Текст книги "Отряд зародышей"

На снежных склонах…

Спустя пару дней после нашего похода в пещеру Санчары в горах опять выпал снег. И уже больше не таял. Навалило аж по колено. По ночам стало холоднее. Даже днём было морозно. Всё чаще прорывались с востока через перевал холодные ветры, принося с собой затяжные метели, длившиеся порой до трёх дней. И наметало порой едва ли не в рост человека. И всё чаще день приходилось начинать с расчистки снега перед казармой и воротами конюшни. Да пробивать тропинку к лестнице, ведущей на смотровую площадку. На плато окончательно пришла зима.

Однажды, в хороший солнечный день из-за перевала к нам на пост пришёл человек. Полоз, дежуривший на площадке, заметил его, когда тот ещё только поднимался к перевалу. Но был он один, хоть и на лошади. А потому особого беспокойства не вызывал. Мало ли, по какой надобности человека с гор на плато потянуло. Но всё же проверить, кто таков, не мешало. И потому к перевалу были направлены Хорёк и Степняк. Спустя пару часов путник был препровождён ими на наш пост и представлен пред мои очи.

– Господин сержант, – несколько озадаченным тоном обратился ко мне Хорёк, – он вас спрашивал. Сказал, что, мол, с командиром пообщаться желает.

– Ну, вот сейчас и пообщаемся, – качнул я головой, направляясь к казарме, – пошли ко мне…

Путник, соскочив с лошади и передав поводья Степняку, двинулся следом.

Зайдя к себе в каморку и усевшись на своей лежанке, я указал гостю на место напротив себя. Тот, откинув капюшон и придерживая полы потрёпанного плаща неопределённого серо-бурого цвета, уселся на сундук. Стянув с рук потёртые перчатки когда-то чёрного цвета, положил руки на стол. Сделал он это настолько демонстративно, что я не мог не посмотреть на его пальцы. А приглядевшись, весь внутренне подобрался и приготовился к серьёзному разговору.

– Добрый день, господин сержант, – вежливо улыбнулся гость, – надеюсь, я не сильно обеспокоил вас?

– Не очень, – качнул я головой, – Позвольте поинтересоваться вашим именем?…

– Прежде, чем мы начнём наш разговор, не мог бы я попросить вас о небольшом одолжении? – не отвечая на мой вопрос, сказал он.

– О чём именно?…

– Не найдётся ли у вас выпить чего-нибудь согревающего? В горах ужасно холодно, а я с рассвета в дороге, – извиняющимся тоном добавил он.

– Да, конечно, – кивнул я и, заглянув под лежак, вытянул оттуда свой походный вещмешок. Развязав горловину, я порылся в нём и выудил на свет божий небольшую плоскую флягу, которую тщательно берёг с самого выезда из столицы. С заметным усилием выдернув пробку, я придвинул гостю стакан и влил туда содержимое фляги примерно на треть.

Фляга эта была не простая, а с рисунком, внешне вроде бы ничем не примечательным. Просто картинка из деревенской жизни. Вот только прямо над ней сплелись в причудливом вензеле инициалы генерал-аншефа нашего полка. Весьма значимый вензель для тех, кто понимает!

И гость мой, судя по всему, понимал! Очень уж внимательно наблюдал он за моими действиями, особенно сконцентрировавшись на фляжке. Взяв в левую руку стакан, он сделал пару глотков и, удовлетворённо вздохнув, откинулся спиной к стенке и сказал:

– Хорошее вино. Теперь редко можно встретить настоящее «фагеро»… Особенно – в горах.

– Берегу от самого дома, – улыбнулся я и выудил из-за пазухи тот самый перстень, которым запечатывал своё послание к майору Стоури. Положив перстень перед собой на стол, я вопросительно взглянул на путника. Тот, стянув с пальца точно такой же, положил рядом.

– Ну, слава Высшему, – облегчённо вздохнул он, – добрался. Теперь и представиться можно, – подмигнул он мне, – Элар Гоурен, Особая служба.

Я понимающе кивнул. Особая служба – это особенные люди, работающие по личному указанию Его Высочества. Собственно, и перстень-то мой из их службы. Он был вручен мне перед самой отправкой с инструкцией, что пользоваться им я могу только в самых крайних случаях. И, кроме того, было высказано предположение, что на мой наблюдательный пост может выйти кто-либо из людей этой самой службы. По крайней мере, такая вероятность не исключалась. Что, собственно, сегодня и произошло. И теперь я должен оказывать вышеозначенному Элару Гоурену всяческое содействие в выполнении его миссии.

– Сержант Грак, Лейб-гвардии конно-пикинёрный полк Его Величества, начальник пограничного поста, – представился я в свою очередь.

– Знакомая часть, – едва заметно улыбнулся гость, – я там в своё время три года прослужил. Пока в Особую службу не забрали.

– Вы с той стороны? Долго шли? – поинтересовался я.

– Десять дней. Насквозь все горы прошёл.

– И давно вы там?…

– С зимы. Собственно, с моего-то сообщения всё и началось. Так что это я, в некотором смысле, причастен к тому, что сейчас вы, сержант Грак, находитесь здесь, а не в столице. Уж извините, – шутливо развёл он руками.

– Да ладно, чего уж там, – отмахнулся я, – А вот по поводу причины… Ваше мнение? Чего ждать?

Элар сразу же посерьёзнел, сделал ещё пару глотков и, подумав, ответил:

– Дороги готовы на две трети. Если так и дальше пойдёт, то к лету следующего года они могут начать наступление. Так что готовься, сержант…

– Здесь пойдут?

– Судя по всему – да Именно здесь. По другим направлениям дороги не строились.

– Понятно… А как горцы настроены?

– Ну, как, – пожал он плечами, – сейчас им платят за работу на строительстве дорог и как проводникам. А когда всё начнётся, их просто пригласят вступить в войско и предложат долю в добыче. Я думаю, они не откажутся.

– Сколько их может набраться?

– Горцев? Я думаю, тысяч пять, может – шесть. Вооружение у них, конечно, никакое. Ну ты-то, наверное, и сам это знаешь. Да и военная подготовка у них тоже – оставляет желать лучшего… Однако хлопот они могут причинить много.

– Это верно, – согласился я, – А в общем, как велика армия, что готовится к вторжению?

Элар посмотрел на меня очень серьёзно и, осторожно подбирая слова, ответил:

– Я бы не сказал, что армия противника огромна. Возможно даже, что не намного больше нашей. Дело в другом. У них самое современное вооружение и оснащение. Прекрасно разработанная структура войск. И отличная военная подготовка. Но что хуже всего для нас, так это то, что костяк армии составляют чрезвычайно опытные в военном деле солдаты и офицеры. И командует ими крайне амбициозный и целеустремлённый военачальник. Так что война будет тяжёлой. И, откровенно говоря, я даже боюсь делать какие-либо прогнозы о её результатах…

Услышанное мне, понятное дело, настроения не прибавило. Поразмышляв некоторое время, я поднял на него глаза:

– Вы теперь в столицу?

– Да. Завтра отправлюсь. Сегодня думаю у вас переночевать. Место найдётся? – вдруг улыбнулся он.

– Конечно, – улыбнулся я в ответ, – Вот на этом сундуке и будете спать. Только тюфяк соломенный кинем. Подушка и одеяло тоже найдутся. Кстати, поесть не желаете? – спохватился я, – У нас с обеда каша с мясной подливой осталась.

– Не откажусь, – кивнул он, – а то я аж на рассвете завтракал, когда из горского аила выезжал.

Сделав успокаивающий жест, я на минуту вылез из своей каморки. Сегодня в казарме дежурил Одуванчик. Отдав ему необходимые распоряжения насчёт «покормить гостя», я вернулся обратно.

– Кстати, – поинтересовался я, – а как вас горцы принимали?

– В смысле?… А! Ты, вероятно, имеешь ввиду, как меня принимали в качестве гостя? Нормально, – пожал он плечами, – у них ведь закон: гостя не трогать. А с учётом того, что я говорю на их языке почти, как на родном… Да и выгляжу тоже… Так они меня скорее за своего принимали, чем за пришельца.

– Понятно…

После короткого стука в дверь просунулась голова Одуванчика.

– Господин сержант. Всё готово…

– Неси сюда, – махнул я рукой и повернулся к гостю, – ну, не буду вам мешать. Мы-то уже пообедали. Пойду, личным составом займусь. А вы – ешьте. Потом можете отдыхать. Никто не помешает. Насчёт постели я сейчас распоряжусь. О лошади вашей тоже позаботятся.

– На счёт лошади… Мне бы заводного коня добыть. А то до столицы путь не близкий.

– У нас, к сожалению, лишних лошадей нет, – развёл я руками, – Но завтра можно будет отправиться в посёлок, поговорить со старостой. Возможно, сумеем что-нибудь раздобыть…

– Хорошо, – легко согласился гость, – завтра так и сделаем.

– И ещё, – добавил я, – Завтра отправлю с вами своего человека…

– Что так? – усмехнулся Элар, – Не доверяешь?

– Не доверял бы, так не одного, а трёх отправил бы, – хмыкнул я в ответ, – Нет. Просто мне нужно доклад командиру полка отправить. Да и в столицу отчёт – тоже. Да и вдвоём вам веселее будет…

– Отправляй, – согласился гость, – вдвоём, и вправду, веселее.

Когда я вышел из казармы, бойцы мои, прервав тренировку, обступили меня кругом.

– Господин сержант, – подал голос Хорёк, – разрешите вопрос?

– Ну? – покосился я на него.

– А кто это?

– А что?

– Да очень уж странно он себя вёл. Да и вы – тоже… Как закрылись с ним, так и проговорили столько времени не весть, о чём… Вот и любопытствуем мы: что за птица такая к нам из-за гор залетела?

Обманывать их мне не хотелось. Но и говорить правду я тоже не мог.

– А этого, парни, вам знать ни к чему, – поразмыслив, ответил я, – одно скажу: не вашего полёта птица. А потому забудьте вообще о том, что когда-либо его видели. Понятно?

– Понятно, – недовольно пробурчал Дворянчик, – тоже мне… развели тут тайны. и так ясно, что шпион. Вот только чей?…

– Рот закрой, – яростно зашипел я, сгребая своей пятернёй отворот его куртки, – иначе я тебе самолично горло перережу, чтоб не сболтнул чего лишнего!

– Нехорошо получается, сержант, – подал голос Грызун, – пришёл человек с гор к нам на пост, пошептались вы с ним наедине. Сегодня поест у нас, поспит, завтра – дальше пойдёт. А кроме вас, никто о нём и знать ничего не знает. Тут ведь мысли разные в голову лезут. Уж не крыса ли он? А, сержант?

Отпустив Дворянчика, я развернулся к остальным. Переводя взгляд с одного на другого, я пристально вглядывался в их лица. Не выдерживая моего взгляда, они отводили глаза в сторону. Но на лицах у них оставалось выражение, вполне соответствующее высказыванию Грызуна. Оглядев их всех поочерёдно, я ещё раз вздохнул и, приводя мысли в порядок, прошёлся туда-сюда. Потом остановился, заложил руки за спину и повернулся к неровному строю лицом. Они ждали мой ответ. И от того, что я сейчас скажу и как, будет зависеть вся наша дальнейшая служба. Хуже нет, когда подчинённые своему командиру не верят. При таком раскладе от них уже можно нормальной службы не ждать.

Понимая это, я заговорил, тщательно подбирая и взвешивая каждое своё слово:

– Значит так, парни. Кто он таков, я вам всё равно не скажу. Не положено вам этого знать. Но в одном можете быть уверены. Этот человек крайне важен для нашего королевства. Завтра он направляется прямо в столицу. Его ждут там, – поднял я кверху палец, – Очень ждут! А потому ещё раз настойчиво рекомендую вам: забудьте о том, что вы его когда-либо видели. Надеюсь, каждый из вас правильно понял, что именно я хотел этим сказать… Кстати, Дворянчик, готовься. Завтра с ним поедешь.

– С чего бы это? – недоверчиво прищурился тот.

– А с того, что я так сказал! Не пугайся, – усмехнулся я, – письма в полк отвезёшь. Одно – лично для майора Стоури. А второе ему отдашь, чтоб в столицу переправил. Он знает, куда. На дорогу туда и обратно я даю тебе. пять дней.

– Что ж так мало-то!? – взвыл раздосадованный Дворянчик, – В кои веки вырвался в город, да и то…

– Пять дней, – повторил я, – Два дня туда, день – там, два дня – обратно. Завтрашний день можешь не считать, раньше полудня вы всё равно не уедете. Всё понял? Отлично! Если ни у кого больше вопросов нет – приступить к тренировке!

На следующий день, рано утром, я самолично поехал с Эларом в посёлок на переговоры со старостой. Дворянчик, собранный в дорогу и заполучивший кучу заказов и поручений от товарищей, ехал с нами.

В посёлке, как это обычно на селе и бывает, быстро ничего не делалось. Сначала посидели в доме Будира, поговорили, попили пива под вяленую рыбку. Обмозговали, кто из поселковых мог бы согласиться продать своего коня, и у кого из них лучше брать. Потому как ехать посланнику далеко, аж до самой столицы. А значит лошадь у него должна быть надёжная, быстрая и выносливая.

Мы, понятное дело, старосте не говорили, кем же на самом деле является Элар. Просто объяснили, что был он в горах по поручению министра иностранных дел, договаривался с вождями о мирном сосуществовании на границе. И теперь вот везёт ответ вождей в столицу.

– И чего ж они порешили? – поинтересовался староста.

– Да уж порешили, – неопределённо протянул «гонец».

– Я чего спрашиваю-то, мил человек? – пояснил староста, – Мы ведь на этой самой границе живём. До нас это дело напрямую касаемо. Чего ж нам ждать-то теперь?

Элар, похоже, несколько замешкался с ответом, покосившись на меня. Я его понял и тут же пришёл на помощь:

– Будир, ну ты же взрослый человек. Долгую жизнь прожил. Должен понимать, что с первого раза у нас ничего не делается. Этим переговорам ещё идти и идти.

– Оно-то конечно, – согласился старик, – да только, всё ж таки, хотелось бы знать.

– Узнаешь, старик, – успокаивающе похлопал его по плечу Элар, – подожди только немного.

Короче говоря, коня мы «гонцу» добыли. И где-то ближе к обеду он выехал за ворота посёлка уже одвуконь и в сопровождении Дворянчика, донельзя довольного кратковременной отлучкой в город. Проводив их до самого спуска в ущелье, ведущее в долину и дав на прощание несколько рекомендаций, я отправился обратно на пост.

Прошли большие праздники, посвящённые зимнему солнцестоянию. Селяне встретили Новый год недельной гульбой с праздничными столами, снежными играми, пьянками и гулянками. Мы, не особо расслабляясь, тоже отметили этот праздник, по очереди съездив в посёлок и хорошо там погуляв. И опять пошли обычные будни с несением службы на вышке, выездами к занесённому снегом перевалу, с обучением воинскому делу. Как моего отряда, так и поселкового ополчения.

Вот и сейчас, стоя на поселковом валу, я внимательно наблюдал за тем, как Дворянчик проводил обучение местных мужиков бою на мечах. Поселковое ополчение уже час перемещалось по плотно утоптанному на предвратной площадке снегу, пыхтя, отдуваясь и обливаясь потом, несмотря на лёгкий морозец.

– Сверху – руби! Раз!.. Два!.. Раз… Два!.. Щитом прикройсь! Руби! Раз!.. Два!.. Разворот! Стой!

Дворянчик подошёл к неровной шеренге.

– Ну-ка, ты, – ткнул он пальцем в одного из «учеников», – Щитом… закройсь!

После того, как селянин выполнил команду, Дворянчик вытянул меч из ножен и несколько раз ткнул им в мужика, огибая клинком щит и не забывая при этом давать пояснения, – Голова высоко! Ногу дальше убери! А задницу чего отклячил!? Или её видом надеешься противника отвлечь? Развернись! Куда!? Корпус разверни, ноги на месте оставь.

Поднявшись на вал, сбоку ко мне подошёл староста. Тоже понаблюдал малое время за Дворянчиком.

– Старается парнишка-то, – одобрительно сказал он, поворачиваясь ко мне. – Со временем должон из него знатный офицер выйти.

– Пускай учится, – кивнул я, соглашаясь, – пригодится…

– Слушай, сержант, – помолчав, продолжил Будир, – я ведь по делу до тебя. Поговорить надобно.

– Говори.

– Не, не здесь. Пойдём ко мне. Там и человек дожидается.

– Что за человек? Чего хочет?

– Да Гролон… А чего хочет – сам скажет. В общем, посоветоваться надо. Пойдём.

– Ну, пойдём, – согласился я, – Дворянчик!

– Слушаю, господин сержант! – лихо крутанулся тот на каблуках.

– Продолжайте тут с Зелёным без меня! Я у старосты буду. Поговорить надо.

– Понял, господин сержант! – рука лихо взлетает вверх в воинском приветствии.

С недавнего времени Дворянчик в присутствии «гражданских» принялся форсить, с особой чёткостью и лихостью выполняя все положенные воинским ритуалом действия. Не иначе, подружку себе постоянную в посёлке завёл. Мысленно усмехнувшись его щегольству, я поспешил за уже спускающимся с вала Будиром.

Гролон и в самом деле дожидался нас в доме старосты. И судя по его измаявшемуся виду, давно уже потерял терпение, изнывая от ожидания.

– Ну, наконец-то! – невольно вырвалось у него, едва мы с Будиром вошли в дом, – Заждался уж. Здравствуй, сержант.

Сдержанно поздоровавшись с ним, я присел на лавку.

– Ну? Что стряслось?

Староста покосился на купца.

– Давай, показывай…

Гролон, сунув руку за пазуху, вытянул оттуда кусок выделанной заячьей шкурки и подал мне:

– Почитай-ка вот…

Развернув шкурку, я с недоумением поглядел на какие-то каракули, выведенные, судя по всему, то ли красной краской, то ли – кровью.

– Что это? – взглянул я на Гролона.

Тот, хлопнув себя по лбу, сплюнул.

– Фу ты… Прости, сержант, я и запамятовал, что ты на ихнем не понимаешь… Грамотка это. От горцев послание. Сегодня утром слуга мой вернулся. Со старшим сыном по торговым делам в горы ездил. Только он-то вернулся, а вот сын там остался…

– И чего хотят?

– Выкуп хотят, – мрачно буркнул Гролон.

– Что, опять!? – изумился я, – Теперь уже и без набега? Совсем обленились! Совести – ни на грош! Может, выкуп им прям в аил ихний привезти? Да поделить между всеми? Чтоб они себя столь сложным делом не утруждали.

– Погоди, сержант, – остановил меня староста, – то не с посёлка выкуп, а с одного Гролона Сын его в заложники захвачен. Вот за него и просят.

– Как захвачен? Где? Когда?

– На той неделе он в горы торговать поехал, – ссутулившись, пояснил купец, – а вот сегодня – послание это.

– Подождите… Вы же мне говорили, что в горах вашу семью уважают и купцов не трогают. Почему вдруг…

– Да кто ж его знает, – пожал плечами Будир, – то правда, что горцы купцов не трогали. А теперь – вишь, вона, как получилось. Тронули, стало быть.

– И много просят? – полюбопытствовал я.

– По-нашему будет – пять тысяч дукров золотом. Да не в том дело, – махнул рукой Гролон, – я ж за сына, сам понимаешь, хоть всё готов отдать. Просто я так думаю: им один раз потачку дай – они с шеи не слезут. Наказать их надобно. Так, чтоб навсегда запомнили!

– Наказать было бы неплохо, – задумчиво согласился я, – а у тебя на той стороне связи какие есть?

– Да есть, – качнул головой купец, – только до тех связей ещё добраться надо. А пока доберёшься, как бы самому в соседней с сыном яме не оказаться.

– И такое может быть, – кивнул староста. Я тоже был вынужден с этим согласиться.

Мы задумались.

Между тем старостиха, крупная и до чрезвычайности добродушная женщина, принесла и поставила на стол жбан светлого домашнего пива. Вскоре рядом с ним оказались три кружки и тарелка со свежими ливерными пирожками. С его другого бока примостилось блюдо с нарезанной колбасой, сыром и копчёной рыбой. Расставив угощение, старостиха молча и поспешно ретировалась.

Будир в молчании разлил пиво по кружкам. Так же молча мы выпили.

Медленно пережёвывая кусок домашнего сыра, я напряжённо размышлял над тем, как выйти на похитителей, вытащить из плена купеческого сына, а заодно и наказать разбойников. В отличие от Гролона, у меня среди горцев вообще никаких знакомцев не было. Ну, если только не считать таковыми знахарку Санчару и небезызвестного Шамиса, выкупленного у старосты родичами с неделю назад.

Вспомнив про Санчару, я невольно прищёлкнул пальцами. Староста с купцом в ожидании продолжения воззрились на меня.

– Есть одна идея, – сказал я им, – пока говорить ничего не буду. Сейчас поеду проверять. Если всё пройдёт нормально, завтра приеду, расскажу. А сейчас – пора мне. Кстати, у вас готовых факелов не найдётся? Штук пять…

– Есть, как не быть, – отозвался староста, – только к чему они тебе?

– Да… надо, – уклонился я от ответа, выходя на крыльцо.

– Ну, надо, так надо, – не стал препираться Будир. Сходив в сарай, он вскоре вернулся оттуда, неся в руках несколько готовых факелов, – на вот, держи.

– Спасибо, – поблагодарил я его, забирая факелы и направляясь к воротам.

Выйдя от старосты, я чуть ли не бегом направился к месту обучения поселкового ополчения. Выйдя к предвратной площадке, коротким свистом и взмахом руки подозвал к себе Дворянчика и Зелёного.

– Так, парни, занятия на сегодня закончить. Прыгаем в сёдла и что есть духу гоним к реке. Вот, разбирайте, – протянул я им по паре факелов.

– К какой реке? Зачем? – недоумённо воззрился на меня Дворянчик, забирая выделенное ему имущество, – А факелы для чего?

– Да вот, – качнул я головой, – решил нашему Великому охотнику поблажку сделать. Встречу ему с его ненаглядной организовать.

– Это правда? – загорелись у Зелёного глаза, – я сейчас, господин сержант, я – быстро!

– Куда собрался!? – зарычал я на него, – разве я тебя куда-то отпускал!? А ну, живо в седло!

– Господин сержант, – умоляюще сложил он руки на груди, – разрешите в лавку заскочить. я мигом! Только туда и обратно. Ну, как я к ней без подарка поеду!?

– Считаю до десяти, – смилостивился я, – не успеешь, без тебя поедем!

Зелёный, благодарно кивнув, исчез за углом.

Дворянчик тем временем отпустил отряд ополченцев по домам и подошёл ко мне.

– Что случилось, сержант? Вы бы просто так к знахарке не поехали…

– Дело у меня к ней. Точнее – просьба. Надеюсь, что не откажет.

– Не секрет?…

– Да нет, – качнул я головой.

Вкратце пересказав Дворянчику историю с похищенным купеческим сыном, я озвучил и свою идею: уговорить Санчару, чтоб она организовала мне встречу с каким-нибудь горским вождём. И уже через него попытаться найти похитителей. А чтоб вождь был готов меня благосклонно выслушать, я собирался сыграть на простых человеческих чувствах.

Дворянчик, выслушав мой план, в сомнении покачал головой, но возражать не стал.

Пока мы разговаривали, уже сидя в сёдлах, из лавки с небольшим свёртком в руках примчался по уши счастливый Зелёный. Запихав свёрток за пазуху, он с разбегу запрыгнул в седло и, пришпорив коня, кинулся догонять нас с Дворянчиком, уже выезжающих за ворота.

По пути я и Зелёному пересказал причину нашего столь поспешного отъезда из посёлка. Парень сначала испугался за свою подружку, высказав опасение, как бы ей сородичи чего худого за общение с нами не сделали. Однако, немного подумав, успокоился и даже внёс некоторые уточнения в предложенный мной план. Обсудив их, мы приняли окончательный вариант. Пока разговаривали, спорили и приходили к единому мнению, добрались до самого водопадика Оставив у входа Дворянчика с лошадьми, мы на пару с Зелёным направились к Санчаре.

Встреча у них получилась бурная. В том смысле, что вначале Санчара долго ругалась и выражала своё недовольство нашим приездом, опасаясь всяческих козней со стороны своих родичей. Это, если они узнают, конечно. А в том, что они наверняка об этом узнают, она была твёрдо уверена. Однако, после того, как Зелёный вытянул из-за пазухи полотняный свёрток, в котором оказался очень красивый пуховый платок снежно-белого цвета, гнев Санчары сменился на милость, почти немедленно перешедшую в скромные объятия и сдержанный благодарственный поцелуй с оглядкой на меня. Я деликатно отвернулся. Делая вид, что меня до крайности заинтересовали расставленные на полке кувшины с мазями и настойками и разложенные там же пучки сушёных трав.

Дождавшись, когда наши голубки излили свои чувства и малость поуспокоились, я перешёл к делу. Вкратце обрисовав девушке ситуацию с пленением купеческого сына, я попросил организовать мне встречу с каким-нибудь вождём, имеющим определённый вес среди горских племён. Санчара, уточнив, для чего именно мне нужна эта встреча и удовлетворившись моим ответом, немного подумала и сказала, что, пожалуй, есть пара человек на примете, с кем можно было бы поговорить. Но она, разумеется, ничего не обещает. И попросила, чтобы через два дня Зелёный ждал её у водопада. Тогда она и даст окончательный ответ.

Получив напоследок её согласие обучить нас хотя бы нескольким горским фразам, самым распространённым, на этом свой визит и завершили.

Распрощавшись со знахаркой, мы убыли к себе на пост. В тот же день я распорядился, чтобы Зелёный, Грызун, Цыган и Степняк не брились и не стриглись. Да и сам временно прекратил этим заниматься. На недоумённые вопросы ответил только, что так надо. Позже всё им объясню. Впрочем, Зелёный и так понимал, к чему такое странное чудачество со стороны командира. Но до времени молчал.

Через два дня наш охотник встретился со своей подружкой и привёз от неё известие, что спустя ещё три дня меня будет ждать на перевале один из горских вождей, согласившихся на встречу. Со мной могут приехать ещё два человека. Больше – никого.

Получив это сообщение, я тут же помчался в посёлок к Гролону. Рассказал ему о предстоящей встрече на перевале и наконец-то полностью изложил суть своего плана. Гролон, почесав в раздумье голову и обсудив некоторые, по его мнению, не продуманные до конца пункты плана, в целом с идеей согласился. И обещался быть на встрече в указанный срок. А заодно и привезти необходимую одежду и снаряжение.

Перед самым расставанием Гролон, попридержав меня, спросил:

– Послушай, сержант, а ты не боишься со своими пацанами на такое дело идти? Всё ж таки, молодые они ещё.

– Ты знаешь, – улыбнулся я, – если бы это случилось ещё полгода назад, я бы ни за что на такое не согласился. Но теперь, я думаю, в самый раз. Да и не такие уж они и юнцы неопытные. В деле побывали. И сами по мордам получили, и другим надавать сумели. Да, – закончил я с уверенностью, – пора их в серьёзном деле опробовать. А заодно и мне поразмяться не мешало бы. А то застоялся я что-то…

– Ну, гляди сам. Тебе виднее…

На том и расстались.

И вот, по прошествии нескольких суматошных дней, мы прибыли на перевал, заметённый снегом по самое лошадиное брюхо. Справа от меня сидел на своём гнедом жеребце Гролон – пострадавшая от несправедливости разбойных горцев сторона. Слева, тоже в седле, обросший бородой недельной давности, Степняк. Живое воплощение нашей мощи и грозной силы.

Напротив меня сидел на невысокой, обросшей густой шерстью горной коняшке вождь. Закрывающая грудь густая чёрная борода с едва заметной проседью, остроконечная волчья шапка на голове, овчинная шуба мехом внутрь, серо-коричневые штаны грубой шерстяной вязки и кожаные сапоги. Образ его дополнял ещё длинный кинжал в изукрашенных мелкими разноцветными камешками ножнах, засунутый за пояс, настороженный, внимательный взгляд прищуренных глаз и узловатые пальцы рук, крепко сжимающие лошадиный повод.

Сопровождали его двое воинов, один помоложе, другой – постарше. Одеты приблизительно так же, как и сам вождь, с некоторыми различиями в цвете и степени потёртости одежды. Оба на таких же низкорослых лохматых лошадках. Только вместо кинжала к поясу привешены изогнутые сабли, да на левую руку накинут небольшой круглый щит.

После непродолжительного разглядывания друг друга я решил первым подать голос:

– Приветствую тебя, вождь! Я – Грак, сержант Лейб-гвардии конно-пикинёрного полка Его королевского Величества, начальник здешнего пограничного поста. Могу ли я услышать твоё имя, вождь?

По своему опыту службы на степной границе я знал, что вожди полудиких племён любят цветастые выражения и пышные титулы, кому бы они не принадлежали.

– Я знаю, кто ты, – спокойно ответил вождь, – моё имя – Шармак Я вождь рода кулгаров. А ты, как я слышал, неоправданно жесток с пленными и с теми, кто выступает против тебя. И после такого ты ещё просишь о встрече. Что тебе нужно?

Это он намекает на то, как я их соплеменникам языки развязывал после набега на наш пост. Говорит Шармак с явно заметным акцентом, но всё же вполне понятно.

– Их к нам никто не звал, вождь, – отмахнулся я, – и потому каждый из них получил то, что заслужил. Однако, отложим разговор об этом. Я действительно просил о встрече. И не только я…

– Кто же ещё?

– Ты знаешь этого человека, вождь? – указал я на Гролона.

– Конечно. Это тот купец, что приезжает к нам в горы со своими сыновьями и привозит нужные нам товары, обменивая их на то, что предлагаем ему мы.

– Можешь ли ты, вождь, сказать, что этот человек, либо его сыновья, были нечестны с вашим племенем при торговле?

– Нет, – отрицательно покачал головой Шармак, – они всегда были честны с нами. Насколько, конечно, может быть честен купец, – усмехнувшись, добавил он, – но к чему ты спрашиваешь об этом?

– Скажи мне, вождь, – выдержав значительную паузу, продолжил я, – если эта достойная семья была честна с горскими народами, то почему тогда горцы отплатили ей столь чёрной неблагодарностью?

– О чём ты говоришь? – насторожился вождь, – объясни.

– Две недели назад старший сын уважаемого Гролона был захвачен в горах кем-то из ваших людей. А с уважаемого купца стребовали большой выкуп. Ты же понимаешь, вождь, что дело не в деньгах. Господин Гролон готов отдать и последнюю рубаху, лишь бы выкупить из неволи собственного сына. Но вот захочет ли кто-либо после этого поехать к вам в горы и привезти «так нужные вам товары» не рискуя оказаться на месте купеческого сына?… Что ты мне на это ответишь, вождь?

– Мне ничего не известно об этом, – покачал Шармак головой, – Но мне так же, как и уважаемому купцу, неприятна эта весть. Я тоже думаю, что семья уважаемого купца – не те люди, с кем жителям гор стоили бы ссориться… Но, может быть, вы ошибаетесь? И молодого купца похитили другие люди? Или не похищали вовсе?

По моему знаку Гролон достал из-за пазухи уже известную кроличью шкурку и протянул её вождю.

– Возьми вот это, уважаемый Шармак, – сказал он, – я думаю, ты знаешь письмо своего народа и сможешь прочитать, что там написано…

Один из горских воинов, тот, что постарше, забрал послание из рук купца и передал его вождю. Шармак, раскатав шкурку, перечитал написанное дважды, потом, вздохнув, скатал её обратно и поднял на нас глаза.

– Чего же хочет уважаемый Гролон?

– Я хочу вернуть своего сына, – глухо ответил купец.

– Вопрос не в том, чтобы вернуть сына, – вновь вступил я в переговоры, – вопрос в том, как это сделать.

– Чего же тогда хочешь ты, сержант? – взглянул на меня Шармак.

– Есть два варианта, – принялся я излагать первую часть своего плана, – первый: похитители возвращают купцу его сына и выплачивают виру за нанесённое купцу оскорбление. И на этом мы расходимся.

– А если они не согласятся? – поинтересовался вождь.

– Тогда, Шармак, просто скажи мне, где я их смогу найти. Всё остальное мы сделаем сами. К тебе и твоим людям у меня будет только одна просьба: не мешайте нам.

– А если я не соглашусь? Что тогда?

– Ну, что ж, – задумчиво произнёс я, – мы, конечно, уплатим выкуп. И тогда мы уже сами будем знать, кого нам искать. Правда, в этом случае у нас уйдёт гораздо больше времени. Ну, а купец со своими сыновьями больше никогда не поедет в ваши горы. Кто тогда будет вам возить всё, что нужно и чего у вас нет?