Текст книги "Психология совместной деятельности"

Несмотря на описанную многозначность толкований коллективного субъекта, его понимание остается явно неполным, если не выделить более-менее четко те основные признаки (свойства, качества) группы, которые необходимы и достаточны для того, чтобы признать группу коллективным субъектом. Это так называемая проблема его критериев. Как упоминалось выше, в последнее время все чаще стал использоваться термин «субъектность» для обозначения способности индивида или группы быть субъектом, т. е. проявлять субъектные качества. И это не вызывает больших разногласий и тем более возражений, однако самым трудным и, безусловно, спорным является выделение и описание конкретных субъектных качеств, хотя в последние годы стало появляться все больше таких работ [6; 12; 13; 18; 29–31; 44]. К сожалению, в литературе сложно отыскать достаточно полный и тем более концептуально непротиворечивый ряд таких субъектных качеств, особенно когда речь идет о коллективном субъекте.

По нашему мнению, можно выделить три важнейших свойства группы, могущие служить критериями для описания коллективного субъекта.

1. Взаимосвязанность и взаимозависимость индивидов в группе способствует формированию группового состояния как состояния предактивности (в частности, преддеятельности) – важнейшей предпосылки (условия) любой активности (в частности, деятельности). Критериальность данного качества состоит в том, что только при его наличии группа становится коллективным субъектом. Однако важными являются и конкретные характеристики (показатели) взаимосвязанности и взаимозависимости, причем показатели двух классов: а) динамические (интенсивность, или теснота взаимных связей и зависимостей между индивидами в группе); б) содержательные (содержание, или предмет взаимных связей и зависимостей).

Перечисленные показатели являются принципиальными именно потому, что они не идентичны и фактически характеризуют качественно различные состояния одного и того же или разных коллективных субъектов. Не выделив факт наличия взаимосвязанности индивидов и конкретные динамические и особенно содержательные характеристики (показатели) этой взаимосвязанности, невозможно исходно идентифицировать сам феномен коллективного субъекта.

Взаимные связанность и зависимость индивидов, являясь базовыми качествами совместности, имеют даже более общее значение, так как благодаря им может существовать группа (коллектив) как такое образование, которое качественно отлично от суммы индивидов, – образование «надиндивидное», выступающее носителем целостных психологических феноменов. Целостность как качество группы (коллектива) и групповых (коллективных) психологических явлений (процессов, состояний, свойств и т. п.) по сути основана на реальных и различных видах взаимных связей составляющих ее индивидов. Проблему целостности психологии коллектива и субъекта коллективной деятельности, пожалуй, наиболее последовательно разрабатывает А.И. Донцов [11].

2. Способность группы проявлять различные формы совместной активности, т. е. выступать, быть единым целым по отношению к другим социальным объектам или по отношению к себе самой. К различным формам совместной активности можно отнести следующие: общение и взаимодействие в группе (включая диаду), групповые действия, совместная деятельность, групповое отношение, групповое поведение, межгрупповые отношения и взаимодействия и т. п. Для обозначения данного качества группы в последнее время все чаще используется понятие «активность», при этом имеется в виду широкий спектр проявлений этой активности, а не только в форме совместной деятельности. Использование понятия «совместная активность» позволяет объединить целую совокупность групповых феноменов и, соответственно, сложившихся понятий: «совместная деятельность», «коммуникация», «общение», «групповое действие», «групповое поведение», «внутригрупповые и межгрупповые отношения» и т. п.

Некоторая сложность использования понятия «активность» в социальной психологии, в частности, применительно к коллективному субъекту, заключается в существовании ее различных смыслов. Во-первых, имеется в виду свойство, качество, т. е. конкретная, одна из многих, хотя и очень важная, характеристика личности, группы, действия, поведения, деятельности и т. д. Как правило, этот термин в данном значении используется в паре с полярным – пассивностью. В результате говорится, что существуют «активные и пассивные группы», «активное и пассивное поведение» и т. п. Во-вторых, активность понимается (и в контексте данной работы это важнее) как способ существования (или, иными словами, проявления, реализации, бытия и т. д.) группы, как некоторая общая способность группы к совместной активности. Это и есть критериальное качество группы быть субъектом, коллективным субъектом. Для понимания сути данного качества очень важно то, что имеются в виду проявления группой любых вышеназванных форм совместной активности, по-разному характеризуемых в отдельности, а не только наиболее эффективных, совершенных, развитых и т. п. По нашему мнению, такое понимание важнейшего критериального качества коллективного субъекта в полной мере соответствует той трактовке взглядов С.Л. Рубинштейна на категорию субъекта, которая была дана К.А. Абульхановой в одной из новейших ее работ: «Рубинштейн вначале опирается на принцип детерминизма, а позднее – в труде «Человек и мир» – на категорию субъекта, трактуемого не просто как источник активности (согласно Гегелю), но как источник «причинения» всего бытия»» (курсив мой. – А.Ж.) [30, с. 21]. В этом положении для нас принципиально важно то, что, во-первых, активность фактически рассматривается атрибутивным, неотъемлемым признаком субъекта; во-вторых – что о субъекте необходимо судить по всему «причиненному» им бытию, «источником» которого он является, а не только по отдельным, избирательным формам его проявления, какими бы важными и яркими они ни были.

Активность – это одно из немногих качеств индивидуального и коллективного субъекта (а может быть и единственное), которое рассматривается практически всеми специалистами, использующими понятие «субъект», в общей и социальной психологии, в психологии личности, труда и управления и др. В этом смысле оно как бы объединяет разные школы, различные взгляды и представления о психологии субъекта. Анализируя понимание субъекта (при этом имеется в виду индивидуальный субъект), данное зарубежными и отечественными психологами разных научных направлений, Л.И. Анцыферова выделила в их представлениях основные его качества, среди которых, например: «Способности человека быть инициирующим началом, первопричиной своих взаимодействий с миром, с обществом» [30, с. 29–30], что характерно для зарубежных психологов, представляющих теории личности психоаналитической ориентации (А. Адлер, К. Роджерс, К. Хорни и др.); «Активность… – основа развития личности в качестве субъекта» [30, с. 30] – такое понимание характерно для Л.И. Божович, и т. д.

В результате теоретического анализа различных представлений о субъекте в мировой психологической науке Л.И. Анцыферова выделяет и рассматривает некоторые наиболее важные особенности человека как субъекта, первой среди них обоснованно выступает характеристика его активности: «субъектное начало человека связывается с его способностью самому инициировать активность на основе внутренней мотивации, порождать движения и действия» [30, с. 33–34]. Подводя итог своему очень глубокому анализу соотношения феноменов «личность» и «субъект», Л.И. Анцыферова приходит к заключению о том, что в психологических теориях личности субъект характеризуется прежде всего через различные формы внешней и внутренней активности [30, с. 41].

Обобщая сформировавшиеся представления о субъекте в очень разных психологических школах, можно использовать для его характеристики близкие по содержанию термины: «инициирующее начало», «инициатор собственной активности», «актор», «деятель», «действующее лицо» и т. п., что объединяется понятием «активность», выступающим фактически генеральным качеством, способностью как индивидуального, так и коллективного субъекта. Применительно к последнему этот общий и важнейший признак формируется как способность группы проявлять самые различные формы совместной активности, причем как внутригрупповой, так и межгрупповой.

Не только в связи с анализом коллективного субъекта здесь уместно отметить назревшую острую необходимость теоретического исследования соотношения основных понятий социальной психологии, среди которых на роль наиболее общих претендуют не только «активность», но и «взаимодействие», «жизнедеятельность», «групповое поведение», а возможно, и что-то совсем другое: например, в настоящее время уже невозможно пройти мимо таких терминов, как «бытие» группы, «деяния», «функционирование», «жизнь» группы и т. п.

3. Качество (способность) группы к саморефлексии. В отличие от первых двух признаков коллективного субъекта, групповая саморефлексия явно недостаточно изучена, поэтому значительно менее известна.

В настоящее время можно выделить несколько основных функций групповой саморефлексии. Во-первых, это формирование в группе социально-психологического чувства «мы», т. е. переживания членами группы своей принадлежности к ней, единства (процесса единения) со своей группой. Хорошо известно, что такое чувство возникает не сразу, а чаще всего постепенно, в процессе включения личности в группу, одним из механизмов которого и является групповая саморефлексия. Во-вторых, это формирование групповых социальных представлений о своей группе, ее когнитивных оценок, общих суждений, мнений и т. п., которое также требует определенного времени. В-третьих, групповая саморефлексия настраивает членов группы на разные формы совместной активности, т. е. способствует формированию их психологической готовности к совместной активности в целом, и в частности очень существенно для организации совместной деятельности группы. В-четвертых, групповая саморефлексия помогает членам группы более адекватно ориентироваться в социальной среде, в частности, оптимальнее адаптироваться к ней. Этому содействуют развиваемые групповой саморефлексией способности личности к более адекватным оценкам своей и чужих групп и социальному их сравнению.

Содержанием групповой саморефлексии могут стать самые многообразные стороны жизнедеятельности группы – об этом хорошо свидетельствует накопленный на сегодняшний день богатый практический опыт использования групповой саморефлексии, который и представляет эмпирическую базу рассматриваемых здесь теоретических положений. Такой опыт включает следующие виды социально-психологической практики, которые основаны на применении групповой саморефлексии:

– развитие различных тренинговых групп, особенно таких из них, которые направлены на коммуникативный тренинг, групп активных форм обучения и профессиональной подготовки;

– групповая психотерапевтическая и психокоррекционная практика;

– разнообразные групповые формы работы с представителями заказчика в организационно-управленческом консультировании;

– комплектование и развитие управленческих команд в организации;

– разбор спортивной командой проведенной игры, ставший обязательным элементом спортивной подготовки;

– опыт управления процессом развития детских и юношеских коллективов, как временных, так и постоянно функционирующих (интенсификация развития);

– групповые формы работы с персоналом: групповое принятие решений, групповое обсуждение промежуточных и итоговых результатов работы, проведение производственных совещаний, оперативок и т. п.;

– опыт управления соревновательными и конкурентными отношениями как между трудовыми, так и между досуговыми (а также развлекательными) группами и мн. др.

Обобщая существующие данные об использовании групповой саморефлексии, можно утверждать, что типичным ее содержанием (или предметом) становятся следующие аспекты жизнедеятельности группы:

– историко-биографический опыт жизни группы, особенности ее первоначального формирования, становления и последующего развития, включая особенности существования группы на момент анализа, т. е. порождается некоторой групповой «схемы», «сценария» с элементами некой «легенды» об истории группы (или групповой «автобиографии»);

– главное предназначение группы (групповой образ цели, смысла существования группы);

– реальные (как достаточно общие, так и частные) формы совместной жизнедеятельности группы, ее конкретные деяния, достижения, эффективность ее работы и т. п., (в результате саморефлексии этого содержания возникает феномен группового «портрета» сегодняшнего функционирования группы, ее жизни, бытия);

– потенциальные возможности, способности, ресурсы группы, в которых выражаются прежде всего групповые притязания; психологическая готовность к каким-либо видам и результатам совместной деятельности, групповым действиям, групповому поведению и т. п. – в результате отражения группой всего этого порождается групповой образ (социальные представления) потенциалов и притязаний группы;

– невозможное, нереальное для группы в ее совместной деятельности и поведении по самым разным причинам; как в условиях, если бы группа захотела этого (например, при завышенных, необоснованных ее притязаниях), так и в условиях специального установления запретов, т. е. того, что группа себе не разрешает, запрещает; здесь возникают некоторые социальные образы «совести» группы;

– то, что упущено и не было осуществлено группой, а было бы необходимо и полезно; то, что считается ошибочно, недостаточно хорошо (или совсем плохо) сделанным группой, – порождается групповой образ нереализованного.

Здесь возникает множество аналогий с образом Я личности, однако из-за полной неизученности групповой саморефлексивности не будем в данном случае опережать результаты конкретных эмпирических исследований выделяемого качества коллективного субъекта, хотя и подчеркиваем необходимость и обязательность данного признака для квалификации группы в качестве коллективного субъекта.

В целом, можно заключить, что групповая саморефлексия в наибольшей степени актуализируется (становится востребованной) в группе и наиболее успешно используется в практическом управлении группой тогда, когда возникает необходимость ее развития, изменения ее состояний и свойств, раскрытия и реализации групповых потенциалов, т. е. фактически в процессе становления группы коллективным субъектом. Именно поэтому групповая саморефлексия является его критериальным признаком.

Следовательно, субъектность группы одновременно описывается тремя основными признаками: взаимосвязанностью членов группы, совместной активностью и групповой саморефлексивностью.

Выделяя три основных признака коллективного субъекта, следует признать, что среди них главным является способность группы проявлять совместные формы активности. Это положение необходимо пояснить следующим образом. С одной стороны, если группу характеризует второй признак, то взаимосвязанность и взаимозависимость, естественно, будут иметь место, хотя обратная зависимость между этими признаками отсутствует. С другой стороны, групповая саморефлексия (самоотражение, самопознание группы) может рассматриваться как хотя и очень специфическая, но форма совместной активности, направленной по отношению к себе. Поэтому, чтобы подчеркнуть важность второго признака, можно обозначить его генеральным признаком.

В предлагаемой теоретической модели основные выделенные признаки коллективного субъекта должны одновременно рассматриваться в качестве его параметров, если переходить к конкретному изучению, оцениванию, измерению субъектности реальных групп, хотя сейчас речь идет только о теоретическом моделировании. В данном контексте работы очень важно подчеркнуть, что три вышеперечисленных признака (или соответственно параметра) одновременно, но в разной степени характерны для группы как субъекта.

Сохраняя в анализе все три основных признака коллективного субъекта, тем не менее, целесообразно сформулировать следующее положение: для конкретных групп эти признаки характерны не просто в разной степени, но какой-то из них может быть ведущим, доминирующим, а другие будут менее выраженными. Это позволяет выделять принципиально различные проявления (состояния, качества) субъектности группы:

– субъектность как взаимосвязанность и взаимозависимость совокупности индивидов может быть обозначена потенциальной субъектностью, или предсубъектностью (принципиально важно то, что конкретная группа может еще не проявлять совместных форм активности, но уже быть психологически готовой к этому и в этом смысле быть коллективным субъектом в наиболее элементарном, потенциальном его качестве, что ниже еще будет рассматриваться специально);

– субъектность как совместная активность обозначается собственно субъектностью, или реальной (в отличие от потенциальной) субъектностью; тем самым в очередной раз подчеркивается главный смысл субъектности в способности группы к проявлению совместных форм активности;

– субъектность как групповая саморефлексивность применительно к естественным группам может рассматриваться как наиболее сложное состояние рефлексирующей субъектности, далеко не всегда характеризующее ту или иную конкретную группу.

Три основных психологических качества коллективного субъекта, при условии их неравномерного развития в группе и, соответственно, преобладающей выраженности каждого из них в отдельности, могут рассматриваться как различные уровни субъектности. От элементарных форм взаимосвязанности (потенциальной субъектности), через многообразные формы (возможно, и дополнительные уровни) совместной активности (реальной субъектности) к различным, – в том числе от простых к сложнейшим – формам групповой саморефлексии как особой, качественно отличной от других форм совместной активности, проявляемой далеко не всякой группой – такое поуровневое развитие может быть характерным для коллективного субъекта. Однако еще раз необходимо подчеркнуть, что о разных уровнях субъектности можно говорить только тогда, когда имеется доминирующее развитие каких-либо признаков.

И еще одно важное понятие необходимо ввести именно в этом контексте – психологический тип субъектности (и соответственно коллективного субъекта). С одной стороны, наличие наиболее выраженного признака (или признаков) и определяет психологический тип субъектности, что приводит к выделению, например, трех основных ее типов, соответствующих описанным выше признакам. Но, с другой стороны, связи между признаками таковы, что наличие одного из них автоматически предполагает наличие другого. Отсюда следует, что каждый из трех типов характеризуется разным числом признаков, чем нарушается традиционная логика построения типологий, когда каждый тип выделяется на основе какого-то одного, наиболее выраженного качества из ограниченной совокупности последовательно сменяемых, «перебираемых» качеств. Первый тип коллективного субъекта, основанный на взаимосвязанности, характеризуется одним ведущим признаком (первым); второй же тип, основанный на совместной активности, характеризуется двумя признаками (и первым, и вторым); третий тип коллективного субъекта (если речь идет о естественных группах) предполагает выраженность всех трех признаков одновременно.

Конечно, возможны и некоторые другие психологические типы коллективного субъекта, встречающиеся, например, среди специально формируемых групп социально-психологического тренинга, психотерапевтических групп и т. п. Для них характерны основные формы совместной активности, направленные на себя и прежде всего в качестве групповой саморефлексии, т. е. наиболее выраженными являются первый и третий из выделенных выше признаков коллективного субъекта. По-видимому, в качестве исключения аналогичное можно встретить и среди некоторых естественных групп, не проявляющих реальных форм совместной активности, кроме групповой саморефлексии, которая может выполнять компенсаторную психологическую функцию, т. е. компенсировать тем самым отсутствие в группе каких-либо конкретных форм совместной активности, например: в группе друзей, в отдельных нетипичных семьях (диада супругов) и в целом в группах, склонных к рефлексивным, «созерцательным» формам своей активности.

Таким образом, использование основных признаков коллективного субъекта позволяет выделять не только в целом психологический феномен субъектности группы, но и его, во-первых, возможные уровни, а во-вторых, психологические типы.

Естественно то, что введение различных отдельно взятых признаков (фактически критериев) коллективного субъекта либо разных их совокупностей может сужать или, наоборот, расширять границы интересующего феномена. В тесной связи с этим возникает очень принципиальный вопрос о возможности существования групп, не обладающих качеством субъектности или свойствами коллективного субъекта. Проблема критериев коллективного субъекта, которая фактически сейчас рассматривается, может формулироваться в разных взаимно дополняющих формах. С одной стороны, это так, как было сделано выше: какими критериальными признаками должна характеризоваться группа, чтобы быть коллективным субъектом? С другой стороны, это так называемая постановка проблемы «от противного»: какими характеристиками обладает группа, которая явно, очевидно не является субъектом? Возможны ли в принципе группы-«несубъекты», или всякую группу необходимо считать субъектом, но с разными его качествами, свойствами и т. п.? Или по-другому: коллективный субъект (в данном случае не имеется в виду его дифференциация с групповым субъектом – этот вопрос здесь вообще не рассматривается) есть группа на определенном уровне ее развития, например, более социально зрелая, или всякая, с самыми разными ее проявлениями, которые и рассматриваются субъектными. И т. д.?

Пытаясь ответить на эту совокупность вопросов, можно утверждать, что в определенных социальных условиях группы-«несубъекты» существуют. Среди них могут быть выделены следующие:

– стихийные группы, которые образуются в соответствии с конкретно сложившейся ситуацией, а затем легко распадаются или видоизменяются, например, так называемые транспортные, уличные и другие подобные группы, объединенные общим пространством и временем (т. е. группы по типу «здесь и сейчас») и не имеющие других видов связей, кроме пространственно-временных, в основе своего объединения;

– территориальные группы, образующиеся по общему месту и времени проживания (хотя в принципе они и могут становиться реальными субъектами, но типичные их состояния, как правило, субъектностью не характеризуются);

– любая кратковременно существующая группа, которая может быть как стихийной, так и специально, но временно (ситуативно) организованной, остается чаще всего группой лишь с формальными ее характеристиками (сложность здесь заключается в том, что в каждом конкретном случае только дополнительный анализ может показать, в какой степени организационные связи, наряду с пространственно-временными, между членами группы позволяют самой группе перейти из некоторого исходного состояния в группу с предсубъектными характеристиками, в частности, с психологической готовностью к каким-либо формам совместной активности);

– многие естественные и организованные группы, но находящиеся на самых ранних стадиях (этапах) их формирования и становления, лишь номинально, но не реально соответствующие критерию взаимосвязанности и взаимозависимости, а тем более другим критериям (в социально-психологической литературе такие группы известны давно, однако обозначаются они разными терминами, например: «номинальная», «зарождающаяся», «группа-конгломерат» и т. п.).

Следовательно, такие социальные группы, которые объединены лишь пространственными и временными признаками, связями, реально не обладают качествами коллективного субъекта. Однако такое толкование возможно лишь тогда, когда пространственный или временной признак коллективного субъекта считается уже достаточным для отнесения к нему той или иной группы. Если же второй признак (совместная активность) учитывается как необходимый, наряду с первым, то совокупность групп, не обладающих качеством субъектности, резко возрастет, что, по нашему мнению, теоретически неоправданно потому, что это сразу отнесет феномен коллективного субъекта к разряду скорее исключительных, чем обычных.

Таким образом, из вышеприведенного анализа совокупности групп, не относящихся к категории коллективных субъектов, следует, что не всякий по содержанию вид взаимосвязанности людей в группах является достаточным для порождения феномена коллективного субъекта. Как видно, наличие только пространственно-временных связей не делает группу обладающей таким феноменом. Для этого должны иметь место (состояться) и какие-то другие виды взаимных связей, которые в совокупности с пространственно-временными приводят к порождению коллективного субъекта, например: функциональные, технологические, организационные, управленческие, экономические, политические, возрастные, гендерные, образовательные, профессиональные, социально-психологические, этнические, языковые, культурные и мн. др.

Целесообразно поставить вопрос о том, чем же объясняется такое исключительное положение пространственно-временных связей. Дело в том, что для возникновения социально-психологического феномена коллективного субъекта принципиально важно не просто наличие каких-то видов взаимосвязанности (их числа, определенного содержания и т. п.), сформулированного выше в первом признаке коллективного субъекта, а такой их совокупности, которая становится основой формирования психологической готовности группы к каким-либо формам (или видам) совместной активности, что и является наиболее принципиальным. Именно психологическая готовность группы и была выше обозначена терминами «предсубъектность» и «потенциальная субъектность» как свойство, качество группового состояния предактивности, причем совместной. Однако наличие только пространственно-временных связей не обеспечивает группе состояние психологической готовности к совместной активности. Это хорошо видно на примере выделенных и описанных транспортных, уличных, территориальных, кратковременных, только зарождающихся и других видов неорганизованных случайных групп.