– Помнишь мультик про бегемота, который боялся прививок? – спрашивает Ольга.

Я молча киваю ей в ответ, потому как после этих её слов мы начинаем дружно, но тихо смеяться. Потом опять смотрим на тётку, друг на друга и уже просто ржём. И тут я понимаю, что тоже «ха-ха» словила. Раньше такого не бывало никогда, а тут заразилась на раз, ведь я всё-таки Алёна.

– А как она выходить-то будет? Ведь в двери не пролезет! – между приступами хохота говорит Ольга.

И как раз остановка, и тётка, забуксовав вставая, лезет в двери. Это был полный финиш! Если бы она ещё застряла, я не знаю, что с нами было бы. С грехом пополам бегемот вылезает из автобуса, а мы ещё долго не можем успокоиться.

Доезжаем до нашей остановки и идём к Ольге. Нам надо было взять деньги, потому что мы собрались в магазин прикупить кое-что на лето.

У подъезда, как всегда, сидят бабки. Ольга здоровается с ними и бегом в подъезд. Я за ней. Вызываем лифт, а Оля уже хохочет.

– Ты чего? – спрашиваю. Она только руками машет, а я (спрашивается чего?) тоже начинаю смеяться. Так и заходим в квартиру и только там угомонились.

Ольга начинает рыскать по стенке:

– Ни черта не помню, куда я от матери деньги заныкала!

Тут уже я начинаю ржать, а Ольга плюётся, продолжает поиски, а сама тоже закатывается.

Наконец деньги найдены, и я говорю:

– Слушай, мы с тобой сегодня перестанем?

Что перестанем, и так понятно. Однако в этот раз мы удержались и с серьёзным видом выходим из дома, опять мимо бабок, и направляемся в магазин.

И тут мне вспомнилось, как я в первый раз проходила мимо этих же самых бабок. Тогда у меня всё тряслось внутри, а сейчас… И я начинаю улыбаться.

– Ты чего? – спрашивает Ольга.

Я ей рассказываю, и снова хохот. Вот настроение!

На асфальте расчерчены «классики». Я прыгаю по клеточкам и хочу идти дальние, но Оля меня останавливает:

– Давай поиграем?

В другой раз я бы даже её и слушать не стала, но сейчас соглашаюсь сразу.

Находим какой-то более-менее плоский камушек и начинаем прыгать. Редкие прохожие с удивлением смотрят, как две здоровые дуры занимаются непонятно чем. А мне весело и радостно, и Ольга от меня не отстаёт. Короче, в детство ударились.

И опять же ощущения: нагибаюсь за камушком – и моя грудь свешивается вниз, выпрямляюсь и прыгаю – и грудь повторяет мои движения. Прыгаю я на одной ноге, а другая, задранная вверх, постоянно касается подола платья. Ведь сколько уже времени я девочка, а всё до конца никак не привыкну. Мы опять смеёмся, но теперь просто оттого, что нам очень нравится эта детская забава.

В конечном итоге всё-таки приходим в магазин. Теперь пора сказать, что пришли мы туда, чтобы купить купальники.

Выбор не сказать чтобы большой, но есть. Долго смотрим, перебираем. Ольга берёт закрытый купальник и прикладывает к себе.

– Ты что? Совсем? – спрашиваю у неё.

Купальник этот был бы впору тётке из автобуса. Ну и конечно, снова начинается хохот.

В конце концов выбор сделан: Ольга берёт для себя жёлтенький, а я синий, примерно такой же, какой мне когда-то купила Наташка.

На улице я говорю:

– Ты как хочешь, а сегодня я говорить буду. Шёпотом. И придумывай сама, почему у меня пропал голос. Я от тебя «ха-ха» словила, так что хочется подухариться.

– Скажем, что ты его на репетиции сорвала. Ведь мы певицы? – говорит Ольга.

Я ничего не имею против.

– И куда теперь? – спрашиваю.

– Пойдём в кафешке посидим, кофейку попьём, – предлагает Оля.

Мы переходим через улицу с трамвайными путями, едва не попав под трамвай, но благополучно добираемся до кафе и усаживаемся за столик. Сидим, пьём кофе, о чём-то болтаем и, как нетрудно догадаться, постоянно ржём. И досмеялись. К нам подходят два парня примерно того же, что и мы с Ольгой, возраста.

– Девчонки, а можно с вами посидеть? – спрашивает тот, который потом оказался Лёшей.

– Да садитесь, места некупленные, – шёпотом отвечаю ему.

Они усаживаются и представляются: один, как я уже сказала, Лёша, а другой Витя.

– А что ты шёпотом говоришь? – спрашивает Лёша.

Я своим женским чутьём, которое абсолютно всегда во мне просыпается, когда я Алёна, улавливаю, что я ему понравилась. Но не успеваю я и рта открыть, как Ольга выдаёт такую историю насчёт музыки, пения, репетиций и сорванного голоса, что мне остаётся только кивать головой.

– Так вы, девчонки, в шоу-бизнесе? – спрашивает второй, который Витя.

– Мы новый проект. У нас девичья рок-группа. Сейчас пока только репетируем на нашей базе, в «Олимпийском», – говорю я.

За столом тихо, чтобы разобрать мой шёпот, но название «Олимпийский» вызывает бурю эмоций у наших собеседников.

– Лена, ты бы лучше помолчала, а то голос долго восстанавливаться будет, – говорит Ольга.

– Хорошо, Ира, – шепчу я в ответ.

– Какие у вас красивые имена! – говорит Лёша. – А что вы сегодня делаете?

– В принципе ничего, – отвечает Ольга.

– Может, погуляем?

– Ну если только немножко, – всё также шепчу я. – Нам в пять часов дома надо быть, продюсер наш должен приехать.

На самом деле нас с Ольгой в пять ждёт у себя Лидка.

Мальчишки соглашаются, и вот вчетвером выходим из кафе. Мы с Ольгой переглядываемся, ну и опять!

– Что-нибудь смешное? – спрашивает Витя у Ольги.

– Не обращайте внимания. Это мы так, о своём, о девичьем, – отвечает Оля, смотрит на меня, и мы пуще прежнего начинаем хохотать. Только дойдя до метро, успокаиваемся.

Спускаемся вниз и едем остановку до «Автозаводской».

На улице, болтая о чём-то, благополучно доходим до Лидкиного двора. Надо сказать, что болтала одна Ольга, я всю дорогу молчала, чем несомненно огорчила Лёшу. Это я тоже заметила.

– Вот мы и пришли, – Ольга останавливается у какого-то подъезда совершенно другого, не Лидкиного, дома.

– А можно будет вам позвонить? – спрашивает Витя.

– Конечно, – и Оля называет абсолютно непонятный телефон.

– Вить, ты его повторяй, и я тоже буду, – говорит Лёша.

Прощаемся и заходим в подъезд.

Поднимаемся по лестнице на площадку между вторым и третьим этажами и смотрим на наших кавалеров. Они не спеша уходят, скрываются за углом дома. Мы, подождав ещё минут десять, выходим во двор и идём к Лидке.

Когда мы пересказали все события этого дня нашей подружке, на неё тоже «ха-ха» напало.

– Ну, девчонки, вы даёте! – между приступами смеха только и смогла произнести Лидка.

Так и смеялись до самого вечера, а когда уже стало темнеть, мы с Ольгой засобирались домой.

– Я вас провожу, – говорит Лидка.

На улице было великолепно: тёплый майский вечер, мягкий свет от фонарей, уютный московский дворик.

– Пока, – садимся с Ольгой в пойманную машину и домой.

Вот такой вспомнился мне день, когда мы «ха-ха» словили.

Русский разговорный

С тех пор, как моя Алёна начала свою самостоятельную жизнь, мне постоянно мешало то, что она не могла говорить. В первые годы, когда я была с Наташкой, как-то удавалось обходиться. Если было очень нужно что-то сказать, то я говорила шёпотом, причём под разными предлогами, основным из которых было больное горло. И в те счастливые времена я на свою немоту не особо обращала внимание, да это мне и не очень мешало.

Но, познакомившись с Ольгой, я своё неумение говорить ощутила очень остро. А Оля ещё и подливала масла в огонь:

– Ну что, неразговорчивая моя? Опять мне за тебя весь день трепаться?

Или:

– Ты как, дорогуша, сегодня не в голосе? Горлышко болит?

И как-то раз я не выдержала и говорю ей:

– Чем хихикать да подкалывать, ты бы лучше подумала или узнала, где и как мне научиться говорить по-девчачьи.

Сказала я ей это где-то перед Новым годом. Сказала и забыла. Но с тех пор Ольга про мою немоту больше шуток не отпускала.

И вот в конце зимы она мне и говорит:

– Всё, Алёнка, узнала я кое-что. Теперь будем каждый день заниматься, ставить тебе девичий голос.

Я на неё удивлённо смотрю, а она продолжает:

– Объяснили мне тут один метод, но тренироваться надо. Я-то попробовать не могу, а тебе в самый раз. Пошли обедать, а потом всё расскажу, и начнём.

После обеда усаживаемся в комнате на диван, и Ольга говорит:

– Вот ты начинай говорить, а пальцы положи на горло.

Я делаю, как мне сказали.

– Чувствуешь, где у тебя связки сокращаются? Правильно, почти в самом верху твоего горла. А теперь пробуй говорить так, чтобы они у тебя работали возможно ниже.

Я что-то пытаюсь делать, но из этого ничего не выходит: хриплю, сиплю, какие-то непонятные звуки получаются.

Ольга начинает хихикать:

– Ты контролируй. Смотри, где звук образуется.

Легко сказать! Промучившись ещё минут двадцать, я решаю прекратить это издевательство над собой: в горле начинает першить.

– Давай, давай, – улыбается Ольга.

– Нет, на сегодня хватит, а то останусь вообще без голоса.

И такие занятия продолжались почти каждый день и в марте, и в апреле.

Где-то в середине мая у меня стало что-то получаться.

– Вот видишь! Терпение и труд всё перетрут! – Ольга очень довольна, ведь это был её метод. – Теперь ты сама можешь объясняться с кем угодно.

Только до девчачьего голоса было всё равно ещё очень далеко. Однако прогресс был уже налицо.

И вот в конце мая я заговорила! Но настоящего общения с незнакомыми людьми я пока побаивалась.

В самый длинный день, в июне, Ольга мне заявила:

– Всё. Сегодня я за тебя не произнесу ни слова! Говори сама, ты можешь! Даже я, когда ты со мной говоришь девичьим голосом, принимаю тебя за настоящую девчонку, мало того, что тебя внешне не отличить было, так теперь ещё и голос. Теперь ты совсем как я. Нет, Алёнка, ты молодец!

На улице садимся в мою старенькую «пятёрку» и едем в недавно открытый нами продуктовый магазин, там вся еда была из Австрии.

Припарковав машину, заходим, берём тележку и идём в торговый зал.

– На кассе расплачиваться будешь сама, – говорит Ольга.

Я молча киваю головой, а у самой такое настроение, которое можно, пожалуй, сравнить только с тем, какое было перед моим первым выходом на улицу. Волнуюсь, да и немудрено.

Наконец наша тележка наполнилась продуктами, и мы подходим к кассе. Ольга пропускает меня вперёд.

Кассирша называет сумму, я достаю из сумки кошелёк и протягиваю деньги.

– Извините, а у вас не будет пятидесяти рублей?

– Одну минутку, сейчас посмотрю, – отвечаю ей, протягиваю купюру, а сама внимательно слежу за реакцией кассирши.

Но ничего не происходит. Мне вручён чек и сдача, и мы с Ольгой проходим к упаковочному столу, перекладываем покупки в пакеты и выходим на улицу.

И здесь я впадаю в какое-то состояние невменяемости. Мне радостно, легко, хочется прыгать, закричать, конечно, девчачьим голосом. Но я вовремя прихожу в себя, а то ещё минутка, и точно заорала бы.

Оборачиваюсь к Ольге:

– Ну как?

Она молча поднимает большой палец, а у самой, как и меня, рот до ушей:

– А ты, дурочка, боялась! Всё, теперь я за тебя слова не скажу!

– И не надо! Я и сама теперь не немая! – всё это говорится мной девичьим голосом, отчего Ольга приходит в восторг, подбегает ко мне и целует в щёку.

– Ты полегче! А то ещё подумают чего, – говорю ей. Она только рукой махнула.

Садимся в машину, и домой, праздновать. Ведь сегодня я, Алёна, впервые в жизни заговорила так, как говорят все девочки, тоненьким девчачьим голоском.

А первые слова «одну минутку, сейчас посмотрю» запомнились мне на всю жизнь.

Аэропорт

Среди ночи нас разбудил междугородный телефонный звонок. Ольга прошлёпала босыми ногами на кухню, и оттуда послышался её сонный голос:

– Вас слушают.

Потом она несколько раз сказала «да» и вернулась в комнату.

– И кого это там разбирает? – спрашиваю у неё.

– Да Лидка. Совсем очумела: самолёт у неё завтра в шесть вечера прилетает. Они со сборов возвращаются, так просила встретить, – Ольга разводит руки в стороны и хлопает себя по бокам. – Как будто нельзя было завтра с утра позвонить! Ладно, давай спать. Утром обо всём поговорим.

За завтраком разговор продолжается.

– Ну что? Поедем?

– А в какой порт ехать надо? – спрашиваю я.

– В Домодедово, – отвечает Оля.

– Легко. От нас же это по прямой – на Каширку встали и поехали.

Ольга молчит, о чём-то думает, думает…

– Ты чего закоротилась-то? Или ехать неохота?

– Да нет, поедем конечно, но…, – Ольга замолкает.

– Ну, не тяни уже, выкладывай, что ты там придумала?

Оля встряхивается, отгоняя последние сомнения, и говорит:

– Пусть Алёна едет!

Во всяком случае это меня почти не удивило, что-то подобное я и предполагала. Я, конечно, была абсолютно не против, но в то же время сказала:

– Только знаешь, Оленька, тебе придётся со мной сегодня как следует повозиться. Мне по такому случаю надо выглядеть исключительно.

– Ой не надо! Можно подумать, что когда-нибудь я тебя плохо разрисовывала! – самоуверенно отвечает Ольга.

– Моя рожа только начало. Давай думать, во что меня одеть, – говорю я.

– Тоже мне проблема! У тебя барахла не меньше моего! – возмущается Оля.

– Ну ладно, ладно. Можно подумать, что тебе нечего надеть, – отвечаю ей.

Завтрак закончен, и на стол выкладывается вся наша косметика. Чего там только нет! И, Боже мой, в каком виде! Не буду об этом говорить. Но Ольга очень даже хорошо во всём ориентируется и, усадив меня посередине кухни, принимается за дело.

Пока она колдует надо мной, я спрашиваю:

– Ты хоть номер рейса-то запомнила?

– А на кой ляд мне его запоминать? – она лезет на холодильник и достаёт бумажку. – Хоть я наполовину и спала, а всё же чего-то накорябала. Вот, смотри: рейс 737 из Новосибирска. Как тебе? Умничка я?

– Умничка, кто бы сомневался? – улыбаюсь ей, а она треплет меня по голове.

Наконец макияж закончен, и мы переходим в комнату. Прежде чем причёсываться, надо одеться. И одеться сегодня хочется красиво и, главное, неброско, как и подобает скромной девушке.

– И что ты думаешь по поводу моего прикида? – спрашиваю у Оли.

Она задумывается, а потом начинает вытаскивать наши шмотки из стенки. Вытаскивает почти всё. Я не могу на это смотреть:

– Оль, а зимние-то вещи зачем? Лето ведь!

Она не обращает на меня внимания и продолжает своё дело.

В конце концов всё на диване, и начинаются муки выбора, что надеть? Причём мучаемся мы обе. А что делать? Ведь у девочек всегда так: всего много, а когда касается, в чём выйти конкретно, то оказывается и не в чем!

Через полчаса всяких прикидок и примерок я выбираю синюю джинсовую юбку значительно выше коленей и белую футболку. На ноги я надеваю белые гольфы: после общения с Наташкой я к ним здорово пристрастилась. Ольга надевает сарафан очень весёленькой расцветки. Я причёсываюсь, и мы закрываем за собой входную дверь, потому что время уже перевалило за четыре часа, а спешка в любом деле ни к чему.

Во дворе садимся в машину и едем. Я говорю Ольге:

– Ты бы ремень накинула. Сейчас мимо ментов поедем.

– Да ладно, и так сойдёт!

– Ага, сойдёт. Особенно если нас остановят. То-то будет весело! Ты думай, чего говоришь-то. Давай, накидывай! – тоном, не допускающим возражений, я заканчиваю разговор.

Ольга что-то пробурчала, но ремень надела, и мимо поста ГАИ мы проехали безо всяких ненужных приключений.

Дорога до Домодедова, по нашим меркам, достаточно хорошая. Едем по правому ряду, не торопимся. А за окном небольшие перелески сменяют дачные посёлки, солнце светит, облака плывут, и настроение просто великолепное.

Доехали мы до аэропорта в половине шестого. Машину поставили на стоянку и пошли встречать Лидку.

Мне, конечно, не в первый раз приходилось быть там, где народа очень много. Но в аэропорту я была впервые. Вы сами знаете обстановку в таких местах. Все снуют туда и сюда, никому ни до кого нет дела, и только менты подозрительно смотрят на всю эту суету. Так что для меня всё было вроде как всегда. Ну девушка, ну высокая, и что с того?

Входим в здание порта и поднимаемся на второй этаж.

– Нам ведь прилёт нужен, так? – говорю я Оле.

– Ну да, прилёт, только вот где это есть? – отвечает она.

Нужную информацию находим достаточно быстро. На табло написано, что самолёт уже приземлился.

– А сколько же времени? – спрашивает Ольга.

– Да уже десять минут седьмого, – отвечаю.

Мы встаём среди разношёрстной толпы встречающих у выхода.

Наконец видим нашу Лидку и машем руками. Она тоже нас заметила, припустила бегом и с размаха обняла меня, а потом Ольгу.

– Ты хоть сумку поставь, а то зашибёшь кого, – говорит Оля.

– Да чёрт с ними! Ох, девчонки, как я соскучилась! – радостно улыбаясь, говорит Лидка.

Её ни капельки не смутило, что вместе с Ольгой её приехала встречать Алёна. Но главная новость для неё была впереди.

– Лидок, а где же твоя команда? – спрашиваю я.

Надо было видеть выражение Лидкиного лица:

– Так ты уже говоришь?

– Конечно. Надо бы почаще встречаться, тогда и не удивлялась бы, – отвечаю. – И всё же, где все твои-то?

В это самое время появляются девочки: все как на подбор высокие, кто-то, может, даже под два метра, баскетболистки! Лидка машет им руками, и две девчонки направляются к нам.

– Вот знакомьтесь: это Марина и Вера, а это мои лучшие подружки, Оля и Алёна, – говорит Лидка. – Слушай, Алён, а может, довезём их до Москвы?

– Да без проблем, – отвечаю я, и дружной гурьбой к выходу.

Я разглядываю девочек. Они стройные, симпатичные, но очень высокие. Даже выше Лидки. А Лидка всё-таки чуть повыше меня. Вот и представьте. На Марине джинсы, а Вера идёт, как и я, в джинсовой юбке. У каждой через плечо сумка.

На выходе мент очень внимательно разглядывает нашу компанию. Девчонки болтают и не замечают этого. Но я, в силу давно приобретённой привычки, вижу всё.

Дойдя до машины, я ключом открываю свою дверь, потому что сигнализацию на мою несчастную «пятерку» мне так и не поставили.

– Садитесь, девочки, – говорю я, высунув голову, когда открыла все двери.

Девчонки вместе с Лидкой садятся сзади, и я сразу перестаю видеть дорогу в зеркало заднего вида. Рост. Но всё это ерунда, и так доедем!

Всю дорогу Лидка тараторит без умолка, иногда обращаясь к подружкам. Те тоже начинают что-то говорить. Короче, рассказывают про свои сборы. Мы с Ольгой молчим и слушаем. В самом деле было очень интересно.

В конечном итоге доехали мы до «Коломенской», и Марина с Верой пошли на метро. И вот тут Лидка закатилась.

– Ты чего?

– И ты ещё спрашиваешь? Всё время немой ходила, а теперь заговорила! Даже Маринка с Веркой ничего не заметили! – смеётся Лидка.

– Чего же ты хочешь? Ведь сколько занималась-то, – отвечаю ей.

– Да помню, помню. И у меня ведь ты как-то раз или два что-то шипела, – вспомнив, Лидка хохочет ещё больше.

– Да уж. Было дело. Зато, благодаря моей учительнице, сама видишь, каких результатов я добилась, – улыбаясь и глядя на Ольгу, говорю я.

Ольга сразу приняла серьёзный вид, надулась и стала глядеть на нас свысока.

– Тебе только очков не хватает! – не унималась Лидка.

Но постепенно разговор перешёл на другие темы, а тут мы как раз и приехали к Лидкиному дому.

– Может, зайдёте? – спросила Лида.

Я смотрю на Олю.

– Нет, Лидок, поедем мы, наверное, домой. Да и ты устала. Надо же тебе с дороги помыться, пообедать да и отдохнуть. А мы к тебе, может, завтра приедем, – говорит Оля.

– Хорошо. Только, чур, приезжайте.

Лидка выходит из машины, я тоже. Открываю багажник, и она забирает свою сумку. Чмокаемся на прощание, и мы с Ольгой едем домой.

– Устала я что-то, – говорю Оле. – Всё-таки жарко, хоть и в юбке. А ты представляешь, каково этой Марине в джинсах?

Ольга только машет рукой в ответ: по всему видно, что она тоже устала.

А на Москву уже опустился летний вечер. Час пик прошёл, и машин совсем немного. Окна были все открыты, и по салону гулял ветерок.

– Ну вот, почти приехали, – говорю я Ольге, но в ответ ни звука. Смотрю на неё и понимаю почему: моя подружка спала.