Текст книги "Обольститель"

Глава 17

– А вот и лорд Тайрхем!

При звуке голоса Ленстона Дастина передернуло, хотя присутствие графа в Эпсоме не было для него неожиданностью. Дастин находился на трибунах с самого утра и был готов к встрече с Ленстоном. По утверждению Саксона, граф должен был появиться именно сегодня, чтобы отвлечь внимание Дастина и дать возможность Арчеру и Перришу без помех побеседовать со Стоддардом.

– Доброе утро, Тайрхем!

Дастин повернулся к человеку, которого много лет называл другом, и одарил его улыбкой, изобразив на лице искреннее удивление:

– Привет, Ленстон. Вы уже здесь? Ведь состязания начнутся только завтра.

– Хочу присмотреться к соперникам, – ответил граф. – Особенно к вашему Стоддарду. Надо признаться, его искусство верховой езды производит впечатление.

– Согласен, – усмехнулся Дастин, подавляя страстное желание придушить Ленстона на месте. Он невольно бросил взгляд на Николь, которая направлялась к ипподрому в сопровождении Брекли и Раггерта. В дальнем конце Дастин заметил Саксона, который неотрывно следил за Николь. – Скажите, Ленстон, – обернулся к графу Дастин, – почему вас так интересует Стоддард?

– Разве я вам не объяснил? Кстати, хочу предупредить вас: у Стоддарда будет сильный соперник.

– В самом деле? Кто же?

– Бейкер.

– Бейкер? Я полагал, он в отпуске – наслаждается своей победой в Ньюмаркете.

– Был в отпуске, но я убедил его вернуться пораньше, и он об этом не пожалеет. Бейкер выступит на моем Демоне. Не мог же я не ответить на ваш вызов.

– Что-то я не припомню никакого вызова.

– Да нет же, вы его сделали. Не прямо, конечно, – это не в вашем стиле. Но вы заявили, что Стоддард непобедим. Я тоже захотел попытать счастья, особенно если вспомнить поразительные результаты, которые показывает в этом сезоне Демон. Этот жеребец победил во всех скачках, в которых участвовал. Так что ваш вызов принят, друг мой.

– Отлично. – Дастину потребовалось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не размазать по физиономии Ленстона его нахальную улыбочку.

– Тайрхем, – спросил граф, склонив голову набок, – мое решение вас расстроило?

– О, нисколько! – непринужденно отозвался Дастин. – Напротив, нам со Стоддардом это поможет более трезво взглянуть на свои возможности. Но если мы все же выиграем, то это будет не просто победа, а настоящий триумф.

– Ну что ж! – Улыбка сошла с лица Ленстона, и он еще раз пристально посмотрел в дальний конец ипподрома. – Посмотрим, кто первым придет к финишу.

– Не заключить ли нам маленькое пари? – любезным тоном предложил Дастин. – Скажем, на пятьсот фунтов?

– Почему бы и нет? – отозвался Ленстон, и глаза его блеснули.

– Значит, договорились.

Ленстон бросил очередной взгляд на ипподром.

– Скажите, Тайрхем, Стоддард будет участвовать только в этом дерби? Ведь после Эпсома через несколько дней пройдут соревнования двухлеток. Почему бы вам не заявить своего жокея еще и на эти состязания?

Дастина захлестнула волна гнева, но он не подал вида, что страшно раздражен. Этот мерзавец собирается навсегда закабалить Стоддарда!

– Об этом не может быть и речи, – сказал он. – Стоддарду будет необходим отдых.

– Возможно. Но сегодня последний день подачи заявок. Уверен, что судьи пойдут вам навстречу и позволят зарегистрировать Стоддарда в последнюю минуту.

Дастин пропустил мимо ушей сарказм, прозвучавший в словах Ленстона.

– Что ж, я подумаю.

– На вашем месте я бы поступил именно так. К тому же этот юноша наверняка не будет возражать против того, чтобы подзаработать лишнюю сотню фунтов. – Ленстон в который уже раз оглянулся на ипподром. Дастин заметил, как блеснули глаза графа. – Я должен идти. Хочу лишний раз убедиться, что Демон готов к победе. До встречи, дружище.

– Всего наилучшего, – по привычке произнес Дастин. Он почувствовал тревогу. Уж очень спешно Ленстон покинул ипподром. Значит, Арчер и Перриш уже успели встретиться с Николь. И не Саксону, а ему, Дастину, необходимо лично убедиться в ее безопасности.

Маркиз дождался, когда Ленстон скрылся из виду, и поспешил к Николь, мысленно повторяя план действий, разработанный Саксоном: Николь пожалуется на боль в мышцах, обеспокоенный Дастин предложит ей немедленно отправиться в Тайрхем в его экипаже, даст распоряжение Брекли и Раггерту позаботиться о Кинжале и затем следовать за ними. День близится к полудню, в Эпсоме в это время народу предостаточно, так что Николь остается Стоддардом, Дастин – заботливым хозяином, а Саксон – их кучером.

Господи, только бы с Николь все было благополучно!

С бьющимся сердцем Дастин быстрым шагом направился к той части ипподрома, где к Николь должны были подойти Арчер и Перриш. Наконец он увидел ее худенькую фигурку и облегченно перевел дух.

– Стоддард?

Николь обернулась и, прихрамывая, сделала несколько шагов навстречу Тайрхему.

– Да, милорд? – Голос ее звучал спокойно, но лицо было бледно, а глаза широко раскрыты, и Дастин понял, что встреча состоялась.

– Я видел, как вы массировали ногу, – сказал Дастин. – Вы ее повредили?

– Слегка, сэр. Всего лишь растяжение, но я предпочел бы дать ноге покой. Как раз в это время здесь оказался Саксон, и я взял на себя смелость попросить его приготовить экипаж. Вы не будете возражать, если я вернусь в Тайрхем?

– Конечно, нет! – Дастину страстно хотелось обнять Николь. – Мы немедленно отправимся в Тайрхем, – сказал он нарочито громко. – Я распоряжусь, чтобы Брекли и Раггерт присмотрели за Кинжалом. – Увидев Брекли, Дастин сделал ему знак подойти.

– Слушаю вас, милорд, – сказал Брекли.

– Стоддарда беспокоит левая нога. Я хотел бы, чтобы его осмотрели как можно скорее, и забираю его с собой в Тайрхем. Вы с Раггертом справитесь здесь без нас?

– Разумеется, сэр, – ответил Брекли, бросив на Николь сочувствующий взгляд. – Я видел, Стоддард, как вы начали прихрамывать, соскочив на землю. Что-нибудь серьезное?

– О нет, – покачала головой Николь.

– Да, но вы бледны как полотно. Поезжайте скорее, – сказал Брекли, оглядываясь вокруг. – Я видел Раггерта несколько минут назад. Он где-то здесь, неподалеку. Я найду его, милорд, и мы присмотрим за Кинжалом.

– Хорошо. Позже я пришлю за вами экипаж. – Дастин направился в сторону от ипподрома, Николь ковыляла рядом с ним. По дороге маркиз не проронил ни слова.

– Экипаж готов? – подойдя к карете, спросил он Саксона.

– Да, сэр.

Саксон помог Николь забраться в карету, дождался, пока за ней последует Дастин, после чего захлопнул дверцу, уселся на козлы и тронул вожжи. Как только карета двинулась в путь, Дастин повернулся к Николь:

– Они не причинили тебе вреда?

– Нет, не волнуйся. Это те двое, о которых вы с папой говорили. Они дождались, пока я осталась одна, подошли и сказали, что я должна проиграть дерби. За проигрыш мне посулили полторы тысячи фунтов, а за отказ обещали сделать калекой.

– И что же ты сделала? – спросил Дастин, задыхаясь от гнева.

– Я дождалась, пока Саксон, как мы и договаривались, не покажется и не подойдет ко мне. После чего я поблагодарила своих благодетелей за предложение и отказалась. Потом попросила Саксона подать экипаж. А эти бандиты словно испарились.

Дастин зашторил окна кареты и обнял Николь.

– Дерби, тебя всю трясет. Не бойся, все уже позади.

– Я не боюсь, Дастин. Я дрожу от негодования. Если бы ты знал, как мне хотелось растерзать этих негодяев за то, что они угрожали папе и напали на тебя!

Дастин в ответ рассмеялся, чувствуя, как его натянутые нервы приходят в нормальное состояние. Он на минуту представил себе, как хрупкая, изящная Николь расправляется с двумя верзилами.

– Моя прекрасная львица! – произнес он с нежностью.

– Ты издеваешься надо мной? – спросила Николь, слегка надувшись.

– Ни в коей мере. – Дастин опять привлек ее к себе. – Я даже не мог представить себе, что меня будут так сильно любить. Спасибо тебе. Дерби.

Николь прильнула к Дастину, наслаждаясь объятием.

– А что теперь? – прошептала она.

– Ты отправишься домой и как следует отдохнешь, ни о чем не тревожась. А послезавтра твой день – ты выиграешь дерби.

– И с чего это я взяла, что смогу выиграть дерби? – Шагая по гостиной, Николь бросала взгляд то на отца, то на Салли и поминутно проверяла, прочно ли сидит на голове ее кепочка.

– По глупости, наверное, – ответил Салли с непроницаемым видом.

– Или по наглости, – высказал предположение Ник, отхлебывая кофе.

– Да, Проказница всегда славилась этими качествами.

– Может, нам еще удастся отменить ее выступление, – взглянув на часы, задумчиво проговорил Ник. – У нас в запасе целых два часа. Времени вполне достаточно, чтобы объяснить судьям, что Стоддард на самом деле полнейшая бездарность, а лорд Тайрхем совершил грубейшую ошибку, посчитав его перспективным жокеем.

– Ну, дружище, не нам об этом судить, – продолжил мистер Салливан. – Куда там! У нас и самих-то нет никакого опыта в искусстве верховой езды. Следовательно, все наши наблюдения и прогнозы ничего не стоят.

– И то правда, – печально покачал головой Ник. – Жаль только, что чье-то нахальство вводит в заблуждение добрых людей.

– Вы что, издеваетесь? – улыбнулась Николь помимо воли.

– Но ведь нам удалось заставить тебя улыбнуться, а? – усмехнулся Салливан.

– Еще как удалось. Не хотите вместо меня принять участие в дерби?

– Ники! – Олдридж, поднявшись, положил руки на плечи дочери. – Ты ждала этого дня всю жизнь. Ты отлично знаешь дистанцию. Если бы я думал, что тебе не под силу выиграть эти состязания, то не разрешил бы тебе участвовать в них. Думаешь, я не понимаю твоего волнения? Ведь мы с Салливаном испытывали то же самое десятки раз.

– Вы никогда так не волновались! – воскликнула Николь.

– Девочка моя, – сказал Салли, поднимаясь с кресла. – Нам никто не платил за беготню вокруг ипподрома и заламывание рук перед каждыми скачками. Поверь, мы волновались не меньше твоего, но старались этого не показать. Помни только одно: лучше тебя и Кинжала никого нет. Ты сделала все от тебя зависящее, чтобы победить. Стало быть, вперед, Олден Стоддард, а остальное за провидением.

Эти слова словно натолкнули Николь на какую-то мысль. Глаза ее загорелись. Она взлетела по лестнице в свою комнатку и тут же вернулась.

– Мой амулет! Он должен быть сегодня со мной. Поскольку я не осмеливаюсь носить его, когда я Олден Стоддард, то положу амулет в карман и тогда буду чувствовать, что в трудную минуту мама будет со мной.

– Она всегда с тобой. Проказница, – тихо произнес Ник. – Как и я.

Николь сжала руки отца.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты поехал с нами в Эпсом!

– Я знаю, Проказница. – Ник неловко привлек к себе дочь и крепко обнял ее. – Но вместо меня там будет Салли… и маркиз Тайрхем. Я тоже сердцем буду там.

– Спасибо, папа, – отозвалась Николь. – Зная это, я буду чувствовать себя уверенно.

Ник поцеловал дочь в разрумянившуюся щеку.

– Вот и славно.

– Я люблю тебя, папа, – прошептала Николь, крепко обнимая отца.

Саксон помрачнел. Его беспокоил Раггерт. Еще два дня назад его мнение относительно тренера полностью совпадало с мнением Николь Олдридж. Саксону не нравился Раггерт, и он не доверял ему, но личная неприязнь – слишком шаткое основание, чтобы объявлять кого-либо преступником. Даже после нескольких дней пристального наблюдения за Раггертом, исправно выполнявшим свои обязанности, Саксон не увидел ничего подозрительного в действиях этого человека.

Однако в последние два дня поведение Раггерта встревожило сыщика. Тренер заметно нервничал, постоянно куда-то исчезал. Казалось, он потерял всякий интерес к соревнованиям. Но самым настораживающим в поведении Раггерта было то, что оно изменилось сразу же после завершающей тренировки Стоддарда в Эпсоме. Нахмурившись еще больше, Саксон выглянул в окно: герцог и герцогиня Броддингтонские усаживались со Стоддардом в карету лорда Тайрхема, а объект тревожных размышлений детектива – Раггерт – пристроился на заднем сиденье.

Создавалось впечатление, что Раггерт всегда оказывается в нужное время и в нужном месте. Так случилось и на ипподроме в Эпсоме, где он оказался вблизи места встречи Стоддарда с Арчером и Перришем. И, вероятно, слышал их беседу. Если бы Саксон доверял только собственной интуиции, он мог бы поклясться, что Раггерт не пропустил ни словечка. Сразу же после разговора тренер исчез, почти одновременно с Арчером, Перришем и Ленстоном. Вряд ли это случайное совпадение. Интересно, куда Раггерт отправился? И зачем? Доложить Ленстону?

Мысль о возможности их связи уже неоднократно приходила в голову Саксона. Мог ли Раггерт, работая на Ленстона, собирать в Тайрхеме сведения о Стоддарде? Мог ли шпионить за жокеем, чтобы потом докладывать своему хозяину? Если так, то подозрения Николь Олдридж становились более чем обоснованными, а Раггерт и есть тот предатель, которого они ищут. Таким образом все становилось на свои места. Ленстон – банкрот. Самый серьезный его конкурент – маркиз Тайрхемский, нанявший подающего большие надежды молодого жокея. Лучший способ проследить за Стоддардом и выяснить его намерения – предложить маркизу опытного, но купленного тренера.

Но все это мелочи по сравнению со зловещей целью, которую преследует Ленстон.

Мысль об этом заставила Саксона вновь вернуться к вопросу о том, почему Раггерт оказался почти рядом со Стоддардом во время его разговора с Арчером и Перришем. Если Раггерт подслушивал, то он уже успел доложить Ленстону о том, что парнишка не намерен проигрывать дерби. Перспектива потерпеть финансовый крах могла заставить Ленстона запаниковать. Ему не остается иного пути, кроме как добиться поражения Стоддарда любыми средствами. А кто лучше Раггерта разбирается в подобных средствах?

Если тренер уже предпринял какие-то шаги, то как предотвратить возможные последствия? Саксон пристально вглядывался в пассажиров экипажа: Трентон и Ариана Кингсли, Раггерт, Стоддард, Салливан, лорд Тайрхем. Брекли выехал раньше верхом на Кинжале, чтобы дать жеребцу размяться перед скачками. Поскольку в задачу Саксона входил главным образом присмотр за дядей, миссис Хопкинс и маленьким Александром, ему оставалось только ждать.

Тем не менее он решил действовать. Саксон еще раз проверил свой пистолет и сунул его во внутренний карман. Дождавшись, когда карета маркиза скроется за дальним поворотом дороги, детектив решил попытаться найти подтверждение своим подозрениям. Саксон направился к домику Раггерта. Толкнув дверь, он постоял на пороге, убедился, что в доме и вокруг него никого нет, и бесшумно скользнул внутрь.

В комнате было довольно светло, и Саксон принялся рыться в ящиках стола, шкафах и карманах одежды Раггерта в поисках улик. Прошло довольно много времени, прежде чем его усилия увенчались успехом.

В дальнем углу под кроватью лежала завернутая в бумагу подпруга с седельными ремнями и застежками, на одной из которых красовалась маленькая золотая табличка с выгравированной на ней надписью: «Кинжал».

Саксон осмотрел находку, снова завернул в бумагу и сунул на прежнее место. Выйдя на улицу, Саксон бросился к замку. Несколько минут спустя, наказав Пулу быть настороже, детектив вскочил в двуколку и помчался в Эпсом.

Стартовый флажок поднялся и… застыл в воздухе.

Николь почувствовала величайшее облегчение после пережитого только что страха. Ее не разоблачили! Благодаря Дастину она успешно прошла регистрацию, и теперь оставалось только одно – победить.

– Ну, дружок, будь молодцом, – тихо сказала она Кинжалу.

Флажок опустился.

Скачки начались.

Устремившись вперед, Николь не стала оглядываться ни вправо, ни влево. Позабыв об окружавших ее наездниках, она сосредоточила свое внимание исключительно на дистанции. Она вырвалась вперед, оставив позади всех, за исключением Бейкера, шедшего слева, ближе к внутренней стороне дистанции. Кинжал великолепно брал препятствия, а Николь пыталась занять внутреннюю часть дорожки, чтобы идти к финишу кратчайшем путем.

«Спокойно, Ники. – Николь словно слышала голос отца. – Не оборачивайся, иначе потеряешь скорость. Доверься своему мастерству и инстинкту Кинжала».

Николь заставила Кинжала увеличить скорость, и через мгновение они уже были впереди Бейкера, а потом вышли на внутренний круг. Впереди уже виднелся Тоттенхемский угол в виде подковы. За ним следует крутой спуск. Надо пройти поворот, чуть замедлив скорость, на спуске перевести Кинжала на иноходь и держать ее, пока они не окажутся на финишной прямой. Именно в этот момент Николь почувствовала, как седло слегка скользнуло под ней. Кинжал тоже уловил это, чуть сбился с шага, потом опять вошел в ритм, когда Николь уселась на нем более плотно. Седло ерзало – в этом не было сомнений. Но почему? Обхватив ногами бока Кинжала, Николь заставила себя не думать об этом. Они входили в поворот, снизив скорость перед Тоттенхемском углом, до которого уже было рукой подать.

Седло дернулось в сторону.

– Что-то не так! – Сидевший на трибуне Дастин вскочил на ноги, взгляд его был прикован к темно-зеленой кепочке Николь.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Ариана.

– Стоддард теряет равновесие.

– Дастин, – спокойно заметил Трентон, – этот угол известен своей крутизной. Разумеется…

– Черт возьми! – в волнении воскликнул Дастин. Оставив родных в полном смятении, он бросился вниз. Продираясь сквозь толпу, Дастин думал лишь об одном – поскорее добраться до Николь. Одно было ясно – она теряет контроль над ситуацией.

Николь думала о том же.

Проходя Тоттенхемский угол, она лихорадочно оценивала свое положение. Они с Кинжалом все еще возглавляли гонку, но теперь преимущество было уже не большим – выигранное ею вначале расстояние сократилось, как ей показалось, всего до нескольких корпусов и продолжало сокращаться. Седло теперь болталось почти свободно, подпруга соскользнула под брюхо Кинжала, седельные ремни, удерживающие подпругу с левой стороны, все более ослабевали и должны были вот-вот расстегнуться окончательно. В этом случае седло слетит под ноги другим лошадям, а это приведет к дисквалификации Николь и снятии ее со скачек.

Невыносимая мысль!

Натянув поводья Кинжала, она прошла Тоттенхемский угол. Воспользовавшись тем, что остальные наездники снизили скорость на повороте, она перестроилась в крайний правый ряд.

Бейкер обошел Николь слева и на бешеной скорости устремился по прямой в тот самый момент, когда седельные ремни расстегнулись полностью.

«Не обращай внимания на других наездников, – сказал бы сейчас ее отец. – Делай то, что должна делать. Скорость ты снова наберешь».

Николь быстро огляделась. Ее обошел еще один наездник. Рядом и позади – никого. Она приподнялась и позволила седлу с подпругой соскочить со спины Кинжала. Упряжь улетела вправо и теперь никому не могла помешать.

Кинжал напрягся, дернулся в сторону, пытаясь выровняться.

Николь смутно слышала, как взорвались криком трибуны:

– Бейкер впереди на четыре корпуса! У Стоддарда никаких шансов!

Не обращая внимания на эти вопли, Николь крепче ухватилась за поводья и словно прикипела к спине Кинжала.

– Спокойно, мальчик, – пробормотала она. – Все в порядке. Давай-ка быстренько доскачем вон до того столбика.

Кинжал отреагировал мгновенно. Он рванулся вперед, восстанавливая утерянную скорость. Резкий бросок Николь и Кинжала, позволивший им без труда обойти идущего вторым жокея, вызвал настоящую бурю на трибунах. Всем существом Николь завладело одно-единственное желание: догнать Бейкера и обойти его. Сузив глаза, Николь подалась вперед и изо всех сил сжала ногами бока Кинжала, побуждая его увеличить скорость. Жеребец рванул и настиг соперника в шестидесяти ярдах от финиша. Следующие несколько секунд Николь и Бейкер шли голова в голову.

– Я помню, папа, – с горящим взглядом шептала Николь, – последний рывок надо делать за пятьдесят ярдов до столба. Вот… сейчас!

Несколько мгновений бешеной скачки – и они оставили позади Демона с его наездником и пересекли финишную черту, выиграв дерби с преимуществом в полкорпуса.

К тому времени, когда Николь снизила скорость и успокоила разгоряченного Кинжала, все зрители на трибунах вскочили со своих мест, и девушка увидела в десяти ярдах впереди себя вещественное доказательство своей победы – призовой кубок.

Неподалеку стоял Дастин Кингсли – владелец Кинжала. Рядом с маркизом она увидела владельца Демона – Эдмунда Ленстона.

Дастин окинул Николь беспокойным взглядом.

– Все в порядке, – выдавала из себя Николь, игриво усмехнувшись, притронулась к козырьку кепки, салютуя маркизу.

Дастин, широко улыбнувшись, ответил ей приветственным жестом.

– Стоддард, вы не просто замечательный наездник. Вы… – Маркиз не находил слов. – Поздравляю, – вымолвил он наконец и, чтобы не выдать своих чувств, повернулся к орущей от восторга публике.

– Как ты себя чувствуешь в роли победителя? – спросил Дастин, сплетая свои пальцы с пальцами Николь.

Она сидела, откинувшись на спинку дивана, совершенно обессилевшая после безумной гонки, восторженных объятий и расспросов, похлопываний и подмигиваний. Она приняла ванну и переоделась.

– Я все еще не могу поверить, что победила, – пробормотала Николь. – Как я себя чувствую? Великолепно.

Дастин прижал ладонь Николь к своим губам.

– Ты была восхитительна. В жизни не видел ничего подобного.

– Я тоже, – согласился Салли, выходя вслед за Ником из кухни и беспрерывно бросая на друга обеспокоенные взгляды.

– Вот твой чай, Ники, – сказал Олдридж, еще не пришедший в себя после услышанной истории с седлом. – Милорд, Саксон, еще виски? Я еще выпью. Видит Бог, мне это просто необходимо. До сих пор не могу поверить, что Раггерт подрезал седельные ремни.

– Тем не менее это так, – отозвался Саксон. – Хотя никто, кроме присутствующих здесь, а также герцога и герцогини Броддингтонских, об этом не знает. Единственное, о чем я жалею, что не успел к началу и вовремя не предупредил мисс Олдридж.

– А я вот не жалею, – отпивая чай, заверила его Николь. – Я наслаждаюсь каждой минутой этих скачек, даже самыми драматическими моментами. Если бы вы прибыли вовремя, вам пришлось бы давать объяснения, Ленстон мог от нас ускользнуть, а я бы навсегда лишилась возможности участвовать в состязаниях.

– Ну, сценарий мог быть совершенно другим, – скривил губы Дастин.

– Кстати, о Ленстоне, – вставил Салли. – Как он вел себя во время битвы за первое место?

– Как тонущий человек, которому не хватает воздуха, – ответил Дастин. – О, Ленстон был в высшей степени любезен, поздравлял меня и Стоддарда, но его притворство было неубедительным. Он просто побелел от бешенства. Думаю, он готов был меня убить.

– Как он мог рассчитывать, что судьи вынесут решение в его пользу? – спросил Салли. – Проказница ничем не нарушила правил, мало того – сделала все, чтобы не навредить другим жокеям. При этом она потеряла добрых десять секунд. Стало быть, ее время – две минуты двадцать девять секунд.

– Этот результат меня вполне устраивает, – сказала Николь. – Я мечтала участвовать в дерби и победить. Доверяя это желание своему амулету, я не думала ни о дистанции, ни о времени.

Выслушав молча весь этот разговор, Олдридж поставил бокал на стол и посмотрел на Дастина.

– Милорд, а почему вы заявили на ипподроме, что ремни у Кинжала подрезал какой-то неизвестный завистник? Ведь вы же прекрасно знали, что это дело рук Ленстона и Раггерта. И вы не только позволили им свободно уйти, но и оставили Раггерта у себя на службе.

– Папа, – терпеливо вздохнула Николь, – пожалуйста, будь благоразумен. Если бы Дастин и обвинил графа Ленстона, какие он мог привести доказательства? Улика имеется только против Раггерта. А поскольку нам нужен граф, мы должны действовать чрезвычайно осмотрительно.

– Ваша дочь совершенно права, – отозвался Саксон.

– Милорд, – гнул свое Олдридж, – мне кажется, безопасность Николь должна стоять у вас на первом месте.

– Папа…

– Подожди, дорогая. – Дастин жестом призвал Николь к терпению. – Твой отец прав. Настало время поделиться моим планом с ним и… с тобой.

– План? – встрепенулся Ник. – Какой еще план?

– Который мы разработали с Саксоном.

– Маркиз Тайрхем скромничает, – вставил Саксон. – Идея принадлежит ему. Я просто разработал детали и кое-что подкорректировал. Я уже говорил, милорд, из вас бы вышел первоклассный детектив.

– Дастин, – удивленно приподняла брови Николь, – ты мне не говорил ни о каком плане.

– Я намеревался это сделать, когда ты придешь в себя. – Дастин уставился на пустой бокал. – Меня же еще долго будет преследовать этот кошмар. Когда я увидел, как ты, входя в поворот, начала беспомощно сползать то на один, то на другой бок, то так перепугался, что…

– Слава Богу, с Ники все в порядке, – сказал Ник примирительным тоном. – Так расскажите нам о своем плане, милорд.

Дастин обвел взглядом всю компанию и принялся излагать свои соображения.

– Собственно, план уже приведен в действие. Мы решили до поры до времени не трогать Раггерта, с тем чтобы получить доказательства вины Ленстона и всей его компании и упрятать этих джентльменов в тюрьму. Вам, Олдридж, это позволит занять принадлежащее вам по праву место лучшего жокея Англии, а мне – повести вашу дочь к алтарю.