Текст книги "О душах умерших людей"

Внук.

О, дедушка! Какая завистная прелестная приятная и блаженная жизнь будет сия! И одно воображение оной производит в душе уже великое удовольствие! Какие радости, веселия и удовольствия в самом деле при всем том, о чем вы теперь упоминали, не могут быть чувствуемы и какие частые наслаждения?

Старик.

Далее можно с вероятностию предполагать, что множество удовольствий будут они чувствовать и от собственных своих дел, занятий и упражнений, какие по всему вероятию они разные иметь будут

Внук.

И подлинно, дедушка! Неужели им во всю их вечную и бесконечную жизнь жить в совершенной праздности и не иметь никаких занятий и упражнений? От сего могла бы произойтить скука, а этому как-то кажется едва ли быть можно?

Старик.

Всеконечно так, и что иметь они будут какие-нибудь свои занятия, дела и упражнения, в том и сомневаться почти не можно, а особливо при помышлении, что они жить будут не на небе и не в воздухе, а на земле.

Внук.

Но любопытно бы очень знать и, хотя не наверное, а гадательно предполагать, какие бы и какого рода могли б быть сии занятия и упражнения оных?

Старик.

В точности и о сем хотя судить не можно, но с вероятностию можно предполагать, что какия бы они ни были, но не будут сопряжены ни с какими отяготительными трудами и неприятностями, но все производиться будут с охотою и удовольствием и все увеличивать станут их благоденствие и блаженство. Впрочем, и они могут быть отчасти телесные, отчасти душевные. К первым могут принадлежать какия-нибудь хотя нам неизвестный занятия и упражнения домашние: при предполагании, что иметь будут у себя домы и обиталища, и почему знать – может быть иметь они будут в них некоторый род хозяйства и разные дела к оному относящиеся и с ними сообразны. Может быть, иметь они будут собственные свои и особенные древесные насаждения и в них заниматься сами насаждениеми воспитыванием разных дерев кусточных и травяных растений и заниматься тем отчасти сами, отчасти при впоможении других своих знакомых и друзей. Далее, могут состоять они в ближних и самых дальних путешествиях, предпринимаемых ими самопроизвольно в какие-нибудь отдаленные селения и города, для узнания оных, или в них обитающих каких-либо именитейших блаженных и для сведения с ними знакомств, с которыми, может быть, иметь они будут какие-нибудь заочные сношения и сообщения своих мыслей и чуствований. Далее, может быть поручаемы им будут либо от самого Господа, либо от начальств над ними какие-нибудь особые дела и исправления каких-либо должностей, либо во время пребывания своего в домах, либо при случае путешествий своих, предпринимаемых по повелениям. В путешествия таковые безсомненно, не будут сопряженными ни с каким долгими трудами, а того меньше с какими-либо опасностями и бедствиями, коим ни с кем и никаким уже быть не можно. Целью путешествий таких может статься будут обитающие в отдаленности в особых местах и самые те многочисленный народы, о которых говорили мы прежде и которым нужны либо научения, либо наставления к усовершенству их знания и улучшению нравственного их состояния, и чрез то к улучшению их благосостояния и блаженства, и таковое дело препоручаемо быть может тем из блаженных, которые имеют более нужных к тому состояний и способностей. Таковое ж, и не инако как с приятностию производимое дело, может быть, предпринимемо будет сими либо самопроизвольно, либо по поручению от начальства для научения всему нужному самых тех многочисленных обитателей нового мира, которые померли в нынешнем мире в младенчестве и малолетстве и которых будет в оном несметное множество. Все они может быть будут обитать в рассеянии между прочими блаженными, и назначаемы, может быть, будут для помогания им при всех их домашних занятиях и делах, и вкупе к тому, что б они могли пользоваться наставлениями и научениями от них всему, что им нужно знать и что производить следует для получения лучшей степени блаженства и себе.

Внук.

Ах, дедушка! Мысль сия, как мне кажется, достойна не только замечания, но даже вероятия особливого. В самом деле, с таким великим множеством сих в младенчестве и малолетстве умерших и потом вместе с прочими воскресших невинных, но ничего еще в жизнь свою не знавших людей что-нибудь, а будет предпринимаемо. По самому святейшему благоутробию и благости Господней можно заключать, что не оставлены и они будут в забвении и небрежении, а осчастливлены будут от Господа попечением об них и о пользах оных, а особливо по известному желанию его, чтобы все его создания, не бывшие его врагами, пользовались, колико можно, блаженной жизнью, а чрез рассеяние и размещение их между прочими блаженными может произведена быть сугубая польза, во-первых самим им чрез научение их всему нужному, во-вторых самым наставникам их чрез помогания их им во всех их занятиях и упражнениях. А почему знать, может быть, милосердие Господне со всем угоднейшим ему блаженным прострется и далее и до того, что ко многим из них при помянутом размещении малолетних присоединены будут из умерших в младенчестве и малолетстве самые те, которые в прежнюю жизнь их были собственными их детьми, внучатами и правнучатами и либо при них еще, либо после них умершими и принадлежали к их роду или близким родственниками чрез самое то составлены будут из них целые семейства, и как много могло б сие увеличивать блаженство праведников, какия могли б быть обрадованные при свидании с ними и узнавании их и какия удовольствия при сожительстве с ними, обучении их и поспешествовании их благоденствию!

Старик.

Да!.. И эта мысль не удалена от имоверности, и может для иных весьма утешительна быть. Но сего довольно будет относительно до занятий телесных, что касается до занятий умственных, или душевных, то состоять они могут в упоминаемом мною прежде рассматривании и узнавании всей тогдашней натуры и устроения оной, а того паче в множайшем от часу познавании всех божественных свойств и совершенств зиждителя мира, а особливо его непостижимой премудрости в устроении оного и управлении оным. Также в узнавании всего того, что относится до мира духов, до дел и упражнений самых ангелов и других сил небесных. Узнаванием всего того могут они пользоваться при собеседовании с самими ими или с знавшими то более, нежели они знаменитейшими блаженными.

Внук.

Да!.. Это много их занимать собою может.

Старик.

Наиглавнейшее их и множайшее мысленное и душевное, а вкупе и телесное занятие и дело будет состоять в хвалении и прославлении самого невидимого бесконечного и всеблагого Творца и зиждителя мира и триединаго своего Господа и Бога в изъявлении ему пламенной своей любви и глубочайшего своего ему почтения, в воспевании ему хвалебных песней, в изъявлении словесных душевных искреннейших чувствований, благодарности за все и вся оказанный от него несметный милости и благодеяния, а Господу Спасителю своему за искупление спасения и избавления их от вечного страдания, а Божественному Святому Духу за просвещение их и вспоможение им при исправлении своей искаженной прежней натуры и воспроизводстве дел богоугодных. Колико можно частейшее занимание себя мысленными словесным собеседованием с сим непостижимым, хотя и тогда, может быть, не совсем видимым, но вездесущим, но всегда их видящим и слова их слышащим Божеским существом, будет составлять наилучшую и превосходнейшую часть их тогдашнего блаженства, о приятности которого можем мы отчасти судить и заключать и по тому великому удовольствию, какое чувствуют и в нынешнюю уже жизнь привыкнувшие, в том упражняющиеся и признающиеся, что в минуты сии нередко ощущают они такие восхитительные удовольствия душевные, которых приятность не могут они никак изобразить словами и о каких, к сожалению, множайшие люди и малейшего понятия не имеют. Удовольствия, которые не иначе как предвкушаниями и частичками будущего блаженства почитаемы быть могут, но кои в будущую жизнь будут еще несравненно превосходнейшими и чувствительнейшми.

А сим и оканчиваю я, мой друг! Теперь все, что мог тебе рассказать о душах умерших людей и о участи оных, а особливо блаженных в будущей жизни. И сего будет для тебя уже довольно.

Внук.

Ах! Довольно и предовольно, дедушка! И я не знаю, как мне возблагодарить вас за все ваши труды и за все, рассказанное мне вами! А скажу только, что вы всем тем, а особливо изображением будущей блаженной жизни праведных, произвели в душе моей множество новых и таких чувствований и стремительств, каких я не имел до того, и которые неведомо как побуждают меня вожделеть и прилагать возможнейшее старание о снискании и доставлении себе хотя небольшой частички будущего блаженства.

Старик.

В получении оного не можешь и не должен ты никак и отчаиваться, а утешать себя верною о получении того надеждою. Если только ты превозвыся дух свой над всеми мечтательными и суетными прелестьми и ничтожностями мира сего, твердо решишься и расположишься не упускать никак, покуда еще жив нынешнего благодатного времени, в которое есть еще способ, удобность и самая возможность к приобретению того, и употребишь к тому известные вспомогательные средства, и с прямым усердием просить станешь Христа, Господа Спасителя твоего о вспоможении и тебя в том чрез содействие свое и божественного Святаго Духа.

Внук.

О, когда бы только мог я успеть в том! Как бы я желал того и как бы благодарен был за то Господу.

Старик.

А я в заключение всего скажу, что того же всеусердно желал бы я не только тебе, мой друг, но и другим не только молодым, но и самым пожилым обоего пола людям, носящим вместе с нами имя христиан. Чтобы они когда-нибудь удосужились и собрались пристально и прямо подумать о том, что дление жизни их нимало им неизвестно, что не только годы, месяцы и дни, но каждой час нынешняго существования их на свете по многим отношениям чрезвычайно для них драгоценен, что скоро ли или не скоро и они умрут, и умрут, может быть, скорее, нежели думают. Что как бы кто обманными мечтами ни уверял себя, что с нынешнею жизнию кончится и все существование их. Но этого не будет, и быть не может, что вернее всего то, что всякой при телесном умирании остается сам по себе живым и переходит только в иную жизнь, что скоро или не скоро, а будет некогда время, в которое при разрушении всего ныне видимого нами мира, получит и он новое и инаго уже устроения тело. И с оным назначится ему вечное пребывание на вновь устроенной Зиждителем мира земле. Что тогдашней новой жизни не будет никогда уже конца. Что всем нам предстоит будущая вечность, что никто от ея не увернется и не избежит. И что горе, и большое неизобразимое горе будет всем тем, для коих будет злополучна! Что вечность сия отнюдь не составляет безделки, о которой не стоило бы труда помнить, а особливо о несчастной. Что и одной мысли о пребывании миллионы миллионов лет в сообществе со злыми и проклятыми духами, осужденными на вечное страдание в мрачном обиталище ада и огненном мучении, и тех, коих мучения надлежало бы всякого приводить в трепет и содрогание.

Что при нынешнем образе нашей суетной и грехами переполненной жизни всего легче можно подвергнуть себя несчастию быть включенным в такое проклятое общество и вместе с ним терпеть невообразимые мучение. Что из оного не будет никогда уже освобождения и что всякому нужно бы и очень нужно было подумать, что все прелестности нынешнего обыкновенного светского житья далеко не стоят того, чтоб для них подвергать себя опасности быть некогда включенным в число сих злосчастных и не хотеть никак поддерживать малозначащими утехами нынешней нашей жизни, снискать толико лестной и завидной участи праведных и никакими словами неизобразимому блаженству оных. Что все надежнее получить оное чрез одно устное христианство, а ношение только на себе одного звания оного, или чрез единое покаяние пред смертию и при конце своей жизни подвержено великому сомнению и далеко не так верно, как надежда подлинных и деятельных христиан, и что всего легче можно в том обмануться, что Христос Спаситель наш, от решения, которого все наше будущее счастие и злополучие зависит будет, требует от нас не такого христианства, какое наиболее у нас в обыкновении, но лучшаго и совершеннейшаго. Что нужно и крайне нужно иметь с ним ближайшее, а существенно сообразуясь со всеми данными от него повелениями вести жизнь лучшую и богоугоднейшую и употребить все то, чрез что можно приобрести его к себе благоволение и назначение нам в будущей жизни лучшей и выгоднейшей участи. Вот чего желал бы я всем прочим! Но сим и кончу я свое дело.

Внук.

А от меня примите же теперь за все и вся наичувствительнейшую мою благодарность

Конец

Сочинено и писано Андреем Болотовым в 1823 году в месяце марте и апреле на 85-м году его жизни.

Примечания

О душах умерших людей. Разговоры у старика со внуком. Дворениново 1823. 562с. Рукопись представляет собой переплетенный беловой автограф в 8* листа, с иллюстрациями автора, хранящуюся в Рукописном отделе Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге (Ф.89 Ед. хр. 100).

Текст приводится в соответствии с современной орфографией и пунктуацией, за исключением некоторых лексических особенностей автора.

Стихи из сборника «Ни то ни се, или Кое-что, могущее служить в пользу, кто иметь ее похочет»

О богомолии

 
Что Богу нам молиться нужно и непременно должно всем,
О том нет ни малейшей нужды твердить и сказывать кому.
 
 
Единыя только те люди против сей истины идут,
Которые себя включают в единый со скотами класс.
 
 
Без сих все прочия на свете и молятся всегда ему,
А особливо в просвещенных Христовой верою землях.
 
 
Но есть вопрос отменно важной, которой нелегко решить,
А именно, что все ли люди святой сей исполняют долг?
 
 
И так ли молятся, как должно, и как того желает Бог?
И не творится ли в сем деле проступков важных чем-нибудь.?
 
 
О сем не худо бы помыслить и прямо рассмотреть себя,
Молящимся вседневно Богу, и каждому спросить себя:
 
 
Уж так ли я молюся Богу, как надлежит молиться мне,
И так ли исполняю долг сей, к Создателю Вселенной всей?
 
 
Не делаю ль чего такого, чего б не должно делать мне,
И не грешу ль я чем пред Богом при всех молениях моих?
 
 
Чтобы узнать сие точнее, нам нужно вспомнить бы о том,
Что именно составляют моленья наши ко Творцу?
 
 
Что суть они не что иное, как разговоры наши с ним,
Производимые душою через посредство наших уст.
 
 
Что дело это очень важно, и не такого рода, чтоб могло
Производимо быть без страха и трепета сердечных чувств.
 
 
Что тут беседует с великим и находящимся везде,
Невидимым и всемогущим Создателем Вселенной всей.
 
 
Ничтожное его творенье, столь малое пред ним, как прах,
Или единая пылинка в сравнении со всей землей.
 
 
Что тварь ничтожная толико стоит тогда пред существом,
Невидимым хотя очами, но находящимся пред ним.
 
 
Что существо сие святое, не только видит тварь сию,
Но и слова ее все слышит и знает даже мысли все.
 
 
Что самое ее дыханье во власти полной у него
И все ее блаженство в жизни зависит от него во всем.
 
 
Что ей не инако, как должно, к молитвам приступать своим,
Вообразив живей как можно его стоящим пред собой.
 
 
И взор простерши свой душевный, с сердечным чувством на него
Повергнуть в прах себя пред оным и должную тем честь воздать.
 
 
Почтить его гораздо болей, чем всех монархов на земли,
И со смирением душевным начать беседу с ним потом.
 
 
Беседе сей такой быть должно, как у рабов с царями их,
И у детей как виноватых с отцом их любящим всегда.
 
 
Хотящим нам всех благ на свете, пекущимся об нас во всем,
Желающим что б мы любили, его всем сердцем и душой.
 
 
Что б были благодарны сердцем за все щедроты его к нам,
И волю бы его охотно во всем мы исполняли в жизнь.
 
 
Хотящим чтоб мы изъявляли ему все чувства наших душ
И умоляли при всех нуждах о помощи его себе.
 
 
Винились бы пред ним в проступках и согрешениях своих
И с сокрушением сердечным просили б отпустить нам их.
 
 
Но как сию являет милость, охотней он нам для Христа,
То и просить о том мы должны во имя Господа сего.
 
 
И поелику наш дражайший Господь Спаситель сей и Бог
Равно присутствует повсюду с Отцом и Духом пресвятым,
 
 
То и его вблизи нам должно воображать всегда себе
И чувствия свои сердечны все так же изливать пред ним.
 
 
Сего о том просить особо и наипаче должно нам,
Чтоб он причислил нас к особым и собственным рабам своим.
 
 
И был ходатаем бы нашим у Бога своего Отца
И удостоил вечной жизни и царства своего бы нас.
 
 
А духа умолять святаго о том, чтоб нас он наставлял
Как исполнять Господню волю и сам бы в том нам помогал.
 
 
При всех молениях сих к Богу нам должно говорить с ним так,
Как говорим мы обычайно без всех обрядов и чинов.
 
 
Ему нужна лишь откровенность и наших искренность сердец,
И чтобы всю свою надежду мы возлагали на него.
 
 
Единый он настолько может всех миловать и всех спасать,
Его единого и должно просить нам более всего.
 
 
Молиться же нам должно Богу не только в храмах, но в домах,
Но и везде во всяком месте при наших даже и делах.
 
 
Сие всегда нам можно делать, как при людях, так и без них,
И говорить с ним громогласно, а более того – душой.
 
 
Вот как молиться должно Богу, и как желает он того,
И вот приятное какое моленье может быть ему.
 
 
А посему судить всяк может о всех молениях своих,
И таковы ли в самом деле они, каким им должно быть.
 
 
И буде найдутся какие несовершенствы о всех их,
То всячески стараться должно поудалить их от молитв.
 
 
Сие весьма и крайне нужно, а без того молитвы все
Вотще творимы нами будут и пользы не доставят нам.
 

О времени благодати и важности онаго

 
О, время милости Господней! В котором ныне мы живем,
О, как для нас ты всех бесценно, и как твой дорог каждой час!
 
 
Доколе мы живем на свете, дотоле только длишься ты
По смерти ж нашей уже болей, увы, не будешь ты для нас!
 
 
Ты потому всего важнее и драгоценнее для нас,
Что мы в твое только теченье ту можем выгоду иметь,
 
 
Что нам грехи от Бога наши прощаемы все могут быть,
Когда покаемся мы в оных и станем умолять о том.
 
 
О, как же много нерадивы бывают те во дни свои,
Которые о том нимало и мыслить в жизни не хотят.
 
 
Ах, встрянутся они, но поздно, и, время упустив из рук,
О том потужат, но уж тщетно, что были безрассудны так.
 
 
Когда же так, то будь умнее, и время уважай сие,
И всячески старайся в пользу себе его употребить.
 

О люблении ближних

 
Старайся ты, колико можно, любить на свете всех людей.
Они все кровные родные по роду и всему тебе.
 
 
Старайся как возможно чаще напоминать себе слова
И повеления Господни, что б всех тебе людей любить.
 
 
Ах, не шути отнюдь ты всеми словами господа Христа,
Они все очень-очень важны и сказаны не в шутку нам.
 
 
Господь, давая повеленья изустные свои все нам,
Наверное то знал и ведал, что нам-то крайне нужно все.
 
 
Что нам людей любить всех можно и непременно должно всем
Тому пример Господь Спаситель нам всем собою показал.
 
 
Любить других людей нам должно не меньше как самих себя,
Нам велено сие от Бога и накрепко подтверждено.
 
 
Ничем мы так гневить не можем Творца и Господа всех сил,
Как слов его неуваженьем и поставленьем за ничто.
 

О богомолии без мыслей

 
Охотникам молиться Богу стараться надобно о том,
Что б не было в моленьях оных каких-либо несовершенств.
 
 
Нередко их бывает много и неприметных даже им,
Однако все они достойны того, чтоб нам их убегать.
 
 
Первейшее из них бывает при тех моленьях ко Творцу,
Которые мы производим при входе в комнаты домов,
 
 
Или когда за стол садимся обедать мы иль вечерять,
А иногда от сна вставая и спать ложася ввечеру.
 
 
А тоже самое бывает нередко в случаях таких,
Когда присутствуем при службах божественных мы где-нибудь.
 
 
Оно есть то, что в сих случаях мы делаем один лишь вид,
Что молимся мы будто Богу, а в деле не творим того.
 
 
Мы заставляем только руку и кое-как крестить себя,
И, нагибался немного, творим поклоны образам.
 
 
Итак, едино наше тело сей важной исполняет долг,
Душа же наша не имеет ни малого участья в том.
 
 
Но может ли мольба такая почесться наша чем-нибудь?
И может ли она служеньем, угодным Богу быть когда,
 
 
Киваньем ли только главою и кой-каким движеньем рук
Он может нашим быть доволен, а мы ему тем угождать.
 
 
Ах! Скройтеся с таким вы лучше почтением своим к Творцу
И постыжитеся то делать, что не годится ни к чему!
 
 
Что извинительно, быть может, лишь малосмысленным детям,
Или с ума сошедшим людям, рассудок потерявшим весь,
 
 
А вам скорее это может не в пользу, а во вред служить
И вместо угожденья Богу на гнев его к вам преклонить.
 
 
Поступкою вы таковою равно как шутите вы им
И важное святое дело употребляете во зло.
 
 
Какое то почтенье к Богу, когда при всех таких мольбах
Он сам у вас совсем в забвеньи, и вы не мыслете об нем.
 
 
Ах! Будьте, будьте осторожней и перестаньте так играть
Святейшим делом в жизни вашей и всех нужнейшим прочих дел!
 
 
Когда уже вам недосужно промолвить что-нибудь притом
Так ум вы свой заставьте помыслить несколько о том,
 
 
Что Бог присутствует пред вами, и вы стоите перед ним,
Что он Господь ваш и создатель, и властелин над миром всем.
 
 
Что он, его хотя не зрите, но он вас видит пред собой,
И все души вашей движенья никак не скрыты от него.
 
 
И что отнюдь вам не годится его равно как бы дразнить
Своим смешным главой киваньем и кой-каким движеньем рук.
 
 
А вспомнив то, и покланяйтесь сему великому творцу
Со вздохом искренним сердечным и трепетом души своей.
 
 
Ему приятно это будет, и он один такой ваш вздох
Примет лучше ста поклонов без всяких мыслей и без чувств.