Текст книги "Права и обязанности некроманта"

Глава 25
Гости нежданные, незваные, да еще не вовремя

Дни шли за днями. Мне приносили книги и слухи, новости и артефакты, клятвы и покойников. К моему удивлению, нашлись экстремалы, попытавшиеся засвидетельствовать новой тиссари свое почтение. Таких я приказывала гнать в три шеи. «Мальчики» из ближнего круга раздувались от гордости и предвкушения будущего величия и поспешно сдувались, стоило мне появиться в обозримом пространстве. Порой мне казалось, что меня они боятся даже больше, чем химеру, обустроившую себе насест на крыше.

Так или иначе, но постепенно у меня вырисовывалась картина происходящего. Я опиралась на скупые подсказки чокнутого высшего разума и тасовала своих потенциальных бессмертных, как колоду карт, то откладывая одного в сторону, а то возвращая в общий веер. Так, Корве и короля я в конце концов отмела. Лорд был слишком сильно для бессмертного озабочен наследниками. А король… Это коронованное желе закрылось в своем поместье, разве что не вывесив на воротах плакат с надписью: «Делайте, что хотите, – я все подпишу!» Я не знала, так ли его подкосила болезнь Алия, который вроде бы и перестал умирать, но передвигался с большим трудом, а магии, как выяснил мой шпион, лишился полностью и навсегда. Или же причиной такой позиции была банальная трусость. В любом случае король в борьбу за власть вмешиваться не собирался, как и Корве. А потому их я сбросила со счетов.

Туда же по зрелому размышлению отправилась и карта ректора. Я узнала, что он азартный игрок, его поместья перезаложены по многу раз, а кредиторы протоптали к дому широкую тропу.

Таким образом, самым вероятным претендентом оставался тот, кто с доброй улыбкой шел сейчас по подъездной аллее к моему крыльцу. Сплюнув, я отпустила край легкой шторы и снова села за рабочий стол. Несколько минут спустя в дверь тихо постучали. Я взяла черный стилус и, подтянув поближе самую мрачную на вид книгу, рявкнула:

– Ну!

– И вам добрый вечер, Лира, – на пороге показался Леррой.

– Вы собираетесь провести вечер в моем обществе. – Я подняла глаза от книги и холодно смерила гостя равнодушным взглядом. – Стало быть, он не может быть добрым ни для меня, ни тем более для вас. К чему желать несбыточное?

– Вы ведь еще не знаете, зачем я пришел, – снова улыбнулся профессор.

– Догадываюсь. – Я позволила себе едва заметно поморщиться. – Будете напоминать мне о светлом, добром, вечном, что, без сомнения, сохранилось в моей душе и только и ждет, пока я выпущу его наружу. Возможно, еще расскажете о тяготах гражданской войны для простого народа и невинных жертвах. Я ничего не упустила?

Я была более чем уверена, что старый лис явился вовсе не за этим. Он слишком многое спел по этому поводу своим последователям, и, узнав об этом, я решила, что старый интриган готовит почву для визита ко мне. И не ошиблась. Он пришел. Но вот что ему требовалось на самом деле, я не представляла и оттого приказала впустить.

– У вас хорошие шпионы, – усмехнулся Леррой. – Раз уж о «светлом и добром» вы уже слышали от них и отклика в вашей душе тема не нашла, то опустим вводную часть и сразу перейдем к делу.

– Что ж, – я откинулась в кресле и свела кончики пальцев перед грудью, скрывая нетерпение за маской равнодушия, – удивите меня.

Профессор рассмеялся, но, заметив, что веселье у меня тоже отклика не находит, спокойно уселся в кресле.

– Даже не предложите мне бокал вина?

– Разве я приглашала вас в гости? – Я приподняла бровь.

– Что ж. Возможно, потом, – кивнул он.

– Это будет зависеть от того, как скоро вы перейдете к делу. У меня мало времени и много планов.

– Как раз об этом я и хотел поговорить, Лира, – кивнул Леррой.

Добродушное выражение слетело с его лица, как ветхая маска, и я увидела такого же зверя, каким стала сама за последние месяцы. Даже, пожалуй, куда более матерого. «Ну, здравствуй, бессмертный, – подумала я, не позволив себе даже бровью повести. – Пока тебе меня удивить не удалось».

– Вы не находите, – продолжал между тем профессор, – что человеческая жизнь слишком коротка для некоторых грандиозных планов? Только начнешь какое-то интересное исследование, только войдешь во вкус, еще ничего и не успел толком, а тебе уже начинают напоминать, что пора бы обзаводиться наследниками, а то род не на кого будет оставить…

– Не нахожу, – спокойно отозвалась я. – Чтобы все успевать, достаточно всего лишь не тратить время на всякую ерунду вроде непрошеных гостей и разговоров ни о чем.

– Терпение, Лира. Минуту терпения. Я как раз перехожу, собственно, к сути. Вот вы собираетесь навести в нашей стране свои порядки.

– Так будет лучше для всех, – едва заметно пожала плечами я.

– Возможно… Но ведь вы не узнаете об этом наверняка. Лет шестьдесят, а то и раньше, и вы умрете. А что будет с вашими порядками?

– Во-первых, я собираюсь прожить несколько дольше, – парировала я. – А во-вторых, какая мне разница, что будет после моей смерти?

– А если вообще не умирать? – вкрадчиво проговорил Леррой.

С трудом сдерживая нетерпение, я заставила себя говорить спокойно.

– Даже самые великие и сильные маги умирают. Так было всегда. И так будет.

– А когда-то наши далекие предки жили в пещерах, и лишь некоторые из них были способны силой мысли зажечь искру для примитивного костра, – парировал он. – А тот, кто мог поднять левитацией камень и швырнуть его в лоб врагу, считался полубогом. «Так было всегда, – говорили они. – И так будет». Надеюсь, мне удалось завладеть вашим вниманием?

– Пожалуй, вы заслужили даже бокал вина. – Я щелкнула пальцами, подзывая застывший у дверей скелет. – Но имейте в виду, если все это – пустая болтовня, то я вполне могу присовокупить к вину что-нибудь более неприятное.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Леррой. – Вы и в академии были щедры на неприятности. Для всех окружающих.

– Воспоминания об учебных буднях я отношу к пустой болтовне. – Ледяным тоном я пресекла попытку профессора добавить в беседу учительского авторитета.

– Прошу прощения. Отвлекся, – развел руками тот. – Но когда мы договоримся, у вас будет все время мира для чего угодно, включая пустую болтовню.

– А вы так уверены, что мы договоримся? – заломила бровь я.

– А разве может быть иначе, когда речь идет о бессмертии? – вопросом на вопрос ответил он.

– Если вы о памяти благодарных потомков и памятнике от них же, то такого рода бессмертие меня не интересует, – отрезала я, желая сразу расставить все точки над «и».

– Нет. Я не столь амбициозен. Память предпочитаю свою собственную. И памятник сам себе поставлю, – прищурился Леррой, окончательно теряя черты чуть тронутого, но в общем добродушного препода. – Здесь и сейчас. И бесконечно долго. Вот какое бессмертие интересует меня. Его же я предлагаю и вам. Интересует?

– С чего такая щедрость?

– Все просто, Лира. Вы мне, я вам. Взаимовыгодное сотрудничество.

– И что может мне помешать превратить взаимовыгодное сотрудничество в просто выгодное? Для меня, – пристально посмотрела на него я. – Вы у меня в гостях. В подвалах еще свободны одна или две ка… Кхм… Гостевые комнаты, скажем так. А вы в благодарность за гостеприимство и неусыпное внимание расскажете мне все о мнимом бессмертии.

– И где же тогда ваша благодарность? – отзеркалил мою гримасу Леррой.

Этим он только подтвердил мои догадки. Неизвестно почему, но меня бесов бессмертный совершенно не боялся. И в то же время нуждался во мне. «Очередной парадокс, – внутренне скривилась я. – Ненавижу это слово».

– Моя благодарность? А что это?

– Вы мне нравитесь, Лира. – Он подался вперед. – Очень нравитесь. Никакой ерунды вроде взбунтовавшейся похоти тут нет и близко. Вы просто удивительно напоминаете меня самого в юности. Та же бескомпромиссная жажда знаний и уверенность в своей правоте…

«Где-то я это уже слышала», – проворчала я про себя. Но вслух, разумеется, ничего говорить не стала, с тем же равнодушно-холодным выражением на лице выслушивая знакомые фразы. Впрочем, надолго задуматься над этим мне не позволила глухо звякнувшая на границе сознания сигналка. Опять какой-то идиот из «мальчиков» зацепил забор. Я мысленно ухмыльнулась. «А вот побеседую подольше. Пусть неуклюжий болван поближе познакомится с химерой. Убить она его не убьет, а вот штаны придурок себе испортит».

– В общем, обдумайте мое предложение. Вместе мы станем непобедимы, поделим этот мир пополам раз и навсегда. Вы устроите вашу радикальную диктатуру. Я – либеральную монархию, как и планировал. Ваши недовольные будут бежать ко мне. Мои – к вам. Разумеется, настоящих бунтовщиков надо будет вешать или как-то использовать. Не важно…

Глаза под морщинистыми веками сверкали фанатичным огнем, руки беспокойно рисовали в воздухе какие-то графики. Я сидела неподвижно, выслушивая эти грандиозные планы. Что ж. Бессмертный, как и предупреждал когда-то высший разум, «нашел меня сам». И уже давно. Только я умудрилась обознаться. Что ж. Никогда не поздно сделать работу над ошибками.

– Так что конкретно вы мне предлагаете? – Я поднялась из-за стола.

– Вечную жизнь. Неуязвимость… – Он волей-неволей поднялся вслед за мной.

– Любопытно. Я подумаю над этим предложением.

С этими словами я, проигнорировав отвисшую челюсть собеседника, прошла к двери.

– Только любопытно… – выдавил из себя он.

– А вы на что рассчитывали? – Я придержала дверь, демонстрируя, что аудиенция окончена. – Вы пришли ко мне, рассказываете сказки и пока ни словом не обмолвились о том, зачем же вам, собственно, я.

Я пошла по коридору, сделав вид, что меня совершенно не интересует, идет ли за мной старый интриган. Тот, конечно, рванул следом.

– Лира, вы не понима…

– Подождите! – Я подняла ладонь и вышла на веранду. – У меня тут какой-то незваный гость.

Леррой, клацнув зубами, захлопнул рот. Я только усмехнулась. Химера на крыше смотрелась далеко не так внушительно, как прямо перед нами, заняв половину далеко немаленького двора. Лапой она прижимала кого-то к земле, так что снаружи оставались лишь затылок да сапоги.

– Кто это? – сглотнув, спросил старый интриган.

– Покойник, – равнодушно отозвалась я.

– Но он вроде бы дышит.

– Этот недостаток легко устранить, – пожала плечами я. – Терпеть не могу незваных гостей. А вот материала для экспериментов всегда не хватает.

– Понятно.

– Итак. Как видите, у меня есть чем занять время. Прошу коротко и по делу. Ваше предложение я уже слышала. Что же вы хотите от меня?

– Вы должны выйти за меня замуж, – выдохнул Леррой.

– Что? – Впервые с тех пор, как он переступил порог моего дома, я непритворно опешила.

– Это непременное условие. Прежде чем дать вам возможность стать бессмертной, я хочу получить некоторые гарантии того же исхода для меня, – слегка улыбнувшись, развел руками он.

– Покажи, кто там, – приказала я химере, желая выиграть несколько минут, чтобы собраться с мыслями.

Бесово наваждение, как же я просчиталась! Нет, Леррой, несмотря на все свое самообладание, заткнулся и шагнул назад, когда грузная тварь развернула к нам костяную морду с пылающими зеленым пламенем пустыми глазницами. Именно это я и планировала. А вот от продолжения чуть не шарахнулась уже я. Повинуясь моему приказу, химера вытянула вперед лапу: в костяных тисках когтей мертвого дракона застрял не невезучий радикал, как я думала. И даже не фанатик-убийца, что пару раз уже бывало. Химера шваркнула об узорчатые плитки веранды Дона. Я покосилась на Лерроя и опешила второй раз за пару минут – его кольцо быстро наливалось силой, явно готовясь высвободить какие-то мощные чары, и направлено оно было вовсе не на меня.

Узор не успел набрать мощь. Не думая, я врезала по Леррою сырой силой. Зеленая волна сорвалась с моей кожи и девятым валом смела старого интригана с веранды, с хрустом впечатав в какую-то статую у подъездной аллеи.

– Вы никак надумали своевольничать в моем доме?! – рявкнула я, скрывая за холодной яростью не менее холодный и липкий ужас. – Желаете оставить меня без дома?!

– Без дома? А? – Старик, мотая головой, поднимался с земли.

– Химера ответит на атаку атакой. – Я медленно наступала на незваного гостя, вспомнив, что мне вроде как для колдовства необходим перстень, и вскинула перед собой руку. – А вы, между прочим, стояли на моей веранде! Бессмертный вы или смертный, мне плевать. Как и на героические порывы вашей души. Но этот дом мне пока нужен! Как и этот зверь! Я доступно излагаю?!

– Но я ничего не имею против вашей милой зверушки, – быстро приходил в себя Леррой. – Меня смущает этот юноша. Он успел услышать то, что для его ушей не предназначалось. Слухи, знаете ли…

– Из моего дома расходятся только те слухи, которым я разрешаю расходиться, – отрезала я. – Вам ли не знать, раз вы одного за другим засылаете сюда своих соглядатаев. То Ребарн примчалась, то теперь этот…

– Но я не присылал его. – Моя интерпретация появления Дона заметно выбила Лерроя из колеи. – Напротив! Я буду только рад, если он наконец перестанет путаться под ногами.

– Да? – недоверчиво прищурилась я.

– Конечно! Хотите, я сам его убью, чтобы развеять ваши беспочвенные подозрения?

– Нет уж. Сперва я хочу с ним побеседовать более предметно. И убедиться, что вы не пытаетесь меня обмануть в очередной раз.

– Если вы уверены, что я его больше не увижу…

– Живым точно не увидите, – оскалилась я. – Я об этом позабочусь.

Леррой нехотя кивнул.

– А ваше предложение я обдумаю и дам вам знать о своем решении. Где вы сейчас обретаетесь?

– В своем поместье. Я не скрываюсь.

– Тем лучше для вас, – кивнула я.

Леррой пошел к воротам, где нервно пряла ушами привязанная к коновязи кобыла. Не сомневаясь, что он продолжает за мной наблюдать, я демонстративно похлопала химеру по длинному клыку.

– Брось, – приказала я.

Когти разжались, и качественно помятый Дон рухнул на пол. Впрочем, свобода продлилась недолго. Его тело тут же захлестнули наколдованные мной веревки. Особое внимание я уделила рукам: только не хватало, чтобы Дон сейчас сорвал амулет и бросился убивать двух черных магов и одного и без того дохлого дракона. Предыдущая самоубийственная попытка атаки уже сорвала мои планы, и давать ему второй шанс на нечто подобное я не желала. Кроме того, надежные путы избавляли от необходимости смотреть на бывшего жениха. Золотистые глаза выбивали меня из образа темной тиссари с легкостью тарана.

Наконец ворота с лязгом захлопнулись за Лерроем, и я позволила себе хотя бы мысленно перевести дух. Сделать это наяву я не могла – в поместье сейчас болтались два-три радикала, а в том, как не вовремя случаются всевозможные случайности, я уже имела возможность убедиться. И не одну.

Я хлопнула в ладоши, подзывая скелеты:

– В подвал его!

В кустах, окаймлявших аллею, мелькнула какая-то тень, и я, похвалив собственную паранойю, пошла в дом.

– Моя леди! – послышалось за спиной, и я притормозила.

– Что еще?

Ко мне бегом приближался один из радикалов, придерживая рукой эфес шпаги. Паранойя заслужила еще одну порцию похвалы. Мужчина начал рассказывать о доставленной библиотеке Лэнгли и каких-то событиях, с этим связанных. Мне же пришлось поступить так же, как я поступала всегда: спокойно идти дальше, предоставив гостю семенить следом, докладывая на ходу. И хотя сегодня я с удовольствием проявила бы куда больше вежливости, но выбиваться из образа даже в мелочах было бы непозволительно. Так мы и потащились вниз целой процессией: впереди два скелета, волокущие Дона, следом я, а на полшага отставая, прихрамывал «докладчик».

В подвал никто из моих «мальчиков» без особого разрешения соваться не рисковал. Да и с разрешением никто не бывал здесь дальше передних помещений. Их я, разумеется, оформила со всем прилежанием: кровавые отпечатки моих сапог, размазанные пятна на стенах, паутина, приглушенный свет и в придачу несколько довольно мерзких иллюзий.

Стоило нам спуститься по лестнице, как Дон так рванулся в своих путах, что скелеты его с трудом удержали. Спохватившись, я незаметно бросила на него заклятие сна, и он обмяк. Испуганный вздох за спиной подсказал мне, что эта сценка не прошла мимо внимания «мальчика».

– Постарайтесь, чтобы меня в ближайшее время не беспокоили, – холодно уронила я, делая в памяти зарубку обязательно запустить иллюзию воплей поотвратнее. Все должны увериться, что незваный гость умирал долго и мучительно.

Такие иллюзии благодаря иномирным ментальным техникам давались мне очень легко. Я просто вытаскивала из памяти сцены из прошлой жизни. На практике мне приходилось видеть и слышать и не такое: нежить бывала в прямом смысле слова кошмарно изобретательна.

Отделавшись от чрезмерно ретивого прихвостня, я наконец осталась в одиночестве. Ну как в одиночестве… В обществе двух скелетов и бессознательного тела.

Жестом указав мертвым прислужникам новое направление, я пошла к потайной лестнице наверх. Сидеть в подвале у меня не было ни малейшего желания. Как, впрочем, и всегда. Сигналок по всему дому было натыкано предостаточно, и даже если какой-то ненормальный паче чаяния сунется куда-нибудь, мне всегда хватит времени выйти ему навстречу, предварительно сунув руки в жбан с консервированной кровью.

Скелеты принесли Дона в одну из маленьких спален, по моему знаку избавили от куртки и обуви и уложили на кровать. Я покачала головой, глядя на красивое лицо, даже во сне оставшееся напряженным. «Сколько надежд было связано с этим человеком. Сколько нежности я отдала и, что греха таить, получила взамен. И чем все закончилось? Бесы бы пожгли мою новую жизнь! Сколько чужих жизней она уже сломала, скомкала, раздавила…»

Не замечая, как в уголках глаз набухают слезы, я провела по щеке спящего, ощущая шероховатость отросшей щетины и тепло кожи. И тут же отдернула руку, словно ожегшись. Если и есть у меня какие-то права, то точно не на такие слабости.

Амулет, который я однажды подарила Дону, сбился на сторону. Я подцепила ногтем цепочку и, вытащив его из-под рубашки, осторожно расстегнула замочек.

– Больше никаких случайностей, – проворчала я себе под нос, доставая из-за голенища сапога короткий ритуальный нож. Ничего особенного в нем не было. Просто хорошо зачарованный острый клинок.

Спустя минуту и одно маленькое целительское плетение, привет от покойного артефактора, и амулет исчез. Только тонкий розовый шрам, обещавший исчезнуть через неделю-другую, напоминал, куда делся неприметный камушек. Цепочку я просто уронила на постель, спрятав нож обратно в ножны. Уходить не хотелось, да и вряд ли это было бы разумно. Я спустилась в холл, забрала небольшую коробку с книгами из кабинета Ланга-Лэнгли и вернулась в маленькую спальню.

Ни сил, ни настроения изображать темную тиссари у меня не было. И я решила позволить себе просто посидеть несколько часов, просматривая доставшиеся в наследство книги. Кто знает, какие тайны могут мелькнуть там: недаром же мой тронутый покровитель держал их в кабинете.

Мне не повезло. Ни дневников, ни записок в коробке не было. Зато нашлось с десяток бухгалтерских книг за разные годы и бесова копия «Подлунных ритуалов» Портинала. Рассмотрев единственное, что хоть как-то можно было бы читать, я чуть не взвыла. Пакостная книжонка и раньше не вызывала ничего, кроме рвотных позывов.

Покосившись на мерно вздымавшуюся грудь Дона, я осталась на месте. Теоретически чары будут действовать еще какое-то время. Но у каждого это время – разное. Уставший проспит дольше, выспавшийся – меньше. Недобрый сон или громкий звук могут поднять. Еще одно «выступление» героя по имени Дон мне было без надобности, а снова связывать его я не хотела. И без того, похоже, химера сломала ему пару ребер. Мысленно выругавшись, я взяла второй том «Ритуалов». Там, по крайней мере, не было гадких картинок, как в первом.

Но неожиданно я не обнаружила на страницах никаких кровавых ритуалов и прочих пыток. Вместо этого автор рассуждал о… Он рассуждал об очищающих и их природе! Пропуская абзацы, где чокнутый ученый сетовал, что ни одной очищающей для опытов ему поймать так и не удалось, я лихорадочно вчитывалась в кривоватые строчки. Вчитывалась и одновременно костерила себя последними словами.

Вот зачем мне иномирные техники, позволяющие вспомнить едва не дословно что угодно, когда нужное я с завидным постоянством пропускаю мимо ушей, глаз и прочих органов чувств?

«Подлунные ритуалы» – книга, которую так хотел получить Лэнгли. Которая якобы случайно оказалась в свободном доступе в библиотеке Лерроя. Ага, случайно. Свободно лежал на полке трактат, за который можно угодить на пожизненную каторгу! Собственная глупость обозлила меня до крайности.

Единение душ. Именно так пару столетий назад называлась помолвка. И псих, написавший «Ритуалы», считал, что если затянуть время помолвки с очищающей, то умереть просто не получится, поскольку ее и избранника будет защищать сама магия. От всего, включая старость. По крайней мере, автор приводил примеры, когда мужем очищающей становился глубокий старик и жил после этого довольно долго. Был в прошлом и калека, вытащивший счастливый билет в виде одаренной жены…

Я даже не заметила, как на поместье опустился вечер, а за ним и ночь. Только в какой-то момент моргнула, активировав кошачье зрение. Зато теперь я знала, как можно стать бессмертным в этом мире. Да так, что даже Серая госпожа ничего не сможет сделать, потому что против законов магии бессильна даже она. И именно это несколько часов назад предложил мне Леррой. Намеревался ли он заключить со мной вечную помолвку или собирался избегать зачатия наследника, суть от этого не менялась. Но дальнейшие выводы мне сделать не удалось. Именно в этот момент Дон громко застонал.

Пробуждение от моих чар никогда не бывало слишком приятным. Недаром само плетение называлось «Малая смерть». Потому я отложила книгу и встала. А в следующую секунду он рывком поднялся, безумно вращая широко распахнутыми глазами и безуспешно силясь вдохнуть.

Забыв про книги и бессмертных, я подскочила к кровати и надавила ему на плечи, заставляя снова лечь:

– Тихо! Спокойно! Все хорошо. Уже все хорошо. Медленно вдыхай. Медленно…

Дон сморгнул невольные слезы и уставился на меня. В медовых глазах всколыхнулся ужас, и он рванулся, пытаясь избавиться от моих рук и, похоже, даже не надеясь, что ему это удастся. По крайней мере, когда я тут же его отпустила, на его лице отразилось искреннее удивление. Я отступила на несколько шагов, будто пытаясь спрятаться в полумраке освещенной скупыми лучами ночных светил комнаты. Я совсем забыла, как на меня влияют эти медовые глаза… Да и про свои собственные глазищи, из-за кошачьего зрения полыхавшие сейчас зеленым потусторонним огнем, запамятовала.

– Прости, – тихо проговорила я, опуская веки.

Дон откинул покрывало и сел. Наверное, надо было что-то сказать, но в голову ничего не приходило. Ну что я в действительности могла ему сказать? Ни-че-го…

– Хочешь воды? – тихо проговорила я наконец.

– Из твоих бокалов? – буркнул Дон. – Спасибо, не хочется.

Я вспомнила воду из декораций передних комнат подвала: початая бутылка вина на столике и бокал из человеческого черепа на подлокотнике кресла, и мысленно выругалась: «Надо же, заметил!» Но не могла же я объяснить, что это всего лишь иллюзия. Пока точно не могла…

– Как скажешь. – Голос будто сам собой налился уже привычным мне холодом. – Зачем пожаловал, самоубийца? Жить надоело? Так мое поместье не слишком подходящий плацдарм для таких дел.

– Ну конечно. И поэтому ты решила сделать это лично, – фыркнул Дон. – И далеко не в первый раз, судя по твоей прихожей. А меня за какие заслуги эта печальная участь миновала?

– Я действительно должна ответить на этот вопрос?

– Ах да. Ты же хотела побеседовать… Как там? Предметно, да? За сохранность информации беспокоилась? – с сарказмом предположил он.

– За сохранность одного идиота! – рявкнула я, невольно показав, что даже мое ледяное терпение небезгранично.

– А! Понял! Какую-то часть информации может потребоваться уточнить, поэтому источник нужен в живом виде? Или тебя устроит какая-то часть?

– Ага, – огрызнулась я. – Больше всего подойдет твой ядовитый язык!

– Так отрежь мне его! Это же так просто. Какая разница, язык или голова?!

– Побоялась, что ты тогда отравишься собственным ядом!

– Ах вот оно что. А я-то думал… А оказывается, один язык не допросишь. И как это я сам не сообразил?

– Фу, какая извращенная у тебя фантазия. А еще скромный отец семейства! – парировала я.

– С кем поведешься, от того и наберешься!

– Так и набирался бы чего полезного, – чувствуя, что еще чуть-чуть, и удержаться от базарной склоки мне не помогут даже иномирные техники, я распахнула дверцу шкафчика, доставая бутылку виски. – Так нет же! Ему лавры героя покоя не дают!

– О нет! На такие лавры я не претендую! Особенно если они даются за подобные достижения! Сколько там надо убить, чтобы заслужить твою улыбку? А за поцелуй сколько голов берешь?

– О, бери выше! Со мной расплачиваются исключительно целыми трупами!

– Ух ты! Как романтично. – Дон почти кричал. Я видела, что он совершенно меня не боится. И, наверное, даже порадовалась бы этому, если бы в медовых глазах не мелькало откровенное отвращение. – И кого же ты предпочитаешь, блондинов или брюнетов? Или у вас другие критерии отбора, тиссари?!

– Идиотов я предпочитаю! – взорвалась наконец я. – Особенно тех, которые воображают себя великими победителями негодяев и суют свой нос туда, где им его гарантированно оторвут вместе с головой!

– И вы развлекаетесь тем, что отрываете им другие части тела?!

– Ну что ты! Зачем так просто! Нет, мы заставляем их смотреть, как некие дуры пляшут, словно раки в кипятке, пытаясь сохранить целостность героических тушек! Но это так, прелюдия. Основная часть спектакля происходит несколько позже. Это когда героическую тушку все же спасают из выгребной ямы, куда она так храбро сиганула, а потом слушают претензии этой самой тушки по поводу грязных рук спасателя!

Звякнув, упал на каменные плиты стакан, разлетевшись на множество мелких осколков. Я выругалась и глотнула из горлышка бутылки.

– Ты какого беса полез к химере?! Почему ты вообще попался на глаза треклятому Лангу?!

– Это надо было у соратничка твоего поинтересоваться! Покойного! Мне как-то позабыли сообщить цель визита!

– Ну прости! – Я с громким стуком поставила бутылку виски обратно на столик. – Я как-то запамятовала спросить! Слишком беспокоилась, чтобы он не плюнул на расспросы и не угробил одного героя! А что? Я как-то нарушила твои великие планы спасения человечества?! Нет, я не спорю, сдохнуть во имя всеобщего блага – это звучит гордо. Но неужели у тебя ума не хватило выбрать какой-нибудь менее болезненный способ самоубийства?! Например, пойти в одиночку на бесов поохотиться. Или в горы смотаться! Там, говорят, драконы совсем от рук отбились, жрут, ящерицы горелые, всех подряд!

– Зачем мне драконы? – Дон поднялся на подгибающихся ногах и, хватаясь за все, что попадалось, побрел через темную комнату. – Это еще ехать куда-то, идти… Нет уж! Когда-то меня угораздило познакомиться с тобой! Тут и драконы, и маньяки с манией величия, и вообще все так насыщенно, что вполне тянет на затянувшееся самоубийство. А на всеобщее благо мне чхать. Это ты у нас развлекаешься под таким высоким лозунгом. А мы люди простые, политесам не обученные! Как говорил твой соратничек, мир той каше, в которую ты его превратила, я – всего лишь уродец, ошибка природы! Где уж нам!

– О да! Развлечение круче не придумаешь! – Я, пинком отшвырнув с дороги перевернутое кресло, подхватила бутылку, на горлышке которой он уже почти сомкнул непослушные пальцы. – Мечусь тут между двумя интриганами как ошпаренная кошка, получаю и от тех, и от этих! А в качестве бонуса появляется безголовый герой и начинает спасать мир!

– Если я кого и спасал, то только себя! – рявкнул Дон мне в лицо и попытался добраться до бутылки, но у меня были на емкость совсем другие планы, и его пальцы опять схватили пустоту. – У меня, знаешь ли, сын есть. Мне еще рано складывать голову на алтарь эфемерного всеобщего блага, что бы это ни значило!

– Ох, как ты вовремя о деточке вспомнил! Самое время потыкать мой кроваво-радикальный нос в невинного младенца! Что ж ты о нем не подумал, когда вообразил себя спасителем человечества?! Или решил, что мальчику нужен исключительно геройский папаша?! Так спешу тебя разочаровать. На самого геройского героя ты провалил отбор: белый конь отсутствует! Герои обычно на таких ездят! Одна надежда, сыночек однажды обзаведется.

– Сына не тронь! – взбесился он, хватая меня за плечи и хорошенько встряхивая.

Если у Дона когда-то и было какое-то подобие чувства самосохранения, то сейчас его, похоже, отшибло начисто.

– Да кто бы его трогал?! – крикнула в ответ я, не пытаясь вырваться. В тот момент я едва не заметила, что болтаюсь в его руках как тряпичная кукла. – Его папочка и без меня прекрасно угробит все семейство!

Я резким движением вырвалась и снова схватилась за бутылку. От моего рывка все еще не до конца отошедший от чар Дон потерял равновесие и мешком плюхнулся на кровать, из которой с таким трудом выбрался пару минут назад.

– Я полгода! Полгода, Дон Аристо Ликаст, убила на этот поганый артефакт! Не говоря уже про те несколько лет, которые, как собака, моталась на привязи возле ублюдочного психопата! Еще пара недель, и прощайте, мировые проблемы, здравствуй, домик в горах! Но нет! Должен был вмешаться ты! И все опять полетело в задницу! Но одного раза тебе показалось мало, и ты притащился снова! И опять ради того, чтобы пройтись по моим планам легкой поступью пьяного мастодонта! А если Леррой успел хоть что-то понять, то мои планы не просто летят в задницу! Они уже там!

– Думаешь, страшно?! – выплюнул Дон и, наконец силой отобрав у меня бутылку, жадно присосался к горлышку. Закашлявшись, он выругался и снова уставился на меня горящими глазами. – В заднице мы… Ой-ой-ой! Да я всю жизнь там! Все никак не мог понять, почему все через жопу. А оказывается, просто потому, что я в заднице! Так что не обольщайся: ничего нового ты мне не сообщила! Планы у нее провалились! Ути-пути! Еще запланируешь, не переломишься!

– Еще запланирую?! Еще?! – От возмущения я задохнулась и вдруг, неожиданно даже для себя самой, расхохоталась как умалишенная. – Да я лучше вечный за́мок сделаю! И запру тебя где-нибудь вместе с сыночком! Чтоб не лез под руку и заботился о ребенке! Запланирую! Разве проблема в том, чтобы планировать?! Проблема в том, что теперь я на всю страну объявила себя бесовой тиссари!

Дон моргнул, явно потеряв нить разговора.

– Да ты пьяна! – выдохнул он наконец.

– Ну конечно! Ты сломал мне жизнь, а я недовольна потому, что напилась! – окрысилась я.