Текст книги "Увидеть Нойшванштайн (сборник)"

Бабушкин подарок

В одном из ящиков комода бабушка хранила старую коробку из-под печенья. В ней она держала свои сокровища: янтарные бусы, серьги из перламутра, тяжелые потемневшие перстни с крупными самоцветами, черепаховый гребень, маленький складной лорнет, золотую цепочку со старомодным плетением и кулоном в виде морского конька, брошь-стрекозу, крошечную амфору с остатками масла иланг-иланга и три конверта с письмами, открытками и черно-белыми снимками на самом дне. Марита могла часами напролет сидеть за этой коробкой и рассматривать чудные вещицы, осторожно перебирая их и даже примеряя. Но милее всех ей был массивный браслет почерневшего серебра. Его бабушка привезла из Индии, куда она в молодости поехала преподавать французский язык и где прожила несколько лет. Он был выполнен вручную и состоял из семи овальных пластин, каждая из которых имела свою особенную неповторяющуюся резьбу: так на нем мирно соседствовали слон, тигр, павлин, цветок лотоса, заходящее солнце, девушка-танцовщица и юноша-охотник. Мариту завораживал этот необыкновенный браслет. А больше всего нравилась ей история, которая была с ним связана. «Благодаря ему, – говорила бабушка, – я встретила вашего дедушку». И вот как все было.

Шел второй год пребывания бабушки в Индии. В свой выходной день она прогуливалась по местному базару и остановилась у лавки ремесленника. Там среди множества причудливых изделий нашла она этот браслет и непременно захотела купить его. Но у нее с собой не оказалось достаточно денег. Продавец не соглашался уступить в цене, а идти домой за деньгами было не близко – до закрытия рынка она бы не успела вернуться. И тогда в их спор вмешался молодой европеец. Он оплатил полную стоимость браслета и надел его на руку бабушки. Он действовал так решительно, что слабые протесты бабушки были подавлены на корню. А в качестве награды незнакомец попросил лишь составить ему компанию за чашечкой чая. Так они и познакомились. Он оказался инженером и уже третий год жил в Индии. Они полюбили друг друга и вскоре решили пожениться. Они подписали брачное свидетельство в посольстве, а затем сыграли пышную свадьбу с обрядами по местным традициям. Снова и снова просила Марита бабушку рассказать эту чудесную и такую красивую историю, почти легенду, и как можно подробнее описать сказочную свадьбу с национальными танцами, лепестками роз, прогулкой на слоне и катанием в лодке.

Когда Марита и ее сестры были совсем детьми, бабушка обещала, что подарит каждой из них в день их восемнадцатилетия любую вещицу из коробки, которую они сами выберут. Марита уже тогда знала, что попросит у бабушки браслет и только его. И так как она была самой младшей, ей проходилось ждать и надеяться, что сестры остановят взгляд не на нем. Она переживала напрасно. Старшей досталось кольцо с настоящим сапфиром. Средней – бусы из черного жемчуга, которые можно было обмотать вокруг шеи три раза, иначе они доходили до пупа. Бабушка с интересом следила за тем, как Марита дважды облегченно вздыхала, узнав о желании сестер. Она, конечно, догадывалась, что младшей внучке ее полюбился браслет, но думала, что, став постарше, девочка может переменить выбор в пользу кольца или жемчуга – самых красивых и дорогих украшений из коробки – и расстроится, когда сестры ее опередят. Но Марита оставалась верной своему решению и терпеливо ждала назначенного часа.

И вот, за неделю до восемнадцатилетия, бабушка пригласила ее в свою комнату попить чаю. Марита хорошо знала, для чего был устроен этот маленький ритуал. На столе рядом с чашками, сахарницей и вазочкой конфет стояла та самая коробка из-под печенья.

– Ну что ж, моя деточка, – сказала бабушка, – вот и пришел твой черед.

– Бабушка, – говорила Марита, – ты же знаешь, как я надеялась, что твой индийский браслет дождется меня!

– В таком случае ты получишь его уже через неделю.

– Бабушка, – замялась Марита, – как раз о сроках я и хотела с тобой поговорить. Не откажешься ли ты подарить мне его всего на денек раньше?

– Отчего же такая спешка? – удивилась бабушка. – И ведь ты знаешь, что заранее преподнесенные подарки не очень хорошая примета.

– Бабушка, миленькая, ну пожалуйста! – упрашивала Марита. – Мне очень надо!

Дело в том, что день рождения Мариты приходился на субботу – отличный день для праздника: гости не будут усталыми после рабочего дня, а впереди у всех окажется еще целый выходной для отдыха и домашних дел. Но Марита решила накануне, в пятницу, сразу после занятий, сходить с подругами по учебе в кафе и отметить событие с ними отдельно. Ведь не наболтаешься и не насмеешься же с девочками во время шумного застолья, да еще и при несчетном количестве дядюшек и теток. А воскресенье для девичника не годилось – ведь это был день перед понедельником. Вот именно для пятничных посиделок Марите и понадобился браслет – очень уж ей хотелось щегольнуть перед подругами. Узнав о причине, бабушка немного огорчилась, ведь это была не простая побрякушка, которую можно выставлять напоказ, а вещь, заключавшая в себе смысл. Но она уступила просьбам внучки – ведь в конце концов, что решает один день?

И вот в пятницу утром бабушка торжественно застегнула на тонком запястье Мариты долгожданный подарок и сказала ей:

– Мне очень приятен твой выбор. Он многое говорит о твоем вкусе и характере. Береги его и всегда помни, что вместе с украшением я передаю тебе историю своей любви, и ты отныне будешь ее хранителем и, когда состаришься, передашь ее вместе с браслетом своей внучке.

Они поцеловались и обнялись. Бабушка проводила именинницу до дверей. В коридоре Марита повертелась перед зеркалом. На ней было самое настоящее маленькое черное платье, в котором можно пойти на учебу, а после заскочить с подружками в кафе. Она надела поверх него белый ажурный жакет с рукавами в три четверти, чтобы не выглядеть на занятиях излишне празднично. В этот день она взяла сумочку поменьше и встала на каблуки. Из украшений не надела ничего, кроме подаренного браслета и распустила свои длинные волосы. Косметики на ней было в меру. Бабушка залюбовалась внучкой – ей очень нравилось то, как выглядела девушка. Марита и сама осталась довольна своим внешним видом. Ахнули и подруги, когда кинулись поздравлять ее перед началом занятий. Ну а браслет был удостоен наивысшей оценки. В кафе он передавался с рук на руки по нескольку раз и, казалось, был засмотрен до дыр.

Вечером довольная Марита возвращалась с полными руками: в левой она несла цветы, в правой – красивые бумажные пакеты с подарками, а к ручке сумки, перекинутой через плечо, привязала воздушные шары. Она не стала садиться в автобус с такой ношей и пошла пешком – кафе находилось недалеко от дома. И вдруг она замерла, будто пораженная молнией. На левом запястье не ощущалось прежней тяжести. Она никак не могла рассмотреть его, скрытое под цветочной бумагой и поспешила к ближайшей лавке. Она сложила на нее цветы и пакеты и уставилась на свои руки. Браслета не было. «Только без паники», – велела она себе и принялась рыться в сумке, надеясь, что браслет упал в нее, когда она полезла за зеркальцем. Но и в сумке ничего не обнаружилось. Тогда она стала крутиться по сторонам, как котенок, преследующий собственный хвост. И все пыталась вспомнить, когда она видела его на себе в последний раз. Затем сгребла с лавки дары и побежала обратно в кафе, по пути непрерывно смотря под ноги. На дороге браслет не валялся, и в кафе его никто не видел и найти не мог. С трудом сдерживая слезы, Марита присела на краешек стула. Сотрудникам стало жаль ее, они напоили ее чаем и заверили, что обязательно свяжутся с ней, если все-таки обнаружат пропавшее.

На обратном пути, она думала о том, что не оправдала доверия бабушки, о том, что это память о дедушке, о том, как безответственно поступила она с таким ценным и глубокомысленным подарком, что по ее вине он канул в лету и о том, что произошло все из-за глупого бахвальства. Она все же разрыдалась. И пришла вся в слезах, чем немало напугала домашних. Когда она рассказала о случившемся, на нее обрушились с обвинениями. И только бабушка вступилась за растеряшу. Она увела несчастную в свою комнату и собственноручно стерла с ее лица расплывшийся от слез макияж, расчесала ее растрепавшиеся волосы и помогла переодеться в домашнее платье. Затем бабушка поставила в вазы цветы, накрыла ужин на двоих у себя и уговорила внучку поесть. За все это время Марита не могла поднять глаз на нее и вымолвила всего пару слов. Перед тем, как пойти спать, она кинулась к ней шею и снова разрыдалась:

– Бабушка, прости… – сокрушалась она. – Прости меня, бабушка, пожалуйста!

– Ну что поделать, моя милая, – отвечала та. – Это всего лишь вещь. Но ведь сдаваться еще рано – утро вечера мудренее.

Спала Марита в ту ночь беспокойно. Она все время просыпалась и молилась: «Только бы вернуть его, только бы вернуть! Я отдам его бабушке и больше не притронусь к нему!» А когда снова проваливалась в дрему, ей снился злосчастный браслет и опечаленная бабушка, которая все повторяла, как заклинание: «Утро вечера мудренее», – и гладила ее по голове.

Именинница проснулась от того, что ее действительно гладили по голове. Она с трудом открыла опухшие от слез глаза и увидела сидящую на краю ее кровати бабушку. На губах ее играла хитрая улыбка.

– С днем рождения, милая, – сказала бабушка, – это для тебя.

Она положила поверх ее одеяла маленький букетик сирени.

– Ох, бабушка! – тяжело вздохнула Марита. – Никогда больше не дари мне ничего, я теперь не имею на это право.

– А это еще не все, – загадочно отвечала бабушка, – вот гляди, что обнаружила я на столбе, когда ходила за цветами.

И она протянула Марите листовку. «Найден браслет, – говорилось в ней, – очень красивый и, без сомнения, редкий. Потерявшего прошу обратиться по телефону такому-то».

– О, Боженька милостивый! – подскочила Марита в постели. – Это он!

Прямо в пижаме, не умывшись, бросилась она к телефону и от волнения с первого раза набрала неправильный номер. Но со второй попытки попала, куда нужно. Ей ответил молодой человек. Он попросил описать браслет. Марита перечислила такие мельчайшие подробности, что сомнений не оставила.

– Я так понимаю, мы живем по соседству, – говорил молодой человек. –

Когда мы можем встретиться?

– Да хотя бы и через пять минуть! – выпалила Марита.

Краем глаза она увидела, как замахала руками бабушка. Марита повернулась к ней. «Молодой человек?» – спросила бабушка одними губами. Марита кивнула. Бабушка погрозила ей пальцем. «Через полчаса!» – прошипела она.

– Простите, – тут же исправилась Марита. – Через полчаса вам будет удобно?

– Через полчаса – отлично, – отвечал он, – как раз собаку поведу выгуливать.

За полчаса она была умыта, причесана, избавлена от отеков на веках и одета. Она явно произвела впечатление на молодого человека, который передал ей браслет в целости и сохранности и наотрез отказался от вознаграждения. Тогда Марита пригласила его в гости, упомянув о том, что как раз сегодня празднует день рождения. Но молодой человек вежливо отказался, сославшись на неотложные дела, и обещал прийти на чашечку чая следующим днем.

Марита вернулась домой, так крепко сжимая браслет, будто его пыталась отобрать у нее банда злоумышленников.

– Вот! – торжественно заявила она, протягивая находку бабушке. – Я так счастлива! Так счастлива, что он нашелся! Спрячь его обратно в коробку. Пусть он останется твоим.

Бабушка приняла браслет и снова надела его Марите на левое запястье.

– Ну уж нет, – сказала она. – Уже со вчерашнего дня он принадлежит тебе. Теперь он часть твоей жизни и твоей истории.

День рождения отметили весело. Шумные дядюшки и тетки завалили именинницу подарками, осыпали ее десятками поцелуев и поздравлений. Ели много и с аппетитом, смеялись громко, а бокалы поднимали часто. Под конец трапезы стол был вовсе убран из зала, чтобы освободить место для танцев. А когда принесли торт со свечами, все запели! Марита сначала постоянно проверяла, на месте ли браслет, но после успокоилась и решила, что больше никогда не потеряет его, ибо теперь поняла настоящий смысл этого подарка.

А на следующий день в гости, как и обещал, пришел молодой человек с букетом цветов.

– Ну, вы настоящий герой! – похвалила его бабушка, когда они уселись пить чай.

– Да какой же я герой? – искренне удивился тот. – Я случайно нашел его на улице в кустах, когда с собакой гулял и сразу, не откладывая, объявление повесил.

– А ведь могли бы и себе оставить, – предположила Марита.

– Да как можно? – помрачнел молодой человек.

– Ну, словом, редкий случай, – отвечала Марита, – когда один и тот же предмет дважды оказался лучшим подарком на день рождения. Только это не просто предмет. В нем глубокий смысл. Так ведь, бабушка?

– Так, – улыбнулась бабушка и подмигнула портрету дедушки.

Дедушка подмигнул в ответ и продолжил любоваться молодыми людьми с высоты своего положения.

Мама в изумрудном платье

Когда она приехала домой на праздники, то заметила, как сильно переменилась мама. Та стояла на перроне и, вытянув шею, смотрела поверх голов. В медных волосах начала проступать седина, сетка тонких морщинок покрыла лоб, плечи поникли, а взгляд угас – и это была самая пугающая из перемен. Некогда взгляд этот пылал. Много лет назад, когда ее объявили школьной королевой красоты. На ней было изумрудное платье – клеш до колен с треугольным вырезом. Волосы струились по плечам излившейся лавой. Победительница прошлого года короновала ее, через плечо ей перекинули титульную ленту, а в подарок преподнесли немыслимое сокровище – жемчужное ожерелье, в застежке которого сверкал настоящий бриллиант. В тот год приз для школьного конкурса вручал местный предприниматель, который не поскупился на украшение. Истинно по-царски, сдержав победоносный клич, она лишь снисходительно улыбалась и приветствовала свой народ воздушными поцелуями и едва заметными помахиваниями руки. Ослепленная лучами прожекторов, она смотрела на них с высоты сцены, и видела, как мир расстилается у ее ног. Но мир сыграл с ней злую шутку, не позволив этим королевским ногам ступить на себя. Жизнь сложилась не так, как ей грезилось. От короны остались лишь пожелтевшие снимки – через год, ее пришлось передать новопровозглашенной счастливице, – выцветшая лента пылилась в сундуке. Она сохранила фигуру и все еще могла влезть в то изумрудное платье, но оно вылиняло и имело жалкий вид. И только жемчуг, который она не снимала никогда, навевал мысли о былой красоте, мечтах, победе. И вот теперь она, санитарка в госпитале, поблекшая, утратившая прежнюю уверенность в себе, стоит в вокзальной пыли и ищет глазами дочь. Она была прощена судьбой в тот момент, когда углядела новый прекрасный смысл жизни в любви к своему ребенку – девочке было тогда пять лет. Прощена, но не вознаграждена. Она всегда приходила на вокзал встречать или провожать ее. Даже когда необходимость в этом отпала. Они обнялись и поехали домой.

Пока тряслись в автобусе, дочь думала о том, что уже не в первый раз мысль о доме навевала на нее тоску. Он больше не был родной норкой, в которую можно заползти, чтобы набраться сил и немного передохнуть от вечной гонки со временем. Обветшалый и убогий, он скорее стал скучной обязанностью. Обшарпанные стены, потемневшие обои, скрипучая мебель, и этот двор с самодельной оградой – даже и не пригласишь никого. А раньше это был целый мир, полный приключений и чудесных игр: вигвам под грушей, уроки колдовства на чердаке, послеобеденные чаепития на веранде и сказки у камина. И, конечно, мама – красивая, сильная орлица, – с которой не хотелось расставаться ни на минуту. Почему нельзя вернуться туда?

Дойдя до этой мысли, она фыркнула – ну уж нет, она не станет даже оглядываться назад. Только вперед! К мечтам, к славе и роскоши, к другой яркой жизни, не такой, как эта. Она считала, что уже сделала первый шаг, поступив на факультет живописи. В тот год мама ходила по соседям, одалживая деньги на переезд дочери в столицу. Она не была против ее выбора, не заставила ее пойти на врача или юриста, чтобы обзавестись надежной профессией и прилично зарабатывать, обеспечивая себя и мать. Не попрекала тем, что вложила в нее столько сил и средств не для того, чтобы она малевала пейзажи и перебивалась с хлеба на воду во славу искусства. Мама просто собрала деньги и делала все, чтобы каждый месяц посылать ей побольше.

Поначалу она страшно скучала и по ночам тихо плакала в подушку, боясь, что заметят соседки по комнате и поднимут на смех. Каждый приезд домой был праздником, а каждая посылка – манной небесной. Со временем, войдя в новый ритм жизни и погрузившись в учебу, ее перестало тянуть к пенатам. Отчаянно захотелось другого – посмотреть мир, почувствовать уверенность в завтрашнем дне, не подсчитывать каждую копейку. Когда начались занятия по фотографии, она купила по дешевке у кого-то из старшекурсников старенькую камеру. Она научилась хорошо снимать и вскоре поняла, что не кисть, а пленка – ключ к ее воздушному замку. У нее был дар ловить особый момент и одним кадром рассказывать целую историю. Однажды она заметила на доске объявлений листовку с информацией о фотоконкурсе. К участию приглашались молодые таланты. За первое место обещали денежный приз. Когда она дошла до суммы вознаграждения, в висках у нее застучало. Ого! Ей хватит на поездку в Париж! Господи, сколько же там всего можно наснимать! Она найдет способ организовать выставку и уж после – держись, мир. Целую неделю она ходила сама не своя и только ломала голову, что бы такого придумать? Что придумать? Она засыпала с этой мыслью и просыпалась с ней. Бродила по городу, заглядывала в окна. В конце концов, поиски привели ее на крышу общежития. Оттуда открывался хороший вид на квартал. Тайком взобравшись туда, она стала глядеть по сторонам в поисках того самого кадра. И вдруг в прямом смысле на нее снизошло озарение. В лучах заходящего солнца вспыхнул один из шпилей, будто громоотвод от удара молнии. Вскрикнув от радости, она принялась щелкать затвором. Однако ее постигло горькое разочарование: проявленные снимки оказались плохи – камера просто не потянула. Это не годилось для конкурса. Солнце будет заходить здесь каждый вечер. Шпиль никуда не денется. Но сроки выходят. Срочно нужен был новый фотоаппарат.

Во время обеда мама стала расспрашивать ее о том, как идут дела, и она первым делом рассказала о конкурсе и о том, как нужна ей хорошая камера.

– И сколько же она может стоить? – спросила мама.

Она назвала цену.

– Очень дорого, – покачала головой мама. – А нельзя ли у кого-то из ребят одолжить на время. Это же всего один кадр.

И тут ее прорвало. В конце-то концов, почему так происходит?!

– Но это не профессионально, мама! – вскричала она. – У фотографа должна быть своя техника! Я хоть когда-нибудь у тебя чего-то просила? Я умудряюсь жить на копейки, учусь лучше других и все сама, все сама! Для остальных родители чего только не придумывают. Некоторые даже кисть не научились держать, смотришь – у того выставка прошла, у этого. А я что? Я же не на наряды прошу, а для дела, для работы!

Она осеклась и замолчала. Молчала и мама. Затем она проронила:

– Я как-нибудь найду деньги.

– Ага, я уже забыла о конкурсе, – зло бросила она и ушла из-за стола.

Праздничные дни прошли уныло. Они мало разговаривали, обмениваясь лишь дежурными фразами. В день отъезда она сказала маме, не имея сил поднять на нее глаза:

– Ты не ходи, мам, я сама.

Но мама, конечно же, проводила. Всю дорогу до вокзала ее изнутри точил жестокий на расправу червь под названием совесть. Прощаясь на перроне, они обнялись. Она хотела сказать: «Прости меня, мама!» и еще: «Мама, я люблю тебя!», – но к горлу подступил такой тугой ком, что она еле сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Мама, как обычно, передала ей сверток со съестным в дорогу. Сидя в вагоне, она все же пересилила себя и посмотрела ей в лицо. Ей показалось, что образ мамы будто распался. Ему чего-то не хватало. Какого-то связующего элемента. Поезд тронулся и поплыл прочь, постепенно набирая скорость. Она отчаянно забила ладонью по стеклу и, наконец, позволила слезам пролиться. Мама замахала ей обеими руками: это выглядело и забавно, и грустно – точно птица решила взлететь и позабыла, как это делается. Она стояла там, пока поезд не скрылся из виду, превратившись в черную точку.

Только на полпути она развернула сверток. Бутерброды, булочка с изюмом, красное яблоко и какой-то конверт. Она заглянула в него. Там лежали деньги. Она аккуратно перебрала купюры пальцем. Ровно столько, чтобы хватило на фотоаппарат. Она закрыла конверт и прижала его к себе. Но откуда? Невозможно было бы собрать столько по соседям за три дня. Да и не дают они больше в долг – у всех свои заботы. И тут ее ослепило догадкой. Связующий элемент! На маме не было ее жемчуга!

* * *

Следующий день прошел в страшной суматохе. После бессонной ночи она поднялась в пять утра, чтобы успеть к первому поезду. С собой взяла только старенькую камеру и конверт с деньгами. Слава Богу, в их городишке была только одна ювелирная лавка. И она молилась о том, чтобы найти на ее витрине жемчуг. Всю дорогу в поезде и автобусе она только и твердила:

«Господи, прошу, миленький, пусть оно будет там. Пусть оно будет там. Пусть будет там». Она почти бежала от остановки. И когда влетела в лавку, опустилась на колени перед мерцающим в лучах подсветки ожерельем, чем не на шутку перепугала хозяина. Он, конечно, отдал ей украшение и не потребовал больше, чем заплатил сам, воспользовавшись ситуацией. Он даже не стал пересчитывать деньги в конверте.

Она вошла в дом, прошла на кухню, зная, что найдет маму там, так как по понедельникам она работала во вторую смену, и обвила ее шею руками, прижалась к ней всем телом, уткнулась в ее теплое и уже не такое крепкое плечо. Из ее груди вырвались глухие, усталые рыдания. Они стояли так бесконечно долго, а когда, наконец, выпустили друг друга из объятий, на шее у мамы снова покоилось ожерелье.

– Ах, милая, что же ты сделала! – всплеснула руками мама. – Я с трудом уговорила его!

– Мама, больше тебе не придется никого уговаривать из-за меня и посылать мне денег. Теперь я буду заботиться о тебе.

– Как же твой конкурс? – спросила она.

– Конкурс будет. Где твоя школьная лента?

* * *

Она усадила маму прямо здесь же, на кухне, на фоне облупившейся стены и плиты, как есть, не разрешив ей умыться и переодеться.

– Ты королева, – сказала она.

Мама была невероятно красива в этот момент: на ней безупречно сидело то самое изумрудное платье, так гармонично сочетающееся с ее волосами. Нитка жемчуга на шее, скрещенные на животе руки. И прежний блеск в заплаканных глазах. Она перекинула ей через плечо ленту с надписью «Королева школы», отступила на несколько шагов, примерилась и сделала всего один кадр.

* * *

Работа «Мама в изумрудном платье» по единогласному решению жюри заняла призовое место. При первом взгляде на снимок они видели бывшую школьную красавицу, жизнь которой не удалась, а всего через мгновение – женщину, которая, не смотря на все невзгоды и разбитые мечты, оставалась королевой.

* * *

Она не поехала в Париж одна. Она поехала с мамой в Ригу. Миру захотелось броситься к их ногам.