Текст книги "АнтиМетро, Буэнос-Айрес"

– Ты Тёмный – тёмный! – широко и ехидно улыбнулся Лёха. – По телевизору просматриваешь только голливудские вестерны-боевики, да ещё всякую фантастическую чушь.

– Я ещё и футбол смотрю, – возразил Артём. – В плане, когда наш питерский «Зенит» играет…

– А мне, напротив, нравятся всякие научно-популярные передачи. Например, про географические открытия и дикую природу…. Вот, недавно по Второму каналу рассказывали про антарктических пингвинов, вернее, об их непростой и ужасно-печальной жизни. Жуткие морозы, двухнедельные метели, ветры всякие – ураганные и ледяные. Только меня совсем другое поразило – в самое сердце.… Понимаешь, матушка-природа очень жестоко пошутила над несчастными животными. Так получается, что пингвины имеют только по два сексуальных контакта – на одну взрослую особь – в течение целого года. Причём, два – это в самом лучшем случае…. Нонсенс, однако! Бедные пингвинчики, жалко их – до слёз…

– Что же, весьма достойный и актуальный тост, – согласился Артём. – Ну, за то, чтобы нас – в ближайшие сорок-пятьдесят лет – миновала горькая пингвинья участь!

Попрощавшись, Никоненко и Домингес покинули помещение «дежурки».

– Да, переживает наш Лёша, – понимающе вздохнул Артём. – Нервничает, поэтому и несёт всякий бред – вперемешку с околесицей. А голова-то у него, гадом буду, забита совсем другим. Видимо, здорово, всё же, присушила Никона эта рыжеволосая вертихвостка…. Ну, беременное сердечко, продолжим наш просмотр?

– Продолжим, – усердно нажимая на нужные кнопки и клавиши, согласилась Татьяна. – Только у меня будет предложение, направленное на повышение эффективности данного процесса.

– Например?

– Ты, Тёма, только не обижайся, но…. С наблюдательностью у тебя, милый, наличествуют серьёзные проблемы. На важные мелочи не обращаешь должного внимания, постоянно отвлекаешься на всякую, ничего незначащую ерунду…. Думаю, что надо поступить следующим образом. Я буду внимательно просматривать видеозаписи, а ты, милый, займись-ка чтением вслух. В моей сумке найдёшь пластиковую папочку с вложенными туда бумажными листами. Это – третья глава романа «Зеркала Борхеса», называется – «Банши и брауни»…. Нашёл? Тогда, любимый, приступай. Вдруг, в тексте содержится дельная подсказка?

Артём, откашлявшись и немного пошуршав бумажными листами, приступил к чтению.

Глава шестнадцатая
Банши[21]21
  – Банши – персонаж ирландского эпоса, женщина, предупреждающая громким воем – чистокровных кельтов – о возможной опасности.


[Закрыть] и брауни[22]22
  – Брауни – персонажи ирландского и шотландского эпоса, услужливые человечки бурого цвета, аналог русских «домовых», любят выполнять – пока хозяева дома спят – различные повседневные работы.


[Закрыть]

Вокруг, насколько хватала взгляда, простирались изумрудно-зелёные невысокие холмы, покатые вершины которых были покрыты серо-коричневыми каменными россыпями и тёмно-бурыми валунами. На склонах холмов – местами – наблюдались бело-серые точки, в которых опытный глаз безо всякого труда опознавал пасущихся упитанных овец.

Алекс, обеспокоенно повертев головой по сторонам, непонимающе пробормотал:

– Куда же, интересно, подевались Борх и Айника? Да и окружающий пейзаж поменялся самым кардинальным образом. Ничего не понимаю…. На рассвете меня разбудила Айника, мол: – «Просыпайся, командор! Срочно доставай Зеркала Борхеса! Смерть ходит рядом…». Понятное дело, что я её послушался и посмотрелся в светлое Зеркало…. И, что же? Скорее всего, перенёсся в следующий сон. Как и обещал таинственный сеньор Франсиско Асеведо, Генеральный директор компании «Заветные сны». Ага, в ладони моей правой руки зажат некий овальный предмет, а на зелёной травке лежит чёрный бархатный мешочек…

Старательно отводя глаза в сторону, чтобы случайно не заглянуть в поверхность «волшебных» Зеркал, он поместил крохотный овал в бархатный футляр, крепко задёрнул короткий кожаный шнурок и запихал мешочек в правый карман…э-э-э, одежды.

– Во что это я одет? – засомневался Алекс. – То ли бесформенный сюртук, то ли плохо-пошитый камзол грязно-бежевого цвета с прямоугольными деревянными пуговицами. Клоунская хламида, короче говоря…. Под хламидой же наблюдается серая холщовая блуза, заправленная в такие же штаны, напоминающие покроем пошлые армейские кальсоны. Башмаки же – мрак полный, неудобные, громоздкие, откровенно-страшноватые. Из чего, интересно, они сделаны? Похоже, что это старый свалявшийся войлок, неряшливо-обшитый коровьей кожей, а подошвы, и вовсе, деревянные…. А зовут меня нынче – «Шелдон». Это – имя? Фамилия? Хрен его знает, честно говоря. Шелдон, и всё тут. Из этого и будем исходить…. Где я сейчас нахожусь? Учитывая «Шелдона», изумрудно-зелёные холмы и многочисленных бело-серых овец, можно предположить, что мне любезно предложили посетить Ирландию. Причём, судя по допотопной одежде и обуви, древнюю…. На сколько – древнюю? Средние века, по крайней мере, ещё – точно – не наступили. То бишь, совершенно непонятно – относительно Новой Эры. Скорее всего, она где-то рядом…. Вон – на соседнем холме – возвышается, сверкая тонкими кварцевыми прожилками в лучах утреннего солнышка, солидный каменный идол, грубо-вырубленный из обломка гранитной скалы. Языческий, надо думать…. Напрасно, честное слово, тутошние умельцы задействовали для этих целей гранит. Очень, уж, ненадёжная горная порода, то бишь, чрезмерно подверженная ветровой и климатической эрозии. И ста пятидесяти лет не пройдёт, а этот многометровый каменный истукан превратится в банальную каменную труху, которая – в свою очередь – будет разнесена дождевыми бойкими ручейками по всей Ирландии…. Сижу, как последний дурачок, на придорожном валуне, причём, практически безоружный. Не считать же за полноценное оружие этот грубый и тупой ножик в деревянных ножнах, закреплённых на стареньком кожаном поясе? Лезвие имеет какой-то подозрительный, матово-тёмный цвет. Может, оно изготовлено из бронзы? Да, откровенная халтура, сломается – видит Бог – при первом же серьёзном ударе…. На придорожном валуне? Ну, да. Вот же, она, просёлочная дорога. Змеится совсем рядом. Узкая, достаточно наезженная, но без каких-либо ярко-выраженных колейных следов. Впрочем, в этом нет ничего странного. Почва здесь песчанистая и малоглинистая. Очевидно, дождевая вода оперативно уходит в мягкую землю, не создавая значимых предпосылок для возникновения непролазной дорожной грязи…

Из-за пологого холма, находившегося – судя по расположению солнечного диска на небосклоне – с северо-западной стороны, долетели негромкие, но, вместе с тем, подозрительные звуки. То есть, полноценный шумовой коктейль: тихонько скрипели давно не смазываемые колёсные оси, устало и недовольно пофыркивала лошадка, размеренно поднимавшаяся по дороге вверх, доносились обрывистые женские смешки и приглушённый мужской голос, негромко напевавший мелодичную песенку – на смутно-знакомом языке.

Постепенно слова песенки заглушили все остальные звуки.

«Какой же это язык?», – засомневался Алекс. – «Понятное дело, что нынче я являюсь максимально-подкованным полиглотом. Но, всё же…. Да, безусловно, это гойдельская группа. Конкретный язык? Возможно – старо-шотладский. Или же, классически-мэнский. Хотя…. Ирландский же, ясная кельтская кровь! О чём тут, спрашивается, рассуждать?

Приятный, явно уже в возрасте, мужской голос пел:

 
Рассвет опять – застанет нас в дороге.
Камни и скалы. Да чьего-то коня – жалобный хрип.
Солнце взошло. На Небесах – проснулись Боги.
Они не дождутся – наших раболепных молитв.
 
 
Они не дождутся – ленивые и важные.
Не дождутся – по определению.
Я всё про них понял – однажды.
Шутов – нашего времени.
 
 
Рассвет, дорога, это – всё – наше.
Храмы, жертвоприношения – оставьте себе.
Вот, ещё одна святыня – тюремная параша.
Рядом с ней – шлюха, лежащая в неглиже.
 
 
Лишь рассвет и дорога – наши амулеты на этом Свете.
Для чего? Без цели, просто так.
А вы, уважаемые, деньги – без устали – копите.
Накопили? Заводите сторожевых собак.
 
 
Лишь дорога и степь – удел немногих.
В ожидании новых, славных битв.
На Небесах огромных опять проснулись – Боги…
Они не дождутся – наших раболепных молитв.
 

«Красивая песенка!», – решил про себя Алекс. – «Типа – со смыслом. Только, вот, откуда бы в древней Ирландии – взяться степи? Нестыковочка, однако…».

Наконец, на дороге показалась крытая повозка, влекомая вперёд старым, местами облезлым чёрным конём.

– Странная лошадка, – не вставая с камня, пробормотал Алекс. – Какая-то она, или же он…. Широкая, с очень толстыми и короткими ногами. А диаметр чёрных копыт, вообще, невероятный. В том плане, что невероятно-большой…. А повозка-то – солидная, ничего не скажешь. Просторная, крытая новёхонькими коровьими и лошадиными шкурами. Надёжное такое сооружение, практически – дом на колёсах. Никакая непогода с таким движимым приспособлением нестрашна. А колёса – деревянные, впрочем, щедро оббитые по ободу широкими полосами железа. Вернее, бронзы…

Песенка – тем временем – стихла, а повозка, неприятно скрипнув напоследок колёсными осями, остановилась.

– Привет, путник! – из кожаного фургона на зелёную ирландскую травку спрыгнул кряжистый седобородый старикан, одетый непрезентабельно и скромно. – Тебя, кажется, Шелдоном величают? Не нас ли здесь дожидаешься, парнишка? – небрежно прикоснувшись толстым указательным пальцем к краю рваной широкополой шляпы, представился: – Генри Борхун, эсквайр. К твоим услугам!

– Может, и вас, – невозмутимо передёрнул плечами Алекс. – Кто, собственно, знает?

– Это точно, – понимающе хихикнул Борхун. – Кто, действительно, знает? Скажу по большому секрету, что иногда даже сам Всевышний теряется в догадках – относительно истинной сущности событий и происшествий, происходящих в нашем странном и призрачном мире….

– С кем это ты болтаешь, дядюшка? – поинтересовался звонкий девичий голосок. – Сам с собой? С ирландскими вечнозелёными холмами?

Рядом с кряжистым мужичком появилась молоденькая девушка – невысокая, очень гибкая, рыженькая, одетая в длинное тёмно-фиолетовое платье, украшенное многочисленными сиреневыми и светло-лимонными оборками и рюшечками.

«Натуральная Скарлетт О Хара», – решил Алекс. – «Чётко ощущается, что характер у барышни, отнюдь, несахарный. Своевольная такая вся из себя, насмешливая, свободолюбивая. И, естественно, чётко знает, чего хочет от этой жизни. Если такая чертовка – что втемяшит в свою рыжеволосую голову, то уже ни за что не переубедить. Дело откровенно-бесполезное и зряшное…».

– Здравствуй, Шелдон! – радостно и приветливо улыбнулась девица. – Давненько не виделись, бродяга! Как твоё самочувствие? Зажило правое плечо? Помнишь, как я извлекала из раны наконечник датской стрелы? Впрочем, стрела – запросто – могла оказаться и норвежской. Кто этих диких викингов разберёт?

– Это точно, все скандинавы – практически – на одно лицо, – осторожно откликнулся Алекс. – В смысле, на одну зверскую и бесстыжую морду. Только по бородам и можно немного ориентироваться. У шведов и датчан они, чаще всего, русые и пегие, а у норвежцев – слегка рыжеватые…. А, вот, про наконечник стрелы, извлечённый из правого плеча, извини, не помню. Запамятовал. У меня этих ран – и не сосчитать. Если каждую помнить, то и с ума можно, ненароком, сойти…

– Согласна с тобой, бродяга. Но имя-то моё, хотя бы, запомнил?

– Айника, кажется.

– У всех мужчин – память девичья, – неодобрительно поморщилась рыженькая девушка. – Меня зовут – Аннель. Повтори.

– Аннель.

– Молодец! Хвалю…. Поедешь с нами, Шелдон?

– А куда, если не секрет?

Девушка вопросительно посмотрела на пожилого спутника, и старик, задумчиво взлохматив седую бороду, важно известил:

– Сперва мы заглянем к Госпоже Банши, где Аннель и останется. А потом я отправлюсь к Эблана Сиватас[23]23
  – Эблана Сиватас – поселение викингов, на месте которого позже возник город Дублин, современная столица Ирландии.


[Закрыть], надо кое о чём переговорить-потолковать с Рыжим Эриком.

– А для чего Аннель останется у Госпожи? – небрежно поинтересовался Алекс. – Не самое симпатичное и безопасное место на нашей древней планете…

– В услужении останется. Так надо…. Ну, Шелдон, поедешь с нами?

– Пожалуй.

– Тогда, путник, запрыгивай.

Аннель устроилась внутри повозки, а Алекс, то есть, Шелдон, уселся на козлы рядом с пожилым Генри.

– Вперёд, Ворон! Не ленись! – легонько щёлкнул вожжами Борхун. – Активней перебирай копытами. Время – не ждёт…

Просёлочная дорога лениво ползла между изумрудно-зелёными холмами, похожими друг на друга – как крохотные дождевые капли. Высоко в голубом и безоблачном небе щебетали беззаботные жаворонки. Один раз дорогу пересекла шустрая рыжая лиса, сжимавшая в острых белоснежных зубах упитанного зайчонка.

Вокруг царила беспечно-однообразная обстановка, навевавшая сладкую предательскую дрёму. Только тревожно-регулярные всхрапы угольно-чёрного Ворона не давали заснуть.

– Волнуется, бедняга, – громко высморкавшись в широкий рукав буро-серой хламиды, пояснил седобородый Борхун. – Мы уже въехали во владения Госпожи Банши. Неуютное местечко. Правда, ведь, Шелдон?

Алекс неопределённо передёрнул плечами – в прямой видимости по-прежнему наблюдались лишь покатые зелёные холмы и узкие лощины, по которым протекали сонные ручейки и речушки. Впрочем, в окружающем воздухе, действительно, явственно ощущалась…м-м-м, определённая тревога. Более того, создавалось устойчивое впечатление, что и сам воздух стал более вязким и плотным. Издалека донёсся звонкий и бодрый перестук, запахло деревенским дымком и железной окалиной.

Дорога, резко свернув в сторону, забралась на вершину ближайшего холма, и Алекс непроизвольно присвистнул:

– Ничего себе! Натуральная картина маслом под названием – «Труды праведные. Упорные и бесконечные…».

– Это точно, – невесело хохотнул Генри. – Умеет наша Банши – правильно организовать и выстроить рабочий процесс. Этого у неё не отнять. Никогда, никому и ни за что. Впрочем, как и многое другое. Госпожа, одно слово…. Однако, попробовать стоит. Попытка, как говорится, не пытка…

За холмом располагалась широкая извилистая долина, заполненная низенькими светло-коричневыми фигурками.

– Кто это такие? – спросил Алекс.

– Конечно же, брауни, – тяжело вздохнув, откликнулся Борхун. – Кто же, спрашивается, ещё? Стыдно, Шелдон, не знать таких простейших и элементарных вещей – из повседневной ирландской жизни.

– Брауни? Лица у них бледные какие-то и…э-э-э, детские…

– Брауни и есть – дети. Чистокровные дети Ирландии.

– Это как?

– Да, вот, так. Чистокровные…. Именно поэтому Банши и бережёт их – пуще зеницы ока. То бишь, не отпускает брауни от себя, в смысле, из этой долины. Мол, чистота крови, она дороже всего на свете…

Низенькие светло-коричневые человечки продолжали усердно и безропотно трудиться. Одни вывозили из тёмного провала пещеры – в крутом склоне холма – неуклюжие тележки, груженные тёмными неровными камнями. Другие жгли высокие жаркие костры и без устали стучали тяжёлыми кузнечными молотами. Третьи усердно работали лопатами, выкапывая в земле большие ямы.

– Плавят бронзу и железо, – пояснил Генри. – Брауни – потомственные кузнецы и рудознатцы.

– А для чего – плавят?

– Изготавливают дельный горный инструмент. Свёрла, долота, кирки. Потом полезут под землю – добывать для Госпожи рубины, изумруды, опалы и топазы.

– Разве в Ирландии можно отыскать самоцветы? – удивился Алекс. – Никогда не слышал ни о чём подобном…

– Можно. Но только при одном условии. То есть, если ты – брауни. Плоть от плоти этой загадочной и прекрасной земли. Поэтому Госпожа Банши так и печётся – о чистоте крови своих верных вассалов.

Возле дорожной развилки возвышался широкий тёмно-синий бархатный шатёр, щедро-расшитый золотыми и серебряными нитями.

«Ерунда какая-то!», – подумал Алекс. – «Откуда в древней Ирландии, на побережье которой расположены поселения скандинавских викингов, могли взяться китайские и японские иероглифы? Но, тем не менее, наблюдаются. Именно ими и расписаны, то есть, расшиты стенки куполообразного шатра. Бывает, конечно….

Седобородый возница натянул вожжи, чёрный Ворон, недовольно всхрапнув, остановился возле необычного шатра.

– Ссаживаемся! – скомандовал Борхун. – Приехали, ребятки.

Алекс ловко спрыгнул на пыльную просёлочную дорогу и, старательно разминая затёкшую поясницу, сделал несколько наклонов-приседаний.

– Смотрю, Шелдон, у тебя со спиной всё в полном порядке, – прозвучал рядом насмешливый девичий голосок. – А в прошлую нашу встречу, когда ты изволил свалиться с высокой скалы, у тебя, родимого, даже ноги отнялись. В том плане, что упрямо не соглашались ходить.

– Где это произошло? – на всякий случай уточнил Алекс.

– В Южной Америке, – загадочно усмехнулась Аннель. – Рядом с Магеллановым проливом. Если ты, недотёпа, конечно же, понимаешь, о чём я толкую.

– Понимаю. В общих чертах…

Темно-синие, местами золотисто-серебряные створки шатра разошлись в стороны, и на просёлочную дорогу выбрались два воина самого страхолюдного вида – высоченные, явно за два метра, широкоплечие, в светло-серебристых кольчугах, с заострёнными шлемами на лохматых головах.

– Чего надо, проезжающие путники? – с лёгким гортанным акцентом рявкнул один из охранников, многозначительно поглаживая светло-жёлтой ладонью чёрную рукоять длинного двуручного меча. – Дорогой, часом, не ошиблись?

– Не ошиблись, – лучезарно улыбаясь, заверила Аннель. – Нам нужна высокородная Банши. Мы заранее договаривались о встрече. Сообщите, узкоглазые морды, о нашем прибытии.

– Она, что же, издевается над нами? – недобрым голосом предположил второй воин. – Может, посечь эту подозрительную рыжеволосую чертовку – в длинную китайскую лапшу? А потом отварить с восточными специями и подать обожаемой Госпоже на обед?

– Отставить, китайскую лапшу! – донёсся властный, слегка хрипловатый старушечий голос. – На обед у меня запланирована речная форель, запеченная на углях в керамическом горшочке – с мучной подливкой, сдобренной толчёным изумрудом…

Из шатра, опираясь на белую длинную трость, вышла пожилая костистая женщина среднего роста, облачённая в добротные и нарядные одежды. За дамой, угрожающе пыхтя, следовали два могучих телохранителя, причём – на этот раз – в стильных рыцарских доспехах.

«Очередная навороченная шарада!», – мысленно возмутился Алекс. – «То бишь, смешение Времён и стилей…. Дама, бесспорно, одета по моде начала восемнадцатого века. Только декольтированное платье – откровенно коротковато. А из-под него торчат пышные турецкие шальвары нежно-персикового цвета и ярко-алые остроносые мужские туфли…. Сама женщина? Женщина ли она? Плоское, абсолютно белое лицо-маска, украшенное улыбкой тряпичной итальянской куклы Пьеро – уголки губ печально опущены вниз. А ещё, вполне вероятно, что она слепая. Глаза очень светлые, пустые, без зрачков…

– Доброго вам здоровья, благородная Госпожа Банши! – склонился в низком и почтительном поклоне Борхун. – Пусть будет ирландская земля – неистощима на разнообразные цветные камушки…

Странная женщина, непонятно вздохнув и практически не разжимая тонких бесцветных губ, ответила:

– Спасибо, старик Генри, за добрые слова! А главное, за правильное понимание сути. Древняя ирландская землица, воистину, бесценна. По крайней мере, до тех пор, пока существуют мои верные брауни. Чистая кровь…. Это, как я понимаю, твоя племянница Аннель, о которой был разговор прошлой осенью? Я её, естественно, не вижу, но ощущаю присутствие.

– Да, это она.

– Подойди ко мне, девушка…. Эй, воины! Почему так расшумелись подлые и глупые брауни? Немедленно навести порядок! Пусть рабы трудятся в тишине…

Два первых охранника, достав из-за широких голенищ сапог чёрные солидные хлысты, отошли за нарядный шатёр. Вскоре оттуда послышались громкие щелчки кнутов, болезненные стоны-всхлипы крохотных несчастных работников и грозные крики охранников:

– Работать – в полной тишине, морды! Не разговаривать! Не беспокоить высокородную Госпожу!

Аннель – мелкими неуверенными шагами, испуганно сглатывая слюну, подошла к странной старухе.

– С брауни нужен глаз да глаз, – сварливо пояснила Банши, обращаясь, в первую очередь, к Аннель. – Если народ, пусть и чистокровный, почувствует слабину, то непременно учудит восстание. Свергнет Власть и разорвёт всех её верных слуг на мелкие части. Потом от навалившихся забот и хлопот – с ума сойдёшь, головы рубя беспощадно. Устанешь – отмываться от кровушки. Устанешь…. Так-с, красавица, – опустила бледную морщинистую ладошку на рыжеволосую голову девушки. – Похоже, что Борхун не соврал, в тебе, действительно, течёт чистая ирландская кровь…. Согласна стать моей верной служанкой, подругой и помощницей?

– Согласна. Искренне, от всей души.

– Похоже, что не врёшь. Похоже, что говоришь правду…. Или же только полуправду? Ладно, посмотрим – годишься ли ты в Приемщицы. Посмотрим…. Готова ли ты – ради чистоты крови – пытать, мучить и убивать?

– Готова, Госпожа. Клянусь!

– Ладно, проверим, – Банши брезгливо задёргала носом-кнопкой: – Э-э…. Генри, а кто это стоит рядом с тобой? Запах какой-то…м-м-м, незнакомый, нездешний и тревожный…

– Путник проходящий, – беззаботно откликнулся Борхун. – Следует в Эблана Сиватас.

– А, варяг. Бывает…. Увози его отсюда! Быстро! Ненавижу – чужую кровь! А за племяшку – спасибо. Наши благодарности…

Повозка, миновав несколько изумрудно-зелёных холмов, отъехала от владений Госпожи Банши на добрых двадцать-тридцать километров. Светло-жёлтое солнышко приблизилось к неровной линии горизонта, из ближайшей лощины пахнуло ранним погожим вечером. Смолкли жаворонки, вокруг установилась абсолютная тишина.

– Приближаемся к полноводной реке, – объявил Генри. – На её высоком берегу и остановимся на ночлег. Разожжём костёр, попробуем – на вечерней зорьке – наловить приличной рыбки. Держи, Шелдон! – протянул уродливый бронзовый ключ. – В возке, с правой стороны, найдёшь длинный деревянный сундук. Открой его и выпусти пленницу на свободу. Чай, засиделась там, проголодалась, бедняжка…

Алекс, в полной темноте, ничего толком не понимая и с трудом удерживая равновесие, прошёл внутрь фургона, отыскал длинный сундук, нашарил ладонью замочную скважину, вставил туда ключ, повернул его – с тихим скрежетом – до упора и, взявшись за бронзовую ручку, открыл-откинул крышку.

– Спасибочки вам, мистер! – вежливо поблагодарил звонкий девичий голосок. – Премного благодарна и признательна! Подайте же даме руку, помогите выбраться из этого дурацкого узилища.

– Аннель? – опешил Алекс. – Как же так? Ты же осталась там, в долине Госпожи Банши…

– Меня зовут – Аннета, – смешливо прыснув, охотно пояснила девушка. – Нас, ведь, двое. Мы сёстры-близнецы. Понимаешь, Шелдон?

– Пока не очень, честно говоря.

– Ничего, поймёшь. Я обещаю…

На обрывистом речном берегу горел уютный походный костерок.

– Похоже, рыбка уже приготовилась, – объявил Борхун, беря в руки толстый ольховый прут, на который была нанизана крупная форель. – А золотистая корочка, и вообще, неземной восторг! Эль уже разлит по кружкам? Молодцы! Разбирайте свои прутья с рыбой. Будем, что называется, беззаботно и весело пировать…

Форель была по-настоящему вкусна, а эль – ароматен, сладко-горек и заборист.

– В чём же смысл этого запутанного ребуса? – обтирая жирные пальцы о собственные штаны, поинтересовался Алекс. – Для чего одна из сестёр пряталась в сундуке?

– Всё очень просто, Шелдон, – заговорщицки подмигнул Генри. – Мои сердобольные девочки решили освободить этих несчастных брауни. Мол, ну её, эту чистоту крови. Пусть бурые трудолюбивые человечки живут нормальной и спокойной жизнью, среди обычных людей…. Аннель вскоре войдёт доверие к Госпоже Банши и уговорит её поехать к морю, мол, в тамошних прибрежных скалах – много крупных изумрудов и чёрных опалов. Чуть погодя в долине, где обитают брауни, появится Аннета и объявит, что Госпожа безвременно скончалась. Естественно, предъявит и некие бесспорные доказательства, подтверждающие смерть Банши. Дальше – абсолютно ничего сложного, дорогой мой Шелдон. Устроим, пользуясь растерянностью охранников, крепкую бучу и освободим, конечно же, несчастных крошек, ясная ирландская ночка…

Татьяна, оторвавшись от экранов монитора, радостно объявила:

– Действительно, ничего сложного! То бишь, сёстры-близнецы! Какие, Тёма, мы с тобой туповатые. Почему не догадались раньше?