Текст книги "38 кг. Жизнь в режиме «0 калорий»"

22. Мой день рождения

Конец июня.

С самого раннего детства 22-й день первого летнего месяца становился для меня маленькой сказкой. Родители старались сделать все, чтобы в этот день мне было особенно здорово. Мой день рождения праздновал весь двор, дом наполнялся гостями, были конкурсы, призы, подарки и обилие вкусной еды. Но детство кончилось, и счастливый праздник превратился в примитивные встречи в кафе и загородные поездки. В этом году картина была еще более удручающей. Страх преобладал над праздничным настроением… Я с ужасом ожидала предстоящих суток, когда конфеты и шоколад начнут атаковать мой желудок в неограниченном количестве.

С утра настроение было прекрасное. На столе в зале огромный букет цветов, подарок в красивой розовой обертке с большим белым бантом, коробка любимых Raffaello и, конечно же, 38 килограммов на весах. Все казалось великолепным, пока мысли о грядущих калориях не посетили мою голову…

На часах было 13:00, когда я старательно бежала на дорожке, наматывая километр за километром.

– Может, уже хватит? – спросила бабушка.

– Нет, пока всего три с половиной километра, а мне сегодня предстоит много съесть, – ответила я и преодолела еще километр.

Мне нужно было хоть как-то компенсировать предстоящую атаку калорий. Безусловно, можно было сдержать себя и довольствоваться, например, салатом, но я ждала своего праздника целых два месяца, чтобы съесть столько шоколада, печенья и торта, сколько мне захочется. Но… Всегда это НО! С каждой приближающейся минутой мне все меньше и меньше хотелось праздновать свое 17-летие. Страх поправиться овладевал мною… В голове только и крутилось: «Завтра я буду толще! Завтра я не влезу в свои маленькие шортики! Завтра я буду ненавидеть себя за съеденное!»

Приходилось всеми возможными способами отвлекаться и не думать об этом. Я прыгала по комнате, играла с собакой и дискутировала с мамой о перспективах на будущее. Очередной приступ был ликвидирован звонком А. Парень толкнул пятиминутную речь в мою честь, и я внимательно его слушала первые три минуты… В завершение А. сказал: «Мне очень жаль, что я сейчас не в городе, не с тобой», а мне было безразлично.

Мистер О. поздравил меня в «ВК».

В пять часов я, мои близкие друзья и человек, которого я хотела видеть больше всего на свете, собрались в суши-баре. Настроение было прекрасное, и даже традиционный дождь в этот день его не испортил.

– Ты сегодня даже сладкое ешь? – удивленно спросила Ю.

– Сегодня мне можно все, – довольно ответила я и съела очередной шоколадный ролл.

– А завтра начнешь сходить с ума и корить себя за то, что съела?

– Вероятнее всего, но сейчас мне не хочется об этом думать.

Девушка улыбнулась. Порой мне казалось, что мои повадки хорошо известны окружающим. Я старалась никому не рассказывать о своей диетической жизни, но каким-то чудесным образом друзья раскрывали мои «худые» секреты.

Спустя три часа мы вышли на улицу. Капающий с неба дождь нисколько не удивил. На протяжении семнадцати лет каждое 22 июня сопровождается этой небесной водой. Это аксиома. Несмотря на всю неизбежность, дождевые капли не разрушили нашей тесной компании. Под дождем мы пили шампанское из праздничных стаканчиков и веселились как дети. Это стало одним из самых запоминающихся событий в жизни. Не было никакой шикарной вечеринки и дорогих подарков, только любимые люди и куча незабываемых эмоций.

После танцев под дождем мы поехали ко мне. Только Мистер О. нас покинул, чем очень меня расстроил…

– С днем рождения!!! – с порога закричала мама в клоунском колпачке и дернула нитку хлопушки.

– Мама, ты как обычно. Спасибо большое! – Я обняла ее и поцеловала в щеку.

– Так, быстренько проходим и садимся за стол.

– О боже, сколько можно есть, – застонали мы, но с мамой спорить бесполезно.

Поглощение, нет, пожирание еды продолжилось. Мне даже дышать стало больно. Желудок не соображал, что происходит, с чего такая щедрость, а я недоумевала, как я могу столько съесть, учитывая тот факт, что мне было достаточно 200 граммов любой пищи, чтобы погасить пищеварительный пыл.

После группового акта обжорства мы пошли гулять. Под утро, проводив гостей и вернувшись домой, я принялась доедать именинный торт. Он был невероятно вкусным, с орешками и карамельной глазурью. Коварный торт выманивал меня из комнаты каждые десять минут, и в итоге, не сумев справиться с соблазном, я перенесла его оставшуюся часть в свою комнату. И за просмотром фотографий дня рождения я прикончила этого шоколадного мерзавца.

После чрезмерного потребления калорий и поедания жиров последовали три дня на яблоках и воде. 26 июня вес снова был в норме.

23. Начало конца

Конец июня – праздник для тех, кто заканчивает школу. Двадцать пятого числа у Ю. был выпускной, и именно в этот день Мистер О. пригласил меня на прогулку. Я не могла упускать такой шанс побыть с ним вместе. Однако через полтора часа мне пришлось оторвать себя от приятной компании, чтобы поехать к подруге. Я считаю, что дружба – одна из самых главных ценностей на Земле, которой нужно дорожить, и делать все, чтобы сохранить ее как можно дольше. Но так устроен наш мир, что все заканчивается, цветы умирают, и дружба тоже. Друзья появляются и исчезают, мы прощаемся с ними навсегда. И порой больно забыть человека, который был другом.

Лето, чудесная погода, прекрасные выпускники, которые счастливы, и это неудивительно: окончание школы = праздник, свобода! Лично для меня было так. После выпускного вечера один из моих знакомых – по совместительству одноклассник Ю. – написал на стене в «ВК»: «Хотели бы вы накормить Анастасию?»

У меня возникло чувство, равносильное тому, если бы мне подарили Porsche или, в крайнем случае, Mercedes.

Третье июля.

После ночного марафона по улицам города и нон-стопа в кино я вернулась домой. Дико болела левая нога. Сначала я подумала, что ничего существенного и всему виной десятки километров, пройденные за ночь, но, на всякий случай, я смазала ногу специальной мазью и обернула бинтом. Боль прошла, но через два дня пришлось принять пять таблеток обезболивающего средства, чтобы как-то дотянуть до утра. Нога опухла, и было понятно, что ситуация хреновая.

5 июля. 11 часов. Больница.

Папа уже ожидал меня в холле, успев два часа назад сообщить, что мне предстоит небольшая операция. И вот… Операционный стол, огромные лампы и три врача в белых халатах и масках высятся надо мной. Я начала ерзать по операционному столу как маленький ужик, в результате чего двум рослым мужикам пришлось немного придерживать меня за руки, чтобы поставить наркоз.

– Это же совсем не больно, – сказал мужчина милым голосом.

– Ага, вам хорошо говорить, это же не вас тут режут! – Мне почему-то стало смешно.

– Потерпи еще минут пятнадцать, – уговаривал папа и усердно резал подошвенную сторону моей левой стопы.

– Сколько? Папа, выпусти меня, пожалуйста! Я больше не могу.

Мне не было больно, но я ощущала все манипуляции, производимые с моей несчастной ногой.

– Все, готово! – объявил папа-доктор. – Такое чувство, что тебя тут убивали, – улыбнулся он.

– Лучше бы меня убивали, – не задумываясь, ответила я.

– Вставай, бедолаженька, – засмеялся самый большой мужчина-врач.

Мне поставили дренаж в прекрасную четырехсантиметровую дырку на подошве и замотали двумя бинтами, из-за чего на левую ногу было невозможно наступать. Я облокотилась на врача и потихоньку сползла со стола.

Первую неделю ходить было невозможно. Приходилось все время лежать на диване и три-четыре раза в день прыгать на одной ноге до кухни или жизненно важных комнат. Четыре дня после мини-операции прошли под лозунгом: «Бедная и несчастная Настя». Настроение поднимали чипсы, мороженое и шоколад. Однако все это съедалось до часу дня и в маленьких количествах, не превышая 1000 килокалорий. Я могла контролировать себя. Сидя на диване и уставившись в монитор, я поражалась тому, что 99 % моих друзей-знакомых, зная о случившейся неприятности, не писали и не звонили. Только Мистеру О. я могла простить подобное поведение.

Обиднее всего было то, что Ю., живя в двухстах метрах от меня, не соизволила меня навестить! Если даже она не хочет меня навещать, чего ожидать от других?

1 % вспоминающих приходился на долю А. Каждый день слова поддержки, милые сообщения и «бла-бла-бла» приходили то на сотовый, то в «ВК». Но однажды я потеряла терпение, парень раздражал меня своей любвеобильностью и навязчивостью, пришлось поругаться. Но через пару дней атака А. продолжилась. Мне даже на 0,0001 % не становилось лучше.

Ежедневные смены дренажа и повязки добавляли поганства унылой ситуации. Мне было невыносимо больно. Даже сейчас, когда я вспоминаю тот июль, меня передергивает. Не советую запускать свои ноги!

Началась вторая неделя моей реабилитации, рана начала потихоньку заживать, но, чтобы не было последствий и заживление пошло быстрее, я принимала антибиотики. Must have на ближайшие две недели – каждые 8 часов выпивать заветную пилюлю оранжевого цвета. Если бы просто одну таблетку… Но ее нужно было глотать только во время приема пищи, и не просто закусывая яблоком, а вместе с нормальной человеческой едой! Один из приемов приходился на 19:30. Когда папа сообщил мне эту «радостную» новость, я наотрез отказалась глотать эту пилюльку, способную нарушить мою систему.

– Не буду я этого делать! – вопила я, проявляя недовольство.

– Я тебя не спрашиваю, будешь ты или нет, я говорю, что ты обязана это делать! Речь идет о твоем здоровье!

– Мне все равно, я не буду ужинать вечером!

– Ты издеваешься? – возмутился он.

– Нет, серьезно говорю тебе.

После десяти минут препираний я сдалась. Папа – врач, и ничего не поделаешь. Как послушная дочь, ежедневно сквозь слезы в течение недели я пила антибиотики и ужинала. Обычно это были овощи с кусочком вареного мяса или овощной салат с рыбой. После такого лечения питание по вечерам благополучно перешло в привычку.

На десятый день на весах меня ожидали 43 килограмма. Пять килограммов за девять дней.

Вечером началась дикая истерика. Я плакала часа три, захлебываясь слезами, не веря в то, что все мои труды оказались напрасны, и все из-за какой-то жалкой еды.

«Еда все портит, приносит одни неприятности!» – твердила я, сидя на стуле и рыдая в прижатую к коленям подушку.

Проревевшись, я стала обдумывать план дальнейших действий, и первое, что мне пришло в голову, – это развесить картинки худых девушек и листочки со словом «свинья». Папа все содрал, чем привел меня в ярость.

– Что за глупости? Ты хоть сейчас нормально выглядеть стала и перестала походить на скелет! Тебе еще килограмма три не помешает.

– Нет! Я была нормальной! А сейчас… – И снова слезы.

Он еще успел накричать на меня за мои выходки с картинками… Папа не понимал, как мне важно быть худой, как важно засыпать и знать, что ты все еще весишь 38 килограммов. Ему никогда не понять, он не знает, как тяжело было скинуть 12 килограммов, сколько пришлось бороться с собой и соблазном съесть сладкое. Каждые сто граммов давались с трудом.

На следующий день, пока папа был на работе, я вернула все демотиваторы на свои места. Было бесполезно спорить со мной, что-то говорить и срывать эти картинки. Я априори была, есть и буду упрямой, настойчивой и немного невыносимой. Оставшиеся дни второй недели я ела немного, и только овощи.

Мне не разрешали выходить на улицу, потому что малейшее попадание пыли в заживающую рану могло привести к страшным последствиям. Заточение в четырех стенах сводило с ума, и у меня потихоньку начинала ехать крыша.

Как в детстве, я болталась на балконе, наблюдая за гуляющими человечками.

– Ну, пожалуйста, можно я пойду на улицу, прогуляюсь? Я же не собираюсь ехать в город! – умоляла я пришедшего с работы папочку.

– А как нога? Тебе нельзя ее разматывать, и не дай бог туда что-нибудь попадет.

– У меня есть «прекрасные» летние сапоги! Я даже готова надеть их! И носок сверху, ну пожалуйста!!! – нудила я.

– Хорошо, сходи, прогуляйся.

Я была рада вырваться на свободу, и, встретившись с одной хорошей знакомой, мы отправились покорять деревенские просторы.

Левой ноге было безумно жарко, так как хлопковый носок, два рулона бинта, сверху еще носок и безумные сапоги, которые я была вынуждена носить, защищали мою ногу от злопакостных уличных напастей.

Мы гуляли около трех часов, периодически останавливаясь под тенистыми деревьями, чтобы посидеть на траве.

В прекрасном настроении я вернулась домой, где меня ждали оранжевая пилюля и ужин. Утром было приятно обнаружить, что два килограмма покинули мой организм и вес снизился до 41.

24. Мы едем к бабушке

Нога заживала не так быстро, как бы мне хотелось. На улице я появлялась очень редко. Мне приходилось довольствоваться общением по ooVoo с народом из других городов или прогулкой от дома до магазина с бабушкой.

Теперь каждое утро начиналось с завтрака, состоявшего из гречневых хлопьев, кисти винограда и зеленого чая либо рисовых хлопьев, зеленого яблока и зеленого чая. Ближе к обеду организм начинал требовать бега, и я не могла усмирить это чувство. Мне безумно хотелось бежать, бежать, не останавливаясь, но вместо этого я прыгала на одной ноге из комнаты в комнату. Моя правая нога прилично подкачалась, а вот левая превратилась в дряблый кусочек мышечной ткани.

41 килограмм окрашивал мое вынужденное заточение в паршивые тона, но вес никак не хотел уходить. Пришлось с этим смириться, но надежда на светлое 38-килограммовое будущее все еще жила.

Сидя дома, от безделья я начала есть сухофрукты после 18:00. Вместе с кучей калорий они вселяли некую радость в мое уже «нормальное» тело.

Однажды вечером, наслаждаясь очередным сушеным ананасом, я сидела на диване с перебинтованной ногой и смотрела телек.

– Настя! Через десять дней мы едем к бабушке! – радостно сообщила вернувшаяся с работы мама.

– Чего? Я не могу ходить еще. Что будет с ногой?

Почему я в первую очередь подумала о ноге? Мы едем к БАБУШКЕ! Нужно было задуматься о вещах пострашнее. Пирожки. Булочки. Блины. Жареная картошка. Все жирненькое и «Из-за стола не выйдешь, пока не съешь. Ты слишком тощая!»

– Заживет к тому времени, ты ведь можешь на нее наступать! – метко заметила она.

– Ну, по идее, могу, а если туда песок попадет? – я заволновалась.

В разговор вмешался папа.

– Эту неделю старайся находиться дома и меньше напрягать ногу.

– Хорошо, разницы-то нет. Все равно приходится отсиживаться дома, не важно, здоровая у меня нога или нет, – бурча себе под нос, я нервно дергала здоровой правой конечностью.

– Завтра я привезу тебе мазь, она ускорит заживление, – обнадежил папа.

– А раньше ты этого сделать не мог?

– Ее нужно применять только в крайних случаях, – отмазался он, явно принимая меня за дурочку.

– Ну, okay, пойду просиживать свой зад дальше, – сказала я и попрыгала в комнату.

В голове сразу начали носиться мысли о собственной беспомощности и ненужности. Захотелось с кем-нибудь поговорить. На глаза попался мобильник. Не знаю, почему, я написала А., чтобы получить маленькую порцию фальшивой поддержки.

«Не переживай, все будет хорошо. Я с тобой:*»

– Ага, полегчало, ничего не скажешь! – сказала я сама себе.

«Ммм… Только не уверена, что в ближайшие дни все будет хорошо…» – «Малыш, мы же вместе, а значит все здорово!*»

Я чуть не разбила телефон о стену, когда прочитала его SMS. Я еле сдерживала себя, чтобы не высказать парню все, что я об этом думаю. Немного перебесившись, я захотела признаться ему, что он мне безразличен, что все мои сердечные чувства принадлежат Мистеру О. Ради него я меняюсь, худею, совершенствуюсь. Все ради парня, которому, мягко говоря, до лампочки мои чувства, но для меня это не преграда. Я продолжаю свою мистерОшную жизнь. Жалко, что разочарование в нем наступит слишком поздно…

Мое питание из стадии голодающего перешло в стадию четырехразового питания. Фрукты, сухофрукты, овощи, рис и молочные продукты были обязательными в моем каждодневном рационе. Суточное потребление килокалорий с 300 возросло до 1200.

Двадцать шестое июля.

Неделя прошла незаметно. Сегодня мне пришлось съездить в больницу на контрольный осмотр. Врачи сказали, что все хорошо и через пару дней рана полностью заживет, чудодейственная мазь сделала свою работу, но надевать открытую обувь пока рано.

На следующее утро мне позвонила Ю. и предложила погулять. Безусловно, я согласилась.

– Только мне нельзя много ходить, – сказала я девушке, пока мы ехали в автобусе.

– Ничего страшного, главное вместе время провести.

– Хорошо, – я улыбнулась.

– Ты есть не хочешь?

Естественно, я отрицательно помотала головой. Не хватало мне еще лишних калорий подцепить.

– А я хочу.

– Ну, давай зайдем куда-нибудь?

Идем в пиццерию, где Ю. заказывает суши. Это странно.

После небольшого обеда-ужина мы пошли гулять по центральным улицам города. Нога начала немного побаливать, и мы сели на лавочку под большим деревом, как вдруг откуда ни возьмись появился А. в компании незнакомой мне девушки. Сегодня днем он написал, что уедет по делам. Почему-то я разозлилась, проигнорировав его «Привет». Вечером Мистер Похотливый Самец написал извинительное сообщение. Мне не хотелось откликаться на него, поэтому сообщение находилось в листе ожидания на ответ.

Через два дня А. пришлось простить лишь потому, что мне не хотелось сидеть дома. Это был последний день в Красноярске, завтра в пять часов утра боинг перенесет меня на море, к бабушке.

Я с неохотой поплелась в центр. Спустя пару часов мы в очередной раз благополучно поругались. Почему? Потому что ему была присуща очень интересная поведенческая манера общения с девушками. Со мной по крайне мере… А. демонстрировал крайнее пренебрежение ко всем окружающим, ко мне в том числе, поднимаясь как бог над миром ничтожных людишек. Суперпарень не умел говорить «прости», такого слова не существовало в его лексиконе. Спустя какое-то время мне стало невмоготу терпеть омерзительное отношение, и, психанув, я уехала домой, только чтобы не видеть его симпатичную морду.

Я не успела сесть в автобус, как мне позвонила мама и предложила съездить в ТРЦ. Я не смогла отказаться. Нужно было поднимать себе настроение.

Шоппинг. Шоппинг. Шоппинг.

Туфли, сумки, блузки, шорты, аксессуары и прочие элементы гардероба рождают во мне зависимость. При наличии около пятидесяти пар летней обуви мне всегда недостает то зеленых туфель на высоком каблуке с розовой полоской, то балеток в цвет пиджака, то черной обуви на танкетке с тоненьким ремешком, то еще чего-нибудь.

Вечер пятницы – самое удачное время, чтобы насладиться обилием людей в магазинах.

Полка за полкой, отдел за отделом я проходила в безуспешном поиске коротеньких шорт, едва прикрывающих пятую точку. Их пришлось купить в детском отделе, так как во взрослых все размеры оказались велики. Я не понимала, как при трех лишних килограммах мне выпадает такая удача. Плохое настроение немедленно исчезло, и я почувствовала себя лучше. Мы прошатались по торговым площадям около двух часов, но мысль о том, что в руке я держу пакет с маленькими шортами, вселяла в меня невероятный заряд жизненных сил, не ощущалась даже острая боль в ноге.

Почти перед выходом из «Рая» я вспомнила, что у меня нет купальника. Старые были просто огромными.

– Только не ругайся, если я буду психовать, – предупредила я маму.

– Почему ты должна психовать? – удивленно спросила она.

– Потому, что я толстая!

Мне кажется, иногда мама бы с удовольствием в меня чем-нибудь запустила. И я понимаю, почему…

На удивление мне понравилось отражение в зеркале, и, купив два маленьких купальника, довольная я поехала домой.

За ужином, который был в девять вечера, я позволила себе курицу, запеченную на соли, салат и маленький эклер с крем-брюле.

Последующие полтора часа я собирала чемоданы. Уложив все необходимое, я бездумно убивала драгоценное время в социальных сетях. Ничего интересного там не было, кроме статуса «онлайн» на странице Мистера О.

Я собиралась выключать комп, как неожиданно позвонил… Мистер О… Счастье было запредельным. Мы проговорили до двух часов ночи. Мне не хотелось прерывать наше общение, несмотря на то, что на сон оставался всего лишь час, я решила, что отосплюсь в самолете.

– Настенька, – боже, как я любила и в то же время ненавидела, когда он меня так называл, – ты же совсем не выспишься, ложись спать, – парень говорил это с такой заботой.

– Все нормально, мне не привыкать. – Все-таки я умею искусно врать.

– Обязательно сообщи мне, как прилетишь.

– Зачем тебе это нужно?

– Я хочу знать.

– Ну хорошо, напишу.

Перед отъездом я очень хотела написать ему о том, что я чувствую, что мне безумно хорошо проводить с ним время. Я хотела, чтобы он все знал. Я была готова получить в ответ жестокую правду. Мазохистка.

Но что-то меня остановило, и сообщение так и не было отправлено.

В три часа ночи зазвонил будильник – пора собираться. Я чувствовала себя каким-то расклеившимся овощем, нет, не потому, что поспала чуть меньше часа, а потому, что так и не отправила ему SMS.