Текст книги "От укусов ос"

– Как ты четко все аргументы раскидал, – восхитилась я. – В полицию не желаешь пойти?

– Желаю пойти разобраться с сержантом Коуэлом, – с тихой яростью сказал Ален. – То, что он заодно с убийцей Хелен, ясно ребенку. Поддельные анализы, неправильно составленный протокол, заключение врача, и потом ты говорила, что он кому-то звонил.

– Да, полиция – не вариант. Заявимся туда – посадят за ерунду, чтоб не мешались.

– Твоя правда. На кого думаешь?

– Больше всего подходит мадам, – не хотела в это верить. Я права не имела плохо думать о ней. Лима взяла на себя все растраты на похороны, столько трогательных слов сказала о Хелен. – Связи в полиции, в медицине. Не составило труда организовать слежку, чтобы потом напугать ее снимками.

– Не будем спешить, доказательств все равно нет, но я поддерживаю тебя. Из всего клуба только Лима имеет огромный опыт, деньги и нужные знакомства.

Трапеза продолжалась в тишине. Я пыталась переварить всю нашу беседу. Что теперь делать? Устроить разборки с мадам? Действительно, все, что у меня есть – это пустые доводы. Все зависит от того, что мы еще сможем найти. Так, Викки, соберись. Если это все-таки Лима, необходимо отыскать людей, причастных к делу. Сержант Коуэл был ответственным за прикрытие отравления естественной смертью. Кто принес яд? Кто обработал витамины? Кто следил за ней и Джоном во время их свидания? Из сложной системы уравнения известный показатель – Джон. Будет чудом, если он видел кого-то подозрительного.

– Ален, подвезешь меня до редакции?

– У тебя есть план? – прошептал он, чуть поддавшись вперед. Сидим тут – заговорщики. Я подмигнула ему и улыбнулась.

– Джон Браун рассказал что-нибудь любопытное? – Ро практически зевает в конце.

Тебе скучно? Тебе скучно, Дина Ро? Я тебя поняла.

– О, мне хватило! Все шло к тому, что виновницей произошедшего… была Тара.

У журналистки ожидаемо падает челюсть.

– Чего?!

Эх, вот и я пребывала в таком же шоке тогда.

Нашла я своего приятеля в подвале редакции, где располагался архив. Как в старых добрых фильмах ужасов: мерцающие лампы, сотни стеллажей, запах старых книг, старый компьютер, издающий что-то похожее на хрипы.

– Джон! – крикнула я в пустоту. Ответом послужила суматоха вдали комнаты. – Друг мой, не двигайся с места, я сейчас тебя найду. Тут столько шкафов – целый лабиринт.

– Вик-ки? – с удивлением позвал парень. – Т-ты к-как зд-здесь?

– Да я какую-то женщину поймала в коридоре, она меня сюда направила, – говорила я громко, скорее, для себя, а не для корреспондента. Пугает меня это место.

– А з-зач-зачем т-т-ты при-прие-х-хала? – Джон тоже перешел на пару тонов выше. Он-то чего орет? Хотя, может, и ему страшно? Отлично, из команды мятежников прямиком к чемпионам страха.

– Джон, сначала найдем друг друга, потом поболтаем, – сделала вывод и отправилась на поиски.

Среди множества папок, на корешке которых то корявым и непонятным, то аккуратным и четким почерком были выведены года и темы. Перед глазами возникла папочка с газетными вырезками. Я спрятала ее в ванной, за батареей. По правилам клуба комнаты, которые принадлежат нам, полностью находятся под нашим контролем. Сами моем, драим, убираем, и кого попало имеем право не пускать. В моем случае тяжело отследить посетителей: частые набеги Марли по ночам чего стоят, а в мое отсутствие может происходить все, что угодно. Правда, я очень надеялась, что в ванную никто заходить не станет.

– Джон, – я увидела его со спины. Он обернулся и раскрыл руки для объятий. – Здравствуй, дорогой, здравствуй.

– К-как-какими суд-дьбами? – поинтересовался Браун.

– А нет более подходящего места для бесед? – я покрутила пальцем, указывая на обстановку вокруг. – Тут слегка холодно и мрачно.

– Как-как-к раз сам-самое под-подход-дящее, есл-если т-ты не х-хочешь св-свиде-телей, – он жестом пригласил присесть. Джон, как примерный мальчик, занял единственный стул. Я брезгливо осмотрела предложенный стол, заваленный пожелтевшими бумагами, на половине из них уже стерся текст. Я смахнула пыль с угла и присела.

– Уборщица сюда принципиально не заходит? Архив по всем канонам должен быть старым грязным местом?

Джон тихо засмеялся.

– Что т-тебя бес-спокоит?

– Ну, мои дела подождут. Как твои? Мы не виделись с сочельника.

Улыбка сползла с его лица. После смерти Хелен я не видела, что бы Джон жил по-настоящему, он просто существовал. Ходил на работу, писал статьи, периодически звонил мне и говорил о ней. Я знала, пока Джон не отпустит Хелен, все бессмысленно. Я не заставляла его прыгать на первую попавшуюся девушку, но иногда намекала, что неплохо бы оставить свое израненное сердце в покое и заняться чем-то или кем-то другим.

– Я в-весь в раб-бо-боте, – кратко сказал Браун и скривил губы.

Ясно, ничего нового. Лучше не развивать эту тему, по истечению многих разговоров я уловила одну деталь: Джон злился и замолкал, когда я давила на него объяснением простых истин.

– Я понимаю, что это тяжело, но я все же попробую, – я сделала паузу, дабы журналист собрался с силами, но он только сощурился и склонил голову к груди. – Хелен взяли на работу, и вы на радостях устроили свидание, правильно?

– Д-да. Он-н-на была т-так счаст-счатлива. М-мы гу-гуляли допо-поз-здна в пар-р-рке, стр-о-или пла-ланы на бу-будущее, пили ч-чай с чер-черн-ничным дж-дже-жемом у пр-руда, – в каждом слове слышалась боль. Она будила жалость во мне, и чтобы не ляпнуть что-нибудь лишнее, я прикусила щеку.

– Так подробно помнишь? – меня понять можно, у них была тысяча встреч, неужели в голове все не смешивается в один поток чувств? Я, например, дорожу прогулками с близкими, но от них со временем остаются лишь пережитые эмоции.

– К-каж-ждую с-сек-кун-нду.

– Хелен не говорила тебе, что ей устроили ночной кошмар с вашими фотографиями?

Джон часто задышал, его взяла мелкая дрожь. Борись с собой, приятель, борись, мне очень нужна информация. В конце концов, он смог взять себя в руки.

– Он-н-на сил-льно плак-лакал-ла из-за эт-этой ист-тории.

– Джон, помоги мне разобраться. Раз уж ты прекрасно помнишь тот вечер, тебе не составит труда сказать, были ли какие-то странные люди поблизости?

Браун ушел в себя на несколько минут. Хочется верить, что он напрягает серые клеточки, а не сидит в прострации. От тусклого света разболелись глаза, я терла их кулаками, походя на маленькую девочку, которая устала и ждала родителей, что донесут до постельки. Да, сегодня я чувствую себя малышкой, правда, родители меня бросили: один дверь закрыл перед носом, вторая, возможно, убила мою сестру. Замечательная жизнь!

– Я б-бу-буду ч-чес-тен, я ни-никого не з-замечал, кро-роме мо-мо-моей Хел-лен, – сказал Джон после долгих раздумий. – П-почему бы те-тебе не погов-в-ворить с Тар-рой? Нав-верно, он-на вид-дела к-кого-ниб-будь.

Я соскользнула с угла и рухнула на пол, ударившись поясницей об ручки тумбочек. Кожа на спине больно саднила, но это ничто по сравнению с рванувшей бомбой в голове. Тара была там?! Тара?! Нет, я не верю. Я не верю!

– Вик-ки! – парень сорвался ко мне. – Сил-льно уш-ушибл-л-лась?

– Она не могла…

– Д-давай пом-могу вс-встать.

– Она не могла…

– У н-нас е-есть деж-дежурная медсес-стра, пойд-дем к ней, Вик-ки.

– Она же не могла.

На город спускались сумерки. Я брела домой, выбирая самый длинный путь на каждом перекрестке и повороте. Я смотрела себе под ноги, ежесекундно натыкаясь на людей и машинально извиняясь. В кармане куртки до сих пор лежала фотография, которую я сжимала изо всех сил, как будто она могла испариться в любой миг.

Медсестра обработала мне спину, потом Джон вывел меня из редакции. На пути к выходу я повторяла одно и то же: «она не могла, она не могла», как попугай. Друг не на шутку перепугался и взял с меня слово, что я позвоню, когда вернусь в особняк. Могу же я вернуться утром? Или через неделю? Или через год? Нет, Викки, не можешь, ради Хелен нужно терпеть.

Тара. Как мне быть с ней? Кроме того, что она каким-то чудесным образом была в парке, нет ничего. Да, Джон мог ее видеть, но не факт, что она видела их. Может, она срезала путь через парк, спешила, не разбирая, кто рядом с ней.

– Нет, – произнесла я вслух и остановилась.

Вот где корень проблемы – Тары просто не могло быть тогда в парке. Это нереально! То были выходные, мадам с Тарой и Марли были у спортсменов. Я с облегчением выдохнула. Хух, Джон обознался. С другой стороны, он убеждал меня в своей правоте с таким рвением.

– Как достало это уже, – прошипела я, достала телефон и прокашлялась. – Барни! Привет!

– Викки, здорово! У нас собирается старая компания?

– Что? О чем ты?

– Ну, утром звонил Джон, спрашивал, буду ли я на акции завтра. Пару часов назад Ален трубку обрывал. Хотел знать подробности знакомства наших клубов, все до мелочей. Сейчас вот ты звонишь, – он рассмеялся. – Давайте создадим групповой чат, я не знаю, там общий видеозвонок, все веселее, чем с каждым по отдельности общаться.

– Я боюсь, буду допрашивать тебя на уровне Алена, – серьезно заявила я. Барни ощутил твердость в голосе и заныл.

– О, люди, что вы творите! Ну, валяй.

– У вас было огромное количество посиделок с Тарой и Марли, верно?

– Фух, не пересчитать, – довольно отозвался он.

– А были случаи, когда кошатницы с мадам не приходили? Или приходили, но не в полном составе? Особенно волнует меня появление Тары в вашем клубе на ноябрьских встречах.

– Задачки ты, конечно, ставишь, Виктория, – хоть его и нет рядом, я знаю, он покачивает головой и потирает висок. Всегда так делает, когда удивляется моим выходкам. – М, были выходные, где-то в начале месяца, Тара рано уехала, сослалась на усталость и кучу дел. Да, да, точно. Ваша мадам была не в восторге, ее рассерженный взгляд испортил нам весь обед.

Пальцы сами собой нажали отбой. Я присела около ближайшего фонарного столба и запустила руки в волосы. Ноги моментально затекли, от долгого нахождения на улице стопы закоченели, щеки превратились в камень. Я тряслась, но казалось не от холода, а от боли. Даже не заметила, что плачу, поняла только по размазанной туши, когда растирала кожу на лице.

От душевных страданий отвлек звук уведомлений на телефоне. На экране высветилось: «Контакт Барни создал беседу „Леди и бродяги“, 4 участника». Он это сделал, шутник! Я обратила внимание на название и грустно улыбнулась. Как-то мы втроем: я, Барни и Хелен пошли в кино на свежий выпущенный мультик, после которого плевались и ругали сценаристов. Слово за слово, и вот мы уже вспоминали старые добрые мультфильмы. Хелен нравился первый Микки Маус, Барни – серии про Тома и Джерри, а мне «Леди и бродяга». Первое сообщение пришло от создателя.

«Бывает у вас такое, что девушка налетает ураганом со своими проблемами, а потом сбрасывает звонок?», – прочитала я его голосом и издала смешок.

«А бывает у вас такое, что два парня, кинутые этой девушкой, оказываются в одном чате?», – тотчас написал Ален, вызвав настоящий смех.

«Думаю, нужно вынести это на обсуждение, – ответил Браун. – Мужики, проблема серьезная».

«Как мне это прочесть без запинок? Черт, прости, Джон!», – напечатал Барни.

Я утерла слезы и поднялась. Беседа стала своеобразным кругом спасения от навязчивых мыслей. Я опять натыкалась на мимо проходящих людей, но не из-за размышлений о Таре. До самой двери я не вынимала из рук телефон. Парни устроили настоящий балаган, постоянно перебивая сообщения друг друга, и очень скоро запутывались в темах.

Зайдя в дом, я быстренько разделась и прошмыгнула в комнату. Не хочу никого видеть. У меня сложилась прекрасная компания, пусть этот тяжелый день закончится именно так: я, постель и чат с друзьями. Перед тем, как лечь, запираю дверь спальни, и меня совсем не мучают угрызения совести.

Посреди ночи проснулась от крика Марли. Силой заставила себя остаться в кровати. Рефлексы страшнее разума. Спасибо, сестрица, я теперь не засну. Перебираю в голове все, что случилось сегодня. Встала, вытащила из сумки ключи. Укуталась в плед и привычно устроилась на подоконнике. Поглаживая подарочный брелок, думала о Хелен. В один момент я четко проследила параллель между мной и мадам. Интересно, у нее также щемит сердце, когда она потирает кольцо на шее и вспоминает первого мужа? Несмотря на подозрения, я не вижу в ней преступницы. Душа не лежит к этому.

А к Таре лежит?

Внезапно в дверь тихонько постучали. Я замерла и даже старалась не дышать. Марли так не стучит, да и звуки в ее комнате подтверждают, что это не она. Ручка задергалась, я подобрала ноги под себя и сжалась. Потом все резко кончилось. В горле пересохло. Ушло минимум полчаса на уговоры: дойти до ванной и попить воды из-под крана.

Жадно глотала и думала о ночном госте. Почему-то не было сомнений, что это была Тара. Как она в одно мгновенье успела из любимой подруги превратиться во врага? Я вернулась на подоконник и посмотрела в угол окна. Промерзшее осиное гнездо висело на силе воли, мне б такую. Я открыла заметки в телефоне и застыла над клавиатурой. Через час, большую часть которого я потратила на выработку беспристрастного отношения к делу, появился следующий список:

– Тара ушла с вечеринки бейсболистов по неизвестным причинам;

– Тара была в парке во время свидания Хелен и Джона;

– Тара предположила, что Хелен могла умереть от препаратов;

– Тара предъявила полицейскому поддельный протокол;

– Тара – единственная, кто слышал о Гарсе;

– Тара могла подарить мне ночник на Рождество.

Два последних пункта никак не относились к Хелен, но они отлично дополняли обвинение.

Как же быть с ядом? Я посмотрела на сад, где едва различались контуры растений. Клещевина. Я слышала уже об этом. Точно! На эмоциях ударилась головой о ручку окна и зажмурилась. В сентябре в мэрии, на приеме, посвященном спасению редких видов деревьев и кустарников, Таре дали слово. Она сказала достойную речь, над которой сидела несколько дней, и мельком упоминала дальних родственников. Они занимались выращиванием не то елей, не то секвой и жаловались на клещевину, вроде как она стремительно разрослась и перешла в разряд сорняков.

Да. Если же так, то обвинения Марли в нежелании помочь Хелен не казались мне беспочвенными. Аптечка всегда на видном месте. Почему же ты ее долго искала, Тара?

– Как ты поступила?

– Совершенно неправильно. Сейчас я вижу, что верным решением было бы поговорить с ней начистоту.

– Ты начала избегать?

– Да, – я не могу больше. Это так больно. Главное, не расплакаться на камеру, но тяжело сдерживаться. Мне нужно договорить, но слезы пойдут вперед слов.

– Как это выглядело? Откровенное игнорирование? Издевки? Намеки? – Дина нещадно давит.

Я набираю больше воздуха:

– Я прекратила общение не только с Тарой, я, в общем, отдалилась от клуба. У меня образовалось новое общество, и оно доставляло мне искреннее удовольствие. Мадам заметила перемены, но я придумывала тонну отговорок, чтобы не участвовать в мероприятиях. Появилась привычка ужинать в комнате, каждую ночь закрывалась на ключ.

– Тебя могли выгнать за неподобающее поведение?

– Безусловно, но я не добивалась этого. Если бы меня исключили, то я бы не доказала виновность Тары. Мне нужно было время.

– Что наденешь?

– Штаны точно, назад возвращаться-то будет холодно.

– Зачем? Я тебя увезу и привезу, так что смело платье бери.

– А я думал, мы все на одной машине.

– Н-нач-чало в ш-шесть, м-мы не ус-сп-пеем соб-братьс-ся в од-дном м-месте и уе-е-ехать.

– Вот, Джон дело говорит. Так что ты со мной.

В дверь постучали, я вышла из группового звонка и хлопнула крышкой ноутбука. Ячейка «Леди и бродяги» крепко становилась на ноги. От миллионов сообщений мы перешли к частым звонкам друг другу, теперь практиковали совместную видеосвязь. Ален предложил сходить всем вместе на шоу зарубежных танцоров. Отличная разрядка от проблем.

– Да, войдите.

Тара застала меня около открытого шкафа. На пол брошены вешалки с одеждой, стоят коробки с обувью без крышек, и я – потерянная с поникшими плечами. Вечная женская забота!

– Собираешься куда-то? – у нее странный голос. Вообще в последние дни она ходила грустная.

– Да.

– Куда?

– Не слишком важно.

– Я хотела поговорить, Викки.

Я указала на кровать и повернулась к гардеробу, уперев руки в бока. Сердце застучало, и я изо всех сил старалась дышать ровно.

– С тобой что-то происходит, – взволнованно сказала Тара и попыталась поймать мой взгляд. – Ты не общаешься с нами, не ходишь на встречи, что случилось?

– Дела, – по мне видно, к беседам я не расположена, но кошатница не сдается.

Тара подошла ко мне и взяла за плечи:

– Викки, я хочу помочь.

У меня все похолодело внутри. Так близко мы еще не стояли с тех пор, как я начала ее подозревать. Мне не страшно, мне обидно. Обидно, потому что она рядом, а я не могу понять мотив, не могу о нем спросить. Хотя, может быть, я не боюсь из-за ножа для бумаги, который лежит в заднем кармане домашних брюк.

– Не надо.

Тара хотела сказать еще что-то, но у нее зазвонил телефон, и она отошла к окну.

– Алло? Сержант Коуэл? – пришло мне время удивляться. Она задумчиво посмотрела на меня. – Да, я поняла. Нет, не звоните, я сама скажу. До свидания.

Она положила трубку. Ну-ка, как ты себя поведешь?

– Представляешь, полицейский звонил.

– Да ну.

– Да, он сказал, что снимок никуда не привел, и что дело Хелен окончательно закрыто. А что за снимок? – Тара растерялась. Какая актриса пропадает! И почему Луис Коуэл позвонил именно тебе?

Я вымученно улыбнулась:

– Без малейшего понятия.

Так прошла неделя. Близился февраль. Я утратила последнее желание находиться в клубе. Все чаще в разговорах с Аленом стала проскакивать идея: покинуть особняк.

– Как же история Хелен? – спросил он по телефону. Был поздний вечер, я сидела у себя и дрыгала ногами в такт тихо звучащей музыке из ноутбука.

– Хелен уже не вернуть, а Таре портить жизнь я не хочу.

– Ты с ума сошла?! – на эмоциях крикнул Ален. – Она – убийца, Викки.

– Это очень сложно доказать, практически невозможно. На нас посмотрят как на идиотов. Лучше мне исчезнуть и не лезть дальше.

– А если Тара возьмется за Марли? Сестра тебе не дорога?

Я глубоко вздохнула. Да, с моей стороны крайне эгоистично подвергать Марли и мадам потенциальной опасности.

– Они мне все дороги, Ален, и Тара в том числе. Я не знаю, все очень сложно. Я устала.

– Ложись, отдыхай тогда, – ему проще сдаться, чем ругаться со мной.

– А ты спать идешь?

– Нет, я жду Барни, мы едем кутить!

Впервые задаю вопрос насчет новых друзей, до этого мы не говорили о них за спиной:

– Ты рад вообще сложившейся компании?

– Шутишь? Барни и Джон – шикарные парни! О, он как раз подъехал, сигналит. Все, я побежал!

Я откинула телефон и упала на кровать. Одно и то же день за днем: работа, дом, работа, дом. Положение кошатницы довольно шаткое. Я уже не ассоциирую себя с ними. Непонятно, что держит здесь. С Гарсом тоже все в стопе. Первые дни после ссоры специально наворачивала круги у коробки, но друг не замечал меня. Ален стал проводником между нами, и я в любой момент могла узнать, как у Гарса идут дела.

Я впала в дрему, но заснуть до конца не удалось, разбудил звонок.

– Уже напились? – сказала я вслух. Были ситуации, когда мальчики перебарщивали с алкоголем и звонили по сто тысяч раз за ночь. – Ну, давайте, поразите меня.

– Эм, а как?

Я подскочила, естественно получив легкое головокружение.

– Чарли?

– Да, – он хмыкнул и продолжил печальным голосом. – Я хотел пообщаться. Ты свободна?

– Конечно, конечно, – поспешно согласилась я. Мы давно не говорили, и только сейчас я почувствовала вину. Я вычеркнула из жизни Тару, но Чарли-то тут не причем.

– Ты меня знаешь, я попусту не болтаю, поэтому сразу перейду к проблеме.

– Все в порядке? – заботливо спросила я. Чарли всегда говорил широко, свободно, от души, задорно и весело. Тут все наоборот.

– Мы с Тарой расстались.

Глава ХII. Чарли

– Твоя первая мысль?

– Что они не соображают ни черта, – произношу я, а Дина смеется.

– Я думала, ты обрадуешься. Я бы была счастлива узнать, что мой друг в безопасности, ведь Тара могла навредить ему.

– У них были нежные трепетные отношения. Это была красивая сильная пара. Тем более, Чарли мне сказал, что инициатором расставания стала Тара, чему я не поверила, конечно.

– Почему?

– Я почти год прожила с ней под одной крышей. Не важно, была она убийцей или нет, Тара дорожила их любовью, как ничем другим на свете.

После разговора с Чарли я бегом пустилась к спальне Тары. Нельзя это так оставлять.

– Тара! Тара, открой, пожалуйста! – настойчиво просила я.

Что-то упало, что-то брякнуло, скрипнуло, и через секунду дверь отворилась. На пороге стояла заспанная Тара, потирающая глаза. Время-то позднее, Викки, а ты кричишь на весь дом!

– Викки? Что-то случилось?

– О, случилось страшное, – я толкнула ее внутрь и зашла сама.

Тара непонимающе взглянула на меня. Значит так, либо все выясняем в эту же секунду, либо я завтра же покидаю клуб. Хватит с меня.

– Послушай, мне уже все равно, что и как ты сделала с Хелен, но я не дам в обиду Чарли. Он этого не заслужил! – выпалила я, быстро шагая то туда, то сюда.

– Что? Хелен? Что я сделала? Что Чарли не заслужил? – забеспокоилась она спросонья.

– Не придуривайся, – я выставила вперед руки. – Тара, сейчас речь не о Хелен, тебе лучше ничего не говорить о ней, иначе я восприму это как признание.

– Викки, чуть помедленней, я не до конца проснулась, – видимо сестра пропустила сказанное мимо ушей. Может быть, это и хорошо.

Я села на пуфик, сохраняя дистанцию, нож в кармане тоже никто не отменял.

– Мне Чарли звонил только что, – спокойно сказала я.

Тара упала на постель и спрятала лицо:

– Не надо, Викки, – промолвила и всхлипнула.

– Поделись, легче станет.

– А ты поделилась? – съязвила Тара, не отнимая лица от одеяла, из-за чего все звучало невнятно. – Я пришла к тебе, а ты не хотела идти на контакт.

– Были причины, – я пожала плечами.

– Вот и у меня причины, – отрезала она.

Не знаю, сколько мы просидели в тишине, но в какой-то момент я увидела, что Тара уснула. Я укрыла ее и вышла в коридор. Перед тем, как тихонько прикрыть дверь, отмечаю четыре картинки над кроватью. В темноте сложно разобрать сюжет. И почему я раньше не обращала на них внимание?

– Да уж, и это убийца с мышлением психопата, – прошептала самой себе и отправилась спать.

Следующие три дня ушли на наблюдение за Тарой. Печально, что я видела ее только утром и вечером, но этого хватило, чтоб все запуталось куда больше, чем есть. Она почти ничего не ела, слабо поддерживала разговор, рано уходила спать. Не сказать, что я одна занималась слежкой, за мной тоже присматривали. Марли и мадам переглядывались весь ужин. Это был первый ужин, когда я осталась на кухне. Тара никак не отреагировала на мое пристальное внимание, но оно не укрылось от Лимы.

– Дорогая моя, что с вами обеими? – мадам поймала меня на лестнице. – Ты была отрешенной, а теперь сидишь с нами в гостиной до последнего. Тара не здесь абсолютно, выглядит как растение и ведет себя также.

О, она злилась. Раздражалась хозяйка редко, но если это происходит, нужно бежать, желательно не возвращаться.

– Я занимаюсь этим вопросом, не переживайте, мадам, – заверила я. Кажется, ей хватило моих слов. По крайне мере, Лима перестала втягивать нас во все клубные дела.

За всех кошатниц отдувалась Марли, за что ей спасибо огромное, но она тоже была хороша. Новый конфликт назревал между ней и Тарой из-за жалоб на множество дел, которые Марли разгребала одна. Оказывается, я была права про мудрость Тары. Она молча выслушала все претензии и продолжила лежать на диване, не встревая и не высказывая своего мнения.

– Марли, я знаю, как ты стараешься ради клуба, – мягко начала я. – Твоя работа бесценна, и мы с Тарой благодарны за то, что ты ведешь нас вперед, развиваешь наше движение, укрепляешь положение клуба в обществе, репутацию там, да. Знаешь, если мадам решит покинуть должность, то я первая предложу на эту роль тебя, Марли. Только будет это потом, а сейчас будь так добра, оставь нас с Тарой в покое.

Сестра прям цвела и пахла во время моей речи, но под конец смутилась, кратко кивнула и покинула гостиную.

– Викки, – позвала Тара. Ух, ты, надо ловить, пока попалась на крючок. – Ты очень была похожа на мадам.

Я улыбнулась и присела рядом:

– Правда? Я не в первый раз слышу, что я на нее похожу.

– Так мастерски умаслила ее. Так только мадам умеет, – Тара вытянулась и вздохнула. – Между прочим, я с тобой не согласна. Если мадам решит уйти, то я бы хотела видеть тебя во главе стола.

– Я?! Да ты что! Я меньше всех побыла кошатницей.

– А дело не в кошках, – усмехнулась она как-то тоскливо. – Просто ты сильная, Викки. Девчонки за тобой пойдут, за Марли – нет. Она действительно классно работает на публику, но держать в узде разношерстных девушек с кучей проблем у каждой, тут нужен стержень и жесткость. Марли пытается такой быть, а тебе не придется прилагать усилий.

Я неопределенно повела плечом. Снова посидели в молчании.

– Поговорим? – предложила Тара.

– Давай.

Она поднялась и села в позе лотоса, я тоже повернулась и подложила руку под голову.

– Я не травила Хелен.

Глаза расширились, улыбка слетела с лица.

– Я уже ничего не понимаю, – честно призналась я и сжала кулаки. – Чувствую себя в идиотском положении.

– И я, – просто ответила Тара.

Мое прерывистое дыхание, ее глаза, наполненные не то горем, не то обидой. Кажется, мы обе вконец запутались. Она достала из кофты тонкие сигареты и закурила.

– Мадам по головушке не надает? – узнала я с притворным смехом.

Тара поиграла бровями и ухмыльнулась:

– И поделом мне. Будешь?

– Я давно бросила. Ты же не куришь.

– Начала с того дня, как узнала, что меня считают убийцей.

В очередной раз я тяжело вздохнула.

– Кто тебе сказал?

– Ален, – уверенно произнесла Тара и сделала затяжку.

– Когда?

– В тот день, когда ты виделась с Джоном в редакции. Вечером он мне позвонил, предложил встретиться.

– Это ты приходила ночью?

– Да, хотела обсудить, но дверь была заперта.

– Ты меня напугала.

– Извини.

– Я и потом пыталась подойти, но я чувствовала, как ты отторгаешь меня.

Я не знала, как побороть возмущение. Хотя, чего его переживать в одиночку?

– Не уходи, я скоро вернусь.

Во мне столько ярости, Ален, ты через трубку в пепел превратишься!

Выбежала в сад в плюшевых тапках, по пути захватив куртку. Набираю номер и терпеливо жду.

– Привет, солнышко! – слышу ласковый голос.

– Пошел ты, Ален! – набрасываюсь с ходу и уже хочу отключить телефон, но вовремя спохватываюсь. Нет, нет, я высосу всю информацию из него. Пусть только попробует сойти с темы.

Судя по тишине с той стороны, парень опешил.

– Ты почему мне не сказал, что Тара в курсе? Я выглядела такой дурой все эти дни!

– Успокойся! – рявкнул Ален.

– Я спокойна! – заорала в трубку и в панике огляделась.

– Виктория, если ты сейчас же не прекратишь вопить, я закончу разговор, – твердо заявил друг, похоже, он не шутил.

– Объяснись, – тихо попросила я. – Пожалуйста, Ален. Я тебе игрушка что ли?

– А они тебе не игрушки? Викки, ты не в компьютерной игре живешь, где бесконечно много жизней. Ты, правда, думаешь, что я бы отпустил тебя в дом, где живет человек, который мог тебе горло перерезать в одну из ночей? Нет, конечно! Как только ты покинула редакцию, Джон связался со мной и все рассказал. Я незамедлительно пригласил Тару в кафе, пояснил ситуацию. Она поведала, как все было с ее стороны, и да, ее слова доказать точно так же сложно, как и наши, но мы хотя бы знали о позициях друг друга. Чтоб ты не выболтала лишнего, скажу, что Тара знает лишь о себе, о Лиме я ни слова.

– Мог бы и поставить в известность, – я обиженно надула губки.

– А что поменялось бы?

– Я бы не подозревала Тару.

– Вот, – я услышала, как Ален щелкнул пальцами. – Повзрослей уже, Викки. Это не детективный квест, где за поимку преступника дадут приз. Это реальная жизнь, и ты в опасности. Если ты не беспокоишься о себе, то я буду за тебя. Тебе нужно покинуть клуб, большего не предложу. Хочешь играться до последнего – вперед.

Он нажал отбой. Я стояла в замешательстве. В тапки забился снег, поэтому при возвращении домой каждый шаг давался нелегко. Мокро, холодно, противно, как бы воспаление не подхватить.

Тара сидела в том же положении, в каком я ее оставила.

– Ален получил по заслугам? – уточнила она со знакомым лукавым взглядом.

– Скорее я получила, – грустно заключила я. – Что ж ты делала тогда в парке?

– Я встречалась там с учителем танцев, – мне бы такую стойкость, как у Тары. Она говорит размеренно, не громко и не тихо, потому что знает, о чем, для чего и почему.

Я хмыкнула и с интересом спросила:

– Зачем тебе танцы?

– Я хотела устроить сюрприз для Чарли, думала, научусь танцевать бачату, удивлю его.

– И ты не видела Джона с Хелен? – Тара отрицательно покачала головой. Она потушила сигарету и кинула окурок к двум другим. – Мне кажется, тебе хватит.

– Еще одну выкурю, и хватит на сегодня, – сказала Тара и потянулась к зажигалке.

– Это твой фламинго был на Рождество?

– Нет, он слишком вычурный, я бы такое никогда не купила.

Значит, она про Гарса не знает.

– Хорошо, давай оставим историю Хелен в прошлом. Я верю, что жизнь все расставит по местам, – я игриво сощурилась и выставила мизинец. Тара выставила свой, и мы заключили мир.

Она не выдержала и прижалась ко мне:

– Я так скучала, Викки.

Не могу ответить взаимностью. Много дней истекло, я свыклась с тем, что на Тару уже рассчитывать не стоит. Я обняла ее в ответ, и это лучшее, что я могла сделать.

– Я хочу спросить про Чарли. Почему ты решила бросить его?

– Викки, это непросто, – Тара запрокинула голову на спинку дивана. – Я не достойна быть его девушкой.

– С чего ты взяла? – боже, какая чушь! Надеюсь, при расставании с Чарли она сказала что-то более разумное.

– У меня было несколько бесед с мадам, у нее же есть степень по психологии, – ого, так она с образованием. – Она помогла мне понять, что я использую Чарли, потому что без мужчин я – никто. Чем больше поклонников, тем выше уверенность в себе.

– Мадам ошибается, Тара. Ты – классная девчонка с целями, планами, мечтами. Если сомневаешься, то тебе надо к Марли, она легко убедит, что мы без мужчин сможем все.

– Нет, нет, Викки, – сестра блаженно заулыбалась. – У мадам опыт, она много видела, я доверяю ей, как себе.

Ладно, дело гиблое. Я, конечно, уважаю Лиму, но тут я бы поспорила.

– У меня тоже к тебе вопрос, – решилась Тара после недолгой паузы. Я кивнула. Кошатница знатно надымила, отчего я раскашлялась. – Ой, прости, прости. Все, последняя затяжка. Слушай, Викки, почему ты не пришла ко мне? Неужели за столько прожитых месяцев вместе я не заслужила обычного человеческого отношения?