Текст книги "Анатомия американского национализма"

Упомянутая ненависть к интеллектуальным элитам усилилась в связи с провалом попыток ирландских католиков (как группы населения) продвинуться на более высокий определенный социально-экономический уровень (нижняя прослойка среднего класса – верхняя прослойка рабочего класса), хотя евреи в качестве гораздо более поздней по срокам группы иммигрантов стремительно обошли их в течение XX века. Это было тесно связано с показателем антиинтеллектуализма отчасти потому, что на протяжении длительного времени ирландцы в США в разительном контрасте со своими соотечественниками в самой Ирландии не смогли сформировать сословие интеллектуалов, соответствовавшее численности американских ирландцев⁵¹².

Маккартизм появился в то время, когда американцы ирландского происхождения как группа населения достигли максимальной политической власти, которой они только могли достичь в США, и в политическом плане начался их спад. Президентство Джона Ф. Кеннеди и работа Томаса П. О’Нила в качестве спикера Палаты представителей Конгресса США (1977–1987) несколько лет еще были у всех на слуху, но на местном уровне в Нью-Йорке и в других крупных городах северных штатов влияние прежних ирландских институтов Демократической партии сокращалось и сводилось на нет другими этническими группами иммигрантов⁵¹³.

Следует иметь в виду еще один важный фактор, поскольку он вписывается в более широкие схемы исторической памяти поражений и провоцируемого ею озлобленного национализма: речь идет о сохраняющемся у ирландцев чувстве исторического поражения, угнетения и их выселения Англией. Историческая память о поражении Конфедеративного Юга присуща лишь населению определенных географических районов Соединенных Штатов, но отнюдь не их этническим группам: ирландцы, поляки и другие американские иммигранты привезли с собой этнические воспоминания о более серьезных поражениях, чем то, которое потерпели южные штаты. Южные итальянцы были завоеваны, унижались и эксплуатировались выходцами с севера Италии, евреи и армяне испытали еще большие страдания. Фактически во многих случаях именно эти поражения и последующее угнетение вынудили их стать иммигрантами в США.

У всех этих этнических групп есть определенная тенденция компенсировать прошлые унижения и страдания чувством удовлетворения от причастности к национальной власти в США. Безусловно, во многих случаях (включая и ирландцев) эти этнические группы стремятся использовать эту власть для достижения своих собственных национальных целей. Многие пытались компенсировать невозможность войти во властные структуры, разбогатеть и прославиться у себя на родине тем, что становились «на 200 процентов» американскими националистами⁵¹⁴.

Американский романист и эссеист ирландского происхождения Томас Фланаган объяснил противоречия в характере и работах режиссера Джона Форда (Шона Элоизиуса О’Фини) тем, что тот «ощущал себя одновременно и американцем, и ирландцем… Как и Юджин О’Нил, он считал, что, будучи ирландцем, он нес на себе бремя [ирландских] настроений, мнений, привязанностей и конфликтов с миром. Работая с наиболее популярными американскими формами в области культуры, он в основном соприкасался с той культурой, от которой ирландцы, несмотря на всю их вызывающую преданность ей, держались несколько в стороне»⁵¹⁵.

Фильм Джона Форда «Форт Апачи» является увлекательным кратким изложением некоторых из этих противоречий. Армия США изображается как своего рода ирландский клан, в котором небольшая группка бывших солдат Конфедерации находится под командованием офицеров из числа белых англосаксонских протестантов. По отношению к этим офицерам из высших классов, олицетворением которых являются полковник Оуэн Терсдей (его играет Генри Фонда) и его дочь, солдаты проявляют смесь обиды, презрения, восхищения и желания породниться с ними⁵¹⁶.

Как показано в работе Форда, в соответствии со своей самооценкой, духовными традициями и экономическим статусом американцы ирландского происхождения стремились преодолеть свое отчуждение не только посредством воинствующего национализма, но и посредством принципа «быть первыми на войне»⁵¹⁷. Они старались (и отнюдь не безуспешно) изменить образ воинственного ирландца-пьяницы в салуне на образ полковника Донована по прозвищу Дикий Билл, ведущего свой полк в бой в Аргонском лесу в 1918 году, и на образ пятерых братьев Салливан, погибших в 1942 году во время морского сражения за Гуадалканал после гибели легкого крейсера ВМС США «Джуно», на котором они служили. Успех их усилий в достижении своей цели коренится в тех характерных чертах, которые свойственны американцам ирландского происхождения. Эти черты как раз и были показаны Фордом, который и сам прошел военную службу, проявив очевидное мужество и решимость в качестве режиссера-документалиста в ВМС США во время Второй мировой войны. Необходимо отметить, что в Голливуде американский актер ирландского происхождения Джеймс Кэгни играл как ирландских преступников, так и ирландских солдат⁵¹⁸.

Стремясь добиться славы и обеспечить свою ассимиляцию посредством воинственного национализма, ирландцы были в этом схожи с населением Белого Юга после Гражданской войны. Согласно Грейди Мак-Уайни[26]26
  Доктор Грейди Мак-Уайни – почетный член кафедры истории южных штатов Техасского христианского университета. (Прим. переводчика.)


[Закрыть], в любом случае у них одни и те же исторические корни⁵¹⁹. Восхищение Джона Форда подвигами войск Конфедерации чувствуется как в его вестернах, так и в его биографическом фильме о «самом титулованном морском пехотинце» генерал-лейтенанте Чести Паллере, чей дед погиб, сражаясь за Конфедерацию⁵²⁰.

В течение большей части XX века у американцев ирландского происхождения, как и у других этнических групп, была особая необходимость подтверждать свою приверженность военному национализму. Это было обусловлено подозрениями относительно их позиции в первые годы обеих мировых войн. В преддверии обеих войн враждебность по отношению к Англии вынудила многих американцев ирландского происхождения занять позицию непримиримого изоляционизма, что при вступлении США в войну привело к обвинениям в их адрес в предательстве.

Однако во время антикоммунистической истерии в начале 1950-х годов «ирландцы временно получили в период маккартизма существенные преимущества… В эпоху проверок на благонадежность быть ирландским католиком являлось неопровержимым доказательством преданности. Профессорско-преподавательский состав и учащиеся Гарвардского университета должны были в обязательном порядке пройти проверку на благонадежность; профессорско-преподавательскому составу и учащимся университета Фордхэм [католическое высшее учебное заведение в Нью-Йорке, принимавшее в основном американцев ирландского происхождения из низов среднего класса] пройти ее было всего лишь желательно»⁵²¹.

Этот образ до сих пор используется хвастливыми представителями средств массовой информации из числа националистически настроенных американцев ирландского происхождения, такими как Шон Хэннити и Билл О’Рейли, заявляющими, что США являются «величайшей и лучшей страной из всех, которые Бог когда-либо дарил человеку» (так в оригинале)⁵²². При этом оба они являются выходцами из среднего класса и, стремясь воззвать к чувствам своей конкретной аудитории, взяли на вооружение пролетарский стиль, а O’Рейли даже сфабриковал для себя новые биографические данные, согласно которым он – американец ирландского происхождения из рабочего класса⁵²³.

В течение длительного времени находившаяся под влиянием ирландцев американская католическая церковь сама была пронизана националистическим духом, который в первые годы холодной войны только усилился: «Ирландцы, католики и американцы по своему образу мыслей, свойственному американцам ирландского происхождения, стали почти одинаковы»⁵²⁴. С 1960-х годов эта националистическая направленность американской католической церкви в целом не изменилась. Второй Ватиканский собор[27]27
  Второй Ватиканский собор (или XXI Вселенский собор католической церкви), принявший ряд важных документов, относившихся к церковной жизни, был организован с 1962 по 1965 год. (Примечание переводчика.)


[Закрыть] впервые положил начало либеральным и реформистским преобразованиям и тенденциям, которые в последующие десятилетия встречали сопротивление со стороны консервативно настроенной части католического сообщества.

В дальнейшем эти преобразования и тенденции были использованы противниками войны во Вьетнаме. Однако не менее важно то, что католическая церковь является вселенской. Ее неизбежное и инстинктивное стремление к определенному интернационализму и уважению международных институтов находится в серьезном противоречии с американским национализмом. Этот факт стал очевидным после окончания холодной войны, когда позиция, занятая известным поборником антикоммунизма папой римским Иоанном Павлом II по ряду международных вопросов, в частности его резкая критика в адрес Израиля и оппозиция военной кампании против Ирака в 2003 году, серьезно разгневала американских националистов, в том числе католиков. Подобные крупномасштабные международные события еще никогда не оказывали такого влияния на американские фундаменталистские церкви, которые в настоящее время в наибольшей степени отвечают национальному духу исповедующих христианство (если не принимать в расчет православный мир).

Правые христиане

После отмены сухого закона и до 1970-х годов фундаменталистские церкви, однако, не принимали непосредственного участия в каких-либо политических кампаниях или акциях. Фактически у них был статус внутренней эмиграции, поскольку казалось, что от них отвернулись все представители культуры, пользовавшиеся поддержкой властей. Именно поэтому один из сборников очерков о новой правой волне в религиозной сфере в 1980-е и 1990-е годы был весьма примечательно озаглавлен «Больше не изгнанники» (No Longer Exiles), а очерк 1979 года о еврейских традициях в США упоминал требования называть Соединенные Штаты христианской нацией наряду «с местными чудачествами». Макс Лернер в своем монументальном труде 1957 года «Американская цивилизация»[28]28
  На самом деле книга Макса Лернера «Американская цивилизация» (American Civilization) была опубликована в 1967 году, тогда как в 1957 году увидела свет его книга «Америка как цивилизация» (America as a Civilization). (Прим. переводчика.)


[Закрыть] только 14 страниц из 950 (страницы 703–717) посвятил методичному исследованию христианства в США⁵²⁵.

Этот процесс был вызван кампаниями насмешек, которыми подверглись фундаменталисты после так называемого обезьяньего процесса 1925 года, когда против учителя Джона Томаса Скоупса штатом Теннесси было возбуждено уголовное дело за преподавание теории эволюции Дарвина. Хотя государство выиграло дело, сторона защиты и средства массовой информации (во главе с журналистом Генри Луисом Менкеном, который вдохновился на свои самые язвительные сатирические статьи) аргументированно выставили популистского евангелического лидера, бывшего госсекретаря США Уильяма Дженнингса Брайана, который выступал на судебном процессе в качестве обвинителя, в совершенно глупом виде. Брайан заявил, что «все беды, от которых Америка страдает, проистекают от преподавания теории эволюции. Было бы лучше уничтожить все когда-либо написанные книги, сохранив лишь первые три стиха Книги Бытия»⁵²⁶.

В течение нескольких десятилетий казалось, что такие фигуры больше никогда не будут восприниматься в национальной политике всерьез. Другими словами, казалось, что Соединенные Штаты на самом деле изберут тот же путь, который избрали и остальные промышленно развитые страны⁵²⁷. Эти десятилетия еще больше укрепили среди протестантских фундаменталистов ощущение, что они являются преследуемым меньшинством, «чужие здесь, словно в чужой стране», как поется в псалме. Это чувство имеет в христианской традиции давние корни, но у правого крыла политических сил США оно подкреплялось более сильными настроениями поражения, отчуждения и паранойи⁵²⁸.

Так, Линдону Джонсону, чья политическая карьера прошла в период между отменой сухого закона и появлением новой волны правых христиан, никогда не приходилось иметь дела с этим конкретным политическим течением на национальном уровне. В стандартном учебнике по истории США, опубликованном в 1969 году, Самуэл Элиот Морисон и его коллеги озаглавили раздел о сухом законе, судебном преследовании Скоупса и возрождении Ку-клукс-клана так: «Последний рубеж США девятнадцатого века»⁵²⁹.

Это, конечно, оказалось серьезной ошибкой. Хотя «должно было бы пройти почти полвека, прежде чем евангелисты в массовом порядке вновь достаточно убедительно раскрыли дьявольские замыслы элиты, чтобы создать собственное массовое движение, как насущное, так и возможное», позиции фундаменталистских церквей в основных географических районах своего духовного влияния не были заметно ослаблены. Оскорбления и презрение в адрес столичных элит в этих районах дополнились другими обидами и обеспечили фундаменталистским взглядам еще более широкую популярность⁵³⁰. К 1990-м годам кампания фундаменталистских сил против преподавания теории эволюции в школах возобновилась с удвоенной силой.

Хотя церкви были отделены от политики и правительства, они не были отделены от общества и не отдалились от него. Напротив, в течение десятилетий с 1930-х по 1970-е годы евангельские церкви распространили свое влияние в новых средствах массовой информации (речь идет о телевещании) и в новых районах Соединенных Штатов⁵³¹. Даже если телеевангелист Билли Грэм сам во многих отношениях придерживался в политическом плане умеренных взглядов, те, кого он представлял, сыграли важную роль в становлении маккартизма.

Американские церкви, и в первую очередь евангелические и фундаменталистские, смогли не только сохранить, но в некоторых отношениях и умножить число своих сторонников в то время, когда в остальной части развитого мира вероисповедание и религиозная практика находились в глубоком упадке. Одна из причин заключалась в том, что церкви играли важную роль в смягчении некоторых суровых перемен для многих американцев, особенно для переехавших из сельской местности в города и, как следствие, подвергшихся социальному дроблению и распылению. В данном случае можно утверждать, что церкви в какой-то степени повторили свой предыдущий опыт по «смягчению» суровой жизни американских поселенцев на Диком Западе.

Учитывая динамику социально-экономических преобразований в США и, как результат, дестабилизацию существующего общества и отсутствие систем социального обеспечения и здравоохранения, сопоставимых с другими развитыми странами, эта функция была все более необходима и способствовала сохранению влияния церкви на важные слои общества. В большей части США церкви в этом смысле продолжали играть ту образовательную роль, которую они играли для поселенцев на Диком Западе, при этом они помогли сохранить те духовные начала, которые являются источником американского популистского национализма.

Многие крупные американские протестантские церкви и организуемые ими школы, кружки, родительские группы, клубы для детей, подростков, мужчин, женщин и для пожилых людей, брачные консультации, экскурсии, спортивные мероприятия, даже коллективные туристические поездки (зачастую на Святую Землю) образуют тесные сообщества с сильным элементом социального обеспечения. Фактически они сыграли важную роль в обеспечении чувства общности. В противном случае в распоряжении этих людей оставались бы лишь плоские, засушливые социальные равнины многочисленных американских пригородов. Как выразился юморист Гаррисон Кейлор, «если вы хотите встретить в Миннесоте одиноких женщин, вам, по всей видимости, следует присоединиться к церкви»⁵³².

В этом смысле данные церкви гораздо больше напоминают католическую церковь XIX века (которая играла связующую роль между новыми жителями больших городов Европы и Америки), чем анемичные европейские церкви сегодняшнего дня⁵³³. И точно так же, как обстояло дело с католической церковью в прошлом, это и сегодня обеспечивает консервативные протестантские движения серьезным потенциалом для политической мобилизации и организационной деятельности – в «Христианской коалиции Америки» и в связанных с ней структурах.

Подвижка Южной баптистской конвенции начиная с 1970-х годов в сторону поддержки де-факто Республиканской партии была в целом обусловлена движением Белого Юга в этом направлении, однако данный шаг усилил эту тенденцию. Он оставил демократов из числа южных баптистов (таких, как Билл Клинтон и Альберт Гор) в явном меньшинстве среди прихожан их собственной церкви. В большинстве южных штатов их вероисповедание мало способствовало их поддержке среди белого населения в 1992 и 1996 годах. Получив на президентских выборах в 2000 году меньше голосов выборщиков, чем его соперник, Альберт Гор проиграл⁵³⁴.

Большое значение имела также смена урбанизации субурбанизацией[29]29
  Субурбанизация – рост населения, живущего за пределами официальной границы города. (Прим. переводчика.)


[Закрыть]. Урбанизация во всем мире в целом привела к существенным изменениям окружающей среды и предпочтительному проживанию не в духовно однородных небольших городках и сельских районах, а в разнородных крупных городах, отличающихся этническим, культурным и даже расовым смешением населения. Долгосрочным результатом этого процесса явилась смена ценностей, в том числе зачастую снижение уровня религиозности, что было, безусловно, связано с распадом небольших, относительно изолированных общин.

Субурбанизация приводит к совершенно иным результатам. Она позволяет (и в своей американском форме явно или неявно как раз предназначена для этого) сохранить в обстановке маленького городка прежнюю семейную и духовную жизнь с их прежними ценностями: расово однородную, а также по крайней мере потенциально духовно однородную, с соблюдением прежних традиций, посещением церкви, наполненную патриотизмом. Это означает распространение (в смягченном и осовремененном виде) культурных и духовных форм, присущих Югу, в том числе музыки кантри, на большей части остальной территории Соединенных Штатов и подтверждает предпочтение белым населением среднего класса жизни в маленьких городках, а не в больших⁵³⁵. Поэтому если американский национализм в 2004 году напоминает иногда европейский национализм до 1914 года, то причина заключается в том, что в некоторых районах США особенности общественной и духовной жизни больше напоминают Европу 1914 года, чем Европу 2004 года⁵³⁶.

Евангельские протестантские церкви сыграли очень важную роль в сохранении этой воссозданной атмосферы маленьких городков. Они также способствовали не только ее сохранению в традиционных районах своего влияния, но и ее распространению на бо́льшую часть остальной территории Соединенных Штатов⁵³⁷. На самом деле существенное восстановление прежнего уровня религиозности и религиозной практики в Соединенных Штатах после Второй мировой войны сопровождалось динамичным ростом пригородов и, по всей видимости, тесно связано с ним⁵³⁸.

Цифры для оценки уровня религиозности в Соединенных Штатах и прочности позиций фундаменталистского элемента – вещь несколько спорная. Согласно социологическому опросу населения, проведенному в 1993 году Институтом общественного мнения Гэллапа, 42 процента американцев считали себя «утвердившимися в вере». Это, однако, включает в себя как многочисленных представителей так называемых основных церквей, для которых это скорее формальное, теологическое подтверждение веры, чем глубоко прочувствованное личное заявление, так и чернокожих евангелистов, которых это убеждение за редким исключением не обязывает голосовать за республиканцев. Согласно социологическому исследованию Джорджа Барны, проведенному в 1996 году, 66 процентов американцев заявили, что у них есть «лично осознанная готовность посвятить себя Иисусу Христу», тогда как в 1980 году такое заявление сделало 60 процентов американцев. Около одной трети населения посещает церковь (или другие места отправления религиозных обрядов) один раз в неделю, еще треть – по крайней мере один раз в месяц. Оставшаяся треть никогда не посещает церковных служб⁵³⁹.

По данным авторитетного исследования, проведенного в 2000 году Университетом штата Мичиган, белые евангельские протестанты (в том числе прихожане тех церквей, которые определяли себя как фундаменталистские) составляли в указанном году 23,1 процента населения США. Это означало, что евангельские протестанты являлись второй по численности христианской группой – после католиков (27,3 процента). Хотя они распространились по всей территории Соединенных Штатов, на сегодняшний день наибольшая концентрация евангелистов остается в «библейском поясе» Большого Юга и его окраин.

Протестанты основных церквей (епископальной, методистской, лютеранской и других мейнстрим-церквей) заняли третье место с 21,2 процента населения США. Между 1971 и 1990 годами евангельские церкви получили более 6 миллионов новых прихожан, основные церкви потеряли около 2,6 миллиона прихожан⁵⁴⁰. Чернокожие протестанты составляли 7,6 процента населения, другие религии – 4,5 процента, иудеи – 2 процента. В отличие от Европы, только 14,4 процента опрошенных назвали себя «светскими людьми»⁵⁴¹. С учетом «библейского пояса» данные показатели могут существенно различаться в зависимости от районов. В 1986 году, согласно социологическому опросу населения, проведенному Институтом общественного мнения Гэллапа, 48 процентов южан (более чем в два раза по сравнению со средними показателями по стране) называли себя «утвердившимися в вере» христианами, тогда как на Среднем Западе – 31 процент, а на Северо-Востоке – только 19 процентов (атеистическое Восточное побережье, район нечестивцев).

Определить, как много из этих людей действительно имеют фундаменталистские убеждения или поддерживают политическую программу действий правых христиан (тесно связанную, в свою очередь, с популистскими националистическими настроениями), достаточно сложно⁵⁴². Согласно данным независимого исследовательского центра «Пью Ресерч», который провел опрос общественного мнения в марте 2004 года, 40 процентов американцев в буквальном смысле, слово в слово, верят в текст Библии. Еще 42 процента заявили, что Царство Божие существует, но оно может не соответствовать в точности нашим представлениям о нем⁵⁴³. Безусловно, большинство этих людей не стремятся к тому, чтобы их поведение полностью соответствовало вере, но более твердому в своем решении меньшинству мир веры действительно предоставляет широкие возможности общественного признания, которого весьма сложно добиться в развитых странах мира.

Согласно социологическому опросу населения, проведенному Институтом общественного мнения Гэллапа в 1993 году, 18 процентов опрошенных американцев были уверены, что наводнения в том году являлись Божьим наказанием за грехи, которое было ниспослано живущим на реке Миссисипи⁵⁴⁴.

В Великобритании советники бывшего премьер-министра Тони Блэра, несмотря на то что тот придерживался достаточно умеренной позиции основных протестантских церквей, постоянно умеряли его религиозную риторику, опасаясь общественных насмешек и его отчуждения в обществе. В Соединенных Штатах советники никогда не выступили бы с такими рекомендациями. К 1976 году ставшие известными факты об «утверждении в вере» кандидата в президенты Джимми Картера из штата Джорджия оказались настолько привлекательными для избирателей, что президент США Джеральд Форд почувствовал необходимость также объявить себя «утвердившимся в вере», хотя относился к епископальной церкви!⁵⁴⁵

За исключением Джорджа Буша-старшего все последующие президенты США также заявляли, что «утвердились в вере», и в случае с Рейганом и Джорджем Бушем-младшим это, похоже, было вполне искренним признанием. В ходе опроса, проведенного в 1998 году, 56 процентов американцев заявили, что они не будут голосовать за кандидата в президенты, являющегося атеистом (правда, следует отметить значительные изменения, произошедшие после 1958 года, когда с таким заявлением выступило 82 процента опрошенных)⁵⁴⁶. Играя на этих чувствах, Буш-старший, как и все кандидаты от Республиканской партии последнего поколения, объявил в 1992 году: «Я всем сердцем верю, что никто не может быть президентом США без веры в Бога». В 1996 году более одной пятой зарегистрированных членов Республиканской партии характеризовали себя как правых христиан⁵⁴⁷. В 2004 году во время праймериз Демократической партии некоторые кандидаты заявили, что в ходе предвыборной кампании они открыли для себя религию (что звучит крайне неправдоподобно)⁵⁴⁸.

Высказывалось предположение, что от одной трети до половины белых протестантов, в том числе фундаменталистов (что оценочно составляет от 7 до 12 процентов всего населения США), поддерживает правых христиан или по крайней мере разделяет их идеологию. Тем не менее сила фундаменталистов, как и сила некоторых этнических меньшинств, таких как евреи, заключается не столько в цифрах, сколько в их достаточно существенной активности и ответственном подходе. Это проявляется и в высоких показателях явки избирателей, и в стремлении обсуждать конкретные вопросы, и в готовности жертвовать личное время и финансовые средства. Важным является также их преимущественное проживание в политически стратегических регионах.

Как отметил директор консервативной организации «Христианская коалиция» Ральф Рид, с течением времени проявление заботы по поводу образования и других вопросов местного значения превратило христианских консервативных активистов в грозную силу в местной политике (в школьных советах и т. п.), заложив основу для их последующего успеха в общенациональной политике: «Наше преимущество заключается в том, что либералы и феминистки, как правило, не ходят в церковь. Они не собираются в одном месте за три дня до выборов»⁵⁴⁹. Частные средние школы и университеты консервативных христиан также оказались ценным источником кадров для агитационной работы республиканцев⁵⁵⁰.

Потенциал фундаменталистов, как и других высоко мотивированных групп меньшинств, существенно повысился на общем фоне крайне низкой явки избирателей в США на различного рода выборах. Так, в результате выборов в Конгресс в ноябре 2002 года республиканцы добились существенного успеха в Сенате и Палате представителей при том, что за них проголосовало только около 15 процентов всех зарегистрированных избирателей. С такими незначительными показателями фундаменталисты, судя по всему, вполне могут представлять собой весьма крупную и влиятельную силу.

Правые христиане сложились в 1970-х годах, прежде всего в качестве реакции на легализацию абортов. Аборты вызывали глубокую озабоченность христиан, которая способствовала объединению евангельских протестантов и католических консерваторов, таких как Уильям Беннетт. Наряду с этим, как и в предыдущие годы, гнев по поводу абортов являлся также частью более широкого чувства страха и обиды, которое было присуще как правым христианам, так и более многочисленному новому поколению правых сил, компонентом которых были правые христиане⁵⁵¹.

1960-е и 1970-е годы были свидетелями таких поражений в культурной и духовной жизни Белого Юга и глубинки, которые, вместе взятые, по своим масштабам превосходили что-либо со времен Гражданской войны. Выражение «негритянская социально-экономическая революция», к которому прибегают некоторые авторы для описания событий 1960-х годов, является несколько утрированным, однако оно, безусловно, отражает то, что многие белые чувствовали тогда и даже до какой-то степени чувствуют и сегодня⁵⁵². Предоставление гражданских прав чернокожему населению в сочетании с беспорядками в негритянских гетто и требованиями чернокожим населением уступок в сфере образования и жилья привели широкие слои белых среднего класса в ужас и ярость. Данная ситуация способствовала возникновению нового альянса между Белым Югом и Средним Западом, схожего с изначальным джексоновским альянсом, который более столетия назад лег в основу Демократической партии. Активное воспевание светскими, наиболее радикально настроенными слоями интеллигенции мнимых ценностей черных и очернение ими ценностей белых задели самые чувствительные струны души белого населения бедных маленьких городков⁵⁵³.

Сексуальная революция, частью которой была легализация абортов, нанесла удар по самим основам консервативной концепции семьи. Сексуализация подросткового возраста (которая выглядела весьма странно на фоне жестких законов против подросткового секса в ряде штатов) стала стержнем рыночной стратегии широких областей американского капитализма. Некоторые фундаменталисты рассматривали открытое проявление гомосексуальности как признак приближающегося конца света. Сопротивление консервативного общества публичной гомосексуальной идентификации не уменьшилось, а еще больше возросло в 1990-х годах, когда персонажи-геи и персонажи-лесбиянки стали появляться в положительных ролях на основных телепрограммах и даже в целых телесериалах, таких как «Уилл и Грейс», посвященных гомосексуалистам и их сообществу. Это объективно привнесло влияние гомосексуальных идей посредством телевидения в каждую американскую семью⁵⁵⁴. В 2003–2004-х годах инициатива легализации однополых браков явилась новым стимулом для мобилизации правых христиан в поддержку республиканцев.

Для консервативной христианской Америки контркультура в целом проявлялась в крайне отвратительных, сатанинских посягательствах на ее общественные концепции и идеалы. Малочисленные, но крикливые группки молодых американцев выступили против военной службы и патриотических ценностей – и в первый раз в своей истории США потерпели поражение в крупном вооруженном конфликте⁵⁵⁵. Католиков раньше ненавидели, но по крайней мере их идеи семьи, сексуальной морали и мужества практически не отличались от убеждений бескомпромиссных евангелистов. Американская же культура, развивавшаяся после 1960-х годов вразрез с этими идеями и убеждениями, была похожа (по мнению консерваторов) на нечто из Иеронима Босха: буквально столпотворение недостойных уважения монстров и масса мерзости, скверны и кощунства. Телевидение также ежедневно посягало на их мир веры, культуру и духовную жизнь. Наконец, после нефтяного кризиса в 1973 году 1970-е годы стали свидетелями завершения длительного послевоенного бума и начала длившейся три десятилетия беспрецедентной стагнации реальных доходов американского среднего класса. Прежний рабочий класс Среднего Запада из числа белого населения уже привык к такому образу жизни, при котором порядочность и стабильная работа гарантировали постоянно растущий доход и социальный статус. Конец этой идиллии явился жестоким ударом по «морально-нравственной системе мироздания» среднего класса⁵⁵⁶. Эти поражения в значительной мере объясняют склонность к озлобленности, мелочности, стремлению защититься и одновременно агрессивности в характере современного правого крыла в США и американских националистических сил. Даже приходя к власти, эти люди продолжают чувствовать себя побежденными. Они слишком много лет пытались вытравить память о своих поражениях в 1960-х годах и в начале 1970-х годов.