Текст книги "Оборотни Его Величества"

Будто прочитав чужие мысли, девушка обернулась к Алессе и с улыбкой склонила голову в знак приветствия.

«Ухх!» – с морозцем выдохнула пантера. Действительно, пробрало до нутра…

Алесса остановилась чуть в сторонке от группы магов, делая вид, что успокаивает нетерпеливо приплясывающего Филина, а сама прислушивалась к тому, о чем шушукаются у пруда.

– Что видишь, Дана?

Слепая (или не очень?!) растерла в тонких пальцах горсть снега.

– Прошло много времени, и след почти истаял. Телепортировался один человек… ментат… очень сильный… я, кажется, встречалась с ним… Больше ничего сказать не могу.

– Если ментат телепортировался в одиночку, значит, Винтерфелла забрал Цирюльник? – риторически спросил Шантэль.

– Это и без моего дара очевидно. – Магиня отгребла слой снега, напорошенного там, откуда стартовал левитатор. Кровь. Немного, но ведь ее потерял Вилль.

Взвыв, Симка выдрал клок шерсти с макушки и заорал еще горестней.

– Наверняка Арвиэля забрали, чтобы допросить.

Домовой картинно вывалился из седла.

– Вот, сличи ауру с аурой ментата. – Присев на корточки, шатен протянул спутнице перо. – Он уже вернулся на рабочее место, но мне удалось это раздобыть, хоть было непросто.

– Это она передала тебе, Руби? – насмешливо осадила «героя» Дана. – Хм… Шесть к четырем, что он – наш ментат.

– Кто?! – не выдержала знахарка обвала местоимений. В висках молоточками стучало зловещее «доп-ро-сить».

– Наш общий знакомец Гален Флокс, – ответил Инэй. – Час назад я заскакивал в Эс О Ка, но, по словам Миранды, Флокс ушел по неотложным делам.

– Уже вернулся! – радостно повторил Руби.

– Так арестуйте его!

Инэй развел руками:

– Увы, прорицание – очень туманный дар, и видения Даны нельзя использовать как доказательство. Мы-то давно подозреваем этого хорька в делишках на стороне, но для большинства членов Ковена магистр Флокс – маг с безупречной репутацией, чье слово на Совете имеет большой вес. Вот если бы его выдал кто-то из сообщников…

– Но он знает, где Вилль! – Алесса почувствовала себя маленькой девочкой, которую взрослые снисходительно слушают, а поступают все равно по-своему.

Отряхнув колени, Руби под локоть отвел ее в сторону. Маги обсуждали, как точнее поставить ловушку на Цирюльника, как подобраться к Флоксу, чтобы не спугнуть тех, кому он служит. О спасении Вилля речи не было. Шантэль, тщетно пытаясь отцепить от протеза хнычущего Симку, выговаривал Инэю, на что придворный маг скорбно разводил руками: «Невозможно определить направление… Свидетелей нет…»

Вилля там мучают, калечат, а эти…

– Белый Волк не может погибнуть сейчас и так глупо. – Руби сменил лучезарную мину на похоронную. – Но если и погибнет, то в этом заключен тайный замысел высших сил, который мы обязательно разгадаем. Смерть аватара не будет напрасной!

Алессе захотелось его придушить. Почувствовав для друга нешуточную угрозу, провидица подошла к ним с науми, в которой бешенство боролось с желанием действительно сменить ипостась и обежать эти шушелевы три версты радиуса, отчаянно зовя своего аватара.

– Руби, осмотрите дом. Заодно приберете за гвардейцами, только сами не наследите – в доме не должно пахнуть чужаками, иначе вампир не вернется. – Когда мужчина с тремя коллегами отошел на приличное расстояние, Дана с усмешкой вздохнула: – Как большинство магов огня, Руби жжет с плеча. Он хотел поддержать вас.

– С такой поддержкой впору прикупить гроб заранее.

– Глаза все больше подводят меня, но иное зрение крепнет с каждым годом. Видения туманны, но я чувствую, что Арвиэля ждет лучшая участь, нежели смерть от рук мучителей. Я верю в него, и господин Стайн верит, а он редко ошибается в людях… и в иноверцах тоже. Ошибается магистр Инэй: свидетель есть. Он у вас за спиной.

Алесса пораженно обернулась, но, кроме сердито храпящего Филина, за спиной никого не было. Минуточку…

– Филька, ты видел, куда утащили хозяина?!

Жеребец топнул, уверенно поворотив морду к югу.

– Шантэль, что у нас там?

– Две деревни, – л’лэрд проследил глазами по карте, – а за ними – загородные поместья.

– Магов?

– В том числе, но особняк Флокса находится в другом месте. – Инэй в изумлении вскинул брови. – Вы предлагаете взять в проводники… коня?!

– Коня аватара, – веско уточнила провидица.

Пришлось телепортироваться в дворцовую конюшню за лошадьми. С Алессой и Симкой на юг отправлялось звено гвардейцев во главе с капитаном, Инэй и еще двое магов, а остальные готовили западню для Цирюльника, рассуждая, как прищучить хорька Флокса. Если с Виллем случится непоправимое, этот маг вспомнит, что не только его тварь охотится ночью, но и кошки.

Время, как песок, уходило сквозь пальцы, и небо уже пылало в огне заката. Алесса усадила Симку на луку, обняв одной рукой для надежности и ободрения, и вдруг вспомнила Его Величество: мгновенно побелевшее лицо, нервно подрагивающее веко… угрозу найти и прикончить Цирюльника собственноручно, предварительно разгромив к такой-то матери ИСС и СОК, которые обошел двадцатилетний юноша, «если парнишка не вернется домой к ужину». Пожалуй, в тот момент науми была готова назвать императора отцом.

Зарычав, белокосый бросился, но на то и был расчет. Спиной вперед Вилль запрыгнул на стол, так что варвар с разгону врезался животом в металлический край, и огрел противника по макушке подхваченным молотком. Жаль, инструмент для дробления костей был деревянным – тренированная башка оказалась крепче. Видимо, не раз послужила тараном. Замечательно.

– В день, когда ты родился, твой папаша обрил косы, сломал о колено меч и ушел с драккара в горы пасти коз! Не знал об этом? – Соскочив на пол, Вилль отвесил варвару пинка под зад, с трудом избежав соблазна ткнуть туда шилом.

Меченый вторично клюнул стол. Зарычав, в развороте гребнул рукой, но поймал воздух – насмешник уже скалился от противоположной стены, где находилась дверь.

– Мамаша взяла тебя на руки, ахнула на рожу твою, да и выронила с перепугу!

В аватара по очереди полетели кованый сапог, усыпанный шипами обруч и штырь, вонзившийся аккурат по центру распахнутой двери. Стоявшие в коридоре берберианцы хватались за животы: они-то видели взмокшую спину Вилля, слышали хрип из отбитых легких и прекрасно понимали, что очень скоро эльф вымотается и будет валяться на полу. Допрашивать языкастого оптимиста все ж веселей, чем нытика, скулящего от одного вида жаровни, готового выдать все про всех сразу, после чего сдохнуть от страха.

– Шлепнулся ты, да неудачно – башкой дыру в днище проломил! Потонул драккар, а тебя за то прозвали Ушлепком! – Вилль шаг за шагом подбирался к двери.

– Гра-а-а!! – Светлые глаза кочевника налились кровью, как у бешеного быка.

Ага, попался! Слепая ярость – плохой советчик в поединке.

Мышцы напружинились перед прыжком.

Но ставший берсерком варвар не кинулся, а медленно пошел, раскручивая снятую со стены длинную цепь. Маги попрятались палачу за спину. Звяк-звяк! – цепь со свистом секла спертый воздух, царапая пол. Искры не сыпали, однако выглядело впечатляюще: здоровенный потный мужик с изуродованным лицом и красными глазами, прущий на тебя как не до конца проснувшийся шатун, чтобы выпотрошить и повесить в берлоге трофейный череп. Вилль мотнулся вправо-влево и, поймав цепь рукой, завертелся волчком, наматывая ее на корпус, пока не оказался нос к носу с противником. И врезал. Прямой в челюсть в свое время вышиб дух из скалозуба, а этот только головой мотнул. Правда, тогда аватар был собой.

О-ох… Вилль задохнулся: берсерк бил кулаком наугад, и угадал по солнечному сплетению. Цепь брякнула об пол. Аватара потащили прочь от двери и налево. Он помнил, что находится в углу, и в последний момент успел вывернуться, избежав ежовых объятий «железной девы». Меченый влетел в ложе грудью. Сейчас бы захлопнуть створки, чтобы шипы пробили тело насквозь… да пока рано. «Таран» еще пригодится.

Из-за треклятых браслетов дыхание не восстанавливалось, вдобавок сильная боль в грудине навевала грустные мысли если не о переломе ключицы, то о трещинах точно, да и сердце сбоило. Единственный шанс выбраться истаивал дымкой.

Очередную атаку аватар принял вяло, опрокинувшись спиной на стол, и с размаху залепил браслетом берсерку по лбу, почувствовав, как вибрация ударила в плечо. Меченый взвыл. Не дав ему времени очухаться, Вилль нашарил первый попавшийся предмет и ударил наотмашь. Клещи оказались неплохим мордобойным орудием. Впрочем, и по назначению удалось их использовать, цапнув варвара за ухо. Резко дернуть…

Клещи вместе с отхваченной мочкой полетели в сторону.

От удара пудовым кулачищем о столешницу подпрыгнуло все, включая Вилля. Вот теперь – пора.

Аватар стек на пол и, кое-как собрав конечности, рванул к двери навстречу широко распахнутым глазам тюремщиков. Зайдар зашевелил пальцами, но вместо заклинания испустил дикий вопль, вместе с остальными освобождая дорогу. За спиной Вилля рычало, мычало и вообще вело себя не по-людски. Гвардеец бросился на пол, группируясь камушком, о который берсерк и споткнулся, вылетев в коридор. Палача смело, как чурку на игре в городки, а белокосый даже не заметил помеху. Вилль поскорей выпрыгнул из пыточной, пока его не втолкнули обратно, и огляделся: тупик с двумя факелами налево, ступени и закрытая дверь направо. Направо.

Бой перешел в коридор.

– Да они разнесут мне дом! – Зайдар разве что волосы на себе не рвал от страха и досады: какого шушеля разрешил дурацкий поединок? В загородном особняке, служившем кабинетом дознания и тайником, зимой жило семеро посвященных: домоправитель, пара слуг, способных выполнить любую работу от кухаря до полотера в пытальне, да четверо охранников. Разве они остановят этих двоих, сцепившихся, точно звери?!

Противники стоили друг друга и по силе и по свирепости. Берберианец, которому разбили нос и бровь, окончательно потерял человеческий облик. К мальчишке, даже раненому, было страшно приблизиться – любого порвет, как Тузик грелку. Казалось, оба не чувствуют боли, хотя Зайдар мог поклясться, что любой из ударов уложил бы самого его на вечный покой. Пока бойцы двигались в противоположную от зрителей сторону, но могли вернуться, и тогда всем, кто жмется в тупичке, придется несладко.

Артефактор сложил пальцы щепотью, намереваясь послать к браслетам импульс парализующего заклинания.

– Не вмешивайся, колдун. – К горлу прижалось холодное лезвие кинжала. – Право кровной мести священно для каждого воина.

Со стороны поединок походил на грызню хищников, вдобавок берсерк начал недвусмысленно лязгать зубами – отец говорил, что они и кусаться горазды. Зато за всей этой шумихой терялось, как аватар медленно, но верно заманивает противника на лестницу.

У подножия Вилль на мгновение замялся, раззадоривая Меченого, а потом взлетел сразу на верхнюю ступеньку. Отведя руку назад, варвар ломанулся следом.

Деваться было некуда – только вниз, в ноги. Вилль так и сделал.

Катясь со ступеней (благо их было немного), он слышал, как с треском вылетает потайная дверь, приняв сокрушительный удар «тарана» на себя.

Зрители наконец опомнились. Над головой аватара пролетел пульсирующий голубой сгусток. Стрелял второй маг, незнакомый, а Зайдара держал за руки берберианец. Ну да, поединок считается законченным, только когда один из противников окажется на полу на обеих лопатках. Не дожидаясь, пока маги втолкуют варварам, что «честный бой» идет не по их правилам, и обездвижат его через браслеты, Вилль побежал наверх, припадая на обе ноги поочередно. Стенка не станет преградой для создателя заколдованных наручей, но артефактор побоится оставлять парализованного «языка» наедине с разъяренным берсерком. Значит, есть секунд пятнадцать до того, как тюремщики поднимутся и выведут из строя обоих поединщиков.

Комната оказалась кабинетом, а потайная дверь – книжным шкафом. Теперь его содержимое было разбросано по полу вперемежку с вылетевшими полками, несколько книг угодило в камин, растревожив огонь, и теперь он змейкой скользил по углям и щепкам, подбираясь к ковру. Больше Вилль ничего не успел заметить. В голове будто шутиха взорвалась, оглушив и ослепив. Аватар «поплыл». Его куда-то потащили, обо что-то ударили спиной, отбросили вскинутую для защиты руку. Перед лицом плавал красный в белых разводах блин с тремя блуждающими черными точками, а еще явственно пахло гарью. «Это его рожа, и мы оба здесь сгорим…»

– А-а!

Резкая боль в правой руке и прокушенной губе немного отрезвила. Как оказалось, Вилль полулежал на столе, а из ладони торчала тонкая костяная рукоять ножа для вскрытия писем.

Он оказался запертым в комнате, из которой нет выхода. Один против двух зверей, одинаково беспощадных и жестоких, против огня и стали. В какой-то момент аватар почувствовал себя тем загнанным в угол волчонком, слабым, маленьким, скулящим.

Только нет больше в живых того, кто некогда пришел на помощь.

Взгляд Меченого был спокойным, насмешливым. Что ж, неплохо справился с ролью, отыгрывая берсерка.

– Испугался, щенок? Я обещал колдуну не убивать тебя, но, когда с тобой закончат, вернешься ко мне. Вот тогда и пожалеешь, что я не нарушил обещание…

 
Голубые глаза и черные волосы.
Запах мелиссы и зеленых яблок.
Не сметь сдаваться!
 

Это было за гранью возможного. Закусив губу, Вилль сжал кулак и оторвал от столешницы руку вместе с ножом. Он метил в ухо, но лишь по касательной оцарапал щеку. Тем не менее противник отшатнулся, схватившись за свежую рану поверх давно зажившей. Тогда Вилль из последних сил ударил обеими ногами в плечо и скулу, разворачивая корпус варвара в одну сторону, а голову – в другую. Хруст он скорее почувствовал, чем услышал.

Вот и все.

Собаке собачья смерть.

Нож нехотя вышел из плоти. Скатившись со стола, Вилль подобрал первое, что под руку подвернулось, – пресс для бумаг в виде свернувшейся клубком черной кошки. Такая символичность даже позабавила. Аватар тяжело поднялся на ноги, едва не раздавив опрокинутую масляную лампу, потушенную, иначе все здесь уже полыхало бы. Огонь деловито потрескивал, объедая бахрому ковра, но толком не разгорался.

Как Вилль и предполагал, артефактор нарисовался в проеме первым и тут же с воплем упал, в лоб сбитый «атакой» черной кошки. Второй маг отпрянул, проследив взглядом от трупа к разворошенному камину, но ничего не придумал лучше, кроме как замахать на огонь руками. Пламя сей жест не сочло колдовским и проигнорировало: видимо, с огненной стихией этот тип был не в ладах. Подоспевшие северяне недоверчиво созерцали труп сородича. Еще бы, никто не ожидал, что «чет» выпадет мальчишке, по сравнению с варваром казавшимся слабаком.

Вилль поднял масляную лампу, тяжелую, полную. На светлом ворсе ковра осталось жирное пятнышко.

– Не дури, парень, ты убьешь всех нас, – убедительно сказал старший берберианец.

Аватар улыбнулся углом рта. Ну что ж, как говорит Бешеный Лис, помирать – так с огоньком!

В огне это началось, огнем и закончится.

Глава 21

Зарево было видно издалека. Оно растеклось по небу, влившись в расплавленное море заката, и чудовищным маяком уходил ввысь столб черного дыма. Ахнув, Алесса дала Перепелке шпор. Оставшиеся полторы-две версты одолели галопом, вырываясь друг вперед друга и тщетно пытаясь обогнать время. Тройным ударом маги смели ворота с петель, и всадники помчали по парку. Остановились напротив парадного в скорбном молчании. Из дома не было слышно криков – лишь торжествующий рев пламени, рвущегося в выбитые окна. Четырнадцать лет назад Привратница пощадила маленького мальчика, не дав сгореть заживо…

Алесса зажала рот, чтобы не закричать.

– Хорошо, что вы приехали. Не знаю, когда я смог бы доставить преступников в тюрьму.

Алесса первой обернулась на голос, который уже не чаяла услышать. Слабый, хриплый и такой родной. Вилль сидел под деревом, обхватив колени руками, на голые плечи была наброшена какая-то тряпка – не то занавеска, не то покрывало, правая кисть сикось-накось забинтована. Брови, ресницы, разметавшиеся по плечам волосы покрывал иней. Рядом лежали Тай-Кхаэ’лисс. Весь в кровоподтеках, ссадинах, копоти, гвардеец улыбался. Сердце болезненно сжалось, но Алесса не позволила себе броситься другу на шею при сослуживцах и капитане. Не озабоченный тактом Симка с визгом кинулся хозяину на грудь, и тот его обнял, благодарно улыбнувшись своей девушке.

– Виноват, капитан, живьем удалось взять только двоих. – Поднявшись на ноги, Вилль мотнул головой в сторону бесформенной груды, при ближайшем рассмотрении оказавшейся двумя оглушенными связанными мужиками.

– С остальными что?

– Десять человек… не выжили.

Спешившись, все подошли к виновнику кутерьмы. Маги занялись бессознательными коллегами, а замкапитана, укрывая дрожащего гвардейца своим плащом, сердито поинтересовался:

– Винтерфелл, вы от Крутоярского заразились страстью к поджогам?

– У меня не было времени, чтобы придумать иной способ отвлечь от себя внимание. Пришлось устроить небольшой пожар и действовать под завесой дыма, но самое ценное я вытащил. В тайнике я нашел письма, а потайной ход ведет из кабинета в пыточную комнату. Тамошний заправила жив, если додумался запереться от дыма.

– Как обнаружили тайник?

– Зайдар сказал. Правда, пришлось немного нажать на него.

– Читали переписку?

– Нет. Я почти ничего не вижу. Господин Инэй, вы можете снять браслеты? А то наш артефактор убедительно изображает сотрясение мозга. – Пошатнувшись, аватар привалился к стволу. Он и так стоял, поджимая левую ногу, а теперь подвела и правая.

– Изображает? Чуть сильнее, и Зайдар не отделался бы шишкой, – усмехнулся придворный маг, колдуя над браслетами.

Вилль коротко обрисовал произошедшее, а в это время домовой сгонял в особняк и прихватил оттуда прожаренную на открытом огне цыплячью тушку, которую тут же под сосной и умял, сильно оголодав на нервной почве. Шантэль неодобрительно ворчал, но Симка слушал да ел. Теперь он по-кошачьи ластился к хозяйскому сапогу, гвардейцы наперебой жали товарищу руку, причем никто не хотел отпускать, и даже эльфы плюнули на чопорность. В такой обстановке репутации аватара, скорей, навредила бы холодность подруги, и Алесса наконец решилась его обнять – аккуратненько, чтобы не потревожить раны. Лекарский долг потом выполнит, наедине, а пока все должны видеть в Вилле легендарного Волка – неустрашимого, неуязвимого и непобедимого.

– Как же я… – «с ума сходила», «люблю тебя» – все это осталось невысказанным, но Вилль понял без слов. В груди у него колотилось: хладнокровный северный оборотень едва сдерживал эмоции.

– Прости, что не привез тебе в подарок Цирюльника, но он прилагался в комплект к луку, а я его потерял.

– Лук нашелся, и он жаждет познакомиться с тобой ближе.

Двое магов отправились во дворец порталом, а остальные двинулись своим ходом – по словам Инэя, с наспех подлеченными переломами Вилля нельзя было телепортировать. Чтобы раненый залез верхом, Филину пришлось опуститься на колени. Шантэль поправил сползающий плащ.

– Не упадете без седла?

Решительно мотнув головой, аватар лег щекой на шею коня.

Вилль предлагал тихонько пробраться во дворец черным ходом, чтобы никого не испугать, но на парадное крыльцо высыпали все: от Его Величества до золотаря. Ой, что поднялось! Мужчины загомонили, девицы и девы попадали в обморок, причем златовласая горничная Фленка сделала это с таким картинным разворотом, что Вилль как-то нехорошо засмотрелся, а целитель потирал руки, глядя на пациента, как рыбак на скачущий поплавок. Император вышел навстречу и тихо, но веско произнес:

– Если еще раз вынудишь меня пить валерьянку, продлю домашний арест до пожизненного. Тебя это тоже касается, Лесса.

«А мы тут при чем?» – возмутилась пантера, но девушка, втянув голову в плечи, переглянулась с аватаром. Судя по поникшим ушам, он тоже не собирался отстаивать свой героизм.

Среди встречающих обретался и маленький черный человечек из тайной (а посему таинственной) службы, но император дал отбой:

– Завтра допросите, а сейчас ему нужен целитель и сон, – и добавил так же тихо и серьезно: – И я с тобой поговорю завтра, сынок. Хорошенько поговорю.

Парень окончательно скис.

– По-моему, Повелитель сердится на меня, – расстроенно сказал он уже в спальне. – Еще клятву вернет сгоряча и ушлет на лесоповал… тьфу-тьфу-тьфу!

– С чего ты взял, что сердится?

– Меня отец называл так перед тем, как отобрать сабли и запретить полеты, пока я думаю над своим поведением. Думал в компании колуна и поленьев.

Вздыхая горестней голодного Симки, Вилль уплелся в ванную, захлопнул дверь… и Алесса захохотала, повалившись лицом на подушку. Вот дурашка!

Пока аватар мылся, знахарка выпроводила придворного целителя вместе с чемоданчиком (там лежал шприц, и если бы он попался на глаза бывшему узнику лаборатории, то непременно был бы зверски казнен) и вызвавшейся ассистировать Фленкой (на нахалку поскрежетали зубами, чтоб впредь неповадно было зариться на чужих парней). С невидимкой Симеоном пришлось повозиться, причем Алесса подозревала, что его заслал император проследить, как бы влюбленные детки на радостях не наделали глупостей. Затем принесла из своей комнаты снадобья и велела заварить к ужину чаю с лимонником. То ли Вилль незаметно пошуровал в голове Тай-Линн, то ли чудесным образом учуял запах через дверь, но вышел он, едва чайник оказался на столе.

– Ты как?

– Средне с уклоном в минус, – не стал врать Вилль. – Ничего не имею против людей, но я готов поклониться Иллиатару за то, что не он лепил моих предков.

Сев на кровать, он уронил лицо в ладони. Алесса наполнила чашку и подала, оцепив пальцы Вилля своими.

– Снотворное?

– Просто чай… любимый. – Да, именно так. Любимый чай для любимого мужчины.

Вилль наклонился, прижавшись лбом ко лбу подруги. Так и молчали над чашкой с любимым чаем, и сколько времени прошло, неизвестно. Сегодня аватар понял, что чувствует человек, продираясь из тупика сквозь боль, страх и безнадегу, когда впереди не то что лучика, даже отблеска надежды не видать, и все же находит силы выбраться победителем. Упырь, пыточная комната, убийца из ночных кошмаров… и огонь стал не последним испытанием. Если бы помощь задержалась до ночи, без дара северный волк мог закоченеть на ледяном ветру, который называл своим другом с тех пор, как встал на крыло. За один вечер Виллю досталось больше, чем за всю прожитую жизнь.

– Наверное, расставшись в Северинге, мы поменялись ролями: теперь я влипаю в неприятности, а ты меня спасаешь.

– Мне нашпиговать ножами декольте, пропустить с орками по бутылочке и влезть к тебе в окно с чугунной розой в зубах?

Оценив перспективу, Вилль рассмеялся. Тряхнул головой:

– Знаешь, я ведь научился жить заново. Жить среди людей, не в своем мире. Не сразу, но смог. И все равно, все эти годы что-то оставалось во мне, такое колючее и холодное, как осколок льда… Сегодня я покончил с кошмарами и наяву. Лед растаял.

Алесса перевела взгляд в окно, к полной яркой луне – колдовскому светилу удачи для ночных охотников.

– Волчье Солнце с тобой, белый волк. И всегда будет. – Никогда раньше науми не звала Белую Сестру так, как называли ее люди.

Аватар сжал ее кисти – нежно, но крепко.

– Ты – мое Солнце…

И в этом было много больше, чем в том, что мечтает услышать каждый.

– Да целуйтесь ужже! Я никому не скажжу! – разрешил томный голос, идущий с накрытого столика. Кусок колбасы шмякнулся в блюдечко со сметанным соусом, обвалялся сам собой и исчез.

– Смотри, шпион, побрею тебя налысо, сделаю чучело-мяучило! – пригрозил аватар.

– Злой ты, хозяин, обижаешь доброго верного Симеона, мяучилом обзываешшься! Меня нельзя на чучело! Я – дух!

– Вот и веди себя как дух… – Оборотни переглянулись. – Сгинь!!!

Они вновь остались наедине, но романтический настрой испарился вместе с обиженным домашним духом. Посему занялись привычным делом: знахарка, ворча, мазала покрытую ссадинами спину, а пациент поныл-поныл да вдруг притих. К лешему не ходи, опять обдумывал, куда влипнуть, чтобы подружка не расслаблялась! Начиная сердиться, Алесса пересела к нему лицом. Вилль смотрел сквозь нее стеклянными глазами лунатика.

– Ничего мне не скажешь?

– Ну зачем этому гаду шпага Берена? – «проснулся» аватар.

Захотелось стукнуть этого сыскаря доморощенного, да покрепче!

– В левое ухо. Вроде туда меня сегодня не били… – Вилль усмехнулся. – Лесь, я сейчас не просто чувствую твои эмоции или вижу образы, а прямо-таки слышу, о чем ты думаешь!

Алесса вздернула подбородок. Похлопав ресницами, Вилль с заискивающей улыбкой протянул покалеченную руку ладонью вверх. Ну можно ли злиться на этого олуха, который, пострадав из-за самоуверенности, предпочтет розги жалости?!

Знахарка принялась разматывать бинт.

– Берена похоронили вместе со шпагой. Чтобы ее забрать, этой твари пришлось раскопать могилу моего воспитателя! Такое впечатление, что он взял ее как трофей в память о заклятом враге. Цирюльник не настолько глуп, чтобы вернуться в раскрытое логово, и маги могут торчать в засаде хоть месяц. В Северинге я смог бы найти новые зацепки… но Повелитель никуда меня не отпустит, и Берен будет лежать в ограбленной, оскверненной могиле…

Год назад Алессу устроило бы это объяснение, произнесенное голосом то звенящим от ярости, то эффектно дрожащим на паузах. Вилль действительно торопился покончить с Цирюльником, записав того в личные враги, но не только из-за покойного воспитателя. Он не врал, как и обычно. Он изящно недоговаривал. Бесполезно убеждать его бросить расследование. Не выйдет. Передохнет, в себя придет и вновь ринется в бой очертя голову. Такой уж упрямец. И клин из него клином не выбьешь, по-другому действовать надо.

С утра пораньше Алесса поймала Инэя и убедилась, что Цирюльник действительно не вернулся, но на расспросы касательно схваченных магов мужчина отмахивался. В тонкости следствия их с Виллем посвящать не собирались. Вернувшись к себе в опочивальню, науми достала из шкафа припрятанный туесок лука и съерт. Подарочек оказался что надо – слезы так и брызнули. Мужественно начистив половину и доплакавшись до красных глаз, умылась, накрасилась заново, оделась в лучшее платье, подобрала украшения, и на пороге рабочего кабинета Его Величества нарисовалась печальная, но гордая принцесса.

– Могу я поговорить с вами… отец?

В то время как состоялся разговор отца с дражайшим чадом, Арвиэль в очередной раз давал показания, а после Аристан пригласил его в свой кабинет. Парень держался молодцом, но дочка была права: им обоим действительно нужен отдых вдали от столичной суеты, а чтобы молодежь не натворила чего-нибудь раньше времени, можно будет отправить Симеона в качестве няня. Нет, Его Величество верил в порядочность аватара, но Лесса с каждым днем становилась все больше похожей на мать, и вряд ли она упустит возможность ускорить свадьбу. Не принято, чтобы светские дамы обзаводились животиком раньше благословения его архисвятейшества, а с этим повременить надо, и чем дольше, тем лучше. Аристан хотел дочери счастья, какого сам лишился по своей же вине, и Арвиэль был ему искренне симпатичен. Увы, пока правитель не знал, как сделать церемонию открытой, пышной и торжественной, чтобы подданные осыпали молодых пшеном на счастье, а не крутили пальцами у виска, глядя на острые уши жениха, и не шептались о его чине. Этот вопрос был важен не только для Лессы и ее друга, но и для будущего династии Эскабиан, однако на пороге войны он отходил на дальний план, а принимать поспешных решений не стоило.

Однако в столице все чаще звучала легенда о Деве и Волке, передаваемая из уст в уста, и это обнадеживало.

К визиту своего гвардейца император подготовился, чтобы застенчивый парень не чувствовал себя скованно. Императора Аристарха боялись все придворные поголовно, и за годы правления Аристан пытался избежать такого же отношения к себе, так что поведение аватара сперва коробило, а потом стало раздражать: парнишка не трепетал от страха, не лебезил, однако уважение к Повелителю граничило с подобострастием. Вчера терпение кончилось, и сегодня мужчина, указав Арвиэлю на стул, задал вопрос в лоб:

– Что будем пить?

– Что будет угодно Повелителю.

– Мне угодно знать, что… что ты пил в Северинге?

– Пиво, Повелитель, – ответил Вилль таким несчастным голосом, точно каялся в неизлечимом алкоголизме, пристрастию к чаресу и домам терпимости.

– Подумать только! – Император с трудом сдержал смех. – В твоем возрасте я мог пить его бочонками. Тайком от отца, конечно. Светлое, с ароматом луговых трав.

Парнишка засиял, аки корона Неверрийской империи. Еще бы, вкусы-то сошлись!

– Более того, – заговорщицки продолжил император, – скажу тебе по секрету, что я его пью до сих пор.

Накануне вечером Аристан дотошно выспросил Симеона о хозяине, и посреди ночи лакей отправился в пивной погребок, получив строжайший наказ молчать о полученном списке, как рыба. Правда, раков среди зимы раздобыть не удалось, так что пришлось довольствоваться банальными омарами.

Наверное, явление Лукавого Угодника в обнимку с бутылью самогона не произвело бы большего впечатления, чем монарх, выуживающий из-за кресла бочонок пива. Арвиэль держал лицо, как мог, но все равно стал похож на ушастого совенка с разинутым клювом. Император откашлял смех в кулак. В конце концов, пусть будущий зять привыкает к тому, что будущий тесть при нем может позволить себе побыть просто человеком.

– Из орочьей пивоварни, – пояснил Аристан, ставя кружку под краник. – Соли?

– Благодарю. – Арвиэль присолил по дубовому краю столь же одухотворенно, сколь молодые послушники творят святые знамения на первой службе.

Аристан понял, что если не подстегнуть процесс, парень будет до ночи по глоточку цедить эту несчастную кружку, боясь расслабиться при Повелителе, и поднял тост:

– В Поднебесной Цепи есть поверье, что время, проведенное с друзьями, не засчитывается в возраст. Так выпьем же за верного друга, который не просто сохраняет мне жизнь, но и вернул потерянные годы. За тебя, Арвиэль!

– Повелитель? – опешил тот.

– Ты не раз рисковал жизнью ради Лессы и ради Ярини, еще не зная, кто они. Потом вернул мне самое дорогое, что я уже не чаял увидеть когда-либо: жену и дочь. Ты можешь называть себя хоть аватаром, хоть телохранителем, но для меня ты – надежный друг. И я в долгу перед тобой.

Арвиэль нахмурился:

– В долгу? Но так не может… не должно быть. Вы…

– В жизни порой случается невозможное. Я – обычный человек, дорожащий своими близкими, а их, поверь, очень немного. Один из них сидит сейчас напротив и намеренно меня огорчает.

– Повелитель, я никогда не посмел бы…

– Огорчает тем, что называет Повелителем того, кто давно принял его в семью.