Текст книги "О душах умерших людей"

О попечении Божием об нас

 
Ах! Не давай себе той мысли с путя прямого совращать,
Что Богу чуть ли есть возможность, чтобы пещися о тебе.
 
 
Что есть на свете миллионы, людей таких же, как и ты,
И можно ли ему о каждом из них заботиться всегда.
 
 
Что ты на свете составляешь пылинку праха лишь одну,
И льзя ли требовать от Бога, что б занимался Он тобой.
 
 
О! Не дерзай иметь ты мыслей отнюдь подобных ты об нем,
Ты проступишься ужасно пред Господом, Творцом твоим.
 
 
Не так совсем, как мы, он мыслит, а находяся он везде,
О каждой твари помышляет он столько же, как и об нас.
 
 
Итак, уверенным ты будь в том, что Бог всегда подле тебя
И что тебя не только видит, но знает что и мыслишь ты.
 
 
И что тебе никак не должно из мыслей выпускать того,
Что он отечески печется и хощет, что б блажен ты был.
 
 
Каков и мал ты в целом мире, и сколь ничтожен пред Творцом,
Но он толико милосердным и был и есть всегда к тебе.
 
 
Что удостоил быть в союзе, с святейшим существом своим
И в оной принял при крещеньи тебя, когда родился ты.
 
 
Сие всегда ты должен помнить и, уважая сей союз,
Хранить его и сам старайся и угождать ему во всем.
 

О том, чем можно увеличивать любовь к Богу

 
Когда ты хочешь увеличить любовь ко Господу свою,
Которую иметь нам должно, как тварям, к своему Творцу,
 
 
То вспоминай как можно чаще все милости его к себе
И все, что учинил он в пользу тебе с начала дней твоих.
 
 
Старайся ты их все исчислить и воображать себе живей,
Как малые, так и большие, отменныя же паче всех.
 
 
Число всех милостей господних гораздо более того,
Каким его мы обычайно привыкли в жизни почитать.
 
 
Начни с начала только жизни и с самой юности твоей,
И обозри все годы сряду, прожитыя по днесь тобой.
 
 
Перебирай ты все подробно, не пропуская ничего,
И приводи себе на память, что было некогда с тобой.
 
 
Ты дело простирай и далей и мысли также и о том,
Чего с тобой и не случилось, но быть весьма легко могло.
 
 
Когда бы Бог не осчастливил тебя хранением своим
И не спасал тебя от бедствий, могущих так же быть с тобой.
 
 
Пройди ты в мыслях по порядку все те несчастья и беды,
Каким подвержено бывает нередко множество людей.
 
 
А ты каким был неподвержен по милости к тебе Творца,
Или какие хоть и были, но Бог тебя спасал от них.
 
 
Рассматривай и то ты так же, чем отличил тебя твой Бог
Пред многими другими в свете подобными тебе людьми.
 
 
Всего же паче он особо какими милостьми тебя
Во все твое теченье жизни благословлял и одарял.
 
 
А, наконец, о том помысли, в каком находишься и днесь
Ты состоянии блаженства, и жизнь, какую ты ведешь.
 
 
Какими выгодами в оной пред множеством других людей
Ты наслаждаешься вседневно по милости Творца к тебе.
 
 
Все делая сие усмотришь, что Бог твой был к тебе всегда
Гораздо боле милосердным, нежели как ты прежде мнил.
 
 
Что милости тебе являл он несметные в твою всю жизнь
И отчески всегда старался и пекся о тебе о сем.
 
 
Сие тебя заставит скоро восчувствовать в душе своей
Сердечну благодарность к Богу, сему подателю всех благ.
 
 
А как к таким благодеяньям его одна только любовь
И благостыня побуждала и побуждает и теперь,
 
 
То все сие в тебе и станет ту увеличивать любовь,
Какою ты к нему обязан взаимно и всегда иметь.
 

О несуждении других

 
О! Как не надобно и дурно судить, рядить дела других
И исчислять все их проступки и страсти душ их и сердец!
 
 
Когда они чем-либо дурны, так дурны сами для себя,
И не обязаны нимало давать нам в чем-нибудь отчет.
 
 
Сего от них имеет право потребовать Единый Бог,
И те только одни из смертных, коим они подчинены.
 
 
А мы, способные к таким же поступкам и дурным делам,
Имеем ли какое право судить дела подобных нам?
 
 
Нам лучше бы о том помыслить, что мы подвержены тому ж
И так же страсти и пороки нам свойственны, равно как им.
 
 
И что свои дела дурные рассматривать имеем долг,
Предписанный самим нам Богом, удалять себя от злых.
 
 
К тому ж и то нам помнить должно, что так же будут и об нас
Судить и говорить иные, как мы судачим о других.
 

О делах и рассматривании оных

 
Когда ты дело затеваешь, какое б ни было оно,
То рассуждай о нем ты прежде и тщательно суди о том.
 
 
Угодно ли оно быть может Творцу и Богу твоему,
И с волею его святою согласно ли оно во всем.
 
 
Суди о том ты беспристрастно, не льстя отнюдь страстям своим,
Которые тебя прельщают и делать побуждают то.
 
 
Когда усмотришь, что не будет противно Господу оно,
То начинай его ты смело и ожидай успеха в том.
 
 
Когда же, напротив, усмотришь, что тем никак нельзя тебе
Угодности немалой сделать Творцу и Богу твоему,
 
 
Или легко притом ты можешь проступок учинить пред ним,
Или к делам каким негодным соблазн и случай получить,
 
 
То лучше оставляй с покоем все замыслы свои о том,
Дабы тебе без дальней нужды не согрешить пред Богом тем.
 
 
Из дел, творимых нами в жизни, есть многие, какими мы,
Не можем согрешить пред Богом, ни угодить равно ему.
 
 
Ах! Нужно и при сих невинных делах нам помышлять о том,
Что именно нас побуждает к затеям и твореньям их.
 
 
Не страсть ли твой к тому какая насильно преклоняет ум,
И знаешь ли ты достоверно, что польза будет от того.
 
 
Смотри, чтобы в твоей надежде не обмануться бы тебе,
И польза не была б пустою, какую ожидаешь ты.
 
 
Рассматривай ее ты в точность, и стоит ли она того,
Что б жертвовал ты ей покоем и множеством трудов твоих.
 
 
И буде ты найдешь, что польза, не так важна, как думал ты,
То лучше в труд сей не вдавайся и время не теряй на то.
 
 
Еще при сих делах невинных и при суждениях об них
Иметь ты должен осторожность, чтоб мыслями не погрешить.
 
 
Сие легко мы можем делать, когда мы станем признавать
Невинные дела такие себе заслугой пред Творцом.
 
 
Ах! Мыслить так ты опасайся, ты очень ошибешься в том,
Заслугами считать не должно и лучшие дела все нам.
 
 
И ими мы не что иное, как долг свой исполняем тот,
Коим обязаны мы Богу во все теченье дней своих.
 

О неудачах

 
Нимало ты не оскорбляйся, и не досадуй никогда,
Если случатся неудачи при начинаниях твоих.
 
 
Нередко нас Господь спасает от многих зол, напастей, бед,
Препоны полагая нашим затеям и делам иным.
 
 
Когда усмотришь неудачу в начатом деле ты каком,
То оставляй его и мысли, что Бог отводит от того.
 
 
Когда случится неприятность от неудачи в чем тебе,
То ты отнюдь на то не сетуй, и не досадуй никогда.
 
 
Не от твоей зависят воли события на свете все,
А быть чему располагает премудрый наш Господь и Бог.
 
 
Но что на свете не бывает без воли Бога твоего,
Или святаго попущенья для сведомых ему причин.
 
 
Иным делам поспешествует содействием своим Господь,
Другим же свято не мешает производимым быть людьми.
 
 
Каким же быть никак не нужно по усмотрению его,
Такие все он разрушает при производстве их людьми.
 
 
Господь всех лучше нас то знает, чему быть нужно или нет,
И что полезно нам иль вредно быть может ныне или впредь.
 
 
Итак, не должно нам мешаться в премудрыя дела его,
А лучше быть всем тем довольным, что с нами он ни учинит.
 

О исповедях наших

 
У многих есть у нас обычай людей своих попринуждать,
Чтобы они в посты ходили на исповедь к попам своим.
 
 
Обычай сей нельзя порочить и он достоин похвалы,
Но было б лучше, если б сами они старалися о том.
 
 
Нельзя б хулить и тот обычай, что принуждает их, к тому ж
Священники в своих приходах и добиваются того.
 
 
Когда б сие святое дело производило пользы те,
Каких бы ждать нам надлежало при производстве от него,
 
 
Когда б оно производилось согласно с целию его
И так бы уважалось много, как должно уважать его.
 
 
И пастырям овец словесных и приходящим к ним на дух
И не было б с сторон обеих погрешностей притом каких!
 
 
Но, ах, погрешностей сих много и непростительны они!
Одни таят и лгут бесстыдно, другие слишком уж спешат.
 
 
А от того и дело это походит бог знает на что,
И пользы мало производит и кончится почти ничем.
 

О неверии бессмертию душ

 
О вы! имевшие несчастье с такими в свете жить людьми,
Которые тому не верят, что будем мы по смерти жить,
 
 
Но всякого хотят уверить, что мы издохнем, как скоты,
И уничтожимся навеки, преобратившись в прах земной.
 
 
Весьма легко то статься может, что вас они тоже самих,
Когда не развратили вовсе, вперив такие мысли в вас,
 
 
Так заразили души ваши сомнениями о таком, Чему вы верили дотоле от самых юных ваших лет.
Ах! Если то случилось с вами и вы и ныне все еще
 
 
В уме своем даете волю господствовать их бредням злым,
То нужно бы вам остеречься и выгнать из ума все то,
 
 
Чем всячески они старались заставить верить их словам.
Оставьте их равно с скотами, по их хотенью издыхать,
 
 
А сами будьте их умнее, и вспомните, что вы не скот,
А превышенное пред ними творение Творца миров
 
 
И что вам дурно и постыдно себя так низко унижать.
Поверьте, лучше миллионам бесчисленных других людей
 
 
И прежде нас на свете жившим и всем живущим и теперь
Во всех странах и все народы, во все века, равно как в сей
 
 
Они о жизни после смерти не сомневалися никак.
Одни лишь сумасброды в свете и нечестивцы всех веков Не верили и днесь не верят святейшей истине из всех.
 
 
В той истине, в коей уверить изволил сам Господь наш Бог,
И той, которая утешней всего для нас была и есть.
 
 
Никто иной людей доводит до сумасшествия сего,
Как самой Сатана из ада с проклятым причетом его.
 
 
Ему то нужно, чтобы люди не верили вообще всему,
Чему нас учит христианской божественный закон всегда.
 
 
Его коварство так велико, что он старается людей
И в том даже уверить крепко, что нет на свете и его.
 
 
Дабы ему вольнее было опутывать сетями их
И на канате за собою во область адскую тащить.
 
 
Итак, пускай себе кто хочет с ним вместе в аде вечно жить,
В обман ему и предается, а вы не будьте глупы так.
 
 
А лучше верьте безсомненно, что уверения все их
Противные святейшей вере, единый составляют вздор.
 
 
Что все мечты их и доводы, давно отринуты совсем
И опровержены так сильно, что им молчать уж должно всем.
 
 
И что из всех людей разумных никто не верит боле их
Враньям и бредням всем нелепым и презирает их совсем.
 
 
А вам не лучше ли держаться сообщества всех таковых
И вместе с ними твердо верить, что смерть не уничтожит нас,
 
 
Но что мы и по смерти будем не только жить, как и теперь,
Но жить еще весьма счастливей, когда похочем только мы.
 
 
К тому себя поприготовить, покуда мы еще живем,
Употребя к тому те средства, какие Бог преподал нам.
 

О вскипающих страстях

 
О, как легко нам впасть возможно в опасность, страшну от того,
Когда дадим мы хоть немного страстям подействовать в себе.
 
 
В единый миг они, вскипевши, заставят нас забыть себя
И дать им волю над собою то делать, что хотят они.
 
 
О! Как нужна нам осторожность и строгий за душой присмотр,
Чтобы она была покойна и не дурила бы никак!
 
 
Не должно ей ни на минуту давать опаснейшим страстям
Свободу действовать по воле, когда проснутся вновь они.
 
 
Сии мятежники душ наших мгновенно могут так вспыхнуть
И действовать начать столь сильно, что с ними сладить уж нельзя.
 
 
А потому нам нужно очень не упускать секунды той,
В которую начнет лишь только вставать от нас такая страсть,
 
 
И в тот же миг спешит скорее ее опять угомонить
И спать по-прежнему заставить, не допускать никак дурить,
 
 
Сие тогда нетрудно сделать, и нужно только поспешить,
Заставить ум скорее мыслить о чем бы ни было другом.
 
 
Сия единая уловка всегда нам может помогать
Держать в узде свои все страсти и им беситься не давать.
 
 
Им пищею бывают мысли, согласные с натурой их,
Без них они никак не могут бурлить и действия иметь.
 
 
Итак, едва мы их прогоним, направив на другой предмет,
То поневоле им уж должно опять в свой погрузиться сон.
 

О надобности помышлять о жизни после смерти

 
О вы! Предавшиеся только одним суетностям мирским,
И провождающие время в единых лишь делах таких,
 
 
Которые только до здешней суетной жизни на земле
Относятся и вас так много собою занимают все.
 
 
Неужели вы не слыхали и не заметили того,
Что все они при смерти нашей конец свой получают вдруг,
 
 
И что телам нашим бездушным не нужно в свете уж ничто:
Ни домы, и достатки наши, ни все, что веселило нас?
 
 
Но все, чем мы владели в свете, и остается после нас
Во свете том, в котором жили и мы, и предки наши все.
 
 
А мы, не принеся с собою, родяся в оной, ничего
Не вынесем и, умирая, ни малой вещи из него.
 
 
Но не случалось ли вам слышать и дать уверить в том себя,
Что наша жизнь не получает при умирании конца?
 
 
Что в теле нашем обитает невидимой нетленный дух,
Который мы обыкновенно душой привыкли называть?
 
 
Что дух сей, обладая и управляя телом, в жизнь
При смерти вон только выходит и остается жив, как был,
 
 
Со всеми силами своими, со всеми мыслями ума,
Со всеми действиями воли и похотьми страстьми ее?
 
 
А как на свете мы не телом, а духом сим или душой
Живем и движемся и есмы и все наши дела творим.
 
 
То и по смерти мы такими ж прейдем в иную жизнь совсем,
Которая продлится в вечность и нынешней весьма важней.
 
 
Она счастлива будет очень, либо злосчастна без конца
И это потому так будет, как жили в жизни мы.
 
 
В которую одну мы можем себя к тому приготовлять,
Чтоб не были мы там несчастны, но были бы блаженны в век.
 
 
И так сие буде известно давно уже все было вам,
Так нужно бы о том подумать, не дурно ль уже слишком то,
 
 
Что никогда вы не решитесь помыслить пристально о том,
Что будет с вами после смерти, и вам добра иль худа ждать.
 
 
Неужели так недосужно всегда бывает вам от дел,
Что и часов к тому немногих нельзя никак вам оторвать?
 
 
А нужно бы то очень было, и нужно очень потому,
Что вы не знаете ни мало, не скоро ль смерть постигнет вас?
 
 
Никто ручаться вам не может, и твердо в том уверить вас,
Что ваша жизнь продлится долго, и смерть не скоро к вам придет.
 
 
И ну! Если не за горами, а за плечами уж у вас стоит
Сия презлая гостья и вас готовится губить,
 
 
Не потужите ли, но поздно и не раскаетесь ли в том,
Что были так вы нерадивы, о деле всех нужнейших вам?
 
 
И так, страшася, что б кончина в расплохе не застала вас,
Спешите вы колико можно заняться делом тем скорей.
 
 
Спознайтесь вы с душой короче и всеми свойствами ее,
Чтоб можно было вам настроить к хорошим действиям таким,
 
 
От коих счастье вечной жизни зависеть будет, как умрем.
Без них же вечное мученье уделом нашим будет в век.
 
 
А нужно бы почаще в мыслях воображать и счастье тех,
Которые в блаженстве вечном по смерти будут обитать.
 
 
Дабы о том все помышленья могли вас боле побуждать
Стараться и себе доставить блаженную такую жизнь.
 
 
И буде вы не в силах сами все то узнать, что нужно вам,
Так постарайтесь о узнанье от тех, кому известно то!
 
 
Всего же паче попросите усердней Бога вы о том,
Что б оный сам в том вас наставил и вам узнать сие помог.
 

О блаженстве вечном

 
Что б возбудить в душе желанье, что б нам по смерти нашей быть
Блаженными в той новой жизни, которая нам предстоит,
 
 
И побуждать себя удобней к творению всего того,
Чрез что лишь только есть возможность нам счастье приобресть сие.
 
 
Нам очень нужно и полезно об оной чаще помышлять
И приводить себе на память все то, что знаем мы об ней.
 
 
Хотя в подробости не знаем и знать не можем мы того,
В чем именно блаженство будет в той жизни вечной состоять.
 
 
Но то, по крайней мере, знаем, и в том уверены мы все,
Что будет оное велико и превосходно так во всем.
 
 
Что мы того никак не можем и в мыслях вообразить себе,
И что оно все наши мысли и чувства превзойдет собой.
 
 
Что все блаженныя не будут всего уж чувствовать того,
Что мы в сей жизни называем прискорбиями всех родов.
 
 
Не будет там телесных скорбей и тягостей житейских всех,
Не будет горестей, печалей и оскорблений никаких.
 
 
Не будет всех неудовольствий и неприятностей, досад
И озлоблеников душевных, и зол, какие терпим мы.
 
 
Единое только веселье и радость будут ощущать
И все, что мы лишь называем днесь удовольствием своим.
 
 
И будет это продолжаться в несметные века веков,
И никогда конца не будет блаженной жизни уже сей.
 
 
Вот все почти, что нам известно вообще о счастии всех тех,
Которых в будущий день судный Господь наш удостоит тем.
 
 
Но нам не должно оставаться при сем понятии одном
О жизни будущей блаженной и некончаемой навек.
 
 
А надобно гораздо далее все мысли простирать свои,
Хотя догадками одними на всю изящность жизни сей.
 
 
Нам должно приводить на память и живо воображать себе
Все неприятности, какие в сей жизни терпит человек.
 
 
Каким многоразличным часто болезням тяжким и скорбям
Подвержен иногда бывает и сколь несчастны все они.
 
 
Каких он нужд и недостатков не терпит многих иногда,
Всю жизнь свою препровождая во скудости и нищете.
 
 
Каким бедам он и напастям и злоключениям большим
Подвержен в жизнь свою бывает и горьки слезы должен лить.
 
 
Чего не терпит он от злости и неблагодарности людей,
От клеветы и порицанья, и от неправды и вражды.
 
 
Каких досад и огорчений, неудовольствий всех родов,
Коликих горестей, печалей не чувствует так часто в жизнь.
 
 
Коль много вздохов и стенаний не излетает из сердец,
Каких страданий душевных не бывает иногда.
 
 
Итак, когда все то исчислить, что терпит в жизни человек
И вобразить себе все вздохи и все страдания его,
 
 
То можно чувствовать отчасти, сколь счастлива должна быть жизнь,
Освобожденная навеки от всех различных оных зол.
 
 
Одно сие уже составит блаженство, мы днесь каковым
Никак не можем наслаждаться, какую б жизнь мы не вели.
 
 
Но в том ли состоять едином блаженство будет жизни той,
Не в тысячу ль еще раз болей оно там будет от того,
 
 
Что верные рабы Христовы все будут наслаждаться там
Веселием неизъяснимым и радостным во все века.
 
 
Сие сказать лишь скоро можно, постигнуть же едва ли льзя,
Все выгоды и всю изящность блаженной жизни таковой.
 
 
И в нынешней своей мы жизни блаженными минуты те
Обыкновенно называем, в кои случается всем нам
 
 
Иметь какую-либо радость и удовольствие для нас,
Или сердечную утеху, или отраду для души.
 
 
Не таковы ль они бывают чувствительны нам иногда,
Что мы в восторг даже приходим и в восхищение от них.
 
 
Но что такое составляет и величайшая из них,
Когда мы то довольно знаем, что кратковременны они.
 
 
Не длятся ли из них иные не многие только часы,
И не минутные ль бывают и лучшие из всех из них?
 
 
Но мы хотя б совокупили в едино общество их все,
Но и тогда едва ль нам можно блаженство то вообразить,
 
 
О коем видевшей в восторге вещает самодержец нам,
Что все оно там так изящно, так превосходно хорошо,
 
 
Что нам подобного в сей жизни не удавалось никогда
Ни зрением своим, ни слухом, ни сердцем чувствовать своим.
 
 
Что все так много превосходит понятия душевны все,
Что слов найти никак не можно к изображению всего.
 
 
Когда же все сие не ложно и верить смело можем мы,
Что нам блаженство таковое возможность есть приобрести,
 
 
Когда оно так превосходно и так прелестно для ума,
Что он в восторг уже приходит при помышлении об нем,
 
 
То нет ли нам причины важной живей воображать его
И мыслям сим давать почаще желанье возбуждать к тому,
 
 
Чтоб оного нам не лишиться по нераченью о себе
И упущению тех средствий чрез кои льзя его обресть.
 

Рукопись представляет собой переплетенный беловой автограф под названием «Ни то ни се или кое-что, могущее служить в пользу, кто иметь ее похочет», 1820, в Дворенинове, 381 с. (193 л.) хранящийся в Рукописном отделе Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге. (Ф. 89, Болотов. Ед. хр. 99).

Стихи написаны Болотовым без соблюдения строф, однако некоторой подсказкой может служить употребление им знаков препинания (тире или двоеточие), которые делят стихи на двустишия[100]100
  Вот как, например, записаны стихи в самом рукописном сборнике:
  О НАДОБНОСТИ ПОМЫШЛЯТЬ О ЖИЗНИ ПОСЛЕ СМЕРТИ
  О вы! Предавшиеся только
  одним суетностям мир
  ским: – и провождающие
  время в единых лишь
  делах таких,
  Которые только до здеш
  ней, суетной жизни на
  земле: относятся, и вас
  так много собою зани
  мают все.


[Закрыть]. Поэтому я рискую издать эти стихи именно в виде двустиший, а не четверостиший, как обычно издавались болотовские стихи[101]101
  Болотов А. Т. Дюжина сотен вздохов, чувствований и мыслей христианских, изображенных в ямбических белых четверострочных стихах. Публикация Е. Бронниковой ⁄ Российский архив. II–III. М., 1992. Русская поэзия. Собрание произведений русских поэтов ⁄ Под. ред. С. А. Венгерова. Т. I. Вып. 4–6. СПб., 1894. С. 63.


[Закрыть], тем более что в данном случае Болотов не настаивал на «четверострочности» своих стихов. В данном случае меня привлекает возможность подчеркнуть глубину мысли автора, которая разрывается ритмом коротких строчек, но «проговаривается» в двустишиях.