Текст книги "Бумеранг Любви, или Три дела по одной цене"

– Мой диагноз – здорова как ломовая лошадь, хоть сейчас в космос лететь.

– Таня, прекрати, такими вещами не шутят. Ты просто решила мне ничего не говорить, но паясничать тебе не к лицу. Взрослая уже женщина, должна же понимать, что вопрос серьезный и очень главный, а ты все шутишь.

– За женщину, ты мне, подруга еще ответишь, а вот на счет диагноза я тебе серьезно говорю – я здорова.

– Здорова – повторила Наташа, еще не понимая, толи радоваться, толи удивляться.

– Да. А с чего ты вообще взяла, что я больна и хожу по врачам?

– Ты мне сама сегодня написала в переписке.

– Я?

– Да, ты.

– Я? Ничего не понимаю. Я тебе написала, что хожу к врачам?

– Нет.

– У меня компьютер в комнате стоит. Сейчас сходим, посмотрим, что я тебе там написала.

– Не надо. Я и так помню. Ты написала, чтоб я взяла отпуск по состоянию здоровья

– Да.

– А я тебе ответила, что не больна.

– Да – опять согласилась Таня.

– И тогда ты написала, что ты сама больна и чтоб я срочно приехала, а то тебе нужна моя помощь.

Танина реакция удивила Наташу – она громко и весело захохотала, только успевала вставлять фразы и вытирать выступавшие слезы

– Боже мой, Наташечка, как ты меня напугала. Ха-ха, это же была шутка. А я совсем за нее забыла. Ха-ха, и не могу понять, что за диагноз, что за болезнь, ха-ха. Ничего не понимаю, какие бабки и колдуны.

Наташа откинулась на спинку высокого барного стула, сложила руки на груди и, дождавшись, когда Таня нахохочется, строго спросила:

– Так это была шутка!?

Хоть ругаться Наташа не умела, но правду в глаза говорить умела, она пододвинулась ближе к Тане, оперевшись на руки и грозно сказала:

– Ты знаешь кто? Знаешь? Ты, Таня, эгоистка. Вот кто ты. Самая распоследняя.

Таня пожала плечами:

– Это есть, конечно, правда, но я не знала, что ты воспримешь мои глупые шутки за золотую монету.

– Это очень жестокая шутка. Я сломя голову несусь к тебе на помощь. Среди ночи. В сильную непогоду. Моя машина из-за этого влетела в глубокую яму.

Таня прекратила улыбаться, а Наташа продолжила:

– Я чуть не перевернулась от этого.

– Да уж. Не хорошо получилось.

– А я тут сижу и слова подбираю, жалею больную подругу, не хочу ее травмировать.

– Вот это я дала. А я без задней мысли. Прости меня, Наташенька, прости – она с нежностью набросилась на подругу и обняла ее – прости меня. Признаю свою глупость и безответственность – глупые, пустые слова, написанные мною в сообщении. Наташенька, какая я недальновидная. Ведь на самом деле такая фраза родных и близких до инфаркта может довезти. Прости меня, Наташенька, вот я глупая.

– Ладно, все – Наташа устало вздохнула– Главное, что ты на самом деле не болеешь – и с улыбкой добавила – и мне не нужно подбирать слова для твоего ободрения. Ты же знаешь, я ободрять не умею.

– Нет, Наташа, а ведь подумать только. Представь только на минуточку, ведь после моих слов могло случиться с тобой несчастье на дороге. Вот я дура.

– Спорить не буду, но надеюсь, что это самый ужасный твой диагноз. И мы его с тобой вылечим.

– Ой, Наташ, – спохватилась Таня – давай сейчас коньячком полечим.

– Коньячок это не лекарство, чтоб тебя им лечить.

– А вот и нет – Таня подскочила, засуетилась, стала собирать на стол все необходимое – бокалы, лимон, коньяк – вот какой совсем не медицинский диагноз – такое и лечение – не медицинское.

Она налила в бокалы

– Давай за встречу.

Они чокнулись бокалами, выпили и зажевали лимоном.

– Я что-нибудь сварганю на скорую руку нам для закуски.

– Не надо, Танюш, – отказалась Наташа, после коньяка ее тело расслабилось, веки стали тяжелыми, а ноги ватными, и сильно захотелось спать.

День вчерашний плавно перетек в ночь, а ко всему прочему день выдался тяжелым, насыщенным и эмоционально заряженным.

После того, как Наташа прочитала сообщение о болезни подруги, события с быстротой звука стали сменять одно другое: сначала она решила ехать к Тане, отпросилась у главреда, поехала туда, где ни разу не была, попала в непогоду, въехала в яму и сломала машину, угрюмый водитель по имени Василий решил ей помочь (кстати, не по своей воле), встретила давнего друга Павла, бросила свою машину на угрюмого водителя (кстати, опять без его радостного согласия), приехала к подруге и выяснила, что нет никакой болезни, кроме глупости, а теперь еще напилась коньяка.

Она опёрла голову рукой.

– Да, подруга, ты совсем поплыла. Засыпаешь? – спросила Таня.

– Ага.

– Пойдем, я тебя отведу в твою комнату. Максим твой чемодан уже отнес – она взяла Наташу под руку и повела ее по коридорам – нам надо через улицу идти, там домики для гостей.

В холле за стойкой стоял Максим и щелкал по клавиатуре компьютера, перед ним стоял Василий и что-то не громко и спокойно говорил, и было непонятно, толи он сильно устал, толи ему все надоело и ему лень разговаривать.

Наташа не сразу его узнала.

Василий поздоровался с хозяйкой и удивленно посмотрел на Наташу – он совсем не ожидал, что девушка, которой они с Павлом Андреевичем помогли в ненастье на безлюдной спящей трассе, и из-за которой ему пришлось полночи осматривать под дождем ее машину, а потом еще полночи ждать эвакуатор, остановится в том же доме отдыха, где и они. Хотя чему тут удивляться – скорей всего Павел Андреевич не стал завозить ее в первую попавшуюся гостиницу, а от доброты душевной привез в дорогущий отель, еще и номер, наверное, оплатил. А то, что она не местная было понятно по ее чемодану, который он помогал перенести из поломанной машины в джип Павла Андреевича, если, конечно, эта красотка не ездит на рынок за сгущенкой и капустой с чемоданом.

– Ваша машина – сказал Василий– находится на СТО на улице Советской. Оно там одно. Завтра, то есть уже сегодня днем вам нужно будет туда съездить, они скажут вам свои расценки, если вас это устроит, они будут ее ремонтировать, если нет, то заберете ее в другое место.

– А что с машиной, Василий? – спросила Таня.

– Вырвало поршень, колесо отлетело.

– Ого. Это СТО хорошее, Наташ, я там тоже ремонтирую свою машину, так что завтра отвезу тебя туда.

Василий опять удивился – хозяйка пансионата уже сдружилась с этой красоткой и даже сама готова ее везти на СТО.

– Спасибо, вам, Василий, вы так много для меня сегодня сделали – начала Наташа.

– Не за что – буркнул он.

Наташа сделала вид, что не заметила его недовольный тон.

– Я забыла Павла Андреевича поблагодарить, он так быстро от нас убежал.

– Завтра поблагодаришь – решила Таня – он же не уезжает от нас. Еще увидитесь. Василий, сделать вам ужин?

– Нет, не надо.

– Может, кофе будете?

– Утром кофе выпью – он пожелал всем спокойной ночи и вышел на улицу.

– Вот бука, – шепнула Наташа Тане – но я ему все равно благодарна, просидел полночи с моей машиной.

– Он не бука, он такой есть. Просто не очень общительный. Пойдем уже – она потянула Наташу к выходу – Максим, сегодня никого уже не будет из гостей, так что можешь идти отдыхать.

Они вышли на улицу, дождь уже закончился, было свежо и легко дышать, не так как днем в жару, когда солнце выпаривает и жарит и чистого воздуха, под названием кислород, нету, потому что превратился в воздушный кисель, такой мутный и тягучий. Они прошли в глубь территории, везде во дворе было освещение, кое-где стояли большие высокие фонари, на цветниках и около забора – маленькие разноцветные, вода в бассейне подсвечивалась.

– Я такое только в журналах на картинках и по телевизору видела – восхитилась Наташа.

Она шла, иногда наступая в лужи, и удивлялась красоте бассейна, рядом стоящими шезлонгами с зонтиками из материала, которые в дождь собрали, чтоб они не порвались от воды. Уличный бар под камышовой крышей манил своей иллюминацией.

Таня в полголоса, чтобы никого не разбудить – в чистом влажном воздухе даже голос звучал громко и расходился по всему городу, как эхо в горах – рассказывала о своих отдыхающих.

– Сезон еще в начале мая начинается, но могу и круглый год принимать курортников. В прошлом году и в ноябре были и в феврале приезжали. Правда, не на долго, максимум на три, пять дней. Новый год любят у меня встречать. У меня ведь и сауна с баней есть. И детская игровая комната с площадкой.

– То есть все для людей.

– И с разделением по интересам.

– Не в обиде.

– Это точно. Ни папа, ни мама, ни дите. Для мам у меня есть парикмахерская, правда работала у меня девочка, уехала к мужу на север, вот ищу ей замены, так что дня два-три мы без парикмахера.

– Ну и ладно, сами справимся.

– Ты вообще не представляешь, Наташа, какой у меня суперский пансионат.

– Да ты не скромничай, рассказывай, рассказывай.

– Что там рассказывать, я тебе завтра все покажу.

Они дошли до нужного домика, Таня открыла ключом дверь, пропустила Наташу и включила свет в номере. Номером это было трудно назвать, а скорее всего отдельная однокомнатная квартира.

– Это номер-люкс?– удивилась Наташа – или президентский?

– Нет, это обыкновенный номер. Извини, но я не могу тебя в президентский номер поселить, по причине отсутствия такового.

Наташа осмотрела «номер-квартиру», как она для себя ее уже назвала. Здесь была отдельная кухня, балкон, естественно ванная и санузел.

– Таня, у меня квартира, которую я снимаю меньше твоего обычного номера в пансионате.

– Максим твой чемодан принес, вон возле шкафа поставил.

Наташа уже видела свои вещи и кивнула, а Таня продолжила:

– Я свой пансионат даже не считаю пансионатом, скорее это дом отдыха. Знаешь, на самом деле есть отдыхающие, которые уезжаю из своего дома, полностью отказываются от какой-либо готовки, варки-жарки и приезжают сюда, посвящают себя морю, солнцу, барам и дискотекам. Питаются у меня или по кафешкам деньги тратят. А есть и другие. Те, которые готовят для своей семьи. Вот в соседнем домике у меня живут две родные сестры с детками, так вот они сами себе готовят обед и ужин, а на завтрак ко мне в столовую приходят, детям очень наши блины нравятся, вот они ими и завтракают. Так что как говорится, клиенты бывают разные, вот для них и их пожеланий все это и устроено.

– Молодец ты, Танюш. Умница. Все так с умом организовала. Супер.

– Так я же тебе говорю – суперский у меня пансионат, а ты считаешь, что я не скромная.

– Я же пошутила. Ты что обиделась? – взволнованно проговорила Наташа.

– Ничего я не обиделась-успокоила ее Таня и обняла ее – я же тебя как облупленную знаю и все твои шутки наперед угадываю. И вообще, я очень рада, что ты приехала. А сейчас ложись спать, как выспишься, наберешь мой номер, и я за тобой приду. Хорошо?

– Хорошо.

– Позавтракаешь, отведу тебя на пляж, море у нас.. ну ты и сама знаешь. Ни одно иностранное море не сравнении нашему Черному морю. Так что пусть они там нервно курят в уголке.

– Кто?

– Иностранные курорты. У нас свои конфетки есть – ухмыльнулась Таня и весело спросила – ты была на других морях?

Наташа на нее удивленно посмотрела

– За границей я имею в виду. – уточнила Таня, сама зная ответ.

– Танюш, я до Черного моря еле-еле добралась, а ты меня за заграницу спрашиваешь. Ты чего издеваешься?

– Понятно – задумчиво сказала она – ладно сегодня уже отдыхай, а завтра мне все-все расскажешь. Почему все так плохо с отпусками, выходными и курортами.

Она подошла к Наташе, обняла ее, поцеловала в щеку, отдала ключ и со словами «Все, отдыхай. Дверь я сама захлопну» ушла.

Наташа еще раз обошла номер-квартиру, взяла белое махровое полотенце и пошла в душ.

Ей очень хотелось спать, глаза уже склеивались после долгого трудового дня, перенесенного стресса от болезни подруги, которой (слава Богу) не существовало, от поломки машины и от стопки коньяка, но душ принять нужно обязательно.

Смыв нательную «грязь» вода очистила мысли Наташи, потому, выйдя из душа и нахлобучивая тюрбан из полотенца на мокрые волосы, она по-другому посмотрела на сложившуюся ситуацию.

Наташа сказала своему отражению в зеркале:

– Я на курорте. А это значит, что я должна здесь отдыхать. Я же давно этого хотела. Приехать сюда, отдохнуть, загореть, поплавать. – Потом со вздохом добавила – И ничего, что я хотела это сделать с Мишей. Так сложилось, не судьба. Судьба значит без него и без машины.

Настроение опять стало портиться, она махнула рукой, отражение тоже махнуло.

– Ничего. Все будет хорошо – постаралась она убедить себя – машину отремонтируют. А Миша …

Отражение с кислой миной смотрело на Наташу.

– Как бы я хотела – оправдывалась Наташа перед отражением – чтоб он тоже приехал сюда ко мне. Мы бы долго обнимались, еще дольше целовались, потом плавали в море и загорали, лежа очень близко друг к другу.

Она улыбнулась своему отражению – отражение кажется, поверило в ее искреннюю улыбку – и пошла в комнату. Там было душно, и она открыла окно.

Наташа разобрала чемодан и разложила все по полочкам шкафа и в ванной комнате на зеркало.

Осмотрев кровать и оценив ситуацию, что она стоит у самого окна и головой ей придется лечь на сквозняке, она расстроилась. Зная свой кашляющий и хромающий иммунитет, она поняла, что либо будет спать в душной комнате с закрытыми окнами, либо придется включить кондиционер, что тоже ее не воодушевило. С кондиционерами была не совсем радостная история, когда ее просквозил такой ветродуй в кабинете у начальства, когда тот давал разгоняй и Наташа одна из всего коллектива заболела, поэтому она боялась включенных кондиционеров. Тут еще вариант – спать ногами к окну, ну или переставить кровать подальше от окна

Последний вариант ей приглянулся больше всех, если не считать, что кровать двуспальная, массивная и очень тяжелая.

–Надеюсь, что Таня не будет меня сильно ругать за перестановку. Хотя чего она будет меня ругать– пыхтя и кряхтя от тяжести успокаивала себя Наташа– это же мой номер на ближайшее время, что хочу в нем, то и делаю. В пределах разумного, конечно. А кровать переставить – это разумно.

Она ее и тянула, упираясь ногами в пол, ноги по ламинату скользили, и она чуть не упала на пятую точку. Она ее и толкала, упираясь всем весом в кровать. Ей уже хотелось бросить задуманное, она уже подумала, что кровать прикручена болтами к полу, но потом передумала бросать такое благое дело. Здоровье все же важней, если она оставит все на своих местах и ляжет спать с открытым окном, то завтра у нее будет болеть горло и все на этом, ей придется глотать таблетки, а плавание в море отложится на неопределенный срок.

Наташа встала, походила по номеру-квартире в поисках швабры, которой не оказалось, но под раковиной на кухне нашла веник с совком. Она взяла в раковине губку для посуды, намочила ее и смочила ламинат возле массивных ножек кровати в стороны по направлению движения этих самых ножек. Потом обошла кровать и стала толкать. По мокрому ламинату кровать скользила, как конькобежец на льду.

–Уф – Наташа разогнулась и вытерла пот со лба – непосильный труд, посильная работа. Вот теперь другое дело.

Она легла на кровать поверх одеяла, примериваясь.

Окно осталось в стороне. Теперь можно не включать кондиционер, открывать окна в комнате и на кухне нараспашку и не бояться сквозняка. Наташино ночное лежко-место теперь в уголочке под стеночкой.

Она посмотрела на место, где минуту назад стояла ее кровать, на полу лежало все то, что могли оставить отдыхающие до нее – детская машинка, копейка, мусор, фантика от конфет, сама конфета, палочка от чупа-чупс, ручка, разный хлам и слой пыли, на которой оставила отпечатки своих босых ног Наташа.

– Уборщица себя не утруждает, под кровать и во все труднодоступные места не лезет.

Наташа встала, взяла веник с совком, собрала мусор. Пятирублевую монету, жетон в музей и детскую машинку она положила в карман халата, все остальное, включая губку для посуды, она выкинула в мусорное ведро под той же раковиной.

И размышляя на тему сделать ли замечание уборщице, или сказать Тане о некомпетентности работницы, или вообще промолчать о мусорной свалке под кроватью, она пошла в душ.

Добравшись, наконец до подушки, она только успела взглянуть на часы, отметив глубочайшую ночь, отключилась в спокойный сон, так и не додумав на счет уборщицы.

Проснулась, Наташа около полудня, потянулась, отметив для себя, что спала она крепко и спокойно.

С тех пор как Миша ушел от нее, она не спала так ни одной ночи. Каждую ночь у себя дома она просыпалась среди сна, вздрагивала и начинала плакать. Первые три ночи очень даже горько и долго, потом все меньше, а последние две ночи, кажется, просто по привычке. Просто привыкла она еженочно поплакать в своей постели о своей горькой безответной любви. Утром, естественно, вставала с красными от слез глазами и распухшим носом.

А этой ночью Наташа успела выспаться.

Она глубоко вдохнула и сладко потянулась под махровой, легкой, как пух, простыней.

Или это свежий морской воздух чистый после дождя на нее так подействовал, а может после слишком насыщенного дня, нервного вечера и успокоительного коньяка, но одно ясно, что-то повлияло на нее оздоровительно чудотворно – ночь прошла спокойно. И даже какой-то цветной сон снился. Точно снился. Только, что именно снилось, она не вспомнила. Ну и ладно. Наташа еще немного понежилась в кровати. Она слышала, что на улице под окнами ходят отдыхающие, слышала шум и голоса детишек.

Наташа встала с кровати, накинула на себя простынь, которой накрывалась и подошла к окну, отдернула портьеру. В комнату ворвался яркий свет, она закрыла глаза и подставила солнцу свое лицо. Ей стало так хорошо, уютно, счастливо и спокойно на душе. Она открыла глаза и, облокотившись на подоконник, стала рассматривать все вокруг.

До соседнего здания было метров десять. Между ее домиком и соседним были газончики с клумбами цветов и отдельными колючими юкками. Больших деревьев не было, но молодые елочки имелись.

– Молодец, Танюша – не уставала восхищаться Наташа.

Между газончиками были тропинки. Наташа открыла всю оконную раму и пододвинулась ближе на улице, пытаясь увеличить себе радиус обзора. Между домиками стояла беседка, в которой сидели молодые люди, а рядом с беседкой на трехместной качели ползал малыш лет четырех. Он то слазил с нее, то опять залазил, то возился с машинками рядом на тропинке.

После всех утренних процедур, Наташа пошла на поиски подруги, по пути наслаждаясь красотой. Без сомнения это красота была сделана руками, умом, средствами и фантазией Татьяны. Наташу одолела гордость за лучшую подругу. Она никогда не сомневалась , что Татьяну ждет хорошее безбедное будущее. Всегда подруга показывала хорошие лидерские, умственные и новаторские качества. В институте была отличницей, но не заучкой и зубрилкой, как Наташа, а именно талантливо умной – любую лекцию схватывала с лету, запоминала ее, а потом применяла на практике. Лучше, конечно, ей давались точные науки, но запоминала она все. И не важно, какой был предмет – экономика, философия, английский или бухгалтерский учет со своими нюансами ведения в сельском хозяйстве. Она что слышала, то и запоминала. Наташа все время удивлялась, как можно держать столько информации в голове, не пользоваться шпаргалками и конспектами, а «складывать» ее на определенные полочки мозга и в нужный момент воспользоваться этой самой полочкой.

Будучи отличницей, Таня не прочь была и погулять. С Наташей они посещали бары и дискотеки, но в хорошем смысле этих слов – без кутежа, разврата, алкоголизма и битья посуды. Встречались с парнями, любезничали и выбирали себе пару. К сожалению, в институте ни одна из них нашла себе молодого человека. Или их никто не нашел для серьезных отношений. Так они выпустились с института с красными дипломами, молодые, веселые, счастливые, беззаботные, красивые и одинокие. Но разве тогда они задумывались о таких проблемах как неимение семьи.

Жизнь ведь только началась.

Наташа прошла в холл, на ресепшен сидела девушка Анна и Максим.

– Доброе утро, Наталья – поздоровался он.

– Доброе – согласилась Наташа.

– Татьяна Семеновна уже спрашивала о вас. Давайте я вас проведу в столовую.

– А где Татьяна?

– Я вас проведу и найду ее.

Наташа отказываться не стала, тем более, очень уж ей хотелось поесть.

Максим проводил ее в столовую и посадил за столик около окна.

– Это стол Татьяны Семеновны, она сказала, чтобы вам здесь накрывали. Сейчас вам принесут еду.

– Спасибо, Максим.

– Не за что, если что-то нужно будет, обязательно обращайтесь.

– Хорошо – улыбнулась Наташа.

Максим вышел из столовой, Наташа осмотрелась. Ничего со вчерашнего вечера не изменилось, кроме люстры, свисающей с потолка. То есть, конечно же, люстра тоже не изменилась, просто с вечера в полуосвещенном помещении столовой Наташа плохо ее разглядела, а сейчас у нее появилась такая возможность. Это была не просто люстра, это трехметровая громадина с миллионом блестящих сосулек, переливающихся и играющих в солнечных лучах, падающих из окон. Ох, как, наверное, шикарно она играет электрическим светом.

За угловым столиком сидел мужчина, пил кофе и ел блины со сметаной или сгущенкой, Наташа не разглядела со своего места. Тоже проспал на завтрак, как и сама Наташа.

Подошла девушка в белом кружевном переднике на черном платье с коротким рукавом, Наташа уже обратила внимание, что весь персонал носит специальную форму и отличается от отдыхающих. Она предложила омлет, блины и напитки и сообщила, что до обеда еще целый час.

Танюша пришла в столовую, когда Наташа уже допивала кофе.

– Привет – она наклонилась и поцеловала Наташу в щеку.

– Привет.

– Как тебе завтрак?

– Все вкусно, а кофе вообще божественный.

– Отлично. Пошли, прогуляемся, я тебе все покажу. Потом пообедаем и на пляж сходим.

– Да я так наелась, что уже только на ужин приду.

– А я бы пообедала.

– Конечно-конечно, – спохватилась Наташа – ты же уже давно заступила на рабочее место.

– Да у меня рабочий день с раннего утра начинается. Это тебе положено отдыхать. Вот и спи до полудня. И ни в чем себе не отказывай.

Они весело рассмеялись и вышли на улицу. Солнце уже разыгралось не на шутку – жарко и ярко светило. От дождя не осталось ни следа, ни лужи, ни капель на траве.

– Ты во сколько проснулась – поинтересовалась Наташа

– В шесть, пока привела себя в порядок, в полвосьмого уже нужно на боевом посту быть. У меня сегодня заселение в полвосьмого началось. Семья с Архангельска прилетела. А в одиннадцать заселяла парня Алексея, он у меня ежегодно отдыхает. А этот сезон вообще во второй раз приехал. Хотя можно сказать, что первый, он всего– то на неделю уезжал домой по делам срочным. Вот и вернулся, только я его переселила в другой номер. Он все время один и тот же номер снимал, но когда он неделю назад уехал, у меня была необходимость сделать рокировку с жильцами. Ну, то есть, после него поселила молодоженов.

– Номера вообще классные. Ты молодец, Танюш. Такой шик и красоту организовала. Не каждому под силу.

– Так многие и сдуваются.

– В каком смысле?

– Ну вот взять мою соседку, у нее тоже участок за забором. Строить и принимать курортников, а она не потянула, не смогла, причем работают всей семьей – она, муж и сын. Только он сейчас у меня работает. Но все же не смогли или не правильно рассчитали свои возможности, в общем стали они у меня в долг брать , я давала, давала по-соседски, а потом поняла, что они мне деньги не вернут. А у них пустовал этот кусок земли, пустовал, и соседка предложила его у них за долги взять. Вот – она обвела рукой – вот этот кусок земли. Забор пришлось перенести, зато теперь на моей Вилле еще четыре домика, беседка с игровой зоной для детей.

Они шли по дворику и, с каждым встречным отдыхающим, Таня здоровалась по имени.

– Много курортников приехало? – полюбопытствовала Наташа

– Не буду жаловаться. Было и хуже. Бывало, что два домика занято, это примерно четыре семьи, и все. Затраты не отбиваю. Ухожу в минуса, даже кредиты приходилось брать. Девчат-работниц приходилось со слезами на глазах увольнять. А в этом году хорошо. Всего два домика не занято. Но я не прибедняюсь, потому что уже испытывала на себе гадости судьбы. Но такое было по всему Крыму, когда курортники предпочитали ближнюю заграницу, не смотря на мои четыре звезды и лояльные цены.

Они сели на качели и стали отталкиваться ногами, покачиваться.

– Кстати о цене, Танюш, я могу заплатить за… – Наташа не договорила.

– Ты чего? – Таня вытаращила на нее глаза.

Наташа совсем не хотела ее обижать:

– Да ладно тебе. Я просто не люблю так.

– Как так?

– Нахаляву.

– Я тебя не для того сюда к себе пригласила, чтоб на тебе бизнес делать.

– Извини, Тань. Не хотела тебя обидеть.

– Глупая подруга. Ладно, прощаю. – Развеселилась Таня, она обняла Наташу – вот честно, Наташа, ты же мне была, есть и будешь лучшей подругой.

– Ты тоже.

Из соседнего домика выскочила беловолосая девчонка лет девяти, разложила скакалку и поскакала в сторону двух подруг, напевая песенку из мультфильма про енота.

– От улыбки станет всем светлей:

И слону и даже маленькой улитке.

Она прискакала к ним.

– Здрасьте, тетя Таня – и со счастливым видом плюхнулась на качели рядом.

Пружины качели радостно скрипнули, заскрипели и зашевелились шустрее, раскачивая трех девиц. У взрослых дам сперло дыхание, еще больше развеселив девчонку.

– Ох – с облегчением выдохнула Таня, когда опасность миновала, качели выдержали такого резкого натиска и ни одна пружина не лопнула – Привет, Светулька – пулька.

Девчонка звонко и заразительно рассмеялась.

– Девчонка – ветер свежести – восторженно сообщила Таня и сказала девочке – познакомься, Светик, с моей подружкой. Это тетя Наташа.

– Можно просто Наташа – разрешила Наташа.

– Очень приятно, тетя Наташа. Можно я буду вас так называть? Просто мама говорит, что по имени я могу называть только своих ровесниц, а тебя я буду называть уважительно – тетя Наташа. Это, конечно, совсем не означает, что я своих подружек не уважаю. Уважаю. – Она объясняла подругам свою точку зрения, качая ногами, все сильнее раскачивая тяжелые качели – Только взрослых и стареньких нужно называть тетей и дядей или по имени отчеству. Вот как мою маму называют Виктория Викторовна. Только подружки и друзья ее называют Викой. И если еще она сама кому разрешает ее так называть. Вот. – Подытожила она – Просто мама так считает, а маму нужно обязательно слушаться во всем.

– Ты большая молодец, Светик, рассуждаешь как взрослая – похвалила ее Таня.

– А я, тетя Таня, и есть взрослая – призналась она.

Качели совсем не были предназначены для экстремального раскачивания и ее пружины скрипели все жалобнее.

Таня с Наташей одновременно посмотрели на петли.

– Светочка, – попросила Наташа – а давай остановим качели, а то я уже старая и могу не собраться по запчастям, если сейчас грохнусь вместе с вами.

Девочка весело расхохоталась, но перестала мотать ногами и женщины смогли затормозить.

– Ну, ты даешь, тетя Наташа, – пришла в восторг Света – старая, ха-ха-ха, какая же ты старая? Ты очень молодая и красивая. И ты, тетя Таня, тоже.

Подруги переглянулись – комплимент из уст веселой хохотушки принес им радость.

– Я тебя обожаю. Ты мой, Светик– семицветик. – Таня обняла девчонку.

– Я тебя тоже – призналась Света и обняла Таню, чуть ли не залезла ей на колени, и радостно сообщила – о, папа Паша идет.

Она соскочила с качели, развернула скакалку и, как недавно скакала к женщинам, поскакала к Павлу.

«А чего ты удивляешься – спросила сама у себя Наташа – у Паши может быть, вернее должны быть дети»

Подбежав к нему, она набросилась ему на шею, он обнял ее за спину и покружил, потом взял за руку и они вместе подошли к подругам.

– Доброе утро, Павел Андреевич – поздоровалась Таня.

– Доброе утро, девушки – поздоровался он.

– Доброе – подтвердила Наташа.

– А я иду, смотрю – три девицы под окном, сидят, хохочут над …

– … над бревном – подсказала Таня.

– Ха-ха-ха – еще звонче засмеялась Света – надо запомнить.

– Ты попробуй с ней не хохотать – засмеялась Таня – это ведь Светулька-свистулька.

Паша согнул руку в локте, и веселая счастливая девчушка повисла как обезьянка, подогнув ноги, потом она спрыгнула с руки и заскочила на качели.

Петли пискнули и все-таки оборвались.

Три «девицы» с грохотом, писком и смехом плюхнулись вместе с креслом на траву. Наташа с Таней от ужаса округлили глаза и, не поднимаясь с пятой точки, уставились на Свету. Девчонка стояла на коленях, держалась руками за спинку качели и заливисто хохотала.

Подруги, оценив ситуацию – серьезных травм, кроме отбитой пятой точки, нет, Свете весело, Павел в ужасе – переглянулись и стали хохотать хватаясь за животы, пытаясь подняться, друг друга подталкивая и тяня обратно на землю. От смеха тряслись руки и ноги, и получалось, что они не поднимаются с земли, а опять падают.

Паша уже хохотал вместе с «тремя девицами». Он тянул за руки Таню и Наташу и пытался поднять их вместе, но они хохотали и обвисали на нем, а он сам не справлялся с этим тяжелым делом.

От главного здания прибежал Максим.

– Татьяна Семеновна, вы не ушиблись? – он помог ей встать.

– Нет, Максим, я не ушиблась, а вот моя пятая точка будет в синяках – она потерла ушибленное место.

Павел поднял Наташу, Света прыгала на упавшем кресле качели, сгибаясь пополам от смеха.

От такого смеха у Наташи выступили слезы:

– Ну, Светик, ты даешь, я так уже давно не смеялась.

Девочка посмотрела на всех, пожала плечами и невозмутимо предложила:

– Давайте завтра опять повторим.

– Не-е-ет – закричали все в один голос.

– Почему?– удивилась она – весело же.

Перебивая друг друга, взрослые стали объяснять ей, почему не стоит повторять трюк с качелями.

– Потому что у меня одна пятая точка, второго такого приключения она не переживет – весело признавалась Таня.

– У меня тоже здоровье как у старушки – подтвердила Наташа.

– Да ладно – не поверила девочка. – Молодая еще.

– А я разорюсь на компенсации и возмещении ущерба, причиненного тобой, деточка – шутил Павел.

– А у меня чуть сердце не разорвалось от увиденного. – Чуть слышно подал голос Максим.

Все резко уставились на него, он стоял в сторонке и курил. От неожиданного внимания, ему стало не по себе, он спрятал сигарету от Светы за спину.

– Это, дядя Максим, – сообщила Света – потому что ты близко к сердцу принимаешь все, что связано тетей Таней. Это все любовь-любовь. Но я в этом еще ничего не понимаю, а мама говорит, что когда вырасту – пойму.

Неловкое состояние накрыло всех. Танин румянец на щеках не заметить было трудно. Максим затушил сигарету и взволнованно проговорил:

– Чего это я тут с вами… у нас же заезд – развернулся и быстро зашагал обратно, теребя окурок в руке.

Паша взял Свету за руку и потянул за собой:

– Обед уже начался, есть пора, пойдем маму с пацанами заберем и пойдем в столовую, потом на море пойдете – он обернулся и помахал подругам рукой – увидимся.