Текст книги "От укусов ос"

– Если вкратце, то я отправил Лиму домой, в клуб, сам остался и преобразил квартиру. Я хотел сделать так, что бы ни один агент не сказал, будто его убила женщина. Теперь все походило на борьбу между мужем и любовником. За Бредли много бы дали, но я готов был нести ответственность.

– Неужели сенатор не позаботился о своем положении?

– В прессе писали, что политик любвеобилен. Репортеры часто настигали его у выходов публичных домов, подвальных баров, только ни одного подтверждения этому не было. Бредли прикормил писак мелочью, они и повелись. Выпуски все же выходили, но вслед за ними строчили маленькое опровержение, расположенное где-нибудь среди объявлений на последней странице. Никто бы не удивился, если в момент убийства сенатор был с женщиной.

– Вы же сами себя подставили. Полиция видит следы борьбы между мужчинами, логично, что она будет проверять теорию об интрижке с замужней дамой.

– В тот момент мне было важно только одно: обезопасить Лиму. Потом-то я понял, какую глупость совершил. Когда стало известно о найденном теле в квартире, мадам Лидия созвала кошатниц на собрание. Ей было известно о влюбленности моей жены, и она потребовала от нее правды. Лима не успела ничего предпринять, Лидии позвонили. Ее друг из полиции предупредил о подозрениях моей причастности к делу. Мадам сообщила об этом жене. Та разрыдалась, выложила все как на духу. В этот день я поздно вернулся с работы. Меня встретила Рина, отдала чемодан со словами: «Ты здесь больше никому не нужен. Лима больше тебе не жена. Мадам запретила появляться здесь. Уходи». Я был в гневе. Пытался попасть внутрь. Я очень хотел с ней поговорить! За что Лима так со мной?

– Я могу заверить вас, Лима не хотела с вами разводиться. Она порывалась уехать с вами, но ей не позволили.

– Откуда вы…

– Мы с другом как-то навестили Рину в психиатрической больнице. Она рассказала достаточно, чтобы прояснить сложившуюся тогда ситуацию.

– Я нашел дешевый мотель на пути из города, положил чемодан на кровать, открыл его и застыл. На меня смотрела моя Лима. Такая веселая, счастливая, беззаботная. На обратной стороне я узнал почерк Рины, – он достал из внутреннего кармана ту самую фотографию и перевернул. «Ты знаешь, что всем так будет лучше», – прочла я. – Я-то знал, но чувствовал совершенно другое. Хотелось видеть жену рядом, а не на снимке. Среди вещей я нашел документы о разводе. Я внимательно посмотрел на дату и побежал к телефонной будке. Дозвонился до Лидии и сказал только: «Сожги их. Сожги фотки с концерта, а лучше все». Все, монетки кончились, но я понадеялся на ее сообразительность.

– Что было не так?

– Лима всегда восхищалась мадам Лидией, мечтала быть похожей на нее, потому что она была яркой сильной личностью с кучей подвязок, в том числе связи в мэрии. Лидия развела нас задним числом, но забыла о такой важной улике, как фотографии. У нас с Лимой всего три совместных снимка: день встречи, день свадьбы и день концерта. Вот только дата развода была раньше представления. Даже самый глупый соединил бы одно с другим.

Отлично, мне нравится быть глупой.

– Разве фото было не одно?

– На том фестивале проходила акция: копий снимка делали столько, сколько было людей в кадре.

– Тогда все встает на свои места.

– Никто никогда не увидел бы снимок, я не мог так подставиться, до сих пор строго следил, показал только вам, поверьте. У меня рука не поднялась сжечь его. Мы с Лимой такие счастливые там.

– Я-то верю, теперь время удивляться вам: я не в первый раз вижу фотографию. Вы знали, что она была предметом шантажа вашей бывшей жены?

В ответе я не нуждалась, бедняга смотрел с такой болью. Я только раз в жизни видела подобное. Тогда в больнице. Вкратце говорю про конверты и письма. Какая жалость: отказался от любимой женщины, скитался непонятно где, чтобы спасти ее, а в итоге обрек на постоянное чувство страха и тревожности, приправленное угрозами и скорой смертью. Судя по всему, в его голове шел активный мозговой процесс, потому что по окончанию моей пламенной речи мужчина воскликнул:

– Я знаю, кто это мог быть! О, она всегда завидовала Лиме! Через несколько недель после отъезда я прочел в газете о том, что Лима стала главной в клубе кошатниц. Лидия сложила свои полномочия и купила себе дом в соседнем штате, – рассказчик ненадолго умолк. – Ее зовут Хана. Эта девушка жила желанием завладеть клубом, она также восхищалась мадам Лидией, только в плохом ключе. Ее привлекали не новые возможности и связи, а власть над горемычными подругами. Не могу сказать, что произошло, но я удивился новому статусу бывшей жены. Что бы Лидия так быстро ушла с поста? На это должны быть очень веские причины.

– Попробую предположить: мадам пыталась спасти репутацию клуба после подозрений на вас, не пустила Лиму с вами, наверно, та затаила злость.

– Устроила бунт и сместила Лидию?

– Конечно. Я бы поступила также на ее месте. Если мне нельзя быть с любимым человеком, то можно развиться в карьере, тем более, столько привилегий, лакомый кусочек. Теперь мне понятны мотивы и Ханы, и ее дочери, а то я терялась в догадках.

Его чай давно остыл, я только сейчас увидела, что кружка полна до краев. Меня очень мучил один вопрос, но задавать его крайне невежливо с моей стороны. После случившегося с Тарой, я зареклась никогда и ни при каких обстоятельствах не лезть в чужую личную жизнь, просто эта история кажется такой глупой, нелогичной и абсурдной, ведь можно было все сделать по-другому.

– Почему вы не развелись с мадам сразу же, как узнали об измене? – я все-таки не выдержала. – Посмотрите на свою жизнь. Оно того стоило? Прятались по норкам много лет, взяли на себя вину, и я считаю, взяли зря. Каждый должен получить по заслугам. Зачем терпели ее похождения?

– Я ее очень любил, – сказал мужчина и совсем поник. Вот так просто. Любил, и все понятно. – Я почему-то считал, что Лима оценит мою жертву, но видимо не случилось. До сих пор живу с тем, что плевать она хотела на меня.

– Лима пропустила через шнурок обручальное кольцо, подаренное вами, и носила на шее. Это правда, я сама видела, как она прикасалась к украшению и слегка поглаживала его, находясь в глубоких раздумьях, – мне доставило удовольствие наблюдать перемену в лице бывшего мужа убийцы, как выяснилось. Он проникся этим фактом, словно засветился изнутри и грустно улыбнулся. – Вы не ответили, оно того стоило?

– Естественно. Вы знаете, я очень сильно скучал по своей бывшей женушке, смешно даже, столько лет терпел, а в этом году не выдержал. Приехал, снял квартиру недалеко от особняка, и каждый вечер подкрадывался к окнам, хотел увидеть ее.

– Стойте, – я от неожиданности схватила его за руку, лежавшую на столе. Вот сейчас случится трагедия, если он скажет нужную дату. – Когда вы появились здесь?

– Около двух месяцев назад, – фраза подобна выстрелу. Пуля прошла очень близко к сердцу, но не задела, лишь потревожила еще незажившие раны. – Один раз я перехватил Лиму в магазине. Я не собирался говорить с ней, мне было достаточно взглянуть. Не переживайте, она не заметила меня.

Странное ощущение засело в районе грудной клетки. Пусто и обидно сразу – давно забытое мной сочетание. Я вспомнила, как она лихорадочно водила глазами по комнате и говорила о призраках из прошлого. Что же с тобой будет, дорогой ты мой человек, если я скажу, почему Лима наглоталась таблеток? Вот почему она была в верхней одежде. Увидела того, кого давно похоронила в душе, не вынесла горя, прибежала домой и сразу же за аптечку. Марли, скорее всего, пыталась помешать, либо очень поздно появилась на кухне, и закинулась дозой, считая лекарство успокоительным. Нет, я не скажу ему, кто виноват в смерти мадам. Этот мужчина не заслужил такого отношения. Он мне исповедался, а я ему в ответ страшный суд устрою? Пусть догадка об иронии судьбы двух несчастных людей не уйдет дальше моей головы.

– Почему мне нужно уехать? Вы начали с этого, – я отпустила его руку, спасибо ему, не заострил внимание на крохотном, ничего незначащем, жесте.

– Я думал спасти вас от Ханы. В голове сложилась цепочка: она избавляется от каждой, кто причисляет себя к кошатницам, подтверждение этому две жизни ваших сестер и жизнь Лимы. Теперь-то я понял, все дело не в ней, а в ее дочери, да и девчонки тут совершенно не причем. Это не важно! Я спасу вас от Д. Т. О., кем бы она ни оказалась в реальности. Это мой долг.

– Не могу вас отблагодарить за желание поучаствовать в моей жизни, потому что не устраивает ваша позиция. Что значит «мой долг»? Вы ничего мне не должны. Я не собираюсь прятаться от Д. Т. О. по одной простой причине: это больше не моя история. Ей нечем меня шантажировать, незачем сживать со свету, я не желаю ей зла или добра, я вообще ее знать не хочу и очень надеюсь, что наши с ней мысли совпадают.

Посидев в тишине, он поостыл. Затем одним залпом выпил весь чай и, учитывая его последующий вопрос, я могла сказать, что эта пустая чашка – своеобразная точка для их с Лимой любви.

– Вы мне напишите адрес больницы? Я заберу Рину оттуда.

Я взяла салфетку, благо, ручка у меня всегда с собой.

– У нее есть две дочери и сын, – протягиваю ему адрес. – Позаботьтесь о них, если Рина по-прежнему дорога вам, как верный друг. Она вас очень ждет.

Я встала, заплатила за кофе, вопреки уговорам незнакомца, хотя какой он незнакомец? За последние минуты я узнала о нем больше, чем мать родная.

– Удачи вам, Вернер Беннетт.

– И вам тоже, Виктория Муэро. Спасибо, что поговорили со мной.

Я взяла сумку с соседнего стула и ушла. Столько мыслей крутилось в голове, но по вискам била молотком лишь одна: больная любовь между Лимой и ее мужем. Он отдал все за нее, а она чем ответила? Кольцо до дыр натирала? Сводила с ума себя и подопечных? Она испортила жизнь себе, Вернеру, Рине. Спорю, на что угодно, смерти женщин из старого состава тоже рук дело Лимы. Внезапно останавливаюсь посреди улицы. Может быть… Может быть, оно и к лучшему, что все так случилось? Нет, серьезно, сколько бы ей дали лет, если бы все вскрылось? Вот кто снисходителен к нам, так это судьба. Подарила Лиме напоследок взгляд любимого и любящего ее человека. Безумно любящего, несмотря на ошибки, стоящие чьих-то жизней.

Квартира встретила меня прохладной свежестью, тому виной стало незакрытое окно на кухне, о котором я совсем забыла перед уходом на съемки. Я смотрела, как от легкого ветра развевается штора, как солнечные блики играют по яркому триптиху, висящему над не заправленной кроватью. Не отвлекаясь от картины, достала телефон, и пальцы сами набрали номер.

– Тяжелый день? Могу лишь предложить кофе с коньяком или коньяк с кофе, приходи, разберемся, – Гарс смеется игре слов, я улыбаюсь. Его шутки всегда смягчают все углы моего плохого настроения.

– Я могу зайти вечером. Ты не против, если я приведу кавалера?

– Кто такой?

– Уильям. Он следит за правильным освещением во время съемок.

– Ну, приводи, приводи. Я сегодня добрый, – разговор прерывается: на фоне я слышу голоса подошедших клиентов.

До встречи остается не так много времени. Я навожу порядок, готовлю ужин. Занимаясь обычными делами, понимаю, что повседневные вещи приносят мне счастье. После всех этих детективных историй с психически больными и влюбленными до идиотизма приятно никуда не спешить, спокойно вытирать пыль или жарить мясо, не боясь, что придется кого-то вытаскивать из петли. Улыбка от этой мысли не сходит с лица вплоть до назначенного часа.

Когда Уильям отправляет короткое: «Жду вас у подъезда», я чувствую небольшое покалывание в пальцах и легкое головокружение. Тысячу лет не была на свидании, на интервью он видел меня владелицей положения, потому что я знала больше их, играла фактами и эмоциями, а сейчас нет козыря в рукаве. Смотрю в зеркало, оцениваю наряд и усмехаюсь. Как быстро я привыкла держать людей в напряжении, хотя бы этому научилась у мадам Лимы, только сейчас мне навык кукловода совсем не нужен. Я хочу расслабиться, хочу быть на равных.

Чуть не падаю с лестницы, пока спускаюсь. Все-таки каблуки – это не мое! Выхожу и вижу Уильяма. Красивый молодой человек с букетом нежных эустом в руках, он оглядывает меня с головы до ног, останавливается на глазах и говорит:

– Добрый вечер, Виктория.

– Я думала, вы придете с красными розами, так вроде принято.

– Когда я выбирал цветы, посчитал, что вы не оцените шипы и приторный запах. Вас лучше характеризуют тихие светлые тона, хрупкие лепестки, – Уильям наблюдает мое нарастающее удивление, но принимает его за плохую реакцию. Его взгляд тускнеет. – Неужели я ошибся?

Я медленно подхожу, принимаю букет и успокаиваю его преждевременное разочарование:

– Не переживайте. На самом деле, вы первый мужчина, кто точно описал меня при помощи цветов. Это о чем-то да говорит.

Уильям мгновенно расслабляется, предлагает мне свою ладонь и кивает в сторону парка на соседней улице:

– Прогуляемся?

– Вы знаете, есть идея получше. Вы любите булочки?

Мы обмениваемся милыми улыбками и потихоньку двигаемся к вагончику Гарса.

Эпилог. Несколько месяцев спустя

– Я не хочу жить больше! Он меня бросил! Предал! Уничтожил!

За каждым возгласом следовал дребезг стекла и рыдания. Низенькая полная девушка била одну вазу за другой, проливая слезы, стоило только ей взглянуть на фотографию симпатичного молодого человека в рамке. Если честно, рамка была разбита самой первой. Дело происходило в магазине посуды, которым владела Эми. Эми бросили накануне вечером из-за мелочи: она пересолила суп. Конечно, знающий человек догадается, что еда тут не причем. Кого волнует повод, когда хрупкое сердце должно разбиться? Никого.

Зазвенел колокольчик у входа. Эми повернула голову в ту сторону, не заботясь о том, как выглядит: растрепанная, с мелкими порезами на руках, зареванная стоит в окружении осколков. К ней обратилась высокая, худощавого телосложения дама в строгом длинном платье и накинутом пальто:

– Эмили Финтон? – улыбка показалась девушке неестественной, зато выглянувшие идеально ровные белые зубы сверкали. Весь ее вид излучал богатство и успех.

– Вы из той конторы? Простите за беспорядок. Вы садитесь, садитесь, я сейчас быстренько приберусь тут, – промямлила хозяйка магазина, стремительно подметая веником пол.

– Вы вчера расстались со своим парнем, мне очень жаль, я хотела спасти вашу пару, увы, не успела, – дама явно пыталась придать грусти прекрасно ухоженному лицу, но удавалось плохо.

Эми отвернулась от нее под предлогом взять совок, а сама думала, откуда она знает? Кто это вообще?

– Я понимаю, вы удивлены. Дело в том, что я сама стала жертвой подобных отношений: ваш бывший молодой человек обещал мне золотые горы, а потом совершенно бессовестным образом унизил и оставил в одиночестве, – девушка демонстративно пустила слезу и полезла в маленькую сумку за платком.

Мисс Финтон выронила предметы из рук. Этот гад ей изменял! Она еще раз внимательно осмотрела гостью, огорчаясь все больше и больше. Худенькая молоденькая красавица против затюканной уставшей толстушки, не надо быть гением, чтобы понять, кого выбрать. Эми присела, не выдерживая услышанной информации, и спросила:

– Что же вам нужно?

Дама не торопясь достала визитку из того же аккуратного клатча:

– Я буду очень рада принять вас, Эмили, в свою семью. Она немного необычна, но вы привыкнете. Там самое место одиноким девушкам, которым не повезло с личной жизнью. Надеюсь скоро увидеть вас, до встречи!

Финтон взяла карточку из рук и прочитала:

«Клуб кошатниц приветствует тебя!

Дорогая моя, я знаю, каково это – потерять любимого человека. Пережить боль утраты и неудачи на личном фронте тебе помогу я и такие же несчастные девчонки. Я уверена, ты полюбишь их, однажды назовешь сестрами, будешь относиться к ним с уважением и доверием. Я жду тебя по этому адресу.

Твоя мадам Доротея Тарина Остер».

Эмили подняла голову, готовясь задать первый возникший вопрос, но в магазине было пусто.