Текст книги "Великая кошачья революция"

Незнакомцы рассредоточились по периметру.

– У нас тут пятеро горожан!

– Зараженные?

– Вроде нет.

– Что мне твое «вроде»?!

– Вы болеете?

– Что, простите? – даже в такой ситуации Пушанна была самой вежливостью.

– Говорю, симптомы есть у вас?

– Какие? – стуча зубами от страха, спросил Лансекот. Его так напугала эта странная встреча с металлическими котами, что он был готов в любой момент зареветь. И вот плотину прорвало: Лансекот зашмыгал носом и разрыдался.

– Святой Хозяин!! У одного из котов симптомы. Глаза слезятся! Насморк! Дайте мне срочно хворост! Его надо ликвидировать. И контактировавших объектов тоже.

– Кого это ты собрался ликвидировать, котяра драный? – зашипел Пушок. – Котенок всего лишь немного переволновался. Подумаешь, небольшая истерика.

– Небольшая истерика? У него симптомы черной короначумки! – бойцы уже вовсю раскладывали хворост под лапами Лансекота и его родных.

– Да прекратите вы эти замашки кошквизиторов! Я сам так умею. Что еще за короначумка? – Пушок принялся раскидывать ветки подальше от его семьи.

– Что за черная короначумка? Кот, ты серьезно? Вы вообще из наших мест?

– Да, мы из Мурлеана. Правда, нас долго не было. Мы с папой ходили в крестовый поход, – гордо заявила Пушанна.

– В крестовый поход? – самый разговорчивый из «металлических» котов поднял забрало и присмотрелся к морде беляка. – Младший кошквизитор Пушок, это ты?! Ха! Ну, ты оброс, котяра! Я тебя еле узнал. А котятки-то твои ничего себе вымахали! О-о-о. А Мурка все такая же красавица.

– Фредерик? – встрепенулся Пушок. – Кошквизитор Фредерик? Ах ты, линялая шкура! Совсем тут от лап отбился. Быстро ж ты забыл, кто тебе трех пессимистов подкинул, когда ты в ноябре зашивался! Повезло тебе, что тебя в крестовый поход не отправили.

– Твой сын точно не болен черной короначумкой? – спохватившись, Фредерик быстро опустил забрало.

– Говорю же, просто от эмоций разревелся парень. Ну, ты же знаешь Лансекота. Он всегда таким был, – начал раздражаться беляк. – Что тут вообще происходит?

В это время бойцы в доспехах начали по-новой обкладывать семейство Пушков хворостом.

– Расслабьтесь, кошквизиторы, это же Пушок из десятого взвода! Из крестового только вернулся. Его семья здорова. Ручаюсь, – Фредерик отогнал коллег от походников.

– А чего вы так вырядились? Где старые добрые балахоны? – еще больше нахмурился Пушок.

– Из-за черной короначумки, конечно, – спешно объяснил приятель. – Чтобы минимизировать контакты с зараженными котами. И вообще гражданским нельзя у нас сейчас выходить на улицу, чтобы не заразиться. Так что, Пушок, скорее веди семью домой. Твою служебную квартиру на прошлой неделе как раз освободили.

– Кошквизиторы, срочно в путь! – раздалась команда откуда-то сбоку. – Через два квартала отсюда обнаружены гуляющие коты. Скорее всего, зараженные. Приказано ликвидировать.

– Ну все, Пушок, больше не могу болтать. Удачно добраться до дома. Ни с кем не разговаривайте по дороге! Никогда не знаешь, от кого подцепишь черную короначумку, – Фредерик махнул на прощание лапой в латах, и весь отряд с неизменным лязгом и грохотом сорвался с места.

Семейство Пушков озадаченно переглянулось. Они совершенно ничего не понимали. Но яснее ясного было одно: лучше последовать совету папиного знакомого и срочно рвать когти в родную квартиру.

В окнах тут и там горели испуганные глаза горожан. Где-то вдалеке раздался уже знакомый лязг металла, однако вскоре звук затих. Слева из щели в стене донесся нечленораздельный шепот. Лансекот вскрикнул и прижался к маме. Та взяла его под лапу, и они ускорили шаг.

Уже совсем рядом со своей улицей до семейства начали долетать новые звуки. Точнее, звуки эти были далеко не новыми, но в мрачном, запуганном Мурлеане слышать их было в диковинку. Это была музыка. Завернув за угол, Пушок с домочадцами увидели менестреля. Старый, но молодящийся черный кот стоял на бочке, играл на гитаре и воодушевленно пел осипшим голосом.

– Уважаемый, а вы чего не дома? – поинтересовалась Пушанна. – Вы не боитесь заразиться черной короначумкой?

– Никакой короначумки не существует! – презрительно ответил гитарист и тут же сильно закашлялся. – Это еще один способ Лютика-Котика загнать всех котов в загон. Я пою на улице, чтобы убедить народ выйти из своих домов. А-а-а-апчхи!

– Пушанна, ты в своем уме? – оттащила дочку от менестреля Мурка. – Нам что дядя Фредерик сказал? Ни с кем не разговаривать! Быстро пошли отсюда.

Пушок и Мурка потянули дочку за собой. А им в спину полетели злободневные трели:

 
– Это случилось пасмурным днем:
Власти сказали: «Все скоро помрем.
В город проникла, сука, зараза.
Косит котов не раз, не два раза:
Смертность такая, что полный каюк.
Кот, сиди дома, коль ты не индюк».
 

Припевчик пошел:

 
А я не верю в это.
Я верю только в лето.
Я верю, что черная короначумка
Не опасней, чем валерьянки рюмка!
А значит, мы все не умрем.
Скорей покиньте, кошки, дом!!
 
 
Чтобы котов спасти от заразы,
Власть издала простые указы:
Всех кошквизиторов в латы одели —
Не весельчак он, а доктор на деле!
Так для больных появилось леченье.
В кострище от чумки находят спасенье.
 

Второй припевчик поем:

 
А я не верю в это.
Я верю только в лето.
Я верю, что черная короначумка
Не опасней, чем валерьянки рюмка!
Уоу-оу-оу…
 

А-а-а-апчхи-кхе-кхе-кхе! – вдруг расчихался и закашлялся менестрель. – Ничего. Это от песни в горле… кхе-кхе… пересохло. Сейчас попью… кхе-кхе… валерьянки. А лапы-то почему…кхе-кхе… немеют? И я… апчхи… ослеп. Черт… кхе-кхе. Похоже, черная короначумка, мать ее… кхе-кхе… все-таки существует.

7

На следующее утро в квартиру к Пушку пожаловал Фредерик.

– Клыквемада просил передать, что пора возвращаться в строй. Требует, чтобы ты немедленно явился в Дом радости. Разумеется, безопасность прежде всего – новенькие доспехи уже ждут тебя, – радостно сообщил коллега.

Через час беляк был на проповеди верховного кошквизитора.

– Кошквизиция уже не спасала. Все больше котов становились пессимистами и начинали задавать вопросы, крайне невеселые вопросы. Почему вокруг голод, нищета, разруха? Куда расходуется казна? Почему король ничего не предпринимает? – вещал Клыквемада. – Недовольные уже не боялись костров. Весельчаки стали для горожан обыденностью. И тут, как вода в пустыне, черная короначумка! Все в ужасе: болезнь убивает за сутки. Котам уже нет дела до старых проблем. Они хотят одного – выжить. Даже согласились не выходить на улицу. Подданные в кои-то веки снова славят Лютика-Котика. А ведь он всего лишь оперативно реформировал кошквизицию – приказал весельчакам сжигать зараженных. А горожане только рады. И их можно понять! Заболеть можно даже через кошачий чих. Так возрадуемся же, что у короля сейчас полностью развязаны лапы!

И снова потянулись трудовые будни. Всякий горожанин, вышедший на улицу, автоматически признавался носителем вируса, а заодно и пессимистом. Следовательно, его при любом раскладе ждал костер. При этом эпидемия не утихала. По Мурлеану даже пошла гулять шутка, что кошквизиторы и есть главные разносчики короначумки. Когда Персиваль рассказал эту хохму за ужином, смеялось все семейство, кроме Пушка.

Дома беляку вообще было не до веселья. Однажды утром кот заметил, что его доспехи лежат совсем не на том месте, где он оставил их вечером. Кошквизитор не придал этому особого значения. Но история повторилась через несколько дней, а затем еще пару раз. Поэтому как-то за завтраком глава семейства напрямую спросил у домочадцев, кто берет его латы. Пушок был уверен, что это Персиваль со своим очередным дурацким розыгрышем. Но каково же было удивление отца, когда встали все три его кровиночки. Тот факт, что никто из них не стал врать и увиливать, конечно, согрел родительское сердце, но… ВСЕ ТРОЕ! Как оказалось, Персиваль брал доспехи, чтобы ночью под видом кошквизитора наведываться к балкону юной красавицы Катрины и мурлыкать ей о своих чувствах. Еще пару раз он одалживал латы, чтобы проделать то же самое у окон не менее очаровательных Мишель и Софи. Но это все было предсказуемо и даже отрадно (все-таки сын пользуется успехом у кошек). А вот два оставшихся отпрыска…

Когда неделю назад Пушанна попросила беляка взять ее к себе на работу, тот отмахнулся, сказав, что кошек не берут в кошквизиторы, к тому же она еще слишком юна. Любимец миллиардера тут же забыл про этот разговор, а вот дочка сильно расстроилась. Чтобы доказать отцу, что он не прав, Пушанна той же ночью надела его доспехи и в одиночку отправилась выслеживать пессимистов. Правда, ни одного не нашла.

Наконец, самая вопиющая история была у Лансекота. Оказывается, сын кошквизитора вступил в кружок депрессивных менестрелей. По ночам они тайком собирались на одной из крыш в старой части Мурлеана и читали свои пессимистичные вирши. А латы им нужны были для арт-объекта «Кошквизитор разжигает и сжигает короля». Пока сынок красочно живописал свои ночные приключения, Пушок успел раз сто пережить предынфарктное состояние. «Это же гарантированный костер без суда и следствия!» – с ужасом думал беляк. Вечером того же дня папа ненавязчиво выяснил у сына имена всех участников кружка, и больше они не звали Лансекота на свои сборища. К тому же дом, на крыше которого собирался кружок, сгорел дотла. Причину возгорания так и не установили.

Однако, несмотря на все эти ссоры, молодому семейству было грех жаловаться на жизнь. В начале мая всех кошквизиторов вместе с женами пригласили на прием к королю, чтобы поблагодарить за пламенную службу во время карантина. К удивлению Пушка, окружение Лютика-Котика и не думало бояться короначумки. Коты не носили шлемы с опущенными забралами, спокойно обнимались и даже лакали валерьянку из одного блюдца.

Беляку было неудобно спрашивать у Клыквемады, а тем более у короля, почему здесь никто не соблюдает мер предосторожности (вдруг бы этот вопрос негативно сказался на его службе). Поэтому Пушок отправил Мурку под видом светской беседы выяснить у других дам: что они себе позволяют??

– А вы разве не знали, что котов и кошек голубых кровей короначумка не берет? Мы же не какой-то сброд, чтобы цеплять всякую заразу, – приветливо ответила Мурке ухоженная кошка в бархатном платье. – Как, говорите, вас зовут?

– Мурка, – только и успела произнести супруга кошквизитора. В следующее мгновение их разговор прервал слуга.

– Госпожа королева, вас срочно зовет король. У его брата обнаружили черную короначумку…

– Ой, вы королева?! А я и не знала. Извините, что заговорила с вами…

Ухоженная кошка еще раз приветливо улыбнулась Мурке:

– Не переживайте. Хоть я и королева, но королевской красотой Хозяин одарил именно вас. Прощайте.

Титулованная собеседница статно удалилась. А окрыленная Мурка вернулась к супругу. Пушка, конечно, не устроил ответ королевы по поводу короначумки. Но комплиментом в адрес жены кот остался более чем доволен.

8

Тем утром впервые за все то время, что они жили в Мурлеане, дождь прекратился и выглянуло солнце. Редкие лучи лизали начищенные доспехи Пушка. Кот щурился, но не опускал забрало: когда еще выдастся возможность понежить нос солнечным теплом. Настроение было лучше некуда, каким и полагается быть у истинного кошквизитора. Беляк, как всегда в это время, пришел на проповедь Клыквемады. Но обычно радостные морды сослуживцев сегодня смотрели на него сочувственно и даже с тоской.

– Котяры, вы что, все короначумку подхватили? – снимая шлем, попытался разрядить обстановку Пушок. – Что с вами?

– Не с нами, а с твоей женой, – вздохнул кошквизитор Фредерик. – Ты лучше присядь, Пушок.

Любимец миллиардера насторожился.

– Тут такое дело. Из столицы указ – арестовать и казнить твою Мурку, – не стал ходить вокруг да около приятель. – Читаю дословно: «За возмутительную попытку копировать облик королевы с целью затмить собой монаршую особу признать мадам Пушок изменницей Родины, а также пессимисткой, и немедленно приговорить к смертной казни через хворост и факел»…

Пушок нервно хохотнул:

– Да быть такого не может! Что за чушь? Это точно какая-то ошибка! Королева теперь с Муркой подруги. Они так мило пообщались на балу.

– Ха! Мило. Королева, как увидит кошку красивее себя, никому житья не даст, пока соперницу в могилу не сведет! Пушок, очень внимательно послушай меня. Твою жену уже не спасти. Но этот приказ, скорее всего, никак не скажется на твоей карьере. Подумай о своих котятах. Хотя бы ради них сейчас прими правильное решение. Мне самому в свое время пришлось сдать двух жен (а вторую супругу я даже рад был отправить в топку). Тебе нужно смириться с приказом.

– Даже не подумаю!

– У тебя нет выбора. Отряд убыл к вам домой еще до твоего прихода…

Фредерик еще пытался что-то донести до Пушка, но тот выскочил из Дома радости. Со всех лап он бросился на помощь Мурке. Уже в паре кварталов от их жилища зверек понял, чего ему так сильно не хватает. Кошквизитор забыл свой шлем в резиденции Клыквемады. А он бы сейчас очень пригодился: кота обступила компания пессимистов.

– Ребята, вы в своем уме? – попытался выбраться весельчак. – Нельзя выходить на улицу! Вы можете заразиться короначумкой. А ну пошли все по домам, пока я хворост не достал.

Но эта угроза лишь раззадорила горожан.

– Кошквизитор, у нас мирное шествие!

– Сколько можно сидеть в четырех стенах?

– На всех хвороста не хватит! Апчхи-кхе-кхе…

Вместе с лозунгами из глотки одного пессимиста вырвался очень нехороший кашель. В это время он кричал аккурат в морду Пушку.

Наконец кошквизитору удалось выбраться. «А что, если тот кашляющий кот был болен короначумкой?!» – в голову тут же полезли самые живописные истории о мучительной смерти от черной хвори. Но глава семейства пресек подступающий страх на корню. Главное сейчас – спасти Мурку, а уж протянуть лапы от неизлечимой заразы он всегда успеет. Пушок вдруг резко закашлялся, и все поплыло перед глазами, да и тело разболелось, словно кота изжалил рой ос. Однако зверек и не думал отступать. Он немного отдышался и, шатаясь, продолжил путь.

И вот кот добрался. Еле передвигая лапы, беляк поднялся на второй этаж. Двери квартиры оказались распахнуты. Кругом валялись разбросанные вещи. Из запертого шкафа доносился громкий стук. С трудом преодолев пять метров, глава семейства отпер засов. В ту же секунду с вешалкой наперевес на него бросилась Пушанна.

– Получайте, трусы! – закричала дочка. – Вот вам, позорные шкуры!

– Пушанна, постой! Остановись. Да стой же ты! – прохрипел папа. – Не подходи ко мне. Кажется, у меня короначумка. Прикрой быстро нос и рот большим маминым платком.

Сам кот отошел от дочери как можно дальше.

– Папа, они их забрали! – разрыдалась Пушанна. – Твои коллеги забрали всех!!

– Как всех?

– Мама открыла дверь. Думала, это ты что-то забыл и вернулся. А кошквизиторы с порога объявили ее изменницей Родины и попытались арестовать. Я, естественно, побежала ее выручать. Но Персиваль запер меня в шкафу, сказал: «Ты-то хоть не лезь». А сам ведь полез! Я в щель все видела. Братик уложил двоих, но этих тварей было котов десять. Они скрутили Персиваля и сразу три обвинения предъявили: измена Родине, пессимизм и подозрение на короначумку.

Пушанна больше не могла говорить. Ее грудь то и дело вздрагивала от всхлипов.

– Дорогая, а с Лансекотом что?

– Говорю же, всех забрали, – наконец, смогла успокоиться дочка. – Когда Лансекот увидел, что маму и Персиваля арестовали, он разревелся. Тогда кошквизиторы арестовали его за уныние. Крысы кошачьи…

– Дочка, не плачь. Все будет хорошо. Я всех освобож… – тело Пушка пронзила судорога. Оказывается, самочувствие заболевшего короначумкой ухудшается даже быстрее, чем ему рассказывали. – Сейчас, Пушанна, я только дух переведу и пойду спасать маму с братьями.

– Пап, о чем ты вообще говоришь? Видел бы ты себя. Тебя самого спасать надо. Я сама их освобожу.

Пушок попытался подняться, но лапы предательски онемели. В этот момент глава семейства понял: он уже никого не спасет. Теперь вся надежда только на Пушанну. Отец обреченно кивнул:

– Хорошо. Ступай! Но будь очень осторожна. И еще, дочка. Загляни под нашу с мамой кровать. На день рождения я хотел подарить тебе доспехи. Кузнец для тебя их выковал. Говорят, заранее не дарят. Но нам сейчас не до примет, – беляк скривился в горькой усмешке. – Первым постарайся освободить Персиваля. Он поможет. Чаще всего сейчас казнят на Ливерном проспекте. Скорее всего, маму и братьев повели туда.

Дочь примерила доспехи. Они смотрелись на ней как влитые. Пушанна надела шлем и выбежала из квартиры. А ее отец остался наедине со своими невеселыми мыслями: «Твоя семья скоро сгорит на костре. А ты тут прохлаждаешься!» От собственной беспомощности в Пушке забурлила вся кровь. Выброс адреналина оказался настолько мощным, что его испугалась даже черная короначумка. Зверек почувствовал, как болезнь отступает. Правда, отступает недалеко. Но теперь ему хотя бы хватало сил, чтобы подняться. Он встал, спустился по лестнице и, качаясь, вышел на улицу. Затем повернул налево. И тут же рухнул. Но не от болезни, а от увиденного. Со стороны Ливерного поднимался густой черный дым.

– Спасти хотя бы Пушанну. Только бы ее не схватили, – слова насилу пробились сквозь ком в горле. Короначумка вновь настигала. Пушку становилось все хуже. Он не мог бежать, хотя хотел этого больше жизни. Ему приходилось брести, то и дело придерживаясь за грязные стены домов. Он почти ничего не видел. Вот только зверек не мог понять, что тому виной – зараза или слезы. Дрожащей лапой новообращенный пессимист протер глаза. Он стоял напротив того самого места, где они с Муркой очнулись. Где жена родила ему троих котят. Боковым зрением Пушок увидел их старенькое жилье – лежанку, в которой молодое семейство едва помещалось. Но там они были счастливы. Рядом на стене виднелась надпись: «В моей грусти прошу винить…» Кого именно винил в своей печали неизвестный автор, непонятно. Черная копоть от недавнего костра скрыла окончание фразы.

Очередная судорога свела кошачье тельце, и весельчак Пушок, закашлявшись, рухнул на залитую солнцем мостовую.

9

В криогенной камере сидели двое выходцев из Царапазии. Они доедали жареную летучую мышь.

– Смотри, Чан, там кот упал. Надо бы помочь!

– Р-р-р-р-р, Ли, благотворительная твоя шкура! Ладно, давай положим его в нашу лежанку. Может, оклемается.

Коты-чужеземцы взяли бьющегося в конвульсиях Пушка за лапы и перенесли в обшарпанную, дурно пахнущую криогенную камеру.

– Чан, этот кот выглядит совсем плохо. Вон бегут местные стражи порядка. Давай отдадим больного им.

– Хорошая идея, брат Ли… Нихао, полисия.

Кошквизиторы охотно направились к подозрительным чужакам.

– Мы тут кота нашли. Он совсем плох. Нас это взволновало, – начали объяснять Ли и Чан. Но весельчаки не понимали, что те лопочут.

– Почему вы находитесь на улице? Кто разрешил выходить из дома? Симптомы есть? Какие-то вы совсем не веселые. Парни, тащите хворост. У нас тут подозрение на заражение.

Выходцы из Царапазии поняли только одно: что-то объяснить местной «полисия» невозможно. Поэтому Чан и Ли рванули наутек. Кошквизиторы бросились вдогонку. И криогенная камера осталась в гордом одиночестве.

Пушка знобило. Ему казалось, что сейчас по меньшей мере сорок градусов мороза. В беспамятстве беляк схватился за крышку лежанки и дернул ее на себя. Та наглухо закрылась. Вечером на серебряный агрегат приземлилась стая голубей. После того как улицы Мурлеана опустели, птицы стали возвращаться в город. Птахи по-хозяйски прошлись по холодному металлу. Клювы бойко застолбили на клавишах цифры «6», «0», «0», а затем клюнули «ввод».

Жизнь 7
Герой нового времени

1

Пушок брел по пустынной ночной улице. За собой он катил старую, изъеденную ржавчиной лежанку. Над понурой фигурой свирепствовала гроза. Крупные капли дождя разбивались о нечесаную голову и крышку криогенной камеры. Улица то и дело озарялась, но не всполохами молний. Все вокруг освещалось огоньками в лампах, закрепленных на железных столбах. Они вспыхивали на долю секунды и гасли. Но через некоторое время неизменно загорались вновь.

Даже при самых ярких мерцаниях морда кота оставалась мрачнее тучи. С крайне потерянным видом Пушок брел вперед. Он очнулся четыре часа назад в своей лежанке. Та валялась в порту, в груде сломанных ящиков. Черная короначумка тут же принялась добивать беляка. Его тело пронзали судороги.

– Эй, кот, ты чего? – рядом с лежанкой остановилась компания моряков.

– Судя по его морде, ему совсем худо. Барси, у тебя еще осталось то убойное лекарство, которое мы из Нового света привезли?

– Ну, оставалось несколько таблеток, – кивнул Барси.

– Так не жадничай, видишь, котяре совсем плохо. Это явно что-то похуже, чем просто похмелье от валерьянки!

Барси нехотя достал из кармана бутылек с новомодным средством и кинул Пушку в пересохший рот одну пилюлю. Беляк проглотил и забылся в беспокойном сне. А моряки, покашливая, пошли загружаться на корабль, чтобы отчалить в очередное плавание.

Спустя пару часов Пушок вновь открыл глаза. Ему было значительно лучше. Морду обдавал усиливающийся холодный ветер. Кроме пыли намечающийся ураган принес коту и помятую газету.

– «Кэтглийский вестник», – прочитал название беляк. – 18 мая 1835 года. Какой, к черту, 1835 год?! Сейчас 1235-й!

Пушок вскочил и побежал на поиски котов. Проведя опрос среди портовых бродяг, кошквизитор убедился: на дворе действительно девятнадцатый век. Беляк пытался понять, как он мог проспать столько столетий. Однако ни одного стоящего ответа на ум не пришло. Зато в голове закопошилась другая мысль, леденящая и очень простая: «Они все мертвы. Даже если моя семья не сгорела в костре, они все равно уже умерли от старости. Давным-давно умерли!»

– Мне незачем жить, – со спокойной уверенностью сказал сам себе Пушок и пошел искать веревку. Оная вскоре отыскалась у одного из нищих, который использовал бечевку вместо пояса. Беляк, не церемонясь, отобрал у бродяги его нехитрый предмет гардероба и пошел на улицу, где мигали огоньки. Он собирался свести счеты с жизнью на одном из столбов.

Пушок с веревкой в лапах запрыгнул на лежанку и, встав на цыпочки, привязал один ее конец к основанию мигающей лампочки, а из другого края лямки старательно соорудил петлю. Без малейших сомнений кот затянул импровизированный воротник на шее и оттолкнул задними лапами лежанку подальше от столба. Веревка смертельной хваткой сжала тоненькую кошачью шею. Но едва Пушок приготовился встретиться с любимой Муркой и не менее обожаемыми котятами, как горизонт озарился впечатляющих размеров молнией. В ту же секунду по всей улице, истерично мигая, принялись взрываться лампы. Последовал общему примеру и светильник над задыхающимся беляком. Вместе с осколками стекла на натянутую веревку полетели искры. Огоньки моментально освоились на лямке, отчего та стала активно тлеть. Спустя мгновение Пушок ударился о мостовую – на его шее болтался обугленный конец веревки.

У зверька ныл копчик, шея горела от боли. Но цель так и не была достигнута: кот продолжал топтать бренную землю. Немного отдышавшись, беляк взялся за изучение территории – в поисках других путей отступления из этого мира. В голове его тем временем блуждала и еще одна мысль: «Как я мог перескочить шесть веков и оставить своих домочадцев умирать в 1235-м? Это НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО! Где я пробыл шестьсот лет? И почему я не только не умер от старости, но не запомнил даже минуты из этих шести веков?»

– Что вообще происходит?! – в полном отчаянии закричал беляк. Откликнувшийся гром не сильно прояснил ситуацию. Зато на помощь неожиданно пришло объявление на ближайшем столбе: «Прорицательница Тамара знает ответы на любые вопросы. Поможет увидеть то, что скрыто. Прольет свет на все тайны прошлого. Отправит ретроградный Меркурий за горизонт событий. И прочее. И прочее. Недорого. Фишинг-стрит, 61». Прежде чем покинуть кошкин мир, зверек решил наведаться за ответами к всезнающей Тамаре.

Прорицательница открыла не сразу. Пришлось барабанить в дверь добрых десять минут. Впрочем, отворившая, наконец, пожилая кошка оказалась совершенно не расстроена столь поздним визитом.

– Ой, ты ко мне на прием? – всплеснув полными черными лапами, обрадовалась ясновидящая. – Чего же ты стоишь в дверях? Скорее проходи! Сундук свой прямо в прихожей можешь оставить. Ничего с ним здесь не случится.

Будто опасаясь, что клиент вот-вот передумает и сбежит, прорицательница начала легонько подталкивать Пушка в комнату слева. Но тот и не думал уходить. Кот смело шагнул в темный дверной проем. И тут же ударился о круглый стол, занимавший бóльшую часть помещения. Пока гадалка спешно зажигала сиротливый огарок свечи, посетитель доковылял до старенького стула. Справившись с освещением, ведунья заняла место напротив него.

– Ну, мой поздний гость, рассказывай, какая кручина привела тебя в мою обитель? Хотя нет, не отвечай! Я сама все узнаю.

Великая Тамара закрыла глаза и начала водить лапой возле морды Пушка, однако в какой-то момент так увлеклась, что саданула клиента по носу.

– Прости ради Хозяина, – смутилась чародейка. – Давай еще раз.

Она снова зажмурилась и уже медленнее заскользила лапой по воздуху.

– О, я вижу! Я вижу твою жизнь как на подушечке, мой поздний гость. Древние духи открыли мне всю твою скорбь, всю твою растерянность перед ликом роковой судьбы.

Пушок весь напрягся. Он был более чем готов узнать правду. Но хозяйка с важным видом молчала.

– Не томи, кошка! – взмолился клиент. – Что ты видишь? Что происходит со мной? Я должен знать!

– Побереги свои слова для простых смертных, мой нетерпеливый друг. Нельзя указывать прорицательнице Тамаре, когда ей открывать уста! А сейчас внимай мне. Я вижу: тебя уволили с мануфактуры. Владелец заменил тебя тремя котятами. Им и платить надо меньше, и расторопней они гораздо. Жена, узнав об этом, ушла к твоему лучшему другу. Вместе они умчались на край света, прихватив с собой столовое серебро твоей матушки. Но ты выследил их – пристыдил друга и вернул жену. Но вскоре она снова сбежала, теперь уже с владельцем мануфактуры. И вот ты пришел к Великой Тамаре, чтобы она, то бишь я, посоветовала, как тебе жить дальше. И я скажу, что тебе делать. Найди новую работу и новую жену. Да и всё!

У Пушка отвисла челюсть. Он давно уже не встречал такого вопиющего шарлатанства:

– Да вы…

– Не надо слов благодарности, мой поздний гость. Ограничимся тремя фунтами кэтлингов.

– Какая благодарность?! – опешил Пушок. – Вы шарлатанка!

– Нечего на прорицательский дар пенять, если чакрами не вышел! – огрызнулась гадалка.

– Раз уж я потратил на вас время, дайте мне какую-нибудь веревку, – решил не продолжать перепалку бывший глава семейства. К нему опять начала подкрадываться тоска.

– Вот еще! – буркнула Великая Тамара. – Оскорбил потомственную прорицательницу, а теперь просишь о чем-то! Хам! А может, я тебе еще раз погадаю, а? Древние духи учтут ошибки прошлого.

– Ну хорошо. Скажите, почему я не замечаю, куда девается время?

– О, это называется старость, – кутаясь в изъеденную молью шаль, важно изрекла прорицательница. – И с каждым годом время будет лететь все быстрее. Поэтому не трать его впустую, мой поздний гость.

– Старая дура! – Пушок с такой силой ударил кулаком по столу, что подскочил не только подсвечник, но и сама хозяйка. Кот уже собрался навсегда покинуть лжегадалку, но тут ему в голову пришла идея.

– А сколько этажей в этом доме? – задумчиво осведомился он у ведуньи.

– Какая разница, сколько этажей. А ну брысь из моей квартиры!

– С превеликим удовольствием. Только, пожалуй, я сделаю это через крышу.

– Через какую еще крышу? Пошел прочь немедленно! Через дверь. Еще не хватало, чтобы ты соседей разбудил, – прорицательница погрозила Пушку лапой.

Едва гость собрался рвать когти, из прихожей донесся скрип открывающейся входной двери. И тут же раздался чересчур бодрый для столь позднего часа голос:

– Ма-а-а-ам, я дома! Представляешь, мне удалось электрифицировать всю улицу! Лампы в фонарях зажглись. Правда, гроза – все-таки слишком непостоянный источник тока. В общем, лампы не выдержали напряжения… Ма-а-а-ам?

В комнату заглянул молодой дымчатый кот. Несмотря на то что зверек насквозь промок, его шерсть стояла дыбом, словно в юношу только что угодила молния. У незнакомца постоянно дергались левый глаз и правое ухо. А усы торчали настолько невпопад, что казалось, будто они вот-вот сбегут. Да и говорил юнец весьма странно. Он начинал фразу очень медленно, растягивая каждый слог, но с каждым последующим словом скорость речи все увеличивалась и увеличивалась. И вот к концу предложения буквы уже соскакивали с языка и мчались как почтовые дилижансы по пятницам. Разобрать эту скороговорку было крайне проблематично. Но Всезнающая Тамара, похоже, понимала паренька с полуслова.

– Мама, только не говори, что ты опять гадала… Ты же мне обещала!

– Томас, давай я сама буду решать, что мне можно делать, а что нет.

– Ну как ты не поймешь, что вся эта мистика – полный бред! Это я тебе как ученый говорю.

– А то, что твоя прабабушка предсказала Великий Пожар, это тоже бред?

– Мам, пожарные ведь установили, что прабабушка сама и устроила это пекло…

– Ну а тетя Кошэлли? Она ведь всегда знала, что уедет жить в Фырканцию.

– Мама! Тетя Кошэлли до сих пор живет в Хвост-Энде!

– Но она знает, что уедет. И я ей верю! Ну что за сын у меня?! Лишь бы спорить! И вообще, твою мать только что оскорбили. Немедленно выпроводи этого сумасшедшего за дверь.

– Не верь ей! – фыркнул Пушок. – Я всего лишь попросил Тамару показать мне путь на крышу.

– Мам, ты опять представлялась своим глупым псевдонимом?

– О, как это похоже на тебя! Давай, еще встань на сторону этого грубияна…

Пушок больше не мог выносить эту бессмысленную перебранку. Не говоря ни слова, он рванул в прихожую. Оттуда, не снижая скорости, кот бросился вверх по лестнице. На последнем – четвертом – этаже беляк мигом отыскал проем на чердак, а там уже выход на крышу.

– Мурка, котята, я иду к вам! – крикнул барабанящему дождю Пушок и сиганул вниз.

2

Он с трудом разомкнул веки. И тут же снова зажмурился от слепящего солнца.

– Ой, извините! Я думал, солнце пойдет вам на пользу, – раздалась где-то сбоку виноватая скороговорка. – Сейчас я задерну занавески!

Пушок осторожно приоткрыл один глаз – солнечных лучей значительно поубавилось. Кот осмотрелся. Он лежал на кровати в маленькой комнатушке. Главной ее достопримечательностью было большое окно, возле которого суетился сын шарлатанки Тамары. Энергичный юноша спешно задергивал выцветшие шторы.

– Так лучше? – взволнованно поинтересовался Томас. Пушок еле заметно кивнул и после недолгих размышлений добавил: