Текст книги "Знакомство с Библией"

Это уже исполнившееся пророчество Исайи евангелисты и сам Иоанн Креститель понимают в прообразовательном смысле, как предзнаменование событий Нового Завета. Под Господом, идущим во главе Своего народа, они имеют в виду Мессию, а под вестником Его Предтечу – Иоанна Крестителя. Пустыней в этой интерпретации является сам народ Израиля, а неровности, которые надо устранить к приходу Мессии – это грехи. Вот почему сущность всей проповеди Иоанна и сводилась к одному призыву: «Покайтесь!».

С подобным же призывом вслед за Предтечей вскоре обратился и Сам Иисус Христос. Комментаторы заметили, что оба, и Иоанн Креститель, и Иисус Христос, употребляли это слово, не объясняя его значения, поскольку были уверены, что их понимают и без такого объяснения. И, действительно, в ту эпоху учение о покаянии занимало важнейшее место в иудаизме. Согласно этому учению, Бог полностью прощает грехи кающегося грешника. Раввины говорили: «Велико покаяние, ибо оно достигает престола славы». Под покаянием иудеи понимали отвращение от зла и пороков и обращение к Богу. Как пишет английский исследователь иудаизма Дж. Ф. Мур, основной смысл покаяния в иудаизме всегда сводится к изменению отношения человека к Богу, изменению его поведения, к религиозному и нравственному преображению отдельного человека или даже целого народа.

Это учение усвоила и развила христианская Церковь. Знаменательно, что само слово «покаяние» (по-гречески метанойя) также означает перемену мыслей, т. е. уклонение от греха и обращение к Богу. Согласно учению, как ветхозаветной, так и христианской Церкви, покаяние возможно для любого грешника. Милосердный Бог всегда готов простить каждого человека – нужно лишь искренне покаяться, изменить свою жизнь и начать творить добро.

Согласно евангельскому рассказу людей, откликавшихся на его призыв, Иоанн крестил «крещением покаяния» во оставление грехов. Слово «крещение» происходит от греческого глагола баптидзейн, что значит погружать, мыть. Таким образом, крещение Иоанна не было еще христианским крещением, но лишь погружением в воду в знак того, что погрузившийся желает очиститься от грехов, подобно тому, как вода очищает его от телесной нечистоты.

Вообще говоря, ритуальные омовения разного рода были частью иудаизма. Закон предписывал совершать такие обрядовые омовения, чтобы человек очистился и мог участвовать в богослужении. Однако каждый иудей совершал такое омовение сам. Исключение составляли лишь прозелиты, т. е. люди, которые из язычества переходили в иудаизм. Обрядовое погружение в воду также совершалось и у ессеев в общинах Кумрана и Дамаска. Здесь это не был обряд посвящения – омовение повторялось ежедневно и выражало стремление к чистоте жизни и жажду очистительной благодати. При этом человек сам погружался в воду. Иное дело Иоанн Креститель. Приходивших к нему с покаянием Иоанн крестил собственными руками раз и навсегда. Крещение Иоанна в известной мере можно сравнить с погружением прозелитов, присоединявшихся к народу Израиля.

Обличая грехи пришедших к нему фарисеев и саддукеев, Иоанн высказал важнейшую для Нового Завета мысль. Истинные чада Авраама – не те, которые происходят от него по плоти, но те, которые будут жить в духе его веры и преданности Богу. Если вы не раскаетесь, то Бог вас отвергнет и призовет на ваше место новых чад Авраама по духу – предупреждал Креститель. Покаявшиеся же и крестившиеся присоединялись к истинным потомкам Авраама, к остатку Израиля, отныне изъятому от гнева Божия и ожидающему грядущего Мессию. Сам Иоанн прощения грехов не давал, и его крещение имело подготовительный характер. Оно было средством, а не целью. Иоанн и осознавал себя как Предтеча. Его служение должно было явить Мессию, подготовить народ к принятию обетованного Спасителя. Прощение грехов было делом Мессии. Иоанн лишь готовил народ к Его пришествию.

И вот однажды среди толп людей, шедших к Иоанну, появился и Сам Иисус Христос. Обетованный Мессия вместе с народом принял крещение от Иоанна. Как нужно понимать это событие? Ведь крещение Иоанна, как я только что сказал, было знаком покаяния, оно сопровождалось исповеданием грехов и готовило народ к пришествию Мессии. Иисус же был безгрешен и в покаянии не нуждался. Он сам был обетованным Мессией.

Матфей рассказал нам о недоумении Иоанна Крестителя, который удерживал Иисуса и говорил: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» (Матфей, 3:14). На этот вопрос Христос ответил: «Оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду» (Матфей, 3:15). Этот ответ несколько темен и нуждается в разъяснении. По мнению ряда комментаторов, правдой Иисус назвал волю Божию и сразу же, крестившись, показал людям пример ее исполнения. Приведу также толкование епископа Кассиана (Безобразова). Перед лицом вечной Правды, явленной в Иисусе Христе, крещение Иоанна имело значение не абсолютное, а временное, т. е. крещения Иисуса от Иоанна требовали условия данного момента – недаром же Иисус сказал «оставь теперь». Совершая крещение покаяния, Иоанн был Предтечей Мессии на путях Ветхого Завета, и правда, которую исполнил Христос, приняв крещение, была правдой Ветхого Завета. Обетованный Мессия являл связь утверждаемого им Нового Завета с Ветхим Заветом. Принимая крещение покаяния, Он выражал Свое единение с народом, грех которого Он брал на Себя. Ставя Себя в среду грешников, Христос становился Агнцем Божиим, берущим на Себя грехи мира. Именно так назвал Христа Иоанн Креститель в четвертом Евангелии (Иоанн, 1:29). И этот образ был очень хорошо понятен иудеям, поскольку, с одной стороны, агнец был тем животным, которое каждый вечер и утро приносили в жертву в Храме за грехи народа Израиля, а с другой – в образе кроткого агнца пророки изображали Мессию, Который своей жертвой любви и безропотным страданием искупит Свой народ. Таким образом, взяв на Себя грехи мира, Христос принял крещение как символ нравственного очищения человечества и как знак начала Своего подвига служения.

Начало этого подвига было запечатлено чудом Богоявления. Сразу же после того, как Иисус вышел из вод Иордана, небеса отверзлись, и Дух Божий в виде голубя сошел на Него, а с неба раздался голос: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Матфей, 3:17). С помощью этого чуда Мессия, Сын Божий, был не только видимым образом открыт Иоанну, но и вся Троица, во всех Ее трех Ипостасях явила Себя людям. Бог Отец – голосом с неба; Бог Сын – крещением от Иоанна и Бог Дух Святой – схождением с неба в виде голубя. Недаром же на церковном языке праздник Крещения Господня называется также праздником Богоявления.

Однако прежде чем начать Свое служение, Иисусу предстояло преодолеть искушения от дьявола в пустыне, где Он предварительно постился сорок дней. Согласно толкованию отцов Церкви, Иисус подвергся трем искушениям от дьявола не как Бог, но как человек, наделенный свободной волей. Дьявол искушал Христа, пытаясь обратить Его волю на ложный путь и предлагая Ему построить не духовное царство свободы и нравственного перерождения людей, но земное царство человеческой славы, где Мессия был бы лишь земным владыкой-освободителем, о каком и мечтали страждущие под римским гнетом иудеи.

Вспомним эти искушения, о которых подробно рассказывают Матфей и Лука. Иисус отказался превратить камни в хлебы, ибо Его цель была не в том, чтобы увлечь людей легкостью получения материальных земных благ, но в том, чтобы люди свободно шли за Ним в поисках благ духовных. Он не захотел броситься вниз с кровли Храма, как предлагал дьявол, ибо это значило бы увлечь людей чисто внешним чудом, бесплодным для нравственной и духовной жизни. Таким образом, Иисус отверг то, что всегда требует толпа, «хлеба и зрелищ». Отказался Он и от земной власти над всеми царствами Вселенной, ибо Он пришел, чтобы построить духовное Царство, и Царство это – не от мира сего. Оно выше всего преходящего, земного, ибо несет на землю закон неба.

Иначе говоря, уже в самом начале служения Христа Сатана открыл пред Ним те возможные пути осуществления мессианства, которые неизбежно привели бы к его искажению. Христос отверг служение материальным ценностям – искушение хлебом, искание мирского могущества – искушение властью и торжество мессианской идеи не на путях любви, а духовного насилия – искушение чудом. Эти три возможности вновь и вновь вставали перед Христом в дни Его земного служения. И вот с самого начала, рассказав об искушениях, евангелисты показали, чем не было и не могло быть служение Христа. Врачуя телесную немощь, проявляя власть и творя чудеса, Иисус не в этом все-таки полагал цель Своего служения. Его служение было созиданием Царства Божия. По преодолении искушений Он и вышел на это служение.

Согласно евангельскому рассказу побежденный дьявол отошел от Иисуса Христа «до времени», и Он начал Свое служение людям. Из пустыни Христос вернулся на Иордан к Иоанну Крестителю, который, увидев Его, во всеуслышание назвал Мессией, Агнцем Божиим, пришедшим в мир. Услышав эти слова, два ученика Крестителя – Андрей, которого Церковь называет первозванным, и, очевидно, Иоанн – последовали за Христом. Вскоре Андрей привлек своего старшего брата Симона, которого Христос назвал «кифой», т. е. по-арамейски камнем, по-гречески камень – петрос, т. е. Петр. Отсюда и его имя Симон Петр. А затем к ним присоединились Филипп и Нафанаил. Так у Христа появились первые ученики, впоследствии ставшие апостолами.

Вместе с ними Иисус отправился в Кану Галилейскую, маленький городок к северу от Назарета, где и совершил Свое первое чудо. Придя на брачный пир и узнав, что у хозяев кончилось вино, Христос превратил приготовленную для омовения рук и посуды воду – она находилась в шести больших каменных сосудах-водоносах – в вино.

Почему именно это чудо в Кане Галилейской было первым, положив начало реальному служению Христа, и в чем смысл этого чуда? Об этом довольно много размышляли толкователи. Очевидно, чудо в Кане Галилейской не преследует тех целей, ради которых Христос будет совершать большую часть Своих чудес в дальнейшем – облегчение человеческих страданий и откровение истин веры. О нем рассказывает только четвертый евангелист, назвавший его в подлиннике не чудом, а знамением. Хочется особо отметить его радостный характер. Маленький городок, простая свадьба, скромный дом, незатейливое веселье. Своим присутствием на браке Христос освящает обычную жизнь человека, показывая, что Он пришел дать людям радость, полноту бытия. Но, как и чудеса, во множестве сотворенные после, это чудо – тоже проявление любви, которая никогда не отказывает нуждающимся и нередко предупреждает их просьбы.

Но это еще не все. Я уже не раз говорил вам, какую важную роль играли брачные образы в религиозной традиции иудаизма. Вспомним хотя бы того же пророка Осию, в речениях которого народ Израиля изображался в виде неверной жены Бога-Яхве. Рассказывая о чуде в Кане Галилейской, Иоанн Богослов совершенно явно отталкивается от этой традиции. И это понятно. Ведь и синоптики тоже изображали Христа в образе Жениха «Могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними Жених? Доколе с ними Жених, не могут поститься» (Марк, 2:19). С самого начала в Своем первом чуде Христос предстаёт в облике истинного Жениха, Которому предстоит вступить в брак с Новым Израилем, призвав к Себе всех верных Ему.

И вместе с тем подспудно, еще очень издали и исподволь, чудо в Кане Галилейской, претворение воды в вино, предвосхищает Тайную Вечерю, где Христос преломил хлеб и пил вино со Своими учениками, и основанное на этом событии церковное таинство Евхаристии, где вино претворяется в Кровь Христову. Недаром же на Тайной Вечере Он сказал: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой – Виноградарь» (Иоанн, 15:1). Этот образ истинной виноградной лозы, а вместе с ней и жертвенной смерти Христа, уже подспудно присутствует в первом столь радостном чуде Христа в Кане Галилейской.

Первый этап служения Христа. Царство Небесное. Нагорная проповедь

Сегодня у нас пойдет речь о раннем этапе служения Христа. Согласно свидетельству синоптиков, практически все это время Он оставался в Галилее. Четвертый евангелист дополнил данные синоптиков, рассказав о нескольких посещениях Иисусом Иерусалима. Библеисты, пытавшиеся согласовать повествование всех четырех евангелистов, пришли к выводу, что после брака в Кане Галилейской Иисус вскоре отправился в Иерусалим. Пробыв там некоторое время, Он после ареста Иоанна Крестителя ушел обратно в Галилею. В Иерусалим Христос возвращался лишь изредка на праздничные богослужения в Храме. В основном же весь первый период служения Иисуса Христа все-таки связан с Галилеей. Знаменательно, что все двенадцать апостолов, кроме одного, которых Иисус особо выделил из общей массы своих учеников, были галилеяне. Об этом говорят как Евангелия, так и древние христианские писатели, сохранившие жития тех апостолов, о призвании которых Евангелия не дают прямых сведений. Есть только одно исключение, как указал епископ Кассиан, – это Иуда Искариот. Его прозвище Искариот, т. е. человек из Кериофа, города в Иудее, говорит о его происхождении из Иудеи. Но Иуда как раз и предал Христа.

В Галилее центром служения Христа был не Назарет, где прошли Его детские годы, а Капернаум, городок на северо-западном берегу Генисаретского озера, которое в Евангелиях обычно называется Галилейским или Тивериадским морем. Переселение Христа из Назарета в Капернаум специально отмечено евангелистом Матфеем, который так пересказывает слова Исайи: «Прежнее время умалило землю Завулонову и землю Неффалимову; но последующее возвеличит приморский путь, – за Иорданскую страну, Галилею языческую» (Исайя, 9:1–2; Матфей, 4:15–16).

Однако галилейское служение Христа все-таки не ограничивалось только Капернаумом, но охватывало и более отдаленные области Галилеи. Лука рассказывает, например, о воскрешении сына Наинской вдовы – Наин находился в юго-западной части Галилеи. Мало этого. Галилейское служение Христа охватывало и области вне Галилеи. Речь идет о стране Гадаринской (или Гергесинской, или Герасинской в зависимости от формы текста), расположенной на восточном берегу Генисаретского озера. Эта страна была частью так называемого Десятиградия, эллинистических городов с вкраплением иудейского населения. Христос посещал также и чисто языческие области в Кесарии Филипповой, города Тир и Сидон, бывал Он и в Самарии.

Сколько времени продолжался этот ранний этап служения Христа? Этот вопрос до сих пор остается предметом дискуссии богословов. Согласно наиболее распространенному и принятому в Церкви взгляду, все земное служение Христа продолжалось примерно три с половиной года. Ведь в Евангелии от Иоанна еврейская Пасха, праздник, который бывает один раз в год, упомянута по крайней мере три раза. (Еще есть одно указание в пятой главе: «После сего был праздник иудейский, и пришел Иисус в Иерусалим» (Иоанн, 5:1), которое многие библеисты также относят к Пасхе.) Последняя Пасха – это, конечно же, Пасха Страстей. Ранний же, галилейский период продолжался довольно долго, не менее полутора лет, а согласно более традиционному взгляду, два с половиной года.

Но в начале Своего служения Иисус посетил Иерусалим, откуда Он вскоре вернулся в Галилею. Сравнив проповеди Христа в этот ранний период в Иерусалиме и Галилее, епископ Кассиан пришел к выводу, что, в отличие от галилейской проповеди с ее в основном практическим акцентом, беседы Христа в Иерусалиме имели гораздо более выраженный догматический характер. Это легко объяснить. Если в Галилее проповеди Христа слушали по большей части простые, малообразованные люди, то в Иудее, в Иерусалиме, Ему внимали люди просвещенные и хорошо подготовленные к обсуждению догматических тем. Таким, в частности, был Никодим, влиятельный фарисей. Отсюда и та весьма сильная оппозиция, с которой Христос почти сразу столкнулся в Иерусалиме, где большинство иудеев не приняло Его свидетельства о Себе как о Сыне Божием. Ничего подобного в Галилее не было.

При этом, однако, по содержанию учение Христа как в Иерусалиме, так и в Галилее касалось одной и той же темы. Это тема Царства Божия, с которой Иисус и начал Свою проповедь. Рассказывая об этом моменте жизни Христа, евангелист Матфей пишет: «С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Матфей, 4:17). А у Марка мы читаем: «Пришел Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царствия Божия и говоря, что исполнилось время и приблизилось Царствие Божие, покайтесь и веруйте в Евангелие» (Марк, 1:14–15).

Царство Божие есть тема всех поучений Христа, которые относятся к первому периоду Его служения. (Причем понятия Царство Божие, жизнь вечная и спасение часто употребляются в Евангелиях как синонимы.)

Итак, «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». Как мы уже говорили, первым слушателям проповедей Христа не нужно было объяснять, что такое покаяние. Они знали и о Царстве Небесном. К ожиданию Царства Божия евреи были подготовлены обетованиями Ветхого Завета, и многие благочестивые иудеи того времени жили надеждами на воцарение Бога над Израилем. Об этом говорили пророки, и это подтвердили авторы апокалиптической литературы. В религиозно-национальном идеале Царства Божия основной упор делался на понимание Бога как Царя. Бог, Царь Израилев, должен был осуществить Свое Царство через Помазанника, Им поставленного, по-еврейски Мессии, а по-гречески Христа. Царство Божие в представлении иудеев того времени было обязательно царством мессианским. А потому утверждение Царства неизбежно предполагало явление Мессии-Христа.

Однако Сам Иисус Христос существенно трансформировал иудейские представления о Царстве Божием. Для Него была совершенно чуждой та политическая форма, которую часто принимало ожидание Царства как восстановление Мессией земного царства Давида. Не мог Он, очевидно, принять и учение раввинов, которые утверждали, что, исполняя закон, праведник «берет на себя иго Царства Небесного», потому что Иисус, как мы увидим, переосмыслил бытовавшие тогда представления о законе.

Но что же тогда Царство Небесное? Прежде всего, Царство Божие, согласно евангельской доктрине, немыслимо без имени Иисуса Христа, Который сообщил благой вести полноту ее содержания. Дабы войти в Царство, надо уверовать в Иисуса. Иными словами, Царство Божие есть некая таинственная реальность, существование которой может открыть только Сам Иисус.

Знаменательно, что точно выверенной формулировки того, что есть Царство Небесное, Иисус Христос в Евангелиях не дает, хотя Он во всех Своих проповедях постоянно обращается к этому понятию, как бы высвечивая таинственную реальность Царства Божия с разных сторон. Так, например, согласно словам Христа, Царство Божие существует сразу как бы в трех измерениях времени. С одной стороны, оно уже было в прошлом: «Говорю же вам, многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном» (Матфей, 8:11), – утверждает Иисус, т. е. это Царство восходит к глубокой древности. С другой стороны, оно существует и в настоящем: «Царствие Божие внутри вас есть» (Лука, 17:21), т. е. это реальность, данная нам здесь и сейчас. И, наконец, в молитве Господней «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе» (Матфей, 6:9-10) Иисус Христос говорит о Царстве Небесном как о лежащем в будущем и учит людей молиться о пришествии Царства.

Объясняя это кажущееся противоречие, английский богослов Уильям Баркли обратил внимание на стилистический феномен параллелизма, присущий древнееврейской литературе и характерный также, по его мнению, и для молитвы Господней. Напомню, что у иудеев была тенденция говорить все дважды: сперва в одной форме, а потом в другой, повторяя и усиливая первое высказывание во втором. Именно так, по мнению Баркли, и происходит в стихах молитвы Господней. «Да придет Царствие Твое – да будет воля Твоя и на земле, как на небе». Как считает Баркли, в этих стихах второе моление объясняет смысл первого, т. е. Царство Божие – это общество на земле, в котором воля Бога исполняется также совершенно, как на небе. А потому пребывать в Царстве Божием значит всецело повиноваться Богу.

Нельзя полностью согласиться с этим определением. Конечно, без повиновения воли Бога нельзя войти в Царство Небесное. Но все же это лишь один из аспектов сложной и таинственной реальности Царства.

Гораздо ближе подойти к пониманию этой таинственной реальности нам помогает знаменитая беседа Христа с Никодимом, приведенная в третьей главе Евангелия от Иоанна. Вспомним этот эпизод. Никодим, один из очень образованных и влиятельных фарисеев того времени, очевидно, член Синедриона (в Евангелии – «один из начальников Иудейских») пришел к Иисусу ночью, чтобы поговорить с Ним наедине и понять суть Его учения. Никодим пришел ночью, скорее всего, из предосторожности, ибо среди фарисеев уже тогда, еще в начале служения Христа, возникла острая неприязнь к Нему. И вместе с тем в словоупотреблении Иоанна Богослова образ ночи явно символичен. Она как бы олицетворяет Ветхий Завет, прекрасным знатоком которого был Никодим, и противостоит истинному Свету Христу и новозаветному откровению, понять которое, оставаясь только на позициях Ветхого Завета, нельзя.

Обратившись ко Христу, Никодим говорит: «Равви! Мы знаем, что Ты – Учитель, пришедший от Бога, ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог. Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия. Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? Неужели в другой раз может войти в утробу матери своей и родиться? Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие: рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух» (Иоанн, 3:2–6).

Постараемся разобраться в этой беседе. Придя к Иисусу, Никодим сказал, что все поражены творимыми Им чудесами и знамениями. Но чудеса и знамения были и в Ветхом Завете. Отвечая Никодиму, Иисус дал понять, что важны не чудеса сами по себе, а такое изменение внутренней духовной жизни, которое можно было бы назвать новым рождением. Иными словами, нужно полное духовное и нравственное перерождение, которое дается человеку свыше, от Бога, надо как бы заново родиться, стать новой тварью (в чем и состоит смысл христианства). И без этого нельзя войти в Царство Божие. Так как фарисеи в то время представляли себе Царство Мессии царством земным, то нет ничего удивительного в том, что Никодим понял эти слова тоже чувственным образом, решив, что для входа в Царство Мессии нужно вторичное плотское рождение. Тогда Иисус объяснил ему, что Он говорит не о плотском рождении, а об особом духовном рождении. Это рождение водой и Духом. Вода как символ очищения является средством, а Святой Дух – Силой, производящей новое рождение. Это новое рождение отличается от плотского и по своим плодам. «Рожденное от плоти есть плоть». Когда человек рождается от плотских родителей, он наследует от них первородный грех Адама, гнездящийся в плоти, мыслит плотское и угождает своим плотским страстям. Но кто принял возрождение от Духа, тот сам вступает в духовную жизнь, возвышающуюся над всем плотским и чувственным.

Видя, что Никодим все же не понимает Его, Христос объясняет, в чем состоит рождение от Духа, сравнивая способ этого рождения с ветром. Здесь в подлиннике игра слов, поскольку по-гречески пневма значит дух и ветер (так же точно и еврейское слово руах). Христос говорит: «Дух (ветер) дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Иоанн, 3:8). Иными словами, духовное возрождение человека во многом таинственно. Наблюдению доступна только перемена, происходящая в человеке, а сама возрождающая сила, пути, которыми она приходит и уходит, способ, которым она действует, все это таинственно и неуловимо. Это подобно тому, как мы чувствуем на себе дыхание ветра, слышим его «голос», т. е. его шум, но откуда он приходит и куда несется, мы не знаем.

А затем Христос переходит к откровению высших тайн о Себе и Своем Царстве. Он говорит Никодиму, что в противоположность фарисейскому учению. Он Сам и Его ученики проповедуют новое учение, которое основано на непосредственном знании и созерцании истины. «Если Я сказал вам (т. е. фарисеям) о земном, и вы не верите, – как поверите, если буду говорить о небесном» (Иоанн, 3:12). Земное – это феномен духовного рождения свыше, о котором Никодим спрашивал, как это может быть. Небесное же – возвышенные тайны Божества. «Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах» (Иоанн, 3:13). Этими словами Христос открывает Никодиму тайну Своего воплощения, а потом говорит о и тайне Своего искупительного подвига, совершенного во имя любви. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоанн, 3:16).

Как я уже сказал, жизнь вечная в Евангелиях – один из синонимов Царства. Итак, духовное возрождение человека как необходимое условие для входа в Царство Божие должно сочетаться с крестными страданиями Сына Божия, без которых люди не смогут наследовать это Царство и приобщиться жизни вечной. А потому для вхождения в Царство Небесное нужна вера в Иисуса Христа и Его крестный подвиг, совершивший спасение мира.

Никодим как человек образованный мог, очевидно, уже тогда, в первый период служения Христа, понять эти возвышенные тайны откровения Нового Завета. Иное дело простые малообразованные галилеяне, толпами стекавшиеся послушать проповеди Христа. Их надо было воспитывать, постепенно готовить к постижению этих тайн. И потому проповедь Иисуса в Галилее имела в основном практический, а не догматический характер. Христос говорил о Царстве Божием в притчах, чтобы, по выражению Иоанна Златоуста, сделать Свое слово более выразительным, глубже запечатлеть его в памяти и самые дела представить глазам. Именно поэтому в Своих притчах или иносказательных поучениях Иисус, следуя библейской традиции, брал образы и примеры из обыденной жизни народа и окружающей природы.

Евангелист Матфей, пытавшийся систематизировать учение Христа, собрал притчи о Царстве Небесном, разбросанные в разных местах у других евангелистов, вместе, поместив их в 13 главе своей книги. Из рассмотрения этих притч ясно, что, говоря о Царстве, Иисус говорил своим галилейским слушателям, прежде всего, о нравственных условиях стяжания Царства. Так, например, мы читаем: «Подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, человек нашед, утаил и от радости о нем идет и продает все, что имеет и покупает поле то» (Матфей, 13:44). Или еще: «Подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, нашед одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» (Матфей, 13:45—4б). Иными словами, ценности Царства превышают любые ценности и оправдывают любые, даже самые тяжелые жертвы, которые человек приносит ради них.

Об этом, в сущности, говорит знаменитая притча о сеятеле: «Вот, вышел сеятель сеять. И, когда сеял, случилось, что иное упало при дороге, и налетели птицы, и поклевали то. Иное упало на каменистое место, где немного было земли, и вскоре взошло, потому что земля была неглубока, когда же взошло солнце, увяло; и, как не имело корня, засохло. Иное упало в терние; и терние выросло, и заглушило семя, и оно не дало плода. А иное упало на добрую землю и дало плод, который взошел и вырос; и принесло иное тридцать, иное шестьдесят, и иное сто» (Матфей, 13:3–8). Христос говорит здесь о разной судьбе посеянных сеятелем семян. Одни по тем или иным причинам остаются бесплодными, другие приносят плод, но плод этот неодинаков. Все это должно служить напоминанием и предостережением человеку. Этой притчей, сказанной в начале Его служения, Иисус Христос призывает к полноте плодоношения, ибо семя есть слово Божие, которое может принести плод, но может и остаться бесплодным в душе человека. Слово Божие в контексте Евангелия есть слово о Царстве, и ценность Царства – единственная и несравненная – требует всех сил человека для его стяжания.

И вместе с тем между синоптиками, подробно рассказавшими о галилейском периоде служения Христа с его в основном практическим воспитательным упором и беседами, приведенными четвертым евангелистом, нет уж такого сильного противоречия, поскольку догматические истины, может быть, поначалу и не высказанные у синоптиков прямо и понятые учениками Иисуса лишь позже, обычно подразумеваются в подтексте слов Иисуса. Такова, например, притча о закваске, приведенная в той же 13 главе Евангелия от Матфея: «Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взявши, положила в три меры муки, доколе не вскисло все» (Матфей 13:33). Царство Небесное понимается здесь как инобытие: вскисшее тесто качественно отличается от муки, в которую была добавлена закваска. (Вспомним беседу с Никодимом: чтобы войти в Царство Небесное нужно родиться свыше.) В конце концов это Царство поднимет, преобразит мир, подобно закваске, положенной в тесто.

Скромность начала (Царство растет незаметно, подобно закваске, или, согласно другой притче, подобно семени, брошенному в землю) Христос противопоставляет грандиозному будущему Царства. Об этом наглядно говорит притча о горчичном зерне: «Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его» (Матфей, 13:31–32). В самом деле, Христос поначалу обращает свое слово только к иудеям Палестины, и среди них – лишь к «малому стаду» учеников, которым Бог «благоволил дать Царство» (Лука, 12:32). Но это же Царство должно стать большим деревом, где укрываются все птицы небесные, т. е. Царство примет в свое лоно все народы.

Итак, Царство Небесное есть дар Божий по преимуществу, основная ценность, которая приобретается ценой всего, что мы имеем – то самое сокровище, скрытое в поле, та драгоценная жемчужина, о которой Христос говорил в притчах. Оно дается людям не как вознаграждение, но по благодати, как дар, но люди все же и сами должны ответить на эту благодать, стать достойными ее. Нравственные условия стяжания Царства составляют содержание Нагорной проповеди Христа, изложенной в 5, б и 7 главах Евангелия от Матфея. Это чрезвычайно важные страницы Нового Завета, поскольку именно здесь систематизировано все нравственное учение Христа.