Текст книги "Петра. Часть I"

***

Петра скрывала от всех развод с Мишей, пока не получила свидетельство. Нет, она ни на что не надеялась. Петра боялась, что начав делиться, чувства вырвутся на свободу, и она станет страдать еще больше, чем сейчас.

– Как ты могла? – воскликнула Наташа.

Петра вопросительно посмотрела на подругу, прилетевшую из Питера первым рейсом после ее телефонного звонка.

– Как ты могла столько молчать, скрывать от меня всю эту,… всю эту,… фу, грязь! – возмущалась Наташа.

Петра ничего не ответила, только развела руками.

– Девочка моя, любимая моя подружка, – заплакала Наталья.

У Петры тоже потекли слезы. Первые большие слезы после смерти мамы.

– Девочка моя, – повторяла Наташа. – Давай уедем ко мне в Питер? Что скажешь, а?

– Спасибо, Наташ. Какой Питер. У Машеньки всё здесь – и садик и занятия. И у нас здесь квартира.

– Поменяем! – воскликнула Наталья. – Хотя нет, ты права. Такую квартиру, такое семейное гнездо, как у вас надо беречь и передавать следующим поколениям. Ты права.

Они сидели на диване в библиотеке при свете настольной лампы.

– Ладно. Все будет хорошо, подруга, – сказала Наташа. – На Мишке мужчины не закончились.

Прозвучало не очень оптимистично.

– Знаешь, мне кажется, что в моей жизни все закончилось много лет назад. На Троекуровском, – печально произнесла Петра.

– Что ты такое говоришь, Петька! Как это закончилось?! У тебя такое счастье сопит в соседней комнате.

– Если бы не она, я, наверное, не смогла бы пережить все это. Мне было так тяжело, Наташ, и при этом я совсем не могла заплакать. Ты знаешь, с тех пор как не стало мамы, я не плакала. Даже в роддоме во время схваток не проронила ни слезинки. Может потому, что я такая, как ты говоришь, «снежная королева», у меня с Мишей не получилось?

– С Мишей у тебя не получилось потому, что стержня в нем не было! Привык мамочку свою слушать. И доверчив всегда был сверх всякой меры. Одна его дружба с этим мутным Стасом чего стоит. Разве соображающий человек будет доверять такому упырю? Все, прекрати, еще не хватало себя винить. А говоря, что ты «снежная королева», я лишь делаю тебе комплимент. И к твоей душевности это не имеет никакого отношения. Можно по-разному переживать. А ты все держишь в себе – это безумно сложно. Я бы так ни за что не смогла.

Наталья уехала домой, взяв с подруги обещание в ближайшее время приехать с Машей в гости.

Михаил уворачивался от матери, которая кружила вокруг, словно коршун, не давая нормально собрать вещи и постоянно требуя ответить – куда он собирается.

Миша слушал ее голос и думал о том, какую жуткую роль мать сыграла в его жизни. Он простил ей подделку анализов, даже не стал говорить, что знает правду, рассудив, что она это сделала из желания спасти жизнь сына. Спасла. Воистину благими намерениями выстлана дорога в ад.

Но то, что мать сделала с его семьей, не могло быть оправдано ничем. Ненависть клокотала в душе Михаила, он не мог ее больше видеть и слышать ее «Мишута, сыночка». Пелена окончательно упала с глаз.

Михаил снял комнату в коммуналке и пытался устроиться на работу. Но запись в трудовой книжке – Генеральный директор ЗАО «Мелодия» создавала скорее проблемы, чем облегчало задачу. Все задавали одни и те же вопросы: «По какой причине уволились, и можно ли получить рекомендации с прежнего места работы?».

А деньги, тем временем, заканчивались, и Мише становилось стыдно приходить к дочери с пустыми руками. Он теперь только звонил. Маша спрашивала, почему папа не приходит, он отвечал, что доделает кое-какие важные дела и сразу приедет.

Во время одного из таких звонков Маша вдруг произнесла:

– Папа, мне мама сказала, что ты теперь будешь жить в другом месте, и еще она сказала, что ты так же сильно меня любишь, как и прежде. Это правда, папа?

От слов дочурки в горле запершило. Михаил, сдерживая слезы, тяжело задышал.

– Папочка, але, ты где?

– Доченька, да, да, я здесь. Я скоро приеду. В эти выходные. Обещаю.

– Папочка, ты не плачь, пожалуйста. Мама сказала, что все будет хорошо.

– Конечно, малышка. Ты наряжай свою барби – ту, что в костюме жокея, и мы поедем в Парк Горького кататься на лошадках. Договорились?

– Да, папочка. Я только спрошу разрешения у мамы.

Петра не была против общения Маши с отцом. Напротив, всегда старалась подстроить время ее занятий так, чтобы они дольше побыли вместе.

Получив диплом о втором высшем образовании, Петра раскинула свое резюме во все крупные организации города, и вскоре ее пригласили на собеседование – к сотовому оператору и в телевизионную компанию «РТС», арендующую офис в «Останкино».

В резюме она указала оба диплома, но опыта, ни по одной из специальностей у Петры не было. Сотовой компании требовался юрист. Но после общения с коммерческим директором ей предложили должность консультанта абонентского отдела, с окладом, которого едва бы хватило на оплату коммунальных услуг.

Оставалась еще одна вакансия – на телевидении.

Оформив временный пропуск, Петра поднялась на шумном лифте на пятый этаж. Выйдя, она не сразу сообразила, где находится отдел кадров компании «РТС». Среди сотен однотипных коридоров было практически невозможно найти нужный кабинет.

«Кто так строит», – вспомнила она фразу героя Фарады из «Чародеев».

– Терентьева? Присаживайтесь, сейчас освободится человек и примет Вас.

Девушка с прической Анджелы Дэвис произнесла слово «человек» так, что стало сразу понятно – все остальные, исключая, разумеется, ее саму, находятся где-то ниже обозначенной планки.

Петра взглянула на часы и вздохнула. Скоро у Маши заканчиваются занятия в художественной школе, придется брать такси. При разводе, ни о каких алиментах речь не шла. Но Петра не сомневалась, что Миша станет помогать дочери. Первое время он приносил деньги почти в том же объеме, что при жизни в семье. При такой финансовой поддержке Петре можно было не думать о работе. Но она понимала, что однажды все может измениться.

Через пару месяцев после развода Михаил позвонил и глухим голосом сообщил, что не сможет принести деньги, но он ищет работу и уверен, что скоро уже все будет в порядке. Петра не стала расспрашивать, что случилось, сказав, чтобы сильно не переживал, что всё наладится.

Девушка-Дэвис запустила пальцы в свой начес, и следом томно поднялась из-за стола. Зайдя за фанерную перегородку, отделяющую рабочий кабинет от зоны отдыха, она включила чайник. Пока он закипал, Дэвис выстукивала ноготками по фанере нехитрую мелодию.

Зазвонил телефон, но из-за перегородки не последовало никакого движения. Не обращая внимания на разрывающийся от дребезжания аппарат, девица появилась с чашкой на широком плоском блюдце и вальяжно прошла за стол.

– Может быть, Вам помочь снять трубку? – предложила Петра.

Дэвис подняла подкрученные щипцами ресницы, опустила руку под сиденье кресла, щелкнула регулятором и, поднявшись на максимальную высоту, посмотрела сверху, не удостоив ответом.

Петра поднялась со стула, сняла с металлического крючка свое пальто, и молча пошла к выходу. Дэвис проводила ее равнодушным взглядом из-под пушистых ресниц, и принялась пилить ногти.

В этот момент дверь резко распахнулась, и мужчина в очках с модной металлической оправой, не входя в кабинет, возмущенно произнес:

– Ты почему трубку не берешь? Или химия от твоей завивки настолько проникла в мозг, что он уже не позволяет ему принимать даже такие примитивные сигналы?

Девушка-Дэвис подскочила, разлив чай по столу, и схватила трубку телефона.

– Алло, алло! – повторяла она, срывающимся от волнения голосом.

– Неужели не отвечают? – продолжал откровенно смеяться мужчина в модных очках.

До Дэвис, наконец дошло, кто звонит. Она, запинаясь, принялась извиняться, потом указывать на Петру, повторяя одно и тоже слово «соискатель».

– Завязывай ты с химией, Анжелка! Ох, завязывай!

Мужчина посторонился и, пропустив Петру, сообщил, что им на три этажа выше. Пока они шли по коридору, он постоянно, то протягивал кому-то руку для приветствия, то чмокал коллег женского пола в щеку.

Зайдя в лифт, мужчина протянул руку Петре.

– Будем знакомы – Петр Смоковников.

Услышав в ответ ее имя, он рассмеялся громко и раскатисто, сразу вызвав ответную улыбку.

– Почти тезка! Проходите, – предложил он, открывая дверь в кабинет с табличкой «Телекомпания РТС». – Вам кофе или чай?

– Спасибо, ни то, ни другое. Прошу прощения, мне назначили встречу в пятнадцать тридцать. У меня, к сожалению, осталось не так много времени.

Петр поправил очки.

– Настолько востребованы, что уже ждут на следующем собеседовании?

– Ждет дочка, – тихо ответила Петра.

– Хорошо, я понял. – Петр взял ее резюме, приподнял очки, и бегло просмотрел его. – Значит так. Образование у Вас превосходное, опыта никакого. Но глаза умные, таким глазам надо давать шанс.

– Вы правы – у меня действительно нет опыта. Но, находясь в декретном отпуске, я внештатно работала на одно издание. – Петра достала из портфеля папку и, протянув Петру, добавила, – вот, посмотрите. Если это возможно отнести на счет опыта…

Петр Смоковников открыл папку, и некоторое время внимательно читал публикации.

– Значица, так, – произнес он, отложив папку в сторону. – Компания РТС занимается производством программ по заказу государственной телерадиокомпании. Сейчас у нас на стадии пилотного выпуска находится программа «Лица». Это довольно новый для российского телевидения жанр – ток-шоу, к тому же отягощенный сложными техническими моментами. В программе предусмотрен телемост. Корреспонденты будут брать интервью у представителей разных слоев населения в разных городах страны, проще говоря, у граждан с разными статусами, зарплатами, мировоззрением. А в студии будет работать ведущая, именно она будет инициировать актуальные темы, например о взаимоотношении поколений, о тщеславии, о любви между мужчиной и женщиной, о любви к деньгам, к власти, в общем – о жизни. Наша ведущая эти темы обычно прописывает сама, но сюжеты, с которых начинается обсуждение, все подводки – это целиком функции редактора программы, с которыми нынешняя, скажу честно, справляется неважно.

Дверь без стука открылась, и в кабинет вошла высокая женщина в дорогом костюме. Все пространство вокруг сразу заполнилось тяжелыми «Карте Нуар».

– А вот и, как нельзя, кстати – наша великолепная ведущая Галина Миронова.

Недавно Петра читала в одном из изданий, как скандально-известный актер принялся подсчитывать доходы Мироновой, сравнивая их со своими, не в пользу последних.

«Как это так, – возмущался он. – Я, который на знаменитых подмостках играет Шекспира, езжу, понимаешь, на видавшем виды отечественном автомобиле, в то время как эти куклы, понимаешь, новоиспеченные телеведущие каких-то невнятных программ, покупают себе мерседесы».

Куклой Миронову назвать было сложно, также как и невнятными ее программы. В отличие от многих женщин телеведущих, она была начисто лишена всякого жеманства. Ответственная, образованная, с мужским складом ума и своей, четко выраженной жизненной позицией, она не нуждалась в масках для добавления значимости своей личности.

Миронова протянула Петре руку, произнесла свое имя и, бросив на стол листы с текстом, заявила:

– Петр, я все понимаю – дефицит кадров, мозгов и так далее. Но это уже выходит за рамки! Через неделю съемки «пилота», а ты посмотри, какие тексты выдала твоя редактор. У нас не юмористическая программа, и наша целевая – не дети, а взрослые люди. А подводки! Ты почитай подводки к сюжетам, это же беспредельно! На рынке национальные меньшинства грамотнее излагают свои мысли!

Петр снял очки и близоруко поднес к глазам тексты.

– Эх, Лиза, Лиза, что ж ты так папу подводишь…

– Только не говори, что она твоя внебрачная дочь. Тогда нам не грозит от нее избавиться. – Галина села на стул и закинула одну на другую безупречные ноги в тонких колготах.

– Что ты, дорогая. Бог уберег, – не раскрывая имени Лизиного папы, Петр бросил листы в корзину и водрузил очки на место. – Но даже в темном тоннеле, Галочка, всегда есть два выхода. Один из них – перед тобой.

Миронова повернулась к Петре.

– В своих статьях для довольно уважаемого издания Петра поднимала вопросы, схожие с темами нашей новой программы, – добавил Петр и придвинул к ней папку.

Миронова начала читать.

Петра, как можно незаметней отогнула лацкан пиджака и взглянула на часы. Миронова тут же подняла глаза и положила копии статей обратно в папку.

– Вы торопитесь? – спросила Миронова.

– К сожалению, да, – виновато произнесла Петра.

– Куда?

– У меня дочь… Через полчаса заканчиваются занятия, мне нужно забрать ее из художественной школы.

– Где находится?

– Кто?

– Школа.

– На Таганке.

Миронова тоже посмотрела на наручные часы, резко поднялась и, прихватив папку Петры, направилась к выходу из кабинета.

– Я Вас подвезу. По дороге поговорим.

Тут же повернулась и добавила:

– Если Вы, конечно, не возражаете.

Образ не только интеллектуальной, но и воспитанной ведущей поддерживался Галиной Мироновой неукоснительно.

У нее был мужской стиль вождения, жесткий и уверенный. Несмотря на неумолимо накрывающий Москву час пик, они добрались от Останкино до Больших Каменщиков довольно быстро.

В пути Миронова еще раз проговорила концепцию программы и требования к редактору.

– Есть вопросы? – спросила Галина, с удовольствием отметив, что Петра на ходу делает заметки в ежедневнике.

– Да. Длительность программы и время выхода в эфир.

– Длительность называется другим словом – хронометраж. А что касается времени выхода – тут в данный момент идут кровопролитные бои.

Петра вопросительно посмотрела на Миронову.

– По этому вопросу у нас конфликт с ведущим программы «Отражение». Он ждал, когда освободится время в сетке и его авторская программа будет выходить на час позже, в самый-самый прайм-тайм. А это время взяли и отдали нам. И этот замечательный ведущий, естественно жаждет крови.

– Ланишвили?

– Да, он. Рада, что Вы в курсе программ канала. За рейтинговое время, Петра, здесь глотку перегрызут, понимаете?

– Галина, чтобы у вас не было иллюзий на мой счет, я должна сразу предупредить, – честно призналась Петра. – Я никогда не работала на телевидении, да и вообще в штате. Так, подрабатывала небольшими публикациями.

– Я пробежалась глазами по Вашим небольшим публикациям. Хороший слог, грамотный и лаконичный. Если к этому Вы добавите работоспособность и стрессоустойчивость, то мы сработаемся.

Петра слушала и, несмотря на свои сомнения, уже приняла решение попробовать.

– Вы, наверное, думаете, что я заканчивала какие-то высшие школы телеведущих?

– Нет?

– Я Вас умоляю! У меня нет никакого специального образования в этой области. – Миронова остановилась машину напротив школы, вынула из сумки флакон духов и щедро брызнула за ухо. – Но я твердо уверена – для человека с интеллектом это не может стать серьезной проблемой. Все придет с опытом, по ходу работы. А ее у нас будет, завались.

Она снова нырнула рукой в сумку и протянула Петре визитку.

– Завтра в девять, офис 717-К. Пропуск будет на охране.

Михаил почти отчаялся с поиском работы, когда позвонил Рудик Измайлов, его институтский товарищ. Он работал в Санкт-Петербурге, в компании сотового оператора. Место в самом офисе он не обещал, но предложил вместе открыть магазин мобильных телефонов и аксессуаров.

«Это сейчас, – говорил Рудик, – телефоны продают по заоблачным ценам сами операторы. Через месяц начнут заключать договора с дилерами и открывать точки по всему городу. Со временем аппараты будут дешевле, а маржа значительно больше».

Михаил при одной мысли о долевом бизнесе сразу захотел отказаться, но поняв, что выхода у него нет и скоро платить за жилье будет нечем, согласился. И не пожалел.

Рудик оказался порядочным парнем или Михаил теперь перестраховывался на каждом шагу, но совместный бизнес у них ладился и быстро шел в гору. Рудик, благодаря своей должности, выбивал для их точки все необходимое. Сим-карты всегда были в наличии, накрутку на телефоны они не завышали, магазин находился прямо в здании офиса оператора, и торговля шла бойко.

Рудик предупредил сразу – тридцать процентов нужно отдавать человеку в главном офисе, чтобы нас на территории оператора не прикрыли, а остальные проценты они будут делить между собой. Михаил согласился при условии, что никакие кредитные обязательства он брать на себя не будет. Рудик, наслышанный о печальной московской истории товарища принял его условия.

Да и большой необходимости в кредитовании не было. Товарооборот был хорошим и почти всю полученную прибыль они вкладывали в дело. Быстроразвивающееся направление, талант управленца и коммерческая жилка Михаила помогли быстро превратить небольшой магазинчик в солидный салон связи.

Михаил теперь передавал Петре конверты с деньгами, которых хватало с лихвой на всё, и навещал дочь не реже раза в месяц, всегда приезжая с большими пакетами подарков. Звонил он неизменно каждую пятницу и подолгу разговаривал с дочкой, расспрашивая обо всех подробностях ее жизни.

Маше шел одиннадцатый год и она давно не спрашивала маму – долго ли еще папе нужно жить отдельно. Она чувствовала заботу обоих родителей, которые делали все, чтобы их дочь не ощущала минусов неполной семьи. В разговоре с отцом, Маша иногда интересовалась – кто готовит ему еду и стирает одежду. Он отвечал, что у них в столовой рядом с офисом очень вкусно готовят, а вещи он относит в прачечную и химчистку.

Маша озабочено молчала, но однажды, совсем не по-детски посоветовала взять в дом женщину, которая будет о нем заботиться. Миша обещал серьезно подумать над ее предложением и после разговора с дочерью, как всегда долго не мог заснуть. Он курил и вспоминал разные моменты семейной жизни, которую так быстро разрушил. С матерью он почти не общался, и даже не заходил к ней во время приездов в Москву. Звонил тоже редко, лишь узнать как здоровье. Когда она начинала выпытывать у него адрес, Михаил коротко прощался. Маргарита звонила снова и снова, но вместо голоса сына долго слушала длинные гудки.

Продавец-консультант салона сотовой связи Лена Поливанова с первого рабочего дня положила глаз на симпатичного директора.

Но теперь Михаил легко вычислял нехитрые женские уловки. Сознательно уступая настырным ухаживаниям Лены и своим инстинктам, однажды после банкета, он оказался в ее постели.

– Миш, оставайся у меня, – предложила она, поглаживая его по груди.

За плечами Лены был неудачный брак. Лет ей было уже за тридцать, когда алкоголик муж, чуть не пропил их квартиру на Невском, чем поставил точку в ее терпеливых мучениях. Заняв у родителей денег, она выкупила долю в общем недвижимом имуществе, предложив ему комнату в коммуналке и приличную сумму, на которую можно было гулять полгода, не просыхая.

Разделавшись с прошлым, она решила больше не усложнять свою жизнь. Приоритеты она теперь расставила четко: никакой любви, только расчет. Но от мужчины и возможного замужества Лена не отказывалась, потому что мечтала родить ребеночка.

Сначала она разместила объявление на сайте знакомств. Поняв, что мужской состав сайта можно смело поделить на таких же как ее бывший муж – алкоголиков, а еще импотентов и альфонсов примерно в равных пропорциях, она удалила анкету и начала посещать вечеринки «Кому за тридцать». Обнаружив там те же категории, только с другими именами, Лена поняла, что шанс выйти замуж за нормального непьющего мужика остается только на работе.

Она решила сменить салон красоты, в котором работала администратором на сотовый магазин. В салонах связи часто толпились молодые и не очень мужчины. Они присматривались к телефонам, обсуждали новинки, и, как правило, на них раскошеливались.

Лена старалась привлечь их многообещающим взглядом и познаниями в области сотовой связи, которыми редко располагали женщины. В свои тридцать с небольшим, несмотря на сложности прошлой семейной жизни, она сумела сохранить милое выражение лица и, при необходимости вовремя «включала блондинку» с невинными серыми глазами. Глупой она не была, скорее не очень далекой и изучала только то, что ей могло пригодиться в насущной жизни.

Увидев симпатичного директора и узнав, что он разведен, она поняла, что упускать такой шанс нельзя. Просто невозможно.

На новогоднем корпоративе, Леночка первой пригласила Михаила Геннадьевича, лишь зазвучали первые аккорды медленного танца. Отрезав путь другим женщинам, она уже не отставала от него весь вечер, попросив официанта перенести ее приборы на место рядом. Молодые сотрудницы салона жадно поглядывали на чужую добычу. Но они были намного моложе Лены и не особо расстраивались – на вечеринке было достаточно парней.

– Послушай, тебе не надо будет каждый день ездить к черту на куличики, – уговаривала Михаила Леночка, имея в виду Черную Речку, где он снимал небольшую квартирку.

Михаил слушал ее милое щебетанье и вспоминал, как Эля уговаривала его жениться. Таким же голосом, такими же, похожими фразами.

– Отсюда до нашей работы десять минут пешком. Ну, правда, оставайся…., – ласково шептала Лена, покрывая руки Михаила поцелуями.

«Почему нет, – думал Миша, – какая разница. Быт станет проще и не так грустно вечерами».

После переезда в Петербург первое время его спасала только работа. Решительно отказавшись от алкоголя, он начал жизнь заново, в душе лелея надежду на прощение Петры. Ночами Михаил выл, уткнувшись в подушку, забываясь под утро сном раненого зверя, а на работе снова загружал себя по горло делами, чтобы не оставалось сил на тяжелые мысли.

Прошло три года, а он все еще тосковал по своей семье. Уже понимая, что Петру не вернуть, Михаил старался хоть как-то реабилитироваться перед дочерью. Глядя на цифры прибыли, он сразу прикидывал, какой подарок купить Маше. Он привозил ей новейшие сотовые телефоны и аксессуары, оплачивая не менее затратную связь. Один компьютер сменялся следующим, более навороченным, а нарядам Маши завидовали все девочки в школе.

С Леной все было просто и ясно. Из съемной квартиры, по ее предложению, он переехал к ней. После навязчивых попыток женить его на себе, Михаил категорично заявил, что жениться больше не планирует. Если ее устраивает гражданский брак, значит, они будут вместе. На нет – суда нет. Леночка смирилась, надеясь забеременеть и решить проблему с замужеством иным путем. А пока и так неплохо жилось. Миша оказался не скандальным и не скупым. Понимая, что может дать ей только деньги, он в рамках разумного исполнял все ее желания. Лена быстро вошла во вкус, пусть гражданской, но директорской жены и, не стесняясь, стала просить шубы, поездки на курорты и дорогую иномарку.

В какой-то момент близкие отношения Михаила с бывшей семьей Лена начала воспринимать как угрозу, пытаясь упрекнуть его в частых поездках в Москву, но вовремя остановилась. Михаил был непреклонен.

– Общаться с Петрой и дочерью я буду. И этому никто не помешает. Если еще раз ты поднимешь эту тему – я сразу же съеду.

– Нет, нет, что ты, я ничего не имею против. У тебя такая дочка прелестная. Просто я ревную, ты пойми. К твоей жене ревную….

– Не стоит ревновать. Она никогда не вернется ко мне, можешь на этот счет не волноваться.

Маргарита Аркадьевна не оставляла попыток наладить контакт с сыном. Узнав через знакомых его питерский адрес, она решила без предупреждения нагрянуть в гости.

Было раннее утро. Дверь открыла Лена. Она моргала сонными глазами, не понимая, что за женщина оглядывает ее с ног до головы критическим взглядом. Рассмотрев новую партнершу сына и выразительно задержавшись на цветных бигуди в ее волосах, Маргарита недовольно скривила губы.

– Могу я видеть Михаила Геннадьевича?

– Ой, конечно, – распахнула двери Лена, догадавшись, кто перед ней.

Миша вышел из ванной свежевыбритый, в белоснежной майке. Мать сразу отметила ухоженность сына, но вслух произнесло совсем другое:

– Мишут, ну как же так? Ты совсем не навещаешь мать. – Она подошла к сыну, пытаясь обнять. – Похудел то как, это же просто невероятно, ты никогда таким не был. Ты здоров, сыночка?

Михаил убрал с плеч ее пухлые руки и прошел в кухню.

– Я здоров, мама. Почему ты приехала без предупреждения?

– Потому что я соскучилась! – всплакнула Маргарита, зная, как действуют на сына ее слезы.

– Ладно, проходи, сейчас завтракать будем.

Маргарита прошла в кухню.

– Лена, ты где? – позвал Михаил. – Иди сюда, я познакомлю вас…

– Я сейчас, Миш, только переоденусь. Я быстро, – раздался из комнаты взволнованный голос Лены.

– Когда ты собираешься возвращаться домой, в Москву? – вернувшись к своему любимому назидательному тону мать.

Михаил промолчал.

– У тебя там дочь и жена, ты не забыл? – не стесняясь, что услышит Лена, громко произнесла Маргарита Аркадьевна.

Брови Миши удивленно поползи вверх. Отвыкнув от мамашиной наглости и предугадывая дальнейший сценарий, он закурил, и, глядя ей в глаза, произнес:

– А ты, мама, случайно ни о чем не забыла?

Маргарита растерялась, не зная как реагировать.

– Я отвечу на твои вопросы, если ты рискнешь их задать еще раз. Но вряд ли тебе понравятся ответы.

Он курил, стоя у окна, ненавидя мать в этот момент так сильно, как сам того не ожидал. Прочувствовав за годы страданий всю глобальность своих потерь, он не мог сохранять спокойствие в общении с ней и уж точно не собирался подыгрывать.

Она сейчас хлестко ударила по ране, которую он безуспешно пытался залечить все это время.

– Как ты разговариваешь, Мишенька? Я же счастья тебе желаю, – снова пустила слезу Маргарита, схватившись за сердце.

Лена стояла в проеме. Увидев, слезы Маргариты Аркадьевны, она услужливо кинулась за стаканом воды.

Михаил затушил сигарету в пепельнице-ракушке и заговорил тоном, от которого замерли обе женщины.

– Мы договоримся следующим образом: ты раз и навсегда соглашаешься с тем, что моя личная жизнь тебя никак не касается, и рассуждать по этому поводу не будешь больше никогда. Также, ты никогда не станешь критиковать мой выбор, каким бы он ни был. Тогда у нас, возможно, появится что-то похожее на общение. Ты достаточно постаралась в моей жизни, мама. Думаю, тебе есть о чем просить прощения у Бога. Я же тебя за всё простил. Но больше с моей жизнью ты уже не поиграешь.

Маргарита слушала сына, открыв от удивления рот.

– А сейчас мы представим, что ты только что приехала, пусть и без приглашения, и хочешь познакомиться с Леной. Мама, это Лена. Лена – это моя мама.

Воспрянув духов от такой защиты, Лена тряхнула распущенными локонами и приняла позу английской королевы в момент ее первого знакомства с Дианой.

Маргарита приготовилась вспыхнуть, но осознав совершенную ошибку, немного подумала, и решила дальше не гневить сына.

– Маргарита Аркадьевна, – всхлипнув, прошептала она.

– Очень приятно, я – Елена, – снова повторила взволнованно Лена и мгновенно смутилась, не справившись с монаршей ролью. – Да что это я! Можно, просто Лена.

Не приняв предложение хозяйки выпить чаю, мать, вызвав такси, спешно, через московский вокзал убралась восвояси.

Но железная Маргарет не была бы ею, если бы так быстро успокоилась. Она уезжала из Петербурга в полной уверенности, что всегда и все можно вернуть на первоначальные места.

Увидев прежнюю грусть в глазах сына, и познакомившись с новой избранницей, которая, по мнению Маргариты – совсем не уровень ее Миши, Маргарита в очередной раз вспомнила бывшую невестку, поняв, что с ней сыну было бы лучше всего.

В новой схеме возврата Михаила в прежнюю семью, теперь дело дошло до темных сил. С Валентиной Ивановной у них на этот случай уже готов был запасной план.

«На войне все средства хороши», – произнесли они хором любимую фразу, выходя из кабинета потомственной ведуньи.

2000-ые.

Галина Миронова завершила эфир своей фирменной прощалкой и, дождавшись отмашки режиссера, отдала себя в руки помощницы, освобождавшей ее от «петлички».

Петра, откинувшись на спинку стула, и, скрестив руки на груди, на несколько секунд прикрыла уставшие глаза, пока не услышала над ухом только что звучащий на всю страну голос.

– Моя мама, наслушавшись утренних телевизионных программ о том, как умереть здоровым, сунула мне сегодня в сумку термос с какими-то травками. Если они не помогут – в кабинете есть коньяк, – склонившись над Петрой, тихо произнесла Галина.

До ток-шоу «Лица» Миронова долгое время работала в информационной программе, ведущие которой в рамках концепции иногда пренебрегали доктриной беспристрастности, позволяя себе «лирические отступления», выражая личное мнение. Галина Миронова порой так реагировала на события, что на глазах зрителей выступали слезы. Но чересчур жесткие комментарии новостей однажды стали поводом ее ухода с другого канала.

Она никогда не опаздывала и требовала той же обязательности от коллег. Несмотря на неизбежную нервозность, сопровождающую ее профессию, Галина сохранила все присущие ее характеру черты: уравновешенность и уважение, как к неординарным личностям эфира, так и к простым труженикам закадрового пространства, ответственно исполняющим свой долг. Петра ей понравилась сразу. Мироновой подходил стиль текстов, которые готовила новый редактор, а ее спокойствие, грамотность и образованность вызывали в знаменитой ведущей уважение. Петра не только хорошо писала, но также лаконично и красиво изъяснялась в беседе. Однажды Миронова поинтересовалась, не хочет ли она попробовать себя перед камерой. На это Петра ответила, что у нее немного другие планы на будущее и добавила, что роль ведущей на российском телевидении продукт весьма скоропортящийся. С этим было сложно не согласиться. Ведущие переходили с одного канала на другой и не всегда по своей воле. Порой «уходили» их, и Миронова знала об этом не понаслышке. Галина и Петра не стали близкими подругами, но доверяли друг другу, понимая, что информация никогда не уйдет дальше.

– Давай заканчивай, я буду у себя. – Миронова, махнув рукой, попрощалась со всеми, направившись к выходу из студии.

Через десять минут, Петра зашла в ее кабинет, застав в откинутом до предела большом кожаном кресле. Галина сбросив шпильки и закинув ноги на стол, смотрела в экран небольшого телевизора в углу комнаты.

– Что-то случилось? – спросила Петра.

Миронова поднесла к носу термос, понюхала, поморщилась и открыла ящик стола.

– Присаживайся. Думаю, одними травками, без коньяка не обойдемся.

– Подожди минуту, я принесу лимон.

– Не уходи, пожалуйста, сядь. У меня есть шоколадка. Не настолько все у нас сладко, чтобы есть лимон.

Галина разлила по бокалам настоящий армянский коньяк – подарок телезрителей.

– Работа стала призванием и смыслом моей жизни. Так сказала я недавно в интервью. А должно ли быть так? Может быть, когда цифра сорок уже не на горизонте, а в ежедневнике на ближайший год, то пора переориентироваться со смыслом жизни?