Текст книги "Космическая одиссея разведчика. Записки сотрудника госбезопасности"

И это несмотря на тот факт, что в Японии отсутствует на правительственном уровне разведывательный орган – он и конституцией не предусмотрен?! Правда, есть Джетро, но это якобы «слабосильная команда» для разведывательных дел. Но именно в годы, указанные выше, возросло число японских компаний, добывающих нужную закрытую информацию для нужд правительства и частного сектора.

Санкции! Санкции? Санкции…

В 60-70-е годы, когда санкции КОКОМ составили 167 групп позиций, на одном из направлений работы НТР в ведомстве прикрытия было выполнено около 150 заданий ВПК. Причем доставка информации и образцов оборудования осуществлялось из 14 стран на общую сумму в полмиллиона долларов.

О возможностях советской НТР против санкций КОКОМ заявила, вероятно, сама того не ведая, американская влиятельная газета «Вашингтон ивнинг стар». В одном из номеров в середине 1969 года она писала: «…дело в том, что большая часть из 1200 наименований, включенных в списки запрещенных товаров, имеется в наличие в других странах». Газета намекала на… реэкспорт западных товаров в Союз и соцстраны.

Герой России КВАСНИКОВ

Леонид Романович

1905 – 1993

Организатор и руководитель научно-технической разведки в 30 – 60-е годы.

В органах ГБ с 1938 года. Выезжал с разведзаданиями в Германию и Польшу (1939 – 1941).

Инициатор по добыванию сведений об атомных разработках в Англии, США и Германии (1940). Глава резидентуры НТР в США (1943 – 1945). Инициативный сбор информации по кибернетике (40-50-е годы).

Идеолог и начальник НТР (1948 – 1963).

Послабления в списках КОКМ были еще в 60-е годы, но они не допускали реэкспорт в соцстраны, путем строгого лицензирования на вывоз «стратегических» товаров даже со стороны капстраны.

Запрет? Да, но реэкспорт стал для НТР важным каналом для ввоза в Союз, под легендированным предлогом, машин и оборудования в интересах укрепления оборонного потенциала страны. И особенно этот путь оправдал себя при добывании оборудования для космической программы.

Из политических соображений Франция, например, являясь членом КОКОМ, ограничивала вывоз ряда товаров в соцстраны. Однако, имела так называемый «свободный сектор» торговли по спискам пресловутой комиссии, а значит имела право вывозить некоторые товары без лицензий. Или в ряд стран – по лицензиям, дававшимся на общих основаниях либо получала их автоматически. Казалось бы, преграда? Но…

Более серьезно к работе по спискам КОКОМ подходила Англия. В это стране имелись товары, запрещенные к вывозу во все страны мира. И все же там был «свободный рынок» – в страны Северной Америки, Африки, ЮВА. Отдельной строкой выделялась авиационная техника с запретом на вывоз в страны Ближнего Востока.

Для НТР подобное положение вещей с движением «нужных» товаров – технологий и техники в Союз под легендой (лицензирование и фиктивные контракты) не было в новинку. НТР всегда держала в поле зрения возникающие изменения на этом специфическом рынке. Причем постоянно, начиная с двадцатых годов прошлого века.

В этом отношении характерна следующая справка об «импортном эмбарго», над которым работали два «добывающих ведомства» – первое (НТР) и третье (МВТ).

Справка. В ряде случаев одно из импортных машинных объединений организовало поставку оборудования «строго эмбарго» в рамках спецгруппы.

Так с 1965 по 1977 годы было закуплено 16 видов оборудования, главным образом для испытания космонавтов и космическо-авиационной техники, на общую сумму около 40 миллионов долларов.

В справке подчеркивалось, что подобные закупки стали возможными только по линии спецгрупп во главе с сотрудниками НТР, работающими под «крышей» Внешторга. Это связано с тем фактом, что подобное оборудование возможно изготовить и закупить лишь на одной специфической направленности фирме-производителе.

Вне спецгруппы сотрудники объединения, не зная специфики в мерах предосторожности могли бы создать условия по расшифровке закупки и срыва поставок, столь важных, в частности, для советской космической программы.

Весьма характерно, что понятие «импортное эмбарго» родилось в стенах Внешторга и прошли годы и десятилетия, когда было принято решение о совместной работе спецгрупп под началом опытных сотрудников НТР – так называемых «подкрышников».

НТР останется в любую эпоху.

Советская НТР во всех пяти «добывающих ведомствах» к моменту старта «дикой капитализации» России получила весьма высокую оценку, как ранее уже говорилось, из уст бывшего французского шефа разведки Мариона: «.в индустриальном шпионаже у КГБ нет равных» и об этом же говорил бывший шеф ЦРУ Ален Даллес, который отмечал, что у русской разведки корни высокой ее эффективности пришли из глубины веков.

Но еще в 1937 году правительственная оценка усилий НТР звучала, как «жизненное звено внешней разведки» и «соответствие государственной концепции развития страны».

Весьма правильно бывший шеф французской разведки отмечал, говоря о русской разведке: «…ведет тихую войну без громких столкновений.». И он приводит еще три довода об успешной роли нашей разведки в эпоху разоружения, а более конкретно: «если происходит политическая разрядка, то конкуренция в промышленности, технологиях от этого никак не угасает. Тут разведка имеет шанс принести своей стране неоценимую пользу».

Почему так? У разведки имеются в распоряжении средства, которыми никакие отрасли промышлености не располагают. Марион отрицал необходимость ликвидации в России спецслужб типа КГБ. Он замечал, что за рубежом такие службы всегда были, а «КГБ действовал в интересах своей страны всеобъемлюще…». Что в полной мере относилось к получению разведывательной информации по науке и технике.

Сведения в области новейших технологий, электроники, информатики помогали развитию СССР. Причем, по мнению и Мариона, и шефа ЦРУ была полная уверенность, что «немало индустриальных новинок благодаря шпионажу попадает в Советы из Штатов без обычного опоздания в несколько лет». При этом замечалось, что это касается, прежде всего, американских достижений, особенно в области вооружений.

Весьма характерно, что Марион особо выделяет факт отставания Советов в политических интригах, но в превосходстве над американскими спецслужбами в области «индустриального шпионажа». Весьма любопытна оценка Марионом существа самой темы секретности. И когда его спросили: есть ли что выдавать и остались ли в мире секреты? Он обратил внимание на разведывательные средства, которых «очень мало». А те, что остались, не столь «мощны, развиты и разветвлены, но методы их обработки так совершенны.». При этом он ссылался на «всемирную паутину» – компьютеризацию. И самое главное, что должно «окрылять спецслужбы» – это, «вероятно, неоспоримый факт: разведки останутся в любую эпоху».

Американские санкции сегодняшнего дня применены к любой области промышленного развития. Как известно, еще с двадцатых годов Запад мешал индустриальному становлению молодой страны Советов. И поэтому, именно в 1925 году, в системе советской госбезопасности родилось специальное подразделение – «техническая разведка» (научно-техническая). Это было связано со стремительными темпами восстановления порушенного Гражданской войной народного хозяйства.

Запад не оставлял надежды ликвидировать военным путем страну Советов – это «инородное тело в семье капстран». И вынашивались планы (в который раз) поделить Россию между государствами, именующими себя Великими Державами – Англией, США, Францией, Германией, Японией.

Советской России предстояло в кратчайшие сроки подготовиться к отстаиванию своей независимости на полях сражений. И лозунг вождя «за годы пройти дела столетий» был советскому народу очень даже понятен – в памяти была Интервенция четырнадцати стран в первые годы Новой России.

И потому НТР, в условиях дефицита времени и финансовых средств, вменялось добывать научную и техническую информацию – технологии и образцы, идеи, прямо касающихся усилению оборонной мощи страны. И оценка была со стороны нашего правительства весьма обнадеживающая на перспективу развития этого направления в работе внешней разведки: «информация в целом отвечает потребностям оборонных и народно-хозяйственных отраслей промышленности государства».

К оборонным отраслям промышленности относились: тяжелая металлургия, горнодобывающая, станкостроение, тракторостроение, а из специальных, военных – по авиации, танкам, артиллерии, стреловому оружию, всем видам боеприпасов и производству топлива на основе нефтепереработки.

Свою работу «техническая разведка» организовывала, в первую очередь, в высокоразвитых в промышленном отношении странах. Как рекомендовали наши вожди: «…черпать нужную информацию всеми силами».

Сейчас говорят, что Россия живет под санкциями сорок лет?! Но ведь она была в кольце запретов с первого дня существования как социалистическое государство. Экономическая блокада – это острое оружие было взято на вооружение против Советской России и в мирные дни, и в годы войны, и в послевоенный период.

Следующий пример из 2019 года – это показательный случай с запретами сегодняшнего дня. Тем более, он не относится к особым, казалось бы, секретам из авиационной техники.

Справка. В СМИ прошли сообщения о том, что выпуск российского самолета типа М-21 оказался под угрозой из-за санкций, не дающих производителю сделать принципиально новое крыло, без которого весь проект теряет смысл.

А ведь речь идет о самолете гражданской авиации с прицелом на продажу за рубеж. Однако, еще много десятилетий назад Штаты запрещали покупать у Советов любую авиатехнику – военного или гражданского назначения, если хотя бы один винтик был изготовлен по американской технологии. И этот барьер по новым технологиям тогда, в пятидесятые-восьмидесятые, годы, преодолела НТР. Так было, в частности, с лайнером Ил-62…

Гражданский М-21, новейшее открытие в авиатехнике, встретил отказы на передачу на его производства композитных материалов, без которых нельзя изготовить «новое крыло». Отказали в продаже ноу-хау компании в Бельгии, естественно, под нажимом Штатов.

Дело в том, что самолет уже летает и в 2020 году должен быть сертифицирован. Затем начнутся его поставки мировым авиакомпаниям. Конкурентам самолет с заложенными в его изготовление передовыми характеристиками на рынке Западу не нужен. А самый простой способ – это ударить по ключевым поставщикам, чтобы, если не совсем отменить проект, но задержать его на максимально длительный срок.

Характерно, что предлогом для таких санкций стало решение минпромторга Америки, которое заявило: этот самолет будет, если не иметь военную «окраску», то поможет «русской военной авиапромышленности».

Запреты? Вот ответ наших конструкторов:

«Мы сформировали группу компаний, которые могут обеспечивать нас композитными материалами на всем протяжении программы. По ряду позиций мы уже имели материалы лучше, чем полученные от наших зарубежных партнеров…

Конечно, переход на новый композитный материал создал дополнительные сложности. Но, имея уже опыт, мы знаем, как их преодолеть. Эта работа уже ведется.».

(Примечание автора. Не подобная ли ситуация имела место, когда были грубые запреты на получение «строгого эмбарго» в делах космических – камеры для подготовки космонавтов либо лазерный прицел для стыковки грузовых кораблей или специальные композитные материалы для создания скафандров в момент подготовки выхода человека в открытый космос… Тогда «выручила наша НТР).

Вот как прокомментировал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков в адрес эффективного широкого «фронта американских санкций» против России (АиФ, № 3, 2019):

«Не забывайте, что Россия же более 40 лет живет под разными ограничениями – в том числе и со стороны США. В 1974 году была принята поправка Джексона-Вэника. Как только ее отменили, сразу же появился «закон Магнитского» и так далее.

Но, несмотря на то, что у США – самая крупная в мире экономика, у них нет инструментов, которые могут вынудить Россию отказаться от своей суверенной политики. И, задействовав даже такой арсенал всевозможных ограничений, американцы с этой задачей не справились.

Санкции же ничего не изменили! Точно так же у нас нет рычагов, способных заставить американцев отказаться от этой своей линии в отношении России».

Возможно, западные противники суверенной России и наши доморощенные злопыхатели из «пятой колонны», познакомившись с текстом этой главы, обвинят автора в предвзятости. Но виднее ли им? Знакома ли им весьма старая русская присказка: «сказка – ложь, но в ней намек – добрым молодцам урок». Это – про нашу НТР.

Глава 7
НТР с территории Союза

Территориальные подразделения НТР осуществили немало успешных, а порой острых уникальных операций по приобретению целых технологических линий, образцов современной техники и документальных материалов…

Юрий Баринов, руководящий сотрудник НТР, 1977 год

Нарастающие осложнения в обстановке для работы НТР в разведываемых странах в 60-80-е годы привносили значительные ограничения в деятельность «легальных резидентур» за рубежом. Однако, в условиях постоянного расширения и углубления научного и технического сотрудничества Союза с капиталистическими странами в работе НТР предоставлялись довольно устойчивые возможности на и с территории Союза.

Значение разведработы НТР с территории СССР в системе внешней разведки госбезопасности постоянно возрастало и к концу 80-х годов у нее набежал…тридцатилетний опыт успешной работы фактически в качестве самостоятельного направления. А этот опыт складывался на основе усилий, без преувеличения, десятков разведчиков и их помощников из числа иностранцев и советских граждан.

К тому времени их усилиями выполнялось до 50 процентов всех видов заданий по линии НТР. Руководство НТР отмечало: «…работа с территории СССР не только позволяет значительно расширить фронт разведывательных операций в целом, но и дает возможность выполнять многие задачи, трудно решаемые с позиции «легальных резидентур».

В этот период работу НТР с территории Союза регламентировали постановления ЦК партии, приказы госбезопасности и самой внешней разведки. Они затрагивали вопросы функциональные, кадровые и совершенствования работы на этом направлении госбезопасности. О важности и эффективности работы разведки с территории Союза говорит хотя бы тот факт, что правительственные органы возвращались к этому вопросу многократно (1971, 1973, 1976, 1981, 1985).

Трагический декабрь 1991 года

Наступили для нашего Отечества трагические события. А в канун его на торжественном собрании в «кузнице кадров», посвященном 70-летию образования внешней разведки – 17 декабря 1990 года в своем выступлении глава разведки Леонид Шебаршин отметил нарастание острой тревожности в отношении Запада к нашему Отечеству. Он говорил:

«… Пять лет назад очень немногие достаточно отчетливо могли представить себе с какими трудностями столкнется процесс радикального обновления советского общества, насколько глубок переживаемый нашей страной кризис, насколько велик не только конструктивный, но деструктивный потенциал, накопившийся в недрах нашего общества… Мы видим, как под прикрытием демократических лозунгов разрушается живая общественная ткань, как из-за спины самозванных либералов появляются откровенно фашиствующие силы. Речь идет о судьбе нашего народа, о судьбе великой советской державы, а следовательно, о том, каким будет весь мир завтра.».

И глава внешней разведки призвал учитывать новую обстановку в стране в работе по всем ее направлениям. С тревогой он обращал внимание, что наш мир называют условно «не-конфрантационным», а это означает: разведка должна ограничивать себя «обработкой открытых источников и заведением официальных связей, собирать крохи с дипломатических столов. На этот путь нас подталкивают зарубежные «доброжелатели», да и отечественные «доброхоты» все чаще начинают предаваться стенаниям по поводу аморальности агентурной работы.».

Автор, присутствуя на этом собрании, почувствовал боль в словах главы разведки, ибо к этому времени он уже более десяти лет готовил кадры разведки в этом уникальном учебном заведении. И все коллеги автора были солидарны в том, что, говорил глава разведки: «если мы ступим на скользкую без-агентурную дорожку – разведка обречет себя на самоуничтожение. Ее с легкостью заменят академические институты или частные информационные бюро. Без агентуры не было, нет и не может быть разведки…»

Справка. От полного разрушения внешней разведки спас ее выдающийся политический деятель Евгений Максимович Примаков, возглавивший ее после трагического искусственного разрушения Советского Союза. Но «миазмы» младореформаторов-разрушителей всего советского все же проникли в среду руководства внешней разведки, когда академика Примакова перевели на другую работу.

Чем тогда можно объяснить, что резко была понижена планка профессионально-патриотической подготовки в Академии разведки? В его стенах сложилась уникальная обстановка: не имея кафедры истории разведки, миллионы были потрачены на строительство отдельного корпуса «здания приемов», где будущие офицеры разведки получали на учебных занятиях навыки сбора «крох информации с дипломатических столов»?

В это время были полностью разрушены десятилетиями создаваемая система работы разведки с территории Союза. Ибо ее прикрытиями были ведомства, которые канули в лета с началом «дикой капитализации России». Поэтому нынешняя рукопись – это память о былых успехах работы разведки, в частности, с территории Союза.

Где находили опору агентурной работы разведчики в ведомствах прикрытия? И в чем сказывалась специфика такой работы по добыванию информации и образцов техники, столь затруднительной с позиции «легальных резидентур»? А ведь именно в годы широкого насилия в мире санкций КОКОМ «революционное» отношение складывалось в привлечении к работе особого контингента – деловых людей в рамках всех видов их существования – специалистов, ученых, коммерсантов…

Деловые люди…

Исходя из личного опыта, деловой человек – это находка для нашей службы. Основные особенности характера деловых людей – бизнесменов, коммерсантов, менеджеров и им подобных – в силу «организующего синдрома» эта категория контингента нашей службы высветила в их полезности разведке принципы, близкие к разведывательной работе. Причем, чаще всего, сами они или не имеют доступа к нужной разведке информации либо имеют ограниченные возможности.

Их главной заслугой становилась способность к завязыванию новых полезных знакомств, изучение и подработка лиц с целью делового сотрудничества, установления доверительных отношений или получения конкретной выгоды.

Деловому человеку в его работе приходится опираться на скрытность действий и применения негласных путей ведения работы, как способа противодействия конкурирующим коллегам. Отсюда: меры особенной предосторожности при встречах с «нужными» людьми. Более того, ради скрытности своих негласных действий деловой человек может проводить встречи, меняя их место в городах и даже в других странах.

Особая значимость в характере делового человека имеет его способность решать широкий круг вопросов в собственной стране и за рубежом, причем довольно самостоятельно. Отсюда, столь нужные для «человека-от-разведки» черты характера, как напористость и гибкая предприимчивость.

Есть такая присказка в отношении инженера: мол он ничего не знает, но хорошо знает что и где можно найти. Так вот, коммерсант – это по-своему «многостаночник», ибо, не зная «где что лежит», находит пути к выходу на нужных людей для подхода в нужное место к нужной информации или образцу. И тому мы «тьму примеров видим».

Именно с позиции Внешторга, автор и его коллеги «по цеху» в шестидесятые-семидесятые годы «обросли» широким кругом «нужных» службе коммерсантов. На такое «обрастание» работал сам факт приезда коммерсанта в Союз – его появление в нашей стране хорошо легендировано возможностью будущих сделок с Внешторгом. Ибо всеми своими действиями коммерсант предрасположен к установлению контактов с интересующими его лицами в самом торговом ведомстве и вне его, например, с заказчиками на импорт или экспорт.

И в делах торговых, и в делах с заказчиками в роли «нужных» коммерсанту лиц могут выступать сотрудники НТР либо их «помощники» по линии прикрытия. В основе такого положения коммерсанта в отношениях с сотрудником НТР лежит отсутствие ломки устойчивых моральных принципов, свойственных буржуазии иных профессий. А со стороны нашего сотрудника лежит еще и принцип «отдачи предпочтения партнеру». Не говоря уже о том, что конкретные сделки, например, по линии внешней торговли, способствуют закреплению доверительных отношений с «нужным» разведке коммерсантом.

Доверие к такому источнику появляется тогда, когда тот на конкретном деле зарекомендовал себя надежным неофициальным партнером при работе над конкретными заданиями «щепетильного толка». Так следует поступать, чтобы прейти от заданий от имени ведомства прикрытия к более сложным от имени разведки. Указанное выше «ступенчатое» вовлечение коммерсанта (либо человека другой профессии), создает устойчивые предпосылки в душе «полезной связи» с целью, чтобы тот был уверенным в сотруднике Внешторга либо разведки в «щепетильных» делах против воли КОКОМ.

И случилось так, что еще с 60-х годов было подмечено: чаще всего коммерсанты, даже в самой фирме-производителе, не имеют доступа к секретам. Но они стали выступать в роли организаторов добывания нужной информации, причем далеко за пределами своей фирмы. И тогда в окружении коммерсанта, не без помощи курирующего его разведчика, стала складываться группа лиц типа ««подысточников». А главный вывод в отношениях с компаниями стал следующий: конкретная деловая выгода соизмерялась с нарушениями компаниями запретов КОКОМ.

Степень риска за рубежом высока…

Забегая вперед следует сказать, что одна из групп разведки по линии НТР в работе с территории Союза только в 6080-е годы выполнила значительный объем заданий по линии «строгого эмбарго» в интересах оборонной и хозяйственной информации и образцов новейшей техники по авиакосмической, электронной, химической и другим важным проблемам.

Казалось бы, одни и те же задания по важности ставились и «легальным резидентурам». Но было серьезное отличие: степень риска в резидентурах была весьма и весьма выше, чем при работе по образцам с территории Союза. Вот почему с резидентур были сняты фактически все задания по добыванию образцов.

Эти ограничения начали вводиться в 70-е годы, когда возникла реальная опасность в организация, самой добычи, и переправки крупногабаритных образцов в Союз. Расшифровка в этой ситуации приводила к крупным политическим потрясениям в виде шпиономании, нанося вред внешнеполитической работе советских дипломатов и государства в целом.

Провалы привели к тому, что НТР приходилось все же добывать расшифрованные образцы, но совершенно в новых условиях. С точки зрения временного фактора, провалы тормозили ввод в оборонные структуры новейших видов вооружения.

В качестве примера ниже приводятся сведения о комплексной работе с позиции одного из ведомств прикрытия в 1972–1977 годах. Тогда было поставлено со стороны ВПК 138 заданий, на основе которых были найдены и добыты технологии и образцы или оборудование было изготовлено «по советским лекалам» в виде технического задания. Такими странами были: США и Англия, Франция и Италия, ФРГ, Швеция и Швейцария, Япония. А доставка всего этого «разведанного богатства» шло через те же Японию, Швейцарию, Данию и Норвегию или через другие страны.

Серьезным своеобразным «помощником» в работе НТР стал экспорт топливно-сырьевых продуктов в западные страны. Покупателями нефти и нефтепродуктов стали страны интереса НТР: ФРГ, Италия, Франция, Швеция и другие развитые страны Запада. Но и советская сторона сама закупала стратегически важное сырье: обогащенный уран для атомных электростанций в сумме 2 млрд. долларов из ФРГ и Австрии, Италии и Франции (1973–1975).

Практическая значимость для работы НТР с территории Союза деловых людей, не только по типичным для этого направления разведки заданиям, но имела полезность на уровень весьма осведомленных в вопросах военно-стратегических и торгово-экономических планов Запада против СССР.

Чаще всего к работе с такого уровня людьми подключались «помощники» – сотрудники ведомств прикрытия.

«Нужна ли Германии шпиономания против России?!».

Следующий пример раскрывает возможности по организации работы среди иностранцев высшего управленческого звена в области экономики, промышлености и торговли ФРГ с советской стороной.

В конце 1976 года в ФРГ был задержан при выполнении сложного разведывательного задания по линии НТР сотрудник одной из «легальных резидентур». Для оказания помощи в освобождении его и предотвращения раздувания шпиономании в стране разведчики под прикрытием Внешторга вышли с предложением использовать канал официальной торговли для спасения коллеги. Способ: выход на влиятельные деловые круги Германии для торгово-экономического давления на правительство страны с целью не доведения до суда «дела о шпионаже», связанного с задержанием советского разведчика.

В результате целенаправленного изучения характера и уровня переговоров Минвнешторга с представителями влиятельных фирм ФРГ было выяснено: на 1 января 1977 года в пяти импортных, импортно-экспортных и экспортных внешнеторговых объединениях велись переговоры с 25 западно-германскими фирмами по 27 конкретным контрактам на общую сумму в 1,5 млрд. инвалютных рубле. Один из этих контрактов намечалось заключить уже в начале января следующего года на сумму в 200 миллионов.

Среди партнеров находились представители фирм «Крупп» (переговоры на сумму до 200 млн.), «Фридрих Уде» (около 125 млн.), «Бомин» (около 190 млн.). Причем последняя – на традиционную поставку из Союза в Германию нефти.

Все указанные фирмы имели тесные связи с экономическими, промышленными и правительственными кругами. Эти фирмы, собственно, были сами «правительством» в стране. К изучению вопроса и подготовку предпосылок по оказанию давления на «верха» Германии было подключено несколько разведчиков и привлеченных к делам разведки сотрудников МВТ.

Руководство разведки вышло на высокий уровень руководства Внешторга и решение было найдено. В бундестаге прозвучал вопрос: «Нужна ли Германии шпиономания против России?». Публичную конфронтацию с Россией удалось предотвратить.

И Новый год наш разведчик встречал в Москве.

При работе с позиции ведомств прикрытия только в Москве информационный поток по странам распределялся следующим образом: из США – 45 процентов, из стран НАТО – 20, из Японии – 18. Добываемая информация и образцы ежегодно составляла сумму в 20–30 миллионов долларов. Причем скрытая проработка, закупка и доставка в Союз осуществлялась при активном взаимодействии нескольких подразделений госбезопасности. И на самой территории такая «общая работа» велась регулярно.

Справка. В середине 70-х годов была проведена масштабная акция, которую условно можно назвать «Пять стран». Суть операции заключалась в том, чтобы помочь Внешторгу силами и средствами разведки в получении документальных сведений о финансировании Западом проекта для Советской России на комплексное оборудование гигантских мощностей по производству искусственного волокна.

Речь шла о сумме в один миллиард долларов при участии в большой коммерческой сделке нескольких десятков фирм-производителей, владельцев ноу-хау и банков. Участниками контракта были Англия, США, ФРГ, Франция и Япония. В этом случае, основная закрытая информация пришла от японских источников.

В целом помощь разведки, контрразведки и технических служб госбезопасности увенчалась успехом и позволила советской стороне располагать полным объемом коммерческой информации по всему миллиардному контракту.

Минвнешторг высоко оценил усилия разведки, сотрудники которой работали под его крышей. В адрес высшего руководства госбезопасности было направлено письмо с указанием конкретной экономии для Союза в 200 миллионов долларов. В этой работе принимали участие менее десяти сотрудников госбезопасности и лиц из числа советских граждан.

В операции «Пять стран» принимали участие члены агентурной группы «Сенсей», создания которой начинал автор в Японии в первые 60-е годы. Еще там, в Стране восходящего солнца, под прикрытием Внешторга сложился «дуэт» японского коммерсанта и сотрудников НТР, которые управляли группой все 60-70-е годы, до самого ее провала в 80-х годах из-за предательства одного из ее членов.

Эта группа особенно проявила себя в изготовлении за рубежом специального оборудования для испытания космонавтов и техники на Земле. Причем использовалась ее доставка через третьи страны.

На японо-американо-европейском направлениям

Все семидесятые годы в западных политических и экономических кругах остро стоял вопрос о расширении деловых контактов с Советским Союзом.

Япония понимала, что заигрывание советских верхов с правительствами американских президентов Никсона и затем Форда является частью плана прорыва советской стороны из кольца торгово-экономической блокады. Перед разведчиками в ведомствах прикрытия была поставлена задача: осветить визит Никсона в Союз с точки зрения дальнейших японо-американских отношений и изменение их в связи с расширением советско – американских контактов.

Информация по оценке визита поступала от японского источника «Тимра» и исходила она из японского посольства в Москве, деловых и банковских кругов, японского министерства международной торговли и промышленности. В частности, удалось узнать позицию по участию японцев в разработке Тюменского нефтяного месторождения и факте давления в этом вопросе на японскую сторону Америкой.

Забегая вперед, хотелось бы сказать, что созданный информационный канал оказался особенно полезным, когда валютно-энергетический кризис охватил многие страны. Через возможности японских источников нужная информация регулярно поступала в разведку, освещая тему не один год.

Автор не заблуждается, что были и другие источники, но его доля присутствовала, о чем говорят рукописные справки с пометками «верхов» о срочности и подшитые потом в оперативные дела в первозданном виде. И делали уже это коллеги из информационной службы. Происходило это в момент переговоров с японской делегацией в Москве, и потому информация поступала в виде справок в Инстанцию – ЦК партии, Совет Министров и Верховный Совет.

А всего-то источниками информации были два бывших японских военнопленных, которых Красная Армия спасла от расстрела в Квантунской армии за пораженческие настроения. Один из них был коммерсантом, а другой в японском министерстве.