Текст книги "Обольститель"

Глава 8

– Николь, ты свистишь с самого утра словно канарейка, – заметил Ник, опуская газету. – Кто причиной твоего прекрасного настроения – Кинжал или его владелец?

Николь, укреплявшая на голове кепочку, покраснела.

– Папа, я не видела Дастина с того момента, как он покинул вчера наш коттедж. Сейчас он, вероятно, уже в Суффолке, разыскивает Салли.

– Я знаю. Но это не ответ. – Ник отложил газету, потеряв всякий интерес к чтению. – Ты со вчерашнего вечера избегаешь меня. Сначала ты устала и захотела отдохнуть – в шесть часов, между прочим. Ты не притронулась ни к ужину, ни к завтраку. Ты ушла на рассвете, вернулась полчаса назад, что-то проглотила на ходу и теперь снова собираешься умчаться.

– Мы с Кинжалом готовимся к дерби.

– Я помню об этом. Так ты не намерена отвечать на мой вопрос? Или же мы больше никогда не будем говорить о маркизе?

Николь присела на подлокотник кресла, в котором сидел отец. Всякий раз, как только речь заходила о Дастине, мысли ее начинали путаться. Ей не терпелось поделиться с отцом той радостью, которая овладела ее душой после тех драгоценных пяти минут. Но прежде ей нужно было все обдумать, осознать значение сделанного ею шага: от активного сопротивления она перешла к настороженному одобрению. Ей необходимо еще раз пережить это превращение, которое она ощутила в объятиях Дастина.

Ночью Николь долго не могла уснуть, сидя на кровати и сжимая в ладони заветный амулет. Несмотря на всю свою неопытность, Николь понимала – возможно, даже лучше Дастина, – чего ей может стоить эта уступка. Ослабив защиту, Николь тем самым позволила Дастину войти в ее жизнь, дав ему возможность пустить в ход свое колдовское очарование. Правда, между Николь и теми женщинами, с которыми раньше встречался Дастин, была огромная разница. Те, другие, были женщинами его круга: богатые, изысканные. Они выходили замуж ради денег, им нужны были только удовольствия. Казалось, существовало безмолвное согласие между женщинами высшего света в том, что они остаются скромницами лишь до дня свадьбы. А уж выйдя замуж и рассматривая мужей как необходимое приложение, они позволят себе стремиться к наслаждениям, что бы под этим ни подразумевалось. И в случае с Дастином они, очевидно, стремились сохранить этот порядок то ли из желания совратить его, то ли просто потому, что маркиз Тархейм был завидной партией, – Николь не была уверена в конкретных мотивах. Но в любом случае Николь не могла дарить свое тело, не подарив при этом сердца. А сердце свое она могла отдать только один раз, молясь о том, чтобы оно не было разбито.

А как иначе мог повести себя Дастин, не разбивая сердце Николь? Начать хотя бы с того, что она не видела, каким образом Дастин сможет проложить мост через разделявшую их пропасть, казавшуюся непреодолимой. Даже если ему удастся это сделать, чего конкретно он ждет от Николь? Что подразумевал Дастин Кингсли под обязательствами? Для такой провинциалки, как она, существовал только один ответ – женитьба. Готов ли лорд Тайрхем предложить Николь руку и сердце? Или же, говоря о постоянстве намерений, он видел ее в качестве содержанки или любовницы на определенный срок?

Но Дастин заявил, что не имеет намерений просто соблазнить Николь. Значит ли это, что он ждет, когда она сама пригласит его заняться любовью, так же как он попросил ее о поцелуе? Или же он не хочет идти дальше целомудренных поцелуев и ухаживаний и просить большего? Последнее было сомнительно. Но даже если допустить такую возможность, честно ли Дастин верит в то, что не причинит ей вреда, когда они расстанутся? Если так, то он ошибается. Даже если тело Николь останется нетронутым, этого нельзя будет сказать о ее душе.

– Проказница! – Голос отца вернул Николь к действительности и напомнил ей о предстоящем разговоре. – Ты молчишь, стало быть, не готова к разговору о лорде Тайрхеме. Очень жаль, но что поделаешь! Если ты забыла, то я напомню: он вчера ушел от нас, получив разрешение посещать тебя и впредь. Может быть, я поступил опрометчиво?

– Прости, папа. – Вздохнув, Николь положила ладонь на руку отца. – У меня никогда не было намерения что-то скрывать от тебя. Просто мне нужно самой во всем разобраться. Все это для меня совершенно неожиданно. Прежде всего спасибо тебе за то, что позволил Дастину посещать нас. Я молилась о том, чтобы ты дал свое согласие.

– Я знаю, – невесело заметил Ник. – Нелегко мне далось это согласие. Я уж прикидывал и так, и этак. Сам не знаю, что заставило меня согласиться. Но ты смотрела на меня таким умоляющим взглядом! Это, конечно, недостаточно, чтобы заставить меня встречать Тайрхема с распростертыми объятиями…

– Конечно, недостаточно, – прервала отца Николь. – Но признайся, ведь он тебе нравится.

– Ты права – он мне нравится. В противном случае ноги бы его здесь не было, не важно, дал бы он мне работу или нет. Но мне в нем нравится совсем другое: по-моему, он искренний человек. А ты как думаешь?

Николь почувствовала, как затрепетало ее сердце.

– Да, папа, он мне действительно нравится, и я уверена, что он искренен. Не могу объяснить почему, но я поверила Дастину с первой нашей встречи. Больше того, я не могу заставить себя не думать о нем, не скучать по его обществу. Я понимаю, существует много причин, по которым для всех нас будет лучше, если я разорву наши отношения. Но дело в том, что я, кажется, не могу этого сделать.

– Ники! – Лицо Олдриджа было спокойным, но голос звучал глухо. – Существует еще одна причина, по которой я согласился на визиты маркиза. Это никак не связано с твоими чувствами и моим уважением к этому человеку. Я не спал всю ночь, вспоминая, как порядочно и честно повел себя маркиз, но не забывая и о его дурной репутации. А под утро я вконец растерялся, вспомнил Алисию, и тут меня осенило… – Ник тяжко вздохнул. – Если бы Алисия была жива, она сказала бы, что я не имею права встревать в твои личные дела. Судьба, напомнила бы мне Алисия, мудрее логики и страсти.

– Я помню, – тихо отозвалась Николь. – Желания и судьба. Мама в них верила.

Искра воспоминаний вспыхнула в глазах Ника.

– Желания и судьба! – воскликнул Олдридж. – Именно так она и сказала в тот день, когда я сделал ей предложение. Я отлично понимал, что не имею на это права. Она хорошо воспитанная юная леди, а я простой жокей, едва начавший зарабатывать деньги и известность. Но Алисия заявила, что мы созданы друг для друга и она желает, чтобы мы были вместе. Она оставила свой респектабельный дом, семью и вышла замуж за человека, который не мог ей ничего предложить, кроме своей любви и мечты.

– Но твоя мечта сбылась, папа! – воскликнула Николь. – Ты стал самым знаменитым жокеем в Англии.

– Все это так, Проказница. – Ник с нежностью погладил руку дочери. – Так вот, если Тайрхем действительно тот, кто тебе предназначен, то я буду самым последним ханжой, если помешаю твоему счастью. Да, вы разные люди. Но мы с Алисией так любили друг друга, что это помогло нам забыть о различиях. Конечно, это произошло не вдруг, и порой нам было очень трудно. Я привык заботиться о себе сам, приходить и уходить когда мне вздумается, встречаться с друзьями. Алисия же была домоседкой, по воскресеньям посещала церковь и привыкла каждый вечер ровно в семь часов выходить к семейному столу. Каждый из нас к чему-то потихоньку привыкал, от чего-то потихоньку отказывался, и это каким-то образом срабатывало. В твоем случае привыкание будет еще более тяжелым. Но ради тебя, ради памяти моей незабвенной Алисии я подожду. Слушайся своего сердца, а я буду молить Бога о твоем счастье. Но горе маркизу Тайрхему, если он хоть чем-то обидит тебя!

– Спасибо, папа! – Николь порывисто обняла отца. – Ты замечательный человек, и мама сделала правильный выбор.

– Мы были счастливы с твоей матерью. Но нам потребовались сила, терпение и твердость характера. Все это у тебя есть. – Он взял Николь за руки и откинулся на спинку кресла. – Страшно, Проказница?

– Ужасно!

– Так и должно быть. – Олдридж легонько дернул Николь за козырек кепки. – Будь осторожна, Ники. Ты обладаешь мужеством, но сердце у тебя нежное. – Смущенно закашлявшись. Ник поднялся на ноги. – А теперь иди, занимайся со своим жеребцом. Ты уже попробовала его в галопе?

– Да, сегодня утром, – отозвалась Николь, радуясь перемене темы. – Кинжал очень грациозен. Он скорее плывет, а не бежит. Сегодня после обеда я планирую взять несколько простых препятствий, чтобы закрепить технику. Если все пойдет хорошо, завтра я пройдусь с ним положенное расстояние галопом, а Брекли будет засекать время. А когда Дастин вернется из Суффолка, то увидит, что мы с Кинжалом подготовились к Эпсому на целую неделю раньше срока.

При упоминании о поездке Дастина в Суффолк, Ник Олдридж нахмурил брови.

– Надеюсь, Тайрхем узнает достаточно, чтобы положить конец всему этому и вернуть меня на скаковую дорожку, где мне и место.

– Папа, я знаю, ты беспокоишься… – начала было Николь.

– Беспокоюсь? Да я просто с ума схожу. Но сведения, которые я дал маркизу, да еще плюс то, что добавит Салли, должны дать какие-то результаты.

– Если только существуют ответы, – отозвалась Николь, – Дастин их найдет.

Дастин тоже на это надеялся.

Прислонившись к стеклу, он посмотрел на проплывавший за окном экипажа сельский пейзаж Суффолкшира. Тайрхем приближался к конечному пункту своего путешествия. В который уже раз Дастин достал составленный Олдриджем список и задумался, к чему может привести начатое расследование. Если ему повезет, то Ник Олдридж обретет свободу, а Николь будет принадлежать ему, Дастину. Но это будет совсем не так просто. Николь столь же упряма, сколь и красива. Что ж, если понадобится, он сдвинет небо и землю, но своего добьется.

Дастин с нежностью вспомнил вчерашний поцелуй, изумление в глазах Николь и откровенное проявление чувства на ее лице. Господи, как же он хотел, чтобы этот поцелуй длился вечно!

Перед Дастином стояла нелегкая задача: завоевать Николь, убедив ее в том, что его намерения честны, особенно если учесть, что он опорочен в глазах Николь. И все же первую победу он одержал, убедив Николь согласиться с его визитами. Нет, даже две победы – его пригласила не только Николь, но и ее отец. Вспоминая написанное на лице Олдриджа смятение, Дастин ощутил прилив сочувствия. Этот человек обожает свою дочь. И нет ничего удивительного в его нежелании отдать ее в руки отъявленного распутника.

Что ж, эти опасения скоро рассеются словно дым.

– Прибыли, сэр, – объявил кучер, останавливая экипаж.

Очнувшись, Дастин сунул список обратно в карман, открыл дверцу и спрыгнул на землю.

На первый взгляд коттедж, к которому они подъехали, выглядел необитаемым. Дастин помрачнел. Олдридж ничего не говорил о том, что Салливан может куда-то отправиться после Ньюмаркета. К тому же вчера поздно вечером Дастин отправил Салливану телеграмму с просьбой встретиться сегодня утром. Так куда же, черт возьми, он подевался?

Дастин постучал. Дверь была не заперта. В голове Дастина тут же зазвенел тревожный звонок. Он вошел в дом.

– Мистер Салливан! – Тишина. Дастин озадаченно огляделся, все более проникаясь ощущением, что здесь что-то неладно. Мебель, насколько он мог видеть, стояла на месте, и все же…

– Салливан! – снова позвал Дастин.

Ему показалось или он действительно услышал какой-то шорох? И тут до его слуха донесся слабый стон. Забыв об осторожности, Дастин бросился в комнату, которая служила, очевидно, спальней.

– Саллив… – Дастин осекся, увидев посреди комнаты скорчившееся тело. – Черт возьми! – Он мигом оказался возле лежавшего на полу человека. Опустившись на колени, Дастин осторожно перевернул пострадавшего на спину.

Лицо и голова Салливана были залиты кровью, одежда изорвана, глаза заплыли. Настольная лампа валялась возле кровати, там же лежали и скомканные простыни, которые Салливан, падая, очевидно, потащил за собой. Либо его захватили врасплох, либо нападавшие оказались сильнее. Если это те самые громилы, которые приезжали в Тайрхем, то довольно хрупкий Салливан не мог им противостоять.

– Салливан, вы меня слышите? Я – Тайрхем.

С величайшими усилиями Салли приоткрыл один глаз.

– Тайр… хем…

– Здорово вас отделали. Лежите спокойно. Я постараюсь вам помочь.

Дастин встал и, обследовав коттедж, обнаружил наконец кухню. Найдя кувшин, он наполнил его водой и принес в спальню, затем отыскал стопку чистых носовых платков, часть из них смочил, а остальные оставил для перевязки.

Почувствовав прикосновение холодной материи к коже, Салливан застонал. Да, обработавшие Салливана бандиты были профессионалами высокого класса: ранения, нанесенные несчастному жокею, были тяжелыми, но не смертельными. Дастин не был удивлен. Нападавшим достаточно было как следует проучить и запугать Салли, чтобы он рассказал им все о Нике Олдридже. А если Салливан откажется им помогать, то поспешит предупредить Олдриджа и приведет их прямехонько к Нику. Салливан, конечно, мог схитрить и не бросаться сразу на поиски приятеля, но бандиты не сомневались в том, что весть о нападении дойдет до Олдриджа и он, в свою очередь, бросится спасать друга. А этого они и ждали.

Дастин, как мог, перевязал Салливана, подложил ему под голову подушку и накрыл одеялом. Вообще-то жокей был достаточно легким, и Дастин вполне мог его поднять, но он не решился переносить раненого на постель. Этого не стоило делать, если имеются переломы или внутреннее кровоизлияние.

– Тайрхем… – снова пробормотал Салливан.

– Я здесь.

Жокей с трудом поднял руку и вцепился в рукав Дастина.

– Не говорите… никому.

Дастин кивнул, понимая, что имеет в виду Салливан.

– Я все знаю. Олдридж в Тайрхеме, – сказал он. – Об этом никому не известно. Те, кто напал на вас, рассчитывали, что вам известно, где прячется Олдридж, и они пытались выбить из вас эти сведения. Я прав?

Несмотря на заплывшее лицо Салливана, можно было безошибочно прочесть на нем удивление.

– Как… это…

– Долгая история. Мы поговорим об этом позже. А сейчас я вызову врача. Я оплачу и его услуги, и его молчание.

Дастин ясно видел, что жокей колеблется.

– Послушайте, Олдридж не простит мне, если я не позабочусь о вас!

– Хорошо, – слабым голосом произнес Салливан. Не задавая больше вопросов, Дастин поспешил в деревню и через час вернулся с доктором, человеком опытным и порядочным, как выяснил маркиз. Он терпеливо ждал, пока доктор делал свое дело, после чего отправил его обратно в своем экипаже, вручив стофунтовую банкноту и получив твердые заверения, что тот никому ничего не скажет.

Вернувшись в дом, Дастин увидел, что Салливан сидит, опершись на подушки в своей импровизированной постели. Он размеренно дышал, на лицо вернулись краски.

– Как вы себя чувствуете?

Салливан медленно повернул голову в сторону его светлости:

– Благодарю вас, лучше. Что вы сказали доктору, милорд?

– Только то, что вы задолжали небольшую сумму каким-то весьма неприятным типам, и они явились потребовать у вас должок. – Дастин пожал плечами. – Он понял, что это скажется на вашей репутации, если слухи о случившемся дойдут до ваших коллег. Это соображение и некоторая сумма оказались достаточно вескими аргументами, убедившими доктора хранить молчание. Не беспокойтесь, Салливан, никто ничего не узнает.

– Спасибо, милорд. – Салливан облегченно вздохнул.

– Не стоит благодарности. – Дастин подвинул к себе стул. – А вот побеседовать нам необходимо. Вы можете разговаривать?

На лице Салли появилось беспокойство, он хотел что-то сказать, но Дастин остановил его жестом.

– Давайте начну я и расскажу вам все, что мне известно, – предложил он. – Таким образом, вы будете знать, что этим разговором не подвергаете Олдриджа опасности. – Салливан кивнул. – Итак, отец и дочь Олдриджи живут у меня. И, честно говоря, с вашим другом гораздо проще иметь дело, чем с его дочерью.

– Это верно, – через силу улыбнулся Салли.

– Они просили меня передать вам, что находятся в полной безопасности. Ник все свое время проводит в Тайрхеме.

– Уверен, что его такое положение не устраивает, – вставил Салли.

– Вы правы. Но Олдридж понимает, что у него нет выбора. Что же касается Николь… – улыбка Дастина потеплела, – она замечательно справляется со своей ролью, для всех она – Олден Стоддард, отличный жокей, который будет выступать на моем жеребце в дерби.

– Дерби… – тихо проговорил Салливан. – Ники мечтала об этих состязаниях с тех пор, когда еще под стол пешком ходила. С той минуты, когда увидела Ника на скачках.

– Это я слышал. Что ж, я уверен, она осуществит свою мечту. Более того, – добавил Дастин, – она намерена не просто принять участие в дерби, но и выиграть. Салливан, я в курсе причин, по которым Олдридж вынужден жить в заточении, а Николь – маскироваться. И у меня такое чувство, что теми же причинами руководствовались те, кто избил вас до полусмерти. Я прав?

Салли медленно кивнул. Маркиз задал новый вопрос:

– Вы сказали им то, что они хотели узнать?

– Конечно нет. Я не сказал им ни словечка.

– Не исключено, что они выжидают, когда вы броситесь предупредить Олдриджа.

– Точно. А сами сядут мне на хвост. Я уже думал об этом. – Салли приподнялся, и тут же гримаса боли исказила его лицо.

– Хотите выпить? – предложил Дастин. – Это поможет унять боль.

– Не сейчас. Для нашего разговора нужна ясная голова.

Дастин кивнул, оценив выдержку Салливана.

– Олдриджу повезло, что у него есть такой друг, как вы.

– Ник сделал бы для меня то же самое. Как и Проказница.

– Не сомневаюсь. – Положив руки на колени, Дастин наклонился вперед. – Вы можете описать людей, которые вас избили?

Салли сдвинул брови.

– Один был поплотнее и низенький.

– Голубоглазый? – спросил Дастин. – Очень блеклые голубые глаза?

– Да. Второй чуть повыше, что-то вроде жердины. С черными глазами и пронизывающим взглядом.

– Темные волосы? Нечесаные? Первый – краснорожий, точно пьет без просыпу?

– Мне кажется, вы их видели, милорд, – сказал Салли.

– Я их видел, это точно. Они приезжали в Тайрхем и угрожали мне и моим близким, если я найму Ника Олдриджа.

– Боже правый! – Салли бессильно откинулся на подушки. – А Ник об этом знает?

– Да. Его описание этих негодяев полностью совпадают с вашими. – Дастин встал и принялся расхаживать по комнате. – Как давно они здесь были?

– Я только проснулся, когда они ворвались. Думаю, было часов шесть, может, чуть больше. А сейчас который час?

Ник бросил взгляд на каминные часы:

– Четверть одиннадцатого. Что еще вы помните?

– Немного. Они требовали выдать местонахождение Ника. Когда они уходили, один из них назвал другого Арчером.

– Арчер? – повторил Дастин, доставая из кармана список, составленный для него Ником. – Салливан, понимаю, что вы чувствуете себя еще очень плохо, но мне нужна ваша помощь. Олдридж дал мне список жокеев, проигрывавших скачки за деньги. Он считает, что вы могли бы дополнить его. Если я вам сейчас назову фамилии, вы в состоянии будете назвать мне и другие имена?

Салли помедлил немного.

– Ник действительно доверяет вам, ведь правда?

– Надеюсь.

– Зачем вам нужен этот список?

– Я хочу встретиться с каждым, пока кто-нибудь из них не прольет свет на всю систему и не назовет мерзавца, который дирижирует этим адским оркестром. Мы с вами понимаем, что эти два головореза всего лишь пешки. Мне же нужен их хозяин. Потому что он не только порочит репутацию честных людей, но и угрожает их жизни. Таких, как Олдридж. – Дастин поймал взгляд Салли. – И Редли.

При упоминании этого имени Салли встрепенулся.

– Ник упоминал Редли? – спросил он. – Что он вам сказал?

– Только то, что Редли убили, что он повел себя глупо, пытаясь ответить шантажом на шантаж.

– Это известно каждому.

– На обратном пути я намерен заехать к виконту Прейбруку, последнему нанимателю Редли. Может быть, он что-нибудь вспомнит.

– Хм-м… «Сент-Легер» стали последними скачками Редли, там он проиграл на Соловье Прейбрука, – сказал Салливан, глядя на Дастина изучающим взглядом. – Я человек не подозрительный, но хочу кое-что спросить у вас, милорд. Вы предоставили Нику убежище, прекрасно зная, что подвергаете себя опасности. Вы разрешили Николь участвовать в дерби, прекрасно зная, чем это грозит вашей безупречной репутации как коннозаводчика. По правде говоря, вы могли бы всего этого не делать: у вас достаточно денег для того, чтобы нанять людей, способных защитить вас и вашу семью. Или в конце концов положиться на своих служащих и отгородиться от всей этой грязной истории. Откуда у вас такой интерес к судьбе Олдриджей?

Уставившись в список, Дастин ладонью разгладил измявшийся листок.

– Это мое личное дело, мистер Салливан.

– Так я и понял. Уж больно горячо вы говорили о Проказнице. Не она ли и есть то самое личное дело?

– А если бы и так? – спросил Дастин.

– Тогда вы должны будете ответить на один мой вопрос.

– Нет, это просто великолепно! Мне приходится иметь дело сразу с двумя отцами!

На лице Салли заиграла улыбка.

– Я такой же упрямый, как и Ник. Особенно когда дело касается Проказницы. Она вам нравится?

– Да.

– Я имею в виду – по-настоящему?

– Салливан, я понимаю, что вы имеете в виду. Мой ответ остается прежним – да.

Салли подался немного вперед, не обращая внимания на боль, которую вызвало это движение.

– Тогда чего же мы ждем? Читайте ваш список. Потом дадите мне выпить. У нас есть о чем поговорить, милорд!

Было около четырех часов, когда экипаж Дастина, сделав последний поворот, въехал в железные ворота замка Тайрхем. Еще раз взглянув на список имен, Дастин подвел итоги дня. Остановка у Прейбрука оказалась пустой тратой времени. Старый виконт Прейбрук, бывший еще полгода назад просто рассеянным подагриком, теперь совершенно одряхлел: он едва мог вспомнить имя Дастина – что уж тут говорить о событиях прошлогодних осенних скачек! Любые расспросы были бесполезны. Так что Прейбрук отпадал.

С другой стороны, Салливан оказал маркизу громадную помощь: он добавил к списку Ника еще три имени и присовокупил графики выступлений всех жокеев, что значительно облегчало Дастину их поиск. Вооруженный этими сведениями, Дастин покинул Суффолк, но прежде предпринял все необходимые меры для обеспечения безопасности Салливана. С этой целью он вызвал одного из своих лакеев по имени Туттл, которому надлежало ухаживать за раненым и выполнять роль охранника, если непрошеные гости вздумают снова появиться. Хотя, по расчетам Дастина, это было маловероятно. По всей видимости, эти негодяи затаились в засаде, ожидая появления Олдриджа или же отъезда Салли.

Так или иначе, но Дастин не хотел рисковать. Туттл останется на несколько дней у Салливана, а там Дастин вернется его навестить и рассказать о ходе расследования.

Салливан, разумеется, храбрился, но вздохнул с великим облегчением, услышав о подмоге, бесконечно благодарил Дастина и в знак благодарности в течение целого часа давал маркизу советы, как его светлости вести себя с Николь.

Это воспоминание вызвало у Дастина улыбку. Откинувшись на спинку сиденья, он размышлял над рекомендациями Салли. Сколько лет прошло с тех пор, когда кто-либо позволял себе давать ему советы относительно женщин? Да разве Дастин допустил бы такое вмешательство в его интимную жизнь? И уж точно не стал бы высиживать для этого целый час. Что вы, господа!

Тем не менее Дастин нашел наставления Салливана трогательными. Лорд Тайрхем услышал от жокея кучу подробностей о детстве и юности Николь и окончательно понял, откуда у нее это удивительно непринужденное отношение к представителям мужского пола, несмотря на полную неопытность. Дело в том, что, выросшая среди мужчин, Николь видела в них старших братьев, если они относились к ней хорошо.

Дастин вдруг представил, что кочует по всей прекрасной Англии, желая получить благословение у дюжины скептически настроенных отцов – покровителей Николь. Из груди его вырвался веселый смех. Дастин все еще смеялся, когда лошади остановились у дверей замка. Выпрыгнув из кареты, Тайрхем бросил взгляд на дальние земли поместья и мгновенно принял решение.

– Куин, – подозвал он кучера, – скажите Пулу, чтобы он занялся моим багажом. Скажите ему также, что я задержался в конюшнях и скоро буду.

– Слушаюсь, милорд.

Дастин был на полпути к цели, когда увидел Николь.

Верхом на Кинжале она галопом проходила круг – взмокшая рубашка облепила ее тело.

Застыв на месте, Дастин наблюдал за ней, вновь и вновь поражаясь плавности движений Николь, остроте ее реакции. Низко склонив голову, Николь что-то шептала Кинжалу на ухо – возможно, предупреждала о препятствии, к которому они приближались. Лошадь мгновенно отреагировала: взгляд ее сосредоточился на барьере, ноги двигались в соответствии с командами наездника.

Глаза Николь сузились, она еще больше подобралась, рассчитывая расстояние до цели и подравнивая ход. В какой-то определенной точке она, вытянувшись вперед, прижалась к шее коня и подала ему очередную команду. Кинжал беспрекословно подчинился, подобрал ноги, проплыл над препятствием и приземлился на другой стороне, не задев при этом ни соломинки.

– Молодец! – похвалила Николь и нежно шлепнула Кинжала по шее. Вздохнув, она грустно взглянула на заходящее солнце. – На сегодня все, дружочек. Давай-ка поостынем. Нам следует отдохнуть перед завтрашним днем. Ты помнишь, что завтра мы пройдем галопом всю дистанцию, а Брекли сделает хронометраж? Если мы уложимся во время, считай, что к Эпсому мы готовы.

– Согласен! – вмешался Дастин, направляясь к ним. – Вы бесподобны, мистер Стоддард.

– Дастин! – вспыхнула Николь. – Я не ждала тебя раньше завтрашнего дня. – Сообразив, что говорит чересчур громко, Николь осеклась и со страхом оглянулась вокруг.

– Не волнуйся, Дерби, здесь, кроме нас, никого нет. – Дастин подавил взрыв восторга, вызванный радостным приветствием Николь. Подойдя ближе, он пошел рядом, подстраиваясь под шаг Кинжала.

– Ты видел Салли? – понизив голос, спросила Николь.

– Да. – На этот раз и Дастин огляделся по сторонам. – Мне нужно поговорить с тобой и твоим отцом. Отведи Кинжала в стойло и возвращайся в коттедж.

– Хорошо, – посерьезнев, ответила Николь. Они обменивались незначительными замечаниями насчет подготовки к дерби, пока конюшни не остались позади и не показался коттедж.

– Ты не хочешь рассказать о том, что тебе удалось выяснить? – не выдержав, спросила Николь, когда они подошли к дому.

– Когда войдем, – бросил в ответ Дастин. Заметив беспокойство Николь, он добавил: – Все хорошо, Дерби, поверь мне. А знаешь, я нисколько не преувеличивал, твоя выездка просто великолепна. Наблюдать за тобой все равно что смотреть классический балет.

– Спасибо, – покраснела Николь. – Услышать это из ваших уст, милорд, великая честь.

– Завтра утром тебе представится возможность выслушать мнение другого профессионала.

– Чье же?

– Раггерта, твоего нового тренера.

– Я помню. – Николь поднялась по ступенькам к двери и вставила ключ в замок. Потом обернулась, и в ее глазах мелькнуло озорство. – Раггерт… Не его ли порекомендовал тебе этот несравненный источник всяких слухов – граф Ленстон?

Дастин подошел и, виновато улыбаясь, остановился рядом с Николь.

– Действительно. Что касается Ленстона, он, может быть, и вправду источник тех самых сплетен, но при этом плохо знает предмет.

– Понятно, – отозвалась Николь, одарив маркиза выразительным взглядом своих аметистовых глаз.

Руки Дастина помимо его воли потянулись к Николь, но он, собрав все свои силы, тут же вытянул их по швам.

– Это из-за Раггерта ты так быстро вернулся в Тайрхем? – спросила Николь, открывая дверь.

– Да. Но, если честно, нет. – Дастин проследовал за Николь в коттедж и закрыл за собой дверь. – Видишь, каких я достиг вершин по части честности.

– Я потрясена. – Николь подарила Дастину очередную умопомрачительную улыбку.

– Я хочу побыть с тобой наедине.

– Наедине? Отлично. Сейчас я позову папу.

Дастин удержал Николь за руку.

– Я имел в виду совершенно другое, – тяжело вздохнув, сказал маркиз. – Пойдем прогуляемся сегодня вечером. После того, как все обсудим. Когда все уснут.

– Мне бы очень хотелось, – мягко проговорила Николь. – Правда. Но папа…

– Я поговорю с ним. Важно, чтобы ты согласилась. Ты, а не мистер Стоддард. Риска никакого. – Дастин провел ладонью по щеке Николь. – Скажи «да».

– Да.

– Тогда зови отца.

Николь нерешительно кивнула, невольно отступив назад. Помолчав немного, она взглянула на Дастина.

– Позже, Дерби, – сказал Дастин, увидев в ее глазах немой вопрос.

Николь вздохнула и отвернулась.

– Папа! – позвала она. – Я дома. Со мной лорд Тайрхем.

– Лорд Тайрхем? – Ник сбежал по лестнице, прыгая через ступеньку. – Милорд, вы вернулись раньше, чем я ожидал. Что сказал Салли? Что удалось выяснить у Прейбрука?

– Прейбрук нам не поможет. Что же касается Салливана… эти бандиты побывали у него. Я нашел его… в неважном состоянии.

– Они избили его? – воскликнул Ник, не обращая внимания на крик ужаса, вырвавшийся у Николь. – Насколько серьезно?

– Сейчас он в порядке, – спокойно ответил Дастин, заметив, как краска сошла с лица Николь. – Я приставил к нему своего человека, – добавил он, желая успокоить девушку. – Они пытаются таким образом выманить вас.

– Ах, вот как? Отлично! Они меня получат! – Ник схватил с вешалки пальто и бросился к двери.

– Папа, куда ты? – мгновенно отреагировала Николь, хватая отца за руку.

– В Суффолк. Я хочу сам убедиться в том, что с Салливаном все в порядке.

– Не глупите, Олдридж, – сказал Дастин, преграждая Нику путь к двери. – Они только этого и дожидаются.

– Но им нужен я, а не Салли! Я не намерен подставлять его ради спасения собственной шкуры.

– Папа, прекрати! – Николь намертво вцепилась в руку отца. – Дастин ведь сказал тебе, что Салли в порядке. – Она перевела взгляд на Тайрхема: – Ты ведь это говорил, правда?

Дастин кивнул.

– Я привез к нему доктора. Он промыл и перевязал раны, сделал все, что нужно. Когда я собрался возвращаться в Суррей, ваш друг уже мог сидеть и разговаривать… К тому же он дал мне кучу разных советов, – сказал Дастин, выразительно посмотрев на Николь.

– Спасибо вам, – прошептала она.

– Салливан – мужественный человек. Он не выдал вашего местопребывания. А вы, Олдридж, – укоризненно сказал Дастин, – не подумав, собираетесь сделать бессмысленный жест. Зачем делать то, чего от вас ждут эти подонки?

– Проклятие! – Ник схватился руками за голову.

– Позвольте мне этим заняться, – продолжил Дастин, скрещивая руки на груди. – Салливан тоже настаивал на том, чтобы вы оставались здесь. Я дал ему в этом слово, а я своего слова не нарушаю. Так что, если придется, я удержу вас силой. Вы не поедете в Суффолк, Олдридж! – твердо сказал Дастин, видя, что Ник колеблется. – Туттл – здоровый парень. Никто не осмелится больше сунуться в дом Салливана. К тому же этот инцидент нам только на руку.