Текст книги "Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры"

Третий мужчина под стать Лавьену. Молодой, лет двадцати трёх, каштановые волосы собраны в тугой узел, густая борода схвачена пятью кольцами (по числу выигранных войн), зеленые глаза искрятся жизнью. Широкоротый и статный, он был облачен в льняную рубаху с изображением медведя, на правой руке символ власти Свеберов – медный браслет с гравировкой. На массивной шее расположилось ожерелье из клыков и когтей хищников.

– Небт, представляю Вам изобретение наших инженеров – рыжий карлик поставил на стол металлический куб. – Передвиньте рычажок, после этого я оглашу наше прошение.

Снефру качнул головой. Охранник перенёс подарок на постамент, аккуратно опустил выгибистое, с палец длиной, коромысло. Грани исказились, куб сложился в изящную фигурку соловья. Птица защебетала, расправила крылья и воспарила над впечатленными мужчинами.

– Этот соловей легко изучит Ваши любимые свитки и песни. Только скажите название и он начнет повествовать. Топлива и смазки хватит на год, также я оставил инструкцию по уходу, – трегонадец пожевал губу. – Осмелюсь просить у господина северные земли, примыкающие к нашим.

Лысоватый жрец, стоящий за троном небта, бесстрастно молвил:

– Ещё прошения, условия, вопросы?

Карлик раскраснелся:

– Прошу увеличить цену за поставку драгоценных камней. В ответ предлагаю снизить цену на поставку оружия. Выношу вопрос о постройке невесомой тропы через Маноху, чтобы пустить для эксперимента железные торговые повозки.

Небт кивнул:

– Мы обсудим Ваши предложения, уважаемый Хальбус. Следующий посол.

Старец из Бангхилла протянул охраннику посох:

– Это реликвия наших отцов, миндальный жезл. Он охранит властителя от темных сил, дарует успешность в делах и благословит землю щедрыми плодами. Кроме того, жезл пропитан особым составом и способен менять цвет, отличая правду от лжи.

– Прошения, условия, вопросы? – без эмоций протянул жрец.

– Прошу у господина право второго голоса на следующий год. Предлагаю изменить условия поставки пряностей и вина в обмен на незначительные изменения в законах. Спрашиваю о содействии военной кампании против Кеттинов и Фаэлсиргра.

Все замерли, взгляды устремились на небта. Тот оставался невозмутим:

– Мы обсудим Ваши предложения, уважаемый Зимандр. Следующий посол.

Каштановолосый посол окинул взором стоящих, неторопливо обратился к небту:

– Нет у меня торговых прошений и условий. Знаю, ты нелицеприятен, и дары не купят чести. Гордость царя – в благоденствии народа. И дар мой – мясо, дерево, пшеница – в объеме семидесяти хомеров, по числу лет небта. Вопрос мой судьбоносен для страны и радостен для отца – замужество небтаути Мосвен.

Небт кивнул, чуть эмоциональнее, чем раньше:

– Это интересный вопрос, молодой вождь Свеберов, Дивей. Обязательно его обсудим. Но прежде, услышим всех послов.

Цулланур елейно улыбнулся. Сложив руки на груди и слегка покачиваясь, толстяк протянул:

– Досточтимый небт, в дар Вам приносим древний свиток с подробным описанием устройства мира. Он пригодится и в управлении и в жречестве, и в разведении животных и растений. Предлагаем проложить защищенные дороги – в обмен просим право налога на проезд в течение последующих за строительством семи лет. Предлагаем снаряжение для пятитысячной армии, в обмен на пятилетнее обучение от десяти ваших генералов. Спрашиваем о возможности замужества небтаути Мосвен на царевиче. Просим о возможности последнего голоса для царевича Лавьена.

Снефру встал. Лавьен смотрел внимательно, наблюдал – как правитель поступит в противоречивой ситуации.

«Понимаешь ли ты наши истинные интересы? Данный шаг – обычный политический ход, но дочь у правителя одна, а тут две сильнейших страны. Как бы ты себя повел, узнав о моём разговоре с небтаути?»

Небт выдержал паузу:

– Царевичу Лавьену дано право последнего голоса. Начнём переговоры. Первый вопрос, который необходимо разрешить, дабы не мешал остальным – вопрос создания кровных уз, а значит и политического союза. Две стороны высказали желание брачевания, но почему я должен принимать решение сейчас?

Дивей преклонил колено:

– Небт, дочь твоя расцвела и сила жизни её бьет ключом. Я молод и здоров, мы станем хорошей парой и это время – лучшее для союза и рождения детей. На земле нашей мир и плодородие, власть утверждена и земли процветают. Кроме того, слухи о красоте и послушности твоей дочери полнит мир – я влюбился в неё так, что и жизнь мне не мила.

Цулланур сохранял ту же сладкую улыбку. Невинно разведя руки и, якобы сожалея, вздохнув, поклонился Дивею:

– Вождь Свеберов велик и в молодости уже одержал пять побед. Уверен, что и в семье он добьётся своего. Волнует меня лишь то, что женитьба – не война, в ней силою не возьмешь. Хотя, конечно, для многоженцев брачные толки не преграда.

Толстяк задел мужчину за живое. Дивей насупился, на скулах мелькнули желваки. Властитель Манохи не чествовал многоженства, а всем известно – молодая кровь на поле брани требует утех. Простому люду больше одной супружницы не позволено, а вот военная дружина и, тем более, вождь, составляли себе гаремы из десятка и более одалисок. Казначей, тем временем, продолжал:

– Почему важно принять решение сейчас? Мир стабилен, через год, три, пять лет многое будет по-прежнему процветать – лишь жизнь человеческая опадает, словно цвет на траве. Небт, же, воистину, мудрейший из людей! Воин знает и нападает, не медля – во время, благостное для атаки. Так и властитель уже принял решение, но лишь проверяет своих послов, готовы ли они? Всякому действию свое время и важно его не упредить и не упустить.

На лице посла из Бангхилла Лавьен усмотрел довольную ухмылку. Зимандр хоть и ненавидит людей, но плетение языкосетей доставляет ему удовольствие. Цулланур как-то признался царевичу, что опасается вести диалог с этим иссохшим пьяницей, ведь ум его остр, а язык ядовит. Спасало то, что переговоры строились чётко и Снефру, не желая разбираться в запутанных речах, рубил их, аки гордиевы узлы.

Небт нахмурился:

– Цулланур, я не привечаю лесть и твои намеки мне ясны. Говори впредь прямее, старый лис – настолько прямо, насколько позволят тебе твои изгибистые мозги. Иначе, этот вопрос будет решаться без тебя. Слово царевичу Лавиену.

Юноша крутанул перстень. Он знал, что сказать.

– Небт, благодарю, что дал молвить. Прошу, прими и мой дар. – Царевич достал сверток. – Кханджарли. Один из них останется у меня, но второй пусть даст твое расположение. Это парный инструмент и кузнец сделал мне и тебе точнейшие копии, дабы не пустовала вторая рука.

Снефру остановил охранника и принял дар сам:

– Оружие крови – душа воина. Двухлезвийный клинок – один из моих любимых «инструментов». Ты рискнул второй раз, юноша. Поступай осторожно – или на одного друга, приобретёшь несколько врагов.

– Твой совет я приму, досточтимый. Вот мой ответ на вопрос. Я понимаю, что перед твоей и моей страной стоит много общих задач. Политический союз укрепится благодаря браку. Но! Мне не так важен срок заключения союза, сколько его добровольность. Я и Дивей – гости этой земли и не нам выбирать. Пусть небтаути сделает выбор и огласит срок. Думаю, мы примем любое ее решение. Если же союз со мной будет заключен против её воли, то я приложу всё старание, чтобы быть лучшим мужем.

– Вот мой ответ послам. Небтаути сделает выбор сегодня же. Иначе сделаю выбор я. Следующий вопрос – что Вы можете предложить моей стране и моей дочери?

Дивей отвечал гордо, по залу рокотал сильный голос:

– Стране обещаю поддержку дарами земли Свеберов и защиту сильнейших воинов. Людям – лучших дочерей и сыновей в супружество. Дочери – мирную семью, детей, благополучие, – свеберец вздернул подбородок. – И замужество за первенцем страны.

«Он знает, что я второй. Для небта это важно. Он не захочет, чтобы Мосвен была женой второго. Снефру может расценить это как поражение».

Цулланур оставался невозмутим. Помедлив, признался:

– Дары Дивея прекрасны. Мы предлагаем то же.

Лавьен удивленно взглянул на казначея, не ожидал от него такой краткости. Постаравшись придать голосу безразличие, рёк:

– Добавлю два слова. Первое. В Царстве Веллоэнс, в отличие от Свеберской земли, нет значимости первородства, а достоинство определяется не битвами. На управление государственными делами лучше всего подхожу я, так как воспитание мое больше соответствует тронному искусству.

Промочив горло прохладной водой, царевич продолжил:

– Второе слово. Не все так гладко. Наши устои ведения дел отличаются. И, прежде заключения брака, их необходимо приладить друг к другу. Иначе, кровный союз подвергнется постоянным нападкам. Как править царством, если в семье неурядки?

– И что же надо уладить, молодой тигр? – глаза Снефру сузились, уреусы в обруче зазвенели тревожно.

– Решение дел златых происходит в твоей стране через жрецов. В царстве моего отца этим занимаются специально обученные люди. Власть духовная и власть золота не смешиваются, но, находясь в постоянном противлении, сдерживают и усиливают друг друга. Мы считаем, что духовность – особый чин государственной службы освобождаем священство от всех мирских дел, кроме семейных. Душа человека не должна слипаться с металлом. Наши священники хорошо обеспечены довольствованием и приношениями. В управлении же денежными делами царства их честность и прямолинейность сковывает руки торговли. Власть религии, власть царя и власть денег.

Краем глаза юноша заметил, как на лысине жреца выступили капельки пота.

– Я обдумаю твои слова, – правитель подал знак. – Вопрос о кровном союзе уже отнял много времени и будет улажен после этой встречи. Перейдем к остальным положениям.

Только когда солнце укатилось за окоём, измученные послы вышли из зала. Трегонад согласовал цену оружия и камней, просимых земель не получил, но разрешили построить невесомые тропы в северной части Манохи.

Бангхиллу отдали право второго голоса. Как потом объяснил Цулланур, Снефру вынужден был это сделать, так как дал слово царевичу. Вопрос с законами отложили до следующих переговоров. Войны небт не одобрил, но снизил цены на оружие и подписал договор о ненападении.

С Веллоэнсом заключили договор о содействии Трегонаду в постройке невесомых троп в обмен на 3-х летнее право взимания налогов. Дали пять генералов на два года, но зато не запросили снаряжения, лишь взяли слово об отправлении пятиста молодчиков на двухлетнюю муштру в Маноху.

Небтаути Мосвен, как и ожидал Лавиен, хоть и удивилась, но виду не подала. Взяв пару дней на раздумье, объявила свой выбор – утонченный и начитанный царевич ей милее грубоватого Дивей. Вождь Свеберов незамедлительно покинул палаты небта, пробурчав что-то про лживых и изворотливых сплетников, а Снефру объявил срок подготовки к свадьбе – три месяца. О жреческой власти и казначеях правитель дал заверения – этот вопрос решит и, по крайней мере, торговые сделки с Веллоэнсом будут осуществляться через специально отобранных людей.

Их повозка уже была приготовлена. Колеса добела выскоблены, оси щедро смазаны жиром, внутри устлано свежими подушками, знамя Веллоэнса на крыше гордо переливается фиолетовым.

Как только проехали первую стражу, Цулланур оживился.

– Царевич, – казначей колебался, – Вы ходили по лезвию. Теперь Свеберы разорвут отношения с Веллоэнсом и Манохой, в стане жрецов посеян переполох. Их каста очень влиятельна и они сделают все, чтобы охладить вашу дружбу с небтом. Трегонад не задет, но Бангхилл наверняка станет относиться к нам настороженно. Выиграли ли мы эту битву?

Лавьен задумался.

– Битва это ведь не война, так? Иногда, чтобы вспугнуть змею, нужно бить по траве. Мы увидели, кто глуп, а кто умен. Если жрецы и Зимандр подумали, что я неопытен и пылок, хорошо.

– Они станут использовать приемы для уловления неопытных и пылких? – пальцы Цулланура играли монетой. Пухлые и всегда влажные, они, тем не менее, были ловки как у базарных щипачей. – такая стратегия может оправдать себя. Вы сыграли тактику «ири» – «заяц и журавль превращаются в тигра»?

Юноша прикрыл рот ладонью:

– Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.

В горле толстяка запершило. Он вопросительно посмотрел на царевича. Тот за их короткую поездку показал свой нрав и казначей понимал, что Лавьен перешел от детских игр к царским.

– Если ты будешь на месте казначея и советника, никто не поверит в мою глу… пылкую молодую неопытность.

– Вы хотите, чтобы я…

– Умер, – Лавьен выдержал паузу, заговорщически улыбнулся. – Разумеется не по-настоящему.

Цулланур отер голову, выкинул промокший насквозь мягкотканый платок:

– Как прикажете, мой принц. Важно подобрать нужного человека. Не очень умного, управляемого… Но и не глупого, чтобы светлые головы не засомневались. Чтобы у него не было никакого родства, связей. Когда это случится, весь Веллоэнс будет в смущении.

– Весь Объединенный союз будет в смущении, – юноша нащупал в чаше крупный орех. – Я хочу выманить из травы всех гадюк, отравляющих мою страну. Потому мне понадобятся опытные змееловы.

Глава 9. Ионнель

Повозка скользнула с кочки и ударилась о каменную плитку, коей был выложен путь в округ Осдерн. Колесо не выдержало и треснуло. Бричка накренилась, с верхов повалились раздутые бесформенные тканные тюки.

Кучер с силой натянул поводья. Молодая девушка выскочила, взялась осматривать повреждения. Небольшого роста, остроносая, с высокими скулами и живыми карими глазами, тугая, цвета соломы коса, спадала ниже пояса. Одета в короткое синее платье с золототкаными вставками на локтях и груди, у пояса связка метательных ножей, низкие сапоги и тонкие перчатки.

– Надо поправить, – Ионнель поджала губы, недовольно сморщила носик. – Крэг, мы уже недалеко и я доберусь сама. Приготовь рыжего хадбана, к вечеру нам нужно быть в замке. Уложи тюки в повозку, только аккуратно. Я поскачу до ближайшей таверны, прибью дичи по дороге. Охрана и остальные пусть следуют за тобой. Здесь мне не требуется чья-либо помощь.

Здоровенный темнокожий кучер с подоспевшими слугами торопливо принялись за дело.

Бездушные – так называли этих существ. Полностью подчинены воле хозяина, обучаемы, выносливы, практически не стареют – идеальная «нянька» для царских детей. В детстве Ионнель спрашивала старого Суфия, придворного мудреца – почему так несправедлив Высший, что не дал некоторым людям души. Старец отвечал тогда, что это не люди, потому как созданы не богами, и не от людей рождены, но лишь ожившая посредством Велесовой силы земля, дерево, камень.

Царевна пришпорила коня и умчалась в сторону ближайшего селения.

Ветер приятно холодил лицо, ноздри забивал аромат цветущих подбелов, молочая, проскальзывали нотки орхидей и герани. За тисовым кустом мелькнула серая шкурка зайца. Девушка отреагировала молниеносно. Спешившись, взяв коня за узду, подошла к добыче. Зверек некрупный, в локоть длиной, обмяк – лезвие пронзило лопатку и резануло хребет. Охотница привязала зайца к седельной луке, сделала надрезы и направилась вглубь чащи. Каждый царский отпрыск учился обращаться с оружием. Ионнель исключением не стала. «Важно уметь выживать» – эти слова всегда говорил Минар, наставник Лавьена. Говорил их и отец, когда семьей охотились в царском лесу. Кинжалы удобные – синеватая сталь легка и не тупится, форма разработана лучшими кузнецами и прилажена под женскую руку. Мудрецы из башни заговорили кинжалы так, что те метят в жизненно важные центры, поразить ими добычу без труда сможет и средний метальщик. А уж девушка владела орудием весьма неплохо.

Мысли прервало жалобное «эрр-упп». В чащобе забрезжила рыжая с белесыми пятнами шкурка. Ионнель, заприметив лань, аккуратно достала кинжал. Полоса стали мелькнула в сторону источника звука. Животное поскакало прочь. Девушка стремительно вскочила на коня, погнала вслед, стараясь не упускать оленя из виду. Путь преградили заросли кустарника. На грубых, скрюченных ветвях ползучего боярышника виднелись следы крови и шкуры. Обогнув препятствие, царевна заприметила недалеко свою жертву. Молодая лань испуганно оглядывалась по сторонам, хромала – кинжал расщепил бедренную кость. Через мгновение из рассеченной гортани раздалось бульканье. Девушка мигом оказалась рядом, саданула по второй артерии.

Когда кровь стекла, охотница водрузила добычу на коня. Уже вскочила в седло, собралась было возвращаться на тропу, как вдруг услыхала жалобные всхлипы. Под тонким дубком в неумело сделанном шалаше сидела, обхватив руками колени, исцарапанная девчушка. Рыжие короткие волосы всклокочены и грязны, потертое серое платьице едва доходит до колен, на плечах и лодыжках буреют узорчатые кровоподтеки.

– Беглая? – Ионнель спрыгнула с коня, осторожно подошла к плачущей. – Посмотри на меня.

Девочка подняла голову. Аккуратное тощее лицо усеяно веснушками, нос с горбинкой, бледные тонкие губы дрожат – то ли от холода, то ли от страха. Ее можно было назвать симпатичной, хотя вид несколько портил распухший на щеке синяк и засохшие корки грязи.

– Как тебя зовут?

– Энталла.

– Как ты здесь оказалась?

Рыжеволосая уткнулась головой в колени, тело затряслось от рыданий.

Должно быть, сбежала от хозяев. Почему же так побита? Неужели попалась насильникам? Но разбойники обычно живых не оставляют.

– Успокойся. Теперь ты под моим покровительством и никто не причинит тебе вреда.

Царевна помогла девочке забраться на коня, сама легко запрыгнула сзади и пустила хадбана шагом. Ионнель хотела бы передвигаться быстрей, но решила, что Энталле будет страшно, да и надобно ее поберечь до того, как заедут к вектиру. По дороге девчушка уснула, зарывшись в гриву, прильнув к горячему конскому телу. Губы порозовели, дыхание успокоилось. Ионнель невольно засмотрелась на приятное личико, сердце захватило чувство жалости и заботы. – «Бедняжка, видимо она не спала несколько дней. Я возьму ее к себе в прислужницы – это лучшее, что может с ней случиться». Энталла прижалась плотнее к конской шее. Ее ноги касались бедер царевны, и та со смущением ощутила, как по животу разливается мягкое тепло. Подобное случалось во время сна, горячей ванны или конных прогулок, но сейчас причиной был этот дремлющий найденыш. Чтобы отвлечься, девушка стала размышлять о предстоящем соревновании.

Каждые десять лет в Осдерн, небольшую дружественную область, собираются девушки, встретившие юность, но не вошедшие в возраст зрелости – двадцать третьей осени. В этом, благословленном Высшим краю, предстоит раскрыться талантам каждой участницы. Они будут соревноваться в танцах, приготовлении яств, шитье нарядов, боевом искусстве и пении. Обмениваться умениями и секретами. Победительница будет увековечена в Янтарной Летописи и в честь неё поставят искусную статую в Тутовой Роще. Недавно Ионнель отметила свое семнадцатилетие и жаждала предстать перед повидавшими многое судьями. Царевна опережала сверстниц в развитии и, при зрелых женских прелестях, обладала девичей тонкостью и изящностью. При этом частые физические упражнения убрали всякую худобу и поддерживали в изумрудных глазах живой огонек. Она привыкла к мужской учтивости, возможно, чересчур назойливой, и не могла обходиться без нее долго, как не сможет жить без воды выброшенная на берег форель.

К владениям грофа всадницы прибыли уже заполночь. Врата города были закрыты. Стены растворялись в тумане, слабо освещенные пробивавшимся через облака мутным лунным диском. На стук откликнулся страж. Открыв смотровую щель, он басовато прогудел:

– И что это так поздно миледи гуляют без охраны?

– Осдерн ведь довольно безопасное место, сир? А здешняя природа просто великолепна. Тем не менее, я хотела бы войти внутрь. Мои люди уже в замке, готовятся к завтрашнему фестивалю.

– Представьтесь, миледи.

Девушка помахала скрепленным письмом:

– Царевна Ионнель-Генриетта, посланница Веллоэнского Царства, прибыла для участия в Осдернском фестивале.

Глухо заскрипел засов и стражник отворил малый вход. Чтобы пройти в него, девушкам пришлось спешиться.

От ворот дорога вела прямо к рынку, через пятнадцать минут путники вошли в замок. Дичь слуги унесли в ледник, коня распрягли и увели в отдельное стойло. Сонный паж – толстый бледнолицый мальчик – проводил девушек в комнату.

– Что-нибудь надобно, миледи?

Крупная женщина в зеленом платье и фиолетовом переднике приветливо улыбалась гостям.

Ионнель устала и хотела спать, но еще больше ей хотелось ощутить себя чистой.

– Горячая ванна с душистыми травами и мылом будет в самый раз.

Ее проводили в банную комнату. Внутренности отделаны расписанными кедровыми досками. У двери стоит большое зеркало. Рамка сделана в виде двух медных стволов, ветви переплетаются, образуя сверху затейливый узор. По бокам конструкцию украшают кованые белки, дятлы и причудливые сурки.

В камине тихо краснеют березовые уголья, от них идёт приятный жар.

Просторная ванна на низеньких ножках обрамлена по краю серебряным кантом. Полногрудая служанка вылила последнее ведро, засыпала соли и полотняный мешочек с травами. Комнату заполнил душистый аромат.

Ионнель обнажилась. Вода приятно защипала кожу. Обратилась к Энталле:

– Намыль губку.

Девочка послушалась. Неуверенно и осторожно она водила мочалом по плечам царевны. Ванна покрылась пеной, огромные пузыри переливались игривым разноцветом.

– Раздевайся и залезай ко мне.

– Но я…

– Что, но?

У девочки был испуганный вид. Она сжала кулаки, нижняя губа задрожала, глаза увлажнились. Ионнель приподняла бровь:

– Никто не будет для тебя греть и носить воду. После меня вода остынет. А отмыться в холодной воде невозможно. Кроме того, травки и мыло очистит царапины, – девушка осмотрела найденыша. – Одежду возьмешь другую, эту можно выкинуть. Как вообще тебя пустили со мной в таком наряде? Видать, стражник был сильно пьян.

Энталла смущенно начала раздеваться. Ионнель исподлобья наблюдала за подростком. Плоскогрудый, угловатый найденыш, взгляд уперла в пол, переминается с ноги на ногу. Про себя отметила, что фигура есть, девочка не худа, под сероватой кожей перекатываются небольшие, но плотные мышцы. Что-то царевну едва ощутимо волновало – хотя ведь не каждый же день находишь в лесу человека, да ещё и моешься с ним в одной ванне! Девочка залезла, пугливо сжалась в комок. Через несколько минут тишина и тепло сделали свое дело. Мышцы расслабились, лицо приобрело естественность и природную миловидность.

– Расскажи о себе. Откуда ты?

– Из земель Свеберов. Наше поселение находилось возле Черных скал, рядом с серебристой речкой. Мы были обычными собирателями, охотились нечасто. Однажды на нашу деревню напали женщины-демоны. Коротковолосые, с алыми губами и в черных кожаных доспехах – они двигались быстрее ветра, без промаху метали кинжалы, а ударом руки могли переломить молодую осину. Моя мама – тогда она была молодой женщиной, схоронилась в тайнике и через особый лаз покинула бойню.

Девочка замолчала. Зачерпнув и омыв лицо, продолжила.

– Она пристала к бродячим артистам, циркачам. Ее приняли на кухню. Через год понесла от менестреля и в ночь Громовержца родилась я. Мама умерла, а меня выкормила Инэгхи, Перебрасывающая Огонь, из племени Аггов. Я выросла человеком, но с молоком впитала силу и гибкость племени нареченной матери, с детства выступала в цирке. Меня звали Маленькая Змейка, Эйренис. В семь лет я увидела книгу и вдруг сразу поняла, что там написано. Тогда имя поменялось на Энталла – Цитадель Разума.

– Интересная история. Как же ты оказалась в лесу?

Энталла подняла глаза, залилась краской:

– Когда прошла первая кровь, силач Доден стал на меня по-другому смотреть. Раньше он был добр, делился хлебом, весело хохотал над моими словами. Но после того дня его взгляд изменился. Он стал видеть во мне…

– Женщину?

Умная Змейка кивнула:

– В одну из ночей он забрался в шатер. Нареченная мать ушла охотиться – иначе он не осмелился бы переступить через воинственную Инэгхи. Доден зажал мне рот. Его поцелуи были похожи на укусы, – девчушка как-то необычно улыбнулась. – Я вонзила зубы в его ладонь, вывернулась и запустила руку туда, где сходятся ноги. У меня всегда был крепкий хват. Наверное, зря так сделала. Он мне нравился. И никто бы не узнал, ведь… Природа не дала мне пелены. Я бежала два дня и ночи без отдыха, продиралась через кусты и ямы, переплывала ручьи. Потом остановилась, сделала шалаш и сидела там много дней, ела ягоды и грибы. А дальше меня увидели Вы, ваше высочество.

– Ты хвастаешься?

– Сейчас мне это кажется забавным. Я могла быть простой циркачкой, выйти замуж за сильного несдержанного бедняка. А вот, сижу в ванне с царевной.

– Поворачивайся, хвастунья. Надо оттереть прилипшую грязь.

Ионнель до красноты натерла плечи и спину Энталлы. Зажирнившиеся волосы пришлось намыливать несколько раз, осторожно вычесывать колтуны и репей, распутывать склеенные пряди.

– Все готово. Вылезай, бери простыню и иди в комнату. Можешь лечь спать на софу. Меня не жди, я хочу побыть в одиночестве.

Решив, что уже достаточно чиста, царевна, подошла к запотевшему зеркалу, провела ладонью напротив лица. Она любила рассматривать себя – нежные, хоть и сильные руки, стройные ноги, шею, плечи, крепкий живот и налившиеся жизнью, тугие округлые перси. Но еще больше ей нравилось смотреть в глаза. В зрачках отражалась комната и она сама. Иногда казалось, что отражение вот-вот оживет – в такие моменты её посещали странные мысли.

«Что будет после меня? Каково это – быть призраком? Или уйти в обители Высшего? Почему человек думает, что поступая по написанным людьми канонам он сможет угодить Незримому?». Выученные ответы не впечатляли и внутри становилось жутковато.

Ионнель притронулась к оправе. Медно-желтые змейки приятны на ощупь, теплы и влажны от пара. Пальцы скользили по бугристой поверхности, останавливались на выкованных зверьках. В изголовье узора, за переплетавшимися полозами девушка нащупала прохладную сухую поверхность.

«Похоже на драгоценный камень. Но зачем мастера поместили его в такое незаметное место?»

Царевна надавила на странный бугорок. По узору побежали синеватые линии, запотевшее зеркало засветилось, на поверхности замелькали разноцветные огоньки. Девушка отстранилась, удивленно и испуганно наблюдала за происходящим преображением. Из необычного предмета тихо полилась прекрасная музыка, раздался приятный юношеский голос:

«О мудрости веков и древних мрачных тайнах

Во мне сокрыты истины давно ушедших зим

Труды пера, молитв, греха и острой стали

Ответы на вопрос найдет мой господин

Среди небес парить, обозревая землю

И видеть каждый шаг, иль похоть или мысль

И жажду утолить – хоть ведения, хоть знанья

Служить тебе готов я, скажи лишь – «появись»!».

В зеркале показался молодой чародей. Спокойно, без слов, чего-то ожидая, он смотрел на царевну. Та спешно закрылась руками, не понимая, какая мара ей привиделась:

– Кто ты?

– Зеркало, помощник, хранитель мудрости и менестрель.

– Что тебе надо?

Юноша молчал. Ионнель поспешно зашла за ширму, облачилась в халат. Выйдя, увидела, что в зеркале, кроме её отражения ничего нет. С облегчением вздохнув – даже если не показалось, то, по крайней мере, ни к чему не привело, – направилась в покои.

Энталла мирно посапывала, свернувшись клубком на софе. Царевна улыбнулась и погасила мерцающую сферу.

Расписаный каменный амфитеатр, с натянутым для защиты от жаркого солнца велариумом, навевал на Ионнель приятные воспоминания. В семь лет её семья присутствовала на соревновании. В тот день она увидела такие представления, которые не могла и вообразить. Девушки танцевали, сочиняли стихи и музыку, потрясавшие воображение, а от вкуса яств всё естество дрожало и сжималось от наслаждения. Попасть на этот конкурс было превеликой честью, а уж победить в нём!!! Об этом царевна мечтала десять лет. Она неустанно упражнялась в поэзии, музыке и готовке, сбивала ноги в кровь у величайших учителей танца и… воинского дела. Для придания своим выступлениям свежести и новизны, царевна решила разнообразить их бойцовскими элементами. К тренировкам привлекли мастеров скрытной войны – остальные виды казались царевне слишком грубыми. У всех шпионов, независимо от задачи, есть важная цель – во время выполнения долга не пораниться, остаться незамеченным, подстроить всё так, как будто их и не было. Соответственно, основные упражнения были направлены на гибкость, скорость и точность. Учились освобождаться от захватов, мягко ходить, бегать и прыгать. Синяков и царапин после занятий не оставалось, но суставы и мышцы ломило, так, что приходилось облегчать мучения в горячих термах, массажами и мазями.

– Генри, ты ли это, девочка моя?

Большой косматый мужичина раскинул огромные, с широкими, как клинок лопаты, ладонями. Черная борода скрывает мускулистую шею. Красная рубаха обнимает массивные руки, а застегнутая на все деревяшки черная сермяжная безрукавка держала едва очерченный живот. Ионнель завизжала, бросилась на великана. Тот подхватил её за талию, поднял над головой. Опустив на землю, крепко обнял и поцеловал в лоб.

– Дядя, рада видеть тебя! Откуда ты на этот раз?

Сводный брат царя, Бейлан, водил караваны по всему миру. Ему доводилось ходить в горы, бродить по заснеженным пустыням, продираться через заросли ядовитых папоротников и выслеживать альпиров близ Фаэлсиргровых копий. Охотник за сокровищами побывал во многих уголках земли. Себя он называл Искателем – видимо приключений, так как огромные деньги от продажи редких товаров полностью тратил на снаряжение и новые походы. В свои семьдесят дядя выглядел на тридцать – озорной взгляд, острый язык и редкостная харизма привлекали девиц, как пчёл на медоцвет. Сам он за женщинами не гонялся, что делало этого таинственного «старикана» только желанней. Бейлан не притрагивался к вину, заваривал особые настои, ранним утром в любую погоду опрокидывал на себя ушат студеной водицы, заворачивался в замысловатые узлы и мог часами так сидеть.

– Ох, Ионнель, долгая история! Я обследовал горы близ Манохи. Там открылась дивная пещерка и мы нашли древние руины подземного храма. В нем живут бледные люди с красными глазами, абсолютно безволосые! Подробнее расскажу после представления, ты ведь участвуешь?

– Да, уже и время подошло.

Попрощавшись с дядей, царевна скрылась в шатре. В нём стояло несколько сундуков. В маленьком хранились специи, большой из морёного тиса предназначался для нарядов. Сейчас он пуст – все наряды висят под цветастым куполом. Выстиранные и выглаженные, приготовленные для хозяйки.

Грофы, князья, стодесятники заняли первые ряды. Дальше сидела прислуга, мастера, вектиры и признанные менестрели. Оставшиеся места облепил простой люд.