Текст книги "Опальный адмирал"

Пока шестерка броненосцев держала удар, приняв на себя бой с броненосцами бурландов, тяжелые крейсера контр-адмирала Куттера зажали четверку вражеских броненосных крейсеров и быстро фаршировали их снарядами.

За почти час интенсивной перестрелки флагманский «Виджефт» получил три подводные пробоины, лишился двух труб и половины артиллерии. На юте вокруг кормовой башни разгорелся пожар. Сама башня замерла с повернутым на борт орудием. Из-за огня расчет пришлось убрать в казематы.

Остальные корабли отряда выглядели не лучше. Фугасы валузов взрывались даже от удара о воду, давали тучу мелких осколков, превращавших в решето надстройки, трубы, дефлекторы и небронированные оконечности кораблей. Люди задыхались от ядовитых газов сгоревшего лиддита.

Три легких крейсера бурландов пытались поддержать огнем своих броненосных собратьев, но на них насела пара валузских «семитысячников». Силы явно неравные. «Истребитель» и «Ночной охотник» значительно превосходили своих противников по мощи бортового залпа, да еще они были тяжелее и прочнее.

Бурландия страна большая, но не слишком богатая. Заморянское королевство, в свое время отколовшееся от Бурландии, не могло содержать большой флот, равный по силе флотам основных соперников из Старого Света. Ставка делалась на первый сокрушающий удар. Строили в первую очередь сверхтяжелые броненосцы и броненосные крейсера. Деньги на главную ударную силу флота не жалели.

Броненосцы типа «Генерал Прайт» по праву считались сильнейшими кораблями мира. Каждый нес по восемь новых длинноствольных пушек в тринадцать с половиной дюймов в концевых и бортовых башнях. Дополняли бортовой залп многочисленные восьми– и шестидюймовые орудия. Корабли защищались поясом в одиннадцать дюймов цементированной стали, выше шел второй пояс в девять дюймов.

Крейсер «Громовые ворота» со своим собратом практически получились сверхбыстроходными броненосцами второго ранга. Башенные двенадцатидюймовые орудия, приличная броня и высокая скорость делали их истребителями броненосных крейсеров. В бою один на один достойных противников у них не было. Настоящие «убийцы крейсеров», способные при этом выдержать эскадренный бой с линкорами.

Но на легкие крейсера денег и заводских мощностей уже не хватало. Если Валузия могла себе позволить строить серии мощных «семитысячников» первого ранга, то флот Бурландии обходился универсальными крейсерами второго ранга. Прозванные «собачками», эти дешевые и небольшие корабли были этакой попыткой получить нечто среднее между полноценным крейсером и авизо. Вышло не очень.

«Гиви» первым испытал на себе мощь бортового огня «Истребителя». Валузы быстро пристрелялись, и теперь почти каждый залп давал прямое попадание. Корпус бурландского крейсера содрогался от ударов. Добавляли огня в буквальном смысле слова и близкие накрытия. Горящий корабль повернул, пытаясь укрыться за линией броненосных крейсеров. Носовая восьмидюймовка разбита, обе трубы изрешечены осколками, боевая рубка обгорела, под средним спонсоном зияет огромная рваная пробоина. Да еще на шлюпочной палубе пожар.

«Флори» и «Брэг» какое-то время держались против «Ночного охотника». Но после того, как «Гиви» вышел из боя, а «Истребитель» перенес огонь на «Флори», командиры бурландских крейсеров посчитали за лучшее последовать за лидером. Они были совершенно правы: бой пара на пару против валузских крейсеров первого ранга – это уже не героизм, а совершенная глупость. У бурландов даже не было шанса нанести противнику серьезный урон.

Отогнав легкие крейсера, пара «семитысячников» пристроилась в кильватер колонны своих броненосных собратьев и открыла огонь по концевому бурланду. Ответного огня на «семитысячниках» не боялись – «Гростаун» активно перестреливался со «Штурмом».

Контр-адмирал Куттер был доволен. Удачный маневр позволил создать локальное преимущество. Пока броненосцы этого выскочки Винга связывают основные силы бурландов, можно спокойно съедать соединения Тропана по частям. Вон, на спардеке «Виджефта» расцвел очередной черный с красными прожилками цветок взрыва.

Ответный огонь пока терпим. За все время боя флагманский «Пикинер» получил только одно попадание с пробитием пояса. Тяжелый десятидюймовый снаряд прошел сквозь броневую плиту и разорвался в угольной яме, перемалывая в пыль тонны высококачественного антрацита. Неприятно, но ничего страшного. Переборки укрепили, с течью справились. Два погибших кочегара не в счет.

Противник давно уже сбавил ход до четырнадцати узлов. Снесенные трубы и завязанные узлами вентиляционные раструбы не позволяют выжать больше. Флагман Куттера вырвался вперед на три кабельтовых и медленно смещался вправо, зажимая голову вражеской колонны. Сейчас по «Пикинеру» вели огонь только носовая и передняя левая бортовая восьмидюймовые башни «Виджефта». Остальные бортовые орудия, видимо, били по «Кирасиру». Впрочем, огонь противника за последние полчаса сильно ослаб. Явно часть орудий выведена из игры. Бурланды отвечают разрозненными залпами. Стреляют все реже и реже.

– Хорошо горит, – Рохан Куттер ткнул биноклем в сторону бурландского крейсера.

– Еще немного, и носовая башня не сможет стрелять, – заметил капитан первого ранга Ирг Стар. Резонно, «Пикинер» значительно опередил вражескую линию, цель выходила за пределы угла поражения носового плутонга.

– Эй, в рубке! Доверните на полрумба правее. Дистанция?

– Сорок три кабельтовых.

– Так держать.

– Га!!! – над кораблем пронесся радостный возглас. Второй крейсер вражеской линии вдруг резко покатился в сторону. Корма бурланда весело пылала. Средняя труба медленно, величественно накренилась и, оборвав растяжки, легла на палубу. Кажется, даже на крышу бортовой башни. Корабль шел с креном на левый борт.

– Стоит добавить огня, – промурлыкал контр-адмирал Куттер. Настроение у него было в высшей степени превосходным. Ничто так не радует душу благородного даура офицера, как вид горящих вражеских кораблей.

Однако радость не бывает долгой. За кормой крейсеров показался авизо. Маленький кораблик летел полным ходом, отчаянно мигая сигнальным прожектором.

– Подтвердите получение приказа, – Куттер пробормотал под нос последнюю фразу расшифрованного сигнала.

– Контр-адмирал?

– Подтверждайте. Чтоб им от горячки подохнуть! – раздраженно бросил контр-адмирал. – Передать по линии. Полный ход. Правый поворот три румба. Перестроение последовательное.

– Право руля! Три румба! Так держать! – проревел Ирг Стар.

На посту центральной наводки не успели отреагировать на маневр, и следующий залп старшего калибра лег с перелетом. С дальномеров дали поправку. Новый залп. На этот раз снаряды легли у борта несчастного «Виджефта».

Разорвавшиеся близ носа крейсера снаряды ударили по корпусу снопом осколков. Вышедшего на крыло мостика командира отряда контр-адмирала Сиваго ранило. Кусочек железа пробил грудь, разорвал в клочья легкое и вышел со спины. Сиваго качнулся. Он еще смог сделать два шага, взяться за поручень ограждения, как ноги подкосились, из носа и рта потекла кровавая пена. Перед глазами поплыли зеленые круги и запорхали оранжевые бабочки. От падения контр-адмирала удержали матросы. Подхватив командующего под руки, они внесли его в рубку.

Словно в отместку за Рината Сиваго, снаряд из носовой башни крейсера ударил в фок-мачту «Пикинера». Осколками посекло командира крейсера, артиллерийского офицера, сигнальщиков и горниста. Контр-адмирала Куттера спасло чудо. Он успел зайти в рубку. Осколки ударили в бронированную дверь, оставив вмятины на толстом стальном листе.

Мачта накренилась. Ванты натянулись, но выдержали. Повезло гальванерам и сигнальщикам с носового дальномера. Форс осколков ударил точно вверх и в рубку. Людей защитили стальные решетчатые настилы мостиков. Легкая контузия не в счет.

Глава 15

На броненосцах становилось жарковато. Противник пристрелялся. Численный перевес давал о себе знать. Адмирал Тропан не зря включил в линию броненосные крейсера. Многочисленные скорострелки обрушивали на корабли Валузии град снарядов. Над морем вокруг кораблей ревел и бурлил стальной шторм. Пусть крейсерский калибр не пробивал толстенные бронепояса, но фугасы рвали борта в оконечностях, выбивали казематные пушки, сносили трубы и мачты, рубили осколками людей на боевых постах, вызывали пожары.

– Мы раззадорили фермеров, – контр-адмирал Винг поправил фуражку и заложил руки за спину. – Даур Урин Корг, сколько мы можем продержаться?

Начальник штаба не успел ответить – в борт напротив рубки ударил снаряд. От грохота взрыва болезненно заложило уши. Облако густого дыма закрыло и так плохой обзор. Кажется, броню не пробило, но кто его знает? Доклады аварийных и пожарных команд запаздывают.

Контр-адмирал стиснул ладонями виски, в голове стучали молоточки, в горле першило от пороховой и тротиловой гари. Вентиляция рубки не справлялась с задымлением. Это еще ничего. В рубку, по крайней мере, не залетают осколки. Людям из аварийных команд куда хуже, они работают под огнем. Хотя, честно говоря, контр-адмирал подозревал, что на палубе все же не так все страшно. По крайней мере, там воздух свежий и не чувствуешь себя мышью в консервной банке, по которой бьют молотком.

– Передать по линии: поворот «все вдруг» вправо на три румба. Полный ход.

Аранг Винг решил не строить из себя безответного крестьянина. Нечего терпеть огонь, когда можно навязать противнику свою игру. Спасает маневр.

– Пора показать Тропану его место. Пусть сначала солому из бороды вытряхнет, – раздраженно проворчал командир эскадры.

Мичман Ринт выскочил из рубки и бросился к прожектору. Он успел отстучать передачу к тому времени, когда на мостик вышел сам контр-адмирал. Удостоверившись, что следующие вдоль броненосной линии авизо отрепетировали сигнал, Винг хлопнул мичмана по плечу.

– А мы ведь держимся?

– Да, мой адмирал! – лицо молодого офицера, почти юноши расплылось в улыбке. Одобрение командира дорого стоит. А в бою не до церемоний.

– Передайте «Веселому». Это он, кажется, на траверзе «Решетки» болтается?

– Да, «Веселый». Держится, где приказано.

– Просигнальте им, – Аранг Винг нахмурился. – Идти полным ходом к крейсерскому отряду, передать приказ: контр-адмиралу Куттеру прекратить обижать мелких ублюдков, поднять пары, заклепать клапана и немедленно атаковать противника с левого борта.

– Рискованно – заметил вышедший следом на мостик капитан второго ранга Корг. – Мы можем потерять связь с Куттером. – Начальник штаба имел в виду рискованность одновременной атаки двумя отрядами. Несогласованность действий может привести к большой беде. Контр-адмирал понял по-своему. И он тоже был прав.

– Терпеть огонь еще хуже. Крейсера и так отстали от нас. Куттер идет курсом расхождения.

Громыхнули башни главного калибра. Офицеры на мостике болезненно скривились. К этому звуку невозможно привыкнуть. Это выше человеческих сил. В башнях, кажется, грохот выстрелов звучит тише, не так резко бьет по барабанным перепонкам. На нависающем над башней мостике же просто невозможно стоять во время стрельбы.

– Сигнал к повороту, – Винг бесцеремонно пихнул в бок замешкавшегося мичмана.

Поворот «все вдруг» недаром считается одним из самых сложных маневров. Тонкость в хорошей подготовке командиров кораблей и налаженной внутриэскадренной связи. Здесь принцип «следовать за флагманом» не подходит.

С мостика «Королевского дуба» в небо пошли ракеты.

– Право руля!

Контр-адмирал Винг с волнением следил за маневрами кораблей. От настойчивого совета Иркана Урдо – спуститься в рубку – он отмахнулся. Не до того. Да и не хотелось. Опять терпеть вокруг себя гудящую под ударами броню? – Это выше человеческих сил! На мостике, пожалуй, не так страшно.

«Скипетр» и «Дуб» повернули практически одновременно. «Ворон» чуть замешкался и выкатился из строя. Сейчас на броненосце форсировали машины, дабы догнать своих собратьев. Старые корабли отработали маневр лучше, чем на учениях. Шли как привязанные.

Броненосцы Аранга Винга выжимали пятнадцать с половиной узлов, разрывая дистанцию. Противник не успел вовремя отреагировать. Высоченные водяные столбы вставали далеко за кормой валузских кораблей. Сбив пристрелку противнику, валузы продолжали держать его под огнем своих орудий. Преимущество центральной системы управления огнем.

Противник не успевал вносить поправки к прицелам. Вражеские залпы стабильно ложились с недолетом. Ненадолго. Вскоре всплески догнали броненосцы Винга.

– Держаться, – процедил сквозь зубы контр-адмирал.

Удар тряхнул палубу под ногами. Рубку заволокло дымом. Противно прозвенели осколки. Аранг Винг схватился за трубу переговорного устройства, тряхнул головой и застыл, его правый глаз медленно пополз на лоб.

Корабль вел безголовый рулевой. Влетевший в открытую дверь рубки осколок смахнул матросу голову с плеч. Человек стоял, держась двумя руками за штурвал, расставив ноги. Все как обычно, вот только из обрубка шеи бил фонтан крови. Секунда, другая, третья. Корабль вел мертвец. Наконец ноги рулевого подкосились, и он мягко осел. Лейтенант Дуранг сбросил руки покойника со штурвала и сам взялся за рукоятки. Аранг Винг тихо выдохнул, все это время он не дышал и не шевелился. Стоял, не отрывая глаз от безголового рулевого.

С палубы донесся долгий протяжный стон. Державшаяся до этого на одних растяжках труба легла на палубу. Седоусый кондуктор чудом успел закатиться за тумбу дефлектора, когда над ним просвистел оборванный трос.

Корабль вел бой. Ритмично били орудия, выбрасывая в сторону противника разящую, начиненную лиддитом или пироксилином сталь. Вентиляторы с гулом засасывали в нутро корабля воздух.

Пожарная команда раскатывала шланги. В каземате разгорался пожар. Из люка выскочил канонир в рваном бушлате и повалился на палубу. Его тут же облили струей из брандспойта. Затем двое матросов подхватили канонира под руки и потащили к шлюпочной палубе.

– Держаться, – процедил сквозь зубы контр-адмирал Винг.

У левого борта броненосца выросли два водяных столба. Потоки воды обрушились на палубу и мостик. Осколок со звоном отскочил от рубки и, прорубив настил площадки, засел в основании тумбы дефлектора. Третью трубу насквозь прошил снаряд. Дюймов шесть-восемь примерно.

– Держимся, держимся, – с ненавистью в голосе цедил Винг.

Броненосцы медленно разрывали дистанцию. Задумка Аранга Винга сработала. Строй противника нарушился. Вперед вырвались крейсера. На них и обрушились снаряды валузских кораблей. «Скипетр» и «Ворон» взяли в два огня крейсер типа «Орискани». Бурландский корабль уже успел испытать на себе мощь лиддитных фугасов, получил повреждения, а тут на него обрушился целый огненный шторм.

За полчаса корабль получил не менее четырех тяжелых снарядов и с дюжину семидюймовых фугасов. Это не считая близких разрывов, исправно осыпавших бурланда тучами осколков. К тому времени, когда командир крейсера приказал повернуть налево и выйти из боя, «Тускарол» изрядно осел носом, носовая десятидюймовая башня бездействовала, на спардеке полыхал пожар, из палубных шестидюймовок огрызалась только одна.

В дополнение ко всем прочим удовольствиям кормовое машинное отделение затапливало водой, а правая машина была разбита ударом бронебойного снаряда. Стальная болванка калибром в четырнадцать дюймов прошила пояс, прошла через пустую угольную яму, порвала паропровод, расколола цилиндр среднего давления и только затем взорвалась. Из механиков и трюмных матросов выжило всего пять человек.

Только когда корабль укрылся за корпусом «Полковника Альдеры», на мостике вздохнули с облегчением. Аварийные команды занялись тушением пожаров и ремонтом. До этого на осыпаемой осколками палубе невозможно было находиться. Лиддитные снаряды валузов взрывались от удара о воду. Мелкие раскаленные добела осколки стальной метлой вычищали с корабля все живое. Потери палубной команды просто ужасающие.

– Мне никогда не нравилась идея нашего пастуха Эстера ставить крейсера в одну линию с броненосцами, – пробурчал командир «Тускарола» каперанг Омера. Поднявшись на чудом уцелевший мостик, он с мрачным видом обозревал палубу своего корабля. Видок не для впечатлительных натур. Выживший в бою крейсер производил весьма тягостное впечатление – горящий, изувеченный обрубок, а не корабль.

– С флагмана сигналят, – напомнил старший офицер.

– Что им надо? – фраза за гранью хамства, но Омере было на это наплевать.

– Запрашивают о повреждениях.

– Так доложите, что им надо. Что у нас с башней?

– Мамеринец заклинило. Осколками. Минут сорок на ремонт, – старший офицер невозмутимо забросил в рот палочку бетеля. Разумеется, в обществе такое считается неприличным, но командир корабля предпочел не заметить жующего жвачку офицера. Лично Рейс Омера сейчас мечтал о добром глотке рома, желательно из горлышка. Не до приличий, в общем.

– Второе машинное откачивают, но машине конец. Расколот цилиндр, погнуты шатуны и кривошипы. Нужен заводской ремонт. Кормовая башня действует. Бортовые восьмидюймовые исправны. Правая требует мелкого ремонта. Через час у нас будет четыре шестидюймовки.

– Сколько сейчас?

– Две могут вести бой. Еще на двух меняют прицелы. Но это не важно. Дальномеров у нас нет. Разбиты оба.

– Скорость?

– Если дадим двенадцать узлов, будет хорошо.

– Меня это устраивает, – бросил Омера.

Старший офицер хотел было напомнить, что новых повреждений «Тускарол» может и не выдержать, однако слова застыли на языке. Офицер, не отрываясь, глядел на высокий столб черного дыма, поднявшийся над валузским броненосцем.

Вернувшись в рубку, контр-адмирал Винг запросил дистанцию.

– Пятьдесят семь кабельтовых, – бодро отрапортовали с кормового дальномера.

– Неплохо. Лейтенант Дуранг, где там носит этого Куттера?

– Сейчас запрошу.

Лейтенант выскочил из рубки и понесся к кормовому мостику. Вскоре оттуда замигал прожектор.

– Авизо можно было и с носовой площадки запросить, – недовольно поворчал контр-адмирал. – Или у нас прожектора разбиты?

– Там лучше видно, – пожал плечами начальник штаба.

– Пора маневрировать. Передайте по линии: быть готовым к повороту «все вдруг». Поворачиваем на восемь румбов.

– Боевой разворот? – правая бровь каперанга Урдо поползла вверх. – А транспорты?

– Не проскочат. Мы сильно разозлили Тропана. Он с нас не слезет. А мы ему хвост оборвем и в темное место засунем.

Офицеры расхохотались. Рулевой громко икнул, видимо, представил себе, что за темные места имел в виду адмирал.

– Сигнал по линии: снизить скорость до двенадцати узлов, – Аранг Винг злобно ощерился. Пусть Тропан думает, что валузы уже на последнем издыхании и теряют ход от боевых повреждений. Пусть радуется. Тем неожиданнее будет для него сюрприз Винга.

Линия броненосцев держала курс на чистый норд. Выделенные в отдельный отряд крейсера «Кремень» и Кварц» дымили на горизонте. Явно вели с кем-то бой. Докладов с них давно не поступало. Капитан второго ранга Урин Корг своей властью отрядил быстроходный авизо сбегать, выяснить и доложить. Начальника штаба беспокоило, что эскадра разорвалась на отдельные, дерущиеся каждый сам за себя отряды. К его удивлению, контр-адмирала вполне устраивала сложившаяся обстановка. Как будто он забыл принцип: бить кулаком, а не ладонью.

Короткая передышка закончилась, броненосцы адмирала Тропана вышли на дистанцию действительного огня. Бой разгорелся с новой силой. Пока шесть броненосцев под флагом дракона держали строй. Особых повреждений не наблюдалось, и о них не докладывали. Башенные орудия ритмично забрасывали противника тяжелыми снарядами, их поддерживал частый огонь скорострелок.

Даже идущий первым и принимающий на себя основной удар «Королевский скипетр» погасил все пожары, выровнял крен контрзатоплениями и уверенно огрызается всеми тремя башнями старшего калибра. Толстенный высокий пояс в одиннадцать дюймов закаленной цементированной стали держит удар. Пока ни одного пробития, хотя каперанг Рунт докладывал, что несколько плит придется менять.

Контр-адмирал Винг прикидывал, сколько еще времени его корабли могут продержаться без потери боеспособности. Он не хотел разворачивать эскадру, пока в хвост противника не вцепятся крейсера контр-адмирала Куттера. Но и вести бой шестью линейными кораблями против пяти броненосцев и трех броненосных крейсеров, из которых два сверхтяжелых, тоже чревато.

Противник упрямо сокращал дистанцию. Сейчас она уже уменьшилась до пятидесяти кабельтовых. Еще немного, и многочисленные орудия среднего и младшего калибра на вражеских кораблях компенсируют превосходство валузов в управлении огнем.

– Упрямый фермер, – усмехнулся начальник штаба.

– Еще полчаса, и нам уже не оторваться, – озабоченно произнес флагманский штурман Зордар.

Невозмутимо наблюдавший за боем через прорези рубки, Иркан Урдо хотел было съязвить в ответ, но не успел. Над морем прокатился низкий рокочущий звук взрыва.

Над «Неприступным» поднялся фонтан огня. В небо летели обломки. Корабль затянуло густое облако дыма. Броненосец рыскнул вправо и выкатился из строя. Видно было, что он идет с сильным креном на левый борт. Бортовая башня старшего калибра сорвана с погона, орудие задрано вверх. Обе трубы сбиты. На месте носовой надстройки груда рваного железа.

Кормовая башня «Неприступного» еще дала два залпа, пока противника не закрыл широкий корпус «Разрушителя». На «Неприступном» разгорался пожар, тушить было некому. Корабль держал ход, даже управлялся, видимо, в кормовой рубке остались живые люди. Однако было видно, что долго он не протянет. Крен медленно увеличивался. На баке суетились матросы. Кто-то махал руками. Трое младших чинов пытались спустить на воду ял. Тщетно. Кранбалку напрочь заклинило, да и шлюпка явно побита осколками.

Наконец, на баке появился мичман. Он быстро навел некое подобие порядка. На палубе раскатывали пожарные шланги, поднимали наверх пробковые матрасы, сколачивали плоты. Сигнальщик махал флагами. «Тону. Прошу принять людей».

Корабль оседает. Броневой пояс скрылся под водой. Волны захлестывают пробоины в оконечностях. Крен больше не увеличивается. Пожары потихоньку стихают. Из дыр в палубе за носовой надстройкой, там, где раньше были трубы, повалил густой черный дым. Неизвестно, кто сейчас командовал «Неприступным», но офицер явно контролировал ситуацию. Самое лучшее решение – отойти как можно дальше, чтоб вражеский огонь не мешал спасательным работам.

Авизо «Строгий» пристраивается к левому борту «Неприступного». Выравнивает скорость, аккуратно подруливает. Сорвиголова на мостике разведчика собирается причалить к броненосцу, чтоб можно было перебросить сходни с борта на борт. Оба корабля перемигиваются прожекторами, переговариваются. Маневр удался с первой попытки. Маленький кораблик прильнул к борту израненного гиганта.

Броненосец сохраняет ход, давление из котлов стравливали в машины. Корабль медленно погружается в воду. Волны захлестывают порты шестидюймовок, море водопадом устремляется в пробоину на месте бортовой башни. Моряки быстро покидают корабль. Из лазарета выносят раненых.

Пожар вокруг носовой надстройки и рубки потушен. Шлюпочная палуба еще дымится. С огнем уже не борются. В бинокль видно, как широкоплечий штурман, тужась, волочет по палубе несгораемый шкаф. Спасают коды, секретные карты и корабельную кассу. Судовой журнал явно уже перебросили на «Строгий».

«Неприступный» тонул спокойно, словно изнемогший от ран боец. Он уходил на дно на ровном киле, давая спастись своим людям. Стоило командиру броненосца с последними офицерами перепрыгнуть на борт «Строгого», как на авизо перерубили швартовы. Кораблик отчалил от борта израненного гиганта, увеличил ход и устремился вслед за остальными кораблями отряда.

Броненосец продержался на поверхности еще четверть часа. В последний момент он резко накренился, ушел в воду левым бортом и быстро погрузился. Над кормой и на стеньгах броненосца до последнего развевались боевые флаги. Корабль погиб непобежденным.

Тем временем на «Королевском дубе» пытались понять: как быть дальше и как дальше жить? Корабли контр-адмирала Куттера дымили далеко за кормой. Судя по трансляции через авизо, крейсерам на пути встретился кто-то упорный и бесшабашный до безумства. Иначе как объяснить, что соединение уже четверть часа активно перестреливалось с одиноким бурландским кораблем вместо того, чтобы на всех парах лететь к своим броненосцам?

Продолжать бой в линии тоже нежелательно. Броненосцы слишком далеко оторвались не только от крейсеров, но и от каравана. Разворачиваться тоже рано, крейсера не успевают. Совместный удар двух эскадр по вражескому флоту в момент перестроения не получится.

Из глубоких размышлений контр-адмирала Винга вывел грохот от удара тяжелого снаряда в носовую оконечность корабля. Тряхнуло как следует. Бак заволокло дымом. В рубке завоняло гарью. Фугас не пробил броневую палубу, но разнес к демонам морским карцер вместе со шкиперской и матросским кубриком. Над пробоиной в баке поднимался дым, сквозь клубы копоти пробивались языки пламени.