Текст книги "Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории"

Коммуникационная ловушка. Ржевские сражения были жизненно необходимы

Несколько слов о вынужденных ходах.

На поле боя Великой Отечественной войны наша армия мало уступала противнику. Безвозвратные потери – убитые, раненые так тяжко, что вовсе выбыли из армии, умершие в плену – одиннадцать с половиной миллионов человек у нас, восемь и шесть десятых миллиона у немцев и их союзников. Четыре к трём – достойное соотношение.

Демографические потери – включая погибших мирных граждан и спад рождаемости – двадцать шесть и шесть десятых миллиона у нас, одиннадцать и восемь десятых миллиона у противника: пять к двум. Но это – следствие старательного исполнения предначертаний правившей в ту пору национальной социалистической немецкой рабочей партии: освобождение жизненного пространства для высших народов и рас путём истребления низших.

Впрочем, многие считают: немцы истребили столько штатских потому, что военные их не защитили. Может быть, советское командование могло действовать эффективнее?

Серьёзной нашей неудачей в той войне принято считать бои под Ржевом. Задачу занять город поставили 8 января 1942 года, а решили её – 31 марта 1943-го. За 15 месяцев прошли всего две сотни километров. Безвозвратные потери – 433 тысячи человек. Санитарные – раненые, после лечения вернувшиеся в строй – около 892 тысяч.

Наступали мы четырежды – в сумме около полугода. Каждый раз – на подготовленную долговременную многослойную оборону. Прогрызается она ценой тяжких жертв – ради глубокого прорыва, дабы разгромить тылы врага и затем легко разбить его войска, лишённые снабжения. Немцы же держали под Ржевом мощные подвижные – танковые и мотопехотные – соединения. Они успевали заткнуть дыры в обороне, выстроить новые системы огня. Поэтому общие немецкие потери под Ржевом чуть ли не вчетверо ниже наших, а в целом по Западному направлению в 1942 году – в 2,7 раза (хотя в том страшном году соотношение на других направлениях было для нас ещё хуже). Правда, после каждого нашего удара немцам приходилось пополнять подвижный резерв, снимая силы с других участков фронта. Но и наши силы под Ржевом восстанавливались по нескольку месяцев. Не зря зачастую говорят о Ржевской мясорубке.

Стоил ли Ржев столь страшной цены?

Увы, стоил. Ибо характер того сражения всецело обусловлен не местными обстоятельствами, а стратегическими – проявляющимися иной раз за многие сотни километров от Ржева – соображениями.

Ржевская группировка контролировала магистрали, связывающие Москву и Смоленск – крупнейшие центры коммуникаций. Причём не только дорог от тыла к фронту, но и рокадных – вдоль фронта. Поэтому под Ржев проще всего было доставлять подкрепления и боеприпасы, а главное – оттуда войска легко перебрасывались на другие участки.

Мы не могли отказаться от атак укреплённой линии по мере накопления свежих сил и боеприпасов. Если бы немцы почуяли нашу пассивность на ржевском фронте, сразу отвели бы войска под Смоленск, а оттуда по рокадам перебросили к Ленинграду или Сталинграду. Нарушение неустойчивого равновесия на любом из этих ключевых участков привело бы не только к захвату самого города, но и к обвалу громадной части фронта. Жертвы многократно превзошли бы все кошмары Ржева.

Удержала немцев от такого манёвра лишь угроза разгрома отступающих нашим ударом вдогонку. Но не только ради такого удара мы не могли перебросить из-под Ржева – ни к Ленинграду, ни к Сталинграду – свои силы. Немцы умели нащупать малейшую слабину в чужих боевых порядках, вклинить в неё подвижные части (а под Ржевом их хватало) и развить наступление. Ржев недалёк от Москвы. Немцы могли повторить ход, сорванный в ноябре – декабре 1941-го. С учётом достигнутого в 1942-м уровня военного искусства и подвижности обеих сторон нам надо было держать под Ржевом силы, в разы превосходящие возможное немецкое наступление – иначе мы не успели бы заткнуть брешь.

Поэтому же нам под Ржевом нельзя было пассивно обороняться. Атакуя, мы вынуждали немцев концентрировать свои силы на угрожаемом направлении, не позволяли им искать места, удобные для прорыва наших позиций.

Обе стороны сознавали: бои под Ржевом не решают никаких задач, важных именно для этого региона. Немцы ещё в Первой мировой войне намаялись в позиционном тупике Западного фронта. Теперь они вовсе не желали, как в ту пору, сжигать ресурсы в пассивной обороне. Наши военачальники благодаря манёвренному характеру Восточного фронта и Гражданской войны не накопили столь печального опыта, но теоретически знали бессмысленную кровопролитность атаки подготовленных укреплений, за которыми – подвижные резервы. Увы, структура коммуникаций не оставляла в центральной части фронта иного выбора ни нам, ни немцам.

На ясном стратегическом фоне было немало тактических ошибок. Мы – из-за меньшего боевого опыта – ошибались чаще. Только к концу 1942-го – под Сталинградом – мы впервые разгромили окружённого противника. Весной 1943-го немцы очистили Ржев под угрозой такого же окружения. Но само по себе стремление драться под Ржевом в сорок втором совершенно неизбежно и поэтому оправдано как «деяние, совершённое в состоянии крайней необходимости».

В обход или в лоб. Манёвры требуют не только мастерства, но и времени

Несколько слов про обходы.

В фильме «Айболит-66» Бармалей со своими подручными поёт песню, где есть замечательные строчки: «Нормальные герои всегда идут в обход». Самому Бармалею эта песня не очень помогла, – двинувшись в обход, он и его банда с величайшими трудностями и затратой времени пришли в конечном счёте туда, куда могли пройти за пару минут, вовсе не привлекая внимания своих потенциальных жертв. Но в целом совет вполне разумный.

Замечательный британский военный историк и теоретик сэр Бэзил Хенри Лидделл Хард известен, помимо прочего, теорией непрямых действий. Там он, в частности, показывает: действие манёвра тем больше, чем дальше от зоны непосредственного соприкосновения с противником этот манёвр происходит. В его трудах это правило иллюстрировано множеством убедительных боевых примеров из разных эпох и регионов.

Но есть в теории непрямых действий ещё один важный пункт. Чем дальше от зоны соприкосновения с противником происходит манёвр, тем дольше приходится дожидаться последствий. А на войне, как известно, время очень дорого. Не зря Пётр Алексеевич Романов в одном из указов написал: «Промедление времени смерти невозвратной подобно». Поэтому иной раз даже напрашивающийся обходной манёвр оказывается далеко не лучшим образом действия.

В промежутке между двумя мировыми войнами Франция отделилась от Германии лучшей в мире системой укреплений. Её назвали «Линией Мажино» по фамилии министра обороны, при котором началось её строительство.

У нас его зачастую называют генералом Мажино, хотя реально он во время Первой мировой дослужился всего лишь до звания, примерно соответствующего нашему старшему сержанту, а в дальнейшем был сугубо гражданским человеком, и именно как гражданское лицо смог возглавлять министерство обороны. В большинстве современных стран этот пост отвечает не за боевую, а за хозяйственную деятельность армии. Но уж строительство системы укреплений – дело, несомненно, хозяйственное.

Система была действительно лучшей в мире. В частности, там впервые в массовом порядке употреблены так называемые казематы Ле Бурже. У них напольная сторона – то есть обращённая на поле боя, к противнику – глухая. Амбразуры устроены во фланговых сторонах. Каждое такое укрепление прикрывает своим огнём соседей. Линию казематов Ле Бурже бессмысленно атаковать и с тыла. Ведь те же самые амбразуры обеспечивают обстрел не только напольной, но и тыльной стороны.

Между укреплениями линии Мажино располагались окопы для полевого заполнения. Обзор из окопа лучше, чем из амбразуры. Солдаты заполнения первыми замечают подкрадывающегося противника и отстреливают его или хотя бы дают целеуказания огневикам укреплений.

В общем, система была бесспорно лучшей в мире. Поэтому немецкие танковые войска в 1940 году просто обошли её с севера через Арденский лес, до того считавшийся непроходимым для танков. Но немецкая пехота вместе со своей штатной артиллерией просто прошла в двух местах через линию Мажино. Технология прорыва отработана ещё в Первую мировую войну. Противника ослепляют артиллерийской дымовой завесой. Под её прикрытием бойцы с пулемётами и сапёры подкрадываются вплотную к укреплениям. Пулемётчики подавляют действия и амбразур, и полевого заполнения, а сапёры взрывают укрепления уже без помех. Всё это заняло всего пару дней. Правда, французы к тому времени уже вывели часть полевого заполнения в надежде перебросить его на путь следования танков. Но всё равно два дня – это очень быстро. И главное – немцы прорвались сразу на нескольких направлениях, так что французская система обороны была окончательно разрушена.

В 1945-м Георгий Константинович Жуков штурмовал Зееловские высоты перед Берлином в лоб, хотя почти все считали, что он должен их обходить. Дело в том, что сам по себе Берлин – мощнейшая система укреплений. Там – многие десятки тысяч каменных домов со стенами толщиной более метра. Каждый такой дом – готовая долговременная огневая точка. Если бы все их заполнили опытные солдаты, штурм мог затянуться на месяцы. На Зееловских высотах немцы за пару месяцев тоже построили серьёзную систему укреплений – но с многовековой берлинской застройкой она, конечно, несравнима. Прорвать эту систему куда легче, чем штурмовать сам Берлин. Если бы наши двинулись в обход высот, немцы просто оттянули бы в столицу опытные полевые войска и оборонялись там невесть сколько времени. А так основная часть опытных немецких бойцов осталась на высотах под нашими бомбами, снарядами, пулями. Город же обороняли в основном штабисты, связисты, зенитчики, свежемобилизованные старики и дети. Они даже стрелять толком не умели: чтобы определить на глазок дистанцию до цели, взять правильное упреждение, нужен немалый навык. Понятно, наши при лобовом прорыве через зееловскую позицию потеряли немало сил и техники: всё-таки оборона там была немецкой – искусной и тщательной. Но точные расчёты и тогдашних штабистов, и последующих аналитиков показали: обход Зееловских высот увеличил бы суммарные потери во всей Берлинской операции в несколько раз.

Надо всегда думать, есть ли у нас время на обход, и не приведёт ли обход к худшим результатам, чем прямые действия.

Тайные причины. Исторические загадки объясняются логистикой и координацией

Несколько слов о логистике.

Этот термин, один из ключевых в современной торговле и производстве, в момент своего зарождения, в Древней Греции, означал искусство снабжения войск. Уже тогда победы зависели не только от мужества бойцов и мастерства полководцев, но и от правильной организации.

Почему немцы в 1942 году атаковали именно Сталинград, где их не только ждали отступающие советские войска, но и встретила изобильная продукция тамошних заводов – артиллерийского и танкового? Почему даже мобильные соединения – танковые и моторизованные – втянулись в уличные бои вместо перехвата Волги в слабозащищённом месте сотней километров южнее? Ведь главная цель операции – прикрытие фланга армий, атакующих Кавказ, и пресечение речной перевозки бакинской нефти – достигалась ударом едва ли не по любой точке главной реки!

Сталинград – ближайшая к Дону точка Волги. Южнее и севернее Дон резко уходит к западу, а Волга – ещё резче к востоку. Каждый километр смещения на юг удлиняет линию снабжения километра на два-три.

Дорожная сеть в этих краях даже сейчас оставляет желать немало лучшего. В ту же эпоху там была всего одна серьёзная железная дорога, а уж о приличных шоссе и мечтать не приходилось. Немцы подошли к Дону в конце июля, а до Сталинграда добирались весь август. По опыту прошлого года они знали, сколь сложно снабжать войска в осеннюю распутицу. Опытный штабист – один из разработчиков плана нападения на СССР «Барбаросса» – Фридрих Вильгельм Эрнст Паулюс рассчитал: его шестой армии куда легче и быстрее сломить сопротивление наших войск, изрядно потрёпанных на Дону и в междуречье, чем строить долгий обходной манёвр по степному бездорожью.

Советские штабисты подсчитали так же. На пути немцев возвели несколько полос обороны, когда бои шли ещё на Дону. Жаль, с эвакуацией горожан запоздали: пропускную способность переправ через Волгу использовали прежде всего для подвоза резервов. Да и не всех можно эвакуировать: завод «Баррикады» и тракторный снабжали войска техникой и вооружением.

Слабость дорожной сети мешала не только немцам. В Сталинград удавалось подвозить лишь незначительную часть наших свежих сил. Георгий Константинович Жуков организовал основные удары Сталинградского фронта по немцам с севера – далеко от города. Если бы не беспрестанное давление на фланг, Паулюс без проблем сосредоточил бы против города все силы и скорее всего добил бы защитников.

Жукова ругают за бои под Ржевом – на первый взгляд, нелепые. Больше года наши войска штурмовали одну и ту же узкую полосу. Естественно, немцы соорудили там столько укреплений, что вышла мясорубка в худших традициях Первой мировой войны. Неужели Жуков, награждённый в той войне двумя солдатскими георгиевскими крестами, не понимал, что творит?

И тут виновна логистика. Ржевская полоса насыщена коммуникациями. Туда с обеих сторон можно непрерывно подвозить подкрепления. Вдобавок на этом стратегически важном – московском! – направлении обе стороны вынужденно держали крупные подвижные силы. Если бы наши перестали наседать на немцев, те сразу перебросили бы свои танки к тому же Сталинграду, или в Ленинград, или вновь кинулись бы на Москву… Сколь ни тяжки наши потери под Ржевом, отказ от лобовых атак обернулся бы стратегическим поражением, то есть в конечном счёте потерей несравненно большей.

Тихоокеанская кампания той войны тоже насквозь логистична. Островки в Великом Океане столь редки, что возить военные грузы приходилось в основном на эсминцах – самых быстроходных кораблях со сколько-нибудь заметной грузоподъёмностью. Американцы решили не ползти от острова к острову последовательно (как шло японское наступление), а прорываться на такое расстояние от уже освоенных баз, какое эсминцы могут пройти за ночь: днём противостоять самолётам могла только крупная эскадра. Островок, находящийся вроде бы в глубоком тылу, чаще всего слабо готов к обороне, и штурмовать его легче. Организовав на нём свою базу, американцы отрезали обойдённые острова от снабжения – и те вскоре становились сравнительно лёгкой добычей.

Выигрывает логистика и нынешние войны. В том числе бескровные.

В числе ключевых элементов японского экономического чуда 1960-х – система снабжения канбан (в переводе – точно вовремя). Поставщики крупных сборочных заводов обязались присылать компоненты по строго согласованному графику. Капитал не омертвлялся в складских запасах. Оборот резко ускорился. Промышленность стала рентабельнее. Вскоре японцы смогли скупать западные предприятия, создавать по всему миру филиалы своих заводов… Япония отыгралась за поражение во Второй мировой.

Против японского канбана тоже нашлось американское логистическое оружие. Соблюдать график с той же точностью, что и на маленьких японских островах, не позволяли американские просторы. Зато массовая компьютеризация производства позволила точнее учитывать сбои снабжения, корректировать работу. Вдобавок стало возможно собирать на одном конвейере сразу несколько модификаций одного изделия, подавая в нужное время к нужному месту соответствующие детали. На японскую дешевизну американцы ответили крупносерийной технологией исполнения индивидуальных заказов. Вот сила логистики!

Суворовская логистика. Отчего министром обороны стал торговец мебелью

Несколько слов о сражениях вне поля боя. Непобедимые чудо-богатыри легендарного Александра Васильевича Суворова маршировали так быстро, что один из них на вопрос любимого полководца «Далеко ли до Луны?» бодро отрапортовал: «Два суворовских перехода!»

Воины Суворова обрушивались на противника, как снег на голову. Заставали его врасплох. Не давали времени на перегруппировку. Немыслимой скоростью сокрушали его так же легко, как пушечное ядро сносит хилый заборчик.

Хрестоматийный пример – битва у реки Рымник.

Сто тысяч турок – в трёх укреплённых лагерях. Атакуй один из них – войска из остальных тут же придут на подмогу. Осаждающий окажется осаждённым.

Двадцать пять тысяч суворовцев не только захватили каждый лагерь за считанные часы вместо предполагаемых фортификаторами нескольких дней. Они ещё и прошли от лагеря к лагерю быстрее турецких гонцов. Турки в каждом из лагерей просто не знали, что нужно готовиться к обороне – оттого их и захватывали так молниеносно.

Не зря Суворов удостоился титула графа Рымникского.

Отчего же его войска двигались настолько быстрее прочих?

Суворов составил – и издал за свой счёт для всех подчинённых ему офицеров – брошюру с подробной инструкцией по технологии воинского обучения (а заодно и по правилам личной гигиены, обустройству лагерей и прочим подробностям армейского быта). И заслуженно назвал её «Наука побеждать».

Но не только ветераны, превзошедшие сию науку во всех подробностях, славились суворовскими переходами. Подкрепления, приходившие по ходу кампаний, и даже новобранцы под водительством Суворова не отставали от мужей, закалённых во множестве битв.

При Рымнике у Суворова было всего 7 тысяч русских воинов. Остальные 18 тысяч – австрийцы. Общий враг – Турция – сплотил две конкурирующие империи, а принц Кобург имел достаточно опыта и благоразумия, чтобы вверить командование более опытному коллеге, хотя его собственные войска были куда многочисленнее.

Часть манёвров союзники провели раздельно: пока Суворов громил 12 тысяч турок у деревни Тыргу-Кукули, Кобург шёл к лесу Крынгу-Мейлор. Но объединившись у леса и разбив там 40 тысяч турецких конников, союзники двигались к местечку Мартинешти уже вместе – с суворовской скоростью.

Австрийские войска в ту эпоху были прекрасно обучены. Но всё же до Рымника они никогда не ходили так быстро. И времени на их переподготовку у Суворова не было: на выручку Кобургу он пришёл, когда до турецкой атаки оставались в лучшем случае сутки, и вынужден был опережать турок.

Быстроту суворовских войск обеспечила логистика – искусство организации снабжения.

До Суворова войска двигались, пока не проголодаются до уровня, угрожающего боеспособности. Тогда становились на привал и готовили пищу. По возможности – горячую. Она и насыщает лучше, и гигиенически безопаснее: в доконсервную эпоху на сухой паёк годились лишь немногие (и далеко не самые удобоваримые) продукты – в жару быстро портились даже столь специфические находки, как легендарная запорожская саламата (каша из гречневой муки с салом, уваренная до консистенции лепёшек).

Даже солдатски примитивная кулинария отнимает час-два. Причём за эти часы солдаты не очень-то отдыхали: готовка – дело непростое.

Суворов радикально изменил организацию марша. В намеченные на карте места привалов заранее высылались кашевары на конных повозках с конной же охраной. Они прибывали куда раньше пехоты и тут же брались за работу. К подходу маршевых частей еда (по рецептам, описанным в той же «Науке побеждать») была готова. Оставалось съесть и двигаться дальше. Не тратя сил на кухонную возню, солдаты даже отдыхали за эти полчаса-час лучше, чем раньше за два-три часа.

За день суворовские войска экономили благодаря изобретению своего командира четыре-пять часов привалов. Потому проходили на десятки километров больше любых других.

С годами по суворовскому методу ускорились переходы всех армий. Всякая новинка эффективна при первых применениях – потом её либо используют все, либо находят противоядие.

Следующий прорыв – создание (спустя век с лишним, в русско-японскую войну) полевой кухни на колёсах (Турчанович запатентовал её после войны – в 1907 году). Двигаясь в общем солдатском строю, повар готовит всё необходимое, и поесть можно уже не в заранее намеченном месте, а там, где возникают удобные для привала обстоятельства.

В Первой мировой быстрее всех маневрировали немцы: у них даже обувные мастерские были на грузовиках – солдаты в ожидании починки сапог ехали на специальных подножках, держась за кузов. Ключевое сражение 1914 года – на Марне – выиграли французы опять же логистикой: подкрепления из Парижа перебросили за одну ночь, мобилизовав все городские такси…

Нового министра обороны аналитики встретили единодушно: бывший главный налоговик наведёт наконец порядок в запутанных армейских финансах – возможно, даже сократит повальное воровство. Мало кто обратил внимание: Сердюков до казённой службы руководил крупной мебельной торговлей. Это прежде всего сложнейшая логистика. Может быть, и в этом деле, где наши войска изрядно растеряли даже опыт Великой Отечественной, появится наконец нечто новое?