Текст книги "Права и обязанности некроманта"

– Я не проболтаюсь, – мотнула головой я, пожирая глазами плотное сплетение разноцветных нитей энергии под своими пальцами. Последняя Гостья… Я даже понять не могла, что и куда тянется.

– Ничуть в этом не сомневаюсь, – хмыкнул Лэнгли. – Я достаточно вас изучил. Знание – вот ваша страсть. Болезненная и неутолимая. В какой-то момент мне показалось, что я ошибся. Вы же нашли весьма оригинальный способ показать, что нет. Жду вас вечером. Там и поговорим.

С этими словами он вышел из кабинета.

«Я приду, бессмертный… У тебя не будет более ярой последовательницы и верной ученицы, пока я не пойму, как тебя убить, – подумала я, глядя на закрывшуюся дверь. – А вот потом наконец смогу жить своей жизнью. Может быть, даже счастливой».

С тех пор я стала спать три часа в сутки. Лэнгли принял меня в свой ближний круг, и там открывалось такое… Иногда мне казалось, что это не я страшный темный маг-некромант, проклятый во всех местных легендах, а они. Да ни в этой, ни тем более в прошлой жизни меня не коробило от идей использовать в работе частицы человека. Но это, бесы подери всех чокнутых властолюбцев на свете, были именно частицы: волосы, какое-то количество крови, ногти. Все то, что люди теряют каждый день просто так и даже не замечают этого. А на регулярных сборищах в столичном особняке Лэнгли я слышала и видела такое, от чего у меня начинали шевелиться волоски на затылке. Это были фанатики от науки. И я, спасибо Серой госпоже, вынуждена была стать одной из них. Мало того, стать лучшей.

Времени катастрофически не хватало. Все чаще вечерние посиделки нашей компании обходились без моего участия. А через какое-то время и вовсе переместились в читальный зал библиотеки. Если я и чувствовала раскаяние, то очень недолго. На это у меня тоже времени не хватало. Только Дон все еще продолжал приходить в мою гостиную вечерами, хоть и не каждый день. Он просто сидел и читал что-то в углу. Спокойно выслушивал мои раздраженные монологи по поводу тупых первогодков-самоубийц, так и норовящих испробовать что-то совершенно ненужное, зато грандиозно убойное, или глухую ругань из-за неподдающихся моим усилиям экспериментальных артефактов. Сочувствовал. Понимал. Обнимал, когда надо. И никогда не сидел у меня дольше, чем мне того хотелось. Каким шестым чувством он чуял, когда надо уйти, я не знала, но не ошибся парень ни разу, и я была ему за это безмерно благодарна.

Ах да… Еще Дон не позволял мне окончательно закопаться в книгах и артефактах. Трижды в неделю он почти силой вытаскивал меня в тренировочный зал. По дороге туда я ругалась, там хохотала, а шагая обратно, тихо поскуливала сквозь зубы от боли в уставших мышцах. Но и за это я была благодарна Дону. Потому что только на таких тренировках я умудрялась выкинуть из головы глобальные проблемы и снова побыть собой – слегка безбашенной и веселой девицей.

В остальном же все шло не так. Я хотела как можно быстрее найти слабое место треклятого бессмертного. Но вместо этого все глубже увязала в его делах. А дни летели с неумолимой скоростью, приближаясь к точке невозврата. До зачетной недели оставалось всего ничего. А вместе с ней и до каникул. И если во время учебы мою принадлежность к каким-то там ближним кругам легко было скрывать: что такого, если прилежная ученица часто посещает дом своего наставника, то во время каникул мне пришлось бы вопреки обыкновению остаться в столице. И как объяснять это собственной семье, я не представляла.

А кроме всего этого была еще учеба. И обязанности предстоящей. И задания от Лерроя, которому моя усилившаяся «дружба» с профессором артефакторики не нравилась совершенно. Порой мне хотелось просто схватиться за голову и завыть. Но пока я кое-как балансировала на грани, каким-то чудом успевая все. Ну или почти все: на пируэты этикета я наплевала в самом начале этой безумной гонки. Чудом не позабыв про навязанную мне ректором опеку над двумя высокородными оболтусами, я решила пойти по пути наименьшего сопротивления.

Отозвав обоих в сторонку, я честно предупредила, что за каждый пролет на занятиях, каждую не выполненную вовремя самостоятельную работу буду наказывать. Сначала парни посмеялись. Но, пару раз нарвавшись на мои «наказания», вынуждены были взяться за ум. Действительно, проще выполнить несчастную самостоятельную, чем ежеминутно следить за собственной одеждой, которая норовит взбунтоваться и уронить хозяина в самой неприглядной позе и в самое грязное место в округе.

Альву для «понимания» хватило одного кувырка в водоотводную канаву и странного заклятия, расцвечивающего его физиономию всеми цветами радуги, стоило выпить хоть ложку чего-то спиртосодержащего. Рой держался чуть дольше. Но, улетев в навозоотстойник на занятиях по верховой езде, с моими доводами согласился и он. В результате наша компания пополнилась двумя обалдуями, и успехи Виктора в фехтовании и боевухе вдруг взлетели до небес, потому как оба старались показать, что тоже чего-то стоят.

При такой бурной общественной жизни неудивительно, что в личной у меня царил полный застой. Я так и не поняла, что бы произошло в тот странный день, когда Рой ввалился в комнату и с грацией мастодонта разнес в клочья самый странный и приятный момент в моей жизни. Жизнях… Чего мне тогда хотелось? Зачем Дон склонился ко мне? Хотел ли он меня поцеловать? Или просто всматривался в глаза в поисках подвоха? И кого он имел в виду, когда говорил о своей любимой девушке?

Ответов на эти вопросы я не знала. А спрашивать прямо попросту не считала себя вправе. Слишком уж много в последнее время накопилось обязанностей у одного залетного некроманта. Так много, что для прав места уже не осталось.

Но я нет-нет да и ловила себя на том, что было бы, если бы… Гнала эти мысли и снова тонула в странных мечтах, погружаясь в сон.

Не знала я, и как отдать другу защитный артефакт, созданный-таки между блевотными посиделками у Лэнгли и кипами отчетностей для Лерроя. Дело в том, как я ни билась, но создать «Колыбель зверя» только местными средствами мне так и не удалось. Ну не существовало в этом мире ни плетений таких, ни минералов. И если новые плетения я могла бы объяснить собственным изобретением, то несуществующий камень создать была просто не способна.

В конце концов я сотворила суррогат, который с привычным в последнее время черным юмором обозвала «Гроб зверя». Это был даже не артефакт в полном смысле этого слова. Просто серебряный кулон с черным камушком, который я купила в лавке ювелира, когда наконец нашла время озаботиться приличным магическим перстнем. На этот кулон навесила чисто некромантское плетение, закольцевав подпитку на магический резерв носителя. Эти чары делали оборот невозможным, по сути погружая вторую ипостась в подобие летаргического сна. Нечто подобное делали для оборотней, так и не сумевших подчинить своего зверя. Только им эту дрянь вшивали под кожу: активировались чары кровью носителя, и никак иначе.

Если бы я только знала, насколько рискую, заморачиваясь такой ерундой, как очередная гипотетическая угроза выдать свои неуместные для этого мира знания…

– Прошу внимания! – Профессор Вердан постучала ногтем по столешнице. – Я устала повторять по сто раз одно и то же.

Я моргнула, пряча некстати возникшие на лекции по бытовухе мысли под ментальными щитами.

– Теперь я хочу узнать, насколько внимательно вы меня слушали. В этом ящике, – профессор подошла к одному из стеллажей и достала плоскую деревянную коробку, – двадцать самых разных субстанций. И сейчас я разбросаю их над вами. А потом посмотрим, как вы сумеете привести в порядок свою одежду.

– Это нас что, сейчас будут обливать вином и томатным соусом? – перепугалась Тория, покосившись на свое нежно-голубое платье.

– Как всегда, – фыркнул Виктор. – А сверху польют чернилами.

– И еще всякой дрянью припорошит, – добил посмеивающийся сзади Альв. – Она каждый год это делает. Мне рассказывали.

– Месть уборщицы, – ухмыльнулся Рой. – Мери, скажи, что ты помнишь все чистящие плетения, которыми нас пичкали последние три года. А то я все собирался их зазубрить, но так и не сподобился.

Разноцветная волна, повинуясь перстню Вердан, взвилась в воздух, на мгновение зависнув над головами студентов. Тория завизжала, и Альв расхохотался уже в голос. Ему вторил басовитый гогот Роя. Я обернулась, желая призвать весельчаков к порядку, и напоролась на застывший взгляд Дона. На его лице был написан откровенный ужас. «Алонит», – одними губами беззвучно прошептал он, когда я дернула его за руку. А нам на плечи уже медленно опускались микроскопические разноцветные крупинки.

Дон словно окаменел. Даже грудь не вздымалась, будто он надеялся задержать дыхание. «Беги!» – чуть не заорала я и тут же поняла, что он не успеет.

Забыв о своих опасениях, я рванула ворот камзола и схватила кулон, который так и носила на шее с тех пор, как зачаровала. Мне показалось, что цепочка лопнула с громовым звоном и его услышали даже на улице. А в следующую секунду я буквально всадила амулет в ладонь парню, сдирая кожу острыми гранями.

От неожиданности Дон охнул, вдыхая окружавшую нас пыль, попытался вырвать руку, но я не позволила, изо всех сил стиснув его пальцы. Он расслабился и прикрыл глаза. Но вот за мгновение до этого подарил мне такой взгляд, что по коже пробрал озноб. Так смотрят на друга, всадившего нож в спину.

А вокруг царил настоящий бедлам. Оглядевшись, я поняла, что нашу возню никто даже не заметил. Девицы с визгами и писками пытались избавиться от разноцветных пятен. Кто-то из парней умудрился подпалить себе штаны неудачным очищающим плетением. Признанная красавица в попытке убрать какую-то дрянь со своего платья заставила исчезнуть собственно платье. Мало того что бурые потеки никуда не делись, так они еще и покоились теперь на красивом кружевном корсете, в вырезе которого, там, где у девушек обычно располагается грудь, виднелась банальная вата.

Я щелкнула пальцами, не мудрствуя лукаво превратила в прах все лишние дополнения на нашей с Доном одежде.

– Тиса Мэй! – недовольно окликнула Вердан. – Если я увижу, что вы помогли еще хоть кому-то, то зачет не засчитаю всем! Оба за дверь! Придете на пересдачу.

Не выпуская ни на миг ледяные пальцы Дона, я поднялась и потянула его за собой. Позорное изгнание с зачета – лучшее, что только могло случиться в данный момент.

Дон шел за мной, едва переставляя ноги, будто не понимал, на каком свете находится.

– Как? – выдохнул он, как только дверь отрезала нас от царящего в аудитории дурдома.

– Не здесь, – мотнула головой я. – Просто не выпускай эту штуку.

– Но я не чувствую. Я ничего не чувствую, – не отставал Дон, хотя за мной послушно пошел и пальцы стиснул так, что побелели перемазанные кровью костяшки. – От тебя нет никакого…

– Имей терпение! – огрызнулась я и тут же раскланялась со спешившим куда-то Лерроем. Слава Последней Гостье, тот действительно спешил и, ограничившись кивком, скрылся за поворотом.

Наконец я с облегчением втолкнула Дона в свою гостиную и заперла за нами дверь. Еще и плетение тишины присовокупила, чтоб уж наверняка. Но если я и мечтала о трех минутах тишины, то совершенно зря. Дон смотрел на меня с такой смесью восторга и страха, что помолчать не было никакой возможности.

– Это артефакт. – Я кивнула на сжатую в кулак руку, которую он прижимал к груди. – Запрещенный артефакт. Пока он соприкасается с твоей кожей, оборот невозможен. Твоя вторая часть спит. Он активируется только кровью. Поэтому пришлось тебя поранить – объяснять было некогда. Прости.

– Прости?.. – Дон посмотрел на меня как на идиотку. – Прости?

Он шагнул назад, ткнулся спиной в спинку дивана и неожиданно разжал пальцы. Кулон упал на кожаные подушки, а лицо Дона вдруг стало меняться. Скулы выдвинулись вперед, а надбровные дуги опустились. Зрачки вытянулись и стали узкими, как у кошки. Кожа словно пошла трещинами, быстро распадаясь на отдельные чешуйки. Мелкие и блестящие, они складывались в причудливый узор, расходящийся по шее куда-то под воротник. Впрочем, секунду спустя тот с громким треском лопнул, не выдержав напора бугрящихся мышц. А следом превратились в лохмотья и куртка вместе с рубашкой. Слава Последней Гостье, штаны остались на месте, хоть и опасно натянулись.

Минуту спустя я уже, опешив, смотрела на странное создание и с удивлением понимала, что не вижу ничего отталкивающего. Ну чешуя, и что? Мои друзья детства вообще периодически в шерсти щеголяли, да еще и изгвазданной непонятно в чем. Клыки изо рта не торчали, да и глаза, несмотря на узкий зрачок, остались теми же теплыми медовыми озерами. Даже длинные лиловые когти, похожие на небольшие сабли, почему-то не пугали. Скорее уж мне хотелось их потрогать, чтобы убедиться, такие ли они гладкие, какими выглядят. К слову, провести ладонями по мощной груди тоже почему-то очень хотелось. «Это что еще за рептилофилия?!» – одернула я себя и с деланым безразличием пожала плечами.

– А что? Тебе даже идет.

– Ты не боишься… – Он сказал это на грани слышимости с выражением такого изумления в голосе, что я невольно рассмеялась.

– Ну ты тоже не кричишь благим матом, узнав, что я использовала запрещенную магию крови.

– Ты не боишься, – будто и не услышав мои слова, повторил Дон.

Словно в прострации он наклонился за амулетом.

– Стоять! – рявкнула я, воздушной волной отбросив его руку в сторону. – Жить надоело? Вернись сначала в человеческое обличье! Эта магия препятствует обороту. Как она сработает на обращенном теле, я не представляю!

Дон послушался и перетек в прежнее состояние. Разве что одежда так и осталась висеть лохмотьями. Я покачала головой и подобрала амулет с дивана. Заварить разорванную цепочку было делом секунды, и я сама застегнула ее на шее у парня. Правда, я быстро пожалела об этой любезности. Мало того что, занимаясь замочком, мне пришлось практически обнять Дона, и это вызвало такую бурю необычных чувств, что у меня закружилась голова. Так еще и он сам вдруг сомкнул руки у меня на талии, крепко прижимая к обнаженной груди.

– Спасибо, – обжег кожу тихий шепот.

– За дружбу не благодарят, – отозвалась я, усилием воли загнав бурю эмоций под ментальные щиты. – Только уж и ты не болтай. Объясняться с комиссией по контролю за черной магией мне как-то не хочется.

– Никогда, – ответил он, помолчав. – Я никогда тебя не предам.

Я не ответила, просто наслаждаясь неожиданно желанной близостью. Не хотелось портить чудный момент попытками разобраться в его природе. «Потом… Потом разберусь».

Глава 18
Зарождение хаоса

Но «потом» в моей новой, подаренной Последней Гостьей жизни стало слишком длинным. И за прошедшее с памятного зачета по бытовой магии время так и не наступило. Поначалу я была в бешенстве и, едва дождавшись конца занятий, прижала несносного Корве к стенке. Но тот даже не сразу понял, за что его бьют, а потом вручил мне запечатанный флакон с алонитом. Дон подтвердил, что флакон тот самый. А уж когда Рой поклялся магией, что не касался алонита уже несколько месяцев, пришлось от него отстать.

А дальше меня закрутили контрольные работы, бумаги Лерроя, встречи у Лэнгли… А главное, лихорадочные попытки выяснить, что же такое накрутил со своим телом безумный артефактор и как остановить действие его изобретений, чтобы старик наконец последовал примеру всех нормальных людей и умер.

Не получилось. Я даже не всегда могла рассмотреть бесовы кровные артефакты. А вот в противозаконном террористическом кружке увязала все глубже.

Я узнала, что попытку переворота лорды Десятки все же предприняли, несмотря на то что принц Алий все еще боролся со смертью. Вот только успехом она не увенчалась. Лорды переругались между собой в процессе, и помогли им в этом мальчики Лэнгли. А кое-кто из высокородных заговорщиков так и вовсе не пережил последние недели, скончавшись при самых загадочных обстоятельствах. В результате лорды смотрели с подозрением на недавних союзников, что играло на руку опять же Лэнгли.

Для меня это значило только одно: каникулы мне придется провести в столице. Та преданная и помешанная на знаниях ученица, которую я волей-неволей изображала последние полгода, просто не могла покинуть своего дорогого наставника на целых два с половиной месяца.

Но два дня дома я себе все-таки позволила. Договориться с отцом оказалось неожиданно просто. Он принял мое «желание стать лучшим артефактором страны». А вот с мамой наблюдались проблемы даже сейчас, когда я собирала последние книги в большую коробку, чтобы унести вниз, где уже ждала карета.

– Нет, мама, не передумаю.

Я окинула комнату коротким взглядом, проверяя, не забыла ли какую-нибудь магическую мелочь.

– Но, Лира, тебе всего двадцать, и…

– И я не хочу подвергать вас опасности, – перебила я. – Мам, мне нужно работать. Но не могу же я делать это посреди дома, полного бездарок… Прости… Среди обычных людей. Это привлекает слишком много ненужного внимания. Да и просто опасно.

– Да, стая черных нетопырей посреди бала… – Женщина, которую я давно считала матерью, зябко поежилась. – Но почему ты не хочешь поселиться в новом особняке? Старый слишком мал: ни гостей принять, ни бал устроить.

– Мам, ну какой бал? Мне работать надо. – Я обняла ее с ободряющей улыбкой. – Согласись, балы при этом совершенно лишние.

– Да, конечно, но…

– Мне пора, мам!

Устав спорить, я быстро сбежала по ступенькам, подгоняя перед собой левитацией тяжелую коробку. Дон уже ждал меня на заднем дворе возле экипажа.

– Как все прошло?

– Как и ожидалось, – отмахнулась я. – Куча лишних эмоций.

– Они переживают за тебя, – качнул головой он.

Блестящие волнистые волосы на мгновение скрыли его лицо, и я не успела сообразить, что за странная гримаса искривила его губы. Однако я моментально об этом забыла: сегодня мне надо было еще успеть в гильдию артефакторов получить долгожданные жемчужины с забытых всеми богами тропических островов для Лэнгли и встретиться с неким аристократом. С ним у меня случайно завязалась переписка, и Лэнгли, узнав об этом, рекомендовал его как человека, безудержно влюбленного в артефакторику. Что на языке моего бессмертного покровителя означало: «Так же плевал на законы, как и мы с тобой, малыш-вивисектор». Кстати, Лэнгли называл меня теперь только так после одной грандиозной демонстрации. Она привела его в полный восторг. Правда, я отказывалась даже вспоминать лишний раз о том, что сотворила. В общем, мне совершенно некогда было задумываться о ерунде вроде мимолетных гримас.

Всю дорогу я просидела, уткнувшись в очередную запрещенную книгу, и очнулась, только когда экипаж въехал в столицу.

– Сможешь завезти вечером вещи в мое логово?

– Да, конечно, – легко согласился Дон, откладывая газету. – Но, Лира…

«Как же меня достало это «но, Лира»!» – подумала я, дергая за шнур колокольчика, чтобы кучер остановился.

Со скучными, но неизбежными заботами удалось разделаться ближе к вечеру. Я устала как собака, и единственное, что примеряло меня с действительностью, – сегодня не было необходимости ни нестись в академию, ни изображать приличную дочь для матушки. На ближайшие два месяца мой дом был здесь.

Я довольным взглядом окинула небольшой кабинет: тяжелая массивная мебель, стены, почти полностью скрытые книжными стеллажами, темные корешки древних фолиантов. Отец не поскупился мне на обустройство, и бо́льшую часть солидной суммы я потратила именно на книги. Благодаря Лэнгли меня теперь хорошо знали в тех книжных лавках, о существовании которых приличные маги даже не подозревали.

Неприметная дверь, полускрытая драпировкой, вела в спальню. Комнаты для гостей располагались по другую сторону коридора. На первом этаже – столовая и скромный приемный зал, куда я до сих пор так и не удосужилась зайти. А в подвале находилась прекрасно оборудованная мастерская: подарок профессора Лэнгли.

Вот только Дон никак не давал мне спокойно насладиться нежданным подарком судьбы, постоянно выискивая какие-то козни там, где их и близко не было, как будто мне мало было козней реально существующих… И сегодняшний вечер не стал исключением.

– Лира. Ты кого-то ждешь сегодня?

– Да. – Я недовольно скривилась: вопрос оторвал меня от размышлений над плетениями нового артефакта.

– Это тот неизвестный, который прислал записку вчера?

– Да.

– И ты так просто пустишь его в свой дом?

– Дон… – Я потерла внезапно занывшие виски. – Что ты от меня хочешь?

– Мне просто кажется странным две недели опутывать дом безумным количеством защитных заклинаний и приглашать в гости первого встречного.

– Он не первый встречный. Его зовут лорд Риклоби, и мы уже несколько месяцев переписываемся.

– Ты мне не говорила.

– С каких это пор мне нужно отчитываться тебе в своей переписке? – нахмурилась я.

– Я не прошу отчета. – Он оперся локтем о каминную полку, упрямо глядя мне прямо в глаза.

Я невольно залюбовалась им: стройный, гибкий, блестящие волнистые волосы, обычно затянутые в хвост, но сейчас свободно рассыпавшиеся по плечам. Типичный аристократ, такой, как их рисуют на картинках. Даже немного грубоватые черты лица не портили общее впечатление, а скорее придавали некую законченность образу, что ли. Я с удивлением поймала себя на том, что с удовольствием уткнулась бы гудящей головой ему в грудь и надолго замерла без движения, вдыхая терпкий, едва уловимый запах, присущий только ему.

«Как все странно… Еще пару лет назад я видела в нем только прихвостня богатых оболтусов… Зато теперь… А что теперь?! – Я тряхнула головой, отгоняя неуместные мысли. – Вот только такого рода путаницы сейчас не хватает в моей и без того больной голове. Сначала надо разобраться с проклятым бессмертием Лэнгли. Хотя бы понять, почему он вообще бессмертный, бесы бы его порвали… А потом посмотрим…»

– Вот и прекрасно. Потому что отчитываться я не намерена.

Отповедь прозвучала куда более грубо, чем мне бы хотелось. На мгновение даже стало немного стыдно: он за меня беспокоится, а я…

– Предпочитаешь все решать сама?

На этот раз горькая ухмылка, мелькнувшая на губах Дона, не ускользнула от моего внимания. Вот черт! А я-то решила, что ревность этому мужчине совершенно не свойственна! И вот, пожалуйста. Стоило ему помочь мне с переездом, и тут же предъявляет какие-то претензии. Нет уж. Замашки рабовладельца надо давить в зародыше.

– Да, предпочитаю все решать сама. А что тебе не нравится?

– Мне не нравится узнавать о твоих решениях постфактум, – хмуро бросил он. – Я считал себя достаточно близким другом, чтобы…

– Значит, ты ошибся, – перебила я, окончательно обозлившись: он еще будет мне диктовать, с кем мне можно встречаться, а с кем – нет. Будто мне Лэнгли с Лерроем мало, которые то и дело пытаются навязывать взаимоисключающие инструкции, топорно замаскированные под советы.

– Значит, ошибся, – эхом отозвался Дон, едва заметно кивнув. – Простите, тиса Мэй.

Не обращая ни малейшего внимания на мой ошарашенный вид, он бросил на письменный стол туго свернутую газету, которую на протяжении всего разговора вертел в руках, и вышел вон. Минуту спустя в прихожей грохнула дверь.

Я тихо выругалась и тяжело осела в старинное кресло. Кровь глухо бухала в висках, отдаваясь тупой болью. «Нет, все-таки стоит спать больше, чем три часа в сутки, – зашевелились неповоротливые мысли. – Тогда хоть смогу понимать, что вокруг меня происходит».

Внизу брякнул дверной звонок. «А вот и гость», – проворчала я, залпом выпивая горький бодрящий настой из маленького флакончика, и отправилась открывать.

Застарелая паранойя не позволила мне дать постоянный доступ в дом даже Дону. Все прочие же попадали в мое логово только в сопровождении хозяйки, и никак иначе. Большинство моих друзей, столкнувшись с подобной причудой при попытке устроить сюрприз новоселке и с трудом унеся ноги от взбесившейся защитной системы, так и не смогли это принять и в гости не напрашивались. Но я и не приглашала. Все равно при нынешнем плотном графике времени на пустую болтовню и бесполезные посиделки не оставалось.

Я продолжала следовать завету чокнутого высшего разума из межмирья: «У тех, кто был вокруг меня после перерождения, все должно быть хорошо». И с моей посильной помощью у них было все хорошо. Ну, насколько это было возможно в нынешнее неспокойное время. Что же касается Дона, то он в какой-то мере стал моим телохранителем, что ли, и у него тоже все было хорошо. До сегодняшнего вечера.

Воспоминания о недавней размолвке заставили меня заскрипеть зубами: и какая муха его укусила?! Заклинание опознания подсказало мне, что на крыльце топчется ожидаемый гость, и я, усилием воли согнав с физиономии недовольную гримасу, распахнула дверь.

– Добро пожаловать, лорд Риклоби!

– Тиса Мэй. – Мужчина отточенным движением склонился к протянутой руке.

– Прошу вас. – Я пригласила его в дом.

Окинув крошечный садик привычным цепким взглядом, я заметила в тени старой груши темный силуэт. «Дон! Он еще и следит за мной, паршивец!» Раздражение моментально всколыхнулось вновь.

– Я очень вас ждала, лорд Риклоби! – громко заявила я в пространство и захлопнула дверь.

Если лорд и удивился моей преувеличенной радости, то ничем этого не показал. Он невозмутимо проследовал за мной в кабинет, отдал должное выдержанному коньяку, который я купила специально для таких случаев, и наконец заговорил:

– Должен признать, вы меня удивили, тиса Мэй.

– Чем же, лорд Риклоби?

– Не ожидал, что юная звезда артефакторики кроме пытливого разума ученого обладает еще и прекрасной внешностью.

– Ну что вы. – Я опустила глаза в попытке за притворным смущением скрыть раздражение: какая грубая лесть. – Вы, разумеется, преувеличиваете.

– Ничуть, тиса Мэй, ничуть, – покачал головой он. – Вы стали бы украшением любого рода.

– Неужели вы оторвались от своих исследований, чтобы сообщить мне об этом? – плюнув на требования этикета, усмехнулась я.

Гость нравился мне все меньше и меньше. Нет, он вел себя безупречно: не ощупывал меня взглядом, как торговцы, у которых я порой покупала полулегальные материалы для своих артефактов, не шарил глазами по старинным книгам на столе. Но, наблюдая за его поведением, меня не покидало ощущение, что я присутствую на торгах в качестве дорогого и редкого товара.

– Так что вам угодно, лорд Риклоби? – повторила я, не дождавшись ответа на свой последний выпад.

– Всего лишь предостеречь вас, Лира. – Отметив фамильярное «Лира», я слегка нахмурилась, но гость обратил на мое недовольство так же мало внимания, как и на недавнюю шпильку. – Ваши исследования… Тот состав, о котором вы мне писали, – великолепен. Но там присутствует кровь. Человеческая кровь.

– Всего несколько капель моей собственной крови, – спокойно кивнула я. – И на этот эксперимент Комиссия по контролю за черной магией выдала мне официальное разрешение.

«Кто бы знал, во что мне обошлось это разрешение, – тронулся бы», – мысленно добавила я, все так же вежливо улыбаясь собеседнику.

– Мне это известно, тиса Мэй. Но в наше время власти предержащие стараются все больше ограничить науку бесконечными предписаниями и бессмысленными запретами.

– Я закон не нарушала.

– Пока нет. Но мне удалось узнать, что проект закона, полностью запрещающий все манипуляции с человеческой кровью, уже готов. Даже работы для армии, под которые вам выдали разрешение, окажутся под запретом.

– Неприятно, – ровно отозвалась я, не понимая, куда клонит собеседник. Слухи о подобном законе ходили уже полгода, потому я и форсировала именно эту работу, отдавая ей все силы и время.

– Еще как неприятно, – подхватил Риклоби. – Более того, эти бестолочи задумали совершить серию рейдов стражи: черных магов искать будут, негодяи.

– Черных магов? – Брови сами поползли на лоб. – Где?

– Да хоть здесь! Какая им разница? Вы молоды, одиноки – самая подходящая жертва для их произвола. Я хотел предостеречь вас и предложить свою посильную помощь.

– Боюсь, я не вижу, чем вы могли бы мне помочь. Пусть приходят. У меня в подвалах нет темниц, да и трупов не наблюдается, – с напускным равнодушием отозвалась я, одновременно лихорадочно соображая, какие артефакты и компоненты следует убрать в тайник, едва уйдет заботливый гость.

– Я мог бы дать вам защиту, – приосанился Риклоби. – Мой род достаточно силен, а вскоре станет еще сильнее. Кроме того, разве не замечательно, если у мужа и жены одни интересы, одна работа?

– Простите, что? – опешила я.

– Я предлагаю вам стать тисой Риклоби, – задрал нос самозваный женишок. – Мой род…

Договорить он не успел. Напыщенную тираду прервал неприлично громкий смех. Мой смех.

– До свидания, лорд Риклоби, – кое-как проговорила я, пока гость ошарашенно хлопал глазами.

В этот момент задребезжал дверной звонок, а следом почти без паузы весь дом содрогнулся от мощного удара. Я вскочила, а вот мой гость даже бровью не повел.

– Думаю, теперь вы измените ваше мнение, Лира, – вкрадчиво проговорил он. – Только стража объявляет о своем визите так.

– Я законопослушная гражданка, – прошипела я. – Мне нечего бояться.

– Вы уверены? – холодно уточнил Риклоби.

– Совершенно!

На самом деле уверенности у меня было куда меньше, чем я пыталась показать. Кое-какие предметы из мастерской демонстрировать представителям закона было бы очень опрометчиво. Но и пользоваться помощью прозорливого благодетеля у меня не было ни малейшего желания. Слишком уж спокойно он себя вел. Будто знал, когда и кто постучит в мой дом. «А не он ли пригласил гостей?» – мелькнула в голове шальная мысль, и я пригнулась в боевую стойку: тренировки с Доном не прошли даром.

– Я так понимаю, мне лучше откланяться. – Мой негодный гость пытался казаться спокойным, но его взгляд то и дело возвращался к моему кольцу.

Я проводила, а точнее, отконвоировала его к черному ходу, ведущему на узкую неприметную улочку. Закрыв за ним дверь, я с облегчением выдохнула: одной проблемой меньше. К сожалению, вторая неприятность так просто уходить не желала. В парадную дверь колотили уже с такой силой, что недопитое вино в моем бокале пошло мелкой рябью. Хорошо хоть, на защитные чары и артефакты я не поскупилась, и периметр пока держался. Но кто знает, что может оказаться в запасе у сдуревших стражников. Завалят дом мне на голову, и никакие чары не спасут.

Стряхнув неуместную меланхолию, я бросилась в мастерскую: убрать самое неприятное с глаз долой. Если будут искать всерьез, то, конечно, найдут, но будут ли, еще надо разобраться.

Несколько минут спустя, обретя некое подобие уверенности, я выскочила обратно в прихожую. Но вопреки моим ожиданиям дверь больше не сотрясалась от мощных ударов. «Неужели ушли несолоно хлебавши?» – успела подумать я, подходя к потайному глазку в боковой стене.