Текст книги "Обольститель"

– Здравствуйте, милорд, – сказал он радушно и тут же расхохотался, увидев тележку с едой. – Мы ждем к ужину гвардию ее величества?

– О нет, – усмехнулся Дастин. – Но я уезжаю на несколько дней и надеюсь, эти припасы вам не помешают.

– Папа, Дастин отправляется в Ньюмаркет.

– Когда?

– Завтра утром. Второй этап состязаний продлится несколько дней. За это время я хочу все подробно выяснить. Потом я заеду проведать Салли и вернусь в Тайрхем. – Дастин посмотрел на Николь. – Но я настаиваю, чтобы ты не приступала к тренировкам в Эпсоме до моего возвращения.

Николь вздернула подбородок.

– Я прекрасно могу…

– Я знаю, Дерби. Но на неизвестного жокея, которого я выставил на дерби, набросятся все – «жучки», букмекеры, судьи, газетчики. Мы не должны рисковать. Одно твое неосторожное слово может вызвать подозрения, и трудно предположить, как это скажется на твоем участии в дерби, не говоря об опасности, которая может возникнуть для вас обоих.

– А каким образом твоя опека может снизить этот риск?

– Я тебе уже говорил об этом. Я хорошо знаю всю тамошнюю обстановку и постарался предусмотреть все возможные осложнения.

– Маркиз прав, Ники, – заметил Олдридж. Встретившись взглядом с Дастином, Ник добавил: – Не беспокойтесь, милорд, она не поедет в Эпсом. Я сам за этим прослежу.

– А что сказать новому тренеру? – поинтересовалась Николь. – Он отправится в Эпсом немедленно.

– С Раггертом я договорюсь, – заверил ее Дастин. – Я расскажу ему все, не вдаваясь в подробности.

– То есть?

– Ну, например, я не желаю, чтобы на тебя заранее делали ставки. Ведь, в конце концов, возможности жокея Стоддарда никому не известны. Уверен, Раггерт сочтет это благоразумным. К тому же дерби начинается только двадцать шестого, а ты уже показала великолепный результат. Нет, у Раггерта не возникнет вопросов относительно моих распоряжений. Я только прикажу ему разнообразить занятия, чтобы Кинжалу не наскучили тренировки. У нас достаточно времени для подготовки к Эпсому. Другие прибудут туда двадцать пятого, может быть, днем раньше. К тому времени мы уже устраним все препятствия.

– Когда же мы появимся в Эпсоме?

– Двадцать шестого. Как раз к началу дерби. Успокойся, солнышко, я знаю, что делаю.

Ласковое обращение как-то само собой сорвалось у Дастина с языка, и он увидел, как напрягся Ник. Но слово было сказано, и Дастину оставалось только упрекать себя за несдержанность.

– Маркиз прав. – Олдридж взглянул на Дастина, давая маркизу понять, что поступается отцовскими чувствами ради безопасности Николь. – Нам нельзя рисковать. А я почему-то стал больше беспокоиться с тех пор, как здесь появился Раггерт.

Николь подняла голову:

– Папа, он тебе тоже неприятен?

– Я просто ему не доверяю! К тому же он меня знает. Приходится держаться настороже.

– А-а-а… – Николь опустила голову. – Я думала, ты имеешь в виду… Ладно, ничего.

Дастин внимательно наблюдал за Николь.

– Тебе неприятен Раггерт? Я заметил во время тренировки. А в чем дело, Дерби?

Николь смущенно пожала плечами.

– Это не ответ!

– Я предпочла бы промолчать. Вечно я сую нос не в свое дело.

– Об этом позволь судить мне. Ну же, Николь! – настаивал Дастин. Она вздохнула:

– Если ты настаиваешь… Да, мне не нравится Раггерт, и я ему не верю.

– Почему?

– Не знаю. Но чувствую, что он… недобрый человек. А еще я не согласна с его методами.

– С методами? – удивился Дастин. – А когда ты успела это заметить?

– Он довольно подробно изложил мне свою систему.

– Николь, квалификация этого человека высока и не вызывает сомнений, так же как и его рекомендации. Он два года работал у Ленстона, но Эдмунд отпустил его, так как вернулся его постоянный тренер, бывший в отъезде. Я дважды беседовал с Раггертом, и он произвел на меня хорошее впечатление. Он знающий человек. Мы говорили и о методике его работы с лошадьми. Я не во всем с ним согласен, но он был достаточно откровенен, рассказал о своих слабых и сильных сторонах, и у меня нет абсолютно никаких оснований не доверять Раггерту. Кроме того, я видел, как он обращается с лошадьми. Николь, наши мнения, очевидно, расходятся, но не помню, чтобы интуиция меня подводила.

– А я, милорд, могу поручиться за свою интуицию.

Дастин не знал, рассмеяться ли ему или придушить строптивицу на месте.

– Олдридж, – обратился он к Нику, – а что вы думаете о Раггерте?

– Я уже говорил, – бросив на дочь смущенный взгляд, сказал Ник, – что он хороший тренер. Я слышал, у него своеобразные методы в работе с лошадьми. Раггерт и сам не делает из этого секрета. Если ему понравится лошадь, то ему равных нет. Не говоря уже о том, что у него огромный опыт. Говорят, он сам когда-то мечтал стать жокеем. Но природа распорядилась по-своему – Раггерт вырос слишком долговязым. Поэтому он и выбрал профессию тренера. Нет сомнений, Раггерт очень привязан к своей работе.

– Но не к лошадям, – возразила Николь. Отец с любовью посмотрел на нее.

– Никто не любит лошадей так, как ты, Проказница. Но для большинства мужчин это работа, и они не привязываются к своим воспитанникам.

– Это говорит не в их пользу, папа!

Озадаченный резкостью Николь, Дастин помрачнел.

– Представь мне доказательства, Николь.

– У меня их нет. Но Раггерт говорил о Кинжале как о дикаре.

– Что ж, он таким и был… до тебя.

– Раггерт не верит в Кинжала! – упрямо гнула свое Николь.

– Он говорил мне это с самого начала, и в этом как раз мы с ним и не сошлись. Он потратил много времени и сил на Кинжала, когда работал у Ленстона, и все попусту. Но не далее как сегодня утром Раггерт принес мне извинения, когда увидел, каких поразительных результатов ты добилась с нашим будущим чемпионом.

– Дастин, я не ребенок, меня не надо уговаривать. Просто нужно, чтобы тренер верил, как и я, что к любой лошади можно найти подход. Он считает Кинжала безнадежным. Это непростительно.

– Почти все считали Кинжала безнадежным.

– Раггерт – не все. Он тренер, а хороший тренер должен был почувствовать возможности Кинжала. Ты же почувствовал! Я тоже почувствовала. А Раггерт – нет.

– Чутье на этот раз подвело его.

– У него нет чутья к лошадям. Знания есть, но не чутье.

– Николь, эмоции не позволяют тебе рассуждать здраво.

– Я вижу вещи такими, какие они есть.

– Ты бездоказательна.

– И тем не менее я права.

– А я проголодался, – объявил Ник. – Если вы намерены и дальше препираться, то я забираю подносы и иду в столовую.

Взгляды Дастина и Николь встретились, и в их глазах одновременно заискрился смех.

– Перемирие? – предложил Дастин.

– Согласна, но только потому, что не желаю, чтобы мистер Олдридж съел мою порцию.

Втроем они проследовали на кухню, Ник принялся подавать тарелки с едой, а Дастин и Николь относили их в столовую.

– Ты, наверное, не привык накрывать на стол, – заметила Николь, раскладывая на столе приборы. – А уж готовить и подавно.

– Заблуждение, – усмехнулся Дастин. – И тебе предстоит в этом убедиться. Я очень люблю готовить… в отличие от некоторых.

– В самом деле? – удивилась Николь. – Когда же ты этим занимаешься?

– Всякий раз, как бываю в Спрейстоне. Это поместье Трента на острове Уайт, – пояснил Дастин. – Надо будет свозить тебя туда. Это на восточном побережье острова, недалеко от Бембриджа и немного на юг от Осборнского залива. Там у Трента замок, множество всяких построек, вольеры для всякого зверья, акры пустующей земли и потрясающие пейзажи. Тебе там понравится. Трент и Ариана будут очень рады.

– У них там, наверное, целая армия слуг?

– Только двое, и они живут отдельно. Трент и Ариана отлично справляются сами. А я там предоставлен сам себе, наслаждаюсь покоем и природой. Слуг я с собой не беру и тоже справляюсь… как умею.

Николь покраснела.

– Сдаюсь, милорд. Я снова несправедливо судила о вас.

– Я мог бы вас простить… за определенную плату.

Золотая искорка зажглась в глазах Николь, придав им магический васильковый оттенок.

– Какова же цена?

Наклонившись вперед, Дастин указательным пальцем приподнял подбородок Николь.

– Несколько минут наедине после обеда, – сказал он очень тихо, чтобы не услышал отец на кухне. – Мы их проведем в прощальном поцелуе.

– Милорд, плата непомерная, – улыбнулась Николь, – но я согласна.

– Хорошо. – Дастин успел отступить как раз в ту минуту, когда Ник вошел в столовую. Дождавшись, когда отец и дочь сядут за стол, Дастин прошел на кухню и через минуту вернулся с бутылкой шампанского и тремя бокалами. – Твой отец прав, Дерби, мы должны отметить сегодняшнее твое достижение, – сказал он, наполняя бокал Николь. – Ты превзошла все мои ожидания.

– Я… – Николь смотрела то на бокал, то на Дастина, и лицо ее светилось удовольствием. – Спасибо, милорд.

– На здоровье, – смущенно пробормотал маркиз. Видя на лице Николь выражение искренней радости, Дастин захотел тут же расцеловать ее, но заставил себя отвести взгляд. Он налил вина себе и Олдриджу.

– За неподражаемого Олдена Стоддарда! – провозгласил Дастин, поднимая бокал. – За его победу в дерби, которая войдет в историю конного спорта.

– Присоединяюсь, – отозвался Ник. – Надеюсь, мистер Стоддард окажется первой женщиной, которая поставит этот неслыханный рекорд.

– Спасибо, – ответила Николь срывающимся голосом. – Я сделаю все, чтобы оправдать ваши надежды.

– Спрячь наши пожелания в амулет, – посоветовал Дастин, – но только на две недели.

Ник со стуком опустил бокал на стол и с изумлением посмотрел на Николь. Она мгновенно вскочила на ноги.

– Ягнятина очень вкусная, – объявила Николь, хватая свою тарелку. – Пойду положу себе еще кусочек. – И она стрелой вылетела на кухню.

Какое-то время Ник молчал, ошеломленно уставившись в пространство, потом обратился к Дастину.

– Вы знаете об амулете, милорд? Николь не рассказывала о нем ни единой душе…

– А вот я знаю, – ответил Дастин. – И это для меня не меньший подарок, чем тот, что ей в свое время сделала мать. Прекрасно, что она подарила своей дочери способность мечтать и надеяться. А Николь в свою очередь поделилась со мной этим чудесным даром.

– Понимаю.

– В самом деле?

– Да, милорд. – Дастин видел, как уходит напряжение с лица Олдриджа. – Я ведь тоже был в свое время влюб… Ах, Ники, ты уже вернулась! – осекся Ник. – Маркиз как раз собирался снова наполнить бокалы.

– Да мы же еще не допили! – сказала Николь.

– Ну и что? – усмехнулся Ник, передавая бутылку Дастину. – Насколько я понимаю, у нас не один повод выпить.

– Дастин, что ты наговорил отцу, пока я была в кухне? – спросила Николь несколько часов спустя, провожая Дастина до дверей. – Всего один вечер, а вы ведете себя как старинные приятели. Он прямо-таки настаивал, чтобы мы побыли вместе!

Дастин взял Николь за руку.

– Он не в первый раз позволяет нам побыть наедине.

– Позволяет? Да он чуть ли не требовал этого! Ты слышал, он даже беззаботно засвистел, поднимаясь по лестнице к себе. А он долго себе этого не позволял. Так что я все-таки пропустила?

– Мы с твоим отцом преодолели одно из главных препятствий, как ты их называешь, – ответил Дастин, обнимая Николь. – Поцелуй меня.

– Дастин…

– А как же уговор? Всего минуту, Николь!

Рассмеявшись в ответ, Николь обвила руками шею Дастина.

– Как пожелаешь.

– Ах, дорогая, это лишь начало того, что я желаю. – Дастин впился в губы Николь, не скрывая охватившую его страсть, прижал ее к себе так крепко, что она задрожала, ощутив твердость его восставшей плоти.

– Николь, – выдохнул Дастин ее имя, язык его ласкал губы Николь, руки опускались ниже и все крепче прижимали тело девушки к его напрягшейся плоти. – Ты хотя бы представляешь, до чего сильно я тебя хочу?

Николь всю трясло, но не от страха.

– Мне кажется, да, – прошептала она.

– Скажи, что ты хочешь меня.

– Ах, Дастин, ты же знаешь, что я хочу тебя.

– Я мечтаю оказаться в тебе.

– О-о-о… Боже! – Николь крепче прильнула к Дастину, когда его руки, поднявшись, легли на ее груди. Соски Николь отвердели, как только по ним прошлись пальцы Дастина.

– Я весь загораюсь, едва прикоснусь к тебе. Когда же я наконец тобой овладею? – Дастин с величайшим усилием поднял голову и вгляделся в лицо Николь, продолжая ласкать ее набухшие соски.

Николь слегка застонала, и Дастин, чтобы заглушить стон, еще крепче приник к губам девушки.

– Ты прекрасна, – произнес он каким-то чужим голосом. – Нам лучше остановиться. С тобой я забываю обо всем на свете.

– Я уже забыла, – призналась, задыхаясь, Николь. – Но для тебя ведь это не внове.

В ответ Дастин нежно обнял Николь за плечи.

– Ты напрасно думаешь обо мне дурно. То, что я чувствую сейчас, так же ново для меня, как и для тебя. Почему ты укоряешь меня в том, чего не знаешь? Я не уйду отсюда, пока ты не скажешь, что веришь мне.

На губах Николь появилась мечтательная улыбка.

– Спасибо за подсказку. Я буду твердить, что не верю тебе, и ты останешься здесь навсегда.

Дастин со стоном снова приник к губам Николь.

– Я намерен оставаться с тобой до тех пор, – сказал он, – пока мы не станем одним целым.

– Надолго? – Как только вопрос слетел с уст Николь, ее аметистовые глаза расширились от ужаса. Она отчаянно желала вернуть обратно сорвавшееся слово.

– Навсегда! Николь, разве ты не понимаешь? Я люблю тебя.

Это признание вырвалось у Дастина так же неожиданно, как и вопрос у Николь. Губы ее задрожали, и по щекам покатились две слезинки. Безотчетный страх вдруг стеснил грудь Дастина, он обхватил Николь, словно боясь, что она вот-вот улетит, испарится, исчезнет.

– Не бойся, любимая. И, ради Бога, не исчезай. Тебе не нужно отвечать. Тебе ничего не нужно говорить. Я обещал дать тебе время и сдержу свое обещание. Прошу тебя, не плачь.

– Я не исчезну. Я не могу не плакать. Я больше не боюсь. Я просто в ужасе.

– Потому что я люблю тебя?

– Нет, – ответила Николь. – Потому, что я тоже люблю тебя.

Глава 12

В Ньюмаркете подготовка к скачкам шла вовсю, как и предполагал Дастин. На следующий день начинался второй этап весеннего сезона, и со всех концов прекрасной Англии уже начали прибывать коннозаводчики. Они шептались с тренерами, которые в свою очередь давали последние наставления старшим помощникам, а те с напыщенным видом, соответствующим важности момента, инструктировали жокеев.

– Мне сопровождать вас, милорд? – тихо спросил Саксон, как только Дастин вышел из кареты.

– Сейчас в этом нет необходимости. Я еще не настолько опасен для них, чтобы заправила отдал приказ своим бандитам придушить меня. Но мои расспросы должны ускорить их ответные действия. – Дастин посмотрел на небольшую группу людей, стоявших неподалеку. – Думаю, все же эти негодяи не настолько тупы, чтобы наброситься на меня в самом центре Ньюмаркета.

– Это так, сэр. Но я буду держаться неподалеку на случай, если вдруг понадоблюсь вам.

– Спасибо, Саксон, – сказал Дастин, взглянув на карманные часы. – Я поброжу вокруг, посмотрю, кто уже прибыл. Потом зайду в Жокейский клуб и оформлю необходимые бумаги для Эпсома. Не рассчитываю узнать сегодня слишком много. Завтрашний день обещает быть более продуктивным.

– Да, сэр.

Кивнув, Дастин направился к конюшням, протянувшимся вдоль ипподрома. По пути он осматривал лошадей, по привычке прикидывая их возможности.

– Тайрхем!

Знакомый голос заставил Дастина оглянуться, и он увидел приближавшегося к нему высокого, безупречно одетого джентльмена.

– Ленстон, – приветствовал Дастин своего приятеля, – рад вас видеть.

– И я тоже, – сказал граф, подходя к Дастину. – А я думал, вы заняты в Тайрхеме с новым тренером, которого я так не хотел отпускать. И меньше всего – к вам.

Дастин рассмеялся.

– У меня неотложные дела в Суффолке, – ответил он, – и я не мог удержаться, чтобы не заглянуть в Ньюмаркет.

– Вы участвуете в завтрашних состязаниях?

– Нет, я, отказался от участия, чтобы как следует подготовиться непосредственно к розыгрышу кубка Новлета в Манчестере.

– Боитесь проиграть? – приподнял брови Ленстон.

– Вы прекрасно знаете, что я никогда не размениваюсь на мелочи.

– Да ладно вам! Здесь вы бы в любом случае не выиграли. Я выставил трех своих жеребцов-призеров на скачках двухлеток, первогодков и на кубок Роуса соответственно. И я намерен взять все три приза.

– Отлично. Желаю удачи. Пусть все будет так, как вы предполагаете.

На лице Ленстона промелькнуло удивление.

– Дастин, такое великодушие совсем не в вашей натуре. Особенно если учесть, что я прекрасно осведомлен о ваших планах. Вы рассчитываете на победу в дерби, для чего и разыскиваете Ника Олдриджа. Но он получил травму и сейчас лечится где-то в Шотландии.

– Что ж, в таком случае мне не повезло.

– Хм! – Блеклые глаза графа вспыхнули злорадством. – Расскажите-ка мне лучше о вашем анонимном претенденте на дерби.

Дастин посмотрел на графа с видом невинной пастушки.

– Анонимном? Эдмунд, уж вы-то как никто другой знаете, кого я выставляю. Вы же сами продали мне Кинжала.

– Я говорю не о жеребце, хотя одному Богу известно, почему вы надеетесь, что этот неуправляемый упрямец выиграет дерби. Я имею в виду вашего нового жокея Стоддарда. Так, кажется, его зовут?

– Вам правильно донесли. Дозвольте дать совет: откажитесь от участия в дерби. Вы проиграете.

– Вы думаете? – протянул Ленстон, смахивая с рукава воображаемую пылинку. – Расскажите мне об этом парне.

– Нет, милый друг, – широко улыбнулся Дастин. – Все необходимые сведения заявлены в календаре соревнований, а с остальным вам придется подождать.

– Но не станете же вы таиться от друзей!

– Запрет распространяется на всех. Стоддард новичок, и мне не хочется, чтобы кто-нибудь вывел его из равновесия раньше времени. Ведь и вы, Ленстон, если не послушаете моего совета, можете стать моим соперником. Так что не ждите никаких подробностей. – Дастин похлопал графа по плечу. – А как только закончатся скачки, Раггерт посвятит вас во все детали подготовки Стоддарда. Вчера он засекал время этого парня. Стоддард уже превзошел прошлогоднего победителя.

Ленстон с трудом сохранял спокойствие, стараясь ничем не выдать своей заинтересованности.

– Что ж, буду иметь это в виду, – отозвался он, негромко кашлянув. – А что вы скажете о новом тренере?

– Он приступил к работе только вчера, но могу с уверенностью сказать, что он очень опытный человек. Или вы намекаете на то, что я должен чувствовать себя обязанным? Дорогой граф, в прошлом я столько раз вас выручал, что и не перечесть. Значит, мы квиты. Если же вам и вправду интересно знать мое мнение о мастерстве Раггерта, спросите меня об этом в Эпсоме. К тому времени я достаточно хорошо ознакомлюсь с его методикой, чтобы составить о нем твердое мнение.

– Вы, я вижу, в хорошем настроении, – сказал Ленстон с косой ухмылкой. – Даже петушитесь больше обычного.

– Да ну? – Дастин неожиданно замолчал, пристально в кого-то вглядываясь.

– Что такое? – спросил Ленстон и, проследив за взглядом Дастина, увидел двух приближавшихся к ним жокеев.

– Я хочу побеседовать с этими людьми.

– С Паркером? Или с Крелли?

– С Паркером.

– Как? Неужели вы намерены воспользоваться его услугами?

– О нет, – пробормотал Дастин. – Но у меня к нему есть несколько вопросов. Между прочим, граф, вы не видели Альбертса?

– Здесь? В Ньюмаркете? – Ленстон отрицательно покачал головой. – Я не видел Альбертса с тех пор, как вы его уволили. Никто особо не горел желанием взять его, зная, что вы были им недовольны.

– Я хочу это обсудить с самим Альбертсом. Так что если вы увидите этого парня, скажите ему, что я его разыскиваю.

– Непременно. – Ленстон пристально взглянул на Дастина. – Уж не собираетесь ли вы снова принять его на работу?

– Ни в коем случае, – ответил Дастин. – Извините меня, Эдмунд, я хочу поговорить с Паркером.

– Конечно, конечно. Я увижу вас позже в Жокейском клубе?

– Обязательно. Я должен выправить лицензию Стоддарду и обговорить кое-какие детали с судьями.

– А потом? – Ленстон улыбнулся краешками губ. – Ведь вы останетесь посмотреть на мой триумф?

– Я пробуду здесь день или два, а потом вернусь в Тайрхем готовиться к дерби.

– Прекрасно. Значит, в самое ближайшее время вы станете свидетелем моих побед.

– А? – переспросил Дастин, занятый своими мыслями. – Ах да, ваши чемпионы, ну как же… – Он вновь похлопал приятеля по плечу. – В случае победы выпивка за мой счет. Нет, сделаем так. Встретимся через час в Жокейском клубе, потому что я хочу выпить и за свою победу.

Оставив графа, Дастин поспешил вслед за Паркером. Жокей стоял рядом со своим жеребцом спиной к Дастину.

– Могу я спросить, о чем вы думаете? – тихо спросил Дастин, подходя ближе. – Как выиграть эти скачки или как их более ловко проиграть?

Паркер повернул голову и уставился на Дастина с таким видом, словно увидел привидение.

– Что? – промямлил он, очевидно, пытаясь взять себя в руки. – Вы ведь маркиз Тайрхемский?

– Он самый.

– Вы, должно быть, приняли меня за кого-то другого. Кто вам нужен, милорд?

– Вы. – Дастин обвел взглядом ипподром. – Сколько вам предложили за проигрыш? Пятьсот фунтов? Тысячу?

Паркер вцепился в седло своей лошади, глаза его испуганно забегали.

– Никто не предлагал мне никаких денег, клянусь вам, – выдавил он наконец.

– А на прежних состязаниях?

На лице Паркера выступила испарина.

– Либо вы мне отвечаете сейчас, – твердо произнес Дастин, – либо я адресую свои вопросы судьям. Затем я аннулирую вашу лицензию и лишу вас права выступать.

– А если я отвечу?

– Тогда мы не знаем друг друга, и я пойду в одну сторону, а вы – в другую. Ну? Я слушаю! Так сколько раз вы намеренно проигрывали скачки?

– Дважды. – Жокей понизил голос до шепота, и Дастину пришлось наклониться к нему. – Я сделал это только дважды: один раз в Донкастере, другой – в Йорке. За первый проигрыш мне заплатили двести пятьдесят фунтов, за второй – четыреста.

– Кто вам платил?

Паркер опасливо огляделся вокруг.

– Я не знаю имен.

– Опишите этих людей.

– Два человека: один высокий, другой с блеклыми глазами и достаточно мощный, чтобы переломать мне все кости. Уж это мне доподлинно известно, потому что он продемонстрировал свои бицепсы, когда я отказался проиграть вторые скачки. – Губы парня дрожали. – Прошу вас, милорд, если они узнают, что я вам рассказал…

– Никто не узнает. Ответьте мне еще на один вопрос, и я уйду. А вы скажете своим приятелям, которые следят за нашим разговором, что я приглашал вас к себе на следующий сезон.

– Какой еще вопрос? – испуганно спросил Паркер.

– Эти люди называли какие-нибудь имена? Вспомните, Паркер. Подумайте хорошенько.

Наморщив лоб, Паркер постарался припомнить, но в конце концов отрицательно покачал головой.

– Нет, милорд. Они вообще мало говорили. Грозили только, чтобы я держал рот на замке. Я и видел-то их всего три раза: когда они сделали мне первое предложение, потом когда заплатили и, наконец, когда рассчитались со мной за отказ. Больше я их не встречал. И не хотел бы. – Паркер отер пот с лица. – Это все, что мне известно.

– Я вам верю.

Паркер устремил на Дастина настороженный взгляд.

– Милорд, могу я надеяться, что вы не…

– Никому ни слова. Но больше не проигрывайте скачек, – предупредил Дастин. Его грозный тон не вязался с приветливым выражением лица, так как эта сердечность была адресована вовсе не Паркеру. – А если эти люди появятся вновь, откажите им. Уверяю вас, бояться больше нечего. Желаю успеха!

Дастин повернулся и зашагал прочь. Паркер, несомненно, рассказал ему все, но это ничего не прибавило к сведениям, которыми Дастин уже располагал.

Два последующих дня также не принесли никаких новостей.

Маркиз встретился с Ленстоном в клубе, уладил все формальности, связанные с участием Стоддарда в состязаниях, но во всех прочих делах оказался в тупике. Из оставшихся семи жокеев, с которыми он хотел поговорить, трое наотрез отказались беседовать о чем-либо, один заболел и не приехал на состязания, а трое других слово в слово повторили Паркера.

На третий день Дастину окончательно все опротивело, и чувствовал он себя, мягко говоря, не лучшим образом. Он беспокоился, что так надолго оставил Николь, и безмерно скучал по ней. Мысли Дастина все время возвращались к той сладостной минуте у дверей коттеджа, когда Николь призналась в любви в ответ на его признание. Он добился любви Николь, но это было лишь чувство, выраженное словами.

До следующего шага было еще далеко.

Но, слава Богу, Дастин сумел сделать так, что Ник Олдридж стал его союзником. Вдобавок ко всему Николь согласилась обсудить их будущее. Подумать только! Как прекрасно это звучит – их будущее! Но прежде Дастин должен был разрешить проклятую загадку со скачками, вернуть Олдриджа на ипподром и, самое важное, убедить Николь в том, что их любовь преодолеет все преграды, выдержит любые испытания.

Ах, черт побери! Здесь он попусту тратит драгоценное время. Надо было найти своего бывшего жокея Альбертса. Он-то помог бы продвинуть расследование вперед.

Пора уезжать из Ньюмаркета. Надо только заехать к Салливану, убедиться в том, что у него все благополучно, и возвращаться в Тайрхем. Приняв такое решение, Дастин направился туда, где они с Саксоном договорились встретиться. Но, не дойдя нескольких футов, Дастин остановился, чрезвычайно заинтересованный открывшимся его взору зрелищем.

Прямо перед собой он увидел свой пустой экипаж, а рядом с ним стоял Саксон, с безмятежным видом указывая Дастину на небольшого человечка, изо всех сил пытавшегося высвободиться из железной хватки сыщика.

Это и был Альбертс, о котором только что думал маркиз.

– Милорд, – проговорил Саксон, как только Дастин приблизился. – Я как раз разворачивал карету, как вы и приказали, когда ваш бывший жокей, мистер Альбертс, загородил мне дорогу. Я попытался избежать столкновения, но одна из лошадей недостаточно быстро отреагировала на мою команду и задела этого джентльмена. Мистер Альбертс проявил необыкновенное великодушие и уверял меня, что ничуть не пострадал. – Саксон жалостливо взглянул на тщедушного человечка, низко опустившего голову. – Но я, милорд, буду чувствовать себя гораздо спокойнее, если вы лично убедитесь в том, что с мистером Альбертсом все в порядке.

Остолбеневший Дастин переводил взгляд то на Альбертса, то на Саксона, который исподтишка лукаво ему подмигнул. Едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, Дастин включился в игру.

– Разумеется, я проверю. Вы сказали, это Альбертс? – с хорошо разыгранным удивлением Дастин принял жокея из рук Саксона. – О да, это и в самом деле он! Ведь мы с Альбертсом давно знакомы, – сообщил он Саксону. – Однажды он даже выступал за меня. И что поразительно – именно его сбивает мой экипаж.

– Никто меня не сбивал, – огрызнулся Альбертс, понимая, что его узнали. – Этот ваш проклятый кучер чуть не переехал меня. Я как раз собирался покинуть Ньюмаркет, когда он…

– Покинуть Ньюмаркет? – переспросил Дастин, изображая недоумение. – Но мне доподлинно известно: вы только что прибыли в Ньюмаркет. Как же так?

– Я… не участвую в скачках, – мрачно произнес Альбертс. – И вы лучше других знаете почему. Вы запятнали мою репутацию, уволив меня.

– Нет, Альбертс, вы сами во всем виноваты, – сказал Дастин. – Но если вы не участвуете в состязаниях, что же здесь делаете?

– А разве быть зрителем запрещается законом?

– Только в том случае, если болельщик не ждет чьего-то проигрыша и не делит с проигравшим незаконные доходы.

На лице Альбертса промелькнул испуг:

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Неужели? А знаете, вы меня навели на хорошую мысль. Вы не можете участвовать в состязаниях, пусть так. Но вы можете подыскать подходящих жокеев, которые пожелают поделиться с вами деньгами, а вы сведете их с мошенниками. Уж не с этой ли целью вы приехали в Ньюмаркет?

Альбертс снова задергался в руках Дастина.

– Я уже сказал, что приехал повидаться с друзьями, но передумал. Я собирался уехать, когда этот сумасшедший чуть не угробил меня.

– Да, похоже, вам пришлось выдержать нелегкое испытание, – сказал Дастин и с серьезным видом принялся обследовать «поврежденную» руку своего бывшего жокея. – Ах! – воскликнул наконец маркиз. – Какое счастье! Никаких повреждений. Вы будете жить, Альбертс. Но я хочу загладить неловкость моего кучера. Позвольте подвезти вас в экипаже, я ведь тоже уезжаю из Ньюмаркета.

– Нет уж, благодарю. Сам доберусь.

– Не стоит благодарности. Это для меня великая честь! – С этими словами Дастин втолкнул Альбертса в экипаж и сам втиснулся вслед за ним, плотно закрыв дверцу. – Так куда же вы направлялись? Или, вернее, убегали? И кого из жокеев вам удалось убедить проиграть скачки?

Альбертс схватился было за ручку противоположной дверцы кареты, но тут же увидел, что ее надежно блокирует Саксон.

– Что вам от меня нужно? – взмолился Альбертс.

– Чтобы вы сказали правду, – отчеканил Дастин, и по его тону Альбертс понял, что шутки кончились. – Вы получили тысячу фунтов за проигрыш в скачках осеннего сезона, когда служили у меня. Кто вам заплатил?

– Никто.

– Хорошо, сейчас вы у меня запоете. Эй! – Дастин поманил кучера.

– Что вы намерены со мной сделать? – спросил жокей, побледнев.

– Зависит от того, будете вы отвечать на мои вопросы или нет. Имейте в виду, Альбертс, вы целиком в моей власти. К тому же вы безработный. Никто не заметит вашего исчезновения, и не только в Ньюмаркете. У вас нет выбора.

Альбертс побледнел еще больше.

– Два человека, – произнес он через силу. – Не считая их приятеля со шрамами. Они сказали, что им от меня нужно, предложили большую сумму денег и смылись.

– Их приятель со шрамами? – нетерпеливо переспросил Дастин.

Поняв, что допустил оплошность, Альбертс в панике снова попытался выскочить из кареты, но пути к отступлению были отрезаны.

– Не валяйте дурака, – усмехнувшись, сказал Дастин. – Лучше расскажите мне об этом человеке со шрамами.

– Тут нечего рассказывать. Он появился в загоне на одну минуту, дал тем двоим какие-то указания и ушел. Со мной беседовали только мускулистый и черноглазый.

– Опишите этого человека. Где у него шрамы? На лице?

– Нет. На руке. Много шрамов. – Альбертс содрогнулся. – Зрелище не из приятных. Сам этот тип с виду дьявольски силен. Ему пришить человека – все равно что трубку выкурить. Не дай Бог, он встанет у вас на пути. Понимаете?

Дастин подался вперед и, ухватив Альбертса за отворот куртки, приподнял его над сиденьем.

– Понимаю. А вы – нет. Я хочу, чтобы вы рассказали мне все до мельчайших подробностей об этом человеке со шрамами. После, этого вы сядете на пароход и поедете путешествовать. Разумеется, не потому, что вы боитесь этого мерзавца, который, если узнает о нашем разговоре, разорвет вас на мелкие кусочки, но еще и потому, что пути возвращения к работе, если вы вздумаете остаться, будут закрыты для вас навсегда. Я расскажу о вас в Жокейском клубе, ваша лицензия будет аннулирована, и больше никто в королевстве вас близко не подпустит к лошадям. – Дастин сунул свободную руку в карман и извлек несколько банкнот. – Вот две тысячи фунтов, исчезните до осеннего сезона. Надеюсь, к тому времени эти негодяи о вас забудут, а я, если у меня будет хорошее настроение, возможно, помогу вам получить место, но рангом пониже, разумеется. Думаю, мы договоримся. – Дастин потряс банкнотами перед носом Альбертса. – Ну?!