Текст книги "АнтиМетро, Буэнос-Айрес"

Глава восьмая
Подземная страна древних кечуа

В стене туннеля, густо заросшей мхом и лишайниками, виднелась широкая круглая дыра, отливающая по краям ультрафиолетом. При приближении путников вой-плач, исходящий из норы, затих, сменившись тревожным сопением.

– Это, скорее всего, логово одичавших немецких овчарок, – предположил Артём. – Смотри, вокруг норы разбросаны мелкие косточки, хрящики и фрагменты скелетов. Ты же, алмазная принцесса, являешься недоучившимся врачом. Следовательно, должна немного разбираться в анатомии. Правильно я понимаю ситуацию? Ну-ка, попробуй определить навскидку, какие животные являются кормовой базой для подземных собак.

Татьяна, присев на корточки, сдвинула вверх прибор ночного видения и, включив карманный фонарик, принялась с интересом изучать костяной материал. Минут через пять-шесть она – с удивлением в голосе – растерянно сообщила:

– Знаешь, Тёма, оказывается, что фауна этого подземного мира – достаточно богата и разнообразна. Здесь, судя по осмотренным мною костям, водятся: различные грызуны, включая достаточно крупных сурков-сусликов, ящерицы, летучие мыши, змеи и даже…. Ты, наверное, не поверишь, но и рыбы! Кстати, у меня родилась-появилась одна смутная версия-догадка, объясняющая данную странность.

– Поделись, будь так любезна, – попросил Артём.

– Допустим, что этот туннель очень длинный. Очень-очень. Более того, он, вполне возможно, соединяется со старинными индейскими подземельями…. Я где-то читала, что у древнего народа кечуа, некогда проживавшего в этих благословенных краях, существовали секретные подземные катакомбы, служащие местами поклонения подземным могучим Богам. Потом, когда пришли жестокие испанские конкистадоры, многие кечуа навсегда ушли под землю. А индейцы, оставшиеся на дневной поверхности, тщательно и целенаправленно разрушили все пещеры, ведущие в тайный мир кечуа….

– Почему же восемьдесят шесть немецких переселенцев не ушли по этому коридору в подземную страну, где можно добыть различную пищу?

– Я думаю, что их – просто-напросто – не пустили туда.

– Кто, собственно, не пустил?

– Конечно же, злые и негостеприимные подземные кечуа, – невозмутимо сообщила Таня. – Кто же ещё?

– Ты, мечтательная амазонка, в своём репертуаре, – пессимистично усмехнулся Артём. – Хотя, следует согласиться, что данная версия не лишена определённой элегантности и разумности…. Я много лет назад в Никарагуа уже встречался с подземными ацтеками. Помнишь, я как-то рассказывал? Ну, когда мы с тобой весело и непринуждённо кувыркались на питерской станции метрополитена «Лесная»? Почему бы, тогда, не быть и подземным кечуа? Но признайся, дорогая – все эти оригинальные рассуждения шиты белыми нитками.

– Шиты, признаю, – кротко улыбнулась Татьяна. – Но кто же мешает – проверить эти мои фантазии? Часов девять-десять, как я понимаю, у нас в запасе ещё имеется…. Может, прогуляемся немного?

Из норы раздалось тоненькое жалостливое поскуливание.

– Э, да мы за пространными спорами-разговорами забыли про бедных щенков, – опомнился Артём. – Давай-ка, неисправимая выдумщица, доставай из рюкзака провизию. Будем кормить несчастных животных, ставших – по нашей с тобой вине – горькими сиротами…

Артём протянул ладонь, в которой была зажата сосиска в тесте, внутрь норы и, задумавшись на краткий миг, позвал:

– Кыс-кыс-кыс! Э-э-э…. Вернее, куть-куть-куть…. Ну, глупые и трусливые собаки, долго я буду вас уговаривать? Комм цу мир[17]17
  – Иди ко мне! (нем.)


[Закрыть]!

Уговаривать пришлось добрых пять-шесть минут. Наконец, послышался едва слышимый шорох, и из логова бодро выполз маленький пушистый комочек.

– Какой же он крохотный, симпатичный и милый! – восхитилась Таня. – Жаль только, что через прибор ночного видения пёсика толком не рассмотреть. Даже цвета шерстки не определить…. А глазёнки-то – узкие-узкие, тёмно-шоколадные и очень ласковые. Видимо, раскрылись совсем недавно. Я почему-то уверена, что это – девочка, – неожиданно забеспокоилась: – Тёма, а будет ли малышка – есть сосиски и колбасу? Она же маленькая совсем, наверное, питается только материнским молоком.

– Сейчас проверим, – пообещал Артём и уже через минуту удовлетворённо констатировал: – Ещё как будет! Уже треть сосиски умяла. А тесто, привереда такая, выплёвывает…

Вскоре из норы показался и второй щенок – гораздо более крупный и упитанный, чем первый.

– Лентяй объявился! – обрадовалась Татьяна. – Наверное, это мальчик. Они все неторопливые из себя и очень любят покушать. Иди сюда, недотёпа! Не бойся, не укушу!

«Как смешно она суетиться вокруг этих крох!», – умилился внутренний голос. – «Наверное, из нашей Татьяны Сергеевны получится отличная, вернее, образцово-показательная мать…. Что ты, братец, так удивляешься? Всё к этому и идёт…. Служба? Ничего, Виталий Палыч, скорее всего, отнесётся с пониманием. Ему, наверное, и самому давно уже хочется – стать счастливым дедушкой. Да и тебе будет спокойней работать-трудиться, зная, что жена дома сидит и за ребёночком ухаживает, а не шастает – с автоматом наперевес – по разнообразным тайным подземельям…».

Наконец, щенки были накормлены до отвала и, умиротворённо урча, задремали. А Таня спросила – непривычно-неуверенным и чуть подрагивающим голосом:

– Тёма…, а что мы будем делать с ними? Не бросим же здесь? Положим в мой рюкзак и возьмём с собой? Так они же – при ходьбе – могут проснуться и завыть от испуга. Причём, в самый неподходящий момент.

– Пусть пока спят в логове, – решил Артём. – Пристроим их у самого входа, а саму нору – хотя бы наполовину по высоте – заложим широкими полосками мха, чтобы щенки не выбрались наружу. Здесь же им, надеюсь, ничего не угрожает…. А на обратном пути мы вновь накормим пёсиков и заберём с собой. Ну, идём искать загадочную подземную страну, или ты передумала? Опасно, ведь…

– Как любит говорить один мой знакомый подполковник: – «Боевое задание всегда надо выполнять до конца, не обращая никакого внимания на различные внешние негативные факторы и локальные неудобства…». Давай, укладывай щенков в нору. А я пока нарежу полосы мягкого мха…

Подземный коридор, изредка петляя из стороны в сторону, уверенно змеился – судя по показанию компаса, встроенного в крышку минного анализатора – строго на запад. Ничего необычного не наблюдалось – лишь густая паутина, неаппетитная плесень, пышные мхи, шершавые лишайники да сталактиты со сталагмитами, которые – с каждым пройденным километром – становились всё толще, солидней и ветвистее.

– Мы километров семь с половиной отпахали, – заныла сзади Татьяна. – У меня ноги уже занемели…. Тёма, давай сделаем привал, а?

– Скоро сделаем, – пообещал Артём. – Вот, выясним, что это за шум впереди, тогда и передохнём…. Впрочем, похоже, что придётся остановиться чуть раньше. Наблюдаю впереди некое подобие серьёзного завала…

«Полусгнившие брёвна, ветки, красноватая глина, гранитные валуны, мелкие куски известняка», – принялся перечислять неугомонный внутренний голос. – «Сейчас эта куча (редут, вал, холмик?), ненамного превышает полтора метра. Но, очевидно, когда-то – лет пятьдесят-семьдесят назад – здесь находилась сплошная крепкая стена, полностью перегораживающая туннель, по которому мы сейчас шагаем. Что же, версия нашей Татьяны Сергеевны начинает обретать чёткие и правдоподобные очертания…. Потом эта преграда – под воздействием времени и различных природно-климатических явлений – частично разрушилась, и одичавшие овчарки получили доступ к новым источникам пищи. Может, они сперва прокопали узкий лаз, из-за которого потом и вся стенка рухнула? Вполне вероятно. Жаль, что люди, замурованные в подземелье, к тому моменту уже умерли…. Впрочем, я могу и ошибаться. Ага! Среди гранитных валунов и обломков известняка виднеются человеческие черепа…».

– Сбрось рюкзак, хрустальная амазонка, сядь вон на тот гранитный валун и отдыхай, – разрешил Артём. – Когда отдышишься, то немного поработай фотоаппаратом. Кадров пять-шесть, не больше.

– А ты что будешь делать?

– Я положу в очередной пластиковый мешок парочку человеческих черепов, а после этого займусь завалом. То есть, попробую сделать его – примерно посередине – чуть ниже, чтобы можно было без особых хлопот перебраться на другую сторону…

Примерно через сорок пять минут они вышли на обрывистый берег подземной реки. То есть, в высокую и широкую подземную пещеру, по которой стремился бурный водный поток. Причём, в пещере отсутствовала беспросветно-пугающая темнота. По обоим берегам реки валялись многочисленные светящиеся гнилушки, смотревшиеся – через прибор ночного видения – маленькими жёлто-оранжевыми кострами.

– Может, снимем шлемы? – спросила-предложила Таня. – На виски слегка давит. Такое впечатление, что даже уши немного затекли.

– Пусть шлемы остаются на прежних местах, – недовольно поморщился Артём. – Инструкции, мать их…. А, вот, приборы ночного видения можно сдвинуть наверх. Пусть глаза немного отдохнут…

Подземная река впечатляла. Справа просматривались белые буруны серьёзных порогов, слева шумел-гудел трёхметровый водопад, по самой середины сорокаметрового речного русла плавно перемещались – в разные стороны – солидные и сердитые водовороты.

– Теперь понятно, откуда возле собачьего логова взялись рыбьи косточки и скелеты, – стараясь перекричать речной шум, известила Татьяна. – Ага! Перед порогом плеснула крупная рыбина. Ещё, ещё…. Вот бы, поймать одну и доставить на поверхность. Как говорится, для полноты коллекции, то есть, до кучи к другим нашим экзотическим находкам…. Интересно, а что это за гнилушки такие? Особая порода здешних деревьев? Откуда их, вообще, притащила речка?

– Конечно же, с земной поверхности. Видимо, какое-то время река течёт по субтропической сельве, наполняясь водой из тамошних болот, а потом, уже став полноводной, уходит глубоко под землю.

– А почему – не по пампе?

– Потому, что в пампе не растёт серьёзных деревьев, – объяснил Артём. – Помнишь, из каких толстенных брёвен был сложен недавний «туннельный заградительный щит»? Ты, родная, посиди здесь, на бережку, осмотрись, отдохни. Я же отправлюсь на рыбалку.

– Какая ещё рыбалка? Очередная шутка – с армейской подоплёкой? Типа – коварный старослужащий изволит издеваться над доверчивым юным новобранцем?

– Ты же сама сказала, что в нашей коллекции подземных находок не хватает местной рыбины. Говорила?

– Говорила…

– Вот, я и пошёл. Желание обожаемой супруги – для настоящего благородного рыцаря – неписаный закон, подлежащий незамедлительному исполнению…

Он нашёл на речной каменистой косе длинный и ровный прут, вытащил из ножен штык-нож и крепко примотал его ручку к пруту ярко-синей изолентой, извлечённой из нагрудного кармана.

«Очень хорошая и дельная острога получилась!», – одобрил внутренний голос. – «Давненько, братец, мы с тобой не рыбачили. Давненько…. Ну-ка, покажи класс! Только приведи прибор ночного видения в рабочее положение. С ним высматривать рыбу – в тёмных речных водах – самое милое дело…».

Артём подошёл к бурлящим порогам и аккуратно – с одного на другой – зашагал-запрыгал по камням.

«Хорошо, что подошва у армейских ботинок такая толстая и рифленая», – в очередной раз высказался внутренний голос. – «Камни-то мокрые. Поскользнуться и навернуться в холодную воду – раз плюнуть…. Стоп, братец! Посмотри, какое удобное местечко – большой камень, а за ним ворчливо бурлит нехилый водоворот. Влезь-ка на камушек…. Ага, вон же она, радужно-малиновая рыбья спина…. Бей! Эх, мазила!

Только с третьей попытки остриё штык-ножа пробило чьё-то сильное и гибкое тело, а толстый прут, крепко зажатый в ладони Артёма, мелко-мелко задрожал.

«Есть!», – возликовал азартный внутренний голос. – «На килограмм, наверное, потянет! Хватай, братец, добычу и незамедлительно следуем обратно, к нашей драгоценной Татьяне Сергеевне. Только ты рыбину-то сперва оглуши, то бишь, стукни её головой об камень. А то – шустра больно, как бы ни вырвалась, зараза, на свободу…».

Артём – с самодельной острогой в одной руке, и с пойманной рыбиной в другой – подошёл к жене, дисциплинированно сидевшей на гранитном валуне, и похвастался:

– Посмотри, небесная амазонка, какой славной и симпатичной рыбиной я разжился! Тело длинное, веретенообразное, чешуя очень крупная, светло-светло-белёсая и почти не блестит. А глаза, и вовсе, отсутствуют – как класс. Зато разнообразных и длинных усов в избытке, растут – тут и там – в три толстых яруса…

Но Татьяна зачарованно смотрела в другую сторону, а именно, на противоположный речной берег. Проследив за направлением её взгляда, Артём резко обернулся и непроизвольно охнул. На противоположном берегу, метрах в двадцати пяти от уреза воды, вверх поднимались-приплясывали жёлто-рыжие всполохи («Там разожгли костёр!», – подсказал опытный внутренний голос), в свете которых хорошо просматривалась массивная голова – с откровенно-угрожающим и хмурым выражением физиономии.

«Деревянный туземный идол, понятное дело. Вернее, только его голова. Как же, сталкивались!», – уверенно прокомментировал видавший виды внутренний голос. – «Метра три с половиной в высоту будет, может, и повыше…. Пора сваливать, мать его! Как говорится, от греха подальше…».

Голос, гнида речистая и прозорливая, оказался – в очередной раз – прав. Неожиданно из-за высоких валунов, беспорядочно разбросанных на пологом противоположном берегу, показались смуглые черноволосые фигурки, одетые лишь в набедренные повязки, раздались угрожающие гортанные вопли, сопровождаемые глумливым улюлюканьем. У большинства из неизвестных людей в руках наблюдались толстенные дубины и длинные копья, но некоторые были вооружены и классическими луками.

– Беги к нашему коридору! – строго приказал Артём, прикрывая жену своим телом. – Беги, кому я сказал!

Раздался тоненький и надсадный свист, грудь ощутила два тупых удара. Артём выхватил из наплечной кобуры браунинг и открыл по нападавшим беглый огонь. Подземная пещера тут же наполнилось оглушающим грохотом и гулом, чему немало поспособствовало местное чуткое эхо…

«Правильно, братец!», – одобрил внутренний голос. – «Громкие выстрелы – при плотном общении с дикими туземцами – очень важны. А автомат здесь не годится, потому, что оснащён глушителем…».

Когда он вбежал в спасительный туннель, Таня жалобно вскрикнула-простонала:

– Тёма, у тебя же стрела торчит из груди!

– Ерунда, ничего страшного! – заверил Артём. – Она пробила только матерчатое покрытие бронежилета и застряла, так как шла по касательной…. Не трогай! Я сам вытащу. Кончик, наверняка, смазан каким-нибудь гадким индейским ядом…. Смотри-ка ты, даже никакого наконечника нет – ни бронзового, ни каменного. Обыкновенная заострённая палочка, небрежно оснащённая свалявшимися чёрными перьями. Ага, в наружном покрытии моего бронежилета наличествуют ещё две характерные дырочки – от отскочивших стрел…. Меткие, собаки!

– А меня что-то стукнуло по шлему, – пожаловалась жена и неожиданно поблагодарила: – Спасибо тебе, Тёма!

– За что?

– За то, что не разрешил мне – тогда, на обрывистом речном берегу – снять защитный шлем.

– Не за что, родная! – криво усмехнулся Артём. – Я просто не захотел преобразовываться – из безмерно-счастливого супруга – в абсолютно-безутешного вдовца. Доставай-ка, прожжённая «грушница», банку «Кока-колы», займёмся дезактивацией….

– В смысле?

– Протрём-промоем – на всякий пожарный случай – все следы на одежде, оставленные отравленными стрелами. То есть, мой бронежилет и твой шлем. Как всем известно, основой знаменитой «Кока-колы» является бензонат натрия. А он, зараза злая, растворяет всё, что угодно. В том числе, и всяческие растительные яды…. Наши дальнейшие планы-действия? Поставим здесь, в туннеле – метров через сто пятьдесят друг от друга – парочку гранатных растяжек. Чисто на всякий случай, мол, бережёного – Бог бережёт.… Потом заберём осиротевших щенков, дойдём до «кладбищенского» зала, там слегка перекусим и отдышимся. А после этого уже и назад двинемся, примерно в три-четыре часа ночи подойдём к двери, за которой нас ждёт добродушный толстяк Домингес, он же – полномочный и строгий комендант (военный, специальный, ночной?), всего метрополитена Буэнос-Айреса…

Через час с небольшим впереди раздалось тоненькое и жалобное поскуливание.

– Странное дело, – удивился Артём. – До собачьего логова, по моим ощущениям, остаётся пройти ещё с километр.

– Это проснувшиеся щенки ползут по нашим следам, – растроганно улыбнулась Таня. – Наверное, они теперь нас с тобой считают своими родителями…. Отважный амазон, может, пришла пора задуматься о продолжении рода? Во мне, кажется, просыпается могучий и непреодолимый материнский инстинкт…. Что это ты – так смотришь на меня?

– Как – так?

– Вожделенно и похотливо! Вот, как…. Я же не имела в виду, что надо прямо сейчас заняться этим важнейшим процессом. Уже потом, когда выберемся на поверхность, хорошенько выспимся и отдохнём. Без глупой суеты и пошлой спешки….

Когда обед (ужин?), успешно завершился, а сытые щенки крепко уснули, неожиданно разгорелся жаркий спор.

– Нести малышей в рюкзаке? – негодовала Татьяна. – Их же там непременно укачает! Проснуться и обязательно заплачут…

– А что ты предлагаешь, роскошная зеленоглазая красавица? – поинтересовался Артём, лениво дымя сигаретой.

– Конечно же, спрятать их за пазухой! Одного – за твоей, второго, соответственно, за моей…

– А как же бронежилеты, скрывающие эти самые пазухи?

– Снять – к чёртовой матери, и запихать в рюкзак! Кто в нас, спрашивается, будет стрелять? Первый коридор уже осмотрен…

– Не положено!

– Дурацкие инструкции запрещают?

– Они самые…

В этот момент где-то едва слышно громыхнуло.

– Сработала одна из наших гранатных растяжек, – пояснил Артём, торопливо туша сигарету и аккуратно пряча окурок в пачку. – Это значит, что пора сматываться – от греха – на базу. Отставить спорить! Забрасывай, прекрасная наяда, щенков в рюкзак и следуй за мной….

Глава девятая
Янтарная комната и парк Ретиро

В четыре десять утра Артём уверенно постучался – условным стуком – в чёрную дверную поверхность. Через пять-шесть секунд раздался характерный «звяк» отпираемой щеколды, и дверь широко распахнулась.

– Заходите, бойцы! – велел глубокий женский голос. – Быстрее, быстрее! Не жуйте сопли…. Смотри-ка ты, и эти следопыты вернулись с богатой добычей. Мешочки-то – тяжёленькие…. Хорхе, запри дверь!

– Тётушка, а вы что здесь делаете? – удивилась Татьяна. – Неужели, славный и симпатичный дон Диего приболел? Ола, кабальерос! – коротко кивнула головой двух обломам в светло-синих костюмах, застывших рядом с дрезиной.

– Здоров ваш толстенький Домингес, как молоденький бычок с асьенды Сервантесов, – хмуро откликнулась донья Мартина, облачённая в шикарный брючный костюм благородного цвета «бордо». – Просто он отлучился по важным и неотложным делам. Комендант здешнего метрополитена, как-никак…. Ладно, молодёжь, докладывайте! Только, попрошу, коротко, цейтнот у нас сегодня…

Артём сжато – как и просили – доложил о «кладбищенском» зале, о трёх перспективных дверях и о возникшей по этому поводу крепкой версии. Когда же он перешёл к рассказу об одичавших немецких овчарках и двух симпатичных щенках, сеньора Марта, остановив его властным жестом, объявила:

– О разных животных, подполковник, поведаешь чуть позже…. Хорхе, немедленно доставь все подземные находки в нашу лабораторию. Пусть учёные мужи…

– Тетушка, если с моими малышами случится что-либо плохое, то я дотла спалю ваш хвалёный Буэнос-Айрес, – недобрым голосом пообещала Татьяна, осторожно доставая из рюкзака спящих щенков. – Посмотрите, какие они симпатичные и милые…. Клянусь, спалю!

– Спалит, – подтвердил Артём.

– Верю, – тяжело вздохнула донья Мартина. – Женщины из рода Крестовских всегда отличались недюжинным сумасбродством и решительностью…. Танюша, положи своих симпатяг обратно и отдай рюкзак Хорхе. Обещаю, что со щенками всё будет хорошо. Когда операция «Старый цемент» завершится (успешно завершится, ясная пампа!), то получите этих мохнатых цуциков – в качестве заслуженной награды. То бишь, щедрого поощрения со стороны правительства Аргентины. Шутка, понятное дело…. Хорхе, бездельник! Ты всё понял? Головой отвечаешь за жизнь и здоровье этих щенков! Всё, свободен! А вы, голубки нежные, следуйте за мной. Повторяю, у нас образовался нежданный цейтнот…

Они, оставив второго облома в светло-голубом костюме снаружи, вошли в помещение «дежурки».

– Сбрасывайте обмундирование и прочую одёжку! Не стесняйтесь, я, так и быть, стыдливо отвернусь в сторону…. Оружие и неиспользованные боеприпасы сложите вон на тот стол, – начальственным тоном велела сеньора Марта, присаживаясь на пластиковый стул и доставая из кожаного портсигара длинную тёмно-коричневую сигарету. – За светло-бежевой дверью находится душ, даю вам четыре минуты на полноценную помывку. Полотенца там имеются. Потом в темпе переодевайтесь в цивильное, поедем на объект. Выполнять!

– Что-то случилось? – спросила Татьяна, сбрасывая бронежилет.

– После, племяшка, после. Расскажу в дороге…. Быстро в душ! Так вас, медлительных, растак!

Они уселись в чёрный «Мерседес» последней модели. Артём и Таня расположились на заднем сиденье, донья Мартина, набросив поверх тёмно-бордового жакета короткую – до середины бедра – норковую шубку, разместилась рядом с шофёром.

– Это странно, но многие женщины – и в Монтевидео, и в Буэнос-Айресе – носят различные меховые изделия, – шепнула Таня. – На улице плюс двенадцать-четырнадцать градусов, а они щеголяют в меховых шубах. Правда, в распахнутых. Мода, понимаешь ли, здесь такая. Типа – высший аристократический шик…. Тёма, может, и мне купим шубку? Ну, чтобы не выделяться из толпы?

– Гони, Мануэль! – велел глубокий женский голос. – А на правила дорожного движения наплюй. У нас – нынче – цейтнот…

Через полторы минуты, сеньора Марта поинтересовалась:

– Виталий Павлович мне говорил, что вам, голубки, во время… э-э-э, известных питерских событий, приходилось сталкиваться с внезапно-сработавшими туннельными заградительными щитами. Ну, с теми, которые установлены в туннелях метрополитена между станциями.

– Приходилось, – скромно подтвердил Артём. – А, разве, у вас нет опытных специалистов по этой тематике?

– Отсутствуют. Так, вот, получилось…. Пару-тройку лет назад мы закупили в США опытную партию. Американцы щитовое оборудование установили, тщательно настроили и уехали, заверив, что всё работает само по себе, то есть, в автоматическом режиме. Мол, до тех пор, пока не прозвучит условный сигнал – «Атомная тревога!», заградительные туннельные щиты будут находиться в «холостом» положении.… Но сегодня, несколько часов назад, на линии «С» один из туннельных щитов, всё же, сработал. Хотя, «Атомная тревога!» не объявлялась…. С каких таких сладких и пышных пирожков её объявлять? Никто и ничего понять не может. Хрень странная и откровенная…. Естественно, что важные и опытные генералы подозревают в произошедшем экстремистов левого толка. Мол, они, мерзавцы революционные, тайно проникли в «метрошный» туннель и что-то там нахимичили-раскурочили…. Хорошо ещё, что это случилось поздней ночью, когда электрички уже не ходили. Даже представить страшно, что бы произошло, если туннельный щит закрылся бы утром, в час пик. Электричка, битком забитая мирным народом, врезается – на скорости девяносто километров в час – в стальную махину…. Б-р-р-р!

– А «ручное» управление щитами предусмотрено? – спросил Артём, чувствуя в солнечном сплетении неприятный предательский холодок. – Ну, с центрального пульта, или, допустим, с соседних станций?

– Нет, не предусмотрено. Некоторые финансово-подкованные умники в Правительстве посчитали, что это слишком дорогое удовольствие для бюджета страны.

– Где расположен сработавший щит?

Донья Марта протянула схему метрополитена аргентинской столицы и пояснила:

– Данный щит отмечен красным крестиком.

– До него – от станции «Кальяо» – напрямик будет около девяти с половиной километров, – пробормотала Таня потерянным голосом. – Учитывая, что подземные коридоры, по которым мы шли, слегка петляли…. Чёрт меня побери! Как нехорошо-то получилось…

– О чём это ты, Танюша? – мгновенно обернулась сеньора Мартина, обладающая отменным слухом. – Поясни, пожалуйста!

– Почему же нас не предупредили, что линии метро Буэнос-Айреса оснащены заградительными туннельными щитами? – неодобрительно покачал головой Артём. – Эх, если бы знать заранее…

– Потому и не предупредили, что это государственная тайна, причём, самого высшего уровня…. Не томите уже, дорогие родственники! Рассказывайте, в чём тут дело!

Смущённо откашлявшись в кулак, Артём сообщил:

– Заградительные туннельные щиты приводятся в действие не только при объявлении «Атомной тревоги!» и при поступлении соответствующего сигнала с пультов управления, которых у вас, кстати, и нет. Конкретный заградительный щит сработает и в том случае, если рядом с ним прогремит сильный взрыв.

– Интересная, познавательная и важная информация, – зло прищурилась донья Марта. – Очень интересная…. Козлы драные, всё же, эти американцы! Тихушники бесстыжие и подлые! Ничего, посчитаемся – рано или поздно…. Стоп! А, ведь, взрыва-то не было?

– Был! – заверил Артём. – К моему большому сожалению, был…

Он коротко рассказал о тайном подземелье древних кечуа, о бурной подземной реке, о коварном нападении первобытных индейцев и о страховочных гранатных растяжках.

– Скорее всего, этот подземный коридор, где взорвалась граната, проходит рядом с линией «С», – дополнила Таня. – И, по глупому стечению обстоятельств, заградительный туннельный щит оказался рядом с местом взрыва. Бывает…

После двухминутного молчания сеньора Мартина, зябко передёрнув худенькими плечами, пожаловалась:

– С меня обязательно снимут голову! И, бесспорно, поделом…. Впрочем, – неожиданно приободрилась, – почему, собственно, с меня? Это же генералы-перестраховщики виноваты во всём! Мол, государственная тайна высшего уровня и всё такое…. Ох, и нажалуюсь я сегодня на них госпоже Президентше! Так нажалуюсь, что Небесам будет жарко…. Только клочки полетит по закоулочкам! Мануэль, наш маршрут меняется. Немедленно разворачивайся! Следуем к «Милонге»…, – поднесла к уху крохотную трубку мобильного телефона: – Домингес? Давай всем намеченным мероприятиям полный отбой. Полный, я сказала! Нет никаких подлых террористов-экстремистов, радуйся, толстомясый…. Что тогда произошло? Обычное стечение обстоятельств, я позже объясню…. Что делать дальше? Я тебе перезвоню. А ещё лучше, приезжай – прямо сейчас – в «Милонгу», посовещаемся, поболтаем, обмозгуем создавшуюся ситуацию…. Жду! Роджер! – убрала трубку в карман и вопросительно посмотрела на Артёма. – А, действительно, что делать дальше, подполковник Белов? Линия «С» сейчас полностью перекрыта, утром весь Буэнос-Айрес будет стоять в мёртвых пробках. Кроме того, перейти с линии «А» на линию «В» (и наоборот), можно только через пересадочные станции линии «С»…. Намечается очередной нелицеприятный скандал. Оппозиционные деятели уже, наверняка, радостно потирают потные ладошки, готовясь к горячей сваре, и старательно названивают продажным журналюгам и жадным репортёрам. В первую очередь – Сержу Куликоффу, местному «золотому перу», мать его…

– Вы, донна, спрашиваете о том, как привести сработавший заградительный щит в «холостое» положение? – уточнил Артём.

– Да, в первую очередь, именно об этом.

– Через полгода хитрая электроника «проснётся» (так предусмотрено американской конструкцией), и щит – сам по себе, без всякого внешнего воздействия – вернётся в исходное положение.

– Это крайне нежелательный и опасный вариант. Оставить Буэнос-Айрес на полгода без «кольца»? Это может закончиться самой натуральной революцией! Опять же, парламентские выборы на носу…. Представляете, как обрадуется подлая оппозиция? Как она звонко завизжит от неземного восторга? Существуют ли другие варианты?

– Существуют, конечно же, – откликнулся Артём, впрочем, без особого оптимизма. – Во-первых, необходимо срочно вызвать сюда американских специалистов. Вдруг, они что-нибудь придумают и оперативно исправят ситуацию? Разработчики и производители, как-никак…. Во-вторых, туннельный щит можно при желании – суток за пять-шесть – раскурочить на отдельные составные части. С применением всякой и разной современной техники. Тут вам – с конкретными предложениями и деталями – поможет майор Алексей Никоненко.

– Кроме того, и стратегически-важную линию «С» не надо останавливать! – вмешалась Таня. – Делим каждое из колец на участки по три-четыре станции, так, чтобы эти дуги «наслаивались» друг на друга. За такими отрезками мы «закрепим» по отдельной электричке, каждая из которых начнёт курсировать туда-сюда – в строгом соответствии с заранее разработанным план-графиком…

– Остановись, дорогая…племянница, – попросила донья Марта. – Изложишь всё это потом коменданту Домингесу. Понятное дело, в моём присутствии…. Что же касается сработавшего заградительного щита. Я изложу все три варианта уважаемой госпоже Президентше, пусть она и принимает окончательное решение. Ей это полагается – по должности высокой…. А «рваный» режим работы кольца «С» мы спишем на коварные происки гадкой оппозиции. Есть у меня профильные высококлассные специалисты, придумают парочку достоверных и красочных легенд. Разноцветную прессу, естественно, подключим. Серьёзных денег зашлём…. Вот, так оно – из каждой локальной неудачи надо уметь извлекать действенные преференции. Высокая политика, господа и дамы, – добавила по-русски: – Мать её, суку развратную!

– Простите, сеньора – насторожился водитель в светло-голубом костюме. – Не понял…

– Крути баранку, Мануэль! Крути, родимый!

В секретном зале «Милонги» их уже ждали. В антикварном кресле, неторопливо листая толстый глянцевый журнал и – при этом – глупо улыбаясь, вольготно развалился Хантер. На кожаном широком диване, якобы невзначай касаясь друг друга плечами и коленями, о чём-то оживлённо шептались Лёха и рыжеволосая Мари. По комнате, демонстративно заложив руки за спину, нервно разгуливал – туда-сюда – дон Диего.

– Ола, соратники! – войдя в помещение, коротко поздоровалась сеньора Мартина. – Хантер, бездельник жуткий, сейчас же освободи моё кресло! Оперативно рассаживаемся, господа и дамы, по вчерашним местам…. Расселись? Молодцы! Начинаем наше очередное совещание…. Подполковник Белов! Кратко доложи нам об успехах и достижениях твоей группы. А последнюю часть, которая касается подземных кечуа и гранатной растяжки, изволь осветить отдельно и развёрнуто, то есть, со всеми подробностями.

Когда Артём закончил рассказ, Домингес в сердцах хлопнул ладонями по коленям и проговорил плаксивым голосом: