Текст книги "Опальный адмирал"

Двое против пяти – это даже не смешно. Валузов спасла только скорость. Отбежав на пятьдесят кабельтовых, каперанг Авар Ирег продолжил обстреливать противника. Сейчас до его кораблей долетали только восьмидюймовые снаряды. Многочисленные шестидюймовки противника не добивали. Валузов это устраивало. Правда, они уже не могли помешать противнику, упорно пробивавшемуся навстречу конвою. Да и точность своего огня на такой дистанции ярко характеризовалась записью в журнале «Кремня»: «всплески примерно в районе противника». Крейсера держались в пределах видимости противника, тревожа его редким огнем.

– Дым на горизонте! – почти одновременно прокричали сигнальщики на «Кремне» и «Аревоне».

Отреагировали на новость, естественно, по-разному. Бурланды увеличили скорость до предела и повернули на валузскую пару «семитысячников». Явно с целью если не засыпать снарядами, так хоть отогнать навязчивых попутчиков. Авара Ирега и командира «Кварца» Верна просто драка уже не устраивала. Так как все равно противник дотянул до транспортного каравана, то драка должна быть не простая, а просто отличная. Желательно с участием эскортных крейсеров.

«Кремень» и «Кварц» дали полный ход и быстро оторвались от противника. Увязавшиеся за ними «Файр» и более быстроходная, чем другие «собачки», «Матасота» вовремя отстали. Их командирам хватило сообразительности догадаться, что не стоит слишком далеко отрываться от остальных крейсеров отряда. Валузы ведь могут лечь на боевой курс и навязать бой двое на двое, а против пары новых «семитысячников» с однотипной артиллерией и концевыми башнями даже броненосный «Файр» может не рассчитывать на быструю победу. Скорее, его самого изрешетят до полной неузнаваемости. «Матасота» же с ее вооружением из двух шестидюймовых и шести пятидюймовых орудий хороша против авизо, но не крейсеров.

Глава 19

Капитан первого ранга Грон Варг мучился приступом острой зависти. Командир «Красного горца» успел проклясть тот день, когда его корабль включили в состав эскадры, тот час, когда на эскадру вдруг назначили свежеиспеченного из опальных министров контр-адмирала Винга, тот момент, когда «Горца» выделили в эскорт.

Когда эскадра ушла вперед, оставив «Горца» и крейсера с транспортами, Варг испытывал на редкость противоречивые чувства. С одной стороны, он был даже рад, что его корабль не подставят под огонь броненосцев, хоть внешне и старался сохранять безразличный вид. С другой же стороны, сердце Грона Варга рвалось из груди и готово было бежать вслед эскадре.

Командир крейсера прекрасно понимал, что его корабль слабее крейсеров типа «Латник», в эскадренном бою он будет помехой своим более мощным товарищам. А ведь мало вражескую эскадру разбить, надо и транспорты защищать, и лучше всего с этой работой справится именно броненосный крейсер. Умом понимал, но при этом отчаянно завидовал идущим в бой товарищам.

Работа – это лучшее лекарство от тоски и уныния. Стоило броненосцам скрыться за горизонтом, как по стеньгам «Красного горца» побежали флажные сигналы, а сигнальные прожектора замигали как бешеные. Команды летели одна за другой.

Роль эскортного корабля сродни работе собаки-овчарки. Не только пасти подопечных, но и защищать их от любой лохани с пушками, да еще приходится внимательно следить, чтоб, пока разбираешься с одним волком, с тылу на отару не набросилась бы еще парочка.

Капитан первого ранга Варг не стал фантазировать с построением и разбиением своих и так немногочисленных сил на отряды. Все крейсера он выстроил завесой, а авизо отправил в дозор на фланги. Хвост каравана остался незащищенным. С точки зрения Варга, это не стоило отвлечения сил. Все равно противник явно не проскочит мимо вытянувшегося на мили и дымящего, как металлургические заводы Херсы, каравана. Так не бывает. Вариант с догоняющим отрядом вражеских океанских рейдеров командир эскорта отмел как фантастический.

После того как антенны «Горца» уловили искрограмму с предупреждением о начавшемся сражении, конвой повернул на зюйд. Скорость держали в семь узлов. Спешить смысла не было. Пока с броненосцев не придет отмашка, вперед лучше не лезть.

Первыми врага заметили сигнальщики крейсера «Аквамарин». Этот корабль и помчался выяснять: что там за дым на горизонте? Легкий бурландский крейсер постеснялся лезть в драку с эскортом. На «собачке» дали полный ход, корабль круто повернул и поспешил оторваться от слишком навязчивого «Аквамарина». Разумное решение. Свою работу «Удо» выполнил. Конвой он обнаружил, координаты и курс передал.

Вслед за первым на конвой по одному вышли еще три крейсера бурландов. Кораблям эскорта пришлось метаться из стороны в сторону, отгоняя назойливых пиратов. Противник, в свою очередь, не спешил лезть в драку, видя полное превосходство конвойных крейсеров. Но долго так продолжаться не могло.

Погнавшийся за очередным разведчиком, «Сапфир» передал искрой, что к конвою приближается целый крейсерский отряд из трех вымпелов. Приблизившись к противнику, с крейсера разглядели в голове колонны броненосный «Корхерон». Сопровождали его крейсера типа «Цука». Многочисленный класс «собачек», водоизмещением от четырех до пяти тысяч тонн, несущих шесть-восемь шестидюймовок на палубе. Неплохие корабли для сопровождения эскадры.

Хандра у Грона Варга незаметно прошла, раздражение сменилось холодной яростью. Оставив с конвоем только «Аквамарин» и авизо, он бросил против вражеского отряда все свои четыре крейсера. Первыми в бой вступили «Искатель» и «Сапфир». «Семитысячники» нагло пересекли курс бурландов и вынудили их отвернуть от конвоя. Вскоре подтянулись «Красный горец» и «Гранит». Теперь уже жить стало веселее.

Грон Варг посчитал главным противником броненосный «Корхерон», на нем он и сконцентрировал огонь «Горца» и «Искателя». Благо оба корабля несли девятидюймовые орудия. «Камни» в это время активно перестреливались с бронепалубниками противника.

Тактика принесла успех. Через час после первых накрытий две «собачки» выкатились из строя. Оба корабля пылали, артиллерия на них большей частью вышла из строя. Сказалось превосходство более мощных орудий на «Камнях». Лиддитные фугасы буквально рвали борта кораблей, выкашивали артиллерийскую прислугу, сносили мостики, трубы, вентиляционные раструбы.

На удивление ответный огонь бурландов был довольно-таки точен. Весьма неприятным сюрпризом оказались десятидюймовые орудия в концевых башнях «Корхерона». Одного снаряда оказалось достаточно, чтоб вывести из строя бортовую башню «Горца». Фугас взорвался на скосе броневой палубы. Ударной волной и осколками повредило барбет и кольцевой погон башни. Снаряд вывернул наизнанку три угольные ямы. Над крейсером поднялось огромное черное облако. Морякам с легких крейсеров даже показалось, что на их флагмане взорвались погреба.

Беда не приходит одна. Прилетевший следом восьмидюймовый снаряд пробил каземат. Расчет скорострелки – одной из трех на борт – погиб. Потушить пожар в каземате и отремонтировать орудие смогли только к концу боя.

Минут через двадцать десятидюймовая болванка ударила в левый борт, прошила корпус насквозь, пробила верхний пояс правого борта и взорвалась уже над водой. Повезло, что снаряд был бронебойный.

Всего в «Красный горец» попало четыре таких снаряда. Самым опасным оказался последний. Фугас ударил в основание кожуха дымовой трубы. Взрывом пробило кожух и броневую палубу над вторым котельным отделением. Осколки палубы изрешетили котлы. Вместе с кочегарами погиб старший механик крейсера.

И это только последствия попаданий десятидюймовок. Более легкие снаряды в восемь и шесть дюймов тоже исправно вносили свою лепту в дело разрушения корабля. К концу боя «Горец» ничем не напоминал тот красивый океанский крейсер, каким он был еще утром. Горящая и дымящаяся плавучая развалина.

Радовало только то, что бурландам досталось еще сильнее. Из трех легких крейсеров два быстро вышли из боя. Оставшийся «Удо» шел как заговоренный. Вокруг него вздымался лес разрывов, со стороны казалось, что корабль должен уже погибнуть, утонуть под рушащимися на палубу водопадами. Однако командир умело маневрировал, постоянно сбивая пристрелку и уклоняясь от накрытий. Правда, он сам добился только одного попадания. Маневрирование под огнем штука обоюдоострая. Но зато «Удо» отвлек на себя целых два крейсера валузов. Уже этим он оказал неоценимую помощь флагману.

Везение не бывает бесконечным. Рано или поздно оно кончается. Снаряд ударил в рубку. Всех находившихся внутри контузило. Руль остался в положении «прямо». Только через четверть часа кто-то из офицеров встал к штурвалу и сменил курс. Но этих четверти часа «Камням» хватило, чтоб пристреляться.

Один за другим в «собачку» влетели пять снарядов. Баковое орудие снесло за борт. На шканцах разгорелся пожар. Вторую трубу раскроило взрывом. Два орудия в бортовых спонсонах выбило близкими взрывами. Даже после замены расчетов стрелять эти пушки могли только примерно в сторону противника. Прицелы разбиты.

Корабль еще какое-то время вел бой, но очередной снаряд лег точно под кормой. Взрывом заклинило руль и погнуло правый винт. Далее попадания следовали одно за другим. Несчастный «Удо» пылал от носа до кормы. Отстреливалось только кормовое орудие. Скорость корабля упала, и он отстал о своих.

Финал немного предсказуем. «Сапфир» сблизился с неуправляемым крейсером на двадцать кабельтовых и расстрелял его как на учениях.

В это время «Корхерон» отворачивал, чтобы выйти из боя. Броненосный крейсер хорошо поиздевался над «Красным горцем», но и сам нахватался снарядов. Бой против двух крейсеров первого ранга – это слишком даже для бурландского крейсера типа «Город». Тем более во время боя по «Искателю» вела огонь только кормовая башня бурланда. Добилась она двух попаданий. В ответ «семитысячник» буквально засыпал противника градом фугасов. Практически не обстреливаемый корабль мог вести весьма точный огонь.

Куда хуже приходилось канонирам «Горца», но и они не сплоховали. После того как крейсер пристрелялся по врагу, каперанг Грон Варг распорядился бить из старшего калибра исключительно бронебойными снарядами, а младшему калибру стрелять только фугасами. Эта тактика привела к успеху. Три попадания двухсоткилограммовыми болванками в пояс привели к значительным затоплениям в отсеках. На дистанции тридцать кабельтовых семь дюймов бронепояса «Корхерона» уверенно прошивались девятидюймовыми снарядами. Еще один такой подарок пробил бортовую башню и расколол казенник восьмидюймовки. Бурландам исключительно повезло – обошлось без взрыва боеприпасов. Вспыхнувший было пожар залило фонтанами воды из разорванной осколками гидравлики.

Малочисленность младшего калибра «Горца» вполне исправлял «Искатель», бивший по противнику фугасами. Нет, броню лиддитные снаряды не пробивали, но зато исправно крушили все, что не было защищено, и поджигали все, что может гореть. А уж после того как к «Искателю» присоединился «Гранит», на бурландском крейсере сочли за благо выйти из боя. Преследовать его не стали. На «Красном горце» в авральном темпе латали пробоины, тушили пожары и ремонтировали подбитые орудия. Два бронепалубных крейсера некоторое время следовали за бурландом, держась на почтительном расстоянии от его восьмидюймовок.

Убедившись, что противник не собирается возвращаться, «Искатель» и Гранит» побежали назад к конвою. В это время «Сапфир» уже успел обогнуть караван транспортов и на всех парах летел на помощь «Аквамарину».

Глава 20

Добравшийся до конвоя крейсерский отряд бурландов не мог сбросить с хвоста пару «Кремень» и «Кварц». Те так и шли рядом, как волки, готовые в любой момент вцепиться врагу в загривок.

Приблизившись к поредевшему заслону, уже в виду дымов с транспортов, бурланды развернулись широкой цепью. При этом «Файр» шел на правом фланге, ближнем к паре валузов. План простой и эффективный – пока «Файр» сдерживает крейсера валузов, остальные атакуют конвой.

Однако первым, кто встретился бурландам на пути, был «Аквамарин», в кильватере за крейсером шли два авизо. Вид накатывающегося, как паровой каток, валузского крейсера первого ранга вызвал в памяти командиров бурландских кораблей нехорошие воспоминания о недавнем бое с парой таких же крейсеров. Впрочем, вон они, держатся поблизости, готовые в любой момент ринуться в атаку.

Капитан второго ранга Герт Аруго получил назначение на «Аквамарин» незадолго до похода. Несмотря на молодость, был он человеком весьма хладнокровным и несколько холодноватым, что отчасти компенсировалось диким упрямством. Характер еще тот. При этом наследник древнего гарландского рода искренне считал себя человеком миролюбивым, отходчивым, без нужды в драку не лез. Другое дело, понятие необходимости у каждого свое.

Так получалось, что именно у эрла Аруго постоянно возникала сильнейшая необходимость защитить свою честь. Еще в кадетские годы он прославился пятью поединками. Причем обставлены они были так, что формально закон был на стороне молодого Аруго, несмотря на три трупа и двоих сильно порубленных кадетов.

За время похода хладнокровие командира крейсера незаметно передалось офицерам и нижним чинам «Аквамарина». Дурной пример заразителен. Особенно если это пример командира. В виду противника палубная команда до последнего момента находилась наверху. Только после того, как с дальномерной площадки прокричали: «Сорок пять кабельтовых!», люди неторопливо спустились вниз. Впрочем, офицеров это не касалось. Командный состав большей частью расположился на мостиках и у орудий.

Сейчас корабль полным ходом шел навстречу противнику. Орудия расчехлены. Выстрелы поданы на палубу и плутонги. Наводчики впились глазами в прицелы. Заряжающие и подающие готовы хватать носилки со снарядами и бежать к орудиям. Сам командир прогуливался на верхнем мостике, заложив руки за спину.

На дистанции сорок кабельтовых «Аквамарин» принял резко влево, пересекая курс противника. Выровнявшись, крейсер дал первый пристрелочный полузалп. Авизо, в свою очередь, немного отвернули вправо. Они старались сблизиться на тридцать кабельтовых с концевым крейсером бурландов.

Почти одновременно бурланды повернули влево. Легкий броненосный «Файр» пошел на сближение с «Кремнем». Командир бурландского крейсера точно рассчитал маневр, сейчас его корабль отсекал надоедливую пару валузов, давая возможность «собачкам» быстро вразумить охрану конвоя.

Накрыв «Кремень» первыми залпами, на «Файре» неожиданно перенесли огонь на «Кварц». Видимо, бурланды посчитали его более опасным противником. Впрочем, головной крейсер валузов не оставался без внимания противника. По нему вели огонь баковая восьмидюймовка и два шестидюймовых орудия носового плутонга. Удачно. Именно восьмидюймовый фугас на двадцатой минуте боя снес за борт бортовую пушку «Кремня». К этому времени «Кварц» уже горел. В крейсер попало не менее двух восьмидюймовых и дюжина шестидюймовых снарядов.

Канониры бурландского крейсера творили чудеса. Держать под огнем два корабля противника, маневрировать и при этом снаряд за снарядом попадать в цель – это надо уметь. Никакого чуда в этом не было. «Файр» спущен на воду семь лет назад. За это время на мостике бессменно царствовал капитан первого ранга Дейр Вомбата. Так получалось, что корабль практически никогда не простаивал в портах. Добротный океанский крейсер постоянно держали на маршрутах в южные колонии. При этом корабль успел отметиться в паре мелких заварушек, принять участие в осаде Карбоферы, да и учения командир проводил регулярно.

Год назад крейсер прошел заводской ремонт, на нем установили новомодную систему управления огнем, отремонтировали машины, заменили часть котлов. Полубашни главного калибра заменили на нормальные, полностью закрытые башни из полуторадюймовой брони, а младший калибр на палубе защитили броневыми перегородками и козырьками.

Сейчас «Файр» наглядно показывал, на что способен полноценный крейсер первого ранга с первоклассной сплоченной командой и опытным командиром. Корабль в одиночку дрался против двух «семитысячников», и получалось у него хорошо.

На «Кварце» уже подумывали: а не стоит ли выйти из боя? Полученные повреждения и роскошный пожар на шканцах явно требовали срочного ремонта. Однако капитан первого ранга Верн в очередной раз «не расслышал» намек старшего офицера, что неплохо бы отвернуть немного правее. Противник тоже получал увесистые оплеухи от валузов, пусть меньше, чем хотелось бы. Не стоит отступать раньше времени, да и бежать при перевесе два на одного как-то не совсем соответствует понятиям чести у благородных дауров.

Были и другие соображения. Пока «Кварц» терпел огонь броненосного крейсера, «Аквамарин» уже выбил из линии «собачку» и перенес огонь на вторую. Два авизо при этом насели на «Идоко», концевой крейсер бурландов. Кораблики быстро сократили дистанцию до двадцати четырех кабельтовых. Скорость позволяла. Пристроившись параллельным курсом, они засыпали противника градом лиддита из пятидюймовых скорострелок.

Безбронные, защищенные только угольными ямами, кофердамами и куцей броневой палубой над машинными и котельными отделениями, авизо хорошо держались против полноценного крейсера второго ранга.

Как ни парадоксально, спасением для «Дикого» и «Дерзкого» была малая дистанция. Шестидюймовые снаряды «Идоко» с успехом крушили борта авизо на любой дистанции. Однако на двух с половиной милях снаряды летели по настильной траектории и пробивали борта, не поражая при этом жизненно важные отсеки разведчиков. В свою очередь, для скорострелок авизо дистанция идеальна – после первых накрытий они развили предельную скорострельность, буквально засыпая противника стальным градом. При такой скорострельности и на такой дистанции попаданий просто не могло не быть.

В этом бою решался давний спор – что лучше: четыре шестидюймовки или шесть пятидюймовок в бортовом залпе? С одной стороны – более тяжелый снаряд, а с другой – большая масса металла в минуту. Ирония судьбы – валузы старались увеличивать калибр своих крейсеров, а бурланды, наоборот, строили легкие «собачки» со скорострельными орудиями в пять-шесть дюймов. Однако сейчас бурландский бронепалубный крейсер с шестидюймовой артиллерией отбивался от двух авизо, каждый из которых нес по три пятидюймовки.

Результат был ничейным. Точнее говоря, победили броня и водоизмещение. Более крупный «Идоко» стойко терпел вражеский огонь, хотя к концу боя он горел как свеча, стрелять на нем могли только кормовые орудия, палубная команда буквально была сметена с палубы лиддитным штормом, а трюмы затапливались через многочисленные пробоины.

Однако бурланды сумели выбить из строя «Дикого». Авизо лишился всей артиллерии, получил две подводные пробоины, передняя труба рухнула на палубу и скатилась за борт. Ко всему прочему фугасный снаряд разорвался в полупустой угольной яме. Взрывом вспучило палубу. Осколки пробили переборки и прошили два котла. Да, пироксилиновые фугасы давали достаточно крупные осколки с мощным разрушающим действием.

Расправившись с одним противником, «Идоко» перенес огонь на второго. Оставшись в одиночестве, «Дерзкий» пошел на сближение. Бой продолжился буквально на пистолетной дистанции. Корабли всаживали друг в друга снаряды с четырнадцати кабельтовых.

Долго так продолжаться не могло. Два снаряда с «Идоко» снесли за борт кормовое орудие авизо. Близкими разрывами изрешетило мостик и дымовые трубы. Расчет второго орудия полег под градом осколков. Наконец, получив рваную дыру в носу прямо над ватерлинией, авизо отвернул.

Формально победа на стороне бурландов. Хотя это та победа, что хуже поражения. Огнем скорострелок с палубы крейсера было сметено буквально все. Мачта сбита. Одна труба свалилась. Вторая накренилась и держалась на честном слове и одной растяжке. По противнику в конце боя били только два орудия. И то на подноску снарядов пришлось ставить трюмных. А наводчиками работали мичман и артиллерийский офицер.

В рубке царили смерть и хаос. В бою мелкие раскаленные осколки залетали сквозь амбразуры рубки и ранили людей. Удивительное везение – в рубке поубивало и покалечило всех, кроме командира. Ему и пришлось встать к штурвалу. Управлять боем он уже не мог, да и некем было командовать. Палубную команду и канониров вымело стальной метлой. При этом корабль горел, тушить пожары тоже было некому. Людей не осталось.

Пока «Кремень» и «Кварц» вели бой с броненосным крейсером, а авизо взяли в оборот концевой крейсер противника, «Аквамарин» дрался против трех «собачек». Естественно, капитан второго ранга Аруго не рассчитывал на легкую победу. Он вообще не рассчитывал на победу. При всех достоинствах больших бронепалубных крейсеров один против трех – это слишком много. Но это и немало, когда надо задержать противника, связать его боем и дождаться помощи.

Бой шел на тридцати кабельтовых. При попытках противника сократить дистанцию «Аквамарин» отворачивал левее и увеличивал ход. В результате этих маневров строй валузских крейсеров окончательно разорвался. Пока «Файр» удерживал огнем пару «Кремень» и «Кварц», одна из собачек могла бы рвануть навстречу транспортам. Тем более вон они, уже видны на горизонте. Другое дело, что сделать это было не так-то просто.

С первых минут боя «Аквамарин» вцепился клыками своего калибра в «Клемор». На мостике «семитысячника» посчитали этот крейсер наиболее опасным противником. Легкий, но хорошо вооруженный «Клемор» действительно обладал сильным бортовым залпом. Две восьмидюймовки в оконечностях и по три шестидюймовых орудия на каждый борт весьма неплохо для корабля всего в четыре тысячи триста тонн водоизмещения.

Невозможно втиснуть все желаемое в малое водоизмещение, чем-то приходится жертвовать. Слабый корпус бурланда плохо держал удар. Хватило пяти снарядов, чтоб выбить на корабле половину артиллерии и снизить скорость до неприличных пятнадцати узлов. Больше корабль со сбитыми трубами и забитыми рваным железом дымоходами, свернутыми и срезанными вентиляционными раструбами дать не мог. Тяга упала, а вместе с ней давление в котлах.

Крейсер пока держал свое место в строю. Но на мостике «Аквамарина» уже решили перенести огонь на следующую «собачку». К этому времени валуз успел испытать на себе действие вражеских фугасов. Одна труба потеряна, сбита стеньга грот-мачты, на баке пожар – типичная картина этого дня. Усугублялось дело тем, что языки пламени относило к баковому орудию, даже стоять рядом с ним, а не то чтобы стрелять, было невозможно. Через пробоины в трюмы поступала вода.

Повреждения пока не мешали «семитысячнику» вести прицельный огонь. В полной мере это оценили на «Аревоне». Уже третий залп дал накрытие, а еще через десять минут бурланд испытал на себе действие лиддитного гостинца с заводов Херсы. Восемьдесят килограммов закаленной стали и взрывчатки ударили в борт под спонсоном шестидюймовки. Взрывом раскроило борт, орудие подпрыгнуло на штыре и застыло, приводы заклинило намертво. Огонь и смерть, рвущие и уродующие железо.

Канонирам необычайно повезло. Прочная подкрепленная палуба остановила осколки. Везение, конечно, относительное, у троих переломы ног и контузии, наводчика ударом вырвало из кресла и зашвырнуло в шлюпку. Переломы, внутренние кровотечения и прочие последствия удара прилагаются. К слову сказать, матрос не пережил своего корабля. Но в целом это везение. Обычно люди не выдерживали близкий разрыв семидюймового снаряда.

Для крейсера в целом потеря одного орудия и перемолотый в пыль уголь в двух ямах – это мелочи. Вышедший из строя расчет не считается. Следующий снаряд взорвался от удара о рей. Кроме красивого клуба черного дыма, он дал целый сноп осколков, пролившихся дождем на верхнюю палубу.

Старый крейсер неплохо держал удар. Его сталежелезная палуба в пять дюймов надежно защищала внутренности корабля от фугасов. Тогда как новые шестидюймовые орудия стреляли достаточно быстро и точно. Скорость, конечно, маловата. После первых повреждений парадный ход в девятнадцать узлов снизился до семнадцати с половиной. Это не столь существенно, когда противник не может убежать, ибо вынужден защищать свой конвой.

Очередная попытка «Аревона» сократить дистанцию привела к логичному отвороту «Аквамарина». Удерживая тридцать кабельтовых, «семитысячник» постепенно повернул на четыре румба и сейчас шел навстречу конвою. Путь к транспортам открыт.

Державшаяся до этого момента в кильватере «Аревона», «Матасота» увеличила скорость и пошла на прорыв. Форсаж машинам! Заклепать клапана! Из труб крейсера валил густой дым. Кочегары работали как проклятые, шуровали в топках, кидали уголь, лили в топки нафту. Давление в котлах росло. Вентиляторы с низким утробным ревом засасывали в кочегарки воздух.

Стремительный красивый крейсер быстро разгонялся, когда он обходил старичка «Аревона», на лаге уже было двадцать узлов. Да, «Матасота» действительно была красавицей. Узкий корпус, длинный полубак, острый форштевень. Прилизанные орудийные щиты в оконечностях с длинными стволами шестидюймовок, небольшие бортовые спонсоны с пятидюймовыми орудиями подчеркивали суровую красоту военного корабля.

Обе трубы и мачты стояли с наклоном, придавая облику корабля стремительность. На стеньгах трепетали флаги. От носа корабля расходились пенные буруны, за кормой вздымались высокие валы взбудораженной винтами воды.

На мостике «Аквамарина» с восхищением смотрели на разогнавшийся легкий крейсер. Даже в смертельном бою есть место для красоты. Слишком мало в жизни прекрасных минут, чтоб терять их ради какого-то смертоубийства.

– В высшей степени восхитительно. Летит над волнами, – молвил кавторанг Герт Аруго. – Кто у нас обязан огнем управлять? Подрежьте красавице крылья.

– Мы убьем эту красоту, мой командир?

– Несомненно, лейтенант. Красота требует жертв. Она должна жить в сердцах, памятью о редких прекрасных минутах полета над волнами, и она не должна стареть, – иногда эрл Аруго умел изъясняться красиво, поэтическими образами.

В низы передали команду поднять давление. В рубке рука лейтенанта легла на рукоять машинного телеграфа, переводя его в положение «самый полный». Махина крейсера первого ранга в семь тысяч четыреста тонн водоизмещения медленно разгонялась.

Старое корыто «Аревон» осталось за кормой. «Аквамарин» резал волны, выжимая из машин все, что можно и нельзя. Стрелки манометров застыли на красных секторах. Орудия частили, посылая вдогонку «Матасоте» снаряд за снарядом. Счет шел на минуты. Не так-то легко стрелять на полном ходу. Снаряды ложились с огромным разбросом.

– Хоть бы один фугас ему под корму, – пробурчал Аруго. Внешне он старался сохранять невозмутимость, но на душе у кавторанга скребли кошки. Противник его переиграл.

– Дым прямо по курсу!

– Вижу. Там слишком много дымов. Промахнуться совершенно невозможно, – командир крейсера небрежно отмахнулся от молодого мичмана.

– Да нет же. Нам навстречу крейсер идет. Один румб левее.

– Положительно, нам сегодня везет.

На фоне сплошного леса мачт и дымов действительно виднелся стремительно приближающийся большой корабль. Крейсер явно шел на пересечку курса бурланда.

– Принять правее, – Герт Аруго быстро сориентировался.

Противник будет уходить вправо. Это самое разумное решение. Попытка проскочить на встречных курсах мимо крейсера первого ранга – это смертельный номер. Маленькой «собачке» достаточно пары фугасов, чтоб сбить скорость.

На мостике «Матасоты» стоял смелый, но не безумный командир. На корабле переложили руль на правый борт. Минуты через три комендоры «собачки» открыли огонь по накатывающемуся «Сапфиру». А тем временем с правой кормовой раковины неумолимо надвигалась стальная туша «Аквамарина».

Валузский крейсер разогнался до двадцати двух с половиной узлов. Бурланд держал на лаге только двадцать два. Маневр позволил «Аквамарину» немного сократить дистанцию. У противника есть шанс уйти. Несмотря на частый огонь всем бортом, попаданий в противника не отмечено. Близкие накрытия не в счет.

Такая гонка на предельной скорости может продолжаться долго, пока кочегары не выбьются из сил и пока в котлах не начнут лопаться трубки. Но это не важно и уже неинтересно. Самое главное – между «Матасотой» и транспортами идет «Сапфир». Обойти быстроходный «семитысячник» нереально.

– Есть! – над мостиками и палубами «Аквамарина» пронесся слитный вопль двух десятков глоток.

Везение рано или поздно заканчивается. На юте бурланда расцвела яркая красочная вспышка. Авторство попадания осталось неизвестным. По «Матасоте» азартно били оба бурланда. Прошло пять минут. И опять попадание – снаряд ударил в щит бортовой пятидюймовки бурланда.

Сейчас «Матасоте» было уже не до конвоя. Легкий крейсер, как трепетная лань, удирал от двух охотников, каждый из которых не уступал ему в скорости и серьезно превосходил в артиллерии. Спасти бурланда могло только чудо. Чудо не замедлило снизойти.