Текст книги "Магический камень"

Глава 4

Казариан – события в замке Кревонель, Ализон

(6 и начало 7 дня, Куна Ножа)

В ту ночь я все-таки заснул и действительно видел сны. Проснувшись еще до рассвета, в беспорядочно смятой постели, я, как ни пытался, не мог вспомнить, что именно мне снилось – в памяти остались лишь яркие цвета, странные звуки и таинственные вихри, возможно, какие-то предметы, расположенные в причудливом порядке. Все мои попытки восстановить хоть какие-то детали оставались тщетными.

Чувствуя себя совершенно разбитым, я поднялся по лестнице внутри башни в мозаичный зал нашего замка.

Когда меня что-то тревожило, я всегда находил успокоение именно там, словно древние орнаменты на стенах и полу каким-то чудесным образом оказывали благотворное влияние как на глаза, так и на душу. Некоторые изображенные на них звери и растения были мне хорошо знакомы – вилозубый кабан, визгун, хохлатая ворона, горячечная лоза; другие же выглядели весьма причудливо, многоногие, многоголовые или странно окрашенные. Медленно шагая по комнате и проводя пальцами по линиям орнаментов, я внезапно осознал, что некоторые из них являлись мне во сне, только краски были намного ярче, и звери двигались, словно живые.

И тут же меня осенила новая мысль. Прежде чем мой последний сородич отправился в Долины, мы разговаривали с ним здесь, в этой самой комнате – обсуждали, что я должен предпринять, если он погибнет в бою, В числе прочего его жена должна была передать мне то, что мы называли Ключом Старшего. Едва я вспомнил о том разговоре – и ключ предстал перед моим мысленным взором.

Когда я в последний раз видел этот покрытый искусной гравировкой ключ? Считалось, что он столь же стар, как и наш Род, переходя по наследству к супруге старшего из мужчин в день рождения ее первого сына.

Супруга Волориана умерла в молодости, ключ перешел к моей родительнице, а после убийства моего родителя – к супруге моего старшего сородича. Теперь, когда всех троих моих сородичей не было в живых, предполагалось, что в конечном счете ключ получит моя супруга.., правда, у меня не только нет потомства, но я даже не помолвлен. Точно так же, как прошлой ночью мне мерещился камень Гурбориана, сегодня я не мог думать ни о чем, кроме Ключа Старшего. Я видел его лишь дважды: один раз – когда случайно застал свою родительницу за перебором сокровищ нашей стаи, а во второй – когда ключ был передан моему последнему сородичу, чтобы он отдал его своей супруге. Когда у нее родилась дочь, ключ вернулся в специально отведенную шкатулку.

Шкатулка – вот куда следовало заглянуть. Я поспешил в сокровищницу замка и передвигал сундуки и ящики, пока не нашел ту самую серебряную шкатулку. Замок заело от времени, но я все же открыл его ключом моего родителя и откинул крышку. Перетряхнув многочисленные цепочки и безделушки, я достал блестящий ключ из посеребренной бронзы и вдруг понял, что и его тоже видел во сне. Я мог с закрытыми глазами представить каждую деталь гравировки стержня и толстую зазубренную бородку.

Ключ удобно лег в мою руку, сбалансированный, словно любимый кинжал.

Но какой замок он открывал? Вопрос этот настолько меня поразил, что я опустился на скамью. Упоминал ли кто-либо при мне о предназначении Ключа Старшего? Я знал, что женщины нашего Рода относились к нему, как к величайшей ценности, но моя родительница определенно никогда не говорила мне, какой сундук или дверь он должен был отпирать. Если ключ больше не использовался по назначению, почему он передавался из поколения в поколение? Где-то должен был быть соответствующий замок.., но где?

Я тряхнул головой, пытаясь унять боль в висках.

Почему Ключ Старшего вдруг стал для меня столь значимым? Где находился предназначенный для него замок? Поскольку ключ так же стар, как и наш замок, надо полагать, ему соответствует столь же старый замок. Я быстро окинул взглядом все наши сундуки с сокровищами, но ни на одном из них не было замков подходящего размера или из соответствующего металла.

Двери.., в самой старой части замка – десятки дверей. Однако ход моих рассуждений был прерван: настало время приступить к исполнению моих обязанностей на Сборе Баронов. Я сунул ключ в кошелек на поясе, надеясь, что позже мне представится возможность продолжить исследования.

Однако до вечера мне так и не удалось найти свободной минуты, и, ложась спать, я почти забыл о Ключе Старшего, но, как оказалось, ненадолго.

Я проснулся неожиданно, словно от прикосновения лезвия меча к щеке, в полной уверенности, что ключ подходит к замку, сделанному из того же металла. И я видел дверь, в которую был врезан этот замок. Образ этой двери, стоявший у меня перед глазами, был столь отчетлив, что я протянул руку, чтобы потрогать ее шершавую деревянную поверхность, но ощутил лишь пустоту. Это был всего лишь очередной сон. Я сел на постели, пытаясь привести мысли в порядок. Столь детальное изображение двери не могло возникнуть лишь в моем воображении – я должен был где-то и когда-то ее видеть. Здесь, в замке – эхом отдалось в моем мозгу.

Я натянул сапоги и зажег маленький ручной фонарик. Лучшего времени для поисков, чем сейчас, когда все спят, было не найти. Я достал из кошелька ключ и, могу поклясться, ощутил, что какая-то сила ненавязчиво увлекает меня вниз.

С ключом в одной руке и с фонарем в другой я спустился по дальней лестнице вниз. Налево уходил пыльный коридор, затем я обнаружил другую лестницу, уходившую еще ниже. Подземелья замка когда-то служили тюрьмой, но сейчас использовались под склады или были просто заброшены. Никогда прежде я не отваживался спускаться столь глубоко. Сила, увлекавшая меня, казалось, нарастала. Я пробежал еще по одному коридору и спустился по лестнице, по которой явно никто не ступал уже много лет. Свет моего фонаря отразился от покрытой серебром бронзы на противоположной стене, Я нашел дверь из своего сна.

Я вставил Ключ Старшего в массивный замок. Когда я повернул ключ, дверь бесшумно открылась, словно и замок, и петли были только что смазаны. За дверью было темно, но воздух был свежим. Мне приходилось слышать о запертых комнатах-ловушках, заполненных ядовитыми испарениями, так что я вытянул руку с фонарем, осветив каменный пол и внимательно наблюдая за пламенем. Пламя, однако, горело ярко и спокойно, и я, вынув ключ из замка, переступил порог.

Комната с каменными стенами была пуста – ни мебели, ни занавесей, ни ковров. Я в нерешительности остановился, затем мое внимание привлекло какое-то движение среди теней, и я резко повернулся. Дверь " позади меня закрывалась. Прежде чем я успел ее удержать, дверь захлопнулась, и я услышал щелчок замка.

Можно было не сомневаться – без магии тут не обошлось. Сама Измена, в результате которой тысячу лет назад был основан Ализон, являлась плодом заговора магов. С тех пор ни один ализонский барон, обладавший хоть каплей разума, не доверял никому, кто обладал магическими способностями. Ализон постоянно страдал от происков магов и Ведьм.

Тем не менее я принадлежал к Роду Кревонеля. Я находился в Ализоне, а не в Эсткарпе, и был должным образом вооружен. Каким образом могла просочиться магия в подземелья замка Кревонель? Кроме того, в руке моей был Ключ Старшего; один раз он уже открыл эту дверь. Почему бы ему не сработать еще раз?

Я повернулся к двери, но внимание мое привлекло изменившееся освещение. Желтый свет, который отбрасывал мой фонарь, стоявший на полу, сменился ярким белым сиянием, резко очертившим контуры моей тени на голой стене.

Я резко развернулся, присев и одновременно выхватив левой рукой висевший на поясе кинжал. К моему удивлению, белый свет исходил от пятна, размером с ладонь, сиявшего прямо в воздухе посреди комнаты.

Пока я, застыв на месте, разглядывал его, пятно увеличилось, превратившись в овал, достаточно большой для того, чтобы вместить в себя человеческое тело. Внутренность овала была непрозрачной и трепетала, словно подсвеченное лунными лучами облако. Со смешанными чувствами отвращения и любопытства я осторожно приблизился к нему, обошел кругом. Светящийся овал продолжал висеть неподвижно, на высоте не более шага от пола, если считать от нижнего края.

Я осторожно ткнул кинжалом в середину пятна.

Острие беспрепятственно проникло внутрь, исчезнув из виду, словно погруженное в молочного цвета жидкость. Я выдернул кинжал. На клинке не осталось никаких следов – он не стал ни более горячим, ни более холодным, ни более влажным, чем прежде.

Внезапно я осознал, что продолжаю сжимать в правой руке Ключ Старшего. Странное ощущение увлекающей куда-то силы снова вернулось, став почти непреодолимым. Что бы ни находилось внутри светящегося овала или за ним, оно притягивало ключ к себе. Движимый стремлением узнать больше об этой бреши в защите замка, которую я до сих пор считал безупречной, бреши, которая могла угрожать не только замку Кревонель, но и всему Ализону, я крепко стиснул кинжал, поднял ногу и ступил внутрь овала.

Я тут же ослеп, оглох и лишился способности двигаться, словно охваченный ледяным холодом. Я не ощущал никаких прикосновений, но некая сила изгибала и крутила мое тело. Прежде чем я успел закричать, моя нога коснулась ровной каменной поверхности, и я снова обрел зрение и слух.

Однако находился я уже не в подземельях замка Кревонель – меня окружало огромное пространство.

Стены едва угадывались вдали, теряясь в густой тени. К моему ужасу, в зале были люди. Двое из них держали фонари, и в желтом свете, смешанном с белым сиянием за моей спиной, я узнал заклятых врагов Ализона: серые одежды, серые глаза, черные волосы – эсткарпцы, мужчина и женщина! В уши мои внезапно ворвался громовой рев, в глазах потемнело, Я попытался что-то сказать, защититься кинжалом, но меня окутала удушливая тьма, и я почувствовал, что проваливаюсь куда-то в пустоту.

Глава 5

Мерет – начало изложения событий в Лормте, для архива

(утро 7 дня Месяца Ледяного Дракона)

Морфью лично попросил меня изложить все, что мне было известно, начиная с невероятного происшествия в полуразрушенном землетрясением подвале Лормта. Таким образом, мне пришлось отложить свой личный дневник и приняться за подробный отчет для архива. Лавина обрушившихся на нас событий, которая погребла под собой цель моего приезда, требовала незамедлительных действий, и от их результатов могли зависеть судьбы не одной страны.

Однако мысли мои обгоняют перо, а плохо гнущиеся из-за возраста пальцы приходится часто согревать возле очага. Как и всякий уважающий себя торговец, старающийся держать свои записи в порядке, начну свое удивительное повествование с самого начала.

Приближалась вторая неделя месяца Ледяного Дракона, и я провела в Лормте лишь два дня, когда некая сила, подобно воинственному кличу, вырвала меня из сна. Я нащупала ночник, завернулась в самую теплую накидку и надела мягкие войлочные туфли, которые дал мне Оуэн. Коридор за дверью моей комнаты казался пустым. Не было слышно ни шороха, ни каких-либо подозрительных звуков.., однако что-то неумолимо влекло меня вниз по лестнице. Не имея четкого представления о цели моей ночной прогулки, я, помимо своей воли, углублялась все дальше в пустые коридоры. В соседнем коридоре мелькнул огонь и послышался приглушенный шорох кожи и ткани о камень.

Передо мной появилась Джонджа, за ней следовали Дюратан, Нолар и Оуэн. Их явно удивило мое появление, так же как и меня – встреча с ними.

Дюратан поднял лампу.

– Что ты здесь делаешь в такую пору? – спросил он.

К счастью, я никогда не расстаюсь с грифельной доской и мелом.

«Я проснулась, – написала я, подбирая слова, чтобы объяснить свое присутствие, – и, хотя никого в моей комнате не было, решила спуститься вниз и выяснить причину моего беспокойства».

Джонджа мрачно кивнула.

– Где-то далеко внизу, под жилыми уровнями Лормта, пробудилась Сила. Все мы тоже внезапно проснулись. Нужно как можно быстрее выяснить источник этой странной тревоги. Сдвиг открыл подземелья у нас под ногами, и я ощущаю биение Силы именно там.

Идем!

Древнее землетрясение и в самом деле искривило и перекосило каменные плиты пола, некоторые стены треснули. Осторожно пробираясь среди беспорядочно сдвинутых камней, мы продолжали спускаться вниз. Внезапно вокруг нас оказалось громадное пустое пространство. Наши маленькие фонари казались лишь искорками в зале, где капитан Халбек с легкостью разместил бы весь свой торговый корабль, с мачтами и парусами.

Нолар повела головой из стороны в сторону, словно гончая в поисках неуловимого запаха.

– Чувствуете? – спросила она. – Воздух будто звенит. Смотрите! Там, слева!

Прежде чем мы успели пошевелиться, в десяти шагах от нас в воздухе, примерно на уровне глаз, появилось светящееся пятно. Я уставилась на него, не зная, идти вперед или отступить. Тем временем пятно увеличилось, превратившись в овал, величиной с человека. Свободная рука Дюратана опустилась к поясу. Я несколько приободрилась, увидев, что он вытащил охотничий нож с длинным лезвием. Поставив фонарь на пол, я обеими руками взялась за свой посох. В случае необходимости я могла использовать его в качестве оружия.

По молочной поверхности овала пошли волны, и появилась обутая в сапог нога, а затем обозначилась высокая мужская фигура. Нолар громко ахнула. Обладай я голосом, я бы к ней присоединилась. Пришелец был ализонским воином!

Я надеялась, что никогда больше не увижу наших заклятых врагов. Их черты навсегда отпечатались в моей памяти – яростные серые глаза, короткие серебристо-белые волосы, крючковатые носы, зубы, столь же острые, как у их дьявольских псов. Судя по высоким сапогам, сине-зеленому камзолу и обтягивающим брюкам, это был ализонский солдат.., и, если приглядеться получше, не просто солдат. Овал за его спиной сократился в размерах, световой блик отразился от золотой цепочки на груди ализонца, скользнул по украшенному гравировкой кинжалу, который он сжимал в левой руке.

Воин увидел нас, и глаза его расширились от ужаса.

Пошатнувшись, он вдруг сдавленно вскрикнул и рухнул на пол – как раз в то мгновение, когда светящееся пятно превратилось в точку и исчезло.

Дюратан опомнился первым и быстро опустился на колени, чтобы разоружить ализонца. Он выдернул из его руки кинжал, отбросил в сторону, затем снял с широкого кожаного пояса остальное оружие – самострел, несколько метательных ножей и еще что-то, мне незнакомое.

Я сама не заметила, как оказалась рядом с Дюратаном и схватила пришельца за вытянутую правую руку.

Пальцы ализонца крепко сжимали холодный металлический предмет – как я потом поняла, тяжелый ключ.

Едва коснувшись моей ладони, ключ словно прилип к ней. На меня обрушилась лавина мысленных образов.

За все годы, в течение которых я ощущала связь вещей с их владельцами, мне никогда еще не приходилось сталкиваться со столь интенсивным потоком информации.

Я села прямо на пол, крепко зажмурившись и пытаясь восстановить над собой контроль. Вновь обретя способность дышать, я открыла глаза и сунула ключ в карман, чтобы он более не вторгался в мой разум. Схватив грифельную доску, я принялась лихорадочно писать.

Нолар заметила мое состояние. Вероятно, опасаясь, что я могу упасть в обморок, она наклонилась, обняла меня рукой за плечи. Однако, увидев, что я поспешно пишу, взяла мой фонарь и начала повторять вслух мои удивительные открытия.

– Я чувствую по ключу в его руке, что он – Казариан из Рода Кревонеля, – читала Нолар с моей грифельной доски. – Посредством неких магических сил, ему непонятных, он был перенесен сюда из подземелий его родового замка в Столице Ализона!

Все заговорили наперебой, но я не могла сосредоточиться на их словах. Меня трясло, словно в лихорадке.

В моем мозгу с бешеной скоростью проносились противоречивые мысли – дикая ненависть к дьявольским Псам, опустошившим наши Долины, убившим моего любимого.., и вместе с тем неодолимое любопытство: какая же магия могла перенести живого человека на множество лиг, и каким образом я смогла узнать имя одного из своих заклятых врагов, если я знала лишь несколько слов на языке ализонцев?

Внезапно мое внимание привлек голос Оуэна:

– Нужно немедленно послать за Морфью. Когда этот ализонец придет в себя, нам, скорее всего, потребуется помощь того, кто говорит по-ализонски.

Нолар мягко коснулась моего плеча.

– Если я ничем не могу тебе помочь, я пойду будить Морфью.

«Прошу тебя, не беспокойся обо мне, – нацарапала я на грифельной доске. – Со мной все в порядке, я просто не могу прийти в себя от потрясения».

– Тогда я поспешу к Морфью, – сказала Нолар, беря фонарь.

Джонджа тщательно изучала вещи ализонца. Повернувшись ко мне, она спросила:

– Позволит ли твой дар выяснить еще что-нибудь об этом человеке – Казариан, да? – прежде чем он придет в себя? Чем больше мы будем знать о том, какую угрозу он для нас представляет, тем лучше.

Дюратан кивнул в знак согласия:

– Возможно, знак его Рода или цепь барона что-то скажут тебе, госпожа, ибо, если я не ошибаюсь, этот человек – барон. Воин или землевладелец. Его оружие говорит, скорее, в пользу первого, качество одежды – второго.

В моем возрасте, чтобы подняться с каменного пола, требуется немало времени и усилий, так что я просто подобрала юбку и на корточках подползла к бесчувственному телу. Лишенное морщин лицо ализонца, спокойное и расслабленное, казалось беззащитным.

Меня поразила его молодость – вряд ли ему было больше тридцати. По крайней мере, нехотя подумала я, этот ализонец был слишком молод для того, чтобы участвовать во вторжении в Долины.

Не в силах полностью скрыть отвращение, я протянула руку и коснулась камзола ализонца. Избегая ненавистного знака Пса на правой стороне груди, я заставила себя дотронуться до знака его Рода, искусно вышитого слева – три синие стрелы на белом фоне, расположенные треугольником. Нахлынувший в то же мгновение поток мысленных образов заставил меня отдернуть руку, чтобы разорвать контакт. Я глубоко вздохнула, оперлась одной рукой о каменную плиту пола и взялась другою за баронскую цепь.

Я закрыла глаза, и мне показалось, что я лично присутствую на большом сборище ализонцев, при свете факелов. Я знала, что это – недавнее Новогоднее Представление Молодняка, а внушающая ужас фигура с головой пса – на самом деле Лорд-Барон Норандор в церемониальной маске. Другой богато одетый барон поднялся с колен перед троном Лорда-Барона.., мне было известно его имя, Гурбориан.

Когда он отступил на шаг и повернулся, я вздрогнула, увидев у него на шее мой обручальный камень!

Вероятно, в это мгновение я лишилась чувств, поскольку следующее, что я помню, – поднесенная к моим губам фляга с вином и голос Джонджи, зовущей меня по имени, Я жестом попросила дать мне грифельную доску.

Джонджа читала мои слова вслух, сразу же, едва я успевала их написать:

– Я только что видела мой обручальный камень на ализонском бароне, во время их Новогоднего Сбора.

Это барон Гурбориан из Рода Рептура, убийца отца этого человека и его заклятый враг.

Восклицание Дюратана потонуло во всеобщем шуме.

Я продолжала сидеть на каменном полу, дрожа как от холода, так и от только что пережитого. Прежде мои видения потерянных вещей или мест, где их следовало искать, являлись ко мне в виде отрывочных снов. Никогда прежде не были они столь живыми и последовательными, и никогда прежде я не видела их наяву.

Оуэн начал что-то говорить, но Джонджа прервала его.

– Смотрите! – резко бросила она. – Наш незваный гость зашевелился.

– И шарит в поисках оружия, – заметил Дюратан. – Он будет весьма расстроен, не обнаружив его на месте.

Я протянула руку к своему посоху и с помощью Джонджи поднялась на ноги. Мне не хотелось лишаться преимущества перед любым ализонцем, независимо от того, вооружен тот или нет.

Глава 6

Казариан – повествование о событиях, последовавших за его внезапным перемещением в Лормте

(7 день, Луна Ножа / Месяц Ледяного Дракона)

В окутывавшую меня тьму ворвались приглушенные голоса.., голоса были человеческими, но я не мог понять ни слова. Постепенно приходя в себя, я попытался пошевелить руками и ногами. Подо мной был твердый холодный камень.., почему я лежу на каменном полу? Девая моя рука была пуста – где мой кинжал? Я потянулся к своим метательным ножам, но оружия на поясе не оказалось. Что еще хуже, в моей правой руке больше не было Ключа Старшего. Неужели меня не только разоружили, но и ограбили? Я отчаянно пытался вспомнить, что, собственно, произошло.

Я ступил в магический светящийся овал в глубоких подземельях замка Кревонель, и, видимо, эта гнусная магия куда-то меня зашвырнула. Враги из Эсткарпа… прежде чем меня окутала тьма, я успел заметить эсткарпцев.

Открыв глаза, я осторожно сел, оценивая ситуацию, в которой оказался. Враги действительно превосходили меня числом, но пока что они лишь разоружили меня, не тронув ни моей баронской цепи, ни кошелька на поясе. Едва я пошевелился, они тут же смолкли. Мы без слов пристально смотрели друг на друга, все пятеро. Возможно, где-то, за пределами освещенного фонарем пространства, таились еще враги. Проход, из-за которого я здесь очутился, исчез, лишив нас дополнительного источника света.

Зал был огромен – стены и потолок скрывались где-то в непроницаемом мраке. Куда сильнее, однако, меня беспокоила не окружающая обстановка, а присутствие рядом врагов. Их было четверо: двое мужчин, принадлежащих к колдовской Древней Расе Эсткарпа, женщина Древней Расы, одетая подобно зловещим Ведьмам Долин, и еще одна женщина, довольно странная.

В первое мгновение я едва не принял ее за ализонку – из-за снежно-белых волос, светлых глаз и бледной кожи, но ее явно дружеские отношения с колдовским народом и неподобающая поза тут же заставили меня переменить мнение. Она держала в руках внушительных размеров посох, явно зная, как с ним обращаться, что для ализонской женщины попросту невозможно. Когда я поднялся на ноги, стремясь оказаться в более выгодном положении, ближе всего ко мне очутилась именно она. Руки ее выдавали преклонный возраст. Каким образом старуха, явно не эсткарпка, оказалась в одной компании с воинами Древней Расы и Ведьмой?

Хотя у старика и не было меча, он, похоже, был среди них главным. Он показал на стоявшие неподалеку несколько деревянных скамеек и медленно, тщательно подбирая слова, произнес по-эсткарпски:

– Давайте сядем и спокойно поговорим.

С тех пор как я последний раз слышал речь врага, прошло немало времени. Некоторые из моих приятелей-баронов со склонностями к наукам изучали эсткарпский язык, чтобы допрашивать редких живых пленников, захваченных на границе, но я не принимал участия в допросах уже несколько лет. Я решил, что в моем положении лучше всего будет не подавать вида, что я понимаю язык врагов, пока ситуация не прояснится. Притворившись, что его слова мне непонятны, я ответил по-ализонски:

– Могу я узнать, где я и кто вы?

Мужчина помоложе держал в правой руке внушительный нож, но старался не выставлять его напоказ. Его свободное обращение с оружием и прямая осанка выдавали в нем воина. Более того, когда он двигался, он припадал на левую ногу, словно после ранения. Едва я заговорил, он повернулся к старику и раздраженно сказал:

– Надеюсь, Морфью уже разбудили! Как ты и предполагал, нам потребуется его знание ализонского языка.

Морфью! Услышав это имя, я едва не выдал себя, но сдержался, отступив на шаг в сторону. Некогда в Ализоне был один знатный Род, еще до Представления моего родителя. Я видел его родословные списки в баронских архивах, и мужские имена там имели именно такую форму. Я пытался вспомнить, как звали основателя Рода, но тут вдали мелькнула искорка света.

Когда свет приблизился, я увидел две, медленно двигавшиеся фигуры. Впереди шла женщина Древней Расы, неся фонарь, освещавший яркое родимое пятно на ее лице. Я внутренне содрогнулся. Мы в Ализоне не оставляем в живых уродливых щенков. Для любого Рода намного лучше, если в нем остаются лишь здоровые и выносливые. Свободной рукой женщина поддерживала худого старика с длинными белыми волосами. Вряд ли он мог быть ализонцем, подумал я.., но, присев рядом со мной на скамью, он посмотрел на меня бледно-голубыми глазами и, запинаясь, обратился ко мне по-ализонски.

– Тебе нечего здесь бояться, юноша, – сказал он. – Мы не причиним тебе вреда. Меня зовут Морфью.,.

– Не из Рода Тернака? – перебил я его, неожиданно вспомнив имя.

Моргая, он уставился на меня, словно разбуженный от дремоты филин.

– Да, мой родитель принадлежал к этому Роду, – ответил он, – но уже шестьдесят лет я не слышал ни слова о нашей стае. Прости, что я говорю с ошибками – я здесь единственный ализонец и утратил навыки из-за отсутствия практики.

– увы, еще до моего рождения твой Род постигла печальная судьба, – сказал я. – Род Тернака считается погибшим много лет назад, когда последние его мужчины пали в кровной вражде.

Морфью, побелев, схватился за край скамьи.

– Кровная вражда… – прошептал он, затем потряс головой, словно пытаясь прочистить мозги. – Подожди. О моей стае мы можем поговорить и позже, Я должен передать твои слова моим друзьям. Этот человек знает мою семью, – сказал он остальным по-эсткарпски. – Он принес плохие известия – все погибли.

– Я крайне сожалею, что тебе пришлось узнать столь страшную весть из прошлого, – ответил старик Древней Расы, – однако сейчас нам нужно знать, кто этот человек и с какой целью он сюда явился.

Морфью кивнул и перевел взгляд на меня.

– На тебе баронская цепь, – заметил он. – Кто основатель твоего Рода? Зачем ты пришел к нам?

Я лихорадочно размышлял. Все обширные земли Тернака были захвачены тогдашним Лордом-Бароном.

Половина из них была отдана в награду выжившим в кровной вражде, но, вполне возможно, этот старый барон мог заявить обоснованные права на свои земли. Имело смысл быть с ним откровенным. Коснувшись сперва своего Знака Пса, затем Знака Рода, я обратился к нему:

– Приветствую тебя, Морфью, вновь обретенного барона из Рода Тернака. Я Казариан, из Рода Кревонеля. Не знаю, как я оказался здесь, в этом странном месте. Я прошел сквозь удивительные Врата в Ализоне, и, полагаю, был перенесен сюда магической силой. Далеко ли это место от нашей общей границы?

Морфью поднял руку, останавливая меня, – Тебя и в самом деле далеко занесло, юноша. Это подземелья цитадели Лормт, далеко к югу от Ализона.

Я не в силах был ему поверить. Естественно, я слышал о Лормте. В Ализоне мало кого интересовал этот уединенный эсткарпский замок, не стоивший того, чтобы его осаждать, отдаленная обитель никому не нужных, трясущихся от старости ученых, царапавших свои пыльные письмена. Даже Ведьмы Эсткарпа презирали обитавших в Лормте стариков. И, уж конечно, я никогда не предполагал, что когда-либо окажусь там.

Эсткарпец с военной выправкой убрал нож в ножны и нагнулся, поднимая фонарь.

– Не можем ли мы найти более удобное место для беседы? – обратился он к старику.

Морфью медленно поднялся со скамьи.

– Конечно, – с энтузиазмом согласился он. – Эти подвалы не очень-то полезны для моих костей. – Повернувшись ко мне, он добавил по-ализонски:

– Идем, юноша. Поищем место потеплее и помягче, чтобы спокойно посидеть и поговорить.

Я заметил, что они расположились так, чтобы я шел посредине – Ведьма предложила мне следовать за ней, а воин-эсткарпец шагал сразу позади меня.

Пока мы шли среди разбитых и беспорядочно разбросанных камней, я думал о катастрофе, которая произошла здесь. Судя по массивным кирпичам и прочным опорам, над нами возвышалось огромное строение, возможно, столь же старое, как и мой собственный замок. Мы шли по извивающимся коридорам, вверх по многочисленным лестницам, затем в наружную дверь внезапно ворвался порыв холодного ветра, и мы оказались на заснеженных камнях окутанного ночной тьмой двора.

Никогда прежде я не видел столь огромного пространства, окруженного стеной с башнями. В лунном свете, отраженном снегами, видно было, что стена серьезно повреждена. Стуча зубами от холода, я крепко сжал руки на груди, посмотрел вверх – и остановился столь неожиданно, что шагавший позади воин налетел на меня.

– Звезды! – потрясение воскликнул я. – А за стенами – торы!

Морфью успокаивающе коснулся моей руки.

– Это Лормт, – сказал он. – Небо здесь несколько иное, нежели над Ализоном, и мы действительно находимся среди высоких вершин. По-крайней мере, у нас есть одежда, которая защищает нас от ветра. Поторопись – еще немного, и мы будем в тепле и в укрытии.

Перед нами возникло высокое каменное здание, и Ведьма нырнула в потайную дверь у его основания. Мы поднялись еще по нескольким лестницам, затем Ведьма открыла тяжелую дверь, и мы вошли в уютный кабинет, вдоль стен которого тянулись заставленные свитками полки. Присев у очага, Ведьма разожгла огонь из запасенных на ночь углей.

Морфью устроился в мягком кресле во главе длинного стола и предложил мне кресло слева от себя. Воин ненадолго вышел, затем вернулся с подносом, где стояли оловянные кубки и бутыль эля, который он перелил в кастрюльку и подогрел на огне. Прежде чем отхлебнуть из своего кубка, я подождал, пока остальные попробуют свой напиток. Я заметил, что мой кубок был пуст до того, как в него налили эль; да и вряд ли при подобных обстоятельствах они бы попытались меня отравить. Морфью, видимо, заметил мою нерешительность, поскольку улыбнулся и сказал:

– У нас здесь нет ядов. Только старые документы.

Воин снял с пояса кожаный мешочек и высыпал из него на стол горсть кристаллов. Одновременно Ведьма положила перед собой резную деревянную доску, украшенную красными, черными и золотыми метками.

Я почувствовал, как волосы поднимаются у меня на загривке. Неужели меня пытаются подвергнуть воздействию эсткарпской магии?

– Морфью, – требовательно спросил я. – Что все это значит?

– Не волнуйся, – спокойно ответил он. – Мои друзья просто проверяют, не угрожают ли нам в данный момент какие-либо Силы Тьмы. – Затем он повторил свои слова по-эсткарпски.

Воин, нахмурившись, собрал свои кристаллы и снова бросил их на стол.

– Я не вижу вокруг него следов Тьмы, – сказал он, с сомнением поглядывая на меня. – Однако есть явные признаки будущей опасности.

– Моя рунная доска согласна с твоими кристаллами, – ответила Ведьма, снова пристегивая деревянный прямоугольник к поясу.

Уязвленный их замечаниями, я придержал язык за зубами, пока Морфью не повторил их слова по-ализонски, и лишь затем заявил:

– Мой Род всегда отвергал любые попытки обратиться за помощью к магии. Какие именно проявления Тьмы у вас есть повод связывать со мной?

Я замолчал, ошеломленный неожиданной заманчивой идеей. Возможно, эти люди могли бы противостоять заговору Гурбориана? Если они ненавидели магию Тьмы, почему бы им не относиться так же и к любому союзу с Эскором, предложенному Ализоном? Я решил рискнуть.