Текст книги "Права и обязанности некроманта"

– Я прямо сейчас напишу распоряжение о том, что процедура исключения откладывается еще на один семестр. И позабочусь, чтобы молодые люди не вздумали засомневаться в реальности ваших полномочий.

Я снова поклонилась и поспешно вышла вон. Иномирных ментальных техник хватило четко до того момента, как за спиной захлопнулась дверь моих покоев и на нее легло тяжеловесное плетение тишины. Секунду спустя я расхохоталась. И веселости в этом смехе было так же мало, как доброты в кривой улыбке четверть часа назад. «Вообразила себе бесы знают что, идиотка! А он смотрел вовсе не на меня. И от дружбы отказался по той же причине. Зачем ему моя дружба? Ему нужна любовь. Кстати, тоже не моя. А мне-то что нужно? Хотя… Какая теперь разница? Бесова новая жизнь!»

Несколько дней, остававшихся до конца каникул, я провела почти взаперти, выбираясь только в библиотеку и категорически запрещая себе думать как о навязанной опеке над высокородными оболтусами, так и о проблемах Дона. «Пора подумать о себе, пока это за меня не сделала Серая госпожа», – так я уговаривала себя, когда мысли совсем уж отказывались поддаваться хоть какому-то контролю. Думать о том, что же такое я сама хотела от Дона и хотела ли вообще, я тоже отказывалась.

Накануне начала занятий вечером я малодушно промолчала в ответ на стук в дверь и недовольные возгласы Тории. Не то чтобы я собиралась прятаться от настойчивой подружки вечно, но видеть ее сейчас желания не возникло.

На первый урок в новом семестре я пришла в сопровождении Лерроя со знаком предстоящей на груди. Профессор явился с самого утра вовсе не для того, чтобы пожелать мне доброго дня. Вместо этого он почти час отчитывал меня в самых резких выражениях. Узнав, что «доброта меня погубит» и что «кто везет, на том и едут», я окончательно перестала понимать происходящее.

В качестве маленькой мести судьбе, которая, несмотря на все мое желание оставаться в тени, постоянно выпихивала меня на передний план, я вырядилась в шитый серебром черный камзол и такие же бриджи и дополнила это безобразие ботфортами на высоком каблуке. Хоть в академии и не существовало даже подобия студенческой формы, девушки все же являлись на лекции в платьях. Вот на это неписаное правило я демонстративно наплевала.

Справедливости ради надо заметить, если я и хотела задеть Лерроя, то сильно просчиталась. Он только хмыкнул. И то одобрительно. Причина его веселости выяснилась буквально через несколько минут.

– Успокоились! – проговорил Леррой, останавливаясь у кафедры.

Его рука все так же лежала у меня на плече, так что отправиться на свое место за первым столом я не могла. Да не больно-то и стремилась: Тория исподтишка показывала мне кулак, а Виктор демонстративно смотрел в противоположную сторону.

– Если кто не заметил, – продолжил профессор, – то напомню. Каникулы закончились еще вчера. Слава Единому, с двумя представителями вашего племени я наконец-то распрощался. К сожалению, только с двумя. А так хотелось больше не видеть хотя бы пяток. Но, увы мне… Наш уважаемый и безмерно добрый тис ректор, а также ваша заботливая предстоящая Лира Мэй избавили меня от повода для радости. Один болван остается под ее личную ответственность, еще двое благодаря ее поручительству. С нетерпением жду, как она будет приводить в чувство ваши задеревеневшие мозги, тисы. Что-то мне подсказывает, что эти стены увидят самых трудолюбивых студентов за всю историю своего существования. Тем более что из-за всем вам известных событий выход с территории академии ограничен до особого распоряжения ректора.

Раздались недоверчивые смешки. Да я сама с трудом сдержала похожий: неужели профессура надеется, что я буду бегать за своими однокашниками, призывая их к порядку?

– Смеетесь? – ухмыльнулся Леррой. – А теперь я посмеюсь. Тисы Тильвари, Корве и Ликаст, без всякого удовольствия и с истинным злорадством вручаю судьбы ваших дипломов в заботливые ручки тисы Мэй. У нее для этого есть все полномочия. А если у ректора не хватило фантазии, то я эти самые полномочия дополню с превеликой радостью. Прошу вас, тиса Мэй, сделайте мне одолжение, не стесняйтесь.

Леррой вручил мне запечатанный конверт и кивнул в сторону стола. Еще три письма счастья, повинуясь движению его руки, спланировали на стол перед переглядывающимися лоботрясами. В полной прострации я спустилась с кафедры и села на свое место. «Это на что я, бесы меня порви, опять подписалась?!»

А в ухо уже зудела что-то возмущенное Тория. С другой стороны недовольно сопел Орлей. Вот только я их почти не слышала. У меня перед глазами стояло совершенно спокойное лицо Дона, который на протяжении язвительной тирады профессора ни разу не отвел взгляд от затылка Тории, сидевшей прямо перед ним. Если у меня и были какие-то сомнения в точности сведений, которые сообщил мне ректор, то теперь они отпали. Только полный идиот или влюбленный безумец может пялиться на девицу, когда, по сути, решается его судьба. А идиотом Дон не был…

– И зачем тебе это? – шепотом спросила Тория, когда Леррою наконец надоело упражняться в остроумии и он повернулся к доске, быстро вычерчивая схемы и графики к теме лекции.

– Если бы я сама знала, – совершенно искренне отозвалась я.

Как всегда, мою искренность приняли за сарказм.

– Не хочешь – не говори, – буркнула Тори и отвернулась.

Я прекрасно понимала, что ее хватит от силы минут на десять, а потом она снова пристанет с расспросами, но на душе вдруг стало как-то тоскливо. Тряхнув головой, я повернулась назад и тихо сказала:

– Я буду ждать вас после четвертого учебного часа в библиотеке, тисы.

– Конечно, нянюшка, – ухмыльнулся Альв.

Рой хохотнул, заработав недовольный взгляд профессора. А Дон вдруг качнул головой.

– Не получится. У нас пятым боевка.

– Увы, нянюшка, – развел руками Корве.

Рядом прыснула Тория, и я заскрипела зубами. «Послать бы все это… Последнюю Гостью встречать! Эти два обалдуя все равно отсюда не вылетят, как бы ни мечтал об этом Леррой. Ликасту бы еще мозги вернуть».

К концу занятий настроение испортилось окончательно. Как была, покачиваясь на высоких каблуках, я отправилась в тренировочный зал. Тори, сменившая гнев на милость куда раньше, чем мне бы хотелось, увязалась следом.

Боевик моему появлению не обрадовался.

– Что вам угодно, тиса Мэй? – процедил он.

– Решила восстановить некоторые навыки, – спокойно отозвалась я, краем глаза следя за ухмыляющимися Роем и Альвом. Мрачный как грозовая туча Дон и вовсе застыл с какой-то гирей в руках. Но и кроме них на меня было кому пялиться. Надо признать, смотрелась я на фоне тренировочных костюмов несколько неуместно. Недаром Тория даже заходить сюда не стала в своем ярко-алом платье, распрощавшись со мной у входа.

– Неужели есть что восстанавливать? – усмехнулся наставник-боевик, смерив меня презрительным взглядом от макушки до кончиков каблуков.

– Я тренировалась самостоятельно.

– Да-а? – протянул он, и я буквально почуяла, что сейчас произойдет очередная пакость. – Я наслышан, что вас обязали позаботиться о прилежании некоторых моих учеников. Будет справедливо, если они позаботятся о вашей физической форме. Так, парни?

С предвкушающими улыбками Рой и Альв одновременно шагнули вперед.

– Я буду предельно осторожен, нянюшка, – ухмыльнулся Альв.

– Как жаль, что не могу обещать вам того же, – отзеркалила его ухмылку я.

– А вам, Ликаст, особое приглашение требуется? – Наставник окликнул оставшегося в углу Дона.

Тот был явно не в восторге от происходящего, но все же присоединился к дружкам.

– Не желаете переодеться, тиса Мэй? – почти галантно поинтересовался Рой. Правда, впечатление слегка подпортил насмешливый тон. Я поняла, что начинаю злиться.

– Сомневаюсь, что в этом есть необходимость, – холодно уронила я.

– Уверенность в своих силах, тисы, это хорошо, – раздался у меня за спиной голос наставника. – Плохо, когда она превращается в беспочвенную самоуверенность. Начинайте уже!

Вокруг нас образовалось кольцо любопытных. Я видела злорадные и предвкушающие улыбки: большинство явно ждали моего провала.

– Кому вы окажете честь, тиса Мэй? – с насмешливым поклоном поинтересовался Альв.

– Мне это совершенно безразлично, – процедила я. – Но желательно всем сразу. У меня не так много времени, а нам еще надо разобраться, когда вы будете пересдавать все те зачеты, которые умудрились провалить в прошлом семестре.

Благородство благородством, но Альв не заставил просить себя дважды.

– За каждую пропущенную плюху – одна самостоятельная работа, – ухмыльнулся он.

– Договорились, – вернула ухмылку я и ударила первой.

Глухо и совершенно неаристократично хекнув, Альв улетел спиной вперед прямо в толпу.

– Жду работу по темам проваленного вами зачета по бытовухе, тис Тильвари, – напутствовала я его.

– Вы же сами ее и напишете, – огрызнулся Альв, выбираясь из мешанины тел на полу.

– Для этого я должна… Пропустить плюху? Так? – хмыкнула я, уворачиваясь от какого-то ледяного плетения.

Конечно, все было не так просто, как я демонстрировала. Бесовы каблуки я успела проклясть раз десять. Они буквально приковали меня к одному месту. Но в остальном ни у Альва, ни у сменившего его чуть позже Корве не было никаких шансов. Во-первых, в отличие от них я прекрасно видела, какие и куда летят плетения, и увернуться мне не составляло труда. А во-вторых, не желая опростоволоситься, я сразу навесила на себя плащ Серой госпожи – щит высшей некромантии. Штука сложная и затратная, этот щит искажал зрительное восприятие любого числа противников. К сожалению, он не действовал ни на нежить, ни на зверье. Те воспринимали мир не только через зрение. Потому в моей прошлой жизни этот щит популярностью не пользовался. Зато теперь… В принципе, я могла и не уклоняться вовсе. Меня все равно все видели примерно в метре от того места, где я в действительности находилась.

В общем, я без всякого труда уделала и Альва, и Роя к вящему неудовольствию мастера-боевика. Судя по тем «нежным» взглядам, которые он бросал на своих любимчиков, тех ожидали не самые приятные минуты на ближайшей же тренировке. Хотя в глубине души я признала, что и один и второй в честной схватке разобрали бы меня по косточкам, особенно если бы я снова взгромоздилась на идиотские каблуки. Но где, как говорится, некромант, а где честная схватка? В бою с нежитью честность – самый лучший способ пополнить ряды этой самой нежити. Потому нас учили совсем по-другому. Что я сейчас и продемонстрировала, раз за разом отражая все попытки меня достать.

Оставался последний кандидат на близкое знакомство с полом, хмуро стоявший в углу.

– Порви ее, Дон! – почти приказал Рой, зло утирая сочившуюся из носа кровь.

Парень бросил в его сторону мрачный взгляд и молча мотнул головой.

– Вперед, – выплюнул Корве. – Или ты знаешь, что будет!

Мастер-боевик удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал. Зато Альв дернул разошедшегося дружка за плечо и стал что-то быстро говорить, приблизив губы к самому его уху.

– Ну! – нетерпеливо вырвался Рой.

У меня перед глазами медленно густела пелена ярости. Я прекрасно понимала, почему Дон отказывается связываться со мной сейчас. И с Альвом, и с Роем я не стеснялась: одного в итоге закинула на потолочную балку, другого вынудила драться с собственным взбесившимся поясом. Короче, прошлась по их самолюбию со всей доступной язвительностью. И сейчас Дон попросту боялся сорваться, сотвори я нечто подобное с ним.

– Да пошел ты! – рявкнул Дон и, развернувшись, направился к выходу. Несколько секунд спустя хлопнула дверь.

– Тиса Мэй! – вывел меня из ступора раздраженный голос мастера-боевика. – Отправляйтесь ловить вашего строптивого подопечного и позвольте мне наконец продолжить тренировку!

Я сорвалась с места и выскочила из тренировочного зала, озираясь вокруг. С Дона станется прямо сейчас собрать манатки и удрать из бесовой академии куда глаза глядят.

«Идиотка! Скоморошья дочь! – ругалась я, быстро шагая к выходу. – Взялась помочь и сама же из академии и вытравила! Дура безмозглая!»

Обозленный Дон, похоже, бежал, потому что во дворе академии его тоже не было. Мне же, учитывая шатающихся вокруг студентов, бегать было не по рангу. Матеря уже заодно и этот пресловутый ранг, я со всей доступной скоростью двинулась в сторону общаги.

Чутье меня не подвело. Дверь в комнату оболтусов была приоткрыта. Даже не подумав постучать, я пинком распахнула ее во всю ширь. Дон стоял у кровати и бросал в седельные сумки вперемешку какие-то вещи и книги.

– Струсил?! – рявкнула я первое, что пришло в голову.

– Я не буду с тобой драться, – огрызнулся он.

– А я и не прошу! Ты же не от меня сейчас удирать собрался, а от Роя.

– Какая разница?! – Он рывком развернулся, и я увидела, как порозовели смуглые щеки. – Тебе-то какая разница?!

– Большая! Я обещала ректору дотащить вас троих до дипломов! – выплюнула я. – Силой, если понадобится!

– Не понадобится. – Дон глубоко вздохнул, явно безуспешно пытаясь успокоиться. – Потому что не получится. Я все равно ничего не сдам. Ясно тебе?!

– Потому что трус! Испугался какого-то паршивого…

Я хотела сказать «шантажиста», но не успела. Потому что обнаружила, как только что врезалась спиной в стену, ноги едва достают до пола, а в плечи впились стальные пальцы, буквально вздернувшие меня в воздух.

– Да, – выдохнул мне в лицо Дон. – Испугался. Испугался, что сорвусь. Я не железный! Ясно тебе?! И я боюсь, что убью его. Или тебя! Или еще кого-то. Дошло?!

– Никого ты не убьешь! – Я попыталась вывернуться из его хватки, и, разумеется, безуспешно. Не боевыми плетениями же атаковать. – До сих пор же никого не тронул!

– А ты знаешь, чего мне это стоило?! – зло бросил он. – Изображать мальчика на побегушках. Терпеть. Молчать… Это ладно. Я уже привык. Но не на глазах у девушки, которую я люблю! Хватит. Всему есть предел, и я своего уже достиг!

– И плюнул на собственное будущее?! А как в глазах любимой девушки будет выглядеть твой побег?! – возмутилась я.

– А плевать, как это будет выглядеть! Плевать на будущее! Зато все останутся целы. Особенно она!

– Боюсь, тиса Ребарн не оценит такого рода самопожертвование.

– А это кто? – моргнул Дон, наконец отпустив меня.

– Тория. – Я потерла саднящие плечи: синяки будут…

– А… Ну да… И при чем тут она? – От удивления Дон, похоже, даже злиться перестал.

Зато мне захотелось стукнуться головой об стену. И ведь догадалась же, с чего вдруг ректор озаботился благополучием парня. Нет бы подумать чуть дольше и сообразить, что он знать не знает, в кого влюблен Дон и влюблен ли вообще! Точно идиотка!

Дон между тем окончательно успокоился и вернулся к куче вещей на кровати.

– Я просто не хочу никому навредить, – уронил он в пространство, даже не глядя в мою сторону. – Пойми это и оставь меня в покое. Мне не место среди нормальных людей. Отец был прав.

– Отец! – обозлилась я. – Подлец он!

– Ты не понимаешь, – покачал головой Дон. – Удивительно, что тебе не рассказали… Но так и лучше. Я сам расскажу. Я – монстр и убийца. Еще вопросы?

– Ты никого не убивал! – возмутилась я, но не успела вдохнуть, как он снова оказался прямо передо мной. Он двигался с такой скоростью, что я не способна была даже проследить его движение.

– Страшно? – прошелестел Дон, и его дыхание огладило мою щеку. – Страшно… Я чую твой страх… Хотя на вкус он другой. Не такой, как у обычных людей, у отца, у мачехи. Они меня боятся. И от этого ненавидят еще сильнее. Твой страх отдает опасностью… Как будто в схватке ты сможешь мне что-то противопоставить… Глупая маленькая птичка. Чистая и хрупкая… Ты даже пискнуть не успеешь.

Над ухом что-то заскрежетало. Я скосила глаза и увидела, как крошится каменная кладка, раздираемая лиловыми когтями с мою ладонь длиной. В горле пересохло, и я сглотнула вязкий комок слюны… С «что-то противопоставить» можно было бы поспорить. Но я же не убивать его сюда явилась.

– Ты никого не убьешь, – хрипло проговорила я. – Ты властен над своей сутью, а не она над тобой.

– Властен? – горько усмехнулся он. – Сейчас. Или час назад. А что будет две минуты спустя, я не знаю… Лира. Прошу. Оставь меня в покое. Я опасен. Я… Я убил свою мать…

Признание сорвалось с его губ будто само по себе как невесомый выдох. А упало между нами тяжелым камнем.

– Ты не… – начала было я и осеклась. Как объяснить, что мне известно о его прошлом больше, чем ему самому? Как убедить, что я не лгу? И как потом удержать, если он бросится уже не убегать, а мстить истинному виновнику?!

– Я – да! – Дон по-своему понял мою заминку. – Да! Я очнулся весь в крови. Отец тряс меня, как тряпку. А вокруг были одни мертвецы! Я убил нападавших. А потом и ее, и слуг. И еще Единый знает кого! И я не хочу еще раз очнуться вот так. И на этот раз в твоей крови! А теперь уходи. Хочешь, иди к ректору. Хочешь, сразу в стражу. Мне все равно.

– А мне нет, – наконец обрела дар речи я.

– Да неужели… – криво улыбнулся он и отвернулся. – Обещание ректору значит для тебя так много?

– Друзья, – я подчеркнула голосом это слово, – значат для меня много. Хоть я и не всегда умею это показать.

– Друзья… – хмыкнул Дон. – Вот и иди к своим друзьям.

– Уже пришла. – Я тронула его за плечо, заставляя обернуться. – Прогонишь?

Дон молчал. И тогда я сделала большую глупость. Или единственно возможное. Я его обняла. Без всяких любовно-интимных подтекстов. Просто обняла и ткнулась лбом в крепкое плечо.

– Прогонишь?

– Надо бы, – тихо пробормотал он. – Но я не смогу.

Его руки сомкнулись у меня на талии, и я даже сквозь плотную ткань камзола почувствовала, какие они горячие. Будто парень горел в лихорадке. Я подняла голову и буквально натолкнулась на взгляд золотистых глаз. От этого по спине прокатилась теплая волна, и я подалась вперед, еще не понимая, что такое ищу, но зная, что непременно получу именно то, что мне хочется. Потому что он тоже едва заметно склонился ко мне.

– Браво! – раздалось за нашими спинами.

Мы подскочили, отшатнувшись друг от друга, как застигнутые врасплох воры. Не выпуская ладонь Дона, которую поймала в последний момент, я обернулась, медленно осознавая, что значит настоящая жажда убийства.

Глава 17
Между прошлым и будущим

Прислонившись плечом к косяку, в дверном проеме стоял Рой Корве и кривил в брезгливой усмешке идеально очерченные губы. «Вот ведь… – неожиданно для самой себя подумала я. – Такой красавчик, и такой мудак».

– Я тебя предупреждал, Ликаст, – выплюнул он, шагнув вперед. – Собирай манатки и вали отсюда. Быстро вали. Потому что самое позднее через час за тобой будет охотиться вся столичная стража.

– И как ты объяснишь свою осведомленность? – холодно спросил Дон.

– Никак. Ты просто случайно вдохнешь алонит. И все будут сильно заняты, сначала отлавливая тебя, потом перетряхивая твою семейку, а потом и всех, кто имел глупость с тобой хотя бы разговаривать. Например, ее. – Мерзавец кивнул в мою сторону, и я почувствовала, как пальцы Дона дрогнули в моей ладони, будто пытаясь высвободиться. Ну уж нет!

– Да? – протянула я. – Как у вас все складно получается, наследник Корве. У вас настоящий талант к тактике и стратегии. А как вам понравится такой расклад… Я прямо сейчас выхожу отсюда и отправляюсь в столичный особняк Корве. Я же предстоящая, на меня ограничения не распространяются.

– Если ты думаешь выпросить у отца его голову, то…

– О нет… – Я позволила губам растянуться в улыбку, сильно напоминающую оскал. – Я буду просить не его голову… Я буду просить твою голову. Как ты думаешь, что подарит мне твой папаша, когда я расскажу ему страшную сказку о том, почему в вашем семействе всего один наследник на поколение? И почему у вас почти не бывает дочерей? Что ж тебя так перекосило, наследник? Это только начало. Я знаю очень много страшных сказок. Например, что случается с теми, кто делает «ай-ай» очищающей. Или ты наивно считаешь, что «ай-ай» – это только прямой удар в челюсть? Сколько лет твоему отцу, Рой? Лет пятьдесят? Вполне хороший возраст, чтобы обзавестись новым наследником. И воспитать его, учитывая опыт первой неудачной попытки.

Я прошла вперед, впервые за весь день порадовавшись, что надела сапоги с высоким каблуком. Мне даже на носочки подниматься не пришлось, чтобы выдохнуть паршивцу в самое ухо:

– Он – мой. Тронешь и тоже что-нибудь вдохнешь… А потом выдохнешь какую-нибудь мелочь. Например, легкие.

Пока заносчивый наследник Корве глупо шлепал губами, как выброшенная на берег рыбина, я как ни в чем не бывало повернулась к Дону.

– Пойдем в библиотеку? Тория, Виктор и Мери наверняка уже там. Мы хотели сегодня расписать, кто в каких предметах разбирается лучше всего и может помочь остальным.

– Боюсь, я в последнее время слегка подзапустил учебу и вряд ли смогу быть полезен… – развел руками Дон.

– Значит, с болтологией мы поможем тебе. А ты подтянешь Виктора по боевке, а то он начинает путаться в собственных ногах, стоит ему только взять в руки рапиру. Ну и мне заодно. А то я расслабилась. Представляешь, на сегодняшней тренировке плетение одного обалдуя меня почти зацепило. Правда, потом он умудрился зачаровать собственный пояс и ему стало не до меня. Но не всегда же мне будет так везти. Как считаешь, моя безопасность достаточное основание, чтобы отложить упаковку багажа?

– Ну, если речь идет о твоей безопасности, – с улыбкой сдался Дон, – то я, пожалуй, отложу…

– На полтора года, – тут же уточнила я.

– Никаких поблажек? – усмехнулся Дон, подставив мне руку, на которую я не замедлила опереться.

– Никаких, – кивнула я и, проходя мимо багрового от ярости Роя, добавила: – Тис Корве, от вас и вашего друга я жду к завтрашнему утру тот конспект по бытовухе, о котором мы говорили на тренировке.

Дон сдвинул непривычно молчаливого Роя в сторону, и мы рука об руку выплыли из комнаты. Правда, солидности нам хватило ненадолго. Едва повернув за угол, мы расхохотались на весь этаж.

– Стоило нарваться на неприятности, чтобы увидеть это выражение на его физиономии, – с трудом проговорил Дон.

– Не будет никаких неприятностей, – отмахнулась я. – Ты лучше меня знаешь, как он боится своего папашу.

– Да… Лорд Корве и впрямь способен снять голову со своего наследника, услышав от очищающей хотя бы половину того, что ты выдала Рою. Кстати, как ты обо всем этом узнала? Это вообще-то страшные семейные тайны, которые хранятся за семью печатями.

– А я виртуозно умею вскрывать чужие печати, – легкомысленно отозвалась я. – Лучше скажи мне, что такое алонит?

Вопрос Дону не понравился, он разом растерял всю веселость и нахмурился.

– Я думал, ты поняла, что я такое…

– Не что, а кто, – поправила я. Приступы самоуничижения будем давить в зародыше. – Я знаю, кто ты такой. И что?

– Такие, как я, обращаются вне зависимости от своего желания, если вдохнут порошок алонита. Минерал такой. Довольно редкий. Но у Роя он есть.

– Запасливая сволочь…

– Смех смехом, но мне действительно лучше убраться подобру-поздорову.

– Заняться с Мери бытовухой тебе лучше, – перебила я. – Она у нас лучшая по этому предмету.

Дон снова рассмеялся и больше не возвращался к идее побега. Хотя несколько раз за вечер я ловила на себе какой-то непонятный взгляд. Словно он даже не готовится прыгнуть с обрыва в ледяную реку, а уже прыгнул и летит. Но что это значит, так и не поняла. Да и не особо вдумывалась. Тем более что больше никто никакого беспокойства не проявлял. Виктор морщился минут пять от силы, а Тори перестала хмурить ровные брови и того быстрее. Даже Мери застенчиво о чем-то спрашивала, хотя обычно в моем присутствии больше молчала. Минут через сорок у меня сложилось впечатление, что Дон всегда был одним из нашей разношерстной компании. Потому что представить ее без него уже не получалось.

Дон стал тем самым связующим звеном, которое превратило наши редкие совместные посиделки в почти ежедневное действо. Разбирались какие-то сложности из лекций. Совместно готовились самостоятельные работы. Иногда я присоединялась. Иногда сидела в углу со своими книгами или очередной писаниной от Лерроя.

Ближе к отбою друзья разбредались по своим комнатам, и я оставалась в одиночестве. Вот тогда и начиналась для меня настоящая работа, которую я скрывала даже от друзей. Пришлось сократить время сна до четырех часов в сутки и смириться с регулярными расспросами Тории о моем нездоровом внешнем виде, но дело того стоило. Я по памяти восстанавливала артефакт, всего несколько раз виденный еще в той, прошлой жизни. И подгоняла его под свои надобности. Идея не оставляла меня с тех пор, как Рой выплюнул свою угрозу.

В моем родном мире люди, имеющие вторую ипостась, не являлись чем-то из ряда вон выходящим. Я видела кентавров. Любила поболтать с некроманткой на курс младше меня, и топорщащиеся у нее за спиной белоснежные крылья мне ничуть не мешали. А недалеко от поместья моих родителей находилась большая община зверооборотней. Еще в глубоком детстве я сбегала туда от скандалов, сопровождавших мое присутствие дома. И даже успела подружиться с молодыми оборотнями. Увы, потом их родители узнали о моем даре, и дружба быстро закончилась. Но кое-что я выяснить все же успела.

Юный волк или медведь не владели оборотом. Стоило им рассердиться или расстроиться, и звериная суть брала верх, а вместе с тем и звериные инстинкты. Поэтому до совершеннолетия каждый из них носил амулет, усыпляющий вторую ипостась, и снимать его разрешалось только на тренировках. Некое подобие того амулета я и задумала создать для Дона. Если он перестанет бояться спонтанного срыва, но отойдут на задний план и прочие заморочки вроде страха разоблачения или шантажа Корве. Пока Рой только провожал меня при встречах злобными взглядами, но ничего не предпринимал. Но я опасалась, что это лишь затишье перед бурей, и торопилась как могла.

В остальном же я чувствовала себя почти счастливой. Если бы еще задание Последней Гостьи не висело над моей головой как могильная плита на гнилой веревке, грозя в любую секунду сорваться и похоронить всю эту счастливую жизнь…

«Впрочем, и без Серой госпожи охотников меня озадачить хватает…» – проворчала я себе под нос, глядя на кучку мусора на столе перед собой. Лэнгли всерьез разобиделся, что я не удосужилась посоветоваться с ним прежде, чем брать опекунство над тремя студентами. Неделю назад мне пришлось выслушать длинную лекцию на тему «Бисер и свиньи, или Чем кончают глупые альтруисты», и ответила я довольно резко. С тех пор профессор ударился в демонстративную холодность.

Вот и сейчас он вытряхнул на стол содержимое бархатного мешочка и заявил:

– Развлеките меня. Ну или хотя бы сделайте что-то полезное.

После чего он отошел и, усевшись в кресло, выжидательно сложил руки на груди. «Ну как ребенок, Последняя Гостья свидетель! – злилась я. Мне не хватало интереснейших лекций о свойствах материалов или нестандартных артефактах. Не хватало ощущения причастности к тайне. Да что там… Я чувствовала себя каким-то нерадивым подмастерьем, которому мастер велел протирать пробирки. – «Развлеките меня…» Еще бы сказал: прилепите эту пипочку к той фиговинке и привяжите поверх ту ниточку! Даже Виктор вон уже цепляет одно к другому! Суперзадача – сляпать артефакт против прокисания молока, который есть у каждой хозяйки. Причем самодельный!»

Злясь на простоту задачи, я снова посмотрела на кучку предметов перед собой. И тут меня осенило. Шуточка была как раз в моем стиле. Признаю, идею мне подала одна из глав запрещенного трактата Ризали… Но, помнится, профессор Лэнгли не осуждал мой интерес к этой книге.

«Развлеките меня… – мысленно ухмыльнулась я. – С удовольствием, дорогой наставник».

Штука, которую я на скорую руку склепала из нескольких камушков и волосинки, не имела названия. Но если бы меня спросили, что это такое, я бы ответила: «Зеркало».

Ближе к концу занятия Лэнгли со скучающим выражением на физиономии принял от Виктора ожидаемый «хранитель молока» и подошел ко мне.

– Давайте. – Профессор не глядя протянул руку.

Ухмыльнувшись, я вложила ему в ладонь свое творение. Как и было задумано, неладное он почувствовал почти мгновенно.

– Что это?!

Проф дернулся было посмотреть, что держит в руках, но сумел только опустить голову – пальцы ему не повиновались.

– Ну… Вы же просили развлечь, – спокойно отозвалась я. И взмахнула рукой.

Лэнгли под действием артефакта тут же повторил мое движение.

– Мне стало интересно, можно ли привязать к артефакту двигательный центр носителя.

– И оставить себе управление артефактом?! – прошипел Лэнгли, и шутка сразу перестала казаться мне такой уж веселой. Профессор скосил глаза в сторону опешившего Орлея. – Вы… Как вас там? Олей. Вы свободны.

Пока проф боролся с очередным приступом старческой забывчивости, неизменно посещавшей его, когда речь заходила об именах, я поспешно деактивировала артефакт. Благо прикасаться к нему для этого необходимости не было. Надо отдать Лэнгли должное, изменения он отметил мгновенно. Даже не покачнулся, когда невидимые нити марионетки отпустили его руки. Он дождался, пока за недовольным Виктором закроется дверь, и снова посмотрел на меня.

– Двадцать лет рудников.

– Да? – Не зная, как реагировать, я только приподняла бровь.

– Да. Подобного рода воздействие на разумных разрешено лишь дипломированным менталам, и то только в исключительных случаях. – Лэнгли бросил мою неудачную шутку на стол так поспешно, будто она обожгла ему пальцы. – А создание и использование таких артефактов в законе не прописано. Потому что до вас подобное безумие никому не приходило в голову!

– Но он же такой простой, – только и сумела произнести я. Но профессор понял меня по-своему…

Ох, как же «по-своему» он меня понял. Это «по-своему» круто развернуло мою жизнь на месте, швырнуло в ближайшую стену и потащило по кочкам и колдобинам, с каждым новым ударом отрывая от нее что-то ценное и важное. Но я не могла ни остановить этот бег, ни изменить хоть что-то. Потому что мой обидчивый наставник закатал рукав и положил мою ладонь себе на запястье. Под кожей колотился мерный молоточек артефакта.

Наверное, я целую вечность поднимала голову, чтобы взглянуть ему в глаза и увидеть там свой приговор. Потому что такие же искусственные сгустки располагались по всему его телу. И если я не замечала их раньше, то потому, что просто не удосужилась посмотреть истинным зрением на живого человека.

– И сколько лет рудников там? – проговорила я, чуть сжав пальцы у него на запястье.

– Долго. Бесконечно долго. Я бы сказал… Бессрочно, – усмехнулся он. – Интересно?

– Да.

– Тогда жду вас вечером у себя. О невозможности болтать даже упоминать не буду. Вы не дурочка. И потом… Если вы проболтаетесь, то никогда не узнаете, как я это сделал.