Текст книги "Бесогон на взводе!"

Ну если мой наставник так сказал, то именно это он и сделает, не сомневайтесь. Бывших военных (как и философов, бесов, шпионов, политиков, священников и т. д.) не бывает. А суровый отец Пафнутий слишком серьёзно относился к своему долгу служения Господу, чтобы просто так походя бросаться опасными фразами. Слово надо держать.

По христианским понятиям ложь есть грех, ибо прародитель лжи и есть сам дьявол! Сказал, что вставит фитиль, значит, вставит, но фигурально. Так как, разумеется, все священники на свете хитрят. Не врут, а именно хитрят, потому что пастух, не управляющий своим стадом, не является пастырем.

И нет, это не повод считать, что любой батюшка принимает своих прихожан за стадо! Как не стоит в словах «раб божий» концентрироваться именно на рабе, крича во весь голос, что вы-де не раб, вы свободный человек демократической страны! Не надо пафосной фальши.

Любая вера, дожившая до наших дней, зиждется на исторических условностях. Раб божий – это высшая ступень смирения, уважения и восхищения промыслом Создателя! Не помню, кто сказал, что «Бога любить легко, а вот религию трудно», но такая точка зрения уж точно имеет право на существование. Это опять-таки суть вопрос философский, поэтому отложим его до следующего трактата. Не здесь и не сейчас…

– Утро вечера от мудренее, – закольцовывая наш разговор простонародной мудростью, объявил хозяин дома, после чего нам всем было предложено идти спать.

Телевизора отец Пафнутий не держал, справедливо считая, что голубой (иногда и в «этом смысле» тоже) экран будет отвлекать его от прямых обязанностей по церковной службе. Да и как можно ещё целый час служить, если ты знаешь, что через буквально пять-шесть минут начнётся «Позывной «Стая» или «Викинги»?! Хоть лично я на всём этом и не зависаю, но признаю, что сериалы-то вполне себе зрелищные.

Спать улеглись где-то через полчасика. Мне ещё потребовалось выгулять Гесса, и хотя ничего такого с нами во дворе не произошло, но лёг-то я всё равно позже всех. А верный пёс по-любому разбудит меня ровно к шести утра, ему же глубоко фиолетово, какие сны я вижу и почему не спешу гулять с рассветом, на морозце, странный, смешной человек! Он-то уже готов, ждёт и даже приплясывает на месте от нетерпения. Стук когтей словно стук лошадиных копыт, честное слово.

Я же, прежде чем уснуть, всерьёз задумался над одним простеньким вопросом. Если Дезмо действительно нравится Марта, то почему он рисковал её жизнью, подставляя нас под вампирскую атаку? Ответов могло быть несколько.

К примеру, явиться в последний момент и героически её спасти. Или махнуть рукой, типа раз отказала мне, так не доставайся же ты никому! Попахивает дурной мелодрамой, но зато всегда можно сказать, что задание было системным сбоем, а в смерти куратора всё равно виноват агент Фролов, ведь именно он не уберёг нашу дорогую и всеми любимую Марту. За умерших не чокаясь!

Когда-нибудь я обязательно набью ему морду. Если, конечно, героический Гесс не кастрирует мерзавца раньше: в последнее время доберман взял моду всё реже и реже спрашивать у меня разрешения на такие вещи. В этом смысле я сам виноват, с собакой надо заниматься, учить ее, выстраивать схемы взаимоотношений, а не просто кидаться палкой «подай-принеси».

Завтра же начну новую жизнь и буду куда больше времени уделять совместным тренировкам, то есть работе в паре «я и Гесс». Человек с собакой, прекрасно понимающие друг друга и если способны не задумываясь действовать сообща, так это вообще убойная парочка! Если не мы, то кто же?!

Вроде как вот на этом моменте меня и накрыл сон. Мы не можем абсолютно точно сказать, в какой момент уснули, память сама себе стирает всю информацию, ибо хотя бы во сне мозг должен отдыхать. В идеале. Подчёркиваю, в идеале.

Мировая история знает тысячи примеров, когда идеи гениальных книг, стихов или изобретений приходили человеку именно во сне. Про Менделеева с периодической таблицей вряд ли кому-то напоминать надо, так ведь? Но в сны верили Гомер, Цезарь, Конан Дойл, Толстой, Ганди…

Проснулся я утром в положенное время от тихого свиста в ухо и стимулирующего подталкивания холодным носом в шею.

– Всё, встаю, идём, гуляем.

Пока мой пёс гонялся за утренними снежинками, я вслух изложил ему все свои ночные мысли.

Он заюлил задом при имени Марты, потом трижды гавкнул на слова «чёрный ангел» и пообещал меня лизь сразу, как набегается. Вот, собственно, и весь диалог, типа поговорили. Вопреки моим чаяниям, ни черти-фашисты-модники, ни та же Якутянка, ни кто-то ещё нечистый к нам в гости пока не спешил. Очень надеюсь, что наша старенькая Пияла помечена у них на карте как «тупиковый туристический маршрут».

Нет, ну Декарт мне в печень, сколько можно сюда шастать? У них других дел совсем нет, что ли? Так вряд ли мы самые особенные на всём белом свете, бесогонов полно, среди них есть куда более заслуженные, да и сам русский Север вряд ли так уж привлекателен для нечисти.

Кто у нас тут есть – бесы, черти, лешие, русалки, кикиморы, иногда оборотни, порой ведьмы, но по факту вроде как и всё? Никаких тебе великих магов льда, демонов пурги, тех же инеистых великанов, кстати. В этом смысле пантеон скандинавских богов и нечисти куда более обширнее нашего. Про Индию или Грецию вообще молчу.

Значит, заняться вам, ребята, всё-таки есть чем? Поэтому хотя бы на время оставьте нас в покое…

– Эй, бесогон?!

Ага, вот только что о чём мы говорили? И кто бы меня слушал?

– Пока не дерись, сначала выслушай, – смешными мультяшными голосами пропели два крохотных рогатых беса не выше моего среднего пальца. А чем ещё прикажете их измерять? Чёрно-серые, в подпалинах, пятачки розовые, явно моя клиентура, но с какого дельтаплана перелётного они сюда спрыгнули, хотелось бы знать?

– Мелочь, вы бы потише ротики разевали. Если мой доберман вас услышит, то за целостность ваших же хвостиков ручаться не буду. Гесс сегодня горяч и эмоционален.

– Мы в курсе, – ещё более смешным шёпотом объявили рогатые переговорщики. – Ты это… того… ты скажи, скока тебе надо бесов убить, чтоб ведомость на зарплату заполнить? Мы пригоним. Честь по чести. Только Якутянку не тронь.

– Мне послышалось?

– Нет, она хоть и тётка бесстыжая и сука полнейшая, но за нас всегда заступалась. А не станет её, так нам другого демона пришлют, голодного, злого. С ней-то мы уже и свыклись вроде, даже бриллиантики пару раз перепадали. А когда она сентиментальная, ну там пьяная или сытая, так вообще никого из наших пальцем не трогала. Не убивай её, бесогон, пожалуйста-а…

Кажется, у меня на минуточку горло перехватило от жалости, уж очень они были сентиментальны и комичны. Как я понимаю, это бесы из чистых чёрных, изначальных, то есть те, что ещё не всерьёз успели присосаться к человеку. Это, разумеется, не значит, что они неопасны. Безопасных бесов в природе попросту не существует, но их хотя бы необязательно убивать сию же секунду.

– Чуть больше конкретики. Цифры, условия, суммы?

– Якутянку не трогаешь, за то получаешь свои бесогонские проценты. – Деловой и меркантильный язык вполне себе понятен и доступен любому бесу. – Значит, договорились?

– Нет.

– Почему? Хочешь, прямо сейчас нас убей, нам не жалко.

– А это не заржавеет, – сухо признал я, чтоб рогатые губу-то закатали. – Но только сейчас у меня немного иные планы. Вы хотите спасти Якутянку, так?

– А чё…

– Вот тогда убедите её никогда, ни при каких обстоятельствах не поднимать руку на рыжую Марту. Отступит она, отступлюсь и я.

Мелкие бесы переглянулись и исчезли в рассветном мареве.

– Тео, ты про меня забыл, – подал голос насупившийся Гесс. – Так мы идём играть?

– Идём, идём, куда я денусь с подводной лодки?

Пёс вытаращился на меня как на сумасшедшего. Понятно, туповатый армейский юмор не для доберманов, он же как ребёнок, всё на свете принимает за чистую монету. Пришлось объяснять, что это фигуральное выражение, что никакой лодки у нас дома нет, подводной тем более, и вообще, мы гуляем или как?

– Гав, – шёпотом сообщил мой успокоившийся друг. – Больше не пугай собаченьку.

В остальном утренняя прогулка прошла тем же лейтмотивом, что и вечерняя. Пометили места, покидались палкой, погонялись за собственным хвостом (что там от него осталось), надышались свежим воздухом, размяли лапы, повалялись в снегу, немножко поговорили.

Ну, в том плане, что доберман не лучший семейный психолог и взваливать на его мускулистые плечи вопросы личного плана вряд ли стоило. Слышал бы кто, чего он мне насоветовал в отношениях с Мартой, я ж чуть ему уши не оборвал за такие слова. Но пёс старался от души, искренне не понимая наших странных человеческих условностей. Проблемы начались уже дома. И не с ним.

Собственно, мы с Гессом только и успели раздеться после утренней прогулки, повесили одежду в сенях и вышли к завтраку. Сегодня безрогий красавчик не заморачивался с особыми ухищрениями, поставив нам простую деревенскую еду – яичница из десяти яиц с луком и салом на чугунной сковороде, чёрный хлеб, посыпанный крупной солью, топлёное молоко, мёд, масло, горячие пшеничные лепёшки с вареньем. В чёрный байховый чай он добавил пригоршню чабреца и мяты, так что дурманный аромат стоял на весь дом.

Когда я помыл руки и собирался сесть за стол, батюшка как раз заканчивал с кем-то разговор по телефону. Причём, как мне показалось, говорили скорее с ним, а он лишь молча слушал. Потом медленно оторвал трубку от уха и опустил голову. Доберман тихо заскулил, прячась под стол, он всегда чувствует настроение…

– Что-то случилось? – осторожно спросил я.

– Ась?! Чего? Федька, от где наган-то? – Отец Пафнутий решительно поднялся из-за стола. – И карту джокера верни, мне от в Систему срочно надо.

– Да что случилось-то?

– Бесогонить от поеду! У Дашки-то, внученьки моей, беда, сама она не выберется, стало быть, от помогать придётся!

– В смысле? – заметно поднапряглись все мы.

– Бесы! Бесы от, паря, её одолели. Кабы в таком-то состоянии сама себе от проблем на голову не огребла…

– Минуточку. – Я кивнул Анчутке, и мы в четыре руки усадили горячего батюшку обратно. – Успокойтесь, ради бога! Расскажите толком, что произошло? Она же в Питере у мамы, учится в своём колледже МЧС. Какие там бесы, с какого перепугу?

– Да мы ж от только что с нею по телефону-то разговаривали! А она-то мне эдак от ласково: «Привет, дедулечка!» Тьфу, отродясь Дашка моя так не сюсюкала! Думаю от, послышалось, так нет, она ж и дальше пошла от петь «дедулечка, мамулечка, папулечка»…

Хм, переглянулись мы с Гессом. Действительно, не очень похоже на решительный психотип курсантки Фруктовой, которую мы знали. Но люди меняются, с чего сразу худшее предполагать?

– Перезвоните ей ещё раз. Может, вы ошиблись?

Отец Пафнутий хотел было обложить меня матом, но взял себя в руки, три раза медленно выдохнул через нос, досчитал до десяти и достал сотовый. Выбрал номер, нажал на зелёную трубку и демонстративно сунул мне к уху. Два гудка, и…

– Дедулечка, это ты! А то я уже вся соскучила-ась…

– Деоген мне в бочку, – невольно вырвалось у меня.

– Кто это?! – Нежный, елейный голосок сразу сменился рычащими нотками.

Батюшка сдвинул брови и оборвал связь.

– Слыхал от, Федька? Собираюсь я, сам от пойду. Внученьку-то любимую никому в обиду от не дам, порву в лоскуты бесовское племя. И от не держите меня!

Я посмотрел ему в глаза. Потом безропотно вытащил карту из кармашка свитера, а мой пёс сам достал из-под моей подушки старый револьвер в наплечной кобуре и притащил в зубах, как хороший мальчик. Анчутка, сунув ладони в толстые кухонные рукавицы, поставил на стол серебряную фляжку со святой водой. «Молитвослов» был лишним, любые молитвы батюшка и так знал наизусть.

Все мы прекрасно знали, что делать в таких ситуациях. Не ругаться, не спорить, не мельтешить, не пытаться помочь, не лезть не в своё дело. Это непросто, кстати, но мы все старались.

Батюшка широко перекрестил меня, потрепал по холке добермана, на всякий случай погрозил пальцем домашнему бесу и хлопнул по джокеру. Один миг, и его не стало.

– Получается, мы примерно так же исчезаем?

– Тео, а Даша передаст мне вкусняшки?

– Ты только о них и думать можешь…

– Нет, хочешь лапку? Хочешь две? Лизь тебя, не ворчи на собаченьку…

– Майне либен камераден, – холодно остановил нас Анчутка. – Вы бы поменьше болтали, что ли? Его святейшество вернётся через ван, ту, фри минутен.

– Спалимся, – осознали мы с Гессом, зажимая друг другу рты.

Очень вовремя, поскольку красный от ярости отец Пафнутий вновь материализовался на кухне. Щёки пылают, глаза безумные, руки трясутся, губы прыгают, я даже подумал, что нашего наставника вот-вот кондрашка хватит.

– А теперь, наоборот, держите меня от семеро…

Нас было только трое, но все мы дружно кинулись вперёд, успев поймать падающего святого отца в считаных сантиметрах от пола. Кое-как усадили за стол, отпоили водкой, дали солёный огурец на вилке, и, наверное, минут через пять – десять нам наконец-то удалось выяснить, что за беда – лысина Сократова! – там с ним приключилась.

Как оказалось, всё было до смешного просто. В офисе Системы сидел противный Дезмо, и как отец Пафнутий ни орал, ни топал ногами, но отправлять на задание вышедшего в почётную отставку бесогона никто не стал. Чёрный ангел всегда строго и чётко держался буквы устава, так что никакие блаты, льготы, знакомства, связи не помогли.

Рисковать жизнью заслуженного старика на пенсии не положено. То, что он крепок, здоров и вполне боеспособен, бюрократию не колышет. Незыблемые правила едины для всех. Не согласны? Пишите заявление, мы рассмотрим, проверим и, если есть необходимость, отправим специалиста, а вы пока домой, домой, домой…

– Федька-а! Слышь от…

– Я понял, уже собрался, иду. Карту и револьвер верните.

Он безропотно отдал мне всё, включая фляжку. Верный доберман уже елозил задом по полу, пристукивая когтями от предвкушения новых приключений.

– Записывай от адрес и телефон, паря. Да одевайтесь теплее, у них в том Петербурге-то морозы почище наших архангельских бывают.

Кстати, это верно. Нас обычно стараются доставить поближе к месту выполнения задания, но косяки отдела технической поддержки тоже никто не отменял. Мне пришлось накинуть тулуп и натянуть на голову вязаную «горку», Гесс был в своей удобной телогрейке, застёгнутый на все пуговицы, а уши армейской шапки со звездой я собственноручно завязал ему под подбородком.

Кажется, всё, мы готовы. Отец Пафнутий благословил нас, троекратно расцеловав меня в щёки по русскому обычаю. В идеале стоило бы дождаться появления оранжевого беса (или бесовки с бантиком), но трепать нервы наставнику тоже было чревато. Пусть в офисе и Дезмо, но мы-то знаем, как с ним разговаривать, не первый год замужем.

Доберман хлопнул лапой по подставленной карте. Поехали!

В коридоре сидел всего один человек, не из наших старых знакомых. Хотя, по совести говоря, с одними и теми же бесогонами мы пересекались нечасто, может, пару-тройку раз. Было бы чаще, я бы всех поимённо помнил.

– День добрый!

– Кому как… – нервно откликнулся немолодой мужчина лет за сорок, в больничной пижаме, пропахшей лекарствами до такой степени, что мой напарник сунул свой чувствительный нос себе же под мышку.

– Новичок? – догадался я.

Мужчина суетливо закивал, пальцы его лихорадочно дрожали, он шарил в карманах, словно надеясь найти сигареты.

– Здесь не курят. И выпить тоже нельзя, – вздохнул я, присаживаясь рядом. – Да вы не переживайте так. Убили первого беса?

Он поднял на меня зашуганный взгляд.

– Не хотел… я лечился… я завязал уже, в больничку лёг, прокапаться. Жена навестить пришла, говорит, всё, развожусь, другого, говорит, нашла, ухожу от тебя… А у неё на макушке чёрный бесёнок в зелёную крапинку скачет! И повторяет все её слова таким противным голосом, смеётся надо мной…

В общем, мужик шандарахнул любимую супругу по башке чем под руку попало. А попала больничная тумбочка. Беса измены и ревности размазало тонким слоем вонючего джема, женщина в отключке, врачи в крик, санитары прибежали, давай руки вязать. Нет, убить не убил, хорошо ещё тумбочка фанерная попалась, но срок мог получить вполне реальный. Если бы не Система…

Худо-бедно, но люди, видящие бесов, встречаются нечасто. Беднягу взяли на испытательный срок.

– Следующий.

– Чё? Это меня, да? Идти?

– Идите. Ничего не бойтесь. Если что, мы рядом!

Мой пёс улёгся на чистый ламинированный пол.

– Мне грустно…

– С чего бы? Ты же сытый, выгулянный, сейчас вообще пойдём бесов кусь!

– Всё равно грустно. Нет цели в жизни. Никто не гладит мой зад.

Ох ты ж, Диоген мне в бочку, когда он в таком состоянии, лучше ни о чём не спрашивать, не спорить и гладить. Минуты в две мы уложились, пока механический голос в динамике не призвал и нас:

– Следующий.

В кабинете действительно сидел чёрный ангел.

– Вкусняшки есть? – с разбегу начал Гесс, так что мне пришлось одёрнуть его за ошейник.

К моему немалому изумлению, Дезмо на этот раз не издевался, не огрызался, не нудел. Видимо, он уже получил распоряжение свыше, а потому без лишних разговоров выписал нам направление в Санкт-Петербург. Я даже не успел напомнить ему о том, что кто-то там выкинул нас в Черногорию к вампирам, и если бы не пара профессиональных охотников, Моцарт и Сильвия, то…

Продолжать список претензий я мог бы уже памятнику конному трамваю на Васильевском острове. Именно туда нас перенесли, максимально поближе к месту проживания курсанта Дарьи Фруктовой. Я бегло осмотрелся по сторонам, помня, что адрес и телефонный номер у меня в кармане, значит, найдём быстро. Зимний город был прекрасен, стойкий морозец, старинные дома в лепнине, кариатиды, титаны и амуры, запах глинтвейна, искрящийся снег, спешащие прохожие, бодрящая музыка маршей и веселые дети. Мой пёс…

– А кстати, где он? Гесс!

Я не сразу нашёл его, только когда сообразил, что девочка трёх-четырёх лет в розовом пуховичке и шапке с двумя огромными помпонами слишком высоко прыгает на месте, заливисто лая на остальных детишек. Пришлось идти ловить этого отступника, напоминая, кто мы и зачем сюда пришли.

– Ты тоже маленькая девочка, – заявил мне надувшийся доберман, бросая тоскливые взгляды на кидающуюся снежками малышню. – Не ценишь меня как личность, не пускаешь играть, не любишь собаченьку!

– Лысина Сократова, – сквозь зубы выругался я, отметив своё отражение в витринном стекле брассерии. От силы на год старше Гесса, тоже в зимней куртке, вязаной шапке, да ещё и явно имеющая родственные черты. Видимо, я старшая сестра крохи в розовом, так? Ладно, разберёмся.

– Возьми себя в руки, нам надо…

– О, смотри, Дашка! Я её лизь!

Доберман с помпонами бросился вперёд, расталкивая прохожих мосластым задом. Человек шесть разлетелись в стороны, как кегли, какая-то тётка надрывно орала: «Полиция-а, тут бешеный ребёно-о-ок!», и в то же время девичья фигурка знакомого спортивного телосложения метнулась бежать. На спине синей куртки были три оранжевые буквы МЧС. Это, естественно, была Дарья, но почему она вдруг убегает-то?!

– Взять её, дружище! – запоздало приказал я, поскольку он уже и так ринулся в погоню со всем пылом собачьей души.

Гесс умничка, если кого надо догнать и поймать, то по-любому догонит и поймает, уж будьте спокойны. Доберман нёсся вперёд, не особо задумываясь над тем, кто, зачем и почему путался у него под ногами. Детей он просто перепрыгивал, а взрослые сами виноваты…

– Уберите дитя, где его яжемать?!

– Пистолет есть у кого-нибудь?

– Пей «Растишку», пей «Растишку», и вот вам результат…

– Я не пил! Чё з-за дела? Пщему девачка кусаетса-а?!

– Врёшь, не возьмёшь, волки позорные-е, – чужим голосом орала курсант Фруктовая, кидаясь снежками и переворачивая урны у нас на пути. Да, с таким бесом её нельзя отпускать, она может быть опасна для самой себя.

– Уходит, – простонал я, когда Дарья вдруг вспрыгнула на одну из лошадок в цветной попоне, которые катают детишек. Девушка-возница и пикнуть не успела, едва не подавившись сигаретой. А вот её подруга вообще чуть в сугроб не села, когда уже на вторую лошадь, не касаясь стремян, взлетела малявка в розовом, а за ней ещё одна мелкая, не так грациозно, но тем не менее.

– Гесс, гони!

Лично я ездить верхом никогда не умел, карусельные лошадки в детстве не в счёт. Вроде бы её надо пинать пятками, но кобыла и ухом не повела. Тогда мой решительный пёс, вытянув шею, цапнул эту флегматичную скотину за то же самое ухо, она встала на дыбы и понесла! Дека-арт мне в пе-че-е-нь, зачем же-е та-ак бы-стро-о?!

– Йи-ха-а! – на ковбойский манер взвизгнул доберман, подпрыгивая на холке несущейся лошади.

Он у нас любит погони, да и какой пёс их не любит? Наши кони оценили задачу, раззадорились соревнованием и тоже старались изо всех сил. Сзади раздался вой полицейских сирен.

– Дети на лошади! Остановитесь! Это опасно! Вы слишком маленькие… Остановитесь!

Мы тормозить не собирались, да, честно говоря, и не знали как. Скачущая впереди Дарья обернулась, глаза её были абсолютно чёрные от края до края, а на плече скалился зелёный в голубенькую крапинку бес. Зависть и обида. Но на кого и с чего так резко-то?

– Держи ровнее, – потребовал я, на ходу вытаскивая револьвер. – Сниму в два выстрела!

Но, видимо, я перехвалил себя, поскольку прицельная стрельба с несущейся галопом кобылы получается только у неуловимых мстителей. Обе пули ушли в молоко, хотя одна сбила бесёнку рог. Негодяй расшипелся, расплевался и показал нам «фак»! Ну вот кто он после этого?! Подонок, конкретный подонок!

– Дети, остановитесь! Внимание всем постам, старшая ведёт стрельбу из огнестрельного оружия по курсанту МЧС! Вызывайте спецназ! Дети, прижмитесь к тротуару, остановите коня!

Ага, конечно. Дарья повернула своего скакуна куда-то во дворы и через них запутанным путём вылетела в сквер около порта. Мы, естественно, за ней. Полиция, само собой, за нами. Но в парковой зоне там, где пройдёт лошадь, не везде проедет полицейская машина. Мы оторвались и прижали злодея к стенке. Вот и всё.

– Я её придушу! – Бес обиды переместился на шею внучки отца Пафнутия, растягиваясь в петлю. – Она моя, бесогон, ты её не…

Я выстрелил, как только утомлённая лошадь выровняла дыхание. Серебряная пуля снесла нечистому башку, забрызгав щёку девушки щиплющей кожу дрянью. Вот так.

– Э-э, чё за хурма?

– Тебя спасали. – Мы с псом сползли с усталой лошадки. Которая тут же подошла к не менее утомлённой подруге, они обе снюхались мордами, делясь пережитым на ментальном уровне.

– Девочки, а вы кто?

– Дарья, какого фейхоа?! – в её стиле рявкнул я. – Это же мы, Тео и Гесс! Не узнаёшь, что ли?

– Парни?!

– У тебя был бес. Мы его ликвидировали. Это твой дедушка сказал, что ты в опасности, он как-то понял по вашему последнему телефонному разговору.

– Ребята, вы психи? – зачем-то уточнила седая внучка. – Хотя да, кого я спрашиваю. У деда мозги с Афганской отбиты! Да он в последний раз в Питере группу уличных музыкантов разогнал, а аппаратуру в Фонтанку выкинул. За что? За песню Цоя «Восьмиклассница»! Он их обещал всех на месте убить за пропаганду педофилии. Там в песне девчонку зовут в кабак, типа восьмиклассницу, четырнадцать лет, в кабак?! Напоить там и что дальше, в загс, что ли? Ага, как же… Да любой русский отец придушил бы какого угодно питерского корейца, который потащил бы его несовершеннолетнюю дочь по кабакам!

– Кстати, да, – переглянувшись, признали мы с доберманом.

В ту же минуту из-за поворота раздался вой сирены.

– Задница Вольтерова, мы линяем…

– Я вас прикрою, бегите! – поспешила пообещать Дарья Фруктовая, когда в следующее мгновение мы уже вернулись домой.

Часы вроде бы даже и не сдвинули стрелки. Батюшка кинулся нам навстречу так, как будто бы мы и не расставались минуту назад.

– Живые от…

– Да что, собственно, с нами сделается? Обычный бес обиды и зависти. Можно было даже матом изгнать, но там такая скачка была…

– Анчутка?

– Слушаюсь, ваше святейшество?

– На стол накрывай от. Устали ребята, да и Геська-то, поди, голодный.

Мой напарник тут же поднял морду к потолку и завыл самым жалостливым образом, словно некормленый узник Петропавловской крепости. Когда ему требуется, он умеет и не такое выдавать. Это определённо талант, таким просто родиться надо. Не каждому дано, но ведь у доберманов оно как-то получается? Невероятная порода, второй такой нет.

Мы быстро разделись в сенях. А потом я вдруг вспомнил страшные слова Марты о доберманах. Да, она во многом права. И если вы захотите, то, войдя в специальные группы того Контакта, сразу оцените, сколько выбрасывается на улицу собак-отказников от трёх месяцев и выше. Люди (если их можно так назвать) берут себе живую игрушку, с которой так классно пофоткаться, или чтобы демонстрировать ее знакомым на променаде. А потом мы видим перепуганных доберманов на цепи в будке, как на Кубани!

Но бывает, что этих же невоспитанных, ничего не понимающих щенков просто выкидывают за забор, без ошейника и прививок. Их ловят или отстреливают – голодных, чешущихся, блуждающих, брошенных, как, впрочем, и собак любой другой породы. Но они-то животные, а вы люди! Я уж не говорю про ответственность и совесть, но хоть слово «сострадание» вы слышали?

Перечитайте (или хотя бы прочитайте) Антуана де Сент-Экзюпери. Он француз, он знает, он прямым текстом кричит вам в лицо: вы всегда отвечаете за тех, кого приручили (купили, взяли в дом, оставили себе, приняли как подарок и т. д.), так задумайтесь, пожалуйста! Хотя с кем я говорю, а?

– И стопочку поставь! Парни от внучку-то мою от беса избавили. Это ж просто праздник какой от ни есть, а то?

– Сию минуту, ваше святейшество!

Кто-то, возможно, будет ругаться, но я вновь перечислю всё, что он подавал на стол. Да, в других книгах герои не отвлекаются на еду, на сон, на туалет, на умывание. Счастливые же люди, лысина Сократова?! Мы, наверное, не столь счастливы, но мы реальны. Вопреки развлекательной литературе!

Кухонный бес подал ужин в азиатском стиле – узбекский плов с говядиной, морковью, зирой, чесноком и специями, густой лагман с полосками теста ручной лепки, горячие лепёшки с кунжутом, томлёная печёная тыква в меду, сочные цукаты, засахаренный фундук и зелёный чай. Если кто хочет список рецептов от Анчутки, обращайтесь отдельно, мы предоставим. Нам несложно!

Однако сначала был доклад. Отец Пафнутий выслушал всё терпеливо и спокойно, как и положено святому отцу. Он безоговорочно верил нам и ни капли не сомневался ни в одном моём слове. В том плане, что Гесс-то, естественно, помалкивал себе в миску, лишний раз не раскрывая рта. Он знает, когда стоит заткнуться, и до сих пор ни разу не ошибся. Умничка, я же говорил, уникальный пёс.

Легли мы где-то в районе часа ночи. Лично я рухнул почти сразу, мозг отрубился, и сон ударил меня тяжёлой лапой по затылку так, что до утра никаких надежд на ответную реакцию просто не было. Сон, и всё. Отвалите звонки из Системы.

Проснулся утром, за минуту до того, как Гесс сунулся ко мне с холодным кожаным носом.

– Пошли гулять?

Естественно, мы пошли. Да кто бы спорил? Если я задержусь хоть на полчасика, так он из принципа весь дом зальёт, с него станет. Уж простите за физиологию…

Пока мой пёс делал свои дела, я размялся, боксируя с невидимым противником на свежем воздухе. Утренний морозец бодрил, резкие движения давались легко, удары просто вспарывали воздух, и, кажется, даже рёбра совсем уже не болели. Зато как болели бёдра!

Видимо, растянул какие-то мышцы вчера во время незапланированной верховой езды. Всё-таки в первый раз на лошади, и сразу в галоп, хорошо ещё вообще не навернулся из седла. Кстати, этому было бы неплохо научиться, в нашей работе такое может пригодиться, и не раз.

Логически развивая мысль, я подумал, что точно так же стоило бы сдать на права. До армии не озаботился, в Пияле ни одной автошколы нет, так что только по переезде хотя бы Архангельск. Но надо, надо, очень надо. Вдруг где-то на задании придётся сесть за руль?

– Гав!

Я резко обернулся в левосторонней боксёрской стойке. Гесс зря не гавкнет, и действительно, у забора материализовался дежурный чёрт в фашистской форме. Один, рядовой, с бодро начищенным розовым пятачком и строгим прищуром свинячьих глазок. Судя по всему, вестовой.

– Пакет для партизанен Фиедька!

– Давай, – автоматически козырнул я.

Он вытащил из-за пазухи узкий белый конверт и протянул мне. Коротко дёрнул подбородком, словно кланяясь, притопнул каблуками, а потом резко взвился в небо, как ракета, улетая куда-то за чёрную полоску леса. Ну и ладно, болтать с ним о жизни всё равно никто не собирался. Их уже, наверное, бить пора – и за то, что черти, и за то, что фашисты. Зачастили тут…

– Письмо от злой тётеньки, – поведя носом, сообщил мой пёс.

– Скорее всего, – признал я.

Вряд ли бы тот же обер-лейтенант бросился мне писать, с ним мы вроде и прошлый раз всё обговорили. Подписи на конверте не было, а внутри оказалась цветная фотография Марты в купальнике на фоне черногорского пляжа. И что, типа вот и всё?

Нет, с обратной стороны фото изящным почерком были выведены три слова: «Это мой подарок». Хм…

– Марта красивая, добрая, дай я её лизь!

Я отрицательно покачал головой, убрав фото в конверт. Не надо ничего тут лизать, надо срочно поговорить с отцом Пафнутием. Я убедился, что доберман выгулян и напрыган, и мы вернулись в дом.

Батюшка уже ждал нас за столом. Гесс убежал к своей миске на кухню, а пока Анчутка подавал горячие оладьи с мёдом и вареньем, я быстро рассказал о произошедшем.

– От ить прав ты, паря, чёй-то зачастили к нам рогатые, в друзья от набиваются, что ли? Так нам от такого-то счастья и даром не нать, и за деньги не нать! Без того от в Системе-то на нас порою глядят косо. Вроде от как ты и добрый бесогон-то, однако ж проблем с выбором друзей у тебя тоже хватает.

– Вот, передали это. – Я достал конверт с фото.

– Глянем от, чё тут… Ух ты?! – вытаращил глаза отец Пафнутий.

– Секси ля фам, ол-ля-ля! – подтвердил высунувшийся из-за его плеча безрогий красавчик.

– Да задница Вольтерова, не в этом же смысле. – Я несколько нервно вырвал снимок и показал им надпись с обратной стороны. – Понимаете, отче, если она сделала эту фотографию, то, значит, была там с нами в Черногории. Она могла убить Марту! Могла, но не убила. Это и есть подарок.

Батюшка с бесом, переглянувшись, уставились на меня с нескрываемым уважением.

– Соображаешь от, Федька. Да только если она-то тебе такой подарочек сделала, так от, поди, он последний и есть. Второго шанса-то не будет.

– Не будет, – кусая губу, согласился я.

Мы все глубокомысленно помолчали, даже мой пёс перестал чавкать. Но пауза затягивалась, перерастая из чеховской во мхатовскую, а оттуда во вгиковскую. Если помните, там одно время у молодых режиссёров при выпускном показе фильмов было жутко модно давать на широком экране концептуальное падение листа бумаги на пол минут на пять-шесть. Какому больному эстету оно надо?