Текст книги "О душах умерших людей"

Разговор 8
О участи праведных и о новом будущем мире

Старик.

Что, мой друг! Помнишь ли ты то все, что мы вчера с тобою говорили?

Внук.

О, как не помнить, дедушка! У меня во весь день не выходила из ума злосчастная участь нечестивых и отверженных, и чем больше я об них помышлял, тем более увеличивалось опасение мое, чтоб и мне по смерти моей не попасться в одно общество с ними и увеличивалось желание избавиться от оного.

Старик.

Весьма желал бы я, что б ты мыслями таковыми почаще занимался, и не только ты, но и все бы другие, а особливо собратия наши, христиане, почаще то же делали б. И не могу довольно надивиться тому, что многие всего меньше или по крайней мере всего реже мыслят о участи, какая всем нам предстоит в бесконечной вечности. Кажется, предмет сей для всех и для каждого из нас весьма интересен и едва ли что иное интереснее его быть может.

Не найдется никого из имеющих здравый рассудок, кто бы, наверное, того не знал, что скоро ли или не скоро, а настанет такой день, в которой и он по примеру прочих умрет и из нынешней жизни перейдет в иную, никогда уже конца не имеющую и вечную. А вечность сия не есть безделица и не такое нечто, о чем бы не стоило труда помыслить. Никто из всех нас не избежит от нее. И, ну! Если она будет невыгодна для нас и мы миллионы-миллионы лет будем иметь такое существование, которое хуже самой смерти! И если будет она такова, что мы охотнее хотели б умереть и уничтожиться совсем! Но, к несчастию, второй смерти и сего уничтожения не будет.

Не должна ли всякого из нас мысль о том приводить в трепет и содрогание и побуждать к помышлениям о том, как бы от того избавиться и не упустить нынешнего времени жизни нашей и тому, в которое есть еще способ и удобность не только к избавлению себя от сего зла, которого жестокость никакими словами изображена быть не может, но и к снисканию несравненно лучшей участи в жизни будущей?

Внук.

Всеконечно так, дедушка! Нужно сие и очень необходимо нужно для всякого, а особливо если б с мыслями о сем сопрягать и помышлять о счастливейшей участи блаженных. Может быть, живое помышление об оном могло б многих также побуждать к тому.

Старик.

В этом заключении ты не ошибаешься, мой друг! Помышление об оной, а особливо колико можно живейшее могло бы иных еще более побуждать вести хорошую, богоугодную и такую жизнь, которая могла бы в нас вселять надежду к получению сей счастливой участи. Сегодняшний наш разговор о самом сем предмете, пообъяснить тебе сие и увеличить вероятие к тому.

Внук.

О! С какою нетерпеливостию готовлюсь я слышать от вас подробнейшее о сей блаженной участи праведных изображение.

Старик.

Желал бы я охотно изобразить ее тебе колико можно подробнее, но жаль, что учинить сие едва ли я в состоянии буду. Все подробности к сей будущей блаженной жизни нам столь же мало известны, как и все подробности жизни нечастных осужденных. Всемогущему зиждителю мира по неисповедимым нам, а ему только известным святым судьбам своим угодно было открыть о том только весьма малое и далеко не могущее удовлетворить все наше любопытство. В рассуждении сего пункта во всем откровенном нам слове Божием или Святом Писании находятся немногие только слова и речения, относящиеся до сего будущего счастливого состояния праведных, которые хотя и преподают нам некоторое понятие об оном, но понятие сие самое неполное и далеко любопытству нашему не соответствующее и не удовлетворительное! Безсомненно, имел Господь к тому особые и неизвестные нам свои святые причины.

Внук.

О! Как же нам быть? А мне было очень хотелось бы узнать о участи их, колико можно подробнее.

Старик.

Чего нельзя, о том и говорить нечего! Однако не тужи о том. Скажу тебе, мой друг, что слов и речений сих хотя немного, но они так важны и таковы, что из них можно нам выводить весьма многие, иногда не совсем достоверные так такие следствия, которые не удалены от вероятности и нам уже многое объяснять и к таким предположениям след показать могут, кои для нас уже довольно удовлетворительны быть могут.

Внук.

О! Так и это уже покуда хорошо, и я тем уже могу быть довольным.

Старик.

Итак, приступая к самому делу, скажу тебе, мой друг, что прежде, нежели мы станем говорить о самой участи праведных или об обстоятельствах, относящихся до блаженной их вечной жизни, надобно нам поговорить сколько-нибудь и сколько нам можно о самом новом мире, который угодно будет всемогущему воздвигнуть и устроить вновь из нынешнего по разрушении оного.

Внук.

Очень хорошо, дедушка! Любопытен я очень что-нибудь и об оном слышать и узнать.

Старик.

О сем устроении нового мира не знаем мы ничего в подробности. Ибо сказано только, что будет новое небо и новая земля и что господь будет творить оныя вновь[85]85
  Откр. 21:1,5.


[Закрыть]. Итак, с достоверностию знаем мы только сие, а какого устроения будет сие новое небо и новая земля, о том ничего не упоминается.

Внук.

Но очень бы любопытно было знать, будет или не будет походить сие новое небо на нынешнее нами видимое и сколько-нибудь известное. Будет ли оно так же украшаться вдали бесчисленным множеством звезд и других светил небесных, а вблизи также, как ныне, по временами испещряться разнообразными и разновидными облаками, какими иногда не можем мы довольно налюбоваться? А земля какая, такая же и будет шароподобная, как наша нынешняя? И на одном ли она месте будет стоять непоколебимо или по-нынешнему находится в беспрерывном движении и ежедневно вокруг себя оборачиваться и вертеться, как происходит ныне?

Старик.

О том, какого собственно устроения будет новое небо и будет ли оно испещрено такими же звездами, как нынешнее, или иметь такое же непостижимо великое пространство и устроение, чудесностию своею все наши понятия превосходящее – о том не знаем мы ничего, поелику ничего о том в Священном Писании не упомянуто. А легко статься может, что будет оно несравненно еще красивейшее, иметь устройство еще чудеснейшее и такое, какое нам и на мысль приходить не может. Но земля новая шарообразная и также ежегодно один раз в год кругом солнца облетающая, а в одни сутки вокруг себя оборачивающаяся, едва ли будет.

Внук.

Да почему вы это заключаете?

Старик.

Потому, мой друг, что нынешний наш земной шар обегает вокруг солнца единожды в год для произведения, а поверхности оного известных годовых времен, весны, лета, осени и зимы и вокруг самого себя однажды в сутки оборачивается для того, чтобы все бока оного могли освещаемы и согреваемы быть лучами солнца и происходить оттого дни и ночи. Но как в Священном Писании именно сказано, что обитатели нового святаго града Иерусалима не будут иметь никакой нужды в солнце и что освещаемы они будут славою Господнею и самим Господом нашим Иисусом Христом и далее упомянуто, что не будет уж тогда ни дней, ни ночей, то из сего следует уже само собою, что земле не будет надобности быть шарообразной и помянутым образом кругом себя для произведения дней и ночей оборачиваться, ибо они сих, и ни самого солнца уже не будет и дело обойдется и без оного, а слава или свет, происходящий от самого божеского существа, освещать будет все несравненно еще лучше и яснее, нежели Солнце, какое бы оно ни было.

Внук.

Да!.. Это следствие уже выходит само собою! Но об облаках как же? И что вы мне об них скажете?

Старик.

Что касается до сих, то существование и несуществование оных зависеть будет от неизвестного нам совсем еще будущего устроения поверхности новой земли, и будет ли она так, как нынешняя, окутана воздушной атмосферою или иначе как? Ныне составляются облака из выходящих при содействии солнечных лучей из поверхности земли и воды водянистых паров, восходящих в высоту, и служат к смачиванию поверхности земной дождями, а тех местах где бывает снег, то оным. И сие действие делается для того, чтоб водою, упадаемою извне, могли питаться и расти травяные и древесные произрастения, все поверхности земные ныне собою украшивающия. Но о оной земли не знаем мы еще, не будет ли она плоскою? И будет ли на поверхности оной такие же, как ныне, неровности, то есть горы, холмы, бугры, долины и между ими ручьи, речки, реки и другие воды и вся поверхность земная будет по-нынешнему украшаться разными травянными, листочными и древесными растениями или не будет?

Внук.

Как бы кажется не быть? Неужели вся она будет голой и совсем обнаженной и черной, как камень? Это как-то не связывается мыслями и с тем, что вы упоминали прежде, а именно, что все устройство будущего нового мира будет во всем и несравненно превосходное и лучше нынешнего.

Старик.

Конечно так! И нам бы так казалось! Но не надобно забывать и того, что уму и бесконечной Премудрости Господней нетрудно изобрести и новое и такое украшение поверхности тогдашней земли, какое нам и в мысль прийти не может, и которая может быть в тысячу раз будет еще красивее и прелестнее нынешней и совсем иного рода, нежели мы думать и воображать себе можем, и притом такая, которая сообразна уже будет с тогдашней натурой и устроением тел будущих ее жителей и может доставлять им собою тысячи и таких приятностей, о каких мы и понятия не имеем. Рассуди сам, мой друг, когда и нынешнее устроение всей известной и видимой нами Вселенной и самого нашего земного шара и всего на оном находящегося так непостижимо премудро и удивительно, что во все продолжение уже шесть тысяч лет все обитатели оного не могли никогда довольно налюбоваться красотою всех вещей, а умнейшие и любопытнейшие натуры испытатели при всем напряжении умов своих не могли и тысячной доли узнать в точности всего, что относится до устроения всех вещей, и едва ли когда-нибудь все в точности узнают, как о том и стараются, то мудрено ли бесконечно премудрому и всемогущему Господу все будущее небо и землю и все будущее на сей с такой великой премудростию и так чудесно устроить, что будущим блаженным обитателям нового мира во всю вечность довольно будет дела на рассматривание, и также может быть не дружное, а постепенное как ныне узнавание всего чудесного устроения божеского, и в получении всегда новых поводов к увеселению себя при узнавании всего того и усматривании новых красот, от часу к множайшему удивлению премудрости и благости Господней, к разговариванию о том при собеседованиях друг с другом и к чувствованию притом удовольствий несравненно лучших и превосходнейших пред всеми нынешними. И всего легче статься может, что самое сие и составлять будет знаменитую часть существа их будущего блаженства и счастливейшей жизни.

Внук.

Да, дедушка. Это вероятно и легко статься может.

Старик.

А впрочем, не предвидится никакой невозможности к тому, чтоб быть поверхности и тогдашней новой земли испещренной неровностями и несравненно приятнейшими местоположениями и покрытой низкими и высокими разных родов земными произрастениями, гораздо так же пред нынешними лучшими и красивейшими, могущими служить увеселительными предметами для очей и зрения тогдашних обитателей, и доставлять им несравненно еще лучшее удовольствие, нежели какое получают ныне, все умеющие и привыкнувшие утешать и увеселять себя красотами и приятностями натуры и чувствовать притом непорочнейшие, даровые и сладчайшие удовольствия и утехи. А когда и ныне уже одно сие доставляет многим людям наиблаженнейшие минуты в их жизни, то почему бы не можно быть подобному тому и в будущей блаженной жизни.

Внук.

И подлинно, дедушка, так! Легко и сие статься может! И как бы это хорошо было!

Старик.

А я в некоторое подкрепление вероятия сего скажу тебе, что в видении, показанном святому Апостолу Иоанну, относящемся до будущего времени и новой земли, упоминается между прочим о реке воды жизни светлой, как кристалл, и текущей от престола Бога и Христа, и о деревах по сторонам реки сей, приносящих 12 раз плоды в год и дающих в каждой месяц плод свой, а листья их служат для исцеления народов, а посему можно некоторым образом заключать, что и в иных местах может быть будут реки и воды и также либо цветущие, либо плоды приносящие деревья, могущие в первом случае красотою своею тогдашних жителей увеселять, а во втором плодами своими приносить им какую-нибудь пользу и удовольстие[86]86
  1. И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца.


[Закрыть].

Внук.

А когда это так, дедушка, то не мудрено быть тогда и облакам, и водам из них на произрастения изливающимся.

Старик.

Конечно, немудрено! А может быть, льзя будет и без них обойтиться. Насаждать их будут не человеки, а десница Всемогущаго, а ей легко устроить их так, чтоб они и без воды дождевой и облаков расти существование свое иметь могут. Все это неизвестно, а в том только сомневаться не можно, что Господь по благости своей не преминет доставить в том угодившим себе, а особливо любимым своим колико можно более и таких удовольстий, о каких мы и понятия не имеем и иметь не можем.

Внук.

Да! Ему все возможно и легко производить! А теперь в случае предположения, что и тогдашняя поверхность земли украшена будет древесными плодоносными растениями, так коль было то в саду Едемском при сотворении первых наших прародителей. Почему знать, может быть угодно будет Господу, и всю поверхность тогдашней Земли украсить таким же прекрасным садом, каков был рай земной в Едеме.

Старик.

Конечно! Богу чего невозможно!

Внук.

Но предполагая сие, любопытно б знать, не будут ли там также жить какие-нибудь звери или скоты, а в воздухе птицы, а в водах рыбы родов разных?

Старик.

К гадательному предположению такому нет и малейшей побудительной причины, поелику тогдашнего состояния людям ни в пищах и питиях, ни в одеждах не будет никакой надобности, а потому не нужно и существование зверей, птиц и рыб. А впрочем, разве самому всемогущему Творцу угодно будет из единой благости своей дать существование каким-нибудь иным тварям, могущим чувствовать приятность своей жизни и пользо-

2. Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать [раз] приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева – для исцеления народов.

3. И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему (Откр. 22:1–3). ваться оными. Но и в сем случае не вероятно, чтоб между ими были такие же один других погубляющия и потребляющия, как то в нынешнем мире между зверями, птицами, насекомыми и самыми рыбами происходит. А если и будут какие неизвестных нам родов твари, то разве такие, которые по каким-нибудь отношениям могут когда неполезными быть тогдашним обитателям земли, так, по крайней мере почему-нибудь утешительны, как, например, птицы своим пением и своею разнообразностию и красивостию своих перьев, звери, своими к ним ласками и услужливостию, а может быть, и самим повиновением, как то было в первые дни при Адаме в раю Едемском.

Внук.

Да! О сем и так и инако можно думать, вероятия же в самом деле нет никакого. А теперь желал бы я знать, может ли быть какая-нибудь имоверность к гадательному предположению, что и у тогдашних земных обитателей будут какие-нибудь устроенные самим Богом несотлевающие никогда домы, жилища и обиталища?

Старик.

Если предположить, что показанной в видении и апостолу Иоанну Богослову снисходщее с неба на землю подобия наивеликолепнейшаго и великого города, имеющего быть обиталищем самому Господу Иисусу Христу со всеми его первейшими и знаменитейшими любимцами и друзьями, было не предобразованием, а некоторым подобием быть имеющему на новой земли великому городу, то не только есть имоверность, но почти и достоверность к гадательному предположению, что и там будут не только домы, но и обиталища, но и самые селения и города для пребывания праведным и блаженным обитателям сей новой земли от Господа назначенные и самим им устроенные. Но какого рода сии обиталища будут, о том судить и предполагать ничего не можно, поелику неизвестно нам совершенно, будут ли или не будут там какие перемены, по примеру нынешних погоды, могущие тогдашним обитателям причинять какие-нибудь беспокойства, в отвращении которых нужны бы иметь были какие-либо домы и храмины, и если будут, то об особенной красоте и великолепии оных или знаменитейших из них можем мы некоторым образом гадательно судить по сравнению с показанным Иоанну городом, сниспустившимся с неба от Бога на землю и имевшим великолепия, все наше воображение превосходящее. Сей град названной в Апокалипсисе невестой Агнца и новым Святым Иерусалимом показан был Иоанну Ангелом с превысокой горы, на которую был он им восхищен для удобнейшего обозрения всей величины и великолепия оного, о котором ты можешь сам судить, если пересказать тебе сие видение во всей подробности[87]87
  Откр. 21:2; Откр. 21:10.


[Закрыть].

Внук.

О, дедушка! Вы меня тем очень одолжить изволите.

Старик.

Вот какими словами описывает величину и великолепие оного сам сбитый Иоанн, апостол и первый любимец и друг Господа Иисуса Христа: «Он имеет Славу Божию, свет его подобен драгоценному камню, как бы камню аспису кристалловидному. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать ангелов. На воротах написаны имена двенадцати колен сынов израилевых. С востока трое ворот, от севера трое ворот, от юга трое ворот, от запада трое ворот. Стена города имеет двенадцать оснований (думать надобно башен)[88]88
  Прим. А. Болотова.


[Закрыть] и на них имена двенадцати апостолов.

Город четыреуголен, длинна его такая ж, как и широта (которые показывавшей ему сей город Ангел, измерив золотою тростью нашел)[89]89
  Прим. А. Болотова.


[Закрыть] двенадцать тысяч стадий. Длина и широта и высота его равные по измерении же стены нашел он сто сорок локтей меры человеческой.

Стена его построена из асписа, а город был чистое золото, подобен самому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями, основания первого – яшма, второго – сапфир, третьего – халкидон, четвертого – смарагд, пятое – сардоникс, шестое – сердолик, седьмое – хризолиф, осмое – вирил, девятое – топаз, десятое – хризопраз, одиннадцатое – гиацинт, двенадцатое – аметист.

А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин; каждые ворота были из одной жемчужины, улицы города чистое золото, как прозрачное стекло.

Храма ж я не взирал в нем, ибо Господь Бог вседержитель храм его и агнец.

И город не имеет нужды ни в Солнце, ни в Луне для освещения своего, ибо слава Божия освещала его, и светильник его – агнец.

Спасенные народы будут ходить в свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою.

Ворота его не будут запираться днем, ночи ж там не будет. И принесут в него славу и честь народов. И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у агнца в книге жизни.

И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, текущий от престола Бога и агнца.

Посреди улицы его и по обоим сторонам реки древо жизни двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждой месяц плод свой и листья дерев для исцеления народов. Ничего уже не будет проклятого, но престол Бога и агнца в нем и рабы его будут служить Богу. И узрят лице его, и имя его будет на челах их.

И ночи не будет там, не будет нужды в свете солнечном. Господь Бог освещает их и будут царствовать во веки веков»[90]90
  9. И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами, и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца.
  10. И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога.
  11. Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному.
  12. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых:
  13. с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот.
  14. Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати Апостолов Агнца.
  15. Говоривший со мною имел золотую трость для измерения города и ворот его и стены его.
  16. Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий; длина и широта и высота его равны.
  17. И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела.


[Закрыть].

Вот все виденое апостолом Иоанном. Я пересказал тебе описание города от слова до слова.

Внук.

Неужели он точно такой и будет, дедушка? Это и Бог знает, какому великолепию быть должно. Я дивился, дивился, да и стал.

Старик.

Может быть, и будет он в самом деле такой, ибо Господу чего и чего не можно произвесть. Золото и драгоценный каменья мы только по редкости оных почитаем за великое, а на счету у Бога они ничего не значат. А может быть, и показаны они в видении единственно для преподания сообразного с слабостию человеческою понятия о будущем великолепии оного. Но как бы то ни было, но из списания сего можно нам извлечь некоторые следствия и достойные особенного заключения обстоятельства.

Внук.

А какие, дедушка?

Старик.

А вот какие: первое то, что, город сей будет как бы первопрестольный, или столичный, во всей тогдашней новой земли и назначенный для самоличного по человечеству пребывания в нем самому Господу Иисусу Христу, со всеми его первейшими слугами, любимцами и друзьями, приобретшими в жизнь свою отменное его к себе благоволение и милость. Что иметь он будет тут свои престол и как полновластной царь над всеми особо данными ему от отца его избраными блаженными царствовать, и что жить тут будут с ним одни только они и вместе с ним царствовать, под которым словом можно разуметь то, что они преимущественно пред всеми прочими будут наслаждаться высшею степению блаженной вечной жизни, а прочия будут только по временам в оград сей входить и паки выходить из него, а всегдашнее пребывание свое иметь в других местах.

18. Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу.

19. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое – яспис, второе – сапфир, третье – халкидон, четвертое – смарагд,

20. пятое – сардоникс, шестое – сердолик, седьмое – хризолит, восьмое – вирилл, девятое – топаз, десятое – хризопрас, одиннадцатое – гиацинт, двенадцатое – аметист.

21. А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города – чистое золото, как прозрачное стекло.

22. Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель – храм его, и Агнец.

23. И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец.

24. Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою.

25. Ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет.

26. И принесут в него славу и честь народов.

27. И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни.

(Откр. 1:9-27)

Внук.

Да!.. И это я сам уже давеча заприметил.

Старик.

Второе то, что великолепие оного будет чрезвычайное и все понятия наши превосходящее. О домах хотя ничего не упомянуто, но обстоятельство, что в нем будет улица, доказывает само собою, что будут какие-нибудь и здания для обитания граждан ибо без них не может быть и улица. Третье, что величине сего города надобно быть так же чрезвычайно великой. Мера, которою измеряема она была ангелом, хотя и названа стадиею, но нельзя, кажется быть сим стадиям таким, каковыми они были в древности, в оную каждая стадия равна была с нашими 100 саженями[91]91
  Меры длины: перст – 2 см, ладонь – 8 см, пядь – 25 см, локоть – 50 см, сажень– 2 м, трость – 3 м, стадия – 200 м, субботний путь – 1–1,5 км, поприще – 2 км, дневной путь – 20–40 км, (ср.: верста 1067 м)


[Закрыть]. Ибо в сем случае пришлось бы иметь сему городу 2400 верст в окружении, каковое пространство неудобно было обозреть Иоанну с горы, как бы высока она ни была, а посему как думать надобно, мера сия была гораздо меньше и может быть не более 10 сажен, ибо в сем предположении выходит, что, имея он в окружении своем 240 верст, а если положить, что стадиею названа мера, равная одной только сажени, то и тогда пришлось бы иметь ему 24 верст в окружении, или иметь каждой свой бок по 24 версты длинною. Но как бы то ни было, чтобы был он чрезвычайной обширности и мог бы помещать в себе многие тысячи превосходнейших любимцев Божииих и Христовых, а судя по величине сей столицы, можно заключать и об чрезвычайно великом пространстве и обширности всей новой земли и об многочисленности ее обитателей также гадательно предполагать, что находиться он будет в средоточии всей новой земли и что земля сия простираться будет во все четыре страны света на весьма далекое расстояние, и пути из упоминаемых 112 ворот города простираться в 12 сторон и областей разных, а из сего далее и с довольною вероятностию предполагать можно, что кроме сего столичного города находиться будут по различным местам многие и другие города, в которых иметь будут пребывание свое праведныя и блаженныя второй степени и самые те цари земные, о которых упомянуто, что они будут входить в главную столицу и приносить с собою славу и честь свою. И цари сии, как думать надобно, иметь будут начальство и власть над обитателями сих городов.

Блаженные же третьей степени может быть иметь будут рассеянные по другим местам селения и частные обиталища, красотою и спокойствиями и различными выгодностями своими сообразные с степенью блаженства оных. А степеней сих по всему вероятию будет много разных, ибо всем одинакою степенью блаженства пользоваться едва ли можно, а вероятно, что каждой, по мере своих достоинств, добрых дел и заслуг и доброте жизни в нынешнем мире, получит сообразное тому и обиталище. И сие сообразно будет с Правосудием Господним.

Внук.

Да, дедушка! Это очень вероятно!

Старик.

Четвертое то, что в помянутой главной столичной город входить будут только записанные в книгу Агнца, то есть избранные и бывшие в нынешней жизни истинными христианами, и принадлежали к его невидимой церкви или к обществу прямо приверженных к Христу, а никто из прочих, и что вход возбранен будет в оной всем имеющим еще какой-либо порок и подверженным каким-нибудь слабостям. Для первых же невозбранной вход в столицу составлять будет особенную честь и преимущество пред другими, того недостойными.

Внук.

Но скажите, пожалуйте, какие же люди недостойны будут сей чести и преимущества?

Старик.

Самые те народы, о которых в помянутом описании упоминается. И сие обстоятельство есть пятое, которое мы из помянутого описания извлечь можем и которое особливого примечания достойно.

Внук.

Но почему же, дедушка?

Старик.

Упомянуто об них хоть глухо, и так как бы мимоходом, но встречается с мыслями вопрос, какие бы это народы были. И как упомянуто об них во множественном, а не единственном числе, и сказано не «народ», а «народы», то сие обстоятельство и подает повод к гадательному заключению, что на новой земле обитать будут многие и разныя народы и сорты людей и что количество их простираться может быть будет до несметного множества миллионов. Но не все они будут пользоваться единоравными выгодами будущего блаженного жития в новом мире, но что относительно и до них будут разные степени. И одни будут пользоваться множайшими выгодами блаженного жития, другие не столь многими, третьи того еще меньшими и так далее, и что разница сия произойдет от разности обстоятельств, в каких они в прежнюю свою жизнь жили и как оную кончили. Также от количества добрых дел, ими в прежнюю жизнь производимых и существа оных. И можно думать о сем предмете многое и разное.

Внук.

А что такое именно, дедушка? Мне очень бы хотелось сие знать!

Старик.

Первое то, что к числу сих народов может быть принадлежать будут, во-первых все те из христиан, которые были набольшую часть только устными, а не действительными и подлинными христианами, и в жизнь свою носили толко звание христиан, а о исполнении не только всех, но и важнейших христианских должностей помышляли очень мало. Всех таковых может быть всемогущий, всеблагий и правосуднейший Бог хотя и не отвергнет совсем и оных не включит в число проклятых и несчастных обитателей ада, но как принадлежавших хотя по единому званию, к числу рабов и подданных божественного сына его, и не только веровавших в него, но много раз в жизнь свою, хотя кое-как и покаяние чинивших… а включит в число обитателей новой земли, но из милосердия разве единого удостоит их пользоваться одною из самых низших и такою степенью блаженства, которая выгодами своими никак не может сравнена быть с выгодами бывших истинными христианами и подлинными рабами Христовыми. И они пользоваться хотя будут выгодами блаженной жизни, но очень малыми, что в награду за немногие добрые дела ими в жизни их производимые.

Внук.

Да!.. Это даже с некоторою вероятностию, хотя гадательно и предполагать можно. И меня сия мысль ваша даже некоторым образом обрадовала и вывела из недоумения, в какое иногда приходил я при помышлениях о прежних и о нынешних христианах, ибо, признаюсь вам, дедушка, что мне приходила иногда странная мысль в голову.

Старик.

Любопытен бы я был об оной слышать!

Внук.

Извольте, дедушка! Я вам все расскажу. Размышляя иногда о том, как мало было в прежние времена, да и в нынешние у нас в народе не только в простом, но и в просвещенной и более образованной части оного истинных христиан, и какое великое множество людей назывались и называются только христианами, и хотя многие иногда всякий год исповедуются, но всего меньше о истинном покаянии, обращении и улучшении своем помышляющих, но тот час опять все забывающих, и к прежней своей беззаботной о истинной своей пользе жизни возвращавшихся, и, будучи тем расстрогиван, говаривал я часто сам себе: «О, Господи! Ну! Если со всеми такими, жившими во все прежние века и не у нас только, а во всех других христианских землях, и ныне живущими христианами поступлено будет по всей строгости Божеского правосудия, и они не удостоены будут никак блаженной вечной жизни, и вместо царствия небесного, о приобретении которого они всего меньше помышляли, включатся все они в число несчастных отверженных и проклятых, то царство небесное не будет ли уже очень малолюдно и пустовато, а ад, будучи и без них наполнен и преполнен несметным множеством других мест в нем заблудших, не будет знать куда с ними и деваться и где их в недрах своих поместить!» Вот что взбродило мне на ум! А теперь сколько-нибудь и хотя не наверное, а ласкаюсь я надеждою, что сего не будет, а Господь над ними может быть умилосердится.

Старик.

Мысль твоя была в самом деле странная! Однако пойдем далее, поглядим, не найдем ли мы и множайших людей, могущих удостоенными быть, когда не самого царствия небесного или той высокой степени блаженства, какою все праведные наслаждаться будут, так по крайней мере обитания на земли новой и к сделанию ее довольно населенною и обитанию многолюднейшему.

Внук.

Извольте, извольте, дедушка, продолжать!

Старик.

Ко второму роду людей к сим народам относящихся, принадлежать, может быть, будут все те, как в прежния времена, так и ныне носившие только звание христиан, а всего меньше о исполнении обязанностей христианских помышлявшие, а провождая век свой в глубоком невежестве и загрубелых суевериях, не столько в добрых, сколько в злых и негодных делах упражнялись, а пред смертью только своею истинное покаяние избавляли и удостоиваны были разрешением от грехов их отцами духовными. Все таковые хотя и заслуживали быть в числе отверженных и осужденных, но почему знать, может быть, Господь такое из единого своего милосердия и для единого Христа и за верование в него и невраждование единое против него по примеру других удостоит и их подтверждением своим учиненного им духовниками их разрешения от грехов, и не только своим помилованием и прощением всех преступлений их, но и одарением их в будущей жизни самою низкою, очень с малыми выгодами сопряженною и такою степенью блаженства, которое при всем несчастии своем они слишком еще довольны будут и станут благодарить еще Господа и признаваться, что они по малочисленности своих хороших дел и того недостойны, и что и то уже величайшим счастием для себя почитать должны.