Текст книги "Три дня без любви (сборник)"

Придется расстаться с пиджаком. Жалко, пиджак хороший, вместе с Леркой выбирали. Но плыть в нем крайне неудобно. Особенно если плаваешь не очень хорошо. Путь-то не близкий. К берегу нельзя, майор с сержантом успеют добежать и устроить торжественную встречу. Но есть проверенный фарватер.

Герой скрылся под мостом. В расчет вкралась ошибка. При планировании подвига не была принята во внимание жировая прослойка. Вернее, ее отсутствие. У брокера Никиты она на два порядка серьезней, и холод ему не страшен. У Вадика же зубы застучали через четверть минуты. Но обратной дороги нет. Вперед, только вперед.

Миновав мост, кинул взгляд наверх. Болельщики переместились на противоположную сторону и приветствовали его, размахивая «зенитовскими» шарфами и растяжками «Мы в тебя верим!». «Уазик» развернулся и погнал к берегу. Видимо, прыжок задел стражей порядка за живое. За честь мундира. Приключения продолжаются.

До плавучего ресторана метров сто. Иноземные туристы с проплывающих мимо прогулочных суденышек махали Вадику руками и фотографировали его на мобильники. Но руку помощи никто не протягивал. Это же Russia! Русскому – русская смерть! Что у них на уме? Может, он самогонки напился. Или революционер. Плывет на «Аврору».

Скажи три дня назад ему, безобидному банковскому клерку, что сегодня он будет плыть по Неве, уходя от милицейской погони, что его объявят в розыск, поставят на учет, – он бы захлебнулся от восторга!

Как бы по-настоящему не захлебнуться. Силушки богатырские таяли с каждым гребком. Тянула на дно матушка-Нева. Есть реальный шанс из Арнольда превратиться в Ди Каприо. Блин, хоть бы дверь какая подвернулась или бревнышко.

Волна от пролетевшего мимо катера накрыла с головой. Порция воды вновь попала в открытый рот. Все-таки экология в городе святого Петра на первобытном уровне. Бензин вкуснее.

Давай, давай! Еще немного. Уже видны леера на барже, уже слышны крики «Горько!» гуляющей на ней свадьбы.

Всего десять метров. Как хорошо, что кто-то догадался сделать из баржи ресторан. Иначе Вадик бы не дотянул и достался бы корюшке, стайка которой, кстати, плыла рядом в ожидании легкой поживы. И снова бы его показали в криминальной хрони. Как все связано в этом непростом мире!

Он наконец доплыл! Ухватился за якорный канат и отдышался, выбивая зубами морзянку. Но засиживаться не стоит. Простатит не спит. Добрался до спускающихся в воду ступенек.

Всегда есть тот, кому ты сейчас не нужен. Вадик осознал этот нехитрый факт, забравшись на палубу. Крики «Горько!» оборвались на первой букве «о».

– Здрасте… Я тут это… Плавал… Спасибо… Счастья вам семейного. И любви до гроба… До свидания.

Тяжело дыша и оставляя после себя мокрые печальные следы, он пересек баржу, лавируя между столами, и по специальному трапу спустился на берег. Никто из присутствующих не предпринял никаких шагов, так потрясла всех увиденная картина. И только прекрасная невеста посмотрела на героя с легкой грустью и восторгом одновременно. «Что, слабо твоему жениху с моста сигануть? Прямо в костюме».

Берег встретил прохладой и аплодисментами зевак. Кто-то кричал: «Молодец! Классно мусоров сделал!» Публика уже врубилась в ситуацию. Что не по своей воле парень заплыв устроил.

Но принимать поздравления оказалось рано. Знакомый «уазик» приближался к берегу. Мусора не любили проигрывать, особенно на глазах налогоплательщиков. А значит, нельзя терять ни секунды, как банально это ни звучало.

Бегать без ботинок не так комфортно. Но ждать, пока кто-то предложит свои, смысла не имело. У Вадика был нестандартный размер, ничего бы не подошло.

Он добежал до ближайшей улицы, вскинул руку. Жаждущий наживы частник на потрепанном серебристом «хёндае» тут же взял вправо. Внешний вид потенциального пассажира его совершенно не смутил.

– Куда?

Вадик назвал адрес салона «Фантазерка».

– Что по деньгам?

– Не обижу.

Чем расплачиваться, Вадик не представлял, но сейчас это отошло на второй план. На первый – приближающийся «уазик».

– Садись… О, погоди…

Водитель, мужик лет тридцати, вытащил из-под сиденья большой полиэтиленовый пакет и постелил на пассажирское место.

– Зачем обшивку портить? Еще пригодится.

Вадик забрался в машину.

– Старик, только побыстрее, а?

Парень бросил взгляд в зеркало заднего вида.

– От ментов бегаешь?

– Типа того. Хотят наградить за спасение утопающего, а мне наград не надо. Я за идею.

– Дело хорошее. Сотенку накинешь, оторвемся.

– Хоть две.

В кино гонка выглядела бы живописней. Сбитые пешеходы, столкнувшиеся бензовозы, протараненные витрины. Огонь, кровь. А в питерских пробках кассу не соберешь. Не «Форсаж» и не «Такси», иначе говоря. Кроме мата и гудков, никаких спецэффектов.

От одного светофора до другого, аки улитки. Никаких эмоций, кроме презрения. И никуда не свернуть, на то они и пробки. Менты не отставали, пошли на принцип. Над ними цинично и грязно надругались на глазах десятков тысяч свидетелей.

– Что натворил-то? – полюбопытствовал водила.

– Мокруху, – вспомнил Вадик сериальное слово, – видишь, мокрый весь.

– Бывает. Я тоже сидел… В Яблоневской зоне. Слыхал про такую? Здесь, под Питером.

– Нет.

– Два года тянул от звонка до звонка. А за что? Козлу одному по рогам дал. Так не просто же так, а за дело! Прикинь, девчонку мою лапать стал! Ну, я и приложил справа. Подумаешь, нос дятлу сломал. А мне хулиганку, как с куста. Дескать, в общественном месте махач устроил. В кабаке то есть. А то, что это личные разборки, никого не волнует.

– Два года?!

– Ну дык! Я ментов после этого за людей не считаю… Самое обидное, пока сидел, девчонка другого нашла. Не дождалась.

– А вы просили?

– Еще бы… Не то что просил. Кричал, когда конвой из суда уводил. Только зачем ей ждать? Годы потеряет, а каким я оттуда вернусь? У, падлы!

Последнее слово относилось не к женскому полу, а к сотрудникам правоохранительных органов. Сотрудники приближались и могли открыть огонь на поражение.

Наконец «хёндай» вырвался из пробки на оперативный простор и напряг все свои лошадиные силы.

Два года! И это не виртуальная реальность! А самая настоящая. Менты не затем гонятся, чтобы фен с полотенцем предложить.

А если Лерка тоже не будет его ждать? Зачем он ей, такой заштампованный нужен? С ним никакой романтики, кроме доски гладильной.

Он не хочет ее терять!

– А нельзя еще прибавить?

– Помяться можем. Я ж не стритрейсер. Но не бойся, не догонят. Они тоже не идиоты.

Он начал рассказывать, что после освобождения устроился к знакомцу по зоне в фирму. Перекладывал бумаги с одного края стола на другой. Взял машинку в кредит, но грянул кризис, и теперь приходится кормиться извозом. Сволочам банкирам ничего не объяснишь.

Вадик не слушал.

– У тебя деньги небось тоже мокрые? – вспомнил про главное драйвер.

– Чего?

– Деньги-то вообще есть?

По лицу пассажира водитель понял, что тот неплатежеспособен, и слегка придавил педаль тормоза.

– Не останавливайтесь, у меня есть деньги!

Вадик сунул руку в задний карман брюк и извлек

пластиковую карточку.

– Держите. Пин-код семь-три-четыре-шесть. Там хватит. Даже с горкой. На случай проблем с властью.

Он вспомнил код! Так же неожиданно, как и забыл! Память полностью восстановилась после удара головы о воду. Или еще от чего! Какая разница, главное восстановилась!

– А не гонишь? – засомневался водитель, понимая, что остановиться и проверить по условиям задания не получится.

– Я своих не кидаю.

Наверное, прозвучало убедительно. Водитель взял карточку и сунул ее в нагрудный карман рубашки.

Да, дорогая поездочка. На три с лишним тысячи баксов. Которые еще и возвращать придется. С процентами. Вряд ли судимый драйвер принесет сдачу. Да и куда ее приносить?..

Плевать! Деньги – это всего лишь условные единицы. А жизнь не условна.

Они приближались к цели. «Уазик» не отставал. Сержант включил сирену и дурацкие лампочки на крыше. Драйвер в отместку повернул ручку магнитолы на максимум. Реппер Эксзибит из «Тачки на прокачку» без труда перекричал милицейскую сирену.

Промелькнуло кафе «Ромашка». Лишь бы Лерка оказалась в салоне, лишь бы не ушла раньше времени с работы. Тогда полный гламур.

– Все, тормози! Я дальше сам. Код не забудь. Семь-три-четыре-шесть! Там только одна попытка!

– Не забуду. Удачи.

Вадик выскочил из машины и побежал к салону напрямую, по огромному газону. Если повезет, майор с сержантом не заметят маневра и поедут за «хёндаем».

Лишь бы она была на работе, лишь бы была… Он мог бы отдать за это еще три тысячи баксов.

Не повезло. Менты заметили маневр.

Она сидела на курительной лавочке перед салоном. В легком спортивном костюме и тапочках – своей обычной рабочей одежде. Одна. Видимо, отдыхала на воздухе после обработки очередного пациента.

Грустная и необыкновенно красивая, даже без макияжа и прически. Как и тогда, при их первой встрече.

У него всего десять секунд. Потом начнут ломать руки и, скорее всего, снова бить.

– Лерка!!! Лерочка! Прости меня! Прости! Я был полным свиняем! Так больше никогда не будет! Никогда!.. Ты же знаешь, мне никто, кроме тебя, не нужен! Я прыгнул с моста, чтобы увидеть тебя… Не перебивай, когда мужик говорит… Я чуть не сдох за эти три дня!.. Меня, наверно, посадят. Дождись меня! Не бросай! Пожалуйста!.. Слышишь? Я вернусь! Я вернусь! Лерка, я люблю тебя!!! Я люблю тебя!

* * *

Очередная камера. Как они похожи друг на друга. Видимо, один архитектурный проект.

Вадик здесь уже не чужой.

И били его так же, как в прошлый раз. Словно под копирку. Тоже один проект. Майор, правда, не бил, все-таки офицер. Но и не мешал сердитому сержанту исполнять служебный долг.

В отделе сухой одежды не выдали. Впрочем, пока возвращались, она практически высохла, кроме носков. Вадик снял их и положил на нары. Попутчиков, что привезли с ним, определили в соседний номер. Они плакали, требовали свободы и кондиционер. Он не плакал. Перед водворением у него спросили документы. Он ответил, что они утонули в Неве вместе с пиджаком и деньгами.

За дверью слышался голос дежурного, докладывающего кому-то по телефону:

– Да, он наш клиент. В Кировском районе ищут. За разбой и убийство. Звони местным, пусть забирают. Только рапорт напиши. Чтоб нас в сводку включили. Как пособников.

«„За разбой с убийством?!“ Неужели это все о нем? Что там, в ночном клубе было? Как бы не повесили пожизненного. Лерка точно не дождется».

Его забрали через тридцать бесконечных минут. Тот самый майор. Когда проходили по коридору, Вадик заметил сидящего на стульчике культуриста. У него был заклеен пластырем распухший нос. Культурист погрозил кулаком. «Ага, ты уже показал себя в деле. Сидел бы и не вякал».

В отдельном кабинете, украшенном плюшевыми игрушками, шариками и картиной «Ленин играет с детьми в, жмурки“», майор представился:

– Моя фамилия Быков. Участковый инспектор. Работаю сегодня в группе быстрого реагирования.

Он не философствовал, а говорил коротко, сухо и по существу.

– Пункт первый. – Быков открыл папочку и извлек пару листков. – Вот заявление гражданина Заречного о нанесении ему телесных повреждений. Вот телефонограмма из травмопункта. Диагноз: перелом костей носа со смещением, множественные ушибы мягких тканей. То есть причинение вреда здоровью средней тяжести при совершении хулиганских действий в общественном месте. Есть свидетели. Пункт второй. Оказание сопротивления сотрудникам милиции при исполнении и неповиновение.

– Я разве сопротивлялся?

– А с моста кто прыгнул? Ленин? – Быков указал на картину.

– Какое ж это сопротивление? Просто искупаться захотелось. Жарко сегодня. Знака там не было, что купаться нельзя.

– Третье. Есть подозрения, что тебя ищут в Кировском районе.

– За разбой с убийством?

– Пока нет. Хотя, судя по мосту, ты хлопец способный… Вчера в клубе рабочей молодежи была драка. Возбуждено дело. Есть фотография одного из зачинщиков. На рамке, перед входом засняли. Местные прокинули ее по городской базе. Совпало с твоей физиономией. Был заснят после задержания в притоне разврата. Ты еще и по борделям ходишь.

– Это не бордель. Обычный массажный салон. Спина у меня болела.

– Да кто б спорил… В общем, в Кировское РУВД мы пока не звонили, нам с Заречным разобраться надо. Давай излагай, что там у вас случилось. Только быстро. Пока заявок нет.

Вадик изложил. Коротко, как мог.

Участковый слушал внимательно, почти не перебивая.

– А что бы вы сделали на моем месте? – спросил Вадик, закончив печальную повесть.

Майор ответил не сразу. Видимо, что-то подобное в его жизни случалось.

– Ну, что, что… Была у меня похожая история. Лет десять назад. Во время дежурства домой заскочил. Мы тогда в общаге с женой жили. Захожу в комнату, а она с незнакомым мужиком. Прям как в анекдоте. Мужик, голый по пояс, из душевой выходит. И жена в халатике, взволнованная такая вся. А я человек горячий, воевать доводилось. Пистолет в кобуре. Выхватываю, патрон в патронник. Мужик на колени, жена в крик. Еле удержался. А потом выяснилось, что в душевой трубу прорвало. Жена к соседке, а у той хахаль в гостях. Он костюм с рубашкой и снял, чтобы не испортить, да свищ на трубе ветошью замотал, пока аварийка не подъехала. А представляешь, если б я выстрелил, не разобравшись? Я после этого и пистолет-то стараюсь не таскать. От греха… Может, и ты ошибся?

– Нет, – мрачно покачал головой Вадик, – там все ясно. Он сам сказал. Классная у тебя жена… Сволочь.

– Да, за такое действительно урной по носу надо… Ну-ка, пойдем. Посиди еще в застенках.

– Позвоните жене, скажите, в каком я отделе. А то она переживает, наверное.

– Хорошо, давай номер.

Записав номер на перекидном календарике, майор отвел Вадика назад в дежурную часть и посадил в каземат.

Носки уже подсохли, и Вадик надел их. Все-таки ходить босиком по полу в госучреждении не очень культурно.

Ждать пришлось недолго. Быков забрал его через полчаса. Они вернулись в кабинет с игрушками. Вадик обратил внимание, что зайчик висел в настоящей петле, затянутой вокруг шеи.

– Короче, Заречный отказался писать заявление. С тебя пузырь.

– Почему отказался?

– Я ему по-простому объяснил. Так и так, написать, конечно, можешь, только за последствия мы не отвечаем. Обидчик твой – человек отмороженный напрочь. Во-первых, в розыске, во-вторых, имел задержания, в-третьих, сиганул с Биржевого моста при попытке к бегству… Компьютер ему показал с твоим портретом. Для наглядности. В общем, решай сам, говорю. Дело мы можем возбудить, но охранять тебя никто не будет. А такому, как он, человека замочить, что ухо почесать.

– Ну, это вы напрасно…

– Ну, подумаешь, блефанул немного… Он замямлил, будто про тебя совсем другое говорили, что ты тютя… Я ему предложил – поехали к Биржевому мосту. Посмотрим, какой ты сам крутой. Отказался… И заяву забрал. Мне, если честно, еще и лучше. Писанины меньше. Но просто так я его не выпустил. Рассказывай, красавец, что там у тебя с его женой было. А не то он спросит, когда тебя найдет.

– И что, рассказал?

– Конечно… На полиграфе я его, конечно, не проверял, но, по-моему, не врет.

Майор закурил, грубо нарушив постановление Государственной думы.

– Он ее на бирже увидел. Месяца три назад. Она деньги приходила менять к приятелю твоему, Никите, кажется.

– Да, приходила, – подтвердил Вадик. – Деньги на кровать меняла.

– Зачем деньги менять на кровать? – не понял майор.

– Ну, в смысле валюту, чтобы кровать купить.

– А-а-а… В общем, приглянулась она ему. Чувствую, кобелек еще тот… Он к Никите – кто такая? Не сведешь ли? А Никита ему должен был. Пятьсот баксов. Вот и ударили по рукам. Он ему твою жену подгоняет, а этот Зачерный долг прощает.

– Пятьсот баксов?!

– Ну, если не врет…

– А что, что значит «подгоняет»?

– Адресок дал, сказал, где работает. Потом встречу устроил, якобы случайно. Подкараулили, когда она возвращалась… Через неделю он к ней в салон заявился. Типа на массаж. Ну и давай клинья подбивать. Цветочки, конфетки, ужин… Она повелась. Тетки вообще на это падкие.

– Я сам виноват.

– Ну, это ваше дело… Короче, в итоге домой напросился. Якобы на массаж. Намеки принялся делать недвусмысленные. Она вроде как сначала игру поддержала, но, когда до дела дошло, заупрямилась… А тут ты. Он со злости, что все обломилось, и сказал, что она классная…

– То есть… То есть у них ничего не было? – с замиранием сердца уточнил Вадик.

– Ну, получается, нет. Если он с испугу не врет. Но вроде не врет. Я и без всякого полиграфа человека вижу. И тебя, кстати, тоже…

– Погодите, но они же встречались потом в кафе. В «Ромашке».

– Если б я об этом знал, спросил бы. А сейчас уже поздно. Убежал он…

– А я? Значит, я могу тоже идти?

Майор виновато посмотрел на Вадика.

– Пока мы тут с тобой мурлыкали, мудила дежурный позвонил в Кировское РУВД, туда, где тебя ищут. Я его не просил. Они уже выехали. Но с ними разбирайся сам… Извини, придется опять в камеру…

Теперь, после рассказа Быкова, для Вадика это не было бедой. Так, мелкая неприятность. Ну дадут срок, ну отсижу… Главное, Лерка не изменяла ему! И она будет ждать его! И потом они снова поедут в Сан-Бенедетто! И все будет как прежде! Ну не совсем как прежде, но будет!

Не зная, что от радости спросить у майора, он показал на игрушки и шарики.

– А это зачем?

– Так это «детского» опера кабинет, то есть по делам несовершеннолетних. Украсил перед проверкой. У меня здесь своего кабинета нет, он мне ключ оставляет…

* * *

Камера уже не показалась столь мрачной. Будто в ней тоже висели шарики и плюшевые игрушки. И голос дежурного – таким страшным.

Правда, ощущению внезапно свалившегося счастья мешала одна запятая.

Никита. Неужели из-за каких-то поганых пятисот баксов?..

Теперь понятно, зачем он уговаривал Вадика изменить Лерке. Глупости, что потом легче идти на перемирие. С точностью до наоборот. Никакого перемирия. Да и он нашел бы способ намекнуть Лерке на их похождения.

А причины? Одну из них он нечаянно озвучил. «Завидую я тебе, Вадик. Ты ж ни фига сам не сделал, а все имеешь. И жену, и работу, и ипотеку… И все остальное». А он не имел, хотя и бился. Ничто так не вызывает зависть, как чужое счастье…

Но ничего, с Никитой мы еще поговорим. Узнаем его жизненную позицию.

Он прилег на нары. Впервые за эти дни со спокойным сердцем. Парадокс. Но заснуть не успел. За дверью послышался родной голос. Родной, но очень строгий.

– Мне позвонили. Сказали, что моего мужа привезли сюда. Исаев Вадим.

– А вы кто ему будете?

– Жена. Немедленно пустите меня к нему. Его били ваши люди, я хочу знать, что с ним.

– Он дожидается конвоя из другого района. Устроил массовую драку. А вы, пожалуйста, покиньте дежурную часть.

– Вадик – драку?!!

– Возможно, и не только.

– Где он? Пустите меня к нему!

Вадик вскочил с нар и забарабанил в дверь.

– Лера, я здесь! Все нормально! Дождись меня! Обязательно дождись!

Он услышал звук ее приближающихся шагов и через мгновение почувствовал тепло ее ладоней. Прямо через дверь.

– Вадик! Я здесь, я с тобой!

– Да, родная, да, я слышу!

Бас дежурного помешал диалогу:

– Девушка, я сказал, выйдите в коридор!

– Пустите меня к нему! Вам что, жалко!

Вадик не видел происходящего, но понял, что между ними завязалась борьба. Судя по звукам, дежурный схватил Лерку и пытался вытолкнуть в коридор.

– Отпусти ее! – заорал он и вновь забарабанил кулаками в дверь. – Иначе со мной разбираться будешь!

– Ай! – вместо ответа раздался крик дежурного. – Что ж ты делаешь, зараза?

Видимо, Лерка пустила в ход свои натренированные массажем пальцы и ущипнула бедолагу. Либо еще что. Более чувствительное.

– Тоже в камеру захотела? Ладно! Иди к своему баклану! Два сапога пара! Серега, пиши рапорт о неповиновении. Я в «травму» поеду. На пару сядут!

Лязгнул засов, отворилась дверца. Дежурный, правой рукой держась за глаз, левой втолкнул жену Вадика в темницу.

Они прижались друг к другу, будто не виделись не три дня, а три года.

– Куда же ты пропал? Я искала тебя, – шептала Лерка, – везде искала, даже в морг звонила.

– Я был у Никиты. Мама разве тебе не сказала?

– Я звонила ему, но он сказал, что не знает, где ты.

– Гад… Я видел тебя в кафе… С этим…

– Это я пригласила его… Просила, чтобы он рассказал тебе правду. Что ничего не было… Потом, когда ты найдешься… А он сказал, что это не его проблемы.

– За это и получил… Лерка, как же долго тебя не было… Словно всю жизнь… Мы теперь больше никогда не расстанемся, да?

– Конечно… Я тоже чуть не умерла без тебя! Прости меня…

– Забыто…

У него не было денег, работы и, возможно, уже и свободы…

Но была она. И остальное его уже не беспокоило.

Они упали на жесткие нары, слившись в жарком, голодном и долгом поцелуе, какие можно увидеть только в низкобюджетной мелодраме категории «Б».

– Между прочим, здесь есть камеры слежения, – в первую же паузу прошептал Вадик.

– Тебя это смущает? – так же шепотом спросила она.

– Нисколько.

И они продолжили.