Текст книги "Ундина"

Играй, пока можешь

«Дура! Дура! Идиотка!» – бежала Мария, пытаясь не запутаться в собственных ногах. Она смотрела вниз, мельком отмечая по пути, сколько слез она проронила на узкую тропинку, и не замечала больше ничего вокруг. Девушку душила обида. Сильная, страшная обида на подругу, которая так жестоко и несправедливо обошлась с ней. Да, возможно, Маша проявляла излишний интерес к особняку Романовых, но уж точно не ввиду тех причин, которые называла Аня.

Самой веской причиной стала травма Николая Пуфиницина, и это Мари понимала как никто другой. Она винила себя за то, что подвергла друга такой опасности, хотя и не помнила, каким образом. Мысли двигались дальше и, наконец, пришли к таинственным снам, которые терзали голову Заварской многие ночи. В первую ночь гостем её снов был Коля. Дальше – какие-то незнакомые парни и мужчины и каждый день новые. Немея от ужаса, пораженная догадкой, куда её все-таки привела судьба, Мария медленно остановилась и приложила к лицу свои дрожащие ладони, чтобы успокоиться. Затем она подняла голову и… замерла как вкопанная.

– Быстро же ты… бегаешь… Машенька… – как будто издалека девушка услышала знакомый мужской голос, хотя он был прямо за её спиной. Парень говорил сбивчиво, восстанавливая дыхание. «Нет, только не он. Только не сейчас», – Машеньке хотелось провалиться сквозь землю. Ну зачем он пошел за ней?

– Романов, – сухо сказала девушка, чувствуя, как сердце у неё леденеет. По сути, ведь всё из-за него. Вдруг брюнетка совершенно не к месту хмыкнула, удивляясь своим же мыслям. Почему это она не рада его видеть? Она так долго хотела узнать, кто же он такой, а теперь всё изменилось.

– Да… слушай, пожалуйста, не держи зла на Аню! – затараторил парень, обходя Заварскую, чтобы видеть её лицо. – Она вспыльчивая, но отходчивая. Ну и, что касается меня, я тоже хочу…

– Что ты здесь делаешь? – перебила парня Мария, с недоумением разглядывая его. Неужели он прошел весь этот путь за ней, чтобы сказать это?

– Я… я тоже хотел извиниться, – удивившись внезапной смене темы, Романов немного сбился.

– Тебе-то за что извиняться, – Мария тяжело вздохнула и взялась за голову. Романов не знал, что сказать, и в итоге тоже решил сменить тему.

– Когда-то я довольно… плохо поступил с ней и Колей. Точнее не я, а… мой отец, – было видно, что Евгению этот разговор стоил больших усилий. Почему-то Мари захотелось поверить этому светловолосому пареньку.

– Мне жаль, что вы перестали общаться, – вздохнула она. – Но Аня слишком… заносчива. Как видишь, я испытала её гнев на себе.

– Это не заносчивость, – хмыкнул Романов, улыбнувшись. Он знаком с Аней уже довольно давно, поэтому знал о чем говорит. Женя сделал пару шагов в сторону от девушки, чтобы осмотреться, ведь он впервые был в этом месте. – Слушай, тут так красиво! Может, прогуляемся?

– Не думаю, что это хорошая идея, – девушка поежилась от невеселых воспоминаний.

– Я настаиваю, – Романов с какой-то странной улыбкой кивком пригласил Заварскую следовать за ним. Они шли рядом в полном молчании. Маше становилось всё тревожнее на душе, а Жене наоборот спокойнее. В конце концов он сейчас не сидит в своей сторожевой башне. Ребята дошли до пляжа и встали чуть поодаль от кромки воды. Заварская вдруг снова всхлипнула, решив, что откроет правду новоиспеченному другу.

– Именно здесь с Колей произошло то… Страшное… – темноволосая девушка с ужасом обвела взглядом казавшийся спокойным берег. Женя подошёл вплотную к плечу девушки, вставая на одну невидимую линию с ней, и едва-едва коснулся костяшками пальцев её руки, чтобы успеть заметить то, как она вздрогнет.

– Что же тогда случилось? – парень задал вопрос, мучивший его уже восемнадцать дней. Женя отчетливо вспомнил ту всепоглощающую серость неба, когда его друга увозила карета скорой помощи.

– На него… Напали. Какое-то животное или, – Заварской с трудом давались слова. – Я не знаю.

Евгения вдруг посетила навязчивая мысль, захотелось взять руку этой хрупкой милой девушки в свою и больше никогда не отпускать. Его синее чудо. Его единственный глоток свободы. Но что-то останавливало зеленоглазого паренька, он так и продолжал стоять, прижавшись рукой к девушке, и чувствовал, как дрожат её пальцы. Что-то другое было бы сейчас неуместным, Романов не хотел на неё давить.

Внезапно Мари увидела что-то, что снова вывело её из равновесия. Вода около песчаного берега, где можно было купаться, была всё такой тоже кристально чистой. Но её внимание привлекла вода около кустов: из-за них зловещей лужей расползалось кровавое пятно. На ватных ногах Заварская двинулась в ту сторону, чувствуя, как к горлу подступает ком. Раздвинув руками ветки кустов дикой смородины, она вскрикнула от ужаса. Женя подбежал к ней и еле успел поймать обмякшее тело девушки.

Романов тоже был, мягко говоря, в шоке. Что здесь произошло? Сделав пару шагов от кустов вместе с Марией, которая повисла у него на руках, у молодого человека будто зашевелились волосы от увиденного далее. На берегу лежали около пятнадцати трупов. Некоторые из них истекали кровью. Некоторые были уже с синими пятнами на коже. Некоторые скрючены в неестественных позах. Зрелище не для слабонервных.

Аккуратно уложив Машу Заварскую на траву, Женя Романов попытался достать свой телефон из кармана брюк. Его руки дрожали, и поэтому он дважды чуть не уронил мобильник в озеро, но каким-то чудом он смог взять себя в руки и дозвониться в скорую, а затем и в полицию.

Но он ещё не знает, что страшный яд уже проник в его сердце.

***

– Играй, Женечка, – этот голос. – Играй мой мальчик.

Он может принадлежать только одному человеку на планете, но разве это возможно? Мамочка? Я понял, что стою на небольшой табуретке, таким образом возвышаясь над гостиной. Я видел огромный комод у стены и старинный диван с пропахшей нафталином обивкой. Как в детстве.

– Что за фальшивая нота?! – внезапно голос стал резким и грубым. Я ненавижу скрипку. – Ещё одна такая же мерзкая. Что ты творишь?

– Мама, я больше не могу играть, – что, с моим голосом? Он какой-то… высокий? Да, определенно, это не мой тембр.

– Что значит, не можешь?! – и тут я увидел её прямо перед собой с горящими от злости глазами. До этого она видимо сидела на диване, но до этого я просто не мог оторвать взгляд от грифа моей скрипки, чтобы посмотреть на неё. Мама вырвала смычок у меня из рук и стукнула меня им по голове. Всё снова зарябило перед глазами, мне стало нехорошо. – Ты должен играть, пока боль не затихнет, ты понял? И не смей больше фальшивить!

Моя ли это мама? Такая злая. Такая черствая и… словно, она меня ненавидит.

– За что ты так, мама?! – закричал я своим детским голоском. Всё ясно. Я вспомнил свои занятия на скрипке, когда их вела ныне покойная Ангелина Романова. Как же я по ней скучаю.

«Не играй, если не хочешь, – внезапно в моей голове раздался совершенно иной голос, которого я никогда еще не слышал раньше. Он нежно пропевал строчки. – Играй только для меня».

– Не отвлекайся, бестолочь! – звонкая пощечина заставила меня опомниться. Эта женщина не могла быть моей матерью. Это было что-то страшное в её облике.

«Сбрось с себя свои оковы, – снова тот мягкий, мелодичный голос. Это была песня. Чудесная песня. – Мы на дне с тобой не зря».

– Играй пока можешь! Пока пальцы не сотрутся в кровь, слышишь?! – снова эта злая женщина, прикинувшаяся моей матерью. Я больше не могу терпеть этого! Разозлившись, я со всей силы бросаю скрипку об пол и она разлетается в щепки. Но вместо того, чтобы услышать очередные ругательства в свою сторону, я услышал, что моя мать издевательски рассмеялась.

Темнота.

Внезапно всё изменилось. Я перед собой увидел перекошенное от злости лицо Ани. Затем, как она выливает на меня ведро с водой. Фу, как мокро, противно. Как сегодня утром… Точь-в-точь…

Тем временем картинка снова сменилась… Я находился в воде и понял, что мне не хватает воздуха. Уже практически задыхался, думал, мне конец. Внезапно меня что-то подхватило под руки и понесло вверх, не успел я опомниться, как оказался на берегу.

Сквозь блики солнца на меня смотрело ужасно милое существо. Это была девушка. Но необычная девушка. Вместо ушей у неё были красные… Плавники? Стоп что?

Она лучезарно улыбалась и гладила меня по щеке рукой. Капельки воды стекали по её лицу и волосам и падали на мою кожу. Я всё ещё не мог надышаться после спасения из воды и наглядеться на это чудо. Её волосы были мокрого черного цвета с синим отливом. Глаза были необычайно голубого цвета и будто светились. Кожа на её лице была покрыта мелкими красными точками словно чешуёй. Это что русалка?

«Здравствуй, витязь мой прекрасный! – внезапно она запела. Это тот же самый голос, что звал меня, когда я играл на скрипке. – Я ждала тебя давно».

– О чём ты? – попытался сказать я, но вышло одно хрипение. Девушка приставила указательный палец с огромным красным ногтем, больше похожим на коготь, к моим губам, продолжая петь.

«Поцелуем одним страстным, – её голос был поистине прекрасен. – Увлеку тебя на дно».

Странные слова, в самом деле. Пока я размышлял, губы ундины скривились в усмешке, и она начала целовать меня в шею. Приятно, ничего не скажешь… Но вместо губ я вдруг почувствовал, как в меня вонзились острые клыки! Вскрикнув от боли, я…

Проснулся. В мокрой постели, в мокрой одежде, с мокрыми волосами. Пытаясь отдышаться, Евгений невольно затронул рукой место, куда как ему казалось, целовала та прекрасная девушка из сна. Там были следы от её укуса. Жутко. Оттого, что он был весь как из-под дождя, Романову стало еще и холодно… Что же это было? Только сон?

Заклятие страстью

Полиция и скорая, к удивлению, не заставили себя долго ждать, хотя им довольно нужно было добираться сюда от самого города. Пока они ехали, Женя сидел возле Маши, которая всё также лежала без чувств. Он пытался не смотреть на происходящее вокруг, но и покинуть озеро тоже не мог, пока не придет в себя девушка. Куда же они забрели? Какое безобразие творится на этом проклятом озере, где недавно пострадал его лучший друг, а теперь и все эти люди.

Прошло около часа, пока медицинские работники и полицейские начали действовать, собирая трупы, оцепляя местность и приводя в чувства «растерянных детишек»: Женю и Машу. Конечно, им ещё и пришлось дать свои показания, по поводу того, что они вообще здесь забыли. Не обошлось и без опознавания их личностей с последующим донесением до родителей.

Впрочем, именно из-за этого дома двух открывателей страшной тайны озера Лазурного и, казалось бы, сделавших доброе дело, ждал скандал. Звонок отца Евгения Романова был полон ярости, узнав о его похождениях вне дома, он запрещал ему выходить из комнаты. Амелия же отнеслась к парню более лояльно, поэтому только осложнила его ежедневный график.

Марии Заварской тоже досталось от Елена Дульцевой и родителей, которые просто разрывали звонками её телефон. Мало того, что ей строго-настрого запрещали водиться с Романовыми и ходить на то злополучное озеро, но и вообще требовали ограничить круг общения, хотя он у Маши и без того был нешироким.

В эту же ночь Мари приснился новый сон на старый лад. Лазурное. Берег. И русалка рядом с новой жертвой.

И всё-таки что-то было не так. Жертвой ундины на этот раз стал кое-кто очень даже знакомый. Светловолосый парень с яркими зелёными глазами.

***

«Ты всё ещё меня не любишь, дорогой мой, мой родной», – пропел чудесный голос красавицы русалки, которая вновь нависала надо мной. Я приподнялся и счастливо улыбнулся. Как же я рад был снова увидеть её! Такая восхитительная, со своим томным пленительным взглядом синих глаз. Милейшие алые чешуйки на её лице и уши странной формы ничуть не смущали меня, а даже привлекали.

– Здравствуй, – я сглотнул и понял, что больше не могу сказать ни слова. Она была так прекрасна. Так прекрасна, что мне было достаточно только созерцать её, чтобы уже быть счастливым.

«Сам себя опять погубишь. Для тебя я звук пустой», — снова пропела она. Я не выдержал и потянулся к ней, впиваясь страстным поцелуем ей в губы. Она с жаром ответила мне и пригвоздила к земле своим телом. Я чувствовал, как она извивается. Все её плавнички и чешуйки кровавых цветов приятными уколами вонзались мне в тело.

***

– Женя, что с тобой в последнее время? – практически без особой интонации сказала Амелия. Женя уставился на неё с удивлением. Они сидели вместе за столом и завтракали. Уже прошло около трех дней после того происшествия на озере. Евгения не выпускали из дома, загрузили делами, но он уже давно привык к такому отношению. Эта жизнь началась пять лет назад.

– В чем дело? – стараясь выглядеть непринужденным, улыбнулся парень.

– Тихий, молчаливый и… странно покорный, – таким же невозмутимым тоном продолжила женщина, отпивая кофе из своей безупречно белой кружки. Женя поперхнулся от её последней фразы. «Просто ты перестала говорить мне: будь добр», – усмехнулся про себя он.

– Не знаю. Видимо взрослею, – пожал плечами парень и задрал рукав свитера на левой руке, чувствуя неприятный зуд на коже. Амелия удивленно вскинула брови, не сводя глаз с оголенной кисти парня, которая была украшена несколькими неглубокими порезами странной формы. Романов не обратил внимания на её пристальный взгляд.

– Что это ещё такое? – не спросила, а скорее с укором отчеканила женщина. Парень, наконец, посмотрел на свою зудящую руку и… обомлел.

– Не может быть, – пролепетал он. Вставая из-за стола, Женя нервно стянул с себя свитер, оставаясь в майке, и обнаружил, что его руки, и ноги, и шея – все были в странных мелких порезах.

– Евгений Романов, отвечай сейчас же, что ты наделал? – прозвучал голос Перезвоновой, холодный как лёд, в котором всё-таки угадывалась тревога.

– Я… я… – Романов не знал, что сказать. Видимо сны с участием ундины оставляли реальные последствия.

– Я спрашиваю, что это такое? – Амелия встала из-за стола и двинулась к парню. Резкими движениями женщина стала выкручивать руки Романова, вертеть его, чтобы осмотреть и спину, и всё больше удивлялась. Поняв, что это всего-навсего «акт подросткового максимализма в попытке мнимого суицида», она оттолкнула Романова в сторону так, что тот чуть не упал.

– Ты не выйдешь из своей комнаты до конца недели, – отчеканила она, с грохотом собирая тарелки со стола. Это было её последнее слово.

***

«Я люблю тебя, мой милый. Приходи скорей ко мне!» – снова желанные губы пропели ласковые слова. Боже, чем я заслужил такое счастье?! Снова тот самый берег, небо, солнце и милое лицо моей ундины.

– Я хочу остаться здесь с тобой, – прошептал я, вновь понимая, что от голоса оставались лишь какие-то хрипы. Ах, ундина, забери меня с собой в свою озерную пучину! Там мне явно будут рады больше, чем в этом кошмарном доме с идеальным распорядком.

«Оставляй мне свои силы. Встретимся с тобой в воде», – снова пропела девушка своим ангельским голосом. Я чувствовал, как она касается меня своей шершавой рукой, затем, как целует мне порезы на руках и шее, а её темные шелковистые волосы щекочут мне лицо. Я был счастлив. Приятное тепло разливалось по моему телу. Главное, что она была со мной, и…

Евгений снова проснулся в самый интересный момент. Ундина снова укусила его. Выступила кровь. Эти сны были настолько реальны, или парень попросту медленно сходил с ума? Ну да, посиди-ка в четырех стенах половину своей жизни и забудь про солнечный свет – вот тогда и начнут посещать такие странные видения. Кровь из шеи начала стекать вниз к воротнику футболки и дальше по груди.

Женя вскочил с кровати и кинулся к тумбе, где у него лежали рисовальные принадлежности. Достав оттуда сухую губку, парень приложил её к месту укуса и почувствовал животный страх. Впервые за все его недолгие, но такие сладкие свидания с ундиной, он почувствовал это. Разве можно бояться и любить одновременно?

***

Довольно-таки странно находиться на чердаке, в своем маленьком мире, без постоянного чувства разочарования в себе. Мария уже привыкла к одиночеству, хотя ей было ужасно тоскливо. Она понимала, что помириться с Аней скорее всего не получится. И попытки узнать побольше о загадочном поместье Романовых она тоже решила оставить. К чему теперь ей это? Она и так узнала слишком многое, чего не должна была знать.

Куда и зачем она только полезла? Ну да, страшная тайна, которая долгое время не давала покоя девушке, наконец, отступила и, казалось бы, почему бы не успокоиться? Нет. Маше снова приходилось часто проходить мимо дома с красной крышей и серым забором к колодцу. И каждый раз, когда она проходила там, сердце её пропускало удар. Добрый, смелый и такой одинокий парень с голливудской улыбкой и громкой фамилией сидел затворником в этом огромном вовсе не приветливом доме. Во время променада голубоглазая девушка часто слышала вязкие, тоскливые трели скрипки или томные, глубокие тоны фортепиано.

Ни разу больше она не видела тех прекрасных изумрудных глаз, с грустью и нежностью смотрящих на неё из окна. Ни разу больше не чувствовала, что ему не всё равно, после того, что с ними приключилось на озере. Он будто просто растворился в воздухе.

Девушка всё больше свыкалась с мыслью, что скорее всего они больше никогда не увидятся. Может быть, это и к лучшему. Но почему-то именно такая мысль порождала в душе Заварской не радость облегчения, а смуту, грусть и разочарование. В какой-то степени девушка понимала Аню, из жизни которой также внезапно исчез Женя. Но и парня ей было крайне жаль. Похоже, этого красавчика действительно держат в сейфе за семью замками.

Помимо всего этого вялость и усталость Маше Заварской придавали всё не прекращающиеся изо дня в день сны. Лазурное. Берег. Ундина и новая жертва. Правда, в последнее время, жертвы перестали меняться. Брюнетка отлично помнила свои сны, но именно эти были несколько размыты, и она не чувствовала, как раньше, вкуса крови на губах после пробуждения. «Избранниками» ундины до этого становились люди разных возрастов и разной внешности. А в последнее время сирена завлекала в свои сети одного и того же парня с золотыми волосами.

До сегодняшней ночи брюнетка всё никак не могла узнать его… Всё также наблюдая за происходящим как бы из воды, Мария, наконец, снова почувствовала знакомый отвратительный вкус железа на губах. Правда, он был слаще и приятнее, чем обычно. И в эту же самую секунду она поняла, что находится уже не в воде, а прямо над происходящим, словно паря в воздухе. Девушка встретилась с прекрасными изумрудными глазами, смотрящими на неё с мольбой. Именно на неё, а не на ундину, которая зубами впивалась бедному пареньку в шею… Узнавание… Ундина убивает Евгения Романова.

Догадка настолько сильно ошарашила девушку, что буквально вырвала её из сна, таким образом, не давая страшному случиться. Задыхаясь в собственных слезах и мыслях от пережитого, Заварская осознала, что она была с ног до головы мокрая, и с её кровати стекала вода. Завизжав, Мария соскочила с ложа, убегая из комнаты вниз по лестнице. Ужасная ночь.

А ведь она может не успеть… Брюнетка, в чем была, выбежала на улицу. Её сразу же обдало холодным ночным ветром, хотя на дворе был июль. Мокрая одежда и волосы практически сразу подарили девушке заряд неконтролируемой дрожи. Но, не придавая значения этому, Заварская что есть духу понеслась к дому с красной крышей. Ей было всё равно, что её там никто не ждет и не впустит. Ей было на всё наплевать, главное…

Девушка уже подвергла опасности жизнь Николая Пуфиницина. Не предотвратила смертей всех тех мужчин, которых нашли на берегу того мрачного озера, хотя они ВСЕ снились ей… Значит, всё не просто так. Значит, она действительно видит, что происходит на самом деле! Поэтому позволить сейчас погибнуть и Жене она не могла. Это было выше её сил.

Добежав до знакомой тропинки, отделенной от всего мира огромным серым забором, девушка остановилась, чтобы перевести дух. Она всхлипывала и со стоном дышала, не веря своим мыслям, не желая верить в то, что уже опоздала. Схватившись рукой за грудь, которую уже сдавливало дыханием после быстрого бега, другой опираясь на деревянные доски забора, Мария заставила себя поднять голову, чтобы разглядеть хотя бы верхние окна дома.

В одном из них горел свет.

Всё ещё с недоверием, но и с некой надеждой темноволосая старалась проследить за тем, что же происходило за грубой тканью тяжелых штор. Внезапно эти шторы раздвинулись. Брюнетка отпрянула от забора на два шага, боясь быть замеченной. Негромкий щелчок и скрип открывающейся створки прошил тишину. Заварская снова почувствовала ветерок, трепетавший её замерзшее тело.

Следующая секунда стала чуть ли не самой радостной в жизни Марии Заварской. Прямо на неё с высоты второго этажа смотрел целый и невредимый Евгений Романов. Он не выглядел испуганным или потерянным. Не выглядел сонным. Что-то он прижимал к своей шее, похоже на губку. Парень тихо улыбнулся в темноту, явно не замечая того, что она была не мертвая. Мари затаила дыхание, а горячие слезы продолжали течь по её лицу… Он был жив.

Пару мгновений ещё постояв у окна, дыша свежим воздухом, Женя потянулся и вновь двинулся назад в комнату, скрываясь за тяжелыми шторами. Свет в окне погас.