Текст книги "Наемники фортуны (сборник)"

Он поскреб щеку, громко шмыгнул носом.

– На пароме? – Белорус показал на платформу между домами.

Стоило ему пошевелиться, местные насторожились, подняв оружие. Белорус поспешно опустил руку.

– Здесь чуды водятся, их бьем и на киевский рынок возим, – снова заговорил подросток. – Далеко ходить опасно, мы не ходим.

– Не ходим, – эхом откликнулся бородач.

– Не ходим, – подтвердила женщина.

– А почему? Что там, будем говорить, такое?

– Не возвращается никто, – бородатый мужик говорил медленно и размеренно. – Нельзя, опасно очень. Раньше не так было, ходили почти до бетонного острова, там добычи больше.

– Больше, – вставила женщина.

– Теперь не ходим. Не возвращается никто.

– По второму кругу пошел, – шепотом отметил Тим.

– Там болотные человеки водятся, они прежде боялись, а теперь не пускают нас, – у подростка словарный запас оказался побольше. – Сперва пугают, воют, грозятся издали. Стрельнешь – разбегаются, но следят, не отстают.

– Соседи собрались, пошли толпой, – подхватил бородач, наверное – отец. – Набили человеков болотных десяток или поболее, а потом болотные ночью пролезли в дома, всех сожрали. Нет соседей, все.

– Всех пожрали, – кивнула женщина. – Нет больше соседей. И вы не ходите на болота.

– Не ходите, – подтвердил ее мужик.

– Да как мы пойдем, у нас и парома нету, – развел руками Белорус.

И снова, стоило ему сделать широкий жест – местные подняли стволы. Они не угрожали и страха не выказывали, однако давали понять, что держатся настороже.

– Нету плота у вас, – кивнул бородатый, – вот и не лезьте на болота.

– Не лезьте, – кивнула женщина.

– Пропадете без толку.

– Пропадете.

Они замолчали, и Альбинос осторожно предложил:

– Давайте мы у вас плот купим.

Разин потер скулу, покосившись на Альба, кивнул – мол, продолжай в том же духе.

– Ни! – замахал руками бородатый мужик. – Мы свой не продадим. Ни за какие деньги!

Женщина шикнула на мужика, что-то ему сказала, тот задумался ненадолго и подозвал пацана. Они пошептались. Потом бородач крикнул:

– Монету серебром!

Альбинос ухмыльнулся. Стоит деньги показать, как по сендеру из всех стволов шмалять начнут. Туран не успеет ничего сделать, его первыми выстрелами снимут.

– Договорились! – крикнул Альб. – Но…

Все, кто был в сендере, посмотрели на него. Разин даже дернулся, хрустнул пальцами, сжав рукоять автомата.

– Твой сын, – Альбинос показал на паренька, – покажет дорогу. Выведет к плоту сендер, получит монету.

– Согласные! – донеслось из поселка.

Деньги рыбари запросили большие. Но иного выхода не было, к острову Губерта лучше добраться засветло.

С громким хлопком открылся люк, где-то в основании дома, между свай упал, разворачиваясь, канат. Парень соскользнул по нему, ловко перебирая руками. Шлепнул ногами в грязь, подняв брызги. Грязь его не смущала, он бодро затопал из-под дома на свет – по лужам и по мутной жиже, не разбирая. Подошел к сендеру и встал, разглядывая приезжих. Глаза у мальчишки были яркие, большие, они выделялись на сером малоподвижном лице, как что-то чужеродное – будто взяли чужие живые глазищи и вставили чучелу, слепленному из болотной тины.

– Лезь на капот, – сказал Альбинос.

– Дядьки, ежели на болота хотите попасть, – заговорил паренек, усаживаясь поудобнее, – езжайте дальше по берегу, там соседский дом, навроде нашего на столбах устроен.

Он сместился вперед, поставил ноги на бампер, оглянулся.

– Болотные там всех пожрали, а плот не тронули. Плот стоит на месте, поснимали мы с батей оттуда лебедку, то да се, однако по болоту на ём и теперь пробираться можно, чего ж не пробираться! Болотные не тронули, им ни к чему. – Он понизил голос: – Токо я бы вам сказал: не лезьте вы в ту болотину, недоброе там теперь стало, смертное все. Не как прежде бывало.

– Про остров расскажи, – прошептал Разин, подавшись вперед.

Парень посмотрел на мать с отцом, опять обернулся.

– Отъедем, и расскажу.

– Газуй, Музыкант, – кинул Егор, устроил оружие на коленях и махнул рукой.

Когда сендер отъехал на приличное расстояние от поселка, парень попросился в кузов. Альбинос посмотрел на Разина, тот кивнул. Проводника посадили между Илаем и Белорусом.

– А на бетонном острову́, знаете, ктось нынче живет? – начал юный обитатель болот.

Белорус вопросительно глядел на него.

– Плохие. Быстрым плотом туда-сюда носются. Ох, и скорая же штука, этот плот, летит прям! Болотные не трогают тех, которые на острову́. Или боятся, или дружбу водят, а только не трогают, хотя и злые теперь болотные стали. Раньше боялись нашего брата, рыбарей, а теперь ох и злые. Не ходите вы на болотину, пропадете.

Он оглядел сидящих по сторонам. Белорус хмыкнул. Илай вообще никак не отреагировал.

– Не передумали, значится… Стало быть, плот соседский заберете, боле он никому не надобен. Хороший плот, крепкий. Только справа у вас неподходяща, вот чего!

– Чего неподходяща? – удивился Белорус.

– Справа, снаряжения ваша. На болоте така вот годнее, – парень постучал себя в грудь, куртка на нем зашуршала, будто накрахмаленная рубаха.

– И что же это? Из чего?

– Мешковина, чензиром пропитана, – охотно пояснил парень. Он, похоже, страшно гордился тем, что у него «справа» не хуже, чем у старших. – Чензир дорогущий, ух! Но батя сладил мне справу, настоящу, годну.

Он снова постучал себя в грудь, быстро улыбнулся, сверкнув глазами, и серьезно сказал:

– А только лучше не ходите на болотину, ну ее. Живы будете, возвертайтесь. Опасно нынче. И стреляли недавно, опять же. Батя говорит: десять стволов палили, не меньше. Возвертайтесь домой, дядьки.

– Жми, Музыкант, – скомандовал Разин.

Сендер взревел мотором, грязь полетела из-под колес. Ехали вдоль береговой линии, а парень стоял за спиной у Альбиноса, изредка указывая на ориентиры в болоте, чтобы с пути не сбиться.

Солнце подбиралось к зениту, было жарко, вонь усиливалась. Днем грязь подсыхала, образуя корочку, колеса сендера взламывали ее, в трещины выплескивалась жижа, брызгала во все стороны, исходила па́ром.

Вскоре добрались до соседнего поселка, который мало чем отличался от предыдущего. Двери домов стояли распахнутыми настежь, клочья тумана вплывали в них, решетки на окнах были выломаны. Сендер остановился в тени у ближайшего дома, Белорус спрыгнул в лужу и пошлепал в полумрак под помостом. По свисающему из распахнутого люка канату Тим залез внутрь, остальные следили за ним.

Вскоре Белорус вышел из дома и крикнул:

– Туран, поднимись, помоги! И сендер вокруг пусть объедет!

Туран пролез в люк. В просторном бревенчатом сарае было тихо, сыро и пусто. Дощатые перегородки, когда-то разделявшие его на комнаты, оказались разбиты и обрушены, от мебели остались только обломки. Да и мебель-то была убогая, похоже, раньше под стеной стояли нары в два ряда, грубо сколоченные столы и стулья. Крушили их основательно и явно с какой-то целью – ни одной целой доски не осталось, ни единой скамьи. Остатки нар валялись вперемежку с клочьями отсыревшего тряпья. Тюфяки изодраны и выпотрошены, повсюду на полу солома, все почернело от сырости и уже успело заплесневеть, покрыться лишайником. В этакой сырости дома без присмотра простоят недолго – прогниют и развалятся.

На стенах были потеки грязи, особенно много у дверей и окон, в пластах засохшей болотной жижи отпечатались следы широких лап.

Туран разгреб ногой кучу мусора и отступил, скривившись. В грязи возились личинки, жужжали насекомые – теперь это место принадлежало им.

– Знатно погромили, – заметил Тим, заглядывая в комнату.

– Чтобы другие рыбари испугались. Они же сюда приходили, – Туран повернулся к приятелю. – Потому болотные крушили все подряд. Зачем звал?

– Там помост, с другой стороны дома. Его бы к берегу спустить, паром подтянуть, тогда на него сендер загнать сможем.

Они вышли из дома на широкий помост из жести. Белорус ткнул пальцем в плавучую платформу на понтонах с приземистым ограждением по трем сторонам. От нее к берегу тянулся канат. К платформе была привязана небольшая плоскодонка.

– Тут вдвоем надо, – он топнул каблуком по помосту. – Скобы достать, чтоб лист в наклон встал.

Туран прошел на другой край помоста, присев, взялся за ржавую скобу в петлях и спросил:

– Готов?

– Давай!

Они выдернули скобы одновременно. Толстый лист с дребезгом упал, жирные брызги грязи полетели во все стороны.

Зарокотал двигатель, и к дому подъехал сендер. Из него выбрался Разин; Илай и юный обитатель болот остались на заднем сиденье. Альбинос привстал, вопросительно глядя на Турана.

– Давай на пониженной! – крикнул тот. – Самый малый вперед.

И повернулся к Белорусу. На шее рыжего вздулись вены, рубец на скуле и шесть пупырышков по сторонам от него – следы грубых швов – набухли, по лицу струится пот. Тим выбирал канат, которым к дому была привязана плавучая платформа.

– Подожди! – Туран, перепрыгнул через проем, схватился за канат. – Навались!

– И… раз! – подхватил Белорус.

Платформа быстро пошла к дому. Когда понтоны скрежетнули о край помоста, напарники бросили канат.

– А где пацан? – спросил Белорус.

– Здесь он, – сказал Разин, который хмуро глядел на паром с помоста, стоя в двух шагах от Турана.

– Что в поселке? – спросил тот.

– Все так же. Дома в запустении, внутри все переломано, сыро и воняет.

– Ага…

Парень обошел Разина, перепрыгнул на плавучую платформу. Походил вдоль края, остановился и заявил:

– Гоните монету, дядьки.

– Ха, какой скорый, – Белорус опустился на одно колено, укоротив канат, привязал к поручню на углу помоста, затем перебрался на платформу. – Сначала расскажи, как на остров попасть, потом расчет.

– Э… уговор был монету за плот. За остров еще денёг надо! – Парень щерился редкими зубами.

– Сколько? – Разин шагнул с помоста на платформу, и та едва заметно закачалась.

– А и еще монетку.

– Ну что вы там? Загонять сендер? – долетел снизу голос Альбиноса.

– Подожди! – Туран обернулся.

Туман у берега полностью рассеялся, но над болотом висело марево, солнце добралось до зенита и жарило нещадно.

– Хорошо, – согласился наконец Разин. – Еще монету. Пойдешь с нами.

Тут пацан перестал щуриться и улыбаться.

– Не бойся, – добавил Туран.

Он поставил себя на место подростка. Соваться в логово тех, кто хозяйничает на болоте, да с незнакомыми людьми… тут сто раз подумать надо.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Чиж, – паренек снова заулыбался.

– Я Туран, этот рыжий рядом с тобой – Тим, а командиром у нас Разин.

– Уже догадался, – Чиж шагнул к Белорусу. – Не шевелись.

По-прежнему улыбаясь, он отвел руку назад. Брови на лице Белоруса поползли вверх, и тут ладонь Чижа хлопнула его со всего маху по шее.

– Ай! – вскрикнул Белорус.

– Теперь шевелись, – разрешил обитатель болот, показывая ему черное извивающееся тельце, зажатое между большим и указательным пальцем. – Сколопендра. Ядовитая…

– Ух, ё! – воскликнул Тим, ощупывая шею. – И много их тут?

– Да, – Чиж бросил насекомое в жижу и повернулся к Разину. – Деньги вперед.

– На. – Разин сунул две монеты в грязную ладонь Чижа и обернулся: – Музыкант, загоняй машину. Белорус, помоги ему, чтоб не промазал.

Туран понял, что ему наблюдать за болотным жителем, чтобы не сбежал ненароком с деньгами.

– До темноты на остров попадем?

Чиж покачал головой и произнес, копируя отца:

– Ни. Тока к полуночи.

Внизу рокотал мотор, на помосте суетился Белорус, покрикивая:

– Туда, туда рули! На меня, теперь поверни, левей! Левей, говорю!

Альбинос вспотел от напряжения, сендер проходил по наклонному листу впритирку, колеса шли по краям, немного выступая за них. Железо скрипело и прогибалось под тяжестью машины.

– Как паромом управлять? – спросил Туран парня, наблюдая за Разиным, который откинул люк в настиле. Судя по всему, в скрытой под настилом нише было силовое отделение.

– Там раньше мотор стоял. Болотные сломали. Мы с батей лебедку и гарпун сняли, чудов бить.

– И как теперь по болоту идти? – Разин захлопнул крышку и пояснил Турану: – Движок на месте, но шкивы треснуты, ремня нет… А под днищем лопасти винта виднеются, но толку с него?

Туран кивнул и уставился на Чижа.

– На шестах пойдем. Вы пошукайте под домами, тама всегда их крепили, в полках особых.

Альбинос забрался наконец на помост, газанул и, с ходу переехав на паром, затормозил.

Платформа закачалась, заскрипел и натянулся канат.

– Спокойно, – сказал Белорус, больше обращаясь к Разину, который дернулся к поручню на углу помоста. – Я канат хорошо привязал.

– Тогда иди в левый дом, под основанием шесты в полках должны быть. Илай, тебе в правый дом.

Старый мутант перехватил копье из арматуры и спрыгнул в жижу.

– Крепите веревками сендер, желательно по центру, – велел Разин. – Груз распределите хорошо. Туран, пулемет проверь. Музыкант, ходовую и мотор осмотри на всякий случай. Чтобы все было наготове. А я за шестами, в доме гляну.

Глава 9
Топкая дорога

Подталкиваемая шестами плавучая платформа приближалась к стене серого марева. Вдалеке шипело и булькало, похоже, там выходил на поверхность какой-то газ.

– Слышишь? – спросил Туран, стоявший за пулеметом.

Альбинос кивнул, не оборачиваясь. Он сидел в сендере, готовый в любой момент завести двигатель и рвануть с платформы в случае опасности. Остальные, вооружившись шестами, вели паром в топь. Зачем так Разин распорядился, оставив его и Турана в машине, Альб не понял, но спорить не стал. Хотя, с Тураном как раз все понятно – огнем прикроет, если нападет кто, но куда здесь на сендере ехать? Кругом же вода, под ней трясина…

Справа, нагнувшись над ограждением, пыхтел Белорус, слева – Илай. Разин стоял на корме, рядом с ним Чиж. У паренька лучше всех получалось орудовать шестом. Еще бы, он местный, для него это привычное дело.

Шесты мягко входили в бурую вязкую массу, толкая платформу вперед. В самом начале путешествия Белорус умудрился аж две штуки упустить, не смог из трясины выдернуть, теперь они торчали у брошенного поселка. Илай с Разиным тоже оставили по шесту за бортом, пока Чиж не собрал всех на корме и не показал, как надо правильно стоять и работать руками. Сперва плохо получалось, орудовали вразнобой, но вскоре приноровились – в четыре шеста вести паром оказалось нетрудно.

Когда вошли в марево, голый по пояс Белорус выпрямился, потер поясницу и сказал:

– Мы хоть правильно плывем? Не заблудились?

– Греби, – велел Разин. – Да помалкивай.

– Не, ну как это… – Белорус подработал шестом, чтобы платформу не развернуло. – Эй, пацан, как ты ваще дорогу разбираешь, ни мутанта же не видать? Тишь, можно сказать, да гладь…

Звуки здесь далеко не разносились, вязли в мареве.

– Тихо, тихо! – Чиж вытянул шест, обернулся и махнул вправо. – Болотные тама живут. Они так близко к берегу не забираются, но ежели услышат…

Паренек замолчал, все замерли, затаив дыхание, вглядываясь в туман.

– Показалось, – сказал подросток. – Гребите.

Иногда на пути попадались заросли бледной осоки, платформу они почти не задерживали. Вскоре воздух уплотнился, дышать стало труднее. Солнце превратилось в небольшое светлое пятно, но жарило по-прежнему нещадно. Хлюпала болотная жижа под понтонами, шуршала бесцветная осока, с чавканьем погружались шесты… Порой болото оживало, за паромом или по сторонам вспухала грязь, исходила пузырями. Потом вздутия, проступившие на бурой поверхности, уплывали куда-то в стороны, и звуки стихали.

– Вправо! – нарушил молчание Чиж. – Толкайте, чтоб вправо плыть.

Платформу развернули, слева показалось древнее высотное здание. Когда прошли мимо, впереди замаячила прямоугольная тень – еще одна высотка, потом другая… Болото растеклось там, где раньше стоял древний город, и чем дальше, тем чаще встречались развалины, торчащие из бурой жижи среди зарослей осоки.

Альбинос напряженно смотрел вперед, но бетонную площадку первым все-таки заметил Чиж. Скомандовал, чтобы выбрали шесты из воды, и прошел к сендеру. Альб потер щеки, тряхнул головой и огляделся. Белорус стоял с закрытыми глазами, подставив лицо солнцу, его плечи и торс лоснились от пота. Илай прислонился к ограждению и, морщась, потирал грудь.

– Как рана? – спросил Туран.

– Тяжело, – признался мутант, опускаясь на палубу.

– Белорус, смени повязки у старика, – велел Разин и повернулся к обитателю болот. – Это и есть остров?

Чиж поскреб пальцами худую шею, помотал головой.

– А что тогда?

Белорус на всякий случай натянул рубаху, которая лежала на заднем сиденье, сунул обрез за пояс и пошел к Илаю, захватив бинт и склянку с лечебным воском.

Чиж молчал.

– Ну? – Разин дернул его за локоть.

– Плохое место, – сказал Чиж и сглотнул. – Не туда приплыли.

– Как не туда? – Менявший повязку Белорус, поднял голову. – Ты ж местный…

– Скорей мотай! – прогудел Илай.

Понтоны гулко стукнулись о край площадки, заскрежетали по бетону. На покрытой грязью поверхности были разбросаны какие-то светлые предметы – продолговатые, округлые и гладкие. Некоторые даже блестели на солнце.

И тут до Альбиноса дошло: на площадке лежат кости. В двух шагах от края скалился человеческий череп, в стороне из грязи выступали ребра и то, что осталось от позвоночника. По спине побежал неприятный холодок.

– Отплываем! – скомандовал Разин.

Но было поздно. Из марева впереди долетело грозное рычание, показался высокий силуэт, за ним другой, третий…

Чиж попятился, натолкнулся на капот сендера и юркнул за широкую спину Разина. Тот бросил шест, вскинул автомат. Туран выругался, Альбинос завертел головой, когда вокруг парома раздались тихие всплески.

Платформу окружали лодки. Плоскодонки, широкие просмоленные корытины с бортиками в локоть высотой, быстро приближались. В каждой по три-четыре мутанта. Сверкая желтыми глазами, они скалились и рычали на непрошеных гостей. Какого цвета у них кожа, было не разобрать, тела покрывала грязь. Сидящие впереди грозили длинными баграми с зазубренными наконечниками, некоторые натягивали луки.

Путь к отступлению был отрезан.

– Слышь, Музыкант, – прошептал Белорус, – может, сбацаешь им чего, вдруг жрать нас передумают…

Болотные мутанты не спешили нападать. Смотрели на гостей, щеря клыки. У большинства между когтистыми пальцами виднелись перепонки. Лодки подошли к парому почти вплотную, развернулись бортами. Твари, сидевшие впереди, с рыком занесли над головами багры, но метать их пока не стали. На площадку все прибывали, выходя из марева, новые мутанты. Широкоплечие, обмазанные грязью, под которой перекатывались упругие мускулы.

Вперед выступил самый крупный – должно быть, вожак. Развел руки в стороны, слегка присел…

– Давайте-ка что-нибудь сделаем, а? – предложил Белорус. – Пока этот кабан в ладоши не хлопнул и…

Он не договорил, взялся за обрез, поднимаясь на ноги.

И тут над округой разлетелся глухой рык Илая. Старик оттолкнул Белоруса, прыгнул навстречу вожаку и вскинул копье, украшенное пестрыми лентами. Сорвал с головы повязку, скрывавшую подкожные наросты на загорелой лысине, и загудел. Низко, как охотничий горн. Потом с размаху ударил копьем себе под ноги, проломив человеческий череп, тот самый, что приметил Альбинос, когда подплыли к площадке. Вожак отпрянул – он явно растерялся. Остальные мутанты перестали рычать. Люди и твари стояли, затаив дыхание, все смотрели на Илая.

Нагнувшись вперед, старик заревел. Вожак снова отступил, фыркнул, брызнув слюной. Потом склонил голову набок и опустился гладким задом на площадку, поджал ноги. Илай выпрямился, оперся на копье, потирая грудь, затем уселся перед мутантом.

Оба загырчали на незнакомом наречии.

– Они разговаривают! – изумился Белорус, шагнув к сендеру. – Или мне только кажется?

Альбинос привстал, вслушиваясь. Разин обернулся, вопросительно глянул на него и кивнул.

– Не понимаю, – Альб развел руками и опустился на сиденье. – Не знаю этого наречия, хотя с мутантами много общался.

– А чего это… – начал было опять Белорус, но Туран дернул его за плечо, заставив умолкнуть.

Пока Илай общался с вожаком, Чиж забрался в сендер, забился с ногами на заднее сиденье. Наконец, старик поднялся и вернулся на паром.

– Уходим, – устало сказал Илай. – Они не будут гнаться.

– А эти? – Белорус показал на мутантов в лодках.

Вожак дважды хлопнул в ладоши, и плоскодонки стали отплывать. Мутанты на площадке попятились, на краю остался лишь вожак и двое крепких самцов с шипастыми дубинками в руках.

– А чего тут вообще такое? – спросил Белорус. – А, папаша? Ты по-ихнему балакать умеешь? Знаешь этого… грязного?

– Рану забинтуй! – громыхнул Илай и кряхтя опустился у ограждения. – Кровит рана.

Похоже, разговор с вождем его сильно вымотал. Старик, стараясь не делать резких движений, медленно вытянул ноги.

Разин подобрал шест, обошел сендер и вытащил за шиворот Чижа.

– Держи, – он протянул шест мальчишке, – теперь будешь говорить, куда плывем и что вокруг. Понял?

– Угу. – Чиж шмыгнул носом.

– Музыкант, помоги оттолкнуться.

Разин вернулся к краю площадки и уперся в него шестом. Втроем оттолкнув платформу, они принялись работать длинными жердями, стараясь скорее уйти подальше в марево. Вскоре к ним присоединился Белорус, который закончил с перевязкой.

Когда площадка и мутанты на лодках пропали из виду, Илай заговорил:

– Болотные здесь живут давно. Рыбарей не любят, злыми называют. Рыбари живность бьют с плотов, потом продают. Племени жрать нечего.

– Конкуренция, – вставил Белорус.

Илай наклонил голову, взглянул на него поверх очков и продолжил:

– Недавно на болото пришли добрые люди…

Белорус снова обернулся, но промолчал, осознав, что давно от старика таких долгих речей не слышал.

– Добрые, – повторил Илай, – стали кормить болотных, мясо сюда возят, на площадку. Болотные не знали, кто мы, потому сразу не напали. Так-то они мирные, давно на болоте живут.

– А кто поселок рыбарей вырезал? – спросил Альбинос и покосился на Разина. Тот смотрел на Чижа, который перестал работать шестом, втянул голову в плечи, закусив губу.

– Злых не любят, – сказал Илай. – Злых они убивают.

– Чтоб рыбари к острову не совались, – подхватил Белорус. – Точно, ах ты…

Он бросил шест на палубу, выдернул из-за пояса обрез.

– Щенок, да я…

Разин сгреб Чижа за шиворот, задвинул себе за спину и преградил дорогу Белорусу.

– Отдай мне его, – Тим тряс перед собой обрезом, задыхаясь от злости. – Он же… Он хотел нас болотным скормить. Ты…

– Отвали, – Разин толкнул Тима в грудь. – На место встань и греби.

– Белорус прав, – сказал Туран. – Но сначала я хочу выслушать Чижа.

Разин шагнул в сторону.

– Зачем ты так поступил, парень?

Все смотрели на всхлипывающего подростка. Грязной рукой он утирал нос, плечи его вздрагивали, по щекам катились слезы.

– Мы ж просили вас по-доброму: не лезьте вы в болотину… Сколь разов вам говорено было, а вы упёрлися. – Чиж хлюпнул носом. – Было ж вам говорено, не лезьте!

Чиж замолчал, глядя себе под ноги.

– А ну, рассказывай, – велел Разин.

– Ага, говори все как есть! – поддакнул Белорус.

– А чего говорить, – подросток звучно утер нос, развозя грязным рукавом слезы по щекам, – монах у нас был, страшный такой монашище, сам здоровый, а ружжо вот такенное, а борода – вот этакенная. И глаза злющие. Грозился: не плавайте к острову, не пущайте пришлых, не то конец вам. А ежели сунется кто, ежели спрошать зачнет, дорогу к острову́ выпытывать, тех к энтому месту спровадьте. Сильно грозился монашище.

– Одного монаха испугались? – проворчал Белорус. – Храбрый вы народ, затопчи меня кабан.

– Кабы один… – протянул Чиж. – На двух самоходах прикатили, это токо к нашей домине один пришел, остальные издаля целились. Сказано ж вам было, не лезьте вы в болотину. Соседи вон не послушались монахов, полезли… Нет боле соседей. И вас мы добром просили: не лезьте… А вы полезли. А с нас после спрос будет, так? А ну́ как вы до острова допретеся? А монах решит, мы дорогу казали…

– Добрый у тебя батя, сына на смерть отправил, – бросил Туран. – Или ты рассчитывал с болотными договориться как-то? Чтоб не трогали?

– Может, и столковался бы с болотными, кто их разберет? Прежде они не злые были. А батя по уму сделал. Ему сгинуть нельзя, без него всем пропа́сть, он добытчик, а без меня семейство-то выживет…

– Так… – Разин взглянул на небо. Солнце клонилось к закату. – Далеко отсюда до острова? Мы, получается, из-за тебя крюк сделали… Знаешь ты вообще, как туда попасть?

– Остров ночью легко найти! – оживился Чиж. – Он огнями светится!

Белорус повернулся к Турану.

– А ведь и правда, помнишь, мы, когда из пещер вылезли, свет посреди болота видели? Так, значит, его и отсюда видно, с воды.

– Найдем, – решил Разин.

Он схватил Чижа за руку и потащил к левому краю платформы, где к поручням была привязана лодка. Распутал узел.

– Лезь.

Кинув болотному жителю веревку, Егор пошел на корму. Чиж постоял молча, потом поднял глаза и сказал невесело:

– На закат правьте. Как пройдете между развалинами, увидите остров. Серый такой, как дома древние. И без окон он совсем.

– Слышал, Туран? – Разин, опустив шест в жижу, толкнул платформу. – Смотри в оба. За работу все!

Они взялись за шесты – с Чижом никто прощаться не стал, и вскоре его лодка исчезла в мареве.

Плыть пришлось медленно, чтобы не напороться на торчащие из воды бетонные осколки с загнутыми прутьями арматуры и крыши приземистых зданий, покрытые тиной.

Темнело на болоте быстро. У Турана от напряжения затекли спина и шея, хотелось взять в руки шест и размяться.

– Илай! – позвал он, когда впереди проступили темные, правильные очертания какой-то постройки. – Эй, а ну глянь!

Остальные перестали толкать паром.

– Куда? – Старик забрался на багажник сендера.

– Вон, – Туран показал, – прямо смотри.

– Остров там. Это остров!

– Уверен? – Разин, перехватив шест, подошел к ограждению впереди.

– Остров, – повторил старик, и Егор запрыгнул на капот.

– Музыкант, бинокль дай!

Стены без окон и дверей высоко поднимались над водой. Остров был сложен из бетонных блоков, поверху торчали приземистые столбики, между ними вилась колючая проволока. На концах длинных мачт вращались лопасти ветряных генераторов.

– Ну и ну… – протянул Белорус. – Э, а колпаки бронированные по краям… Че оно такое, а?

– Автоматические установки, – не отрываясь от бинокля, сказал Разин. – Там пулеметы.

– Зачем нитки красные? – спросил Илай.

– Какие еще нитки? – Белорус, как ни вглядывался в туман, никаких ниток не видел.

– Говорю же: красные, тонкие, над стеной тянутся.

– Ну и глаза у тебя, дед, – Разин обернулся. – Весь периметр закрыт лазерной системой контроля. Разворачиваемся!

Он спрыгнул на палубу. Осмотрелся.

– Давайте влево отойдем, причалим к тому выступу.

– Ничего я не понял, – вздохнул Тим. – Лазерновая система – это что такое? Какое такое зерно-то?

Разин молча подобрал шест, а Белорус по своему обыкновению принялся болтать:

– Не, ну в самом деле! Я твоих зерновых систем не боюсь, я просто рассуждаю. – Заняв место у ограждения, он опустил шест в воду. – Я же всегда первым во всякие такие, будем говорить, неприятности лезу, мне нужно знать, как именно влазить! А тут… Да, и кстати, а они нас не увидят? Оттуда, со стены?

– Там никого нет, – ответил Разин. – На охранную систему надеются. Но долго здесь торчать все равно нельзя.

– Тихо! – Туран поднял руку.

Он замер, склонив голову набок. Все настороженно прислушались. Звук доносился справа – ровный рокот, сопровождаемый хлопками, будто по воде размеренно била огромная ладонь.

– Это чего ж такое? – Белорус склонил голову, прислушиваясь.

– Что бы там ни было… А вон туда давай! Навались! – скомандовал Разин, указывая на остатки стены, торчащие из болота.

Они уперлись шестами, паром тяжело развернулся и пополз к стене. Она была невысокая, сложена из кирпича и обросла мхом. Когда укрылись за ней, оказалось, что дальше из бурой массы поднимается еще одна стена, пониже. Видимо, остатки одного крупного строения, а может, двух, стоявших по соседству. Спрятать паром за выступом полностью не получилось, но в тумане его силуэт сливался с развалинами, на это и рассчитывал Разин.

– Илай, Музыкант, хватайтесь за стену, – приказал он. – Держитесь, чтобы не снесло. Видите, течение тут в болоте, хоть и несильное…

Туран нагнулся к прицелу, приподняв ствол, недовольно покачал головой.

– Не смогу стрелять.

– Почему? – обернулся Разин.

– Кирпичи мешают. В сторону дальше протолкните, вон где кирпичи осыпались.

Гул приближался, нарастал… Туман зашевелился, со стены посыпалось крошево, поднявшийся ветер разогнал багровую дымку над болотом. На открытое пространство перед островом выскочил крупный силуэт. Размерами судно было с платформу рыбарей, и казалось, оно летит над водой. Скругленный нос обтянут толстым слоем резины, почти всю палубу занимает приземистая бронированная рубка.

Когда судно прошло мимо развалин, платформа сильно закачалась; волны подняли со дна гниющие ветки, стебли бледной осоки, в воздухе закружилась пыльца, сорванная ветром с метелок тростника. Все прижались к ограждению, лишь Туран медленно вел стволом пулемета, провожая корабль на воздушной подушке, пока тот не скрылся из виду.

Вскоре гул и хлопки стихли, вода успокоилась, и они перевели дух.

– Мясом пахнуло, – заметил Илай.

– Болотным жрачку повезли, – привстав на цыпочки, Белорус выглянул над стеной. – А на чем повезли? Что это, будем говорить, было?

Стирая с лица налипшую пыльцу, он повернулся к Разину.

– Кажись, сзади у него крутилось что-то, или мне показалось? Э, а ты чему радуешься?

Разин глядел вслед судну и скупо улыбался.

– Смотрите на него! Да я впервой вижу улыбку Разина! Альбинос, ты когда-нибудь видел, чтобы он таким был? Нет? Я так и понял. Затопчи меня кабан! Нужно запомнить этот день, Разин же больше никогда не улыбнется!

Альбинос тоже удивился: сколько он уже с Разиным путешествует, тот ни разу не пошутил, не улыбнулся – Альб давно привык, что спутник ведет себя так, будто человеческие чувства, кроме разве что жажды мести, ему почти незнакомы. А тут вдруг – улыбка. Из-за нее угрюмое лицо Разина разгладилось, помолодело.

Он сказал:

– Это Губерт, его люди, его техника. Больше некому. Теперь знаю: на острове точно он.

Разин полез в нагрудный карман, вытащил кисет и клочок бумаги, стал сворачивать самокрутку.

– Нет, ты чего улыбаешься? – не унимался Белорус. – Ты лучше скажи, как мы туда влезем? Я хочу наш «Панч» забрать, как его заполучить, а? Что там за лазерновая система? Невидимые стражи, да? Там стена из бетона, там колючка накручена, там невидимые эти, затопчи меня кабан, стражи! А он улыбается. Чего молчишь? Как туда влезть, скажи мне! Почему дружок твой мне не отвечает, а, Туран?

– Ну должен же хоть кто-то помолчать, – возразил Альбинос. – Хотя, Егор, ты бы сейчас и правда объяснил бы, в самом деле…

Тот глубоко затянулся самокруткой и медленно выдохнул клуб дыма. Сизое облачко поднялось над ним и растворилось в болотных испарениях. Сделав несколько затяжек, он сдавил пальцами окурок и щелчком отправил за ограждение, в бурую жижу, взбаламученную пролетевшим скоростным судном. Стоило окурку коснуться поверхности, внизу, под слоем грязи что-то стремительно сместилось, самокрутку втянуло в распахнувшуюся воронку, болото сомкнулось… всплыл и лопнул пузырь…