Текст книги "Сон, ставший жизнью"

Впрочем, разговор сейчас не о персонажах наших сновидений. Попытайтесь не бояться. Я не утверждаю, что вы сможете полностью побороть свой страх. Вряд ли кому это под силу, особенно когда кошмар так реалистичен. Но попробовать стоит. Можно поймать себя на мысли о том, что пистолет, наводимый на тебя, даст осечку, подарив несколько лишних секунд жизни во сне. Заметьте, я не призываю вас застыть на месте в надежде на то, что патроны в заполненном барабане окажутся холостыми. Вы должны действовать. И при этом не бояться своего кошмара. Пусть окружающие вас злодеи пугаются.

А вот с духами или мёртвыми в наших видениях дело обстоит куда сложнее. Им, в общем-то, глубоко параллельно, боитесь вы их или нет. У них есть одна чётко поставленная задача: запугать вас и разорвать на клочки, насытившись страхом и ужасом. Конечно, впадать в истерику, встретившись с ними в кошмаре, не стоит, ведь мы не должны забывать о своих внутренних органах, которые и без того испытывают перегрузки, когда мы боимся. А вот что стоит делать, так это отождествлять их с живыми людьми. Так проще с ними бороться. Вы всегда знаете куда ударить или как задержать живого человека. Так же и с духами и прочей нежитью. Ваше отождествление придаст духам форму, а может, и вовсе превратит в обычных людей. И ни в коем случае не ищите чудодейственный меч, разгоняющий призраков, – он вам нисколько не поможет, даже если вдруг появится в руке. К тому моменту дух уже закончит пиршество, оборвав вашу жизнь. Думаю, первое главное правило я объяснил достаточно подробно. Настала пора двигаться дальше.

Я упомянул, что есть несколько действенных способов. Если быть точным, то их всего два. По крайней мере лишь они способны с высокой долей вероятности уберечь вас от ваших же собственных кошмаров. Другие методы, как мне кажется, всё равно, что мёртвому припарка, уж простите, если кому-то мой каламбур покажется неуместным. Поэтому и я останавливаюсь на двух, дабы не вводить никого в заблуждение. Чуть выше я уже писал, как отличить сон от яви. В кошмаре обязательно должно быть что-то, выдающее в нем нереальность. Какая-то недостающая деталь в общем пейзаже. И я сейчас не про небо. Отыскав эту деталь, вы должны как можно скорее устремиться в это место. Должны попытаться слиться с недостающей частью. Неважно как: просто встать рядом с этим вырванным из сна куском или же дотронуться до него рукой. Но обязательно слиться. Стать частью недостающей части, простите за тавтологию. Но не перепутайте. Стать частью недостающей части, а не дополнить вырванный кусок до целого, потому что тогда вам грозит неизбежный конец. И кто знает, каким он будет. Возможно, получится и так, что лучше было стоять и ничего не делать, нежели неправильно воспользоваться моим советом и умереть во сне и наяву.

Ночные видения – это обман, в который мы хотим поверить. Не можем не верить – ведь чаще всего нам показывают красивую сказку, именно такую, какой мы хотели бы видеть свою жизнь. Хотя бы на один день. Поверив сто раз подряд, мы, не задумываясь, поверим и в сто первый. На это и делает расчёт некто незримый, посылая вместо фантастической героической баллады продирающий до глубины души кошмар. Безграничная вера в то, что всё закончится хорошо, и есть главный враг и инициатор тех ужасных событий, которые приключаются с людьми в страшных снах.

Теперь же, с вашего позволения, я перейду к другому разделу…»

– Дальше можешь не читать, – громкий голос Домового выдернул меня из книги. – Там больше ничего стоящего нет. По крайней мере если ты не вынес ничего из уже прочтённого, то тем более не найдёшь для себя ничего нового и в последующих историях и примерах…

Грубовато, конечно, но я уже привык к тому, что Домовой не слишком тактичен. Тебе-то в своей книге, может быть, и всё понятно, а я мало того что не ожидал остановиться прямо сейчас, так ещё и не собирал всё в одну цельную картинку. Я закрыл томик и отложил в сторону. Виски гудели от объема полученной информации. Я потер их пальцами и сосредоточился на только что прочитанном. Самый ценный совет, который автор буквально вдалбливал в головы своих читателей в последнем отрывке, не бояться. Да, страх действительно мешает. И дело даже не в нежелании навредить своим внутренним органам (такое автор приписывает ко снам, а я не сплю), а в том, что ужас сковывает руки и ноги, путая и окуная в неприятности по самые уши. Вспомнить ту же старуху Анну. Тогда мне удалось победить страх и без каких-либо намеков со стороны таинственной книги Домового. Да, было трудно. Да, возможно, образ бешеной собаки, загнанной в угол, комичен, но помогло же! Просто теперь я страху давать волю не буду. Постараюсь сохранять рассудок холодным. И всё же… Кажется, это не главный вывод, который я должен сделать из прочитанного.

Домовой тем временем осведомился у Степана, не желает ли он ещё кружечку чая выпить. Мой друг заерзал на своем месте, поразмыслил пару секунд, после чего коротко кивнул. Старик вскочил, сбегал в соседнюю комнату и принёс чайник. Проверив наощупь его и, убедившись, что железо горячее, он доверху наполнил кружку Степана кипятком. Повторно исчезнув, Домовой вернулся с заварником.

– Милости прошу, – радушно выдавил из себя старик, усаживаясь на прежнее место. – Чаёчек заморский, с бергамотом, – зачем-то пояснил он моего другу, который отродясь слово такого не слышал.

Я раздраженно мотнул головой, возвращаясь к своим рассуждениям. Наверное, самое важное, что хотел донести до меня автор, поиск ненастоящего во сне. Допустим, я уже победил все страхи. Как и где найти тот самый вырванный фрагмент из кошмара, о котором написано в книге? Вернёмся к встрече со старухой Анной. Тогда всё выглядело весьма правдоподобно. И никаких вырванных или плохо продуманных деталей я не припомню. Или я просто плохо смотрел по сторонам? Скорее всего. Не до того мне было в тот момент, чтобы природу разглядывать. И всё-таки… Небо? Оно точно было. Даже тучи чёрные имелись с молниями и громом, которые потом, правда, вмиг пропали. Но это легко чёрным колдовством объясняется, которым старуха Анна владеет. Деревья? Нет, на них я не смотрел. Перед глазами стояла старуха, пытающаяся убить Степана, и крест, крепко зажатый в руках. Думай… А если вернуться в самое начало нашей схватки? В одежде ведьмы не было никаких изъянов, пусть и выглядела она достаточно странно. И колодец смотрелся взаправдашним и был на своем обычном месте. Ведра… Когда они опрокинулись, вода подозрительно быстро впиталась в землю. Слишком подозрительно и слишком быстро. Да, в деревне не было давно дождей. Но не пустыня же у нас здесь! Допустим, это и был тот самый вырванный кусок кошмара. Но как я мог слиться с ним, чтобы стать недостающей частью, а не дополнить до целого? Вырыть лопатой, припасённой заблаговременно, небольшое углубление в том месте, куда впиталась вода, и встать в него обеими ступнями, ожидая атаки ведьмы? Или нужно было смотреть ещё глубже? Например, проанализировать все факты и прийти к выводу, что разгадка кроется в самой воде, а потому мне нужно прыгнуть в колодец, и там-то старуха Анна точно не достанет. Ага, а потом окажется, что всё вокруг настоящее, и я в лучше случае захлебнусь и утону, так как не особо хорошо плаваю, а в худшем ещё и сломаю себе что-нибудь. В общем, гадать абсолютно бесполезно. Я не могу вспомнить всех деталей, окружавших нас в момент сражения со старухой Анной. Да и как вырванный фрагмент отыскать? Ни змеи, ни ведьма, ни даже умершая внучка бабы Юли не оставляли нам много времени на раздумья. А недостающий кусок вряд ли будет настолько огромным, чтобы сразу броситься в глаза…

– На деле разберёшься, – вновь не преминул вставить своё слово в мои размышления Домовой. – Войны на картах не выигрываются. Все планы, которые часами рисовались, за одну секунду во время битвы меняются. Главное, чтобы хватало соображалки подстроиться под новые события. Да и без вырванных кусков, как мне кажется, в некоторых кошмарах тебе не справиться. Хочешь не хочешь, а искать их придётся. Иначе рискуешь долго не прожить.

– Да уж, успокоил… – хмыкнул я.

– Всегда пожалуйста, обращайся, – хозяин хаты хлопнул в ладоши и принялся царапать ногтем крышку стола, как десятками минутами ранее делал Степан.

Испытание с зеркалом… Домовой говорил, что я должен был чему-то научиться. А были ли там какие-нибудь вырванные куски реальности, по которым можно понять…

– Нет, не было… – немного злясь на мою непонятливость, раздраженно буркнул хозяин хаты.

Тогда что мы имеем: я должен был научиться не бояться и трезво оценивать обстановку? – У Домового вырвался вздох облегчения. – Ну, я так даже не играю. Это совсем просто! Для понимания этих вещей испытание было слишком тяжёлым. Я думал, что тут будут примеры слияния с вырванными кусками…

– Просто, а по-другому и нельзя было никак, – виновато проговорил хозяин. – Стрессовые ситуации на людей действуют лучше всего. Только тогда мозг начинает придумывать всё самое нужное и полезное.

– Да-да, можно было тогда ещё и убить, а потом воскресить при помощи живой и мёртвой воды, как учат в детских сказках. Мне кажется, это вообще самый действенный метод, – с издёвкой в голосе брякнул я, но Домовой не обратил на мои слова никакого внимания или сделал вид, что их не услышал, чтобы не комментировать подобные глупости.

В воздухе снова повисла тишина. Я вспомнил про остывший чай, схватил кружку и залпом её опустошил. Привкус у настоявшегося напитка оказался не самым приятным. То ли бергамот был не заморским, то ли совсем не бергамотом. Кое-как мне удалось справиться с кислой миной на лице, прогоняя послевкусие. Как долго мы можем вот так без дела сидеть? Мне же надо поскорее все свои кошмары до конца посмотреть, пока мой гроб несут до кладбища. А кошмаров у меня накопилось достаточно много, тут и за неделю можно не управиться… Да и ночь приближается… А если вообще не спать? Я же не буду видеть, как несут гроб. Не вижу, значит, не несут, верно же?

– Не получится… – приглаживая непослушные волосы на макушке, прокомментировал Домовой мой поток мыслей.

– Это почему? Буду безостановочно пить кофе. Найду специальные таблетки у кого-нибудь из односельчан. Опять же никто не отменял некоторые болезненные эффекты. Например, уколы иголками. Положу себе такую в карман и буду тыкать пальцы каждый раз, когда глаза слипаться начнут. Да и Степан рядом. Продержит меня как-нибудь подольше в мире бодрствования.

– Тебе самому не смешно?! – Домовой хохотал в голос, смахивая слёзы с глаз. Его примеру последовал и мой друг. Да и я, честно говоря, улыбнулся, понимая несуразность предложенного мной метода. – Фильмов ты насмотрелся, понимаю. Даже один припоминаю, когда люди пытались не спать долгое время. Весь фильм я тогда смеялся. Прям комедия, а не ужасы. Но будем серьёзны, – успокаиваясь от заливистого смеха, поправил себя хозяин, – ты на своём кофе, таблетках и иголках дня три бы продержался. Не больше. А затем свалился бы в беспамятстве и провалялся бы часов двенадцать, досматривая занимательный кошмар про свои похороны, который тебе пока до конца никак нельзя прокручивать. После чего тебя нашли бы бездыханным, потому как за те двенадцать часов рыжебородый дед всё успеет сделать, что запланировал, даже с учетом перекуров. В этом можешь не сомневаться, – я и не сомневался, так как отчётливо представлял себе ту дорогу, которую должны были пройти мои односельчане. Длинной она не была. – Не сможешь ты долго со сном своим бороться. Как бы ты ни старался, а всё равно ещё кусочек своих похорон посмотришь, когда это надобно будет. О том тебе рыжебородый незнакомец и вещал. Просто будешь идти посерёд дороги, и сон на тебя накатит неодолимый. Только и сможешь, что лечь на землю и глаза закрыть.

– Не перестаю удивляться, как глубоко ты знаешь то, что рыжебородый дед запланировал, – решил озвучить свои подозрения я вслух. Чтобы не только Домовой прочитал, а ещё и Степан услышал.

– Верить или нет – дело твое, – отмахнулся старик. – Я тебе уже говорил, что не всё могу рассказать, но эта информация не закрыта. Потому и огласил я её, чтобы ты пустых иллюзий не строил. Могу вообще всё тебе рассказать, но тогда не уверен, что ты и пять минут протянешь. Рыжебородый мигом правила игры изменит.

Хорошо, значит, на похороны свои мне посмотреть придётся, как бы я этому не противился. Занятный, конечно, кошмар. С продолжением. Я знаю, что часто людям снятся одни и те же сны. Они пробуют разные способы, чтобы избавиться от навязчивого видения. И когда-то кошмар уходит. То ли народные методы помогли, то ли просто закончились силы у ночной фантазии – неизвестно. Но чтобы каждый новый сон был продолжением предыдущего – первый раз с таким сталкиваюсь. Жаль только, нельзя самому выбирать, когда и какие кошмары из прошлого смотреть. Было бы забавно. Сидишь перед телевизором с пультом и нажимаешь на разные кнопки, а перед тобой монстры выпрыгивают. Устал – прилег отдохнуть, а там похороны показывают. Прекрасный сюжет для малобюджетного фильма.

– С другой стороны, – продолжал Домовой свою речь, не обращая внимания на куролесицу, которая вертелась в моей голове, – пока на тебя сон не накатит, ты спать не захочешь. Как бы ни старался. Даже банальное снотворное не поможет. Но его ты точно использовать не будешь, как, впрочем, и пытаться заснуть: приближать завершение своих похорон ты в здравом уме не захочешь.

– Это точно, – нехотя согласился я.

Домовой посмотрел в окно и забарабанил пальцами левой руки по столу. Разговор, похоже, зашёл в тупик. Или же просто закончился. Что ещё спросить у него? Или пора уходить, чтобы самому искать следующие кошмары? В любом случае я уже знал всё, что только мог, пора и честь знать…

– Никуда идти не надо, – задумчиво промямлил Домовой. – У меня к тебе… к вам, – поправился он, и Степан неожиданно согласно кивнул в такт его словам, – есть одно предложеньице…

Что ещё за «предложеньице»? Слово совсем не располагало к доверию и желанию помочь или хотя бы выслушать. А может «предложеньице» – это очередное испытание с малоприятным выбором?

– Даже не предложеньице, а… Как бы так понятнее сказать… Наверное, неправильное я слово подобрал, – сбивчиво добавил Домовой. – В общем, я хочу предложить сделку, от которой вы не сможете отказаться, – он обвёл нас глазами, точно заглядывая поглубже в души. Меня аж передёрнуло немного. – Минуточку…

Покряхтывая, он выбрался из-за стола и направился в ту комнату, из которой мы недавно пришли на кухню. Сделка, предложеньице… А условия будут? Или нашим мнением опять никто не поинтересуется? Наверное, я слишком многого хочу от Домового. Он и так делает всё, что в его силах. И по-другому просто не умеет. Люди часто ведут себя не так, как нам хочется. То шутки у них плохие, то движения странные. Мы судим всех по себе или по тем меркам, что прочно засели у нас в головах. И при этом не задумываемся, что главное, на что стоит обращать внимание, это поступки. Как раз они могут многое сказать о людях, а не одежда, вежливые слова или умение вести себя в обществе. Домовой же, между делом, ещё и связан какими-то ограничениями. Вот и выкручивается как может.

– Не волнуйся, он ничего плохого не хочет, – Степан громко поставил кружку на стол и развернулся ко мне.

– Так вы именно об этом и разговаривали? О его сделке?

– Да, он мне очень подробно и доходчиво объяснил, что мы должны сделать…

– Должны? – значит, всё-таки моё предположение о том, что наше мнение в расчёт никто не берет, не так уж и далеко от истины.

– Должны постараться… – тут же поправил сам себя мой друг, как будто тоже прочитал мои мысли.

Теперь я понял, почему Домовой первым делом решил поговорить со Степаном, потратив на разговор уйму времени. Его убедить проще, чем вечно сомневающегося меня. Отыскав поддержку в моём друге, он нашёл того, кто воздействует и на меня, если я буду чересчур много сомневаться.

– А что мы должны сделать? – полушёпотом спросил я, пододвигаясь к Степану.

– Ну… – неохотно начал мой друг.

– А вы не торопитесь, разлюбезнейший сударь, – тяжело дыша, прокаркал Домовой, вваливаясь к нам в комнату. – Не лезь поперёд батьки в пекло. Знаешь мудрость такую народную?

– Слыхал, – зло прорычал я в ответ.

– Сейчас всё тебе без утайки расскажу, а коли чего забуду, так друг твой добавит или, наоборот, убавит. Так, Степан? – тот с небольшим опозданием, но всё же кивнул.

Домовой шумно пробрался на своё место и грузно опустился на диван, от чего тот заскрипел и зазвенел старыми пружинами. В его руках я заметил небольшой стеклянный шарик. Что-то наподобие я видел последний раз в далёком детстве. Небольшая такая игрушка, которую чаще всего дарили друг другу на Новый Год. Внутрь помещали различные красивые фигурки и накрывали их полуовальным стеклом, под которое наливали специальную жидкость и засыпали в неё разноцветное конфетти. Игрушку надо было встряхнуть, и конфетти красиво опадало в тягучей жидкости, точно мягкий пушистый снег. Я часто любовался этим уютным зрелищем в холодные зимние вечера.

– Вернемся к сделке, о которой я упомянул. У меня тут вещичка одна имеется, – Домовой широким жестом поставил новогоднюю игрушку на стол и протёр рукавом стекло, давая нам возможность как следует рассмотреть её содержимое.

Степан не двигался, опасаясь приближаться к безделушке старика. Я же напротив подался всем телом вперёд, склоняясь практически вплотную над игрушкой. Как я и предполагал, в ней не скрывалось ничего особенного. Домовой явил нам самый обыкновенный новогодний подарок, коих пруд пруди на барахолках в декабре. До боли знакомый стеклянный полуовал накрывал небольшой домик с треугольной крышей и двумя окнами. Дверь была открыта, на пороге стояла какая-то старушка. Очень знакомая старушка… Странно… Кроме дома и подозрительной старушки внутри шара редкими рядами были натыканы нарядные ели. Между ними петляла протоптанная дорожка, ведущая к открытым дверям. Всё остальное пространство занимало белое конфетти. В целом игрушка была очень милой и приятной, хоть и с подозрительной старушкой. Понять, кого она мне напоминает, я не мог. Степан же к безделушке так и не приблизился, изучая её издали.

– Ознакомились? – сощурившись, осведомился Домовой.

– Её надо кому-то продать? – съязвил я. – Разбить? Перепрятать?

– Я смотрю, у тебя в загашнике много шуток припрятано? Ещё не сильно кошмары ночные тебя напугали? Не проникся видением, показанным рыжебородым дедом, что время на шутовство находишь? – тормознул меня хозяин хаты, жаля издёвками. – Этот новогодний игрушечный шарик таит в себе некий секрет. Он намного сложнее, нежели может показаться с первого взгляда…

– Допустим, – подавив в себе приступ язвительности, произнёс я.

– Вовсе это не игрушка. Никакой не овальный шар с праздничным конфетти и новогодними елочками.

«А ведь так похож, чертяка», – прыснул я вместе со своим внутренним голосом.

– Это что-то вроде какого-то заклинания… Заклинания, заточившего в себе одного человека, – палец Домового указал на старушку в дверях домика. – Ты точно никого в ней не узнаёшь?

Я более пристально присмотрелся к маленькой фигурке внутри стеклянного купола. Что-то знакомое, несомненно, в ней было, но точно сказать, кто это, я не мог. Хотя даже отважился взять игрушку в руки и повертеть в разные стороны, рассматривая пейзаж и так, и эдак.

– Не узнаю… – честно признался я, возвращая безделушку на место.

– Так вот, – Домовой тут же резко тряхнул новогодний шарик, заставляя конфетти хаотично подняться вверх и начать медленно опадать вниз. – Вы должны были заметить тело одного человека, помещенного в чёрную гексаграмму…

– Баба Юля, что ли? – быстро сообразил я.

– Она самая, – подтвердил мою догадку хозяин хаты.

– Могу я ещё раз взглянуть на шар?

Хозяин хаты протянул мне игрушку. Я приблизил её к глазам и снова сконцентрировался на маленькой фигурке человека внутри. Домовой был прав, это в самом деле баба Юля. Её лицо. Трудно представить, как такое провернули…

– А вот этого тебе не надо ни знать, ни тем более представлять. Хватит и того, что я скажу, кто решился на такой поступок, – Домовой перевёл дыхание, а с улицы тишину в комнате разорвал неожиданно заухавший филин. – Дети старухи Анны, ведьмы нашей деревенской, – я не очень удивился этому факту, так как ещё в самом начале предположил, что все, произошедшее здесь, их чёрных рук дело. Но вот чтобы заточить бабу Юлю в несуразную новогоднюю игрушку… Это, пожалуй, переполнило чашу моего удивления.

– Хм… – только и нашёлся я, что произнести в ответ.

Я вернул Домовому стеклянный шар. Зачем им понадобилось помещать знахарку внутрь шара? Неужели мало мучительной смерти в ритуальной гексаграмме? Или ритуал и подразумевал нечто подобное? Даже если так всё и было задумано, почему дети старухи Анны оставили игрушку здесь? Хотели, чтобы мы нашли её? Мы нашли. Дальше что? Хотят, чтобы мы освободили? Или же наоборот? Совсем ничего не понимаю…

– Я и сам не очень в этом разобрался, – с огорчением вздохнул Домовой, словно всё это время только и думал над моими вопросами. – Но раз уж шар найден, то мы должны обязательно воспользоваться подобным подарком с их стороны…

– Если это подарок, а не ловушка… – вслух озвучил свои опасения я.

– У нас нет других вариантов, – с грустью в голосе констатировал Домовой. – Попытаться распутать оставленную загадку придётся. И тут мы подошли непосредственно к сделке. Я предлагаю вам отправиться внутрь этого шара и спасти из волшебного плена мою хозяйку…

– Что предлагаешь за услугу со своей стороны? – сухо осведомился я, настраиваясь на долгие и упорные переговоры.

– Я? – лицо Домового раскрасило удивление. Он чуть не подавился слюной, услышав мой вопрос. – Я, сударь мой, и так сделал для тебя уже слишком много. Хватит моих советов и прочитанных глав из книги, – не забыл перечислить все свои добрые поступки хозяин хаты.

– А ты сам-то пойдешь за бабой Юлей? – ехидно спросил я, хотя и так знал ответ.

– Увы, не могу, – состроил расстроенную гримасу Домовой. – Во-первых, кто-то должен остаться здесь, чтобы держать открытой «дверь» внутрь новогоднего шарика. Так как вы моими способностями не обладаете, то обсуждать тут нечего. Во-вторых, в любой момент могут вернуться дети старухи Анны. Я от них шар скрою и спрячусь. Опять выгода моего пребывания в хате налицо. В-третьих, я полагаю, что эта игрушка связана с твоими снами. Сливаться с ними и рисковать собой мне не очень хочется. Да и не могу я, как говорил уже. Рыжебородый всё раскусит и поменяет установленные правила. Оно тебе надо? И без того всё трудно даётся. В-четвёртых… Достаточно и первых трёх пунктов, – Домовой махнул рукой, жестом показывая, что аргументы закончились.

Я сделал вид, что глубоко задумался над сказанным хранителем избы бабы Юли, опуская глаза и сосредоточивая взгляд на чёрном лакированном сучке на крышке стола. Домовой нарушать мои раздумья не спешил. Деваться особо и некуда. Откажусь – может заставить силой.

«Не заставлю, – голос Домового ворвался в мою голову совершенно неожиданно. – Приведу доводы, почему вам стоит это сделать. У меня их много».

«Верю, – так же мысленно ответил я. – Я могу посвятить Степана в то, что прочитал в книге?»

«Ни в коем случае, – резко ответил Домовой. – Только ты способен почувствовать все изъяны своих кошмаров. Степану в них не разобраться. Он может только запутаться и принять неверные решения, о которых ты читал в книге. Куда тогда повернётся кошмар – никому неизвестно. Никому, кроме рыжебородого деда. Но, полагаю, проверять повороты на себе ты не хочешь? – на этот вопрос я решил не отвечать. Он был риторическим. – Так что не сбивай его с толку своими рассказами и догадками. Степан услышал то, что должен был, от меня. И этого хватит с лихвой».

Я мельком взглянул на своего друга. В разговор он не встревал. Скорее всего, Домовой недалеко уходил от того, что поведал Степану, пока я вникал в текст книги, так что не было смысла прерывать стройный ход беседы. Да и мой друг должен был сразу согласиться помочь. В беде он бросить не мог. Взять даже меня со всеми кошмарными снами наяву…

– Хорошо, – почесав подбородок, покрывшийся трехднёвной щетиной, подвёл черту своим размышлениям я. – Мы принимаем «выгодную», – это слово я выделил интонацией особо, – сделку.

– Вот и славненько… – несколько задумчиво протянул Домовой, вопреки моим ожиданиям. Даже радости в голосе не было, что я так легко согласился. – Я переношу вас внутрь этой игрушки, а вы стараетесь найти домик и бабу Юлю. Как только вы освободите её от чар, действие моего волшебства закончится и вы сразу снова окажетесь в этом доме. По крайней мере, я так считаю. Возможно, баба Юля на месте всё скорректирует несколько иначе… – последняя фраза наводила на двусмысленные размышления, но я решил не цепляться к ней, чтобы лишний раз не нагружать свою голову.

– Это всё здорово… – протянул я, извлекая из памяти тот вопрос, который возник уже очень давно, просто он успел затеряться среди других более настырных мыслей. – Но как мы узнаем, где находится этот дом и как освободить нашу знахарку от чёрных чар?

Вопрос был по существу. Удивительно, что старик сразу не прояснил этот момент. Бегать по непонятному месту в поисках того, не знаю чего, так себе идея. Домовой постучал пальцами по столу.

– Вы сами должны это понять.

«Многословно и доступно, аж на душе полегчало. Вот так бы всегда», – ехидные подколки разрывали моё внутреннее «я» на тысячи мелких частей.

– Я здесь вам не советчик. Внутри шара, уж извините, побывать не успел, – виноватым тоном добавил Домовой.

– Тогда всё ясно. Яснее некуда, – констатировал я.

Хозяин хаты усердно потряс новогоднюю игрушку и принялся наблюдать за тем, как конфетти мельтешит внутри бесцветной жидкости. Запертое пространство внутри закрытой безделушки. И мы со Степаном, закрытые с кошмарными снами, преследующими меня всю недолгую жизнь. Что может быть лучше? Спасения внутри точно ждать неоткуда. Только если баба Юля, когда мы её найдем, не развеет ужасы посредством своих молитв… Но её ещё найти нужно… Вопросов много, а ответов нет… Лишь конфетти продолжает молчаливо опадать на дно игрушки.

– И чем быстрее вы справитесь с этим заданием… – интересно, как «предложеньице» превратилось сперва в сделку, а теперь уже и в задание. – Тем лучше для вас.

Чем лучше, Домовой не сказал, продолжив угрюмо разглядывать падающее конфетти. Впрочем, я понимал всё и без слов, ведь перед глазами мысленно, без каких-либо разрешений, всплыла похоронная процессия с гробом…

– Когда мы можем приступать? – спрашивать больше было нечего.

– Кстати, – пропустив мимо ушей мой последний вопрос, встрепенулся Домовой, – я, пожалуй, тоже предложу вам… тебе, – подумав, уточнил он, – кое-что в дополнение к сделке. После того как вы освободите мою хозяйку из этого плена, я предоставлю вам информацию о том, куда двигаться дальше, дабы обойти часть кошмаров и максимально приблизиться к последнему ужасу. Пока мы тут вели разговоры, я как будто кое-что обнаружил… Кое-что очень важное. Ввиду имеющихся ограничений я не могу пояснить все нюансы… Пока вы будете искать знахарку, я попробую распутать найденный узелок и докопаться до сути того, что я обнаружил. Дальше я передам эту информацию внутрь шара в зашифрованном виде. Баба Юля получит её и проанализирует. Может быть, она доведет всё до ума и поможет вам там на месте. Или решим проблему после вашего возвращения… Надеюсь, и у вас, и у меня всё получится, и мы добудем желаемое.

А вот это уже очень существенное предложение… Срезать путь будет здорово. Особенно если он уберёт самые страшные кошмары… Хотя тут уже оставалось только гадать, что и как у него получится. Мы даже в игрушку ещё не попали…

– В шар когда перемещаться будем? – вновь задал я насущный вопрос.

– Да хоть прямо сейчас, – хозяин хаты замысловато дёрнул руками, едва не выронив новогодний подарок. – Для меня это не проблема. Я вмиг перемещу вас туда, куда надо…

«Туда, куда надо»? Странная формулировка. Он же не знает, куда нас забросит. Или знает? Тогда зачем искать бабу Юлю, если можно сразу оказаться «там, где надо»? Домовой лукаво улыбался, явно читая мои мысли, но никак не комментируя то, что крутилось у меня в голове.

– Мигом вас перемещу в шарик этот, – не переставал он бубнить себе под нос, изменив изначальную фразу и аккуратно устанавливая игрушку на стол перед собой. Или мне показалось, что хранитель хаты знахарки сперва сказал другое?

Я приготовился наблюдать за тем, как Домовой будет колдовать. Всё-таки раньше я никогда не сталкивался с волшебством и настоящим Домовым. Хозяин хаты бабы Юли нарисовал ладонями два круга над прозрачным стеклом, и солнечный свет за окном избы слегка потух. В комнате воцарились самые настоящие сумерки.

– Ничего, это в порядке вещей, – поспешил оправдаться Домовой.

Доверимся ему, ведь другого не остается. Степан рядом со мной подобрался, внимательно и настороженно наблюдая за каждым движением Домового. Расскажи потом кому, что увидели и узнали, никто ж не поверит. Если, конечно, доживём до конца всей этой истории…

Хозяин хаты громко щёлкнул пальцами около самого стекла игрушки.

– Мигом… В шарик… – сократил он свою изначальную фразу до трёх слов.

Неожиданно за окном промелькнуло что-то большое, затмившее собой на секунду свет. На кухне, где мы находились, на какое-то мгновение воцарилась тьма. Лишь поблескивали глаза Домового да сверкали конфетти, поднятые вверх хозяином хаты бабы Юли. Мне почему-то показалось, что это был некий огромный зверь. С крыльями, так как я отчётливо слышал звуки, характерные для полета. По телу пробежала предательская дрожь. Очередной мой кошмар?

– И это в порядке вещей, так должно быть… – протараторил Домовой, не отрываясь от своего волшебства.

Успокоил… Я перевёл взгляд на Степана. Его испуганное лицо говорило о том, что крылатого зверя я видел не один. Не удивлюсь, если мой друг заметил куда больше, чем я. Тот страх, что поселился в его зрачках, буквально кричал об этом, пытаясь описать уродливое существо, пролетевшее мимо избы.

А свет за окном и не думал возвращаться. После очередного щелчка пальцами над стеклянной игрушкой на улице раздался пронзительный звериный крик. Я вздрогнул. Кричала та самая огромная пролетевшая сущность или кто-то ещё? Вопль не сулил ничего хорошего… Надеюсь, Домовой со всем справится и не закроет волшебную дверь внутрь новогоднего подарка. Остаться навсегда в странной безделушке очень не хочется.