Текст книги "50 великих чудес света"

Тимбукту

Затерянный в песках Сахары город Тимбукту (Томбукту) известен во всем мире как один из крупнейших культурно-исторических центров Африки. Его называют «городом 333 святых», «жемчужиной средневекового Мали», «королевой пустыни», «Багдадом Черного континента». Средневековый арабский географ Ибн-Халдун именовал Тимбукту «гаванью в пустыне», европейские купцы – «городом золота».

Первоначально Тимбукту (на языке туарегов это название означает «колодец стражницы Букту»), вероятно, был просто местом отдыха пастухов, перегонявших стала в долине Нигера. Возвышение города, возникшего на пересечении пяти караванных путей, что вели через Сахару от побережья Северной Африки, началось около 1000 лет назад, на рубеже XI–XII вв.

В XII в. Тимбукту вошел в состав могущественной империи Мали, основанной народом малинке, входящим в группу племен мандинго. Ее воинственный правитель Сундиата (1230–1255) создал прекрасно организованное государство. На севере его граница обозначалась мавританским караванным путем, проходившим через Валату, на юге – частью Гвинейской возвышенности (горное плато Фута-Джаллон), на востоке – г. Дженне на реке Бани и на западе – нижним течением реки Гамбия. Позднее, при султане Мусе I (Манса Мусе, 1307–1332), Мали достигло наивысшего расцвета. Манса Муса взбудоражил весь исламский мир, когда в 1324 г. отправился в паломничество в Мекку в сопровождении более полутысячи рабов и 1000 верблюдов, на каждого из которых было нагружено по 135 кг золота. Планируя остановиться в Каире после изнурительного перехода через Сахару, Муса послал египетскому султану 50 тысяч золотых динаров. Даже 12 лет спустя, как пишет египетский хронист аль-Омари, визит царя в Египет вспоминали с изумлением: «Этот человек затопил Каир морем щедрости: не было ни одного придворного чиновника или обладателя любой другой официальной должности, который бы не получил от него награду в виде золотых монет». В Мекке Муса разбросал толпе нищих 20 тысяч мискалей золота. В результате его щедрость так пошатнула курс золота, что он восстановился лишь спустя несколько лет.

В 1375 г. в Тимбукту побывал знаменитый арабский путешественник Ибн Баттута. В своей книге он описывал пышность, с которой проводилась аудиенция при дворе султана Мали. Царскому появлению, пишет путешественник, «предшествовали музыканты, которые несли золотые и серебряные гимбры (двухструнные гитары). Перед царем шли 300 вооруженных рабов». Одетый в «бархатистую красную тунику» император ступал по шелковому ковру, направляясь к платформе, защищенной от африканского солнца большим зонтом, «своеобразному павильону, сделанному из шелка и увенчанному золотой птицей, равной по размерам соколу».

На так называемой Каталонской карте, изготовленной в 1375 г. (Тимбукту обозначен на ней как «Тенбук»), европейский художник изобразил Мусу, держащим в одной руке скипетр, в другой – огромный самородок золота. Но не одно лишь золото было тем краеугольным камнем, на котором покоилось благосостояние империи Мали. Оно основывалось также на земледелии, возделывании хлопчатника, производстве хлопчатобумажных тканей, добыче меди, а главное – на торговле, ибо достичь могущества мог только тот, кто держал руку на пульсе товарного обмена солью и золотом между Северной и Западной Африкой. А пульс этот бился в Тимбукту.

В Средние века Тимбукту являлся узлом всей транссахарской торговли. Наивысшего расцвета эта торговля достигла к 1300 г. Из внутренних областей Африки сюда привозили золотой песок, слоновую кость, соль, кожи и рабов. Караваны купцов непрестанно тянулись в Тимбукту, ибо он, как писал португальский географ начала XVI в. Валентин Фернандиш, «есть складочный пункт всего золота, что обменивается на соль как в восточном, так и в западном направлениях». «Там величайшее изобилие зерна и скота», – вторит ему Лев Африканский (XVI в.). Выходец из Гранады Абу Хамид аль-Андалузи, совершивший несколько путешествий в Тимбукту, писал: «В песках этой страны есть золото – сокровище невыразимое. Торговцы продают за него соль, привозя эту соль на верблюдах из соляных копей». В 1426 г. итальянский географ Беккари сообщал о сахарском г. Тумбетту, блиставшем своими мечетями с высокими башнями и украшенными золотом дворцами.

По различным оценкам, в средневековом Тимбукту, изобиловавшем лавками купцов, ремесленников и ткачей, проживало от 30 до 100 тысяч человек. Этот город был главным торговым и культурным центром всей Западной Африки. Улицы Тимбукту заполняли караваны, перевозившие самые экзотические товары. Шум оживленных портняжных мастерских и мастерских резчиков по сандаловому дереву смешивался с криками лодочников на Нигере и монотонным бормотанием учеников 150 мусульманских школ-медресе; здесь сверкали на солнце минареты, украшенные листовым золотом, а над стенами дворца возвышались гигантские глиняные башни, похожие на голубятни.

Процент грамотного населения в средневековом Тимбукту был так же высок, как и во многих европейских городах того времени. Здесь велась оживленная торговля рукописными книгами, привозимыми из Северной Африки. Лев Африканский, посетивший Тимбукту в начале XVI столетия, был поражен количеством судей, врачей и ученых, которые получали от царя высокое вознаграждение и были окружены почетом. Он писал, что из Магриба в Мали привозят книги и извлекают из этого гораздо больше прибыли, чем из любого другого вида торговли. Ибн Баттута отмечал, что в Тимбукту богатство человека определялось количеством лошадей и книг.

Европейским купцам было хорошо известно, что ловкие берберские торговцы продают в Тимбукту большое количество европейских тканей; они с вожделением взирали на привозимые в порты Средиземноморья товары из Тимбукту. Увы, но этот «Багдад Африки» оставался для европейцев наглухо закрытым: арабские купцы из Андалусии и Магриба прочно держали в своих руках все нити караванной торговли через Сахару. Впрочем, по сообщению Раймунда Луллия (ок. 1283 г.), какой– то отважный испанец все-таки побывал в Тимбукту, и от него в Италию и Испанию попали первые известия об этом таинственном и сказочно богатом городе в песках. Говорили также о некоем итальянском путешественнике, который в середине XIV столетия попал в Тимбукту из Туниса. Однако достоверно известно имя только одного европейца, побывавшего в Средние века в Тимбукту. Это был уроженец Флоренции Бенедетто Деи. В 1469 г. он посетил это «поселение в королевстве берберов, в самых жарких областях земли», где «много занимаются торговлей и продают грубое сукно, саржу и рубчатые материи, которые изготовляют в Ломбардии». Спустя 14 лет, в 1483 г., в Тимбукту побывало посольство португальского короля Жуана II, причем семь из восьми его членов не выдержали здешнего нездорового климата и скончались. После этого на долгие четыре века над Тимбукту опустился «железный занавес» – ни один христианин не мог попасть в этот город.

В XV столетии империя Мали распалась, и Тимбукту вошел в состав нового западноафриканского государства – Сонгаи. Просуществовав около 100 лет, империя Сонгаи пала в результате внутренних распрей, расколовших страну на отдельные части и сделавших ее легкой добычей для врагов. К 1591 г. империи больше не существовало.

В конце XVI в. султан Марракеша послал против разрозненных княжеств, образовавшихся на месте империи Сонгаи, армию испанских наемников. Благодаря аркебузам – а у африканцев еще не было огнестрельного оружия – эта операция блестяще удалась. В Марокко доставили огромные военные трофеи. По словам участника похода, это были 30 верблюдов, груженных золотом, перец, рога носорога, а также евнухи, карлики, рабы, 15 девственниц – дочерей местных царьков.

В дальнейшем марокканцы не смогли поддерживать сеть торговых путей, по которой на рынки Магриба из внутренних областей континента доставлялось золото. Очень скоро они утратили здесь свое господство, но разоренные ими города Нигера – Тимбукту, Дженне и Гао – отныне стали влачить жалкое существование. С вторжением марроканцев блистательный период истории Тимбукту завершился.

Вплоть до XIX в. Тимбукту оставался тайной для европейцев. Того, кто откроет эту тайну, ждали премии в 3000 фунтов или 10 тысяч франков, учрежденные географическими обществами Англии и Франции. Оставались неясными даже направление течения реки (Нигера), на которой стоит город, и ее название. Высказывались предположения, что такой рекой может быть либо Сенегал, либо Гамбия. Не исключалась возможность того, что эта таинственная река пересекает почти весь материк, начинаясь где-то недалеко от истоков Нила или даже соединяясь с Нилом (по крайней мере, так было показано на карте мира средневекового арабского географа Идриси).

В 1795 г. на поиски Тимбукту отправился 24-летний шотландец Мунго Парк. Лондонское географическое общество выделило ему некоторые средства, довольно скудные, а риск был велик: местные жители предпочитали грабить пришельцев, а не сотрудничать с ними. Это, помимо физических тягот и лишений, испытал Мунго Парк. С огромным трудом он добрался до широкой полноводной реки. Местные жители называли ее Джолиба, но Парк не сомневался (и он не ошибся), что это – Нигер. Не имея сил продолжать путешествие, он повернул обратно, несколько месяцев из-за болезни вынужден был провести в какой-то деревушке, затем добрался до побережья и на корабле работорговцев отплыл в Америку, а оттуда – в Шотландию.

Через несколько лет Мунго Парк вновь отправился на поиски Тимбукту. На этот раз с ним было 10 вооруженных белых и 30 негров. Поход начался в сезон дождей, от лишений и болезней умерло большинство членов экспедиции. Остальные, достигнув Джолибы-Нигера, построили судно и отправились вниз по реке. Больше никаких сведений о них не было.

Через три года англичане нашли единственного уцелевшего участника экспедиции – негра-переводчика. Он рассказал, что его спутники частью погибли в стычках с туземцами, другие, включая Парка, утонули.

В 1825 г. на поиски Тимбукту отправился другой шотландец – Александр Гордон Лэнг (1793–1826). Он уже обладал определенными знаниями об этих областях, поскольку служил офицером в Сьерра-Леоне и принимал участие в колониальной войне против народа ашанти на Золотом Берегу. Во время подготовки к путешествию в июле 1825 г. женился в Триполи на дочери британского консула. Через два дня после этого события Лэнг отправился в путь через Сахару. Ему не удалось избежать ни лихорадки, ни разбойничьих нападений туарегов, но, миновав оазисы Гадамес, Туат и Тауденни, он все же добрался до Тимбукту.

Очевидно, он был первым европейцем, побывавшим в Тимбукту после Бенедетто Деи и португальцев. В отличие от последовавших за ним путешественников, Лэнг открыто исповедовал свою христианскую веру и, не таясь, занимался исследовательской работой. Возможно, именно поэтому мы никогда не узнаем, что же он выяснил: в конце сентября 1826 г. этого честного и открытого человека задушили фанатичные мусульмане.

В 1827 г. за Лэнгом последовал француз Рене Кайе (1799–1838) – сын приговоренного к пожизненному заключению пекаря, человек без имущества, почти без образования, без покровителя в каком-либо ведомстве или научной организации. В шестнадцатилетнем возрасте он в качестве слуги впервые попал в Сенегал. Узнав о британской экспедиции, которая искала следы пропавшего без вести Мунго Парка, он последовал за ней. Это его предприятие окончилось неудачей, унижениями и полным физическим истощением, что, однако, ничуть не ослабило энергии Кайе. Страсть к путешествиям и непреклонная воля побудили его принять решение найти Тимбукту – город, воплотивший в себе все чудеса Африки. Кайе нашел службу в Сенегале, затем в Сьерра-Леоне и весной 1827 г., располагая значительной суммой денег, изучив арабский язык и мусульманский образ жизни, присоединился к каравану, следовавшему на восток.

Он ловко избегал всяческих недоразумений, выдавая себя за египтянина, захваченного в плен и увезенного во Францию, а теперь через Тимбукту якобы возвращавшегося на родину. Эта хитрость оградила его от враждебности, но не спасла от изнурительных переходов, лихорадки и цинги. Прошел целый год, прежде чем Кайе через плоскогорье Фута-Джаллон и области Верхнего Нигера добрался до реки, спустившись вниз по которой он на лодке достиг своей цели.

То, что он увидел 20 апреля 1828 г., было настоящим потрясением: перед ним, окруженные бледно-желтым песком, до самого горизонта простирались глиняные дома и мечети таинственного Тимбукту. Над ними – бледно-розовое небо…

«Когда я вошел в загадочный город, – писал Рене Кайе, – предмет стремлений стольких европейских исследователей, меня охватило чувство невыразимого удовлетворения. Я никогда еще не испытывал таких ощущений, никогда так не радовался. Однако мне приходилось сдерживаться и скрывать свои переживания. Немного успокоившись, я понял, что открывшееся передо мной зрелище не соответствовало моим ожиданиям. Я совсем иначе представлял себе этот великолепный и богатый город. На первый взгляд Тимбукту – просто скопление плохо построенных глинобитных домов. В какую сторону ни взглянешь, только и видишь, что огромную равнину, покрытую сыпучими песками, желтовато-белую и совершенно бесплодную. Небо на горизонте светло-красное, в природе разлита печаль, царит тишина; не слышно птичьего пения. Но все-таки есть что-то внушительное в этом городе, возникшем среди песков, и невольно восхищаешься трудом тех, кто его основал. Когда-то река, по-видимому, проходила около Тимбукту. Теперь же она отстоит от него на восемь миль к югу».

Нигде не было видно крытых золотом минаретов. Во всем ощущалось запустение. В городе, о котором в свое время Лев Африканский писал, что в нем творили многие и многие художники и ученые, что его королевский дворец забит золотом в слитках, пластинах и блоках, некоторые из которых весили по 1300 фунтов, жителей теперь было в пять раз меньше. Давным-давно умолкли ритуальные барабаны, звуками которых правители Мали созывали народ на торжественные церемонии.

С караваном, направлявшимся в Марокко, Кайе в мае 1828 г. покинул Тимбукту. Никто из мусульманских купцов не заметил, что среди них затесался загорелый до черноты странник в лохмотьях, надрывно кашлявший и пытавшийся облегчить свои страдания бормотанием сур Корана, и что этот человек тайком производит какие-то измерения с помощью компаса, а на полосках запачканной бумаги ведет какие-то записи. В сентябре 1828 г. Кайе предстал перед французским консулом в Танжере.

Путешествие Кайе в Тимбукту стоило ему здоровья, а в итоге и жизни, но во Франции его встретили с почестями. Он стал рыцарем ордена Почетного легиона; с помощью президента Парижского географического общества были опубликованы его путевые заметки; магистрат родного города избрал его бургомистром. Ровно через 10 лет, почти день в день после того, как Кайе покинул Тимбукту, он умер.

В середине XIX в. Тимбукту оставался оживленным торговым городом, но от некогда знаменитых ремесленных мастерских, школ и дворцов не осталось и следа. Посетивший в 1853 г. Тимбукту немецкий путешественник Генрих Барт отыскал здесь «Тарик-эс-Судан» – ценнейшую рукописную хронику по истории Западной Африки, созданную в XVII в., а также другие ценные рукописи.

С 1893 г. Тимбукту вошел в число французских колониальных владений в Западной Африке, а с 1960 г. город находится в составе Республики Мали. О былом великолепии Тимбукту сегодня напоминают многочисленные жилые дома XV и XVI вв., сооруженные из глины на деревянном каркасе. Фасады домов выкрашены в белый или небесно-голубой цвет и скромно украшены узкими карнизами и фризами из песчаника или обожженной черепицы. Причудливые резные узоры, местами сохранившие свою яркую полихромную окраску, украшают косяки дверей.

Тимбукту сохранил уникальные памятники глиняной архитектуры – знаменитые мечети Джингеребер, Санкор и Сиди Яхья. В 1988 г. все три памятника включены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Мечеть Джингеребер построена султаном Мали Канкан Мусой после его возвращения из паломничества в Мекку в 1325 г. Немецкий исследователь Х. Барт в 1853 г. еще видел над главным входом в мечеть дату «1327» и имя «Канкан Муса». Строителем мечети был андалузский архитектор Абу Ишап Эс-Сахели, которого малийский султан встретил в Мекке и убедил поехать с ним в Тимбукту, посулив за это 40 тысяч мискалей золота. Между 1570 и 1583 гг. разрушенное в результате междоусобных войн здание мечети было реконструировано и расширено имамом Аль-Акибом, городским кади (кади – мусульманский судья).

Мечеть Джингеребер, как и три других мечети Тимбукту, почти целиком сооружена из банко – глины, смешанной с резаной соломой. Для большей прочности стены глиняных мечетей Тимбукту пронизывает каркас из жердей, также обмазанных глиной.

В ансамбль мечети входят три внутренних двора и два минарета. Молитвенный зал напоминает зал знаменитой Кордовской мечети: 25 рядов глинобитных колонн пересекают его в направлении с востока на запад.

Другое архитектурное чудо, мечеть Санкор, было построено на средства богатого горожанина-солеторговца в эпоху мандинго (1325–1433). Она также сильно пострадала в XV столетии и была восстановлена в 1578–1582 гг. имамом Аль-Акибом. Измеривший мечеть Каабы веревкой во время своего паломничества в Мекку, он хотел, чтобы мечеть в Тимбукту имела точно такие же размеры. Также построенная из банко и в стиле, очень напоминающем мечеть Джингеребер, мечеть Санкор имеет молитвенный зал с тремя рядами колонн и открытый внутренний двор, в центре которого высится единственный минарет высотой около 15 м. Входные двери украшены древним мавританским орнаментом.

Северную часть мечети занимает знаменитый во всем исламском мире университет, основанный еще в эпоху Средневековья. В XV столетии здесь одновременно обучалось до 25 тысяч студентов, а в числе преподавателей были многие выдающиеся арабские ученые того времени. Наряду с другими предметами в университете Санкор преподавались богословие, исламское право, грамматика, риторика, медицина астрология и история. При университете имелась обширная библиотека. Университет Санкор до сих пор остается одним из важнейших центров мусульманского образования.

Мечеть Сиди Яхья – лучшая из трех мечетей Тимбукту. Она была построена около 1400 г. шейхом Эль-Мухтаром Хамаллахом, которому было предсказано свыше о скором явлении святого имама. Этот имам появился 40 лет спустя, и звали его Сиди-Яхья, чье имя сегодня носит мечеть. После разрушений, причиненных зданию в ходе междоусобных войн, она в 1577–1578 гг. была восстановлена кади Аль-Акибом.

Главными врагами построенных из глины мечетей Тимбукту на протяжении столетий являются ветер и песок пустыни. Раз в два года хрупкие глиняные колоссы нуждаются в ремонте. Эта работа рассматривается жителями Тимбукту как исполнение религиозного долга. Для небольших восстановительных мероприятий привлекается городская гильдия каменщиков, но во многих случаях на работу выходит все мужское население города. В последние годы к спасению древних памятников Тимбукту активно подключились ЮНЕСКО и другие международные организации.

Саксауаман

Золото – «пот божественного Солнца». В этом были убеждены инки – индейский народ, создавший в XII столетии самую могущественную доколумбову империю, простиравшуюся от Колумбии до центрального Чили. Это государство называлось Тауантинсуйу – «Земля четырех частей [света]».

С инками древнеперуанская культура, прошедшая путь чрезвычайно сложного развития, достигла своей блестящей вершины.

Словом «инка» именовался верховный правитель империи Тауантинсуйу. Первый инка, по преданию, был сыном самого бога солнца Инти, поэтому его потомки именовали себя «сыновьями солнца». А символом солнца у инков служило золото, и из этого металла, как рассказывают, и была построена столица империи – город Куско, о котором испанский хронист Сьеса де Леон написал: «Если бы я захотел описать и перечислить все чудеса Куско, то не смог бы закончить свой рассказ до конца дней своих».

Но, конечно, Куско возводили не столько из золота, сколько из камня. Во время строительства 6000 человек ежедневно доставляли в Куско огромные 100-тонные каменные блоки из Майунских каменоломен, расположенных за многие километры от города. Этот груз приходилось волоком тащить через скалы.

Над долиной, где располагался Куско, над крышами ее дворцов и храмов, высились могучие стены крепости Саксауаман (на языке индейце кечуа «уаман» означает «сокол»). Инки называли ее «Голова Пумы». Ее строительство началось в XV в., при девятом инке Пачакути, а завершено оно было только во времена правления одиннадцатого инки, Уайна Капака (1493–1525).

По объему выполненных работ и количеству привлеченной рабочей силы строительство крепости Саксауаман сопоставимо только с сооружением египетских пирамид и Великой Китайской стены. Ежедневно здесь работало более 70 тысяч человек.

Стены Саксауамана сложены из плотно пригнанных громадных каменных блоков весом более 350 т, которые не под силу сдвинуть с места даже великану. Индейцы же не только вручную доставили их на вершину горы, но и возвели из них три пояса оборонительных укреплений. И это при том, что инки не знали колеса и у них не было повозок. Они в буквальном смысле создали это гигантское творение голыми руками.

Сделать это позволили выдающиеся организаторские способности и упорство инков. Авторы хроник сообщают, что индейцы волокли эти глыбы к храму, обвязав их канатами толщиной в человеческую руку. Но как они поднимали камни наверх, ловко пригоняя их один к другому? На этот счет выдвигаются самые невероятные гипотезы, вплоть до той, что инки умели… плавить камень!

Три линии укреплений Саксаумана высятся один за другим на горных террасах параллельно друг другу. Каждая стена имеет длину около 360 м и состоит из 21 бастиона. Часть этих бастионов выдвинута вперед, другая же отодвинута назад.

Первая крепостная стена – самая мощная. Она сложена из каменных блоков длиной в 9 м, шириной 5 м и толщиной 4 м. В стенах Саксауамана было устроено несколько ворот, которые в случае опасности закладывались каменными блоками. Система укрепления включала в себя и три большие башни, которые одновременно служили казармами для гарнизона.

Башни Саксауамана были разрушены испанцами, их остатки обнаружили археологи в 1930-х гг. Оказалось, что подземными ходами башни были связаны с Муякмаркой – тайным убежищем правителей, своеобразным «бункером», где инка с семьей мог укрываться в случае опасности. Другая система подземных ходов соединяла Саксауаман с дворцами в Хурин Куско и Кориканчей. Эти ходы образовывали чрезвычайно сложный и запутанный лабиринт, так что проникший сюда враг мог легко в них заблудиться.

С севера к стенам Саксауамана примыкает «Трон Инки» – гладко отшлифованная скала, в одном из склонов которой высечены сиденья, напоминающие королевские троны. По преданию, сидя на одном из этих каменных кресел, великий инка встречал восход солнца или любовался панорамой своей столицы и покрытыми снегом вершинами Кордильер. По большим праздникам сюда из храма Инти доставлялись мумии умерших правителей, чтобы они своими незрячими глазами могли наблюдать за играми и празднествами, устраивавшимися в их честь.

Кроме «Трона Инки» к крепости Саксауаман примыкает «Купальня Инки», называемая индейцами «Тампу-Мучай». Неподалеку от нее на скале был высечен пятиметровый рельеф пумы – животного, которое было символом Куско. Этот рельеф впоследствии был уничтожен испанцами.